Текст книги "Сладкое утешение"

Автор книги: Оливия Гейтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Пока не столкнулся со мной.

– Пока не столкнулся с тобой.

Он так произнес эти слова… Неужели в его голосе прозвучала нежность?

– И как мне тебя накормить? У тебя ведь даже нет инжира?

– У меня широкий выбор сухофруктов. В буфете у тебя за спиной.

– Мне они понадобятся для десерта. Что ты хочешь как основное блюдо? Уверена, ты можешь заказать доставку в любое время.

Лейле показалось, что Рашид смотрел на нее целый час. Казалось, он молча проклинал злую судьбу за то, что их дорожки пересеклись сегодня вечером. Но внезапно его взгляд изменился, и Лейла поняла, что победила.

– Хорошо. Тебе доставят любые ингредиенты, которые тебе понадобятся. Чем хочешь накормить меня?

Лейла едва удержалась от того, чтобы не подпрыгнуть на месте с криками ликования.

– А ты что хочешь поесть?

Вместо ответа, он набрал номер на своем мобильном и протянул трубку ей:

– Удиви меня. В этом тебя невозможно превзойти.

Глава 4

План Рашида рассыпался, как карточный домик. Почему он позволяет Лейле все это делать? Это он должен был отдавать приказы и руководить. Но с того самого момента, как он принял из ее рук шарф, у руля оказалась она. И это совершенно новое для него ощущение, когда он позволил ей ухаживать за собой, полностью обезоружило его.

Никто никогда не делал для него ничего подобного. Он никому бы этого и не позволил. Даже Хайдару и Джалалу. Даже их заботу он не принимал. И до настоящего момента был вполне счастлив.

Хотя теперь он понял, что слово «счастье» здесь не вполне уместно. Сам он не знал значения этого слова. Он слышал описание этого чувства от других людей, видел, как его проживают другие. Вероятно, именно это испытывают сейчас Хайдар и Джалал со своими невестами. Он никогда не переживал подобного и был безумно за это благодарен Аллаху. Потому что терпеть не мог… компромиссов. Его друзья не принадлежали более самим себе. Их приоритеты утратили свою значимость. И никто не мог переубедить его в том, что так называемое «счастье» этого стоит. Счастье и другие человеческие радости, которых так жаждали остальные, ему не нужны. У него иное предназначение.

И вдруг случился сегодняшний вечер. И появилась она.

Лейла Аль-Шалаан. И это был… шок.

Вместо эгоцентричной избалованной девицы, какой он себе ее представлял, – точной копии ее бессердечной матери и тетки – в его жизнь ворвалась невероятно добродушная и искренняя девушка. Последние часы он потратил на то, чтобы обнаружить подвох в ее действиях. Но так и не смог его найти.

Она постоянно делала противоположное тому, что он от нее ожидал. Поэтому Рашид совершенно растерялся.

Вместо того чтобы воспользоваться удачей, которая сама приплыла к нему в руки, он пытался теперь от нее отмахнуться. Он делал все, чтобы не дать Лейле приблизиться к себе, хотя сам до этого преследовал ее в попытках хотя бы немного узнать ее поближе.

Итак, все пошло не по плану. Точнее, все пошло так хорошо, как он и не смел об этом мечтать. Но это ужасно его беспокоило.

Впервые в жизни Рашид оказался в подобной ситуации. У него всегда был четкий план, каждому пункту которого он скрупулезно следовал. И даже если ему приходилось вдруг импровизировать, он не выходил за поставленные изначально условия.

Сегодня в течение нескольких часов он получил то, на что планировал потратить недели. Ему уже не нужно было разрабатывать стратегию подступа к Лейле. Его план уже осуществился, даже не позволив ему проявить малейшую инициативу. И теперь он следил за происходящим, затаив дыхание.

Он не имел права использовать ее желание сделать что-то для него и ее нежелание оставлять его одного против нее самой. И вообще, ему все труднее становилось мыслить. Он был околдован ее трогательной заботой и нежностью, ее готовностью позаботиться о нем. Он с ужасом ожидал момента, когда она соберется и уйдет.

Видимо, всему виной была потеря крови от полученной раны. Временное помутнение рассудка.

