Текст книги "Оскорбление (СИ)"

Автор книги: Оливер Леоненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Морда чудовища раскололась надвое вертикальной щелью. Дрожащие щупальца разошлись, открывая богатый набор... зубов? Нет, скорее венчающих такие же щупальца острых игл и тонких лезвий.

Ш-Телл закричала бы, если бы могла. Но язык ее не слушался. Даже отвести взгляд не удалось, и все, что оставалось – смотреть, как медленно опускаются лезвия к ее лицу.

Кодовое наименование, которое Объединенный штаб присвоил объекту «Конус», уже не слишком-то ему подходило. Еще на расстоянии пяти астрономических единиц от Земли он начал менять форму, превращаясь из изрытой отверстиями и бугрящейся наплывами «сахарной головы» в таких же неправильных очертаний тридцатикилометровый шар. По зеркальной поверхности пришельца пробегали пульсирующие черные разводы. Погасив остаток скорости, сфера вышла на идеально круговую земную орбиту, точно в плоскости экватора, на расстоянии около ста пятидесяти тысяч километров.

Объект "Кольцо", в отличие от своего переменчивого собрата, своему названию отвечал в полной мере. Тор величиной с московскую кольцевую, да и ширины схожей, расположился примерно на семьдесят пять тысяч километров выше своего сферического собрата, и орбита его пролегала через оба земных полюса. Вокруг кольца раскинулась паутина протянутых во все стороны длинных переплетающихся волокон, придавая ему еще большее сходство с дорожной схемой.

А вот три "иглы" из четырех – четырех длинных, вытянутых сужающихся четырехгранных клинков, чья поверхность ярко сверкала в солнечном свете – отключили расположенные на их расширенных оконечностях двигатели гораздо позже своих громоздких товарищей. Продолжив падение к далекому голубому шарику Земли, пока тот не увеличился и не закрыл полгоризонта. Последний раз "иглы" полыхнули двигателями на высоте полутора тысяч километров, откуда их можно было различить в ясном небе невооруженным глазом. Но задолго до этого утолщения на плоских боках-бортах "игл" лопнули – и оттуда вырвались, окружив их роем мошкары, десятки крохотных юрких "кинжалов".

И небо раскололось.

Земля не собиралась покорно ждать вторжения. Перемещения вражеских кораблей отслеживали десятки телескопов и локаторов, как наземных, так и орбитальных, все космодромы планеты последние три года безостановочно работали на развертывание космической группировки. Рои ракет сорвались с боевых платформ, нацеливаясь на "иглы" и на "кинжалы". Развернулись навстречу врагу стволы малокалиберных орудий на крупнейших платформах.

Над Землей забушевало пламя. Осколочные заряды заполнили пространство потоками картечи, ядерные окружили планету новыми недолговечными радиационными поясами. Ложные цели и помехопостановщики почти не возымели действия – "кинжалы" уверенно наводились на ракеты, когерентными пучками жесткой радиации прожигая обшивку, подрывая топливные баки, расплавляя боеголовки и ослепляя системы наведения. В отличие от вражеских – ракеты слепли и глохли и от близких подрывов собственных товарок, и захлебываясь в наведенных чужими помехах.

Тем не менее несколько истребителей система глобальной обороны записала на свой счет. Прежде чем выйти из строя окончательно, спутники наблюдения уверенно засекли, как двое или трое чужаков распалось на фрагменты, не успев уклониться от потока осколков. Еще пятеро оказались слишком близко к сработавшим ядерным БЧ – и тут же выяснилось, что установленные на ракетах лазеры с ядерной накачкой добивают куда дальше, чем вооружение кинжальных истребителей.

Высокоорбитальные боевые платформы успели произвести целых два залпа. А затем "иглы" нацелили свои заостренные носы на планету – и космическая компонента земной ПКО перестала существовать почти целиком.

Земное небо расчертил целый рой падающих звезд, когда выпущенные "иглами" крохотные снаряды вонзились в атмосферу. Тысячи дробинок были слишком малы, чтобы достигнуть поверхности, а тем более – нанести какой-либо ущерб наземным целям. В отличие от спутниковых платформ. Прошли часы, прежде чем небосвод рассекли новые метеоры, более крупные и медленней сгорающие – это вспыхнули в плотных воздушных слоях обломки боевых спутников, сброшенных попаданиями с орбиты.

