Текст книги "Няня для сына олигарха. Миссия:выжить (СИ)"
Автор книги: Оливия Лоран
Соавторы: Ария Гесс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Ставлю кружки на стол, когда слышу шарканье маленьких ног по лестнице. Оборачиваюсь и вижу Эву в пижаме и огромном оранжевом пледе, в который она укуталась, словно марфушка.
– Сразу говорю, в горячем шоколаде я не силен, – предупреждаю ее, чтобы помимо имеющихся косяков на меня не повесили расстройство желудка.
Она подходит, берет своими тонкими пальчиками кружку, делает глоток и морщится.
– Давайте покажу, – кривится она и ставит кружку на стол. А ведь я эту бурду даже не попробовал. – Может Тема потом попросит сделать. Он его любит.
Теперь уже я морщусь.
Пока она подходит к кухонному гарнитуру, я приближаюсь, снова ощущая это дикое притяжение, когда она рядом.
– Останься, прошу тебя, – кладу ладони поверх пледа на ее плечи, и она вздрагивает.
– Настоятельно рекомендую вам сейчас меня не касаться. Всё-таки я держу чайник с кипятком. Вдруг… не знаю… – нервно пожимает плечами, – рука совершенно случайно дрогнет?
Этот тон, который больше похож на угрозу, чем на заботу о моем здоровье, подсказывает, что лучше бы мне не спорить. Но даже вероятность оказаться ошпаренным не заставит меня отстраниться от нее.
– Эва, прости меня, – утыкаюсь губами в ее макушку. Не вижу лица, поэтому не могу оценить ее реакции. – Я же всегда виню себя в том, что с ребёнком время не провожу. Что он тепла материнского не видит. Разбаловал его и в упор не видел, а когда ты… Я думал, что из-за чувств, которые ты у меня вызываешь, я был слеп, но оказывается…
Эва резво разворачивается в моих руках, и теперь я прекрасно вижу, какую реакцию вызывают мои слова… Она в бешенстве.
– Но оказывается, что даже зрение вам не помогает все понять! – стреляет в меня недовольным взглядом.
– Я испугался, – признаюсь честно, глядя ей в глаза, а затем замечаю в ее руках пакетик горячего шоколада. – Серьезно? – видимо, из-за нервного напряжения, я слишком резко переключаюсь и усмехаюсь. – То есть нужно было пакетик кипятком залить?
Она кивает и хватает меня за руку, после чего вкладывает пакетик в ладонь.
– Думаю, вы и сами справитесь.
Растерянно смотрю ей вслед и не понимаю…
Чего она так резко взбесилась?!
25
Глава 12
Эвелина
Чувства я у него вызываю… Ага, как же!
Иду в свою комнату, убеждая себя в том, что должна собрать все вещи. Нервно шаркаю ногами, мысленно сдирая покрытие пола с корнями. Хотя пол-то тут причем?
Злюсь теперь уже на себя! Надо было быть с ним еще пожестче, а я что? В кошачьи глаза взглянула и лужицей валерьянки перед ним растеклась…
Наивная… Думала, что между нами… как это там называют? Химия! Ага, конечно… До сих пор звон в ушах стоит от его ора.
А ведь как связки надрывал! И даже слушать меня не стал! Ну, хоть извинился…
Смотрю на свои вещи, аккуратно сложенные в шкафу, и нехотя достаю дорожную сумку.
Извинился он…
– Оста-анься! Я прошу-у тебя!
Небрежно бросаю в сумку свитер и трагически вздыхаю, пародируя бывшего начальника.
– Прости-и меня! Эва!
Хватаю свитер обратно и аккуратно складываю, продолжая разыгрывать театральную сцену одного актера.
– Ты у меня вызываешь сумасшедшие чу-увства!
Ладно, тут немного привираю. Увлеклась. Даже не заметила, как мой свитер вдруг снова оказался на полке.
– Я так не хочу тебя теря-ять!
– Г-кхэм.
– ГОСПОДИ!!! – ору подобно чайке, хватаясь за колотящееся сердце.
– Вообще-то я не так сказал. Да и фальцетом визжать не умею. Но… – задумывается Кирилл, в очередной, черт возьми, раз возникший словно из воздуха, – в твоих словах есть правда. Терять тебя я не хочу, – медленно крадется ко мне, пока я прислушиваюсь к своим ощущениям в теле.
