Текст книги "Рыжие бывшими не бывают (СИ)"

Автор книги: Оливия Лейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава 7

Ксения

– Вадим Александрович, вызывали?

– Заходи, – просматривая документы, подозвал ближе босс. Вздохнул, отложил папку, ноутбук захлопнул и на меня посмотрел: – Ксения, я тебя перевожу, – и веско заметил. – В распоряжение Константина Юрьевича.

– Что? – я даже не сразу осознала, а когда дошло: – Но я не хочу.

Вадим Александрович вздернул бровь. Обычно его приказы не обсуждались, тем более мной.

– Какие у меня будут обязанности? – взяла себя в руки.

– Ксюша, – Вадим Александрович крайне редко обращался ко мне по-свойски, – у тебя есть потенциал. Уверен, что придет время и ты будешь сидеть в совете директоров «Вершины».

Я робко улыбнулась. Это была превосходная оценка моих способностей. Босса я уважала: как бизнесмена, как человека, как мужчину… тоже. Сейчас. Я работала с ним тесно и плотно: от финансовых операций до отсылки цветов жене. Сейчас начальник всеми силами пытался вернуть свою семью. Одумался. Надеюсь, ему удастся. Но это уж как Екатерина Полонская решит.

– У тебя будет две ставки, бонусы и опыт работы на объекте с Константином Юрьевичем, – начальник поднялся и улыбнулся, подмигнув: – Уверен, ты со всем справишься.

Показалось, что он не только про должностные обязанности. Ну что же, буду соответствовать ожиданиям.

– А с вами, кто работать будет? – не хотелось, чтобы меня подсидели.

Вадим Александрович удивился. Помимо меня в его приемной полно народа, но все же! Даже кофе он только мне доверял!

– Ну, попить и поесть кто-нибудь принесет, а в остальном – только вы и я, Ксения.

Я рассмеялась. Понятно, что две зарплаты мне будут платить не за красивые глаза! Я была довольна! Свое место никому не отдам!

Я спустилась на этаж ниже. Здесь обитали технари и проектировщики, а главным человеком, богом, гуру и духовным наставником – Потрясов. Появление «фифы» с президентского этажа вызвало интерес. Сотрудники с математическим складом ума не были настолько охочи до сплетен, это у нас террариум, да и женщин здесь в разы меньше (поэтому господин Константин Юрьевич гадит не в своем «монастыре»), но все равно смотрели с любопытством. Зная Карину… Наверняка о наших с Костей бурных выяснениях «кто главный сплетник в компании» уже прошел слушок. Не скажу, что я птица слишком известная, но все же не ноунейм. Правда, за утро успела из личного помощника генерального переквалифицироваться в секретаршу. Хорошо, что временно и с полным сохранением основной должности, про зарплату вообще молчу. Прибавка солидная. Очень даже. Только непонятно, каковы точно мои обязанности. Пусть Потрясов мне должностную инструкцию предъявит для начала! Нет ли там особых условий. Знаю я этого настырного мартовского кота.

– Привет, – застыла в дверях. Карина собирала личные вещи.

– Привет, – буркнула, не глядя. – Подсидела меня, да?

– Ты серьезно?! – воскликнула я. – Думаешь, мечтала об этом?! – рукой обвела просторную приемную. Нет, здесь нормально, как в уютной дорогой кофейне: свет, меловая стена и рабочий стол из деревянных брусков. Креативно, но это не мой кабинет, не личный угол. – По карьерной лестнице нужно вверх шагать, а не вниз.

– Ты специально эту игру с Константином Юрьевичем затеяла! – упрекнула Карина. – Заинтересовать хочешь. Типа не такая, как мы: вся внезапная и необычная, – скривилась некрасиво. Это я, что ли, так выгляжу?

– Ладно, мне оправдываться не в чем, – сухо проговорила. – У себя?

– Да, только не в себе, – тихо проговорила Карина.

Чувствую, мне здесь не рады. Отличное начало дня.

– Ксения Анатольевна! – Костя поднялся мне навстречу, руки раскинул, улыбкой можно солнце зажечь. Неужели думал, что упаду в его объятия? Раньше за ним маразма замечено не было. Франция так влияет?..

– Что ты задумал? – сложила руки на груди.

– Буду брать тебя измором, – честно признался.

– Сначала женись, потом можешь брать как хочешь.

