Текст книги "Сладкое утешение"

Автор книги: Оливия Гейтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 2

Рашид постоянно чувствовал дыхание Лейлы где-то рядом. Все время, пока его осматривали врачи. Он ощущал ее неповторимый запах, тепло ее тела и ее искреннее беспокойство.

Несмотря на то что он постоянно пытался продемонстрировать, что ее присутствие не нужно и не важно для него, его взгляд постоянно скользил по ней, словно она притягивала его магнитом. Никогда раньше ни один человек, а тем более женщина, не смел ослушаться его.

Но Лейла аль-Шалаан не была одной из женщин. Никто другой не стал для него столь значимым человеком с самого рождения.

Рашиду было восемь, когда родилась она – первая наследница рода аль-Шалаан за последние сорок лет. Это случилось всего через неделю после того, как он познакомился со своими кузенами Хайдаром и Джалалом, с которыми стал неразлучными друзьями на ближайшие двадцать лет.

Лейла выросла у него на глазах, становясь прекраснее день ото дня и покоряя его сердце. Он посчитал это нечестным – то, что она так совершенна внешне и при этом никак не может быть прекрасна внутри. Учитывая то, что росла она в настоящем серпентарии.

Теперь, когда она повзрослела, этот контраст стал еще очевиднее.

Его взгляд непроизвольно возвращался к ней снова и снова. Ее волосы и глаза цвета темного шоколада переливались солнечным блеском. Кожа медового оттенка, невероятно женственное точеное тело и прекрасное лицо, выдающее в ней королевскую особу и удивительно гармоничную личность.

Почему она кажется такой… милой? Такой… великодушной? Женщина, которая происходит из семьи бездушных шлюх и отпетых преступников?

Она действительно волновалась за него. Искренне.

Наконец он нашел этому объяснение. Она чувствует себя обязанной. Благодарной за то, что он вовремя вмешался. Как только испуг и шок пройдут, исчезнут ее великодушие и человечность.

И тогда он снова сможет думать о ней самое худшее. И относиться к ней соответственно: без зазрения совести.

А пока ему надо тщательно продумывать каждый последующий шаг.

– Я иду с тобой.

Рашид резко повернулся у входа в процедурный кабинет, услышав ее решительное заявление. Снова увидев его изогнутые брови, она почувствовала то, что обычно чувствуют смертные, боясь гнева богов.

Он ведь позволил ей быть рядом с ним в приемном отделении. Когда прибыла полиция, он ловко переврал все факты, отведя от нее всякие подозрения и найдя логическое объяснение ее синяку.

В соответствии с его рассказом, ее ударила мячом Мира во время игры в баскетбол, и Лейле оставалось только кивать во время его разъяснений. Конечно, ему невозможно было не поверить.

Полицейские не стали долго его мучить. Хотя Лейле и показалось, что они в курсе, что произошло на самом деле, но сумели оценить благородный поступок Рашида. Они вели себя так, словно поняли, с каким могущественным человеком имеют дело и что он сам олицетворяет собой правосудие. Они покинули больницу, пожимая ему руку и хваля за то, как грамотно он разделался со своими обидчиками.

В ответ на реплику Лейлы раздался голос медсестры:

– Сюда проходят только члены семьи. Или если сам пациент просит кого-то остаться.

– Но я же уже здесь. Мог бы позволить мне сопровождать тебя и дальше.

Его взгляд подтвердил ее догадку о том, что дипломатические способности ее клана с преобладанием мужского рода не достались единственной представительнице слабого пола. Ответом Рашида стала его мощная спина, когда он проследовал за медсестрой в процедурную.

Прошло тридцать минут, потом еще тридцать и еще… В комнату постоянно входили и выходили врачи. В конце концов, Лейла пришла к выходу, что его рана оказалась катастрофична и что они пытаются исправить положение, но это им не удается…

– Трудно поверить, что вам так повезло, милочка… Лейла подняла глаза. Перед ней стояла та самая медсестра, которая отвела его в кабинет. Норма Макгрегор (имя было написано на бейдже) улыбалась ей во весь рот.