Он наблюдал, как Лейла приближается к нему. Само воплощение женственности, хотя, совершенно очевидно, сама она себе в этом отчета не отдает. Он с легкостью мог прочитать выражение ее глаз и ее широкой улыбки. А ее чувственные губы подсказывали ему то, о чем он никогда не смел даже мечтать. Она наслаждалась каждой минутой, проведенной рядом с ним. И дело было не в благодарности. А в чем-то гораздо большем. Но Рашид отказывался в это верить.

И думать об этом тоже. К чему ненужный анализ размышлений на тему ее мотивов и его реакций? Почему-то все пошло непредвиденно гладко, и теперь есть шанс этим воспользоваться.

И возможно, на этот раз отступление от первоначального плана не обернется настоящей катастрофой.

* * *

– Я нашла у тебя одно слабое место!

Услышав триумфальное заявление Лейлы, Рашид поднял взгляд от тарелки, которую только что опустошил.

Никто не мог выдержать долго его взгляд. Но Лейла могла. Ей все сложнее становилось контролировать свои эмоции. Она чувствовала себя так, словно отыскала неистощимый источник позитивной энергии. Она чувствовала себя пьяной. Пьяной от одного его присутствия.

Когда он зашел на кухню и начал ей помогать, она подошла к дивану, положила подушку так, чтобы с нее открывался лучший вид на кухню, и похлопала по ней. Он стоял молча и смотрел на ее манипуляции, не веря своим глазам.

Когда он наконец осознал серьезность ее намерений, Лейла громко расхохоталась, а Рашид вынужден был подчиниться, предоставив ей удовольствие сделать все самой.

И это оказалось невероятным удовольствием. Никогда еще процесс готовки не был ей так приятен. И еще большим наслаждением стало наблюдать за тем, как он уплетает за обе щеки и даже слегка постанывает от удовольствия, поедая запеченную в меде форель, тушеные овощи и салат с авокадо.

Рашид только что прикончил национальное лакомство, приготовленное из замоченных в меде сухофруктов, посыпанных жареным миндалем и корицей, и признался, что никогда еще не ел так сытно и так вкусно.

Теперь он ждал разъяснений на счет своего слабого места.

– Математика, – заявила она. – Ты неправильно посчитал женщин рода аль-Шалаан. Теперь я – одна из трех.

– Ах да. Если считать Алию – теперешнюю королеву Джудара. Слышал, она тоже отличается способностью заставлять мужчин плясать под свою дудку.

Лейла снова улыбнулась:

– Если речь о короле Кямале, спешу тебя заверить, что пляшут они вместе.

– Как скажешь.

Она взяла тарелку из его расслабленных рук.

– Зачем полагаться на мое мнение? Посмотри на них – и все поймешь сам.

Облокотившись о стену столовой – еще одного помещения с единственным предметом мебели, невысоким круглым столом из необработанного дерева, окруженного огромными мягкими подушками, – Рашид скрестил обнаженные щиколотки.

– Женщинам определенного типа не так уж просто поймать удачу. Алия должна благодарить трудности своей жизни за то, что они привели ее к тому, что она имеет сейчас. Ее семья вела себя так недостойно, что это должно было раздавить ее и морально, и физически. Пытаясь преодолеть последствия нанесенного ими ущерба, она, наверное, научилась и самоконтролю, и состраданию, что очень важно для правящей особы. Кямал – счастливчик.

Вместо ответа, Лейла прикоснулась к ладони Рашида.

Он внимательно посмотрел вниз, но руку не убрал. Он не хочет, чтобы она прикасалась к нему? Видимо, на этот раз она переступила границу его зоны комфорта.

Тысяча эмоций одновременно захватили Лейлу. На ее прекрасные глаза навернулись слезы.

Чуть раньше он был вынужден прикоснуться к ней. Это был первый добровольный жест с его стороны в ответ на ее многочисленные попытки приблизиться к нему. Каждая клеточка в ее теле напряглась, и она с трудом сдержала желание поднести его руку к губам и прикоснуться к ней благоговейным поцелуем.