Убедившись в том, что инфаркт меня, хвала небесам, миновал, задираю нос и, сузив глаза, испепеляю его одним лишь взглядом.
– Ты! – тычу в него дрожащим пальцем. – Уже в который раз врываешься в мою комнату, как на свою личную территорию!
Кирилл поднимает свои медвежьи ладони на уровне глаз, будто бы демонстрирует мне, что оружие он оставил за дверью, и примирительно кивает.
– Ладно, – соглашается Бог знает с чем, – территория твоя, не буду даже спорить. И, надеюсь, покидать ты ее в ближайшее время не планируешь, ведь так? – косится на мою пустую сумку.
Показательно хмыкнув, обхожу его стороной и направляюсь к двери. Дернув за ручку, указываю направление, куда лучше бы ему по доброй воле проследовать.
– Тебе пора.
Кирилл медленно подходит и останавливается в шаге от меня.
– Ну, хотя бы снова на «ты» перешли. Думаю, это уже шаг к тому, что ты нас прощаешь.
Кажется, еще секунда, и я сожгу его одним лишь взглядом!
– Понял. Тебе нужно еще немного остыть. Увидимся тогда утром? – спрашивает с какой-то надеждой в голосе. – Вот, кстати. Телефон на кухне забыла, – осторожно протягивает его мне, словно боится, что пол руки отгрызу.
Остыть сейчас мне даже ледяной душ вряд ли поможет. Но я снисхожу до благосклонного кивка, тем самым отпуская ему все грехи.
Выдыхаю, лишь когда остаюсь в комнате одна. И почему на моей двери нет замка? Вот где справедливость?!
Подперев дверь стулом, отправляюсь в постель. Это для надежности.
Сплю я тревожно. Всякий раз подрываюсь, когда мне кажется, что на меня кто-то смотрит. Он же не умеет ходить сквозь стены? Стул-то на месте. Кажется, я начинаю сходить с ума…
Несмотря на то, что утром я встаю помятой и со стойким ощущением того, что меня всю ночь били палкой, настроение мое несколько лучше. Чувствую себя… уравновешенной. Даже думаю поговорить с Кириллом и дать ему шанс исправиться. Ну и остаться здесь еще не надолго.
Не могу же я оставить ребенка одного? Так быстро новую няню им не сыскать. Да и… чего скрывать, сама этого не хочу. Прикипела уже к нему, даже несмотря на все его шалости и проказы.
Но все мои планы обращаются в прах, когда понимаю, что дома главы семейства нет.
На кухне я по привычке встаю за плиту, как вдруг слышу топот маленьких ножек за спиной.
Тема настороженно поглядывает на меня, не решаясь заговорить. Виновато прячет глазки каждый раз, когда смотрю на него, но так и не отходит от меня.
– Ну что, разбойник, – сжалившись, поворачиваюсь к нему лицом, – разговаривать как взрослые будем?
– Будем, – бубнит, свесив голову.
– А шкодить еще будем?
– Нет, – совсем сникает, – не буду…
– Ну а мириться? Будем?
Заметив мою улыбку, которую не удается скрыть, он подходит ближе и робко кивает.
– Ла-адно. Мир, дружба, жвачка, – заключаю перемирие и резко осекаюсь. – Ой, нет, давай только без жвачки, договорились?
Подтянув стул к столешнице, приглашаю Тему и ставлю перед ним большую пиалу.
– Будем готовить омлет вместе, умеешь?
– Я никогда не готовил, но хочу.
В командной работе у нас получается на загляденье пышный омлет и аппетитные сосиски из индейки.
Тема сметает весь завтрак за считанные минуты, после чего мы отправляемся с ним в игровую.
– Ты же не уедешь? – спрашивает вдруг он. – Папа так кричал… Я не хотел… Не нужно уезжать…
– Я бы тоже хотела остаться, но… – иду на хитрость в надежде его разговорить, – для этого мне нужно понять, почему ты вредничаешь. И вообще, чего ты на самом деле хочешь. Расскажешь? Я умею хранить секреты, – добавляю для убедительности.
– Это не секрет… Хочу, чтобы папа всегда был дома. Без него скучно и плохо.
– Все время быть дома он не может, ему работать нужно, понимаешь ведь? – заметив, как расстраивается Тема, спешу исправить ситуацию. – А давай мы вместе постараемся что-нибудь еще придумать, чтобы папа больше времени проводил дома?