У Потрясова от моей двусмысленности глаза дьявольски блеснули, а у меня щеки вспыхнули. Я не смущалась, не девочка давно, просто он мне нравился. И меня это беспокоило. Я его желала, как мужчину. Это тоже правда. Необязательно, что каждое увлечение должно перерасти во что-то серьезное. Можно ведь просто наслаждаться друг другом, пока в душе тепло, а тело горит. Но Костя хотел получить меня, исключительно потому что сопротивлялась. А это циничное предложение стать любовницей! Я не вещь и не продаюсь. Я просто хочу искренности. И любви.

– А ты меня пригласи на борщ: если будет как у моей бабушки, тогда женюсь.

– Я не люблю борщ и готовить не умею.

– Значит, будем трахаться, как кролики и заказывать еду.

– Губозакаточную машинку подарить?

– Не нужно. Мне бы таблетку от влечения. С ума свела меня, Русалка. А мы ведь в ответе за тех, кого приручили. Не стыдно, Дашкова?

– Ага, очень. Сейчас разрыдаюсь. – Я осмотрелась, плотно сжав губы. Нельзя поддаваться его обаянию. Очаровывать Потрясов умел. – Что мне делать нужно будет?

– Мной заниматься.

Я громко цокнула.

– Ладно, поехали. Посмотришь на строительный бизнес изнутри.

Когда проходил мимо, думала лапать начнет, поэтому мысленно готовила острый каблук для его упругого зада, но Потрясов только хмыкнул и галантно открыл мне дверь. Мы вышли за пределы приемной, и я словно бы рядом с другим человеком оказалась.

– Константин Юрьевич, я правки в проект на Ривьере внес, глянете?

– Давай по-быстрому, – и ко мне наклонился: – Хотя я не скорострел. Ну ты знаешь.

– Но и не марафонец, – шепнула в ответ.

Костя так же балагурил и шутил, но вникал в каждую мелочь. Знал все и обо всем в отделе и для каждого находил доброе слово. Удивил. Не в том смысле, что считала его плохим руководителем, но мой босс был другим: Вадим Александрович не находил времени для каждого. Люди сами пытались заслужить его внимание. На этаже Потрясова атмосфера была сплоченнее и теплее. Тянулись к нему люди. Женщины особенно. Летели бабочки на пламя…

Мы приехали на стройку. Это был двадцатиэтажный элитный дом, вернее его каркас. Я вышла из машины, плотнее кутаясь в меховое пальто. Январь в этом году злой.

– Хороша ты, Ксюха, только не по погоде оделась и твои сапоги…

А что не так? Я тоже на них посмотрела. Привыкла к таким. Для меня каблуки давно частью стопы стали: и бегать, и прыгать на них могла, убегать и под зад дать тоже. Они как чашка кофе утром: можно и без нее, но зачем?

– Грейся, – Костя на плечи накинул мне что-то вроде бушлата, и шлем на голову водрузил. Мы пришли на объект. Работа кипела. Мужчины продолжали заниматься делом: никто не падал ниц, завидев большого начальника.

– Саныч, – Костя пожал руку прорабу. – Как думаешь, к лету закончим?

– Привет, Константин Юрич, барышня, – со мной тоже поздоровался. – Ну, – почесал подбородок, – думаю, закончим, если не забухаем.

Костя оценил шутку и заржал, как конь. Ему на удивление шло. Единственный мужчина, которого не портила простота. Если бы его рабочая потертая куртка не прятала дорогое пальто и костюм, Потрясов все равно притягивал бы внимание. Мужскую суть не скрыть ни богатством, ни бедностью. Она либо есть, либо нет.

– Как у тебя со вкусом, Русалка?

– Раз я спала с тобой, значит, не очень, – шепнула, осторожно продвигаясь наверх по хлипким (на мой взгляд) лестничным пролетам. Высоты я всегда побаивалась, особенно если нужно взбираться на ненадежную конструкцию.

– Значит, хороший. Так и запишем.

Я улыбнулась, пока он не видел.

– Квартиры здесь будут продаваться уже с дизайнерским интерьером. Мы с командой думаем над планировкой и отделкой, а твоя задача: разобраться с обстановкой. Работа творческая: на айпаде виртуально каждую квартиру обставить нужно будет. Но и твои качества организатора пригодятся плюс аналитика: нужна будет смета для закупок. Цена и качество, андестенд?

– Ес, афкос.

А что, мне нравились новые обязанности. Я недавно графику начала осваивать, скетчи рисовать на планшете. Всегда полезно иметь хобби.

