Текст книги "Рубаи. Полное собрание"

Автор книги: Омар Хайям

«Наличное бери, обещанное выбрось…»

373

 
И те, кто изучал диковины земли,
И те, кто горний мир высматривал вдали,
Едва ли, думаю, смогли дойти до сути
И вряд ли что-нибудь уразуметь смогли.
 

374

 
Почтенный! Не считай, что в «завтра» ты проник
Пустыми соблазнясь пророчествами книг
Кто предпочел познать «сегодня», тот постиг
И суть грядущего: век мирозданья – миг
 

375

 
Не порыбачил ты, но хвалишь свой улов!
Не блещешь знанием, но говорун каков!..
Наставник истины добиться хочет сути,
А не звучания запомнившихся слов.
 

376

 
Хитры, пронырливы и вертки, как ужи,
Столпы невежества – «ученые мужи».
Они не расплетут загадок вековечных,
Зато уж наплетут такой красивой лжи!
 

377

 
«Путей за полог тайн земным созданьям нет».
«Людей, готовых в путь к высоким знаньям, нет».
«Коль не считать могил, в дороге сна им нет…»
Помилуйте! Конца таким стенаньям нет!
 

378

 
О многознающий! Мы спорим без конца,
Так заверши наш спор сужденьем мудреца.
Вот сказано: был Бог, и больше ничего, мол…
Совсем уж ничего? И – места для Творца?!
 

379

 
Коль завтра и мечеть, и нечестивый храм
Развалятся, представь, как тяжко станет нам.
Без проповедников бог знает что начнется!
Кто сам помчится в ад? Кто рай отыщет – сам?
 

380

 
Дай благости, ходжа, хотя б немного нам:
Примолкни, чтоб разок расслышать Бога нам.
Мы вроде прямо шли, но ты так косо смотришь…
Иди лечи глаза. И дай дорогу нам.
 

381

 
Что у тебя, ходжа, плутающий во тьме,
Помимо зависти вселенской на уме?
Мы всеми мыслями – в Творце, в Его творенье,
Ты – в женских месячных и всяческом дерьме.
 

382

 
На то и сердце: Жизнь без суеты постичь,
Чтоб разгадать и Смерть, ее черты постичь.
Сегодня сам себя не понял? Ну так завтра,
Покинув сам себя, что сможешь ты постичь?
 

383

 
О светочи ума, ученый цвет земли,
Столпы обычаев, вы с факелами шли,
Но из пещерной тьмы не вывели наружу,
Нам сказок наплели, а сами спать легли.
 

384

 
Не жизнь, а черновик!.. Довольно пачкотни.
Журчащих кубков я не слышал в эти дни.
Восстань, возвеселись и пиалу наполни:
Мы сокрушим печаль, теперь мы не одни!
 

385

 
Возрадуют народ мои дела пускай!
А все клеветники сгорят дотла пускай!..
Взамен друзей – беда ласкает бедолагу;
Ей, бескорыстнейшей, звенит хвала пускай.
 

386

 
Мужать и ликовать, коль жизнь отдать вину.
Черстветь и замерзать, коль быть у книг в плену.
Иди вина испей, обзаведись румянцем:
Жевание сабзы вгоняет в желтизну.
 

387

 
В питейной лавочке спросил я старика:
Что ведомо о тех, ушедших на века?
А он: «Напейся впрок. Дорога далека,
Никто из них назад не приходил пока».
 

388

 
Всем грешникам страдать и корчиться в огне,
Но жадных я припечь советую вдвойне.
Ведь сам Пророк сказал: «Коль жаден мусульманин
И щедр христианин – второй дороже мне!»
 

389

 
Пока не рухнул ты, от кубка Смерти пьян,
И пахарями в прах не втоптан, как бурьян,
С деньгами к нам иди! Монеты в мир загробный
Брать не советую, на них не тот чекан.
 

390

 
О, мертвые сердца! Чтоб над судьбой восстать,
Утраты и года вернуть и наверстать,
Чтоб сразу в двух мирах два урожая снять,
Возможность лишь одна: ожившим сердцем стать!
 

391

 
Явилось чудище, обличьем – Сатана,
Рубаха в адовом дыму закопчена, -
Разбило вдрызг оно (не «он» и не «она»)
Усладу страждущих, мою бутыль вина!
 

392

 
«Не пей вина!» – кричат, пророчат гибель мне,
Шумят про Страшный суд, про пьяницу в огне.
Все так!.. А я на пир, и ну их, оба мира!
Блаженство и восторг – единственно в вине.
 

393

 
Твой обветшает век – обновы нет, учти.
И мало лишь мечтать про лучшие пути.
Кувшином пей вино, отвергни чашу скорби:
Коль не разбить ее, кувшина не найти.
 

394

 
Покинув истину, скитаться – это что?
По тропкам алчности метаться – это что?
Уютное жилье покинуть – безрассудство.
А предпочесть покой, остаться – это что?
 

395

 
Гони из сердца, друг, враждебный дух скорбей:
С красавицей вина прозрачного испей,
Сядь возле юноши, лицом его любуясь:
Сорочку старости сдери с себя скорей!
 

396

 
Гони из сердца спесь. Гордыне все не впрок,
Спесивцу не постичь один простой урок:
Сгибайся, как и все! Ведь жизнь – как женский локон,
Где долго ли отстричь строптивый волосок.
 

397

 
Пускай там гурии кого-то в рай манят,
Нас виноградный сок и чаши знай манят!
Наличное бери, обещанное выбрось,
И бубны вдалеке других пускай манят.
 

398

 
Чуть песней соловья прервется тишина,
Пора спуститься в сад да подливать вина,
Пока не слышен плач завистливых кретинов:
«Кому-то пиалу налили дополна!»
 

399

 
Хмельное, лунный свет, игра свечи… Саки,
Хмельны и горячи уста в ночи, саки!
Живое сердце – прах, огнем одушевленный, -
Чтоб ветер не унес, водой смочи, саки!
 

400

 
Рассвет уж налился лазурью в тишине,
Пора бы и вином наполнить чашу мне.
Что истина – горька, давно известно людям;
Пора бы заключить, что истина – в вине.
 