Мегатонные ядерно-лазерные боеголовки, выведенные на низкие орбиты, в большинстве своем превратились в космический мусор безо всякой пользы. Восемь единиц – сработало, выплюнув во врага потоки жесткого излучения и сократив число "кинжалов" еще на четыре аппарата. А еще одна сработала достаточно близко к "игле", и борт вражеского корабля рассыпался слепящими искрами, когда в него ударил расходящийся пучок рентгеновских импульсов. И это оказался самый существенный успех землян за космическую фазу сражения.

Радары и телескопы успели засечь, как отделяется от "игл" множество каплеобразных силуэтов, устремляясь к земной поверхности. А затем "иглы" дали новый залп, несколько увеличив массу зарядов.

Выстрелы пришельцев, занявших позицию на орбите, были менее мощными – три года торможения забрали у снарядов большую часть их энергии. Теперь снаряды не растрачивали ее большую часть на создание зрелищно и малоэффективно разогревающих стратосферу огненных потоков. Тепловые взрывы происходили на высоте не более километра над целью. И пусть мощность этих взрывов снизилась в тысячи раз – нацелены они тоже были куда лучше.

На радарные поля и оголовки шахт, аэродромы и пусковые. На позиции земных войск и города земных жителей.

– Давайте, давайте! – Званцев подгонял придушенными выкриками не столько подчиненных, сколько самого себя. Порывы ветра доносили то вонь горелого леса, то странный, едко-химический запах. Трехчасовой безостановочный марафон по тлеющим лесополосам, в полном боевом, несмотря на всю подготовку и вколоченную еще в училище привычку к маршброскам, вымотал и его, и весь взвод.

Сократившийся уже до размеров отделения.

Все пошло не так с самого начала. Ночная тревога, пляска огней в ночном небе, торопливо зачитывающий приказ командир батальона. Гул двигателей вертушек, водопад помех в наушниках, рывок парашюта.

Никто из десантников так и не рассмотрел противника толком. Батальон высадился четко, как на учениях, заняв позицию на окраине брошенного жителями райцентра. Тех немногих упрямцев, кто не поторопился сбежать при первых зарницах в стороне областного центра, загнали в подвал местного ДК, велев не высовывать носа. Приказ гласил – держать оборону, ожидать подхода основных сил бригады с тяжелым вооружением. Периодически по ушам ударяли двигатели самолетов, звеньями проходивших над их позициями в южном направлении. Там горизонт периодически озаряли вспышки, прожигая тучи, били куда-то в горизонт спрямленные молнии, а один раз – подсвеченные облака вздыбились шапкой гриба. Званцев, заученно вжавшись в землю, ощутил, как ползет по коже неприятный холодок. К чему-то подобному их выпуск готовили – но мельком увидеть своими глазами, как поднимается вдалеке столб не имитационной шашки, а настоящего ядерного взрыва, невзирая на успокаивающий доклад дозиметриста...

Связь так и не восстановилась. Тем не менее батальон торопливо окопался, распределил сектора обстрела и принялся дожидаться обещанного усиления. Комбат отправил вестовых к соседям, а заодно и в тыл – с приказом разыскать штаб и подкрепления.

Ровно через десять минут после этого окопы залил свет нестерпимой яркости, грохот ударил по ушам, и стена рухнувшего из туч огня протянулась с севера к их позициям.

Полуоглохший Званцев пришел в себя в полуобвалившемся окопе. Рука сама принялась шарить вокруг, пока не нашарила оружие. Но стрелять было не в кого. Райцентр горел. Точнее, его остатки. Сквозь середину городка протянулась черная полоса воронок, окутанная дымом. Казалось, по городку наотмашь рубанули гигантским огненным топором.

Лейтенанту приходилось видеть, на что способен ракетно-бомбовый удар, так что масштабы разрушений его не поразили. А вот быстрота... Чтобы сравнять с землей райцентр и позиции их батальона, пришельцам потребовалось меньше секунды. Прокашлявшись и отплевавшись от песка и пыли, Званцев попытался созвать своих людей.

