Текст книги "Недоделанный пикап (СИ)"
Автор книги: Олли Ро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
Глава 13.
К своим тридцати пяти годам Елена добилась многого и хорошо знала жизнь. Три брака за спиной, два из которых официальных – отличная школа.
Первый муж дал Елене карьеру. Известный фотограф увидел в яркой рыжей девушке музу и с упоением вдохновлялся ею. Благодаря его работам высокую стройную и грациозную Елену заметили мэтры фэшн-индустрии. Девушка подписала несколько выгодных контрактов, снялась в рекламе для европейских каналов, участвовала в различных модных показах и на протяжении пяти лет была нарасхват.
Предложения сыпались одно за другим, состояние преумножалось, а вот брак катился в тартарары. Фотограф нашел новую музу и вдохновлялся уже ею прямо на супружеском ложе, где их и застала некстати рано вернувшаяся Елена. Впрочем, устраивать сцены ей было некогда, да и попросту лень. Брак изжил себя. Разошлись полюбовно, без скандалов, взаимных претензий и судебных разбирательств. Каждый просто забрал свое.
Второй муж Елены – акула бизнеса. Увидел ее на одном светском мероприятии и решил непременно сделать своей. Статус и достаток обязывали мужчину иметь в женах красавицу международного уровня. С карьерой модели пришлось покончить и Елена откровенно скучала в огромном особняке, ожидая мужа с работы.
Елена стала задумываться о детях. Однако, супруг, имевший от первого брака двух взрослых сыновей и дочь, от нового наследника открещивался. Кормил обещаниями и красной икрой, возил на аборты и на Мальдивы.
Тогда Елена от скуки завела любовника. Обида на мужа и нерастраченная любовь нашли выход в адюльтере. Правда, длилось это недолго. В скором времени миллионер-рогоносец прознал о коварстве супруги, и очередному браку пришел конец.
Елена стала жить с любовником. Однако строить с ним семью и рожать детей тоже не получилось. Молоденький альфонс сбежал через полгода, прихватив из ее кошелька всю наличку, а также пару драгоценностей.
Тогда Елена занялась бизнесом. Открыла школу моделей, где преподавала сама и приглашала на мастер-классы многочисленных подруг-коллег. Школа оказалась востребованной и вполне успешно функционировала даже в условиях жесткой конкуренции. Все-таки мировая слава играла значительную роль.
Но время шло, и годы брали свое. Елена отчаянно хотела семью. Ну, или хотя бы только ребенка. Однако, достойных кандидатов на ее пути все не попадалось, а рожать от неизвестного женщина боялась.
Поэтому, когда Елена случайно оказалась в баре на окраине города, куда зашла обогреться после неудачного свидания, и стала свидетельницей диалога между Тургеневым и Зайцевым, то быстро смекнула, что к чему.
Красивый и благородный Иван Елене понравился. Еще больше ей понравилось, что мужчина искал серьезных отношений с целью создать семью. Что ж, вечер располагал для знакомства. Тогда женщина перебралась за барную стойку и приняла выгодную позу. Уж что что, а подать себя Елена умела.
Однако, Иван, решил завести знакомство не с ней, а с какой-то малолетней кралей, грязной и мокрой, как бездомная дворняга, да еще и с нелепыми, абсолютно уродливого химического цвета медного купороса волосами.
Осторожно придвинувшись ближе, Елена слушала Тургенева, так вежливо и увлеченно беседующего с мелкой девицей, хлещущей коньяк вперемежку с чаем, и думала. А когда парочка вдруг удалилась, Елена испугалась, что теряет свой последний шанс. Надо подобраться к Ивану поближе и в этом ей поможет его дружок, скучающий одиноко за столиком, где еще не так давно раздавал другу ценные советы.
Елена скользнула как бы невзначай томным взглядом по залу, слегка задержавшись на Сергее. И уже спустя пять минут, мужчина осыпал ее комплиментами, искренне уверовав в то, что это он ее выбрал.