401

 
Предвечный Птицелов подсыпал нам зерна -
И стайка поймана, «людьми» наречена.
Сам из добра и зла связал Он сеть вселенной,
А жертве говорит: себя винить должна.
 

402

 
Рассветной свежестью повеяло в окно.
Еще – прозрачность бы да прелесть заодно:
Пускай прелестница блаженством одаряет,
Смывает горести прозрачное вино.
 

403

 
На пир, влюбленные!.. И в круг мы сели все,
Про плетку Времени забыть сумели все,
Дозволенным вино хозяйское сочли мы,
Довольны и вольны, так захмелели все!..
 

404

 
Испей вина! Мечтал бессмертным стать? – так вот!
И, юность воскресив, опять блистать? – так вот!
Под ливнем алых роз, друзьям хмельным на радость,
На миг увидеть жизнь как благодать? – так вот!
 

405

 
Пока могу любить, пока вино я пью,
Плевать мне, лицемер, на проповедь твою.
Коль уготован ад способным упиваться,
Кто ж упоение почувствует в раю?
 

406

 
Те отдают вину и день и ночь подряд,
А те свою вину молитвой смыть хотят…
В неведомых волнах барахтаемся, брат.
Единый – бодрствует. Все остальные – спят.
 

407

 
Что в жизни вкривь и вкось – когда-нибудь пройдет;
И радость, как и злость, когда-нибудь пройдет.
Благодарю, Аллах, что мир непостоянен,
И что бы ни стряслось, когда-нибудь – пройдет.
 

408

 
Ваятель чудных чаш… Как не сказать о том,
Каким ваятель наш владеет мастерством:
Он чашу до краев наполнил черной желчью,
На пиршественный стол поставив кверху дном.
 

409

 
Что мне укор, Господь, что похвала? Избавь!
Ты слишком любишь лезть в мои дела. Избавь!
Меня, пока я трезв, добро и зло терзают.
Дай опьянеть! От пут добра и зла – избавь!
 

410

 
Печально: наша плоть из глины создана,
Поэтому всегда и влага ей нужна…
Ты снова от вина меня остерегаешь?
Зачем напоминать, что нет у нас вина.
 

411

 
Мой старый друг! Зачем переживать до срока,
Зачем внушать себе, что небо так жестоко?
Упрячься где-нибудь в укромном уголке
Да и посматривай на развлеченья рока.
 

412

 
Ты мечешься, как мяч. Попал ты в кутерьму!
Тебя човганом Рок гоняет – почему?
Жестокая игра, как видно, одному
Ему понятная!.. Ему! Ему! Ему!
 

413

 
Коль к умному судьба безжалостна весьма
И без ума от тех, кто вовсе без ума,
Смывай вином свой ум! Авось судьба сама,
Безумца пожалев, откроет закрома!
 

414

 
Коль ты постиг, мой друг, в чьей воле этот свет,
К чему терзания, в которых смысла нет?
Вершил бы ты дела, тогда б и нес ответ…
Живешь единожды. Будь весел! – мой совет.
 

415

 
День-два отсрочки есть. Попьем же перед сном,
На жизнь оглянемся и постигать начнем:
Наружный этот мир разрушиться обязан.
Так разрушай себя – не чем-нибудь – вином!
 

416

 
Вот – чаша. Пьяница отчаянный, и тот
Скорее рухнет сам, но чашу сбережет.
А вот – гончар-судьба. Представьте: диво-чаши
Сама же создает – и тут же оземь бьет!..
 

417

 
Лишь сердце в горести, упав под ношей злой,
И о любви вздохнет, и вспомнит хмель былой.
Но нет вина? Постой, я принесу такого,
Что черпай пригоршней его, как пиалой!
 

418

 
О сердце! Ты живешь, чтоб кровью истекать,
На миг вбирать ее и мигом иссякать.
А ты, душа, зачем явилась в это тело?
Итог твоих трудов – шагнуть отсюда вспять.
 

419

 
Мир – постоялый двор, мы только гости здесь.
Куда уж тут навек, на миг бы хоть присесть:
И здесь и там – Творец, Он занял оба мира,
Он всюду и всегда. А нас куда? Бог весть.
 

420

 
О сердце! Ворох тайн ты разберешь едва ль,
Уловку мудрую само найдешь едва ль.
Так вот: вино, шербет отлично рай заменят,
А в тот, небесный, рай ты попадешь едва ль.
 

421

 
О сердце! Прояви над этим миром власть,
Средь луга сад взрасти и радостью укрась,
Тогда и веселись, ночной росе подобно
Сев на заветный луг, а утром… испарясь.
 

422

 
Пока за гранью тьмы вдруг не остался ты,
Испей вина! Смотри, с тоской расстался ты.
Распутай локоны подруги, прядь за прядью,
Пока, за прядью прядь, сам не распался ты.
 

423

 
Боготворю вино, его служитель – я,
Всегда хмельной страны счастливый житель – я.
Отшельник! Что внушил тебе тупица Разум?!
Не слушай, веселись. Его учитель – я!
 

424

 
Душа над пиалой хмельной вдыхает дух:
Одушевивший жизнь, там отдыхает дух.
В недвижной жидкости – клубящееся пламя,
Рубин, журчащий так, что замирает дух!
 

425

 
Смотри, сколь дивный дух сокрыт внутри кувшина,
Как будто розою чреват бутон жасмина!..
Нет, лучше так скажу: вот доброе вино,
Снаружи как вода, внутри – огонь рубина!
 

426

 
Саки! Так хочется свободы сердцу!.. Но,
Как морю из себя излиться не дано,
Не то что суфию: он так наполнен мутью,
Что льются: чушь – из уст и мимо рта – вино.
 

427

 
Пируем над ручьем – вот так и надо жить!
Невзгоды нипочем – вот так и надо жить!
Уж коль нам десять дней отмерено, как розам,
Смеемся да поем – вот так и надо жить!
 

428

 
Ты, всеблагой Господь, и вправду всеблагой?
Но кем же изгнан был, покинул рай изгой?
Безгрешного простить – насмешка, а не благо.
Я грешен. Награди! Тогда Ты – Всеблагой.
 

429

 
Кувшин, уста в уста, нашептывает стих:
«Сейчас твои уста теплее уст моих,
Сейчас беспечен ты… Но здесь никто не вечен,
Теченье времени оледенит и их».
 