– Ёб вашу мать? Это что за хуйня валяется!

Я перевела на Потрясова ошеломленный взгляд, а мужики, к которым обращался, наоборот, засуетились.

– А ты что думала? Не в реверансах же раскланиваться.

– Юрич, да мы, блядь, этот провод, блядь, тянули, блядь, на двадцать этажей, блядь, а он тоньше на два миллиметра, ебаный в рот. Здрасте, – меня, прячущуюся за широкой спиной, заметили.

– Здравствуйте, – кивнула я. Понятно, здесь говорят на русском матерном.

– Ну как тебе? – спросил Костя, когда остались вдвоем.

– Высоковато… – я посмотрела вниз. Последний этаж был панорамой с большим отверстием в центре, через которое перекинута узкая балка.

– Холл с потолком в двадцать этажей, – сказал Костя и ткнул в крышу. – Твоя задача найти длинную и роскошную люстру.

– Хорошо, – нервно проговорила. Страшно.

Костя спокойно ступил на доску и пошел на другую сторону, но на середине остановился.

– Вид будет супер.

– Слезь немедленно, – меня начинал пробирать озноб.

– Боишься, что ли? За меня? – и попытался изобразить ласточку. Придурок!

– У тебя мозги есть?!

– Есть, но сейчас я ими не пользуюсь.

– Костя, пожалуйста, я реально боюсь.

– Знаешь игру «Я никогда не»?

– Потрясов, я…

– Я буду делать шаг вперед, а ты загибай пальцы. Сколько пальцев – столько поцелуев для меня.

– Я не буду играть в твои игры.

Потрясов легонько подпрыгнул. Хотела психануть, оставить его с его же больной головой наедине. Но ведь убьется или покалечится!

– Я никогда не распускал слухи, – неожиданно произнес Костя. Что, реально? Я загнула палец и показала ему. Да, я согрешила этим недавно. А вообще в этом были свои плюсы: не только спасти буйную задницу от буйной головы, но и узнать побольше.

– Я никогда не участвовала в оргиях.

Костя широко распахнул глаза, но остался на месте. Ну хоть в этом не разочаровал. Он все-таки сделал шаг мне навстречу. Извращенец.

– Давно, я был пьян и мне не понравилось, – пояснил, демонстративно уронив светлую голову.

– Я никогда не купался голышом в море.

Что, серьезно?! Не верю! Все когда-нибудь это делали! Я показала палец.

– Ах ты развратница! – затем шепнул: – Я купался без плавок в озере и водопаде.

– Это нечестно! – Вот сволочь!

– Честно-честно.

– Я никогда не изменяла любимому.

Костя смотрел на меня долго. Вообще не двигался.

– Не, ну любимому я тоже не изменял, – хмыкнул, сбивая напряженное молчание.

– Ты жонглируешь словами, – почему-то мой голос стал хриплым.

– Я никогда никому не изменял, – четко произнес. Я выдохнула. Стало легче. Сама не знаю почему.

– Я никогда не строил из себя недотрогу.

Окей, у меня бывало, да.

– Я никогда не следила за личной жизнью Ксении Дашковой.

Как тебе такое, мошенник!

Костя сделал последний шаг. Значит, все-таки интересовался моей жизнью. Но зачем? Ну не ради же банального желания затащить в постель, я была там.

Мы оказались совсем близко, и он произнес:

– Я никогда не влюблялся в Костю Потрясова.

А это уже не считается.

– Игра окончена.

– Тогда отдавай мои поцелуи…

Сейчас отдам, так отдам! Я обвила его шею, в нос ударил аромат крема после бритья и горько-сладкий парфюм. Грейпфрут? К губам потянулась и… долбанула его по яйцам. Нечего меня пугать!

– Русалка, не балуйся, – Костя успел среагировать и смягчить удар. – Без яиц мне не жить. Целуй.

– Тебе надо, ты и целуй! – Я подбородок вздернула и выдала самый надменный взгляд.

– Не могу, – хрипло шепнул, носом в моих волосах зарывшись. – Ты сама должна. Ксюш, признай уже, что хочешь меня и поедем ко мне.

Он нашел мою ладонь и на член себе положил. Я громко сглотнула. Готовый к бою.

– Потрогай себя между ног… Ты мокрая… Ты пахнешь возбуждением…

– То есть ты и мы… – у меня путались мысли. – Если я не попрошу, ты не будешь?

– Не буду, – и губы надул, как обиженный мальчишка.