А потом вернулся Иван.
Казалось, сама судьба благоволит ей, сталкивая с этим мужчиной. Елена не преминула предложить свою помощь и не прогадала. За весь оставшийся вечер, благодаря подслушанным разговорам друзей, а также благодаря исключительной болтливости изрядно подвыпившего Зайцева, женщина знала об Иване Тургенева практически все. В том числе и домашний адрес, и то, что треклятая синевласка сейчас преспокойно спит в его кровати. Ох и ушлая же попалась девица. Но Елена и не таких ставила на место. На соперницу этот синий чулок с ноготок не тянет. Не чета ей, роскошной, опытной, воплощающей в себе все достоинства, красавицы.
Но за выходные в своем деле продвинуться не получилось. Поэтому Елена снова решила действовать через Сергея, согласившись пообедать с ним в маленьком ресторанчике. Это была важная встреча, потому что женщина вновь стала свидетельницей откровенного диалога между друзьями. Так, она узнала, что пронырливый гном по имени Ася (что вообще за имя!?) до сих пор у Ивана, притворяется там больной и принимает заботу от этого наивного тюфяка. Еще чего доброго изголодавшийся по женской ласке Тургенев, поддастся на дешевые приемчики этой бродяжки и закрутит с ней роман. Или, не приведи господь, влюбится. Видно же, что он романтичный, как влюбленный Шекспир. Надо срочно избавить его от этой девки!
Так она оказалась на пороге квартиры Тургенева. Разыграла сцену ревности, обозначила свои права, выгнала, наконец, эту дешевку. Теперь надо сделать так, чтобы Иван не захотел снова с ней видеться и вообще как-либо связываться. Елена обошла квартиру, сотворила беспорядок, показывающий Асю неряхой, неблагодарной грязнулей, не уважающей чужого жилища. Но этого показалось мало. Надо, чтобы Иван абсолютно разочаровался в несчастной больной малолетке. Чтобы в его глазах она стала роковой ошибкой, мерзкой, отталкивающей.
А для этого требовалось что-то более весомое, чем бардак. Так, Елена решила, что из квартиры должно что-то пропасть. Что-то ценное, заметное, но не настолько дорогое, чтобы обращаться в полицию. Ведь тогда Ивану станет известно о ее визите, а это в планы женщины не входило.
Фарфоровые слоны? Не то. Изящных статуэток было аж двенадцать и на вид весьма хрупки. А красивые вещи Елена любила всегда и к вандализму относилась глубоко отрицательно. Что-либо ломать или портить женщина не намеревалась.
Статуэтка изящной балерины оказалась именной. На квадратной основе была сделана тонкая гравировка. «Богиня Мария Афанасьевна. Прима русского балета и моего сердца». Такую вещь, Иван непременно захочет вернуть. Она явно несет в себе историческую ценность. А этого она как раз и хотела избежать.
Книги, посуда, декоративные вещицы… все не то!
Поиски привели Елену к комоду в спальне. Открыв его, женщина наткнулась на что-то вроде женской сокровищницы. Колечки, браслетики, жемчужные наборы. Что-то явно драгоценное, что-то нарочито винтажное. Такой показалась Елене и слегка невзрачная брошь с синим камнем.
Будь эта вещь драгоценной, тянула бы на пару-другую миллионов, подумала Елена, разглядывая украшение. Но только дурак будет хранить бриллианты в старом комоде. Вещица выглядела потускневшей, местами потертой и вполне годилась для целей, преследуемых женщиной.
Едва Елена собралась бросить украшение в сумочку, как случилось непредвиденное. Совершенно неожиданно откуда-то сверху прямо ей на голову прыгнул огромный тяжелый кот, вцепившийся в макушку острыми когтями, злобно рыча и шипя, словно бешеная рысь.