430

 
Вино – всей жизни цвет. Нам дух застолий люб.
Вселившийся в бутыль, нам дух веселый люб.
Конечно, ни к чему любить людей тяжелых,
Но винный кубок нам как раз тяжелый люб.
 

431

 
Того прекрасного вина налейте мне,
Живого, страстного вина налейте мне -
Игристого, как цепь колец переплетенных
Безумья с разумом, вина налейте мне!
 

432

 
Сколь можно весел будь. Еще страдать придется.
По телу павшему душе рыдать придется.
Вот чаша – голова. Но день пройдет иль два,
И снова гончарам ее топтать придется.
 

433

 
Так предписал Калам: мечусь туда-сюда.
Добро и зло – его, а я виновен, да?
Я не был здесь вчера; я и сегодня не был!
Но что Судье прочтут назавтра, в День Суда?!
 

434

 
Зачем мне брать зарок – не по своей вине?
Уж я ли – винохлеб? Да что мне в том вине?!
Но гостю знатному в чем можешь, не откажешь…
Презнатный винохлеб сейчас гостит во мне.
 

435

 
Смотри не отдались, обманутый тоской,
От виночерпия, от чаши огневой:
Немало простаков прошло до нас с тобой,
Нашедших только скорбь в кормушке мировой.
 

436

 
Да что запрет вина! Взалкал – и выпивай,
Под музыку – рассвет, закат ли – выпивай.
Рубиновым вином когда наполнят кубок,
Ни капли не пролив, до капли выпивай.
 

437

 
Мой друг! Наш ветхий мир – угрюмый старый враль.
Неужто невидаль, что нас ему не жаль?…
Прошедшее – прошло, грядущее – туманно.
Сбылось ли, не сбылось… Подумаешь, печаль!
 

438

 
Твоя любовь ко всем – божественный чекан;
Тебе милей душа, чем слава или сан.
Ты примешь муравья как гостя дорогого,
Хотя сейчас тебя ждет в гости Сулейман.
 

439

 
Наполню я вином однажды кубок свой,
Блаженствуя, склонюсь хмельною головой
Над сотнями чудес, раскрытых предо мной, -
Над книгой пламенной, над речью ручьевой.
 

440

 
Вино среди друзей возносит – лучше нет,
А кубок, полный слез, уносит – лучше нет!..
Не хочет подлый мир обещанным делиться.
Напьюсь я, подлый мир! Подкосит – лучше нет.
 

441

 
Вино смывает хворь и дух питает мой.
Вино – подсказчик там, где ум витает мой.
Что ярче я найду, коль оба мира блекнут,
Когда глотком вина хрусталь сверкает мой!
 

442

 
Не важно мудрецам, светло или темно,
В аду заночевать, в раю ли – все равно,
Как и любовникам: атлас на них, палас ли,
Под жаркой головой подушка ли, бревно…
 

443

 
Везде Твои силки, Ты в них манишь меня,
И так разгневан Ты, когда пленишь меня!..
Ты повелел – огни вселенной воссияли.
Уж мне ль ослушаться? А Ты клеймишь меня.
 

444

 
Я под ноги Тебе однажды пьян свалюсь,
Расплескивая в пыль последний жбан, свалюсь,
Роняя с головы льняной тюрбан, свалюсь,
Запутан в локонах, как истукан свалюсь…
 

445

 
Ты винный мой кувшин расколотил, Господь!
Из радости изгнал и дверь забил, Господь!
Багряную струю небрежно пролил наземь!
Да чтоб мне землю есть – Ты пьяным был, Господь?!
 

446

 
Творец! Каким хотел меня Ты сотворил,
Ты пламенем вина напев мой озарил…
Но ведь каким хотел меня Ты сотворил!
За что горю в аду? Ты что же натворил?!
 

447

 
Я в мире праха прах пошевелил… Конец.
Для ста врагов-друзей был мил-немил… Конец.
Но как?… Но почему?… Напрасные вопросы:
Как чашу, Ты меня налил, пролил… Конец.
 

448

 
Коль чаша гончару хоть малость удалась,
И спьяну б на нее рука не поднялась.
Как можно красоту прелестных рук и глаз
Любовно так лепить – и разбивать, озлясь?
 

449

 
Кувшин, уста в уста, прошу в тоске хмельной
Сказать о способе продлить мой век земной.
В ответ, уста в уста, секрет он шепчет свой:
«Я прожил, как и ты, лишь миг!.. Побудь со мной».
 

450

 
Как много раз весна цвела до нас с тобой
И сколько прежних зорь погашено судьбой!..
Ступай нежней! Не пыль – прекрасные когда-то
Угасшие зрачки тревожишь ты стопой.
 

451

 
Придет однажды срок, и сгинем мы с тобой,
Усталые тела отринем мы с тобой.
О, сколько же веков луне сиять над прахом,
Который навсегда покинем мы с тобой!
 

452

 
Примерно семьдесят учений разных есть.
Я культ ЛЮБВИ К ТЕБЕ хотел бы предпочесть.
Что «грех» и что «ислам»? Что «святость» и «смиренье»?
«Мечтаю о тебе!..» – и слов превыше – несть!
 

453

 
Вот сердце казни ждет, а ты приветь добром;
Зло наплело узлов, распутай сеть добром.
Ты зла или добра? Ты ослепила друга.
Коль нужен добрый друг, придет он – встреть добром.
 

454

 
Столь редкостный нарцисс любить никто не прочь,
Красу китайских див забыть с такой не прочь!..
Лишь подмигнула ты владыке Вавилона,
С доски – его ладьи, и ферзь, и кони – прочь!
 

455

 
Полураспахнуты призывно полы роз!..
Твой воротник душист, как те подолы роз.
Ты так пленительна, что даже бисер пота
Прелестнее росы, пленившей долы роз.
 

456

 
О, как возвеселить умеешь праздник ты!
И сердцем, и лицом согреешь праздник ты,
Во славу праздности и в честь любви и счастья
Впусти на свой порог скорее ж праздник ты!
 

457

 
Твои любовь и гнев сумел создать Творец,
Былые рай и ад приняв за образец.
Пирую у тебя – в раю, и виноват ли,
Что путь в небесный рай забыл уже вконец!
 