Она чуть заметно вскрикнула, когда Рашид без предупреждения поднялся и навис над ней. Он был так близок – она чувствовала жар его тела, вдыхала неповторимый аромат, растворилась в его ауре. И на какое-то короткое мгновение ей вдруг показалось, что он…

Но он просто стоял, глядя на их соединенные руки.

Затем поднял их, снова вопросительно изогнув бровь:

– Куда теперь прикажешь идти?

«Куда угодно. Куда угодно, только со мной».

К счастью, Лейле хватило ума вслух этого не произнести. Пока. Она и так уже слишком напугала несчастного мужчину.

Она отвела его обратно к камину. Как только он уселся, Лейла вернулась на кухню и принесла ему чашку красного чая, которую он принял с пристальным взглядом, в котором читалось нежелание дальше сопротивляться ее настойчивым попыткам проявлять о нем заботу.

– Говоря о женщинах определенного типа, ты ведь и меня имел в виду? И, анализируя ситуацию и рассуждая на тему того, почему Алия не стала оружием массового поражения, ты пытался обиняками намекнуть мне, что я – второсортный товар и останусь такой навсегда?

– Если я тебя обидел, приношу свои извинения.

Лейла запрокинула голову и громко рассмеялась:

– Я приму твои извинения, если перестанешь ходить вокруг да около. Единственное, чего я прошу, – это честности. Всегда. И я сама всегда буду говорить только правду.

После бесконечного молчания он наконец поднял взгляд от дымящейся чашки.

– Ты считаешь, что справишься с этим?

– Ты даже не представляешь, какая я сильная. Надеюсь, это тебя не смутит?

– А ты как думаешь? Я просто вынужден был защищаться ради собственного блага. Я слышал, что ваш род славится притворством и лживостью.

К огромному удовольствию Лейлы, Рашид продолжал смотреть на нее поверх ароматной дымящейся чашки чая.

Смахнув слезы, она посмотрела ему в глаза:

– Сэр, вы меня недооценили. Но это понятно, учитывая то, из какой семьи я происхожу. Я ведь – одна из недостойных женщин клана аль-Шалаан. О которых ты, кстати, судя по всему, ничего не знаешь. А я знаю все. Могу поспорить, до сегодняшнего вечера ты меня совсем не замечал.

Глаза Рашида вспыхнули непонятным огнем.

– Значит, ты замечал меня? И все еще считаешь избалованной? И что именно заставило тебя так думать? Ты не заметил, что мать держала меня в ежовых рукавицах? Не заметил, что отец пользовался любым оправданием, чтобы не провести и пяти минут в моем обществе? Или что оба родителя использовали меня как приманку в общении с родственниками и как буфер в отношениях друг с другом?

Рашид нахмурился. Он всегда был готов убить тех, кто делал ей больно. Но ей позволял видеть лишь равнодушие.

Но внезапно Лейла почувствовала, как от него исходит гораздо большее, что-то иное по своей природе, нежели ярость, которую он проявлял с момента их встречи.

Ого. Неужели она добилась этого упоминанием о своих родителях? Она не ставила перед собой цель растрогать его или призвать к состраданию. Все ее семейные страдания не шли ни в какое сравнение с пережитым им.

– Или ты считал меня избалованной из-за того, что мои многочисленные кузены не мутузили меня, как друг друга? Кстати, это не из-за того, что я была единственной девочкой, а из-за того, что я младше всех.

– Ты не можешь отрицать тот факт, что представители клана Аль-Шалаан живут против законов, которые уважают в нашем регионе. Вместо того чтобы прославлять Аллаха за рождение в семье наследников, отсутствие в роду девочек в течение долгого времени привело к тому, что мужчины рода перестали цениться, а к женщинам стали относиться как к сокровищам. Долгое время этим привилегированным положением пользовалась твоя тетя Бахия. Потом родилась ты. Твоя мать – гидра – держалась в семье только из-за того, что в ней боготворят женщину. А потом она еще совершила настоящее чудо, родив девочку – тебя.