Брошка выскочила из рук и куда-то закатилась. Скинув обезумевшее животное, которых она, к слову, на дух не переносила, женщина принялась искать украшение. Десятиминутное ползание по полу ни к чему не привели. Пора было убираться из квартиры Тургенева, пока он не вернулся домой.
«Так даже лучше» подумала Елена. Пока брошка найдется, Иван уже и думать забудет об этой Асе, окруженный ее, Елены, красотой, вниманием и заботой.
Из записки, найденной на кухонном столе, женщина узнала о запасном комплекте ключей. Но соседу решила не отдавать их, чтобы не попадаться никому лишнему на глаза. В отместку за расцарапанную голову, женщина выпнула из квартиры мерзкого кота, уповая на то, что он сдохнет где-нибудь под забором, закрыла дверь и бросила ключи в почтовый ящик на выходе.
А уже спустя полчаса вновь стояла на пороге квартиры Тургенева, собираясь сделать ему эксклюзивное предложение.
Глава 14.
НАСТЯ
Я сижу за кухонным столом, взобравшись с ногами на мягкий стул, и наслаждаюсь теплотой и уютом вечера. Тихим фоном играет радио, воздух наполняют восхитительные ароматы запечённого мяса и картофеля. Иван нарезает овощи для салата, а я, не скрывая восхищенную улыбку, наблюдаю за этим невероятным мужчиной, хозяйствующим на моей кухне, и желаю только одного, чтобы этот вечер не кончался.
Составление гениального плана по спасению фамильной реликвии Тургеневых заняло немало времени. Пока мы обсуждали все возможные варианты и действия, на нас плавно опустились сумерки и дикий голод. Рядом с Иваном мне было невероятно комфортно. Как никогда и ни с кем. Правда, и опыт то у меня имелся весьма скромный, но до недавнего времени, мне совершенно не хотелось ни с кем этот опыт нарабатывать.
Я предложила заказать еду из ресторана, но Иван категорически отказался. Проведя ревизию холодильника, мужчина вызвался готовить самостоятельно, а я, честно говоря, так соскучилась по домашней еде, что самым наглым и эгоистичным образом совершенно не стала его отговаривать.
Иван так органично вписывается в мое жилище, как будто недостающий паззл. Совершенно фантастическим образом знает, где взять тарелки, где бокалы, где у меня столовые приборы. Иван находит даже свечи, оставшиеся у меня с нового года, и зажигает их. Он сервирует стол, ставит охлаждаться вино, моет фрукты из своей корзины.
А мне хочется встать и прижаться носом к его лопаткам, обхватить руками талию, исследовать широкую грудь, забираясь под белоснежную рубашку, и впитать в себя его невероятную энергию, раствориться в нем, стать его частью, узнать, что там, в его сердце, также ли оно отчаянно бьется о ребра, как мое. Узнать, что там, в его голове, о чем думает Тургенев, пока кружит босиком по моей кухне. Нравится ли ему здесь, со мной? Или хочется поскорей вернуться к себе и забыть уже обо всем, как о страшном сне.
Ужин просто восхитителен. Я снова и снова хвалю и благодарю Ивана, а он лишь смущенно улыбается и пожимает плечами, как будто стесняется. Кажется, ему неловко. Беседа льется тихим ручейком, не прерываясь ни на минуту. Темы не заканчиваются, а лишь набирают масштабы. Вот мы уже обсуждаем космос. Иван знает множество созвездий и их легенд. Его голос, как наркотик, дарит наслаждение и ввергает в зависимость.
Меня пьянит, хотя к вину мы не притронулись. Вместо него Иван заставил выпить лекарство и открыл гранатовый сок. Это любимый Костин напиток, а потому я слежу за тем, чтобы он никогда не переводился в нашем доме.