458

 
Привстань, подай вина. Довольно болтовни,
Сокровищницу уст на эту ночь замкни.
Как мил румянец твой!.. Плесни ж и нам румянца.
Как локоны твои, коварно вьются дни.
 

459

 
Мечту в объятия поймать нам не дано,
Вина заветного вкусить не суждено,
Нам – гуща горькая со дна лазурной чаши,
Ни для кого из нас – небесное вино.
 

460

 
Сошлешься: некогда, мол, не сейчас, – и ладно;
Знакомой песенкой согреешь нас, и ладно.
К чему кинжальный взгляд? За что нас убивать?
Привычной плеткою огреешь раз, и ладно.
 

461

 
Брось пыжиться, кумир! Кривляние смешно,
Зазнавшихся божков и без тебя полно.
Спокойною предстань, узлы бровей распутай,
А на влюбленного кричать совсем грешно.
 

462

 
Все влюблены в тебя, сколь есть мужчин вокруг.
Порханье мотыльков – пылающий наш круг.
Скажи, не хватит ли капризов и придирок?
Коль пред тобой – любовь, что за капризы вдруг!
 

463

 
Невежда! За любовь меня стращать нельзя,
А спорами о ней тебя смущать нельзя.
Нам дан шербет любви как лакомство мужское,
Скопцов и немощных им угощать нельзя.
 

464

 
В душе бесчувственной любовь не воспитать;
И сладострастнику ее не испытать.
Так не подсматривай сердечные влеченья.
Себя ограбил ты – как человеком стать?!
 

465

 
Опять про Первый День? Опять про Вечный Свет?
Науку я ценю, но это пустоцвет.
Вернемся к радости. Вину замены нет.
И коль вопрос глубок, дает вино ответ.
 

466

 
Вино – багряных роз хмельной настой, не так ли?
Бывает ал, как лал, хрусталь простой, не так ли?
Рубинами горит волна порой, не так ли?…
Луна – не Солнце ли, но под чадрой? Не так ли?
 

467

 
Хайям! Судьба дарит пеняющему ей
Такой позор и срам, что пыток пострашней.
Так наполняй хрусталь, под пенье чанга пей,
Пока не твой хрусталь сверкает меж камней.
 

468

 
Достоинство – Творцу покорствовать в делах.
Вот я смиренно пью, как начертал Аллах,
Вино смиренно пью и не посмею бросить -
Всеведущего вдруг оставить в дураках!
 

469

 
Как сердцу-птице знать, кормушка здесь иль сеть?
Вот это к чаше путь, а это путь в мечеть…
Привычно пьян, влюблен, что должен предпочесть?
В монастыре я ноль, а в кабаке мне честь.
 

470

 
Привет тебе, кабак, где славно жили мы,
Где зарекались пить и тут же пили мы.
Коль я не нагрешу, откуда быть прощенью?
Прощение красно, коль нагрешили мы.
 

471

 
Бог глину замесил, составил мой костяк,
Вложил клубок страстей, внушил мне каждый шаг…
Прикажет, и греха не избежать никак.
А в день Суда – в огонь?… Он что, задумал так?!
 

472

 
Уж будто Божий раб в аду, в огне – сгорит?
Наружный слой грехов, понятно мне, сгорит.
Я руку в рукаве, вином его смочивши,
Могу сто раз в огонь, обратно… Не сгорит!
 

473

 
К нам подойди, кумир, а то в печали мы,
Без помощи твоей в тупик попали мы:
Пока не стали мы кувшинами в гончарне,
Еще б один кувшин сейчас почали мы!
 

474

 
Скорее! Пусть рубин зажжется в хрустале,
Пусть наш душевный друг возникнет на столе.
Вселенную, как пыль, вот-вот развеет ветер!..
Успей подать вина, пока мы на земле.
 

475

 
Здесь пировал Бахрам… Но пиршественный зал
Теперь убежищем лисы и лани стал.
Как ловко ты, Бахрам, охотился на гуров!
И доохотился, и тоже в гур попал.
 

476

 
Хмельной, из кабака к мечети напрямик
С молельным ковриком и кубком шел старик.
Спросил я: «Согрешив, ты не боишься, старец?!»
А он в ответ: «Испей! Все выветрится вмиг».
 

477

 
Испей же! Во хмелю забыться можно так,
Что сгубит сам себя беснующийся враг.
«Кто трезв, тот и богат». Увы, к несчастью сердца,
Богат он мыслями про замогильный мрак.
 

478

 
Про время что гадать: имею или нет,
Век радостно дожить сумею или нет?
Плесни скорей вина, а то ведь сам не знаю,
Вздох этот выдохнуть успею или нет.
 

479

 
Я с миром призрачным особо не чинюсь,
Внушениям забыть вино – не подчинюсь.
«Вот искупать вину Творец тебя заставит!»
Заставит? Лично сам?… И то не повинюсь.
 

480

 
Власть, Божьей равную, имел бы я когда,
Нелепый небосвод низверг бы без следа,
Потом бы заново воздвиг иное небо,
Сердцам благих людей послушное всегда.
 

«Вторично не цветут увядшие цветы…»

481

 
Кто здесь не очернен грехами, объясни,
Какими занят он делами, объясни?
Я должен делать зло, Ты – злом воздать за это
Какая разница меж нами, объясни?
 

482

 
Ты, покорив меня, не многого достиг
И от грехов моих убыток не велик.
Вручать и отбирать не утруждайся больше:
Вручаешь поздно Ты, а отбираешь вмиг
 

483

 
Господь! На Твой призыв «Покорствую!» – скажу
«Смирись!» – «Но разве я упорствую?» – скажу
«Приди ко мне, Я щедр, и Я прощаю», – скажешь.
Приду. «Жестокое притворство!» – я скажу
 

484

 
Я – возмущенный раб: Твое вниманье – где?
Когда на сердце ночь, Твое сиянье – где?
Ты раем наградишь покорных?… Как постыдна
Торговля щедростью! Благодеянье – где?!
 

485

 
Колючка пусть одна на площади на всей -
Бедняк из бедняков поранен будет ей.
Вот уж воистину: повсюду и любые
Весы склоняются туда, где тяжелей.
 