– …в то, что вас уже почти похитили, но тут появился он.

– О… все было совершенно по-другому…

– Я прекрасно знаю, что он сказал, но я видела нападавшего, которого он чуть не разорвал пополам. Если бы напали на него, он не стал бы наказывать его настолько жестоко. Значит, атаковали вас. И конечно, я не купилась на сказку про синяк во время баскетбола. Но не волнуйтесь. Парни в форме будут придерживаться его версии, но мы можем обсудить то, что случилось на самом деле.

– Вы хорошо знаете людей.

Сестра Макгрегор звонко рассмеялась:

– Издержки профессии.

– Я не хотела, чтобы он давал ложные показания.

– Но он настоял… Теперь он выглядит еще более героически. Он оградил вас от гораздо большего, чем вам кажется.

– Он спас мою жизнь. Если бы не он, я бы была сейчас уже где-нибудь в пригороде Чикаго в подвале, раздумывая о том, доживу ли до рассвета. Но он… он… – Лейла наконец позволила себе разрыдаться.

Медсестра нахмурилась:

– Все в порядке, детка. Всегда сложно, когда приходит осознание того, что случилось, и того, что могло случиться. Не пытайтесь держать все в себе. Ищите помощи.

– Я не из-за себя. Его рана…

– Слишком много крови? Вы испугались?

Она покачала головой:

– Я была волонтером скорой помощи в своей стране. Имела дело с разными ранениями. Но его ранили, когда он защищал меня…

– Поэтому его поверхностное ранение так вас беспокоит.

– Почему это поверхностное ранение так долго обрабатывают?! – воскликнула Лейла.

– О, его рану давно обработали.

Лейла нахмурилась:

– Тогда почему к нему все время заходят все новые врачи?

– Дело не в том, что с ним, а в том – кто он.

– Не поняла?

– Наверное, вы не заметили, кто им занимается?

Лейла не заметила. Обычно в присутствии Рашида все остальные становятся незаметными и второстепенными.

Медсестра рассмеялась:

– Ну, обычно подобные ранения поручают интернам первого года обучения. Но к нему пришла сама заведующая отделением травматологии – доктор Вергас. Он ее просто замучил. Боже, он настаивал на том, чтобы самому зашить рану, убеждая нас, что у него больше опыта, чем у нас всех, вместе взятых. Но доктор Вергас убедила его, прибегнув к одному весомому аргументу.

– И какому же?

– К вам, разумеется.

– Что?

– Она сказала, если он не позволит ей зашить его, то она позовет вас, чтобы вы с ним поговорили. И он сразу согласился.

Он согласился только для того, чтобы не видеть ее? Это хорошо, плохо или просто ужасно?

– И даже после этого он не позволил снимать его свитер. Просто приподнял его. Но то, что нам удалось увидеть… О-ля-ля! Возможно, увидев остальное, мы попадали бы в обморок.

Для Лейлы информации было слишком много. Она вполне обошлась бы без дополнительного подстегивания собственных фантазий о Рашиде. Для ее психики слова насчет «всего остального» могли стать настоящей травмой.

Женщина продолжила:

– Он словно и не человек вовсе. Сначала его божественное тело, потом… он не издал ни малейшего звука, пока мы его зашивали, хотя он отказался и от местной анестезии, и от обезболивающего. И мы все время чувствовали, как он за нами наблюдает, пытается контролировать процесс.

Лейле было хорошо известно, какое сильное впечатление производит Рашид на людей. Но здесь было что-то большее.

– У него побывал весь медицинский персонал. Почему поток врачей к нему не прекращается? Что происходит?

– Об этом я и говорила, когда сказала, что дело в том, кто он. Когда мы закончили с раной, он за явил, что хочет сделать пожертвование больнице. По том озвучил цифру. Вот тогда все кинулись искать о нем информацию в Интернете. И только тогда мы осознали, кто к нам попал.

Должно быть, это убило их наповал. Состояние Рашида оценивается в десятки миллиардов. Люди его уровня имеют свои собственные больницы, персонал которых вылетает в любую точку мира, где он получил простую царапину. Это действительно очень странно, что он согласился обратиться в обычную муниципальную больницу.