Меня пьянит Иван. Он так близко, что я ощущаю тепло мужского тела. Оно едва задевает меня, провоцируя встать со стула, преодолеть уже эту разделяющую нас преграду в виде стола, и маленькой кошечкой забраться к мужчине на колени, чтобы он меня гладил по спинке, по волосам, по ногам своими горячими руками, а я бы мурлыкала, уткнувшись озябшим носом в его шею, и вдыхала бы, вдыхала тонкий аромат кедра вперемежку с тонким шлейфом древних кожаных переплетов книг, наравне со знаниями пропитавших его насквозь своим запахом. Таю под расплавленным серебром внимательных глаз, так жадно разглядывающих меня в пламени свечей. Вечер настолько волшебен и романтичен, что мне кажется, будто я смотрю кино о самой себе.
Сумерки давно сменились непроглядной мглой. Мы убрали со стола остатки еды, вымыли вместе посуду. А затем, Тургенев, засобирался домой, а меня накрыл приступ паники. Как же так, он просто возьмет и уйдет? Он не захочет меня поцеловать? Мне придется его отпустить?
И понимаю, что не могу. Не могу позволить этому случиться. Ведь если он сейчас уйдет, дом снова превратится в безмолвный склеп. Меня засосет обратно в трясину холода и одиночества. А рядом с Иваном Тургеневым я осознала, что больше туда не хочу.
В коридоре ловлю его за локоть и решительно останавливаю. Встречаюсь с блеском потемневших серых глаз и не могу вымолвить ни слова. Как? Как остановить его? Что сказать, чтобы не выглядеть совсем жалкой? Как мужчины и женщины в принципе решаются на переход к активным действиям? Когда наступает миг, позволяющий перейти черту целомудренности и приличия? Как будет выглядеть со стороны, если я сейчас наброшусь на него? Я стану в его глазах доступной женщиной?
Ответить на эти вопросы самой себе я не успеваю, потому что Иван, развернувшись, притягивает меня к себе, положив одну ладонь на мою талию, а другой фиксирует затылок. А затем его жесткие, но настойчивые губы накрывают мои. Иван жадно, глубоко, страстно целует меня, и внутри под солнечным сплетением разрывается салют...
От его уверенности, излучаемой каждым движением губ, языка и рук подгибаются мои колени. Я превращаюсь в тугой сгусток искрящейся энергии.
Иван не останавливается ни на миг. Его руки повсюду. Словно бушующий ураган, он подхватывает меня и несет в водоворот всепоглощающего желания. Он ловко подхватывает меня и прижимает к стене. Кажется, слегка ударяюсь затылком, но боли не чувствую. Потому что все, о чем я сейчас могу думать, это о его твердой плоти, прижимающейся ко мне. С моих губ срывается откровенный стон, и Тургенев тут же его ловит пылкими губами, издавая при этом звук, похожий на животный рык.
Меня накрывает новая лавина возбуждения.
От долгого поцелуя кружится голова. Иван дает немного отдышаться, и пока я судорожно хватаю раскаленный жаром наших тел воздух, его губы блуждают по мне, покрывая горячими поцелуями скулы, щеки, шею, чувствительную зону за ушком. Стоны становятся откровеннее, и я решительно не могу контролировать этот процесс. И не хочу.
Иван немного отстраняется, его грудь часто вздымается, тело напряжено и заходится волнами крупной дрожи, и я чувствую, как судорожно сжимаются под плотными джинсами его ягодицы. Тургенев смотрит мне в глаза, словно желая, чтобы я его остановила. А мне хочется стать ближе. Кожа к коже. Вдох к выдоху. Сердце к сердцу.
– Ася… – выдыхает Иван
– Только не останавливайся, прошу тебя.
– Ты уверена?
– Как в собственном имени!
И обжигающий влажный рот вновь завладевает моим дыханием, сознанием и волей.
Нетерпеливо срывая друг с друга одежду, уже абсолютно голые мы попадаем в мою комнату. Кровать приятно холодит разгоряченную кожу, лишь подстегивая взаимную страсть. Между нами больше нет преград. Наши тела стремятся поскорее слиться в древнейшем из всех танцев.
– Асенька…
– Да?
