Текст книги "Любовь со вкусом миндаля (СИ)"
Автор книги: Оливия Лейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Ты отказала мне два раза…
Все выходные Шэрен провела в каком-то странном предвкушении понедельника. Она и ждала, и боялась его. Ждала, потому что, как бы ни пыталась убедить и Ника, и саму себя, что не хочет быть с ним на тех условиях, которые он предлагал, она хотела. Хотела его всего – целиком и полностью. От этого и боялась работать в непосредственной близости от него. Сомневалась в стойкости своих принципов и привитых бабулей норм поведения. Бабушка Джанетт всегда повторяла одно: уважай себя! Если женщина не уважает себя, то почему ее должен уважать мужчина? А еще, что если мужчина не уважает тебя в малом, то он никогда не будет уважать тебя в большем. Поэтому в субботу после бассейна (единственное, что Шэрен признавала для себя из спорта) она поехала в Окленд к родителям матери.
В их доме Шэрен прожила все детство и, возможно, там она вновь сможет обрести душевное равновесие. Да и беседы с категорично настроенной в отношении большинства мужчин бабушкой всегда поднимали настроение, хоть Шэрен и не разделяла ее взглядов. Да, в их жизни был отвратительный пример мужской трусости и малодушия, но был и очень хороший – дедушка Коул. Десять лет назад, во Франции, Шэрен показалось, что ей встретился мужчина, похожий на него, но сейчас она поняла, насколько ошибалась. Ник был совершенно другим. Плохим или хорошим – Шэрен не бралась судить, но он не для нее. Теперь она была в этом уверена.
Все страхи, мучавшие Шэрен на выходных, отступили, как только началась рабочая неделя. Ник вел себя как образцовый руководитель: никаких двусмысленных намеков или домогательств с его стороны не было, но и холодная отстраненность, сопровождавшая их общение последние недели, исчезла бесследно. Иногда Шэрен даже казалось, что она выиграла звание «Сотрудник года».
Утром понедельника Ник лично объяснил ей, что за сделка должна состояться с «Крайс Эй Джи», и что требуется лично от нее. На ее глазах должно произойти слияние: «Инко Груп», для которой «Беркшир» являлась управляющей компанией, войдет в состав немецкого фармацевтического холдинга. Сделка была очень важной и сулила немалую прибыль, поэтому на каждом, кто хоть как-то задействован в процессе, лежала большая ответственность.
После этого разговора Шэрен перебралась в юридический отдел и полностью погрузилась в работу. Она дословно переводила немецкий вариант договора, а Макс Хаттер – юрист из «Крайс Эй Джи», который прекрасно владел английским, – делал то же самое. Если же возникали спорные моменты или несостыковки в должных быть идентичными документах, юристы с обеих сторон буквально вцеплялись друг другу в глотки, отстаивая права своей компании.
Среди творящейся в такие моменты суеты интересней всего было наблюдать за Патриком Лесли – начальником отдела, и Максом. Если первый был видным мужчиной лет пятидесяти, который на все смотрел через призму огромного опыта и с изрядной долей цинизма, словно он в этой жизни все уже видел и по большей части ему это не нравилось, то таких как Макс принято называть молодыми и голодными.
Упорный и дерзкий, не обращавший внимание ни на опыт, ни на возраст, ни на регалии. Со своим единственно верным мнением. В этом Макс напоминал ей Ника. Такой же целеустремленный и абсолютно уверенный, что мир создан только для того, чтобы лежать у его ног. Он не был привлекателен в классическом понимании, но обладал своеобразным шармом, а своим специфичным чувством юмора заставлял Шэрен постоянно держать руку около рта, чтобы не смеяться в голос.