Собрать удалось почти весь взвод. Их спасла случайность – они находились на фланге, между крайними домами и тянущейся через городок асфальтированной дорогой. Большей части батальона повезло меньше.

Услышав удивленный возглас сержанта, Званцев обернулся. Стволом автомата десантник проводил упорхнувший в дым еле заметный силуэт – совы? подхваченного потоком воздуха обрывка? Званцев открыл было рот, чтобы спросить, что насторожило бойца.

В следующую секунду из мрака донеслось резкое стаккато щелчков, и десантников рядом со Званцевым начало отбрасывать во тьму, словно отброшенных ударами кулака.

Загрохотали очереди. Стреляли на звук, высаживая в ночь магазин за магазином. Званцев не смог бы сказать, был ли противник один, из чего тот ведет огонь. Он перекатывался, видел, как взлетают рядом фонтанчики земли, стрелял, стрелял. Услышал грохот "Вампира", обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как вспыхивает гранатометчик, а из дыма вырывается округлый силуэт величиной с суповую миску.

Не слыша себя, лейтенант выкрикнул "Воздух!". Автоматы били вверх, пытаясь зацепить верткий диск, вокруг стреляли, горели и падали десантники, кто-то подхватил РПГ и тут же рухнул, сбитый выстрелом. Чья-то пуля, должно быть, достала диск, потому что на месте того вздулся мгновенно ослепивший Званцева огненный шар. Он ощутил тепло, заморгал слезящимися глазами. Тут же щеку и веки опалил жар новой вспышки, раздались хлопки рвущихся патронов, затрещали волосы. Разлепив глаза, он увидел перед собой что-то слабо светящееся, присмотрелся, и понял, что это тлеет одежда на телах сержанта первого отделения и двоих его бойцов.

Тогда Званцев вскочил и бросился бежать.

Не он один.

Сейчас семеро уцелевших осторожно пробирались сквозь казавшиеся бесконечными заросли пожухлого ковыля, рассеченные тонкими полосками леса. Светало. Под ногами чавкало, отзвуки далекого воздушного боя затихли, хотя севернее, в направлении тылов, порой раздавался грохот орудий. Авиация тоже не показывалась.

По крайней мере, своя.

Уже дважды Званцев замечал в небе что-то неясное и бесформенное. В первый раз он подумал, что порыв ветра подхватил большой клок прозрачной пленки с черным тиснением посредине. А в следующую секунду понял, что "пленка" движется, игнорируя дующий в противоположную сторону ветер, и тут же яростным шепотом подал команду. Бойцы дружно рухнули в холодную грязь.

Слава богу, оба раза "клок", чем бы он ни был, проигнорировал их потрепанный отрядик, продолжая свое неспешное движение в двухстах метрах над землей. Десантники дождались, пока он не скроется окончательно в сером мареве, и лишь тогда поднялись на ноги.

Порой низко в облаках мелькало что-то крылатое и блестящее – машины пришельцев, если это были они, двигались так быстро и высоко, что никто не мог разобрать подробностей. Званцеву оставалось радоваться, что чужаки то ли не замечают его взвод, то ли не хотят расходовать на него боезапас.

Они по широкой дуге обходили город, точнее, то, что от него осталось, надеясь, что им удастся, не привлекая внимания пришельцев, выйти к позициям своих войск. Полевая рация пропала после ночного боя, пара телефонов, что нашлись у солдат, отказывались работать. Постепенно Званцев заворачивал к тянущейся мимо городка железнодорожной ветке, ориентируясь по компасу.

– Слышишь? – поравнявшись с ним, негромко произнес Осипов. Званцев не обратил внимания на фамильярность сержанта. Бойцы их не слышали, а успевший за время своей службы повидать не одну горячую точку контрактник был хорошим советчиком.

Лейтенант кивнул.

– Километров десять, не больше, – проговорил он, вслушиваясь сквозь туман в далекие хлопки очередей и снарядные разрывы, перемежавшиеся знакомыми по ночному бою быстрыми и резкими сериями щелчков.

– Ближе к пяти, от станции, – сержант сплюнул. – Обойдем?

Званцев задумался.

– Там должны быть наши. Кто-то еще держится.