– Мне надо кое в чем тебе признаться…
– Сейчас?!
– Да! Видишь ли, у меня не было секса больше года, поэтому если я вдруг тебя разочарую, просто дай мне еще один шанс.
Я смотрю в глаза невероятно горячего, возбужденного, но при этом такого откровенного мужчины и улыбаюсь.
– Тогда я тоже должна признаться, Иван. У меня секса не было четырнадцать лет. Так что я вполне могла все позабыть. Поэтому если я вдруг тебя разочарую, просто дай мне еще один шанс.
– Ася, ты невероятная женщина! – выдохнул Иван, и дальнейший наш разговор в словах не нуждался…
Глава 15.
ИВАН
Я медленно открываю глаза, боясь оказаться в своей квартире. Боясь вдруг осознать, что все оказалось сном. Но, к счастью, чувствую тепло и тяжесть маленькой идеальной женщины, так трогательно прижимающейся ко мне во сне. Стараюсь не разбудить Асю радостным гулом сердца.
Вспоминаю события прошлой ночи и не верю в их реальность.
Сумасшествие.
Дикая, животная страсть, какой я даже сам от себя не ожидал. С самого момента появления вчера в квартире Аси, я старался отвлечь себя от порочных чувств и мыслей. Убирал с пола воду, чинил трубу, готовил ужин, без конца говорил о всякой ерунде лишь бы не хоть немного успокоить свое возбуждение. Такая красивая, нежная, такая юная с этим дурацким пучком на голове, такая домашняя и манящая. И этот ее взгляд. Дикий, жадный, кошачий, изучающий меня, пробирающийся под кожу. За одно только, как смотрит на меня притихшая маленькая женщина, я готов вместо ужина испить до дна ее на этом чертовом столе.
Когда вдруг осознал, что не могу больше сдерживаться, что если не уберусь из квартиры прямо сейчас, сорвусь. Напугаю. И больше никогда не увижу. Я и сам себя испугался. От напряжения, сковавшего все мое тело в тугую упругую струну, готовую лопнуть лишь тронь ее кончиками пальцев, не спасали ни разговоры о космосе, ни гранатовый сок, ни прохлада, льющаяся из приоткрытого на проветривание окна.
Поэтому, когда Ася решительно схватила мой локоть, когда посмотрела на меня ТАК, что поездка сейчас домой стала казаться самой большой на свете глупостью, мой внутренний стоп-кран был беспощадно сорван. Нет не так. Его вырвали с корнем, оставив мчащийся на бешеной скорости поезд огня, страсти и желания без малейшей возможности остановиться или хотя бы немного притормозить.
Мы любили друг друга всю ночь напролет. Сначала бешено, дико, безумно, первобытно, воруя дыхание и стоны, жадно и эгоистично впитывая энергию каждой клеткой, до последней капли. А потом медленно и нежно, бесконечно долго, позволяя узнавать друг друга и самих себя, даря наслаждение и любовь, позабыв все страхи и стеснение.
Я проваливался в сон, крепко сжимая Асю в горячих объятиях, с блаженной улыбкой на лице. Каждый атом моего сознания, каждая частичка души вопили, что это МОЯ женщина. Единственная. Неповторимая. Необходимая.
МОЯ.
Я счастлив. Наконец-то счастлив. Благодарен судьбе в лице Зайцева, так бездумно ткнувшего пальцем в Асю в том странном баре, а по факту определившем мою судьбу.
Да. Дальнейшей жизни без Аси Шелест я больше не представляю. Ее заявление про отсутствие секса четырнадцать лет напрочь снесло мою крышу. Не нужно быть великим математиком, чтобы понять, что с рождения Кости у нее никого не было. И если она решилась на такой шаг со мной, значит, у точно есть шанс остаться рядом. И я непременно воспользуюсь любой, даже самой крошечной возможностью.