В последние несколько дней они много времени проводили вместе и нашли друг друга занимательными личностями. Между собой они общались исключительно на немецком, что полностью устраивало Шэрен. Она хоть и владела языком прекрасно, но в основном молчала: переводила, читала, поэтому поупражняться в разговорной речи было не только приятно, но и полезно. В перерывах Макс объяснял ей тонкости языка, которыми в идеале мог владеть только носитель. Особенно ценными были его пояснения о верном употреблении устойчивых выражений и сленга. Он даже поделился с ней парочкой настолько цветистых ругательств, что Шэрен удивленно подняла брови, оценив по достоинству настолько отборный мат. Вообще когда-то она считала, что только в русском языке имеется столько весьма разнообразных названий для мужского члена. Спасибо коллеге с бывшей работы, благодаря ему Шэрен знала их все. Но, как оказалось, не только в русском.
Иногда своими неоднозначными высказываниями Макс мог шокировать, по крайней мере ее. Однажды после очередного бурного обсуждения некоторых расхождений в пункте взаимозаменяемости мощностей «Инко» и «Крайс Эй Джи», он упал в кресло напротив Шэрен и с надменным видом заявил:
– А Ник Хейворт не такой осел, как все американцы.
Она ошарашенно осмотрелась, пытаясь прочитать по лицам коллег, слышали ли они оскорбительное высказывание в адрес их босса. Но в юридическом отделе по-немецки не говорил никто, поэтому Шэрен, судорожно выдохнув, вопросительно уставилась на Макса, который, картинно закатив глаза, с присущим ему высокомерием объяснил:
– Вы – американцы слишком легкомысленны и самоуверенны! Полагаетесь на удачу, плюете на риски, не думаете наперед. В этом ваша слабость. Много эмоций, мало мозгов. – Он выразительно постучал сначала по своей голове потом по черному дереву стола, наглядно показывая, какой, по его мнению, уровень серого вещества у благословенной американской нации.
Шэрен поражало, с каким снисходительным пренебрежением этот австриец по происхождению, выходец из Старой Европы, относился к ее стране. Макс был уверен, что Штатам недолго осталось вести на мировой арене, и приводил убедительные доводы каждому, кто имел несчастье заговорить с ним о политике. А после, подсаживаясь к Шэрен, удрученно качал головой и называл оппонентов ослами, вызывая у нее улыбку. Лично ее позиция Макса удивляла, но не раздражала, а работать с ним было приятно.
***
В конференц-зале «Уайли» собрался весь топ-менеджмент, заинтересованный в слиянии двух фармацевтических компаний. Шэрен в первый раз оказалась среди стольких людей, облеченных властью и деньгами. С деланной заинтересованностью она пропускала мимо ушей финальные дебаты Ника Хейворта, вице-президента «Инко» и главы «Крайс Эй Джи», потому что в это время у нее были дела поважнее. А именно, понять, что, собственно, здесь делает она? Если присутствие Макса, как лучшего юриста компании, было уместно, то зачем пригласили ее – загадка. Может, для подстраховки, или для красоты? Но поскольку документы Шэрен перевела, специалисты по праву утрясли нюансы, а переводчик никому из присутствующих нужен не был: немцы, возможно, не могли написать стихи на английском, но объяснялись вполне сносно, то она здраво рассудила, что для красоты!
Стейси поставила возле нее еще одну бутылочку воды, чем вернула в реальность и, взяв серебряный поднос, начала подавать ароматный кофе. Шэрен повернулась к сидевшему рядом Максу и удивленно отметила, что он с легкой улыбкой следил за каждым движением секретаря Ника. Что именно увидела в его взгляде Стейси – статная яркая брюнетка, когда поставила перед ним напиток, – Шэрен не знала, но уже через мгновение та поспешно отвернулась, пряча ответную улыбку, все же тронувшую алые губы.
– Извини, – Макс наклонился к Шэрен, – не люблю миниатюрных блондинок.