– Так вас интересует, почему тут такое столпотворение? Это заведующие разных отделений, которые пытаются склонить его отдать деньги на свои проекты.

Так он там обсуждает бизнес? Позволяя ей сходить с ума от беспокойства?

Поблагодарив медсестру Макгрегор, она вошла в процедурную.

Как там сказала про него сестра? Ах да. Божественное тело. Неудивительно, что женщины чаще всего прибегали именно к этому определению, описывая Рашида. На фоне остальных людей он всегда казался царствующей особой, благосклонно принимающей обожание своих подданных.

Он сразу заметил Лейлу. Более того, он смотрел на дверь, словно ожидая ее.

Он был уверен, что она нарушит больничные правила? Но она подчинилась не им, а его молчаливому, но на этот раз неоспоримому требованию не входить. Так он все-таки считал возможным, что она ослушается? И именно поэтому так напряженно смотрел на дверь? Или просто сам не мог дождаться, когда выберется отсюда?

Рашид слегка приподнял брови. «Ты все еще здесь?»

Она сложила руки на груди, словно говоря этим, что готова торчать здесь всю ночь.

Рашид обратился к стоящему рядом с ним мужчине в халате:

– Мистер Хендрикс, прошу вас выслать ваше предложение на мой рабочий электронный ящик с пометкой «Из больницы». Я отвечу вам в течение двух недель. – Сразу поднялась волна обсуждений, но он остановил их одним жестом руки. – Все предложения отдавайте мистеру Хендриксу. Я сделаю что смогу.

И Рашид направился к выходу. Она видела, что им хочется задержать его, но никто не смеет стать на пути шейха, когда он принимает твердое решение. И они расступались перед ним, как Красное море у ног Моисея.

Он не замедлил шаг, когда проходил мимо нее, – просто констатировал факт:

– Ты не ушла.

– А ты что подумал?

Он бросил на нее мимолетный взгляд.

– Подумал, что тебе следовало это сделать.

– Ну да. – Она внимательно всмотрелась в перевязку, которая находилась прямо под пятном на его свитере, которое теперь казалось темно-коричневым. Лейла испытала приступ тошноты, понимая, что это из-за нее. – Ты в порядке?

Он наградил ее взглядом, в котором читалось, что проблемы у нее, а не у него.

– А как я выгляжу?

«Ты выглядишь божественно».

– Внешность может быть обманчива. Особенно твоя.

– Я не знал, что обладаю способностями хамелеона. Это помогло бы мне в самые черные дни.

Он героически сражался на войне. Теперь он попал совсем в другой мир. Вполне естественный шаг вперед, но не всем бывшим военным удается гармонично пережить столкновение с мирной действительностью и ее скрытыми опасностями.

Неужели именно это так сильно ожесточило его? Он всегда был сложным человеком, но те мрачные глубины, которые она чувствовала в нем сейчас, появились по причинам ей пока неизвестным.

Лейла с трудом произнесла:

– Я говорила о твоей коже. Она такая… – «Гладкая, загорелая и нежная… Мне так хочется к ней прикоснуться». – Загорелая. Кто-либо другой в подобной ситуации был бы бледным, как призрак.

– Вряд ли ты видела людей, потерявших много крови, до настоящего момента.

Она ускорила шаг, чтобы перехватить его взгляд.

– Ты ошибся. Я работала волонтером в скорой помощи во время учебы в колледже Зохаида.

Ей снова удалось его удивить? Блеск его глаз подсказал ей именно это.

Он удивился, что ее матери при всех стараниях не удалось сделать из нее изнеженную принцессу?

– Тогда ты должна знать, что большое количество крови лишь выглядит ужасно. Во мне все еще более чем достаточно этой жидкости, циркулирующей по телу и выполняющей свою работу. Более того, потеря крови – это всегда обновление.

На этот раз у Лейлы открылся рот от удивления.

– Обновление?