– Блин, – Осипов нахмурился. – У этих сволочей господство в воздухе. И в космосе, катись он конем. Лучше не нарываться.

Лейтенант прищурился, вглядываясь в закрывавшую обзор в северном направлении рощицу.

– Короче говоря, – он повысил голос, чтобы слышали все десантники. – Двигаемся потихонечку к железке. Как дойдем до полустанка, осмотримся и сообразим, уходить или прорываться.

Вскоре впереди замаячила средней вышины насыпь железной дороги, вдоль которой тянулась цепочка столбов ЛЭП. Ближайшая к отряду опора была повалена, провода валялись в придорожной канаве. Поэтому, и чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, Званцев повел взвод чуть поодаль, укрываясь среди окружавшего дорогу с правой стороны кустарника. Он сильно сомневался, что этого хватит, чтобы обмануть спутниковое наблюдение, и лишь надеялся, что им удастся уйти подальше, прежде чем чужаки поплотнее заинтересуются горсткой уцелевших.

Осипов вновь привлек внимание командира, жестом указав на вершину насыпи. Рельсы в этом месте были разорваны, скрутившись и почернев, потеряв форму. Шпалы исчезли, посреди насыпи зияло темное пятно.

– Воронки нет, – негромко заметил он.

– Пирогелем полили? – предположил Званцев.

– Может быть, – сержант поморщился. – Ночью эта штука, с воздуха... Тоже поджигала, а не стреляла.

– Лазеры-гразеры-хреназеры. Пришельцам на летающих тарелках по уставу положено, – невесело подытожил Званцев. Оглядел окутанный туманом горизонт. Ни летающих тарелочек, ни полупрозрачных пятен вблизи не замечалось.

Наконец из постепенно расходившегося тумана проступили очертания зданий. Вокзал покосился, из провала посреди крыши тянулся, смешиваясь с туманом, густой дым. Ближайшие теплушки превратились в нагромождение кирпича и досок. Поодаль одиноко стоял на рельсах развороченный вагон.

– И сюда долбанули, – прошептал Званцеву на ухо Варварин, снайпер второго отделения. Они, вжимаясь в землю, наблюдали за происходящим из-за насыпи, метрах в двухстах от ближайшей подсобки. Остальной взвод залег позади, под командованием Осипова ожидая их возвращения.

– Видишь кого-нибудь?

– Пока нет... – снайпер повел стволом винтовки вдоль путей. – А, бл..., Товарищ лейтенант, на десять метров влево от вагона!

Званцев направил бинокль на указанное десантником место. И тоже ругнулся шепотом.

– Человек двадцать, – процедил он. – Мирняк.

– Ур-роды, – десантник не отрывался от прицела. – А ну-ка... Ах ты ж!

Зрелище, которое теперь и Званцев видел в окулярах, было омерзительным. Копошившиеся в тумане серые тени больше всего походили на гигантских насекомых. Тонкие ножки, широкие крылья, словно у майских жуков. Богатый набор то ли жвал, то ли челюстей вперемешку с то ли антеннами, то ли щупальцами.

А самым омерзительным было то, чем занимались четыре твари на привокзальной площадке.

– Уроды, – вновь пробормотал Варварин, выцеливая существо, в эту минуту подхватившее тело передними лапами и вцепившееся в затылок жертвы. – Командир, стреляем?

Званцев, сам сменивший бинокль на автомат, покачал головой.

– Демаскируешь.

– Они же там наших жрут, – с ненавистью прошептал Варварин. – Хотя бы пару положим, а?!

Званцеву и самому хотелось нажать на спуск. Тем не менее он продолжал смотреть на отвратительное пиршество. Пришельцы не торопились – каждое "насекомое" подолгу замирало над трупом, вгоняя лезвия челюстей в шею и череп. Когда пришельцы вскидывали тупорылые морды, Званцев видел на них и на бетоне темные подтеки.

– Жди здесь, наблюдай, – наконец приказал он. – Я за нашими, – ползком он двинулся сквозь высокую траву обратно вдоль дороги. Нырнув в кустарник, он приподнялся и перебежками двинулся в сторону рва, укрывшего остатки взвода в полукилометре позади.

Добравшись до канавы, он кратко обрисовал Осипову и бойцам ситуацию.