486

 
Вот чаша – чудный труд великих мастеров!..
Но видишь ты теперь лишь россыпь черепков.
Не вороши ногой дорожный мусор, помни,
Что эти черепки – из прежних черепов.
 

487

 
Саки! Твой кубок чту страною Золомат,
К живому роднику всегда припасть я рад.
В сей жизни только ты достоин восхваленья,
Ты стал Мухаммедом – тебе наш «салават»!
 

488

 
Просвета в жизни нет, недолго до сумы,
Тщета людских хлопот заразнее чумы…
Зато причинами для бед и кутерьмы,
Хвала Всевышнему, всегда богаты мы.
 

489

 
Прелестный наш саки! Мы любим жить взахлеб.
Порадуй страждущих, устрой хмельной потоп!
А кто в тайфун скорбей боится окунуться,
Такому Ноевым ковчегом станет гроб!
 

490

 
Саки! Мы вроде чаш. Вот я люблю и пью,
Поскольку начертал лепивший плоть мою:
«Се – для красавицы и для вина земного,
Потом – для вод хмельных, для гурии в раю».
 

491

 
Саки! Какой глоток ты выплеснул во прах!..
А как же наш огонь в заждавшихся сердцах?!
Ты нес лекарство нам, но выпустил на воздух
Струю живой воды!.. Прости тебя Аллах!
 

492

 
К чему в саду твоем тоска и грусть растут?
На Книгу радостей направь душевный труд.
Будь упоен вином, а с робким сердцем крут:
Ведь видишь бег минут! Ведь все оставишь тут!
 

493

 
Всей мудрости земной отобранную суть -
Два главных правила бери с собою в путь:
Жить лучше впроголодь, чем лишь бы чем питаться,
И лучше одному, чем лишь бы с кем-нибудь.
 

494

 
Добру и враг и друг ответствуют добром,
И эта доброта не знается со злом.
Врага получишь ты, злом отвративши друга,
И друга обретешь, став ласковым с врагом.
 

495

 
Поможет мне чужой – почту его своим;
А отстранится свой – сочту его чужим.
Врученный другом яд – противоядьем станет;
Подаст завистник мед – вонзит и жало с ним.
 

496

 
Пусть у меня давно не жизнь, а стыд и срам,
А ты утратил счет удачливым годам,
Но так или не так, посматривай на небо:
Что там, за пеленой, теперь готовят нам?
 

497

 
Хочу в Небытие! Шагнув за пелену,
Со скверного пути на верный поверну.
О жизни, простаку одолженной Всевышним, -
Да ну, переживать! Потребует – верну.
 

498

 
Завлек меня Творец в трясину Бытия…
Что за корысть Ему растерянность моя?
Мы с отвращением сбежали, знать не зная:
К чему приход, уход, разброд и толчея?
 

499

 
Власть бестолковую подальше обходи:
«Немедля сделай, мол, но делать погоди!»
Попало, как в капкан, в Его запрет и волю
Все человечество: «Склонись! Не упади!»
 

500

 
Ты – пепел! В пекле вновь тебя испепелят.
О, пламенем тебя уже доставший ад!..
Не хватит ли, Омар, воззваний к милосердью?
Считаешь, твой урок Творец услышать рад?
 

501

 
Когда кувшин вина возник перед тобой,
Спокойно распивай в компании любой.
Создатель создал мир и мирно почивает.
Теперь и сами мы с усами, с бородой.
 

502

 
Жасминам – по весне цвести, лаская взор,
Влюбленным – по ночам искать звезду Алькор…
Садись! Попьем вина! Вот и лужайке этой
Столетьями дремать под чей-то разговор.
 

503

 
Напитком вечности зовут вино. Испей.
Веселье мира в нем воплощено. Испей.
Пускай захватит дух и обожжет, как пламя,
Зато огонь беды зальет оно. Испей!
 

504

 
«Оттуда, где про хмель и представленья нет,
Где дивного лица для вдохновенья нет, -
Пусть это даже рай, стремглав беги оттуда!..»
Вот так слагай слова. В твоих – горенья нет.
 

505

 
Вон первый бык – Телец – венчает звездный кров;
Второго – разглядишь сквозь глубь земных пластов…
А то, что на земле, не стоит добрых слов:
Ослы, одни ослы меж этих двух быков!
 

506

 
Невежды, падкие на шутки Бытия!
О хитростях его предупреждаю я.
Вы распылите жизнь на множество соблазнов.
Куда важнее – друг и винная струя.
 

507

 
Благоухающий подай мне лал, саки:
Я вновь от спорщиков сюда сбежал, саки.
Подай кувшин вина, пока в ладонях рока
Наш прах – и мой, и твой – горшком не стал, саки.
 

508

 
Не кубок Джама, нет! – мне мил твой лик беспечный;
Твой скоротечный путь милее жизни вечной.
Спеши, саки! Взвивай светящуюся пыль,
Чтоб в небо вознеслась и Путь затмила Млечный!
 

509

 
Саки! Без вожака бредем по тропам лет,
И только старый хмель способен дать совет.
Скитальцев отогреть – что может лучше хмеля?
Глоток Живой воды? Струя Кавсара? – Нет!
 

510

 
С уроков, от наук всегда сбежать прекрасно,
Подругу милую к себе прижать прекрасно!
Пока Судьба твою не проливает кровь,
Кровь лоз по кубкам лить, в траве лежать – прекрасно!
 

511

 
О хмель прозрения! Рабам рассудка нет
Спасения от пут; но коль из кубка лет
Питать тобою дух – вокруг забрезжит свет
И вдруг сверкнет в руке заветный самоцвет.
 

512

 
Намазу и посту поменьше доверяй,
Зато почаще дом кутилам отворяй.
Тебя Омар Хайям напутствует, послушай:
Богатых обирай, а нищих одаряй.
 

513

 
Вопрос незрячего: где кубок Джама взять?
Ты должен все и вся сомненьем истерзать,
Чтоб той, потом другой допрошенной пылинке,
А там уж и всему – волшебным кубком стать.
 

514

 
Когда сподобишься испить вина, гляди
Не рухни в обморок, в безумство не впади!
Чтоб заслужить к вину рубиновому доступ,
Людей не притесняй и буйства прекрати.
 