– Прежде чем ты задашь этот вопрос, спешу ответить. Я не наношу себе увечий намеренно. Но когда это случается, я пытаюсь найти в боли положительную сторону. – Медсестра права. Он не похож на обычного человека. – Я все еще тебя не убедил, хотя твое волонтерское прошлое говорит тебе об обратном.

– Я просто не могу перестать думать о том, что все могло закончиться гораздо хуже.

– Перестань изматывать совесть.

В этом он ошибся. Ее не мучило чувство вины. Она просто боялась за него, хотя и понимала, что опасность уже позади.

Рашид вздохнул:

– Как мне тебя убедить, что я выживу? Поверь, я не собираюсь покидать этот свет в ближайшие лет пятьдесят.

– Я уж прослежу, – пробормотала она.

Он наградил ее очередным взглядом искоса, на этот раз еще более долгим. Они молча вышли из больницы на морозный воздух.

Лейла с трудом поборола желание взять его за руку, когда они переходили дорогу. Одно дело – привезти его сюда и дождаться, пока его отпустят, совершенно другое – позволить себе этот интимный жест. Она не хотела снова видеть удивленный изгиб его бровей.

Но все же она его увидела, когда поспешила сесть за руль. Рашид неподвижно стоял около машины. Лейла опустила окно и сказала:

– Садись уже.

– Может, поедешь к себе домой вместо того, чтобы раздавать указания мне?

– Я отвезу домой тебя.

Выпрямившись, Рашид засунул руки в карманы пальто, давая тем самым понять, что готов отстаивать свою позицию.

– Наш договор не был настолько продолжительным. Он окончился в тот самый момент, когда тебе сообщили, что мое ранение вполне безобидно.

– То есть твоя рана была не настолько серьезна, как ранения в боях, и потеря крови не очень значительна. Но швы должны сейчас очень болеть, учитывая то, что ты снова изображал из себя супергероя и отказался от анестезии и обезболивающего. И даже если ты обладаешь сверхъестественными способностями, я настаиваю на том, чтобы отвезти тебя домой. Более того, я не просто доставлю тебя до дверей. Я собираюсь зайти к тебе.

Это сразило его наповал. Он замер, затем наклонился и посмотрел ей в глаза.

Наконец, Рашид медленно и четко заговорил:

– Я участвовал в трех войнах, принцесса. Я сбился со счета, сколько именно вооруженных конфликтов мне пришлось урегулировать. Не говоря уже о других миссиях, из которых казалось невозможным выбраться целым и невредимым. Каждый раз у меня был всего один шанс на миллион. Я видел ужасающие вещи, я делал их, мне делали их. Поэтому единственное, чем является для меня пара дюжин шрамов, – это чувство ностальгии по полю боя. Уверяю тебя: до кровати я доберусь.

Лейлу бросило в жар от его слов. Сколько же женщин боролись за то, чтобы оказаться там с ним? И сколько женщин было удостоено этой чести?

Она поспешила закусить губу, пытаясь избавиться от откровенных образов.

– Уверена, ты способен удержать весь мир на своих плечах, Атлант. Но это не значит, что ты должен это делать, по крайней мере один. Что бы ни случилось, сегодня я не оставлю тебя в одиночестве. Ты получил эти шрамы, защищая меня. Их можно считать и моими, поэтому я тоже имею право голоса в их защиту. Ты считаешь их незначительными и даже ностальгическими. Но для меня они – повод для внимания и беспокойства. Возможно, для тебя единственный повод для беспокойства – военные действия, но меня на данный момент очень беспокоишь ты. Поэтому тебе стоит смириться, сесть в машину и позволить мне отвезти тебя домой.

Лейла была готова поспорить на что угодно, что с Рашидом впервые разговаривали в подобном тоне.

Когда он наконец обрел дар речи, его голос зазвучал ниже на целую октаву, хотя это и казалось невозможным.

– Мне, правда, не надо…

– Я знаю, что тебе ничего ни от кого не надо. – Теперь, когда ей удалось вывести его из привычного равновесия, она приготовилась нажать на последний рычаг управления и сломить наконец его железное сопротивление. – Я знаю, что ты всегда заботился о себе сам, даже в самые худшие и трудные времена. Но сегодня все будет по-другому. Сегодня я позабочусь о тебе.