Она еле сдержалась, чтобы не фыркнуть на весь зал. Неужели ее внимание к увиденному он воспринял, как интерес лично к нему? Да, самомнение этого немца било все допустимые значения. Шэрен взяла в руки ручку и, сделав вид, что набрасывает пометки, прошептала:
– Я, знаешь ли, тоже предпочитаю высоких блондинов, а не тщедушных кудрявых шатенов.
Макс надменно вздернул подбородок, но по глазам было видно, что его крайне забавляет их диалог. Бросив взгляд на ее губы, он веско ответил:
– Тогда тебе подойдет Гюнтер. – Они одновременно повернули головы к председателю совета директоров «Крайс Эй Джи», и Шэрен судорожно сглотнула.
Гюнтер Олафсен был мужчиной лет сорока с небольшим и, казалось, способен одной рукой пробить стену. Он весь состоял из углов и резких линий. Квадратная челюсть, выступающие скулы и неподвижные белесые глаза. Ростом под семь футов он больше походил на гору, чем на человека. Если рядом с Ником Шэрен выглядела тоненькой и хрупкой, то рядом с таким мужчиной как мистер Олафсен могла показаться ребенком. Она всего на секунду представила его без одежды и твердо поняла, что между ними ничего не могло бы быть не только из-за ее симпатии к другому человеку, но и из соображений безопасности и физической сохранности ее тела. Шэрен перевела испуганный взгляд на Макса, в котором, по-видимому, так ярко отразились ее мысли, наблюдения и страх, с ними связанный, что он просто не смог сдержать громкого: «Ба!»
– Мистер Хаттер, что вас так удивило? – Их тихая беседа привлекла всеобщее внимание, но вопрос задал Гюнтер Олафсен. Макс быстро указал пальцем на документ, лежавший перед ним, и абсолютно серьезно ответил:
– Меня сбило с толку выражение «переносить бимесячно», но мисс Прескотт объяснила истинное значение фразы.
Шэрен заметила, как губы мистера Олафсена дрогнули в едва заметной улыбке (находчивость Макса Хаттера никого не могла оставить равнодушным), и подумала, что он все же человек и ничто человеческое ему не чуждо. Но, когда он перевел свои застывшие глаза на нее, Шэрен засомневалась в его принадлежности к Хомо Сапиенс.
– Надеюсь, мисс Прескотт, вас не сильно беспокоит такое соседство? – вежливо поинтересовался он. Шэрен сдержала желание поежиться от тяжелого, немигающего взгляда немецкого магната и от страха выдала первую пришедшую в голову глупость:
– Нет, что вы! Я играю в Скрэббл. У меня огромные запасы терпения.
Если это была шутка, то, судя по реакции аудитории, совершенно не смешная. Гюнтер ничего не сказал, но и глаз от нее не отвел, обрекая на неловкое молчание и прием успокоительного в течении следующих лет двадцати. Шэрен нервно повела плечом и бросила взгляд на Ника, ища поддержки и защиты.
Голубые глаза президента «Беркшир» блеснули довольством: его дерзкий ангелочек решил спрятать коготки и попросить покровительства. Ник придвинул к себе договор, который уже подписал Гюнтер Олафсен. В повисшей тишине отчетливо скрипнуло перо дорогой ручки, привлекая всеобщее внимание.
Шэрен наконец-то выдохнула, освободившись от повышенного интереса интернационального топ-менеджмента, и укоризненно посмотрела на Макса. Программист до мозга костей, осуждавший излишнюю эмоциональность, своей несдержанностью чуть не подписал им обоим билет в один конец.
– Шэрен, а ты знаешь, почему твой босс бросает на меня такие взгляды, будто я собираюсь съесть его любимую конфетку? – когда в кабинете началась шумиха, шутливо обратился к ней Макс. Шэрен взглянула на Ника. Он улыбался, пожимая руку председателю совета директоров «Крайс Эй Джи» Гюнтеру Олафсену, затем повернулся в зал и, безошибочно отыскав пару нарушителей дисциплины, наградил Макса строгим взглядом, а Шэрен веселой улыбкой. Но ее смутила не она, а жадное и абсолютно неподобающее руководителю желание, обычно спрятанное где-то в глубине его глаз, но на долю секунды всплывшее на поверхность. Шэрен точно знала, что в списке целей, обязательных к достижению, на сегодня осталась только она. Это пугало и возбуждало.