515

 
Тебе ли до конца понять наш бренный свет,
Где все кончается – конца началам нет?
Как праздник принимай занявшийся рассвет,
А прежний – не мечтай найти под грудой лет.
 

516

 
Как буйно в медресе, и в кельях, и в церквах
Растут стремленье в рай и перед пеклом страх!
Но тот, кто разгадал и вызнал тайну Бога,
Не сеет сорняков в доверчивых сердцах.
 

517

 
Пируй! По крохе плоть рассыплется, а там -
Кувшином кочевать уж по чужим пирам.
Не слушай слов про ад, не обольщайся раем:
Умно ли доверять торгашеским речам?
 

518

 
Корану мудрому – заслуженная честь,
Но нету времени, чтоб за него засесть.
На донце пиалы волшебный стих начертан,
Который надо бы еще разок прочесть!..
 

519

 
Укройся, как огонь, в земную твердь, саки,
Так и туда водой проникнет Смерть, саки.
Не прах ли этот мир?… Певец, порадуй песней.
Не ветер ли – душа?… Вином приветь, саки.
 

520

 
Не проходи, саки, прости, спаситель мой,
Что я издалека тянусь к тебе с мольбой!..
Когда ты прочь идешь, любому сердцу гибель.
В любой душе восторг, когда мы вновь с тобой!
 

521

 
«Представь, – я слышу, – ад, огонь, горящий там,
И вспомни, что тебе воздастся по грехам!»
Но кто бывал в аду? Кто зримо грех мой видел?
А если нет, зачем такие страсти нам?
 

522

 
Пристрастие к вину – великая вина,
Но свойствами вина оправдана она.
Зачем я пью вино? Дыханье очищаю
Благоуханием прекрасного вина.
 

523

 
Питье греховное, для нас вино – услада,
Такой красавицей поднесено – услада!
Как сладостно горчит запретное вино!..
Так вечно: если что запрещено – услада.
 

524

 
Чтоб только в рай попасть, терзает плоть аскет.
Кому столь жуток ад, – не муж, а пустоцвет.
«В раю не ведают печали и страданий».
Выходит, рай – для тех, в ком состраданья нет.
 

525

 
В горячке я лежу. Какой плачевный вид!
И так-то нет вина, и лекарь запретит!..
Уже по-всякому лечился я и знаю:
Коль не считать вина, мне все сейчас вредит.
 

526

 
Не время ли цветам?… Чтоб яркий луг возник,
Придется шариат нарушить напрямик.
Цветущих созову, чьи щеки как тюльпаны,
Присяду на траву, глотну, взгляну – цветник!
 

527

 
Дать нищему вина – царем предстанет он;
Лисенка подпоить – на льва восстанет он;
И мудрый во хмелю – по-юному воспрянет;
А юный будет пить – мудрее станет он.
 

528

 
О сердце! Твой урок: «Прими печаль и кровь;
Иль все сочти игрой, войдя под звездный кров;
Иль, зная наперед, какой здесь беспорядок,
Внуши себе, что ты живешь вовне миров».
 

529

 
Соль мироздания – в красавице и хмеле;
Я здесь освоился и не хочу отселе.
Не зная, пьян ли, трезв, блаженствую, пока
Два мира дарят мне один глоток веселья.
 

530

 
Рука черпнуть воды искала!.. Не сбылось.
А ноги жаждали привала!.. Не сбылось.
Но более всего обидно мне за сердце:
Как сладостно оно мечтало!.. Не сбылось.
 

531

 
Мечтаю вырваться из клетки Бытия,
Из буйнокрасочной расцветки Бытия
В благоуханный мир иной, где можно счистить
С души позор и срам, как метки Бытия.
 

532

 
О тайнах Бытия, что стали ясны мне,
Тайком пишу в тетрадь: болтать опасно мне.
Во всей вселенной нет такого человека,
Кто понял бы меня… Вот что ужасно мне.
 

533

 
Про Зло с Добром ни с кем нельзя мне говорить,
Хотел бы, но совсем нельзя мне говорить,
И маленький намек нельзя себе позволить!..
Хранитель тайны – нем. Нельзя мне говорить.
 

534

 
Нет, солнце глиною замазывать не стану,
О тайнах времени рассказывать не стану.
Из моря мудрости жемчужину мою
Не только что сверлить, показывать не стану.
 

535

 
Неужто б я возвел хулу на Божество!
Здесь не было сердец вернее моего.
Но если даже я дошел до богохульства -
Нет мусульманина! Нигде! Ни одного!
 

536

 
Живым и мертвецам, всем досаждаешь Ты.
Не мирозданье – хлам нагромождаешь Ты.
Порочен я, Твой раб, так принуждаешь – Ты.
На людях нет вины! Грех порождаешь – Ты!
 

537

 
Покинуты Тобой – рыдаем? Нет и нет!
В отчаянье живем, страдаем? Нет и нет!
Хоть мы от нищеты порой в тоску впадаем,
Но по Тебе тоски не знаем: нет и нет.
 

538

 
Когда проник бы я к Скрижали мировой
И стер бы прежний текст и начертал бы свой,
Освободив сей мир от скорби вековой…
Вознесся б до небес счастливою главой!
 

539

 
Обязанность небес – жестокая страда:
Чуть роза расцветет, растопчут без следа…
Когда бы тучей прах вбирался, как вода,
Кровавые б дожди лились до Дня Суда.
 

540

 
«Какое золото вокруг швыряла я,
Какою радостью вас одаряла я!..
Теперь я ухожу, – пожаловалась роза. -
Был полон кошелек, все растеряла я».
 

541

 
Рок, обожающий преступный произвол,
Ты храм насилия и глупости возвел.
Лжеца – одаришь ты, а мудреца ударишь…
Ты выжил из ума? Иль от роду осел?
 

542

 
Испей вина! В земле заснешь навечно ты
Без милой, без врага, без друга, без четы.
Загадку не постичь, хотя слова просты:
«Вторично не цветут увядшие цветы».
 

543

 
Когда пришла пора печали превозмочь,
Пылай, мятежный дух, трудись, гони их прочь:
В день первый, во второй, и в третий, и в четвертый,
И в пятый, и в шестой, в субботу, – день и ночь!
 