Глава 3

Лейла перешла границы дозволенного.

И, судя по враждебному взгляду Рашида, сильно переборщила. Наверное, стоило убедить его идти домой пешком, вместо того чтобы уговаривать сесть в машину.

Она слегка наклонилась вперед, чтобы посмотреть ему в глаза:

– Если ты вызовешь такси, я поеду за машиной. Если решишь идти пешком, буду медленно ехать за тобой. Или выйду и пойду вместе с тобой. Я буду везде следовать за тобой.

Рашид не верил своим ушам.

Она улыбнулась. «Проведи со мной немного времени и, если верить моей семье, услышишь много невероятного».

И прежде чем она сказала что-то еще, он оказался в машине. Лейла так и не смогла понять, как он так быстро и бесшумно сделал это. Интересно, этому его научили в разведке? Или он уже обладал всеми этими способностями, когда стал бесстрашным и опасным воином?

Закрыв окно, он предоставил ей лицезреть свой профиль. Его идеальное лицо не мог испортить даже шрам.

Он был нереально красив.

Единственное, что огорчало Лейлу, – это то, что он сбрил свои великолепные волосы. Она всегда радовалась тому, что он отращивал их до определенной длины, позволяя ей любоваться шелковистой мягкостью и переливчатым каштановым цветом. Когда ей было двенадцать или тринадцать, он собирал волосы в хвост. И она с нетерпением ждала того момента, когда он снова распустит их.

И, даже уйдя в армию, он не стал стричься. Но теперь его голову украшал лишь короткий ежик.

Он продолжал молчать, и Лейла поняла, что Рашид не собирается объяснять ей, куда ехать. Он хочет посмотреть, как она будет выкарабкиваться из подстроенной ею же самой ловушки.

– Мне нужно знать, куда ехать.

Не говоря ни слова, он пощелкал кнопками навигатора.

Итак, игра в молчанку. Она приняла правила.

Через двадцать минут езды по полупустынным пригородным улицам Лейла поняла, что легче было сказать, чем сделать.

Она провела всю свою сознательную жизнь, пытаясь заговорить с ним, но страх всегда останавливал ее. И теперь она хотела воспользоваться возможностью, чтобы наконец восполнить этот пробел. Но его молчание стало барьером.

Внезапно она почувствовала на себе его пристальный взгляд и на секунду оторвала глаза от дороги. И в это мгновение ей показалось, что он стал немного мягче и расслабленнее.

– Ты понимаешь, что это был шантаж?

– Я бы предпочла называть это настойчивостью. Достойным ответом на твое упрямое сопротивление.

– Я лишь пытался отстоять свою позицию.

– Позицию?

– Я считаю, что тебе не подобает оставаться со мной наедине.

– Э, нет. Ты не станешь говорить со мной о традициях нашей культуры. О том, как должна вести себя женщина. Особенно если ее считают старой девой.

– Ты – не старая дева.

– Скажи об этом моей маме. В ее глазах я являюсь таковой на протяжении последних десяти лет.

– Десять лет назад тебе было всего семнадцать!

Он знает ее возраст?!

– И уже тогда я засиделась в девках. Ты же знаешь, что в наших странах девушки должны привлечь интерес мужчины гораздо раньше этого возраста.

– Так почему ты считаешь, что не ведешь себя неприлично?

Неужели он серьезно?

– Например, потому, что мы не в Азмахаре и не в Зохаиде.

– Наше поведение не должно зависеть от того, в какой точке земного шара мы находимся. Где бы мы ни были, мы должны остаться самими собой. Ты, как никто другой в нашем регионе, должна уважительно относиться к нашим традициям. Как ты могла убедиться сегодня ночью, они призваны не столько ущемлять твою свободу, сколько защищать тебя.

– Не смей винить меня в том, что произошло сегодня. Это – всего лишь стечение обстоятельств.

– Ты не можешь позволять себе подобное стечение обстоятельств. Или считать, что телохранители не в твоем стиле.