– Не знаю, – не глядя на Макса, проговорила она, – но слышала, что мистер Хейворт неравнодушен к сладкому.
***
– Шэрен, пожалуйста, можешь отнести эти дополнительные соглашения в приемную мистера Хейворта? Я ничего не успеваю, – шепотом пожаловалась смуглая девушка, протягивая ей черную папку и умоляюще заглядывая в глаза.
Шэрен криво улыбнулась, подумав, что зря решила вернуться за своим блокнотом, но, сжалившись над Хейли – молоденькой девушкой-стажером, которая по большей части была на подхвате у матерых юристов «Беркшир». Однако после подписания сделки с немцами ее буквально накрыла волна из сопроводительной документации, и помощь ей действительно была необходима.
У Шэрен и самой накопилось много работы: Кейт звонила и жаловалась, что не справляется в хранилище сама, но на их языке это значило: «Мне скучно одной, поэтому тащи сюда свою задницу!». Майклу она тоже была нужна, только пока непонятно, для чего именно: для доклада, который пришлось отложить на время, или для предотвращения преступления? Судя по паре сообщений, посланных им, Майкл был готов убить своего временного соруководителя мистера Уолша.
Ну что ж, чему быть того не миновать, поэтому она взяла увесистую папку и направилась к кабинету Ника.
Приемная была пуста, и Шэрен уже собралась оставить документы на хромированном столе секретаря, как дверь распахнулась и появилась Стейси.
– Эти бумаги нужно срочно отправить во все филиалы «Инко», – донесся голос Ника, дающего указания, – и сделай пометку, чтобы с подписью не затягивали. – Стейси кивала, одновременно делая записи в ежедневнике. – Что там еще? – увидев Шэрен, нетерпеливо осведомился он.
– Я принесла дополнительные соглашения. – Она протянула папку Стейси, когда в глубине кабинета зазвонил мобильный.
– Заходи, – кивнул Ник.
Шэрен послушно пошла за ним, отметив, что Ник мастерски умеет перевоплощаться из мужчины, добивающегося женщины, во властного энергичного руководителя.
– Спасибо, – улыбался Ник, разговаривая по телефону. – Да, обязательно, – он взял протянутые документы и начал просматривать. – Слушай, Брендон, я перезвоню минут через десять-пятнадцать. – Он повесил трубку и обратился к Шэрен:
– Надеюсь, у тебя нет никаких планов на вечер?
У нее не было, но вслух она сказала:
– Конечно, есть!
– Какие, можно узнать?
– Свидание. Нужно еще успеть сделать эпиляцию и потушить капусту, говорят немцам она очень нравится, – невинно хлопая ресницами, поделилась планами Шэрен.
– Придется отложить, – не проявляя никаких признаков ревности, рассеянно произнес Ник. Он взял ручку и, склонившись над столом, начал подписывать соглашения. – Сегодня мы все сделали большое дело и обязаны это отметить.
Ник оторвался от документов и, покрутив ручку, интимно проговорил:
– Насколько я помню, там у тебя все прекрасно. – Он тихо рассмеялся, любуясь румянцем, окрасившим женские щечки.
– А я зачем там? – пропуская его замечание, недоуменно воскликнула Шэрен. То, что после сделки все захотят расслабиться, было понятно, как и понятно, что будут там только мега-боссы, а ей среди них делать нечего.
– Шэрен, я не буду говорить тебе, что я так хочу. Я даже не буду говорить, что, возможно, хочу не только я. Скажу одно: ты тоже внесла свой вклад в это дело. Это и твоя победа.
Она улыбнулась. Его похвала была приятна.