544

 
Вино у гурии певучей если есть,
Ручей под ивою плакучей если есть,
Неужто это все про ад тебе напомнит,
Коль даже дивный рай – не лучше (если есть!).
 

545

 
Дни, как любых бродяг, побором облагай:
На ложе радости пред кубком возлегай.
Хулой, как и хвалой, пресытился Всевышний,
Желанное – своим без спроса полагай.
 

546

 
«Гуляка! – звонкий зов я слышу по утрам. -
Оставь безумный мир! Беги в питейный храм!
Скорей, пока вино доступно в полной мере,
Пока не налили по полной мере нам!»
 

547

 
Саки! Ведро вина багряного неси:
Похмельем болен я, вот хмелем и спаси.
Я – павшая бутыль, кровь вылилась из сердца…
Тут мешкать можно ли, у совести спроси!
 

548

 
Зачем я пью вино? Шататься под луной?
Прохожего пугать бравадою хмельной?…
Я из бесчувствия вытягиваю душу,
Затем и пью всегда, причины нет иной.
 

549

 
С подругой на лугу вино из кубка пью,
А рай обещанный, желаешь, отдаю.
Вы все на «ад» и «рай» так дешево купились!
Кто в ад заглядывал? Кто побывал в раю?
 

550

 
Пусть гурию опять я завтра обниму!
И чашу пусть опять я завтра подниму!
«Ах, подари, Господь, раскаянье ему!»
Да не подарит Он. Да я и не приму.
 

551

 
Угомонись и брось весельчаков корить,
Подножки ставить им и пакости творить.
Однажды ты поймешь, как мало жить осталось,
Тогда разучишься мгновеньями сорить.
 

552

 
Как жалко мне вельмож! Наградам несть числа,
Но нет и радости в плену алчбы и зла.
Однако честный муж, от жадности свободный,
Для них не человек. Вот странные дела!
 

553

 
С тоской никто из нас не дружен. Хорошо.
И пусть ни крошки нет на ужин – хорошо.
С незримой кухни тайн мы получаем пищу,
И чужакам наш хлеб – не нужен. Хорошо!
 

554

 
С души страдания снимают пелену:
Дождинка жемчугом становится в плену.
Стал неимущим ты? Так голова целее.
Испил ты кубок свой?… Я вновь тебе плесну.
 

555

 
Прожить за шестьдесят себе как цель не ставь,
Ни в грош хулу ханжей и пустомель не ставь.
Пока что из тебя кувшин не изваяли -
Кувшина в сторону, пока в нем хмель, не ставь.
 

556

 
В кабак собрались те, кого терзает жизнь,
Кого палит огнем и истязает жизнь…
И кубок возле губ замрет под звуки песни:
«Печали уплывут… как ускользает жизнь».
 

557

 
Постой! Пустой игрой страстей тебя манят.
И меч уже сверкнул, а ты, беспечный, рад!..
Не лепечи хвалу, халву судьбы вкушая:
Густой, как патока, в нее подмешан яд.
 

558

 
Уж как воззрился ты, глазастый!.. Но, заметь,
Без сердца ничего не сможешь разглядеть.
Из кубка винного спеши хлебнуть сегодня:
До послезавтра, что ль, намерен так сидеть?
 

559

 
Где та прелестница – где лал твой бадахшанский?
Где прежний мир в душе и новый хмель рейханский?
Мой друг, не пировать грешно, а горевать! -
Слегка ослышался законник мусульманский.
 

560

 
Омоемся вином: воды достать нельзя.
Дурному имени отмытым стать нельзя…
Давайте ж пировать! Халаты чести нашей
Поизодрались так, что залатать нельзя.
 

561

 
В мечеть мне путь закрыт, на церковь я плюю -
Бог знает что Творец пустил на плоть мою.
Как девка гнусен я, как иноземец пью…
Нет веры, нет судьбы, местечка нет в раю.
 

562

 
Кутила в кабаке всегда царит пускай!
Ханжа разгневанный в огне горит пускай!
То рванью дервишской, то синею сутаной,
Чтоб ноги вытирать, порог покрыт пускай.
 

563

 
Вон розовый бутон, он как бутыль навис;
Став кубком, ждет вина раскрывшийся нарцисс.
Блаженство в день такой кувшином опустевшим
У входа в майхану пасть головою вниз!
 

564

 
Усами все полы подмел я в майхане.
Возня добра и зла давно постыла мне.
И если, все круша, столкнутся бездна с небом, -
«Ха, где-то звякнул грош!..» – пробормочу во сне.
 

565

 
Найду кирпич, и тот в кабак немедля сдам
Хоть за глоток вина. И пусть пеняют нам:
«Ах, расточители! А деньги где на завтра?» -
Продам халат, чалму. Ткала их не Марьям!
 

566

 
Уж так меня честят распутником всегда…
Но я почти святой! Нет у людей стыда!
Я строже их блюду запреты шариата!
Что? Мужеложство, блуд и пьянство?… Ерунда!
 

567

 
Вернитесь! Все, кто здесь непраздно жил, вернитесь,
Кто пьянством и хулой ханжей страшил, вернитесь,
К порогу нашему, в компанию друзей -
Любой, кто брал зарок и вновь грешил, – вернитесь!
 

568

 
От Божьих-де щедрот распутным проку нет,
И без зароков-де преград пороку нет.
Но сладкоустых тут, но среброгрудых сколько!..
По-мусульмански ли склонять к зароку? Нет!
 

569

 
Господь! Саму Любовь Ты сотворил, гляди,
Душистый плен кудрей!.. Но как же, посуди,
Ты запрещаешь мне красою любоваться?
Запрет совсем как тот: «Склонись! Не упади!»
 

570

 
Пусть адрес мой – «кабак», пусть «Винный Омут» – я,
Пусть «Виноверец» я, по мненью дурачья,
Но я – вселенский дух в зороастрийском храме,
Грешит по кабакам одна лишь плоть моя.
 

571

 
Секрет от подлецов приходится скрывать,
От болтунов-глупцов приходится скрывать.
Смотри, для всех людей ты что-то делать начал?
От всех людей лицо приходится скрывать.
 