– Ты думаешь, я отказалась от них по этой причине? Похоже, ты не особо в курсе последних событий.

– Почему бы тебе меня не просветить?

– Пожалуйста. Когда ты перестал следить за развитием сюжета мыльной оперы, разыгрываемой моей семейкой? Главное ты знаешь. Двое братьев женились на сестрах, чтобы объединить королевства, но вместо того, чтобы наслаждаться своим статусом, благосостоянием и богатством и дарить миру здоровых наследников, они стали злейшими врагами. Все закончилось неминуемой трагедией: моя мама и тетя планировали заговор против мужей, но их поймали, мужья подали на развод и отправили их в тюрьму. С этого момента начинается моя история с телохранителями. Всю свою жизнь, пока не попала в тюрьму, моя мать был одержима одной идеей. Что она – принцесса Сомая из Азмахара – однажды перестанет играть второстепенную роль младшей сестры – королевы Сондосс из Зохаида. С детства она пыталась внушить мне мысль о том, что мое предназначение – выгодный брак, который поднимет ее до монархического статуса ее правящей сестры и избавит от унизительной зависимости от семьи отца. А мой отец, который был не раз сам замечен в обществе любовниц, охотящихся за его деньгами, настаивал на том, чтобы меня сопровождали телохранители для того, чтобы не позволить своей супруге достичь поставленной цели. Как только их тошнотворные отношения подошли к логическому концу, меня сразу избавили от их мрачного присутствия.

Рашид заметно напрягся.

– Почему ты не обратилась к дяде Атефу или к своим кузенам с просьбой найти новую охрану? Почему не наняла телохранителей сама?

– Я никогда ничего не прошу у других. Мой бизнес в сфере компьютерного оборудования пока еще только набирает обороты, и все мои средства уходят туда. Но важнее всего то, что я не считала себя уязвимой. Я приехала сюда для того, чтобы начать новую жизнь. Жизнь одинокой женщины в большом городе. Со мной впервые приключилась неприятность.

– Одного раза могло оказаться вполне достаточно.

– Это правда. Но это случилось не из-за моей небрежности. Кто-то имел твердое намерение навредить мне. И он нашел бы способ подступиться ко мне. Я благодарна богу за то, что ты оказался рядом.

– Ты – принцесса Зохаида. Ты не имеешь права оставаться без охраны. И ты не имеешь права находиться наедине с незнакомым мужчиной и тем более везти его домой.

– Может, ты и кажешься мне незнакомым… но мы ведь знаем друг друга.

Рашид одарил ее снисходительным кивком.

– Ну конечно, я не совсем незнакомец для тебя, но все же…

– Перестань уже, Рашид. Почему ты ведешь себя так, словно мы незнакомы?

– Так оно и есть.

– Ну да. Я знаю тебя всю свою жизнь.

– Большую часть ее ты видела меня лишь издалека.

Боже, как же она мечтала сократить это расстояние! Она пыталась быть везде, где был он: когда Рашид приезжал в Зохаид, искала причину, чтобы отправиться в Азмахар, когда он приезжал туда – изнемогала от желания заговорить с ним. Но единственное, на что она могла рассчитывать, – это на быстрое рукопожатие. Единственное, что слегка ее утешало, – это то, что Рашид не подпускал к себе никого.

После того как он ушел в армию и стал еще более недосягаем, она с удвоенным рвением отслеживала его редкие визиты. Но потом началась война между Азмахаром и Дамхуром, и некоторое время спустя пришло известие о том, что Рашид пропал без вести и, возможно, погиб.

Никогда еще она не была в таком отчаянии. И никогда не испытывала большего облегчения, когда он вернулся через пару недель. Она чуть не умерла от горя, когда узнала, что не может поехать вместе с Хайдаром и Джалалом, чтобы поприветствовать его. Но все же смогла попасть на церемонию, во время которой Рашиду вручили высший знак отличия Азмахара. Она даже умудрилась поздравить его, сказать, как рада, что он вернулся живым. Но он казался еще более отстраненным, чем раньше.