Вот и ладненько. Я кремень, меня не соблазнить! А вот сдержит ли Потрясов слово?

Глава 8

Ксения

Сдержал. Целых две недели мы вместе плотно работали, и Потрясов не распускал рук. Но меня провоцировал виртуозно. Обычно женщины соблазняли, а в нашем случае мужчина тонко играл на страстях и желаниях. Костя опытен, а у меня заканчивался запас прочности. Он, конечно, мерзавец и бабник. Я нужна ему, потому что хочется покорить непокорную. Согнуть несгибаемую. Слепить из меня женщину, которая его ублажать будет. Потрясов, наверное, и сам не понимал, что его желание настолько сильно именно из-за препятствий. Вот только я обычная, живая, чувствую. Меня легко увлечь и влюбить. Я уже сдавалась. Пока только в жарких снах и несбыточных мечтах: в них Костя любил меня и делал счастливой. Конечно, я бы хотела такого мужа, только с поправкой на верность. Нашу страсть да в созидание. И дети у нас могли быть красивые…

Я вздохнула и шеей повертела. Затекла вся. Поднялась, на крышку стола оперлась руками и голову вниз опустила. Работа у меня интересная, но слишком сидячая. В выходные на пробежку и обязательно на свежем воздухе.

– Устала? – услышала голос Потрясова. Я устроилась в зале для совещаний: здесь кресла удобней и вид на город лучше.

– Есть немного, – хотела подняться, но теплые ладони легли на плечи. Крупные, крепкие, умелые. Костя разминал меня, гладил, дыханием щекотал шею. Легкие прикосновения к открытой коже, сладкой истомой по телу растекались. Хорошо.

– Костя, – слабо дернулась, когда ладони переместились на груди. Он мял их через тонкую блузку, плотно прижимаясь пахом к моим ягодицам. Хочет. У меня тоже полоска трусиков увлажнилась. С недавних пор я зачастила с чулками, поэтому остро ощущала, как горячая влага бедра измазала.

– Ну дай хоть через лифчик потрогать, – шепнул, нащупывая возбужденный сосок. Костя с силой вжался в меня, имитируя секс. – Видишь, до чего довела?

– Не надо заливать, – рвано выдохнула, будто мы реально занимались любовью, – не верю, что у тебя воздержание.

Потрясов резко развернул меня и зло в глаза взглянул.

– Давай штаны сниму, а ты мои яйца взвесишь. У меня там литр скопился! Все для тебя, Русалка моя.

– Благодарю, не нужно, – я убрала его руки. – Используй белковый запас с пользой, – пыталась иронизировать, но внутри расцветало тепло нежной влюбленности. Страсть – это одно. Любовь, пусть даже в самом юном своем проявлении – это нужда в человеке, зависимость и необходимость прощать только бы был рядом. Не все, но многое. – Кофе?

– Ну, это скорее молочный коктейль, – хмыкнул он.

– Потрясов! – стукнула его кулаком в плечо. Он рассмеялся, прижал меня снова, но телефон отвлек. Я выскользнула, услышав только «бегу».

В холле я увидела высокую фигуристую брюнетку. Привлекательную. Это Светлана. Близкая подруга бывшей жены моего босса.

– Здравствуйте, – дружелюбно улыбнулась она. Я ответила тем же. Мы не успели перекинуться дежурными любезностями – Костя вышел из кабинета.

– Светик! – она подставила ему щеку, но он сгреб ее в медвежьи объятия. – Новые духи? – заметил ласково. Какой внимательный. – Классные.

– У тебя тут цветник. Все кобелишься? – услышала я.

– Ты ж знаешь, что тебя жду. Ты единственная женщина в моей жизни. Если решусь жениться, то только на тебя.

– Нужен мне такой муж! – кокетливо рассмеялась Светлана. Я так и осталась стоять у двери. Обтекала. Именно сейчас я с особой остротой почувствовала свою второстепенность. Да, возможно, между ними безобидный флирт. Привычка кокетничать и сыпать приятностями. Но Костя уважал ее. К ней беспардонно в трусы не лез. Без разрешения не посмел бы. Это я мясо. Девочка для секса. Чуть капризней, чем привык, но не человек. Понятно, почему с насмешкой встретил мое условие с женитьбой. Костя не воспринимал меня женщиной достойной его верности, любви и фамилии.

Я выключала компьютер, когда он освободился. Подошел, улыбнулся, на край стола присел.