– Я знаю! – воодушевляется вдруг он. – Нужно ему помешать! Чтобы не смог уехать из дома!
И когда в ход идут пугающие предложения, как заточить Кирилла в четыре стенах этого дома, я спешно ищу пути отступления.
– Нет, топить телефон мы не будем… Он и без будильника проснется вовремя. И выкидывать ключи – тоже не выход. Как сами потом выберемся из дома?
Тема недовольно хмурится и замолкает.
– Я обязательно что-нибудь придумаю, не расстраивайся. Главное, – привлекаю его внимание строгим тоном, – действовать сообща.
***
Утром я встаю ни свет ни заря. Со спокойной душой использую это время на себя и навожу красоту, а затем спускаюсь на первый этаж.
Вчера мы Кирилла так и не дождались с работы, отчего Тема снова грустил.
Кирилл сделал хороший ход. На весь день нас оставить, чтобы я из чувства ответственности не бросила ребёнка?
Чудеса просто.
Но, стоит отметить, умно.
Если бы я уже не решила, что останусь, то это бы точно сработало. А так… бестолково, только ребёнка расстроил. И ситуацию не исправило даже то, что он звонил нам по видеосвязи с повинной, ссылаясь на срочный аврал, и обещал насыщенную развлекательную программу на выходных.
И поэтому в моих же интересах поспешить с более безобидными предложениями, как отвоевать нам у Кирилла время для сына.
Но… по всей видимости, Тема решил действовать в одиночку…
– Что же ты делаешь?! – спасаю ботинок Кирилла, который «захлебывается» водой.
Второму досталось меньше, но он, также как и первый, пустился в плаванье по просторам ванны. Замечаю еще несколько пар, которые якорем полегли на дне без шанса на спасение.
– Тёма, ну нельзя же так!
– Босиком он не пойдет! И останется дома! – не сдается шкодник, направивший всю свою изобретательность на отца.
Тяжело вздохнув, суматошно обдумываю, как теперь заметать следы детского «преступления».
– Беги в комнату, завтрак будет немного позже.
Ну, хоть на этот раз он не спорит и быстро уносится наверх.
Спустив воду в ванной, принимаюсь спасать ботинки, которым досталось меньше всего. Спустя несколько минут сушки одного, направляю горячую атаку феном на другой.
Ну и по классике жанра, в ванную заявляется вездесущий Кирилл…
26
Глава 13
– Я очень рад, что ты осталась, – начинает он, но потом осекается, когда его взгляд падает на то, что у меня в руке, – ты что делаешь?
Кирилл переводит удивленный взгляд с ботинка на меня и обратно.
Брать вину на себя крайне сложно. Но как мне это объяснить?! Мелкого сдавать не выход. Мы теперь вроде как в одной команде с ним.
На глаза попадается незакрытый тюбик Тёмкиной зубной пасты, и я расцениваю это как знак свыше.
– Вчера полночи листала Тик Ток и такой классный лайфхак нашла! Вот, решила… испробовать… – быстро тушуюсь под сверлящим взглядом Кирилла.
– И что это за лайфха-а-ак? – протягивает настороженно.
– А! Да так… – нервно хохочу, – намочить, хорошенько натереть зубной пастой, смыть и высушить! И они как новые, представляешь? Запаха, как не бывало!
– Какого еще запаха?
Кирилл смотрит на меня с сомнением, а затем отбирает один ботинок. Даже принюхивается. После чего отбрасывает его в сторону и пытается напугать меня своими сверкающими глазищами.
Блин, и правда страшно.
– Вообще-то… – отбирает второй, – они еще неделю назад на витрине стояли. Да и потливостью ног я не страдаю.
– Как не страдаешь? – выпаливаю растерянно. – Да все мужики страдают…
– И откуда такие познания?
Его взгляд заметно тяжелеет и обещает мне серьезные неприятности.
– Так это… – пячусь бочком к двери, в надежде по-быстрому смыться, – в Тик Токе говорили… Я это, завтрак приготовлю.
Выскакиваю из ванной и с грохочущим сердцем несусь на кухню.
Фух. Вроде обошлось.
После завтрака убираю посуду в посудомойку и «хочешь-не хочешь» замечаю мельтещащего Кирилла на фоне. Шестеренки в голове уже выстроили предстоящую катастрофу, устроенную Темкой, а поэтому с опаской заглядываю в гостиную, чтобы в очередной раз постараться все предотвратить.