– Их четверо, – проговорил он, наконец, стараясь не выдать владевшей им неуверенности. – Ждем, что будут делать. Если уйдут – выходим на полустанок, посмотрим, что они делали с телами. Если нет... по обстановке. За мной, – он махнул рукой в сторону разъезда.

Варварин встретил их на окраине зеленки, впрочем, поздней осенью заросли кустарника такого названия не особо заслуживали. Званцев собрался было спросить, почему боец оставил позицию, но десантник его опередил.

– Там эта хреновина, тарщ лейтенант, – горячо прошептал он. – Прозрачная с пятном посередке. Висит, крутится словно антенна. Прилетела с северо-запада. Я решил предупредить.

– Мать твою, – выдохнул Званцев. Оглянулся на десантников. – Леха! Сколько выстрелов осталось?

– Один, – немногословно ответил гранатометчик, левую сторону головы которого покрывала наспех наложенная повязка. – Та тарелка вчера, она гранату взорвала в полете. Видели?

– Видел, – Званцев не успел сформулировать следующую команду, когда услышал негромкое гудение. Над верхушками деревьев заскользила тень, и даже одного взгляда на ее разлаписто-угловатые очертания было достаточно, чтобы понять – аппарат построен не людьми.

– Воздух! – Званцев попытался одновременно заорать и прошептать, впрочем, десантники рухнули наземь и без команды. Осторожно выглядывая из-за кочки, он провожал взглядом снижавшуюся машину пришельцев. Она тоже имела "насекомые" очертания, торчали из голубого каплевидного брюха восемь не то крыльев, не то конечностей, увенчанные вздутиями. Воздух колыхнулся теплой струей, зашумели голые ветви.

Летательный аппарат разминулся с висящим в воздухе полупрозрачным полотнищем, скрылся за теплушками.

– Товарищ лейтенант, – на сей раз Осипов не пренебрег уставом. – Можно бинокль?

Званцев молча протянул сержанту старую комзовскую "восьмерку". Тот на несколько секунд замер, вглядываясь в висящее над полустанком полотнище, затем вернул бинокль.

– Эту тряпку обстреляли, – произнес он. – Видите дырки?

Званцев тоже прильнул к окулярам. Действительно, вдоль подрагивающей пленки виднелась цепочка небольших отверстий, выделяющихся на черном фоне центрального пятна яркими точками.

– Стреляли, да не дострелили, – пробормотал он. – Как-то она... Прижмись!

Полотнище резко дернулось, выгибаясь. Подрагивая, сделало полный разворот вокруг вертикальной оси. Званцев не смог отделаться от неприятного ощущения, что черное пятно в центре слишком походит на следящий за ними огромный зрачок. И когда бесформенное покрывало, повисшее в воздухе, развернулось к нему, рефлекторно вдавил голову в землю, укрываясь за кочкой.

– И правда словно антенна, – проговорил он одними губами. Осипов, так же вжавшийся в траву, ответил движением подбородка, которое, видимо, обозначало кивок.

Лейтенант осторожно приподнялся, одним глазом бросив взгляд на полустанок. Инопланетная антенна, или чем там на самом деле была эта пакость, снова развернулась в дальнюю от них сторону, по ее поверхности пробегали быстрые волны-сокращения. "Принюхивается" – подумалось Званцеву.

Он обернулся к своим.

– Ползком вперед, – решившись, бросил он негромко.

"А, черт! Хоть сочтемся напоследок!"

Рисковый бросок-ползок пресекся почти сразу – стоило инопланетному глазу-покрывалу снова крутнуться в их сторону. Но они уже были за поворотом насыпи, в слепой зоне антенны – и на расстоянии прямого пуска гранаты.

Резкое жужжание. Насыпь загораживала обзор, и Званцев увидел только, как одна за другой взвились вверх три насекомоподобные твари. Не обращая на горстку людей особого внимания, они стремительно пронеслись над путями и канули в туман. Лейтенант осторожно приподнял голову.

Четвертое "насекомое" высвободилось из выпущенного восьмилапой "маткой", что расположилась напротив остатков вокзала, мотка щупалец. Без разбега по дуге поднялось в воздух, крылья чуть качнулись. Пришелец унесся вслед предыдущим собратьям.