– Хорошо, – с показным недовольством согласилась Шэрен. – И куда мне приехать?
– Тебе не нужно самой куда-то ехать, – не глядя на нее, отозвался Ник. – Ты поедешь со мной.
– Я поеду сама, – возразила она.
– Что за глупости! – Ник отложил ручку и бросил на нее задумчивый взгляд. – Если ты боишься меня, то обещаю: сегодня никаких рук, если сама не попросишь.
Шэрен закатила глаза, чтобы не начать улыбаться, как влюбленная глупышка, получающая истинное удовольствие от поддразниваний желанного мужчины, и надменно произнесла:
– Не хочу уязвлять твое непомерное самолюбие, но дело совершенно не в этом. Завтра рабочий день, и если ты не хочешь дать мне выходной, машина мне понадобится.
– Шэрен, я отвезу тебя домой, и если ты позволишь, утром отвезу на работу. – Ник, не скрывая намерений и отбросив маску образцового руководителя, поедал глазами ее стройные ноги и без стеснения заглядывал в вырез платья.
– А высадишь меня за квартал от «Уайли»? – сбрасывая магнетическое оцепенение, иронично поинтересовалась Шэрен. – Ну, чтобы никто не дай бог не увидел нас вместе.
Ник резко захлопнул папку и кинулся вперед так быстро, что она и не заметила, как оказалась прижатой к столу.
– Ну что за язык! – негодовал он, склоняясь над ней. – Я, кстати, так и не ответил тебе насчет заявлений относительного моего возраста.
– Ник, ты же обещал, – пролепетала Шэрен.
– А я и не трогаю тебя руками, – он демонстративно поднял руки вверх, затем вернул в исходное положение: по каждую сторону от ее бедер.
– Мне кажется, ты жонглируешь словами! – Она нервно бросила взгляд на дверь. – А если кто-то войдет?
Сейчас у нее была настолько призывная и провокационная поза, что никто бы ни в жизнь не поверил, что это все случайность, и Шэрен не пытается соблазнить босса.
– Ко мне просто так не заходят, – веселился Ник, видя ее смущение и бегающий по кабинету испуганный взгляд. – Шэрен, один поцелуй. На удачу.
– Какую удачу?! У тебя и так все получилось!
– Значит, на долгосрочную перспективу. Слияние ведь должно и в будущем приносить прибыль. – Его губы были в дюйме от ее, и Шэрен нужно было либо полностью лечь на стол, чтобы отстраниться, либо прильнуть к Нику и подарить себе маленькую радость.
– Ник… – взмолилась она.
– Один поцелуй, – просил он. – Один.
Шэрен послушно раскрыла губы, когда он провел по ним языком и, уцепившись за лацканы пиджака, закрыла глаза. Мысли о том, как это все неправильно, и что она снова уступает его напору, испарились от удовольствия, которое дарили его губы. А воспоминания о том, что поцелуй, каким бы он ни был упоительным, – самая невинная ласка из подаренных ей той ночью, несколько недель назад, заставляли тело гореть, а низ живота ныть от желания почувствовать его прикосновение. Но Ник, как и обещал, не трогал ее руками, а остатки гордости запрещали молить о ласках.
Сколько прошло времени Шэрен не знала, но, когда поцелуй прервался, почувствовала себя брошенной и нехотя убрала от Ника руки. Он чмокнул ее в нос на прощание и обреченно произнес:
– Ты погубишь меня.
«А ты – меня», – мысленно ответила она.
– Иди, – Ник отстранился от нее, давая возможность встать со стола. – Иначе, еще минута, и я перестану быть человеком слова.