– Тебе помочь? Что-то ищешь?
Кирилл поднимает на меня взгляд и умоляюще сводит брови.
– На десять запланирована встреча с инвесторами для моего нового проекта, а я ключи от машины найти не могу. Эва, они всегда в одном месте лежат. Что в этом доме вообще происходит в последнее время?
Пожимаю плечами, невинно хлопая ресницами. А что, между прочим, я правда тут последний человек, у которого нужно об этом спрашивать! Снова в упор ничего не видит!
Эх… Вооружившись фруктовым йогуртом, топочу по лестнице.
– Тем, открывай, – стучу в его запертую дверь.
На удивление, через пару секунд слышится щелчок замка, после чего дверь отворяется.
– Чего, опять ругать будешь? – складывает свои ручки на груди и томно вздыхает.
Боже, почему мне сейчас хочется обнять его и затискать? Почему этот маленький проказник таким родным становится… И как я буду без него, когда тетя вернется?
– Мы же с тобой это уже обсуждали, Темушка, – устало начинаю я. – Твои манипуляции не помогут. Папа лишь расстроится, опоздает на работу и поздно вернется домой, да ещё и без настроения играть. Ты же умный мальчик. Ты все понимаешь.
– Пусть не едет, Эвешка! Пусть с нами всегда будет!
С нами? От этой мысли мне становиться так тепло и уютно, что хочется улыбнуться. Но я должна оставаться серьезной, чтобы Тема меня, наконец, услышал и понял.
– Он все равно поедет. Не на своей машине, так на такси.
Вижу, как его голубые глазки мечутся в выборе… Но побеждает все равно упрямство.
– Ну и пусть! Я что-нибудь ещё придумаю!
– Тема-а-а,– стону я, подсаживаясь ближе и становясь на колени возле кровати.
Беру его ладошки в свои руки, вкладываю в них йогурт и настраиваю себя говорить максимально спокойно.
– Я же обещала тебе помочь сделать так, чтобы папа оставался с нами почаще, ты мне веришь?
– И после этого он приехал домой ночью… – расстроенным тоном произносит Артем.
– Вчера у него возникли проблемы на работе. А сегодня я с ним поговорю. Так, а теперь скажи мне, дорогой мой, где ты спрятал папины ключики?
Тема опускает глаза и неуверенно произносит.
– Я хотел их забрать в свою комнату, но папа спустился раньше, и мне пришлось спрятать их между подлокотником и сидушкой. Туда они и упали.
Спускаюсь в гостиную и быстро, пока Кирилл снова ищет в своей комнате, засовываю руку между сидушкой и подлокотником. Корячусь, ковыряю, словно клад с миллионами ищу, но тут хоть бы копеечка попалась… пусто как в кармане церковной мыши.
Значит все-таки упали.
Наклоняюсь и, посветив фонариком, заглядываю под диван.
Вот они, родненькие! – цепляю пальцами за брелок и вздрагиваю от пробирающего насквозь голоса Кирилла…
И хотела бы я сказать, что «за спиной» этот голос, а не за моей выпирающей пятой точкой, что, уверена, достаточно призывно сейчас торчит напротив него, но увы...
– Думал, этот день окончательно испорчен, но ты… помогла мне его улучшить. Красивый вид…
Хватаю ключи и резко выпрямляюсь. Сжимаю губы в тонкую полоску и, съежившись, поворачиваюсь.
Кирилл стоит, облокотившись о стену и, скрестив на груди руки, улыбается голливудской улыбкой.
– Я это… Ключи нашла, – переминаюсь с ноги на ногу, рассматривая брелок.
– Говорил же… Ты делаешь мои дни прекрасными, Эва, – на этот раз серьезно произносит он, отталкиваясь от стены и направляясь ко мне.
Подходит вплотную, полностью овладевая моим пространством. Лишает кислорода, потому что снова вдохнуть не могу.
А когда накрывает мою руку своей ладонью, невесомо скользит к запястью и начинает растирать его большим пальцем, ловлю его взгляд. Тёмный, полный желания и невысказанных слов. Такой же, как и мой…
Его палец останавливается на венке, что горит под ним бешеным пламенем, беснуется, гоняет кровь нещадно.
– Ты волнуешься… – констатирует он.