– Гидра, значит? Ух. Да, красноречивое описание. Хотя у меня ощущение, что мы говорим о двух совершенно разных мирах. Лично я никогда не замечала терпимости по отношению к моей матери. Более того, я никогда не ощущала себя особенной из-за того, что родилась девочкой. Скорее наоборот. Я чувствовала себя одинокой эстрогеновой каплей в океане тестостерона. И это было совсем не весело. Первые десять лет жизни я не понимала, что я – не мальчик. Потом не хотела этого принимать, делала все, что было в моих силах, чтобы стать похожей на мальчика. Мама пыталась переубедить меня. Потом пришел подростковый период, и я начала понимать, что такое – быть женщиной. – Прежде всего Лейла ощутила, как безумно привлекает ее Рашид. – Но я продолжала всех разочаровывать. Я не была мужчиной, поэтому не имела права играть роли, отведенные наследникам клана, но в то же время я не могла стать такой женщиной, какой меня хотели видеть. Чем старше я становилась, тем меньше нравилась моей матери и тете за то, что не унаследовала от них их утонченные женские гены. Словно меня подкинули в род аль-Шалаан, как любила говорить моя мать, когда пыталась в очередной раз промыть мне мозги. В их присутствии я подстраивалась под их условия, но, как только пропадала из зоны их влияния, снова становилась «невыносимой». Естественно, они не думали сдаваться. Они надеялись на то, что постоянное давление оправдает слова старинной поговорки: «Яблочко от яблоньки недалеко падает».

– То есть твоя мать и тетушка не смогли тебя «обратить»?

Лейла расхохоталась. Очевидно, он ненавидит ее семью, но ведет себя деликатно, если не сказать, слишком осторожно.

– Ты словно о вампирах говоришь. Еще одна удачная аналогия, как бы грустно мне ни было это при знавать. Отвечаю: нет. Несмотря на их отчаянные старания, я осталась личностью, готовой сражаться и ошибаться, чем навсегда разбило их сердца. Сложнее всего им оказалось смириться с моим упрямством, свидетелем которого ты сам стал сегодня вечером.

Неужели в его глазах блеснули озорные искорки? Это возможно?

– Ты всегда была упрямой и уверенной в своей правоте?

– Ага. Их хватил бы удар, если бы кто-то описал меня подобным образом. Они всегда были недовольны основными чертами моего характера. По их словам, я с рождения была лишена скромности, покорности и прозорливости, а также хороших манер и умения себя преподнести.

Она знала все эти слова наизусть, потому что слышала их бесчисленное количество раз. И от Лейлы не ускользнул тот факт, что Рашид это понял.

– Очевидно, они не старались узнать тебя по-настоящему.

– Не возражаешь, если я сочту твои слова комплиментом?

Его мускулистая рука, словно вылитая из бронзы, сделала жест, который должен был означать: поступай как знаешь. Лейла была готова отдать все на свете, чтобы познакомиться с этими руками поближе.

– Когда я начала срывать их планы на мое будущее, начались репрессивные меры. И когда я посчитала, что хуже быть не может, был открыт их заговор против дяди Атефа. Я не только ничего не подозревала, я даже не могла себе представить, что они способны на подобную подлость. Видимо, насчет отсутствия у меня прозорливости они были правы.

– Ты чувствуешь себя виноватой из-за того, что не подозревала их замысла.

Он снова был прав.

– Я до сих пор чувствую свою ответственность за то, что случилось. Это – главная причина, по которой я уехала из Зохаида. И вот я здесь.

 – И вот ты здесь.

Его слова повисли в теплом воздухе, одурманивая ее, как наркотический аромат. Он сказал их так, будто рад ее присутствию.

Лейла все еще не могла поверить, что делится с ним вещами, которые не обсуждала даже с лучшими подругами. И он слушает ее с пониманием и сочувствием, позволяя ей открыться, приблизиться к себе. Если бы он мог ответить ей взаимностью…

Лейла изнемогала от желания провести рукой по его шраму, скользнув по его великолепному лицу, идеальным плечам, широкой груди. На его лице, которое она видела вполоборота, заиграла невероятная нежность, словно на мгновение Рашид забыл надеть привычную маску.

– О чем ты думаешь? – прошептала она.

Но нежность уже ускользнула.

– Ни о чем.

– Четвертая по счету легенда. Уверена, что твой мозг не отдыхает даже мгновение. Судя по всему, он работает даже во сне. Такое впечатление, что ты постоянно настороже, наблюдаешь и анализируешь, делаешь выводы и принимаешь решения.