Шэрен фыркнула. Если он всегда так держит слово, выворачивая все как ему удобно, то странно, что Нику вообще кто-то верит. А потом с грустью отметила, что она готова поверить! Если бы он решил солгать о чувствах, она поверила бы, потому что хотела быть с ним. Но Ник даже ложью себя не утруждал. Он и без нее был уверен, что еще чуть-чуть, и Шэрен сама упадет ему в руки, а вернее, в постель, как спелое яблочко. «Надо срочно позвонить бабушке!» – твердо решила Шэрен. Она-то сумеет вставить мозги на место!
Когда Шэрен с Ником приехали в ультрамодный ресторан в Хайес Вэлли, она боялась, что присутствующие воспримут это неоднозначно и сделают соответствующие выводы, но, как оказалось, правящей верхушке «Беркшир» и их партнерам не было до этого никакого дела. Домой она собиралась ехать на такси, но у Ника и на этот счет были аргументы. Он просто забрал у нее телефон, появившись практически из ниоткуда, а Шэрен не решилась протестовать, привлекая к себе ненужное внимание. Они вместе вышли из ресторана, но градус общения был настолько поднят, что никто даже бровью не повел, а возможно, и не заметил, что Ник Хейворт покинул вечеринку.
– Все в порядке? – спросила Шэрен, нарушая интимную тишину, установившуюся в машине. Ленивый взгляд Ника, казалось, уже снял с нее платье, забираясь под бельё, но вида, что ее волнуют его виртуальные вольности, она не подавала. – Мистер Олафсен как-то очень быстро ушел.
– А зачем ему оставаться? Больше, чем он уже получил от нашей компании, ему не светило, – отворачиваясь к окну, уверенно заявил Ник.
– О чем ты?
– У нас с Гюнтером оказалось больше общего, чем я предполагал. – Шэрен округлила губы, готовясь задать новый вопрос, но Ник преувеличенно громко вздохнул и опередил ее. – Нам обоим нравятся нежные ангелочки с невинными глазками и золотистыми кудряшками.
– Такие существуют? – кокетливо поинтересовалась Шэрен. Два бокала терпкого, с нотками цитруса, вина «Кина Лилле» позволили расслабиться и с лукавой улыбкой поддразнивать сидящего рядом мужчину.
– Да, один такой работает вместе со мной и сводит с ума меня и моих партнеров.
– Странно, я ничего такого не заметила. В компании вроде все вполне здоровы.
– Еще бы ты заметила! – воскликнул Ник. – Думаешь, почему я выпил с ним три двойных порции виски? – Шэрен весело пожала плечами. – Я сказал, – тихо, будто сообщая большой секрет, продолжил он, – что ты в разводе, с двумя детьми, а твой бывший муж – боец ММА* и очень ревнив.
– Вряд ли бы мистер Олафсен испугался, – с сомнением покачала головой Шэрен.
– Ты права, – цокнул Ник. – На самом деле я сказал ему, что ты целомудренная принципиальная девушка и никогда не заводишь отношений на работе.
– И это недалеко от истины, – согласилась она. Ник хмыкнул и посмотрел на нее как на отъявленную лгунью. – Но сомневаюсь, что он поверил. В твоей компании вряд ли можно встретить целомудренных и невинных особ.
– Я сказал, что ты лесбиянка, – зевнув, заявил он.
– Ты издеваешься надо мной?
Он рассмеялся, умиляясь ее негодованию.
– Ну, хорошо, я просто сказал, что ты – моя.
– Ты бы так не сказал, – проговорила она. Ник расслабленно полулежал на сидении с прикрытыми глазами, но после слов Шэрен распахнул их и серьезно посмотрел на нее. Она сглотнула. Это либо правда, либо он превосходный актер.
– Но это же ложь! – возмутилась Шэрен.
Ник положил руку рядом с ее маленькой ладонью, практически соприкасаясь пальцами.
– Разве это ложь? – вкрадчиво прошептал он.
– Абсолютная, – в тон ему ответила Шэрен.
– Эх, – тяжело вздохнул Ник. – Ну, Гюнтер-то этого не знал!