Даже соглашаться не приходится, Кирилл отпускает моё запястье и запускает руку в мои волосы, медленно приближая свое лицо. На автомате закрываю глаза, ожидая того, что давно уже витает между нами…
– Эва-а! – зовет Артем, топоча по лестнице своими маленькими ножками.
Отпрыгиваю от Кирилла с грохочущем сердцем, резко выдергиваю свою руку и заряжаю ею прямо ему по лицу. Замираю, как идиотка, уставившись на сжатые в тонкую полоску губы и зажмурившиеся глаза.
Мамочки! Я ударила мужчину, который хотел меня поцеловать! А потом удивляйся, Эва, почему у тебя отношений нет!
Закрываю ладонями глаза, испытывая терзающую неловкость.
Кирилл откашливается и, кажется, испытывает то же самое. Неловкость снова наша вечная спутница.
– Я, наверное, поеду, – хрипловато выдает, нервно одергивая пиджак.
– Да, – слишком быстро отвечаю, вызвав тем самым у него улыбку. Смотрю на него и тоже улыбаюсь. – Я тоже пойду. У нас с Артемом сегодня запланирована ранняя прогулка.
– Эва! Я тебя еле нашел, – с разбега влетает в меня озорник. Кирилл целует его в макушку и уезжает на работу.
А я думаю о том, в чем давно не решалась себе признаться.
Кирилл… нравится мне.
27
Глава 14
Кирилл
В офис я сегодня приезжаю с опозданием, чего не бывало прежде. И всё же выделяю время для того, чтобы снова пошпионить за домочадцами.
К моему большому разочарованию все подозрения подтверждаются спустя несколько минут просмотра камер.
Оказывается, что лайфхаками Тик Тока Эва не пользуется. Ну, по крайней мере в случае с моими туфлями. Позже выясняется еще и то, что демонстрация прекрасной растяжки и не менее потрясных форм моей няни была незапланированной акцией. Обидно, досадно, но ладно.
А хуже всего то, что за всеми этими делами стоит мой сын.
И чему я удивляюсь? После того, что увидел, вернувшись из командировки, уже должен был понять, кто у нас в доме вносит смуту.
Какие цели он преследует мне прекрасно понятно. Но как решить проблему, я ума не приложу.
В офисе аврал, предновогодняя суета и закрытие отчетного периода. Времени порой не хватает даже на то, чтобы закинуть в желудок что-то съедобное, дабы избежать гастрита. И всё же я ворую еще несколько минут рабочего времени и просматриваю план совещаний, важных встреч и задач на ближайший месяц, внося некоторые изменения, чтобы сделать себе отпуск.
А еще мне не дает покоя мысль о том, как реагирует на выходки Артёма Эва. Она, блин, покрывает его! Ну разве не проще обо всем докладывать мне? Так она подставляется, не заботясь о том, что я могу подумать о ней.
Зачем? На этот вопрос у меня ответ один. Она прикипела к Артёму. Так же, как… и я к ней.
И почему от этого осознания я испытываю странное чувство… нет, не удовлетворения. Я будто ощущаю себя счастливым. Радуюсь тому, что они нашли общий язык и прекрасно ладят.
С работы я снова возвращаюсь поздно. Успокаиваю себя тем, что благодаря этому мне удалось разгрузить несколько дней, которые я смогу провести с сыном и с Эвой. Надеюсь, она окончательно передумала уезжать… В доме тихо. На кухне никого. Наверняка они уже спят.
Поднимаясь на второй этаж, направляюсь в комнату Артёма и застываю перед дверью.
Эва сидит на краю кровати и читает детские сказки забавным тоном. Не таким, как в тот раз, когда «цитировала» меня фальцетом. Сейчас ее голос мягкий, нежный, успокаивающий… Я и сам бы не против так засыпать. Желательно в своей кровати. И обязательно с ней под боком.
Ноги словно прирастают к полу. Не могу сдвинуться с места и уйти раньше, чем буду замечен.
Особенно сложно оторваться, когда замечаю, как Тёма сквозь сон обхватывает ее ладонь своими пальчиками. Как она их сжимает в ответ, а затем склоняется над ним и целует макушку.
Прихожу в себя резко. Уношу свои ноги, как только Эва тянется к лампе на прикроватной тумбе, чтобы погасить свет.
Сидя в кабинете, погружаюсь в свои мысли и размышляю над увиденной картиной в детской спальне, которую застал. А затем собираюсь пойти в спальню к Эве.