– Ксюш, поехали куда-нибудь кофе попьем, развеемся, м?

Костя был в хорошем настроении. Словно бы мы только сейчас закончили нашу прелюдию. Он ошибался. Я переменилась.

– Я больше не хочу… кофе.

– Ксюш, ты чего? – недоумевал Костя. – Из-за Светки, что ли? Да она кума моя!

– Рабочий день закончен. Я могу быть свободна?

Потрясов поднялся, вздохнул тяжело и в свой кабинет пошел. Взялся за ручку и настежь распахнул:

– Ксения Анатольевна, прошу.

Мне ничего не оставалось, только подчиниться. Но огонек пропал. Домой хочу. Накрыться пледом с головой и горько выплакать зарождающееся чувство. Любить порой больно. Любить тех, кто не любит тебя – мучительно всегда.

– Русалочка, что случилось? Поговори со мной? – Он был мягок и нежен.

– Ничего. Я устала и хочу уйти. Имею право, Константин Юрьевич.

– Ксюш! – воскликнул Костя. – Ну харе обиженку строить. Я не читаю мысли, объясни!

– Объяснить? – ну что же, проведу ликбез. – Я слышала, как ты рассыпался в восторгах перед Светланой.

– Пфф! – фыркнул громко. – Нашла к кому ревновать! Мы друзья и всегда так общаемся. И будем общаться дальше.

– Ну общайтесь, – легко согласилась. – А я пойду, – и развернулась на каблуках.

– Да у нас никогда ничего не было! Светка просто подруга!

– Подруга, которая, в отличие от меня, достойна уважения, – произнесла тихо.

– Ксюша, – он успел поймать мою руку, —

ты реально сейчас херней занимаешься.

Я посмотрела на него с какой-то болезненной обреченностью. Неужели он совсем не знал женщин? От этого хотелось плакать.

– Неужели не понимаешь, насколько унижаешь меня этим? – сипло проговорила, сдерживая обиду. Ну уж плакать перед Потрясовым… Не позволю себе такой слабости!

Костя выглядел ошеломленным.

– Я для тебя мясо. Внутри, здесь, – я приложила руку к его груди, там, где сердце, – и здесь, – затем к виску. – Меня нет. Я только здесь, – дотронулась до паха.

– Это не…

– Это так! – жестко оборвала. – Нравится ли мне это? – сделала вид, что задумалась. – Нет, я не хочу быть мясом. Я уверена, что встречу мужчину, который будем со мной таким же, каким ты был с ней!

Я вырвала руку и ушла. Костя не держал. Он вообще застыл. Кажется, я раскрыла ему глаза на самого себя. Да, неприятно знать, что ты мудак. Но мне все равно тяжелее, чем ему.

Глава 9

Костя

Я ничего не понимал. Все-таки женщины – это самая великая загадка бытия. Мне и в голову не приходило, что наше со Светой общение можно расценить как нечто большее, чем дружеский флирт. Да я знал ее лет десять, даже больше! И ни разу не целовал, о постели вообще речи не шло! Нет, в самом начале знакомства пытался приударить, но как-то не заладилось, да и сошел мужской интерес на нет. Светка – кума моя, родной человек, как можно к ней ревновать?! Это как к маме или сестре, ей богу.

Ну общаемся мы в привычной форме флирта, и что? Разве не чувствовалось, что это только слова? Нет в них жара. Нет того, что вызывало неконтролируемое желание быть рядом, чувствовать запах, касаться кожи, наслаждаться близостью. Русалка совсем с ума сошла, раз не видит, что сделала со мной! Засела у меня в голове, как заноза, рыжая и вредная! Только о ней и думаю. А самое необычное, что приятно мне: лечу на работу, чтобы ее увидеть, а не дома строить. Черт, Дашкова даже во снах преследовала! Я, как пацан желторотый, просыпался с колом в трусах. Все руки стер, и даже мысль не приходила бабу на разок снять. Потому что у меня рыжая ведьма головного мозга. Во всех моих головах!

Раньше думал, что Ксюха взрывала меня, только когда язвила в ответ на каждое слово, но теперь понял, что когда молчит, холодно улыбается, смотрит сквозь меня – вот это настоящий пиздец. Равнодушие, оказывается, убивает. Хорошо, что у меня друг есть, который не давал умереть. От скуки уж точно.

– Ты что собрался делать?! – ошалел я.

– Драться с Барсовым, – невозмутимо повторил Вадим.