Шэрен рассмеялась и бросила взгляд в окно. Аккуратные клумбы с желтыми бархатцами и разноцветными петуниями, лестница с кованными перилами и темная дверь парадной. Они приехали к ее дому. Дэйв мягко притормозил, но даже головы не повернул в салон. А Шэрен в первый раз за вечер подумала, что при своем водителе Ник флиртует напропалую – никакой огласки и слухов не боится. Стопроцентное доверие.
– На кофе пригласишь? – заговорил Ник.
– Уже поздно для визитов и кофе.
– Ну, а если мне нужно… – Он задумался, потом щелкнул пальцами, словно узнал правильную комбинацию в многомиллионной лотерее. – В туалет?
– А тебе нужно? – тихо спросила Шэрен.
Ник пристально смотрел в ее глаза, в темноте автомобиля казавшиеся черными, как самая непроглядная ночь, и огромными, как Великие озера**. В них отражалось сомнение. То самое, которое терзало и его. Солгать и подняться к ней, или сказать правду и получить отказ?.. Он отвел взгляд, принимая решение, затем спокойно произнес:
– Да.
– Ну, раз нужно.
Они поднялись к ней. Открыв дверь и щелкнув выключатель, Шэрен пропустила Ника в квартиру. Гостиная, залитая мягким белым светом, отчего-то стала очень маленькой. Казалось, Ник полностью заполнил собой пространство и не столько внешне, сколько внутренне распространяя повсюду свою сильную энергетику.
Он снял пиджак и по-хозяйски бросил на винтажный бирюзовый диван. Шэрен, прислонившись к стене, молча наблюдала, как Ник скользил взглядом по ее дому, выхватывая из общего интерьера детали. А когда его глаза довольно сверкнули, обнаружив вход в спальню, она напряглась и оттолкнулась от стены. Но Ник, вопреки ожиданиям, подошел к невысоким стеллажам с книгами, на которых стояли семейные фотографии.
– Это твоя мама? – Взяв в руки серебряную ребристую рамку, он повернулся к Шэрен. Она кивнула. – Ты похожа на нее.
– Мне говорили.
– Ну и пончиком же ты была! – весело заметил он, рассматривая красивую блондинку, обнимавшую ребенка лет четырех. Шэрен пожала плечами. Что говорить, она действительно была пухленьким ребенком.
«Нет, – поправила она себя, – толстеньким».
Ник поставил снимок на место и взял другой. Ту, на которой они с Трейси стояли возле Эйфелевой башни. Это было то самое лето.
– Ты почти не изменилась, – окинув взглядом тоненькую фигурку Шэрен, заключил он.
– Правда?! А я наивно полагала, что у меня выросла грудь, – разочарованно вздохнула она. Ник вернул рамку и красноречиво заглянул в низкий вырез платья цвета свежих сливок, ища подтверждение ее словам.
– Ванная там, – указала пальцем направление Шэрен. Но было поздно. Ник вспомнил соблазнительные изгибы ее тела, которые за последние десять лет приобрели желанную округлость, и медленно приблизился к ней.
– Ты же обещал, – прошептала Шэрен, когда он нежно провел пальцем по ее щеке.
Ник вскинул руку и указал на время.
– Две минуты первого. Уже завтра. – Он обнял ее за талию и привлек к себе. – Шэрен, я постоянно думаю о тебе. – Ник зарылся носом в золотистые волосы, затем коснулся губами виска. – Мне кажется, я схожу с ума. – Она запрокинула голову, вслушиваясь в приятный шепот, а Ник тут же воспользовался приглашением: он покрывал поцелуями шею, а рукой поглаживал бедро, медленно дюйм за дюймом поднимая вверх край платья.
– Чего ты хочешь, Ник? – слабо протестуя, выдохнула Шэрен.
– Я хочу поцеловать тебя. – Он ласкал губами ее веки, скулы и щеки, но полураскрытых губ не касался. – Хочу раздеть. – Он спустил бретельки платья и потянул, освобождая грудь. – Хочу отнести в спальню и любить тебя всю ночь.