Эвелина
Кирилл уже дома. Понимаю это, когда замечаю свет, пробивающийся из под двери его кабинета. И меня тут же охватывает волнение…
Так обычно бывает, когда он находится в критической близости. Тогда почему сейчас, когда между нами несколько метров и закрытая дверь, а меня потряхивает с той же силой?!
Хочется постучать. Зайти. Взглянуть. Прикоснуться. И почувствовать…
Боже…
Кажется, всё хуже, чем я думала.
Как бы не было волнительно и страшно, сосредотачиваюсь на том, что обещала Тёме. Нам с Кириллом нужно поговорить. И не только о его сыне…
Коротко стучу и приоткрываю дверь, заглядывая в кабинет.
– Я зайду?
Кирилл тут же отрывается от монитора и выходит из-за стола.
– Конечно. Я и сам хотел к тебе зайти после того, как ты уложила бы Артема, – останавливается около меня и касается моей ладони.
– Я хотела поговорить о Тёме. Ты же видишь, как он себя ведет…
– Твоей вины здесь нет, – говорит уверенно, не позволяя мне закончить мысль. – Мне жаль, что я тебя обидел, не разобравшись во всем сразу. Это началось задолго до тебя. Артему не хватало моего внимания, и он отрывался на тебе, а ты всегда его защищала. Ни разу не пожаловалась на ребёнка, хотя он реально перегибал.
От неожиданности, что Кирилл сам всё понимает, и мне не приходится ему ничего объяснять, я теряюсь. И тут же начинаю защищать его сына.
– Он всего лишь ребёнок, которому требуется много любви…
– Согласен. И я постараюсь компенсировать ему каждый день, который он провел не со мной. Я планирую взять отпуск, буду ездить лишь на самые важные встречи. И ты… я хочу, чтобы ты была со мной рядом. Артем любит тебя, правда. Может, ты не веришь, но…
– Он любит тебя, Кирилл. И ему не хватает отца.
– Прости, я давно должен был во всём разобраться, – притягивает меня ближе и заглядывает в глаза. – Я всё исправлю, но мне нужна твоя помощь. Поможешь?
– Не знаю, смогу ли. Может Артем изводил меня, потому что я правда ему не нравлюсь?
– Поэтому он лежал у тебя под боком, когда ты собиралась сбежать от нас? – вспоминает с улыбкой.
– Это всегда так. Когда забирают игрушку, дети не хотят ее отдавать. И для этого им необязательно ее любить. Они просто понимают, что она «их».
– Ну хотя бы подумаешь?
– Да, Кирилл. Я тогда пойду… – ощущая неловкость, хочу поскорее скрыться в своей комнате. – Спокойной ночи.
Хочу уйти, но в последний момент он цепляет мою руку и сжимает пальцы. Скользит по ладони, огибает каждый палец, добираясь до мизинца. Скрещивает его со своим, вызывая у меня очередную улыбку.
– Мне кажется, мы с тобой нормально не помирились, поэтому ты такая холодная и отстраненная…
– Мне только ещё одного ребёнка не хватало… скоро точно волос на голове не останется.
– Тебе идут короткие волосы, Эва, – качает наши мизинцы между нами. – Мирись, мирись…
– Тебе не кажется, что это смешно?
– Миримся сейчас окончательно, или буду всю ночь за мизинчик держать! – говорит своим самым суровым тоном.
Вижу, что он едва сдерживает улыбку, и снова смущаюсь.
– Ладно, хватит, мне спать нужно.
– Помирились?
Если я смущена и растеряна, то Кирилл, судя по голосу, наоборот, очень собран и решительно настроен закидать меня аргументами, почему я должна забыть о ситуации с увольнением.
– Простила давно уже…
– Ну наконец-то, – выдыхает хрипло с таким облегчением, что я невольно смеюсь. – Обещаю, больше у тебя не будет поводов собрать свои вещи.
Тут бы я поспорила. Как минимум один повод будет – возвращение тёти.
А затем он тянет меня на себя и обнимает.
– Спокойной ночи, Эва.
28
***
Утром, когда мы с Тёмой провожаем Кирилла на работу, я веду себя словно ребенок, которого впервые выпустили на сцену переполненного публикой зала. Хочется забиться в угол, не поднимая глаз, чтобы не дай Бог не столкнуться с пронзительным взглядом моего начальника.