Осторожно выбираюсь из плена тонких рук и шелковых волос. Даже немного скучаю по синему оттенку. С ним Ася казалась героиней волшебной истории. Хотя и сейчас кажется. Она сама волшебство. Сама сказка. Чудо. Мое чудо.
– Ты похитила мое сердце, Ася. И от этого я бесконечно счастлив. – шепчу в светлую макушку и дарю невесомый поцелуй.
Ася забавно жмурится и морщит аккуратный носик.
Потихоньку следую по пути нашей страсти, собираю разбросанную повсюду одежду. Принимаю душ. Одеваю белье и джинсы. Тело словно обрело невесомость, приятно ноют мышцы, мне жарко, а энергия бьет через край. Иду на кухню с целью приготовить завтрак.
Через полчаса на столе возвышается гора блинчиков, дымится свежий омлет с зеленью, и разносится чудесный аромат кофе.
Собираюсь будить Асю и вдруг слышу, как поворачивается и щелкает замок на входной двери. Успеваю отругать себя, что не надел рубашку, ведь показываться в таком виде перед парнем, пусть и довольно взрослым, совершенно неловко. Все-таки это Асин сын. А в том, что это Костя, я не сомневаюсь, потому что больше совершенно некому.
Однако, свою ошибку я осознаю спустя пару мгновений, когда встречаюсь в коридоре с улыбчивой пожилой парой. Мы застыли в пороге, изучая друг друга слегка испуганными глазами, молча.
– Доброе утро! Я Антонина Юрьевна – первой отмирает приятная невысокая женщина в кремовом пальто, протягивая руку.
– Иван Тургенев – жму мягкую руку – Извините, я в таком виде.
– Что вы, что вы! Это вы нас извините. Мы совершенно без предупреждения! Володя, я же говорила, нужно было позвонить! – корит она по всей видимости супруга.
– Владимир Николаевич Шелест – крепко жмет мою руку солидный мужчина, и я вдруг осознаю, что передо мной Асины родители.
– Иван.
– А где Настенька? – тревожится Антонина Юрьевна – Костенька сказал, что она заболела.
– Ася спит еще. Да вы проходите, что же мы тут топчемся – изображаю радушного хозяина, даже не зная, имею ли на это право. – Она правда приболела, но худшее уже позади. Ей просто нужно больше отдыхать.
– Я твержу ей от этом лет десять! – отмахивается женщина, раздеваясь и протягивая мне свое пальто. – Ой, а чем это так вкусно пахнет?
– Проходите, мойте руки, будем завтракать. Вы, наверное, очень устали с дороги. Костя говорил, вы далеко живете –веду диалог с женщиной, в то время, как Владимир Николаевич сурово изучает меня темными глазами.
Убираю одежду гостей в шкаф. Провожаю в ванную, а сам в это время натягиваю слегка помятую рубашку.
Вхожу на кухню, где за столом уже расположились Асины родители.
– Пойду, наверное, разбужу Асю… – несмело предлагаю я.
– Нет-нет! Пусть девочка спит! Видит бог, я не помню, когда она последний раз просыпалась позже семи утра. – добродушно улыбается Антонина Юрьевна. – Ну что ж, Иван угощайте нас!
Видя, как приветливые родители с аппетитом жуют омлет и мои блинчики, я расслабляюсь, пью кофе и слушаю рассказы об их жизни у моря.
– Иван, у вас необычная фамилия – говорит Владимир Николаевич? –Уж не родственник ли писателю?
– О нет. Совсем нет. Это все моя бабушка. Видите ли, моя мать скончалась в родах, так и не сказав, кто мой отец. Бабушке пришлось воспитывать меня одной. Она считала, что с достойным именем из меня с гораздо большей вероятностью получится достойный человек. А еще, она хотела уберечь меня от насмешек и издевательств. Считала, что с фамилией Богиня мальчика ждет исключительно трудное детство. Поэтому она назвала меня в честь любимого писателя, дав и его имя, и его фамилию, и его отчество.