Из тумана, с дальней стороны развалин, донесся негромкий стук. Словно дожидаясь ухода предыдущих созданий, по полуразрушенной бетонке проскакали три... Если продолжать цепочку членистоногих ассоциаций, то это были пауки. Примерно метровой высоты, такого же голубовато-серого окраса, шустро перебирающие членистыми лапами, поднимающимися над округлым туловищем. Потом Званцев рассмотрел выступающие из расположенных точно в центре туловищ бугристых "голов" длинные – длиннее самого тела – стержни с черными отверстиями на срезах, и следующей мыслью было "танкетки". С боков танкопауков виднелись какие-то шипы, рожки, белые полосы.

Двое танкопауков крутнули головами, нацелив оружие в ту сторону, откуда пришли, метнулись в стороны, держась по краям площадки. Третий пробежал по бетону, один раз наступив прямо на тело, почти уткнулся в щупальца "матки". Та покачнулась. Моток щупалец развился, облепив танкопаука, донесся высокий гул и череда пощелкиваний.

– Леха, – Званцев сполз чуть ниже, обернулся к гранатометчику. – В большую тварь. Огонь.

Из-под повязки сверкнула злая улыбка. Резким движением десантник оглянулся, вскинулся на колено, забросил трубу на плечо и нажал на спуск.

Первый паук как раз высвободился из объятий большого визитера, и на его место направлялся второй. Оба среагировали сразу. Разворот стволов, знакомый оглушительный щелчок – и гранатометчика отбрасывает с насыпи, словно куклу. Но реактивная граната уже чиркнула огненной струей над бетоном и ударила в раздутое брюхо матки.

Званцев моргнул в момент выстрела – и благодаря этому не ослеп повторно. Жар ударил в лицо, красная вспышка полыхнула сквозь закрытые веки, затем пришла ударная волна. Он покатился по насыпи, уцепился за что-то, вскочил на ноги. Над путями поднимался столб огня. Грохотало, трещало и рушилось.

– ПОШЛИ! – перекрикивая треск пламени, рявкнул он на бойцов. На одних инстинктах бросился прочь от насыпи.

Вовремя. Разлапистый черный силуэт взметнулся над путями, прижался к земле, и щелчки выстрелов слились в громкий вой. Перекатываясь, Званцев вскинул автомат, выпустил очередь в бугристую то ли башенку, то ли голову танкопаука. Тварь сиганула в сторону мгновенно, чтобы нарваться на выстрел Осипова, отшатнулась, вздыбившись. Вторая очередь Званцева ударила в открывшееся брюхо. Над ухом знакомо свистнуло, танкопаук мотал стволом туда-сюда, поливая их огнем. Краем глаза Званцев увидел, как сползает наземь Варварин, как взлетает вверх рука Осипова с зажатой гранатой, и взрыв рвет землю под лапами танкопаука. Восьмилапую тушу подбросило, сбило с путей, неуклюже кувыркаясь, пришелец покатился вниз, подминая кустики.

С нечленораздельным воплем Званцев бросился вперед. Тварь уже поднималась на ноги, когда в нее в упор ударили автоматные очереди, разнося шипы и выступы, сбивая с ног, рикошетируя от синей обшивки. Голова чудовища крутнулась, наводя ствол, и в этот момент Званцев обрушился на танкопаука сверху, вогнав разряженный автомат, словно рычаг, между стволом и корпусом, не давая повернуть оружие.

Тварь встала на дыбы. Вскинулась, словно норовистый скакун, в безумной череде лансад и свечек. Многосуставчатая лапа саданула по ноге Званцева, тот лишь стискивал зубы, повиснув на пришельце мертвой хваткой. Секунда – и на чужака навалилось еще два десантника, будто собаки на медведя. Матерящийся клубок из пришельца и человеческих тел покатился по мелкой луже, вздымая брызги. Пути затянуло горячим паром.

Осипов чертыхнулся, сплевывая грязь.

– Сука, – выдохнул он.

Званцев обвел взглядом Дымского и Осипова.

– Четверых, – произнес лейтенант. – Четверых эта тварь положила за пять секунд.