Тёма как на зло вспоминает вдруг о каком-то сюрпризе для отца и уносится в свою комнату с просьбой дождаться его.
Растягивая края своего свитера, любуюсь ботинками Кирилла, начищенными до блеска. Нет, ну правда. Не работники клининга же их начищают? Похоже сам. Что ж, похвально.
– Я очень рад, что ты осталась, – смотрит на меня с нескрываемым желанием.
– Я тоже…
– И сегодня я приеду пораньше, – многозначительно ухмыляется.
– Уж постарайся…
– Если бы ты знала, как стараюсь…
Кирилл хочет еще что-то сказать, но топот детских ножек по лестнице вынуждает его придержать свои мысли и мягко отстраниться.
Артем бежит к отцу с листочком в руках. Кирилл подхватывает его на руки, принимает рисунок, расплываясь в улыбке и, поцеловав сына в макушку, прощается с нами, а затем уезжает на работу.
Артём же снова уносится в свою комнату к карандашам и краскам.
Расцениваю это как хороший знак. Настроение у него хорошее, моя компания его больше не злит и даже радует, и все свои эмоции он выражает на бумаге яркими цветами.
Не желая отвлекать Тёму от творческого процесса, отправляюсь на кухню сама. Мое же приподнятое настроение выливается в кулинарные шедевры.
Отправляю замаринованную утку в холодильник дожидаться своего часа, заканчиваю с греческим салатом и выключаю куриный суп. Приготовление теста для булочек с изюмом откладываю на вечер и возвращаюсь к ребенку.
Заметив меня, он прячет свой рисунок и обещает показать позже. Но когда он демонстрирует мне свое творение, я не знаю, как реагировать…
Кирилла и Артёма я, конечно же, узнаю сразу. А девушку с пальцами-веточками и длинными желтыми волосами оцениваю вдруг… с какой-то ревностью.
Кирилл не рассказывал о матери сына, да и от Тёмы я ни разу не слышала о ней. Но ведь где-то же она есть?
– Нравится? – не скрывая волнения, косится на меня.
– Конечно! У тебя талант, – спохватившись, хвалю его.
– Только здесь я нарисовал тебе длинные волосы, как раньше были… – прячет виноватый взгляд. – Они же быстро отрастут?
Замираю и практически не дышу, глядя на Тёму. На лице расползается непроизвольная улыбка.
– Конечно, – заверяю его, часто моргая. Будто в глаз что-то попало. В оба. Отчего они чешутся и слезятся. – Но знаешь, мне нравится моя новая короткая стрижка. И папа твой оценил.
– И мне нравится! А давай вместе сделаем подарок папе? – быстро переключается, снова улыбаясь.
Вечером мы встречаем Кирилла с нашим совместным творением. Я даже волнуюсь, будто на экзамене, когда он с интересом рассматривает разноцветную елку, из окрашенных сухих макаронин и щупает белоснежный снег из ваты.
– А это я нарисовал сам! – достает непонятно откуда свой рисунок Тёма и хвалится, пока я за секунду становлюсь такой же красной, как звезда на нашей елке. – Это ты, я и Эва! Ей понравилось, как я нарисовал!
Теперь эту звезду, то есть меня, будто бы поджигают…
Ибо чего кровь так кипит?!
Кирилл смотрит на меня с улыбкой и не отрывает глаз.
– Мне тоже нравится. Очень.
За ужином я радуюсь тому, как быстро с общего блюда исчезает утка. Даже Тёме она приходится по вкусу. А уж от булочек он вообще в восторге.
Когда приходит время для сна, он проявляет инициативу уложить Тёму самостоятельно.
Если бы я не была так впечатлена этой отвагой, то даже радостно улыбнулась бы. Ладно, радостно и с капелькой злорадства...
Сидя на кухне, гипнотизирую взглядом кружащийся белый снег за окном. Спустя час не выдерживаю и тихо заглядываю в детскую спальню.
– Помощь нужна?
– Нет! – кричит на меня шепотом.
Отправляюсь обратно на кухню, едва сдерживая улыбку. А через полчаса выходит и Кирилл.
– Ой, я как раз только чай заварила!
Не успеваю сделать и шага, как он за секунду сокращает расстояние между нами и жадно впивается в губы.
29
Глава 15
Целует так, словно я наша вечерняя утка, которую он хочет сожрать целиком.