Потом он просто пропал, словно исчез с лица земли. Три года спустя он объявился в Зохаиде, когда там разразился скандал, и предстал врагом ее самых близких кузенов – Хайдара и Джалала, а соответственно, кровным врагом всей ее семьи.

Никто так и не узнал, что случилось с бывшими лучшими друзьями. Лейла не знала даже, по той же причине или нет сами кузены рассорились вконец. Единственное, что она поняла, – это то, что ей не суждено больше никогда встретиться с Рашидом. И у них никогда ничего не получится.

И вдруг судьба дает ей шанс, снова организовав их встречу. И снова ей приходится отчаянно бороться за возможность стать к нему хотя бы на дюйм ближе.

Навигатор объявил, что они прибыли к месту назначения.

Он что, живет… на складе?

– Теперь, когда ты довезла меня до дома, я поручу кому-нибудь проследить, как доедешь ты.

Она вынула ключ из зажигания и протянула ему. Он не взял его. Тогда она положила его ему на колени и отстегнула ремень безопасности.

– Ты так еще и не понял, что я собираюсь присматривать за тобой сегодня?

– Все из-за того, что ты – одна из двух своенравных женщин рода аль-Шалаан?

– Что ты имеешь в виду?

– Твоя уверенность в том, что мужчины должны беспрекословно подчиняться. Обычно ты приказываешь прыгать, а тебя в ответ спрашивают, насколько высоко?

Если бы он приказал ей, она бы прыгнула не задумываясь. И зависла бы в воздухе, если бы он этого захотел. Но пока ему знать об этом не обязательно.

Лейла улыбнулась:

– Пригласи меня к себе, Рашид.

– Очень плохая идея, принцесса.

– Может, перестанешь меня так называть? Иначе сразу превратишься в шейха.

– Забудем про титулы. Но не про границы.

Лейла закатила глаза:

– Как скажешь. Может, обсудим границы в помещении? Я готова убить за чашку чая. Обещаю и тебе сделать.

– Я не пью чай.

– Но у тебя должны быть другие напитки.

– Только вода.

Она усмехнулась:

– Пытаешься избавиться от меня?

– Констатирую факт.

– Сейчас ты скажешь, что кроме сушеного инжира у тебя ничего больше нет из еды.

То, как он повел плечами, стараясь сделать вид, что его невозможно смутить, могло стать одним из лучших эпизодов голливудского фильма.

– Это близко к действительности.

Итак, вода и инжир? Все, что нужно пустынным кочевникам. Видимо, прожив долгие годы воинствующим отшельником, он привык довольствоваться минимумом. И даже теперь, будучи миллиардером, он не стал зависимым от излишеств, предлагаемых современным обществом потребления.

«Где бы мы ни были, мы должны оставаться самими собой».

– Вода и инжир мне подойдут.

– Отлично. Можешь зайти.

Не слишком напоминает приглашение, но сойдет и так. Тем более что Лейла просто сгорала от любопытства.

– Пока не приедет твоя охрана.

Выйдя из автомобиля, Лейла увидела здание, напоминающее склад, – старое кирпичное помещение промышленного назначения.

– Посмотри, – сказала она, указывая рукой на пустынное окружение. – Здесь никого нет, как это обычно бывает в нашем регионе. Нет любопытных глаз, следящих за моим визитом, нет ядовитых языков, готовых разносить сплетни. Почему ты беспокоишься?

– А ты почему нет?

– Я не могу беспокоиться, когда ты рядом. С тобой я чувствую себя в безопасности, как никогда в жизни.

Ей снова удалось шокировать Рашида.

– Ты считаешь, я не могу представлять для тебя никакой опасности?

– Для меня – нет. – Слова вырвались прежде, чем она смогла сообразить, что речь может идти об опасности несколько иного рода.

Если бы. С точки зрения секса, с ним она могла забыть об этом навсегда, как сильно бы это ее ни разочаровывало.

– Очень интересно, – немного отрешенно про комментировал он ее последнее высказывание.

«Скажи это еще раз», – подумала она, наблюдая, как по его спине пробежала тень от уличного фонаря и он наконец погрузился в темноту, заходя в мрачное здание.