– Ну надо же! – восклицает Антонина Юрьевна – Такая грустная история… Кстати, во времена моей юности была одна балерина с такой фамилией. Богиня Мария Афанасьевна. Помню, мы были в Большом на Лебедином озере. Ее Черный лебедь был невероятно прекрасен!
– Думаю, бабушке очень бы понравился такой комплимент – скромно улыбаюсь.
– Не может быть! – округляет глаза женщина – Володя, ты слышишь?!
– Балерина Богиня ваша бабушка? – кажется, даже мужчина трудно в это поверить, но я киваю в ответ.
– Невероятно! Как же она теперь поживает? – искренне волнуется Асина мама.
– Бабушка скончалась два года назад. Инсульт
– Мне очень жаль, Иван. Это такая утрата. Примите наши соболезнования. – сердобольная женщина едва не плачет, но Владимир Николаевич успокаивает ее, беря ее руку в свою.
– Спасибо. Я действительно остро переживал. Бабушка была моя единственная родственница.
– Ну ничего. Теперь у вас есть Настенька. И Костичек. И даже мы. У вас ведь все серьезно с нашей дочерью, Иван? – наконец, задает интересующий вопрос Асина мама.
– Настолько, насколько позволит Ася. – казалось бы вопрос, да и вся ситуация в целом, должны напрягать любого мужчину.
Ни один представитель сильного пола не любит, когда родители девушки загоняют его в рамки и заставляют отвечать на вопросы об их отношениях. Но мне становится невероятно приятно. Если я слышу надежду в голосе этой приятной женщины, если отец Аси не бросается на меня с кулаками, значит, они вполне не против наших отношений? Значит, шансов быть с Асей стало чуточку больше? Ведь так?
– Пфф – отмахивается женщина. – Вот уж на Настю не стоит полагаться! Она вон, после Костикова отца, никого к себе не подпускает. Мы уж и надеяться перестали. А сердце-то болит! Молодая, красивая, да все одна и одна! Это разве нормально?
– Антонина!
– Володя! Иван, Настя очень обожглась по молодости. Это мы все понимаем. Но посвятить свою жизнь единственному сыну и абсолютно бездушному бизнесу – никуда не годится! Костик уже совсем взрослый. А она такая молодая. Вы уж не обижайте ее.
– Никогда. Обещаю.
– И будьте понастойчивее! Раз уж вы здесь, значит, она готова к новым отношениям. Это у себя на работе она суровый босс, а на деле одинокая девочка. Знаете, Настя была очень сложным подростком. Пацанкой. Дружила с сомнительными личностями, как сейчас говорят – гопниками. Мы постоянно вылавливали ее по подворотням. Даже пару раз запирали дома, чтобы она не попала на какие-то местные разборки. До сих пор период с ее тринадцати до шестнадцати лет вспоминаю с ужасом. Одно время, мы с мужем даже были уверены, что наша Настя пала жертвой нетрадиционной ориентации. Сейчас, конечно, смешно об этом вспоминать, но тогда, нам с Володей все признаки казались налицо. А потом резко повзрослела. Родился Костик. Настя перешла на заочное, чертила на заказ, делала проекты для других студентов. Мы помогали по мере возможности. Забирали на лето Костика к себе. Потом она взялась за свой бизнес. Оказалось, все сомнительные друзья-гопники теперь сплошь уважаемые люди – депутаты, руководители, бизнесмены. Ей помогали, сами понимаете, девушке нелегко пробиться в большой бизнес. Но Настя смогла. Дела пошли в гору, фирма расцвела, а вот сама Настя увязла в бесконечной карусели дом-работа. Так что, вы Иван, не сдавайтесь, даже если она станет в позу. Я уверена, она просто может испугаться перемен.
– Значит, я сделаю все возможное и невозможное, чтобы мы были вместе. У вас невероятная дочь. Она заслуживает счастья.
– А что здесь происходит? – я оборачиваюсь и вижу сонную Асю, тревожно переминающуюся у порога кухни.