– Устал ждать, нет сил терпеть, – произносит в перерывах между поцелуями губ и шеи.
Жадно шаря руками по моему телу, Кирилл собственнически сжимает меня, притягивая к себе ближе, отчего каждое его прикосновение чувствуется острее, ярче, будоражаще. И плевать даже на то, как я выгляжу со стороны, когда как рыба вытягиваю губы и пытаюсь глотнуть хотя бы немного воздуха, чтобы не задохнуться. Но Кирилл раз за разом ловит их своими губами, грозясь обеспечить мне смерть от легочной недостаточности.
Даже успеваю представить этот заголовок: «Она умерла с его языком во рту, зато счастливая»!
Верно… Счастливая. Потому что сама до одури давно этого хотела. Потому что до сих пор не понимаю как такой мужчин, как Кирилл, мог заинтересоваться мной. Протягиваю руки и зарываюсь пальцами в его жесткие волосы, собственнически притягивая к себе.
А что, только ему можно? Я, может, тоже не из робкого десятка!
Почувствовав мой сомнительный энтузиазм, Кирилл, тяжело дыша мне в губы, подхватывает меня за бедра и усаживает на столешницу, примостившись между ног.
Ну, раз примостился, значит можно и поборзеть.
Обхватив его ногами за торс, переплетаю их у него на пояснице и силой впечатывается в себя, одновременно запуская язык в рот.
Кажется, я схожу с ума от этого мужчины… Откидываю свои мозги во вселенский поток и просто отдаюсь чувствам.
– Кажется, ты свела меня с ума, – считывает мои мысли томно дышащий и целующий мою ключицу самый прекрасный представитель мужского пола.
– Я то же самое подумала… – хрипло отвечаю я, удивляясь вообще возможности говорить.
– Да, – ухмыляется, и снова целует губы, сжимая грудь и ягодицы. – Но у меня хотя бы основания тебя подозревать есть. У меня в обеде твои трусы оказались. Чем не ритуал? – смеётся извращенец.
От возмущения я даже свои улетевшие мозги из вселенского потока возвращаю.
– Что? – стукаю по его железобетонному бицепсу, вызывая у него лишь смех.
Тяжело дыша, он утыкается своим носом в мой нос и произносит хриплым, серьезным тоном:
– Хочу тебя, Эва. В своей жизни, в своем доме, в своей постели…
Хочется спрятать смущенный взгляд, но он не дает. Пальцами поддевает подбородок и снова целует. Осыпает поцелуями все моё лицо и снова возвращается к губам. Теперь я уверена в том, что похожа на рыбку. После того, как он терзает мои губы, никакая гиалуронка не нужна. Опухли, но при этом ноют от желания, когда он останавливается.
Скользнув под мою рубашку, Кирилл плавно поглаживает мою спину, пальцами считает ребра, вызывая дрожь в теле.
– Замерзла? – издевается он, проводя языком по моей шее.
Как только я собираюсь ответить, он ведет ладонью по моему позвоночнику вверх и щелкает застежку бюстгальтера, после чего, довольный, покушается на мою собственность и обхватывает полушарие.
– Идеальная…
Теперь уже тянусь к нему я.
Предохранители летят к чертям, мысли туда же. Есть только он и я…
Он и я…
– Эва? – трубит в ушах голос, заставляя меня снова резко оттолкнуть Кирилла, который еле удерживается за столешницу, чтобы от неожиданности не свалиться.
Что я там говорила? Он и я? Нет, он, я и Артемушка сладкий.
Вооружившись пятерней, пытаюсь причесать волосы и отдышаться.
– Да, Темушка, – спрыгиваю со столешницы под смех Кирилла и словно коза заведенная, скачу к ребенку.
Это от нервов. Точно от нервов.
– А почему ты прыгаешь? – спрашивает малой, зевая, ещё больше вгоняя меня в краску перед смеющимся на кухне Кириллом.
– А это моя медитация ночная. Говорят, если ночью хорошо попрыгать, спится потом сладко, – выпаливаю какую-то чушь, и только потом до меня доходит сказанное.
Бью себя ладошкой по губам и мысленно даю оплеуху.
– Это точно, – выходит из-за спины Кирилл, намеренно выдерживая серьезный тон сквозь смех. – Но Эва ещё не допрыгала. Да, Эва?
Фыркаю на него губами, представляя в своей голове, как луплю его чему-нибудь тяжелым.