– Как Пушкин с Дантесом, что ли? – я ржал, да. Взрослые люди решили хуя… кулаками помериться.

– Почти, – буркнул он. – Бля, я чуть не сдох, когда увидел его с Катькой. Мою жену лапал, мудила!

– Бывшую, – тактично напомнил.

– Да пошел ты нахер.

Я нарочито громко вздохнул. Полгода как в разводе, но принять не может. Хотел сказать, что если бы член не задымился на подругу юности глубокой, сейчас счастливым человеком был бы, а не отвоевывал любимую у соперника. Я не стал тыкать его в говнецо: Дым и так все осознавал.

– Тренить вместе будем?

– Конечно! – с азартом согласился. – Не хватало, чтобы тебе по тыкве настучали.

– Отлично, – проговорил Вадим и телефон к уху поднес: – Ксения, ко мне зайди.

– Зачем? – осторожно поинтересовался.

– Соскучился по личному ассистенту, – кривлялся Вадим и тихо добавил: – Доебался до девчонки.

Русалка тактично постучала и зашла в кабинет. Меня прошило напряженным предвкушением. Отныне только так реагировал, а Ксюша смотрела куда-то сквозь меня. Деловое платье обтягивало стройную фигуру как перчатка. Длинные волосы лежали на плечах и груди как мне нравилось. И крохотные веснушки на аккуратном носике. Какая же красавица. Нереальная. Ну посмотри на меня. Посмотри! Хрен.

– Я должна буду организовать поединок и промо? – деловито повторила. Три года работала с Полонским, ничем не смутить.

– Так точно, – спокойно отозвался Вадим. Мы с ней переглянулись: я подмигнул строгой Русалке; она отвела глаза.

Мы спарринговались каждый вечер: Дым замотивирован и стремился к победе как в былые времена. За жену сражаться будет. Жаль Катюху завоевать намного сложнее, чем любой, даже самый крутой чемпионский пояс.

– Дашкова молодец, – Вадим рассматривал рекламу боя на сайте «Вегаса». – Хорошо поработала.

Я довольно улыбнулся. Она ведь и моя подчиненная, чуть-чуть.

– Что лыбишься? – хмыкнул он. – Когда свадьба?

– О чем ты? – сделал вид, что не понимаю.

– Что, опрокинула тебя девочка?

Дым слишком хорошо меня знал, чтобы не спалить.

– Не смотрит даже в мою сторону. – Я почесал голову. – Вообще ее не понимаю! Мы оба хотим, оба знаем, что хотим, но Русалка упирается!

– Женщины ждут красивых слов, признаний, поступков, а не «давай я качественно натяну тебя на член».

– Ой, не лечи меня, доктор, – раздраженно отмахнулся. – Они хотят того же, только под соусом из вранья. Когда я зову девушек в отель, они всегда спрашивают зачем. Блин, ну в смысле «зачем»?! Трахаться, конечно, и мы оба это знаем, но если скажу напрямую, то хрен она поедет, обидится. А вот на ответ «хочешь взглянуть на чудные интерьеры одного из тысячи московских отелей» ведутся только в путь. Лицо сохраняют. Лицемерки.

– А ты честным хочешь быть? – Вадим внимательно посмотрел на меня.

– С Ксюшей хочу.

– Ну так будь, – пожал плечами. – Но ведь послала тебя с твоей честностью. Так отвали. У нее должен быть выбор.

– О как ты заговорил! – взбесился я. – Прямо новый Далай-лама!

Вадим оставался поразительно спокойным.

– Я дам совет как человек, который проебал любимую женщину. Все вот это: пощекотать нервы, фейерверк, адреналин, новую щелку долбить каждый день. Все это хуйня. Пройдет и не заметишь. Я, когда семью потерял: тот самый быт, надежность, даже обыденность, понял, что у меня нихрена не осталось. Что по-настоящему нужен только своим девчонкам был. И мне никто, кроме них, не нужен. А ведь когда-то Мальвину свою тоже на разок хотел, просто трахнуть, а потом влюбился… Знаешь, если бы я тогда сдался, отступил, когда отшивала меня, помнишь сколько добивался Катьку свою?

Я кивнул.

– Хрен бы я человеком нормальным стал. Девять лет душа в душу, а потом… – Вадим снова надел перчатки и пошел дубасить грушу.

Слова друга заставили задуматься. Русалочка… Ведь нужна мне, так какая разница на никаких условиях? Завтра же после боя заберу и заставлю поговорить со мной. И точка.