– А какие три первые?

– А ты не знаешь? Это очень распространенное суждение.

– Полагаю, что в Зохаиде. Но, вопреки всеобщему мнению, Азмахар никогда не являлся частью Зохаида. Он всегда был автономной территорией. И если бы не бывший король Недал, не было бы и речи о его присоединении обратно.

– Ого! Сильно же тебя это задевает! Спрячь свои когти, Рашид. Со мной на эту тему дискутировать не придется. Я сама на половину азмахарка, хотя мои родственники и несут ответственность за развал этого королевства. Но я не собираюсь брать на себя ответственность за поступки других и за последствия их поступков. Я всегда любила Азмахар как вторую родину.

Его взгляд застыл на ее лице. Это снова удивление или радость?

– Я бы не стал тебя осуждать, если бы было по-другому. Теперь Азмахар – королевство, которое не за что любить и в котором нечем гордиться. Десятилетиями его раздирали на части междоусобицы, делая уязвимым для врагов. И большинство жителей давно забыли, что значит гордиться своей страной.

– Но не ты. Ты – герой Азмахара. Человек, который все исправит, заняв трон.

Внезапно Рашид изменился в лице, и Лейла поняла, что зашла слишком далеко. Наконец он повел плечами:

– Мое кандидатство ничего не значит.

– Только выигрыш имеет значение, да?

С тех пор как ее дядя был вынужден отречься от престола, обвиненный в превышении полномочий, его наследники начали борьбу за правление. Азмахар нуждался в новом короле. Страна разделилась на три фронта, и каждый выдвинул своего кандидата.

Двумя другими кандидатами стали Хайдар и Джалал, ее кузены. И оба принца считались идеальными кандидатами на трон Азмахара.

Но Лейле это казалось смешным. Хотя она очень их любила, считала прекрасными людьми и грамотными бизнесменами, они не могли сравниться с Рашидом. И не только из-за того, что она обожала этого мужчину, но из-за того, что он был коренным азмахарцем и не раз проявлял себя как истинный патриот, защищая отечество и обогащая его казну в качестве самого успешного бизнесмена за всю историю королевства.

– Ты все еще не рассказала про первые три легенды.

– Я понимаю, что ты – азмахарец. Но я думала, что, поскольку ты так много времени проводил в Зохаиде, ты хорошо изучил местную культуру.

– Этот нюанс я как-то упустил.

Лейла не смогла удержаться и расхохоталась. Он продолжал удивлять ее. Сочетание утонченного юмора и совершенно равнодушного лица сражали ее наповал. Как и все остальное, что касалось его.

– Вурдалак, феникс и верный друг.

– Насчет первых двух не знаю, а вот с третьим не поспоришь.

Видимо, он говорит о Хайдаре и Джалале. Когда-то они были неразлучными друзьями, но все изменилось. Что же произошло? Может, стоит спросить? Нет. Она уже и так слишком многого добилась от него за один-единственный вечер.

Можно подумать, будет другая возможность.

Лейла вздохнула:

– Видимо, у нас обоих проблемы с близкими людьми.

– Ты хочешь сказать, что у нас есть что-то общее?

– Я не хочу сказать. Я это утверждаю.

– Не прошло и трех лет с момента твоего переезда в Чикаго, а ты уже забыла, кто ты на самом деле, принцесса. И кто – я.

Лейла закатила глаза:

– Ты опять? Только не говори мне, что я стою выше тебя на иерархической лестнице.

– А я и не говорю. Я утверждаю.

– Ой, только не надо! Ты принес победу в войне своему королевству. Ты – живая легенда, икона успеха, которого только можно добиться в жизни. Твое королевство умоляет тебя взойти на трон. А кто я такая? Хотя у меня хватило денег, чтобы начать свой бизнес, и он постепенно развивается, я никогда не достигну результатов хотя бы отдаленно сравнимых с твоими. И хотя моя семья уверена, что относилась ко мне надлежащим образом, она фактически сломала мой характер, пытаясь удержать меня в рамках. Я только сейчас начала отходить от их постоянного давления. Возможно, твои опекуны относились к тебе недостаточно тепло, но ты, по крайней мере, знал, что ты – не их плоть и кровь. Поверь мне, я не выше тебя по статусу.