572

 
Задумай людям зло, и будешь сам не рад,
Другим напортишь раз, зато себе стократ.
Когда к добру ты слеп, – в меня ли злобой целишь?
Ты ранишь сам себя, стреляя невпопад.
 

573

 
Людей не трогаю, когда хмельное пью,
И знает лишь фиал назойливость мою.
Куда мне до тебя! Перед вином склоняюсь,
Но самому себе поклонов я не бью.
 

574

 
Про гордость в нищете, достоинство и честь -
И про бездушие, заносчивость и спесь:
Меня в огонь сажай, скажу спасибо, сяду;
Тебя к столу зови, побрезгуешь присесть.
 

575

 
Над улочкой лачуг возвысилась луна,
Шатер на небесах раскинула она.
И вдруг ослиный рев из стойла: «Ночь черна,
И жить не стоило, коль миру грош цена!»
 

576

 
Коль ты не пьешь вина, так нас позорить рад,
Излить поток хулы готов на всех подряд.
Нашел гордиться чем: пускай вина не пьешь ты,
Десятки дел твоих презреннее стократ!
 

577

 
Ушедший, хоть один, вернулся бы хоть раз,
Из-за покрова тайн принес тебе отказ:
«Коль в чем нужда у вас, так нужен не намаз…
И что был за намаз? Так, для отвода глаз».
 

578

 
Мрачна в тебе душа. Гашишем допьяна
Возьми и накурись, не то – испей вина.
Не хочешь этого, того не хочешь, суфий?…
И впрямь ты каменный. Грызи же камни, на!
 

579

 
Лозы-невесты честь, безумец, пожалей!
Смывай с себя грехи, но кровью-то – своей.
Всю землю искровавь, тысячекратно каясь,
Но ни глотка вина на землю не пролей!
 

580

 
Вина хлебнув, гора – и та сплясать не прочь.
Порочный выродок, вино-то не порочь!
Да в чем мне каяться, когда вино – наставник,
Так помогающий пороки превозмочь!
 

581

 
Во мне противник мой все время видит зло.
О Боже, до чего ему не повезло!
В меня ли он глядит? Он в зеркало глядится
И видит там весьма отвратное чело.
 

582

 
От ненависти все, что ты мне говоришь:
Безбожник-де, попрал святыни, говоришь.
Ты верно говоришь, но сам, сказать по чести,
Куда как мерзостней, а ты не говоришь.
 

583

 
Как богословские ты вызубрил вершки!
Вот и запутался, где Бог, а где божки.
Начнешь молиться, лбом покрепче оземь трахни,
Чтоб наземь вытряхнуть мякину из башки.
 

584

 
Пленившись блеском чаш, рука моя права,
Уж ей ли книжные вычерчивать слова!..
Ты – высохший аскет, а я – не просыхаю.
Смешно пугать огнем размокшие дрова!
 

585

 
Эй, ты! Кляня пьянчуг, хватил ты через край,
Здесь люди добрые, слова-то выбирай.
Ишь, важность: пьют, не пьют… Испей вина, опомнись:
Пока творишь ты ад, тебя не пустят в рай.
 

586

 
Того, что радости хранителем зовут,
Сердец разрушенных целителем зовут,
Мне кубок, два, и три, полней, да поскорее!
Спаситель!.. А его губителем зовут.
 

587

 
Дороже сласть вина, чем власть царя Кавуса,
Кубада грозный трон, наместничество Туса.
И на рассвете стон влюбленного – святей
Молитв отшельников, сбежавших от искуса.
 

588

 
Мечтаю, лицемер, чтоб ты оставил вдруг,
Не портил нам нытьем хмельной разгульный круг.
Ты вздохи предпочел и четками оплелся,
Остались нам – вино и юный смех подруг.
 

589

 
Молельный коврик чтить пристало лишь ослам:
Ханжи и плуты в рай ползут по тем коврам.
Святыми – чудеса! – становятся святоши,
Что сделали себе подстилкою ислам.
 

590

 
«Полно у казия и муфтия бумаг,
Весь Божий путь по ним обскажут, что и как», -
Так прежде я считал, в конце пути лишь понял:
Невежды, как и я. За кем я шел, простак!..
 

591

 
Вчера, безмерно пьян, иду в кабак ночной,
Навстречу мне кувшин несет старик хмельной.
«О, старец! Почему ты не стыдишься Бога?» -
«Господь всемилостив. Испей вина со мной».
 

592

 
Блудницу шейх корил: «Ты любишь пить и петь,
Тебя любой ловец заманивает в сеть!» -
«Ты прав. Я такова, какой меня ты видишь.
А то, что вижу я, – таков ли ты, ответь!»
 

593

 
И стыд: венцом заслуг хвалу толпы считать, -
И срам: на небеса кивая, причитать.
Душистым торговать вином предпочитаю,
Чтоб тяжкий дух ханжей поменьше замечать.
 

594

 
Тот не мужчина, в ком настолько нрав дурной,
Что не польсти ему, избрызжется слюной.
Вон тот наглец – «Ладонь, Дарующая Благо»?
Хитрец! И впрямь ладонь… но тыльной стороной.
 

595

 
Сторожевого пса в тебя вселился дух:
Где речи бы звучать, одно рычанье вслух,
Обличием – лиса, опасливостью – заяц,
Броском коварным – барс, к мольбам по-волчьи глух.
 

596

 
«Путем Аллаха» слыл ходжа – «Рохалло Ку»,
Ох и потешил спесь он на своем веку!
А нынче на его дворце сидит кукушка
И вспомнить прозвище не может: «Ку… Ку-ку…»
 

597

 
Вот и вернулся ты! Но – с согнутым хребтом;
Забыт по имени, ты вьючным стал скотом.
Холеных пять ногтей срослись в одно копыто,
Сместилась борода и сделалась хвостом.
 

598

 
Вокруг – толпа ослов. У каждого, увы,
Бездумный барабан на месте головы.
Ты хочешь, чтоб они тебе лизали пятки?
Прославься чем-нибудь. Они – рабы молвы.
 

599

 
Достоин славы тот, кто впрямь не пустослов,
Кто стать как кипарис, как лилия готов:
Он – сотней рук своих – и не взмахнет ни разу.
Она всегда молчит – десятком языков.