– Зато счет размочили, – сержант с силой пнул пришельца по лапе. – Что с ним? Забили?

Званцев вогнал в оружие последний магазин. Направил ствол "калашникова" на врага.

– Он вообще живой? – поинтересовался в пространство Дымский. – Или это робот какой-нибудь.

Званцев медленно, с опаской опустился на колено. Дотронулся до гладкой, теплой поверхности чужака. Танкопаук оставался совершенно неподвижен, прижав к бокам многосуставчатые лапы, ствол смотрел прямо перед корпусом.

– Одному богу известно, – и замер от пришедшей в голову мысли.

– Товарищ лейтенант, – заметил Осипов. – Уходить бы. Если эта хрень связалась со своими... Щас нам как вжарит приветом с орбиты.

Званцев наклонился, хватая вражескую машину/солдата за лапу.

– А не такой уж и тяжелый, – произнес он. Напрягшись, приподнял танкопаука с одного бока.

– Эээ... – пробормотал Дымский. – Тащить с собой? – он и Осипов переглянулись.

Званцев посмотрел на бойцов.

– Слушайте сюда. Они весь батальон положили, считайте, всухую. Допустим, вот выйдем мы. Дальше что? Мы не выполнили задачу, нихрена не сделали, понимаете? Если выйдем – спасем свои задницы, и все! И то вопрос, надолго ли! Эти твари сквозь нас проходят, как сквозь масло. Сейчас важен любой шанс. Если выйдем с этой штукой – шансов будет больше. На процент, на полпроцента, но больше! А если и поляжем...

– Поняли, – прервал его Осипов. – Красиво сказали, товарищ лейтенант, жаль, на Ютуб не выложить. Кроме нас, некому, как обычно?

– Я тебе выложу, – усмехнулся Званцев. – Дымский, мы с тобой тащим, Осипов, ты прикрываешь. Вперед!

– А куда пойдем? – полюбопытствовал Дымский.

Званцеву не понадобилось отвечать. С северо-запада, из-за путей, донесся отдаленный раскатистый грохот, в котором ухо Званцева уверенно распознало рявканье танковых орудий.

– Вот туда и пойдем, – он обернулся на размочаленные стрельбой кусты. Сбросил подсумок.

Импровизированная упряжь давила на плечи. Осипов шел впереди с автоматом наизготовку, Званцев и Дымский двигались за ним, слегка пошатываясь под тяжестью пришельца.

– Нихрена себе! – проговорил Осипов, стоило тройке выживших подняться на склон.

Здания вокзала не было. Вместо него виднелись обгоревшие остатки фундамента, по которым плясали крохотные язычки пламени. Рельсы потеряли форму и покрылись окалиной, бетон схватился блестящей коркой. От места взрыва шел обжигающий жар, полустанок скрылся в черном дыму.

– Господи, – пробормотал Дымский. – Что это рвануло?

– Боекомплект, – предположил сержант, двигаясь вперед пружинистым шагом. – Или... – он выдернул откуда-то трубочку инддозиметра, глянул в окуляр. Вздохнул.

– Сколько? – мрачно спросил Званцев, вспоминая прочитанную им перед выпуском лекцию по свойствам антивещества.

– Жить будем, – утешил их Осипов. Впереди продолжалась стрельба, уже слышалось далекое лязганье гусениц. Они уже обогнули полустанок, и теперь двигались мимо нагромождения мусорных контейнеров и старых вагонов, расположенное с этой его стороны.

Званцев услышал вдали уже знакомый гул одновременно с Осиповым. Сержант обернулся, скользнул взглядом над руинами.

– Бегом!!!

Предыдущий марш-бросок был по сравнению с этим детской забавой. Рискуя споткнуться, с грузом на плечах, задыхаясь, они мчались мимо проржавелых пухто и куч мусора, увязали в грязи. Гул моторов впереди слышался все отчетливее, гудение вражеских аппаратов тоже приближалось. В какой-то момент Осипов приостановился, вскинул автомат, ударил длинной очередью. Тут же прошипело, слабо сверкнуло и их окутало паром. Званцев услышал вскрик Дымского, ощутил, как груз резко завалился вбок и сам не удержался на ногах. Не прекращая материться, Осипов рухнул на колено, снова открыл огонь. Борясь с постромками, Званцев увидел, как над ними промелькнул смертоносный диск. Сорвал ремень с плеча, уже понимая, что не успеет выстрелить.