– Ты всегда будешь принцессой.

– Самой младшей в семье.

– Единственной дочерью в клане аль-Шалаан. Твои родители – дети монархов. И по статусу ты имеешь право претендовать на корону обоих королевств. И если это не делает из тебя настоящую принцессу, я не представляю, что еще для этого нужно.

– Не забывай, что по одной линии я уже не могу претендовать на монархический статус, поскольку семья моей матери не признается ни Зохаидом, ни Азмахаром. А после того как дядя Атеф передал правление Зохаидом Амджаду, из правящих родственников остался лишь мой кузен, что окончательно лишает меня статусных привилегий.

– Это всего лишь политика. Несмотря ни на что, ты принадлежишь к монархическому роду по праву рождения. За спиной твоих родителей несколько дюжин предков-монархов.

– О, Аллах! Теперь я начинаю понимать, почему мне не везет в личной жизни. Меня, видимо, боятся. Кто станет встречаться с женщиной, в жилах которой течет голубая кровь? Кому нужны такие осложнения?

– Любой мужчина с готовностью отдаст все, чтобы… быть с тобой, даже если это изменит его жизнь навсегда.

Это прозвучало как комплимент. Интересно, говоря о «любом мужчине», он подразумевал себя?

Прежде чем Лейла собралась уточнить эту деталь, Рашид заговорил вновь:

– Ты ни с кем не встречаешься?

– Нет. Я не делаю того, в успех чего не верю.

– А как ты можешь быть уверена, если не попробуешь?

– Одного раза бывает достаточно.

Ой-ой. Это заявление прозвучало так, словно она привыкла к свиданиям на одну ночь, после которой не может вспомнить имя очередного любовника.

Лейла не успела оправдаться, потому что Рашид вскочил.

– Тебе пора домой, принцесса.

Лейла поднялась вслед за ним, чувствуя, как сердце бешено стучит от отчаяния.

– Но я пока не хочу уходить.

– Уже час ночи. Женщина, с которой ты снимаешь квартиру, наверное, уже заявила в розыск.

– Мира улетела в Теннесси. Ее отец попал в больницу. Поэтому мне не пришлось ей звонить. Сегодня мне предстояло провести вечер дома в одиночестве.

– То есть ее отец попал в больницу, а ты решила отправить туда меня.

– Можно подумать, кто-нибудь способен заставить тебя что-то делать.

– Я тоже раньше так думал. Но сегодня вечером все изменилось. Меня силой затащили в больницу, принудили к осмотру, затем шантажом затолкали в машину, рассказали, что именно я должен чувствовать, накормили и теперь возятся со мной, как с инвалидом.

– Если ты согласишься оставить меня у себя на ночь, обещаю, что перестану суетиться.

И снова ее слова поразили его настолько, что он надолго замолчал.

И когда Лейла уже решила, что он останется нем навсегда, Рашид произнес:

– То, что ты приехала сюда, уже непристойно. Тому, что ты останешься на ночь, придется подбирать новое определение.

– Неприемлемо? Выходит за все рамки? Шокирует?

– Как насчет «даже не рассматривается»?

– Перестань, Рашид. Мы в Чикаго двадцать первого века. – Она поймала его руку и сказала срывающимся голосом: – Ты не можешь отправить меня одну в пустую квартиру после того, что случилось.

На этот раз морщины на его лбу выдали нарастающее беспокойство.

– Ты так боишься остаться одна? Я бы не подумал.

– Если я не рыдаю, это не значит, что со мной все в порядке. – И в этом она не соврала. – Только ты смог помочь мне найти в себе силы выдержать это испытание. – Настал момент, когда ей следовало сделать решительный шаг, чтобы подтолкнуть его к верному решению, не дав и далее колебаться. – Позволь мне остаться с тобой, Рашид. Пожалуйста.

Он отвернулся, чтобы уйти. Затем бросил через плечо холодный взгляд.

– Одно я знаю наверняка, принцесса. Твоя мать и тетя заблуждались на твой счет. Ты можешь заставить мертвого встать из могилы.

– Но поскольку ты жив, я могу остаться?

– Как пожелаешь, принцесса.