Шэрен обняла его за плечи, прижимаясь к сильному крепкому телу. «Любить тебя…» – звучало у нее в голове. Жаль только, что они с Ником вкладывали разный смысл в эти два слова.
– А что будет завтра? – Сил сопротивляться его нежной настойчивости и снова отказывать в близости становилось все меньше и меньше. Но она хотела знать, чего ждать в ближайшем будущем.
– Разве это важно, – закрывая ей рот поцелуем, пробормотал Ник. Его руки взметнулись вверх и одним мастерским движением расстегнули бюстгальтер. Он отбросил его в сторону и требовательно сжал округлую грудь, массируя возбужденный сосок большим пальцем.
Шэрен положила ладони на щеки Ника, прерывая поцелуй и отстраняя его от себя.
– Для меня важно. Я хочу быть готовой, если завтра при встрече ты мне едва кивнешь в знак приветствия.
Она заметила, как на мгновение Ник раздраженно поджал губы, но быстро спрятал свою истинную реакцию за легкой улыбкой.
– Я хочу тебя, Шэрен, и ты тоже хочешь меня. – Он коснулся внутренней стороны бедра, провел пальцами вверх к трусикам. Тонкая ткань была влажная, а нежная кожа горячая. Ник хотел оказаться там, меж ее ног. Ощутить этот жар и наконец кончить. Он что угодно готов был сделать, выполнить любой каприз, подарить любой подарок, но только врать о возвышенных чувствах, которых не испытывал, был не готов.
– Только это сейчас важно. – Томные круговые движения его пальцев лишали воли и возможности сопротивляться, затем Ник подцепил кружево трусиков, собираясь избавиться от последнего препятствия и отрезать путь к отступлению.
С губ Шэрен слетел тихий стон удовольствия, и она теснее прижалась к Нику, вдыхая опьяняющий аромат его кожи и наслаждаясь близостью последний раз. Она хотела его. Сильно. И метод добиться желаемого был выбран верно. Практически безотказный, полная капитуляция, но одно «но» все-таки было. Шэрен хотела его всего. Желала, чтобы Ник принадлежал ей полностью, а не только в постели, когда ему захочется снять напряжение после тяжелого рабочего дня. Собрав волю в кулак, она убрала его руки и быстро поправила одежду.
– Я думаю, для нас обоих будет лучше, если наши отношения останутся исключительно деловыми, – уверенно произнесла Шэрен. Ник просил забыть о той ночи, и она забыла. Пора и ему забыть, или же понять, что раздвигать ноги перед ним по команде, она не будет.
– Что за детский сад?! – раздраженно воскликнул Ник. – Ведешь себя, как доморощенная пятнадцатилетняя девственница, – уничтожающе закончил он.
– Детский сад? – взбунтовалась Шэрен. Она схватила его пиджак и грубо ткнула в его грудь. – Так иди и найди себе кого-нибудь по возрасту! Знаешь, скоро я начну сомневаться в адекватности твоей психики. Тебя с поразительной регулярностью тянет на детей!
Ник с оскорбительным высокомерием осмотрел разъяренную молодую женщину, с припухшими от поцелуев губами, с лихорадочным румянцем и разметавшимися в беспорядке золотистыми волосами. В ней трудно было узнать податливого невинного ангелочка, головокружительную скромницу, которую он уложил в постель несколько недель назад. Кроме как дикая кошка или чертова стерва – ассоциаций не было. Он взял пиджак и, не удостаивая Шэрен взглядом, спокойно вышел.
Когда за ним захлопнулась дверь, Шэрен схватила маленькую подушку и запустила в сторону выхода, затем упала на диван и, закрыв лицо руками, разрыдалась.
ММА* – турнир по смешанным единоборствам.
Великие озера** – система пресноводных озер на территории Северной Америке.