Слитная череда выстрелов прозвучала куда громче автоматных очередей. Пар высветило, будто вспышкой светошумовой гранаты. В вышине брызнуло искрами, тут же угасшими.

– Черт, – он вскочил. Бросил на Дымского один лишь взгляд и поморщился.

– Вот же, – Осипов наклонился, снимая с плеча Дымского ремень и взваливая груз на себя. – Взвод за сутки. В Чечне было легче. Погнали?

Вдвоем они поволокли свою ношу туда, откуда пришла спасительная пушечная очередь. Из вновь спустившегося на поле тумана доносились неразборчивые выкрики, порой раздавалась стрельба.

– А если в нем бомба? – выдохнул сержант.

– Бомбу они и так могут скинуть, – процедил Званцев. – А мы не на КП его тащим.

В тумане залязгало. Затем из него проступили смутные силуэты – как через несколько секунд с облегчением рассмотрел Званцев, двуногие, двурукие и одетые в знакомую форму.

– Свои! – выкрикнул он во мглу.

– Стоять! – проревело оттуда. Званцев увидел нацеленные на них дула и подчинился. Стоило им остановиться, и он почувствовал, как земля уходит из-под ног.

– Вы кто... – начал было один из мотострелков. Перевел взгляд на чужака. – МАТЬ ВАШУ! Это что за г...но?!!

– Восемьдесят третья отдельная ДШБ, – процедил Осипов. – А это захваченный образец техники противника.

– Да... да... – старший сержант перед ними не мог найти слов. – Ну десантура, мать вашу за ногу, ну вы даете!

– Даем и еще дадим, – Званцев усилием воли заставил себя выпрямиться. – Это надо вывезти. В тыл. Срочно.

– Вывезти? – мотострелок разглядел погоны Званцева и подобрался. – Товарищ лейтенант, нет возможности! Надо уходить!

– Уходить? – переспросил Званцев. – Вы что, отходите?

– Так точно, отходим. Приказ уже передали.

– Чего?

– Того, – пехотинец посмотрел на Осипова. – Приказ по батальону – готовиться к отходу. Эта штука... она и в БТР не влезет ведь.

Званцев шагнул вперед.

– Слушать мою команду, – отрывисто проговорил он. – Я весь взвод положил, чтобы дотащить сюда пришельца. Это, может быть, наш шанс не просрать эту войну. Хочешь, грузи ее в БТР, хочешь, вези на броне, но доставь ее в расположение! Уяснил?

Сержант сокрушенно вздохнул.

– Давайте за мной, товарищ лейтенант, – бросил он. Рысцой они помчались к чернеющим в тумане контурам тяжелых бронетранспортеров.

Пехотный капитан ситуацию оценил с одного взгляда.

– В третью машину, – скомандовал он. – У Федотова осталось четверо, как-нибудь потеснится. Оно точно не рванет по дороге?

– А хрен знает, – откровенно признался Званцев. На пару с Осиповым и сержантом они подналегли на пришельца, кое-как, но пропихнув обтекаемый корпус внутрь "коробочки". Ноги пришельца пришлось, правда, чуть ли не завязать в узел, но в итоге чудо инопланетной техники все же уместилось между сиденьями и люком, уперев ствол своей пушки куда-то под потолок.

– Ладно! Ходу! – крикнул Федотов, то ли им, то ли уже мехводу. Втиснув себя в переполненный БТР, Званцев ощутил, как чье-то колено жестко вдавливается в ушибленную ногу. Машина рванула с места, взревев мотором, выскочила на проселок и поперла, судя по тряске, прямо по бездорожью.

Сквозь броню и гул мотора было трудно судить, но Званцеву показалось, что он снова слышит вперемешку танковую стрельбу и очереди зениток. Жаль, обстановка не располагала к расспросам.

Да и сформулировать вопрос ему случая не представилось. Через пару минут снаружи загрохотало так, что все временно оглохли, машину затрясло. Залаял башенный пулемет, броня зазвенела от попаданий. А затем...