Рашид не стал включать свет. Видимо, все еще пытался наказать ее за неподобающее поведение.

Ему же хуже. Это не сработает. Она не боится темноты, кроме того, она сказала чистую правду, когда заявила, что рядом с ним вообще ничего не боится.

В попытке пресечь его старания смутить ее Лейла сказала:

– Да будет свет, Рашид.

И словно по мановению волшебной палочки так и случилось. Но включился не ослепляющий свет, а приглушенное свечение словно вползло в помещение, давая их глазам возможность постепенно свыкнуться с окружающим пространством. Они стояли в огромном складе-студии с потолком высотой футов пятьдесят. У Лейлы нашлось лишь одно слово, чтобы описать его интерьер: спартанский. Теперь она поняла его значение. Они находились в жилище воина. Минимум мебели, очень практичный, суровый декор. Но главным шоком стало то, что он словно перенес сюда частичку древнего Азмахара, каким он был, прежде чем месторождения нефти и современные технологии не превратили его великолепное наследие в очередной европеизированный гибрид двадцать первого века. Каждая частичка декора, каждый предмет мебели – все казалось отголоском истории Азмахара, несло на себе печать его неповторимого колорита.

– Ну конечно. – Лейла поняла, что произнесла это вслух, только в тот момент, когда почувствовала на себе пристальный взгляд Рашида. – Теперь, когда я вижу твое жилище, я понимаю: другого у тебя быть и не может. Оно все в тебя или… ты в него.

– В меня? Как-то ты странно говоришь. Словно здесь присутствует мистика.

Лейла рассмеялась:

– Немудрено, учитывая то, как ты материализовался сегодня в ночи, не находишь?

Скинув пальто, он прошел в глубину помещения.

– Уверен, тебе будет проще держаться подобного объяснения, чем пытаться найти логическое объяснение.

Сняв пальто в свою очередь, она проследовала за ним и остановилась рядом с Рашидом около камина.

– Я послушаю. А ты садись.

– В этот раз ты не приказываешь мне прыгать? Только сидеть? Что дальше? Кувыркаться? Кланяться?

Лейла рассмеялась, живо представив себе эту картину. Но внезапно смех застрял в ее горле, когда забавные картинки стали вдруг несколько пикантными.

– Все возможно. Может, я попрошу заскочить тебя на этот мезонин. Уверена, ты достигнешь потолка в один прыжок. Но даже супергерои иногда должны отдыхать. И сегодня вечером тебя ждет именно это.

Даже не улыбнувшись в ответ, Рашид протянул ей полено и позволил заняться камином. Затем сел на низкую кушетку, расшитую в традиционном азмахарском стиле, и откинулся на одну из огромных мягких подушек, продолжая следить за Лейлой взглядом пантеры, выслеживающей молодую газель.

С каждым вздохом его взгляд смущал ее все больше, рождая в теле дрожь, которая всегда сопровождала его появление в ее жизни.

Завтра он снова из нее исчезнет. Но остается сегодня. И она здесь, с ним. И постарается извлечь из этого максимум пользы.

Лейла повернулась к Рашиду:

– Ты голоден.

– Правда?

– Судя по состоянию твоих мускулов, ты продуманно и сбалансированно питаешься. С того момента, когда ты пришел мне на помощь, прошло более четырех часов. Поэтому ты голоден.

– Так ты не только приказываешь своим мужчинам? Ты еще и говоришь им, что они должны чувствовать?

– Моим мужчинам? – Лейла не выдержала и расхохоталась. – Хвала Аллаху, что за предположение! – Она прошла в смежную кухню. – Итак… еда. Пожалуйста, скажи, есть ли у тебя что-нибудь посущественнее воды и инжира.

– Я все еще могу позвать для тебя охрану.

– Нет, спасибо. Ты ведь не шутил, да? У тебя нет холодильника? И что же ты ешь? Все время в ресторанах? Или заказываешь на дом? Или к тебе приходит повар?

– Повара нет, но каждый день мне привозят свежие продукты, я их съедаю и жду новые.

– А что же случилось сегодня?

– Я планировал поужинать в городе.