Текст книги "Три желания (сборник)"

Автор книги: Ольга Ярошинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Надя недоуменно моргала.

– Ему какие-то диски привезли, так сам не свой стал. Сидит за компьютером и днем, и ночью, исхудал, глаза красные, а недавно бредить начал, говорит, эльф он, Леголас, – она жалостливо всхлипнула. – Я и подумала, пусть уж лучше с тобой, для здоровья полезнее. Да и под боком. Только предохраняйся! Рано мальчику детей заводить!

– Знаете что, у меня с вашим мальчиком никогда ничего не было! – заявила Надя, приосанившись. – И не будет. Ваш этаж.

Закрыв за собой дверь, она набрала Светкин номер.

– Закончилась мое новогоднее приключение, – радостно объявила она в трубку.

– Мое тоже, – призналась подруга. – Я когда от тебя возвращалась, познакомилась с Симбой. Представляешь, угандийский принц! Предложение мне сделал. Мол, увезу тебя в Уганду, принцессой будешь, солнце круглый год, финики, бананы там всякие. Я его и с родителями познакомила. Правда, мама сразу в обморок хлопнулась, а папа до сих пор в запое... А потом узнала, что у него пять жен уже есть, все черные, как и он. Я как представила, что они мне темную устроят... А ведь богатый и из дальних стран – как и хотела. Так что в следующий новый год будем загадывать желания осторожно, вдруг сбудутся. Надя положила трубку и выглянула в окно. Крупные снежинки кружились, мягко падая на асфальт, и нарисованное зеленое сердце постепенно исчезало под белым одеялом.

***

Аттракцион

Аттракцион «Почувствуй себя женщиной» заклинило и ГГ вышел из него со сбитыми «настройками». Как дальше сложится его жизнь?

Петр Семенович гулял по парку аттракционов со своей новой секретаршей Анечкой. Она ела розовую сахарную вату, Петр Семенович нес выигранного в тире плюшевого мишку, и со стороны они казались идеальной картинкой. Вернее, Анечка была идеальной – пухлые розовые губки, золотые кудри и бесконечные ноги.

– Ой, поглядите, Петр Семенович, новый аттракцион! – воскликнула девушка.

– Анечка, когда мы одни, можешь обращаться ко мне на "ты", – ласково поправил ее мужчина.

– Хорошо, – она запнулась и добавила, – Петя. Давай, попробуй, будет весело!

Петр Семенович растаял от интимного обращения и полез в розовую кабину, украшенную цветочками и сердечками. Анечка улыбнулась ему, прижимая мишку к груди, осенний ветер задрал ее и без того короткую юбку, и Петр Семенович заметил, что девушка в чулках. Это окончательно выбило его из реальности, он бросил жетон в щель, и на экране появилась надпись: "Почувствуй себя женщиной!"

– Чегооо? – протянул Петр Семенович, но ремешки уже обвили его объемистый живот, кабина наполнилась клубами сиреневого тумана. Голова закружилась, и мужчина откинулся на спинку кресла.

На него хлынули ощущения: вкус горького шоколада во рту, капли дождя на лице, в животе приятно щекотало, теплый ветер ерошил волосы. Захотелось плакать и смеяться одновременно, и Петр Семенович растопырил пальцы на ногах, чувствуя поднимающуюся волну наслаждения, когда вдруг что-то щелкнуло, загудело, кабина закачалась, мигая лампочками, и остановилась.

К аттракциону подбежал работник парка, помог открыть заклинившую дверь.

– Ты в порядке? – спросила Аня.

Петр Семенович вытер лицо, с удивлением обнаружив на нем слезы, глубоко вдохнул, пытаясь унять сердце, колотившееся будто в припадке.

–Да, все хорошо, – ответил мужчина.

Он заметил вывеску бара и предложил Ане зайти, чтобы присесть и успокоиться. Аня заказала коктейль, он – зеленый чай. Она посасывала напиток через соломинку, а Петр Семенович с раздражением заметил, что Анечка бросает многозначительные взгляды на бармена, когда думает, что ее спутник не видит.

– Скажи, что между нами происходит? – выпалил Петр Семенович.

– А?

На соломинке, выпавшей из Аниного ротика, остался след помады.

– Что ты чувствуешь ко мне? Кто я для тебя?

– Петр Семенович... Петя... Что это с тобой? Мы прекрасно проводим время, ты мой начальник...

– И это все? Я твой босс? Туго набитый кошелек, возможность устроиться потеплее, – Петр Семенович скомкал салфетку и с ужасом почувствовал, как дрожат его губы. – Ты не видишь во мне человека! Тебе плевать на мои чувства! Заигрываешь с каким-то молодчиком, стоит лишь мне отвернуться!

Он швырнул салфетку и выскочил из-за стола. Выбежав из бара, он запрокинул голову к небу.

– Это что сейчас было? – спросил Петр Семенович набежавшие тучи. Он поднял воротник пальто и вспомнил, что не заплатил по счету. Ничего, сама заплатит, зарплата позволяет. Он взял такси, нырнул на заднее сиденье. Водитель – толстый потрепанный мужик – крутанул радио, и из магнитолы полилась печальная мелодия. Таксист потянулся переключить.

– Оставьте, пожалуйста, – попросил Петр Семенович. Его обуяла хандра. Он и не ждал, что Аня испытывает к нему сильные чувства, но хотелось верить, что он ей нравится... Петр Семенович уткнулся носом в воротник, губы сами подпевали песне. – But I"m a supergirl. And supergirls don"t cry...

Он поймал недоуменный взгляд таксиста в зеркале заднего вида и умолк.

Дома он увидел записку от жены, по старинке оставляющей бумажные послания у зеркала в прихожей. "Поехала к Оле, переночую у нее. Картошка в духовке. Не забудь выпить таблетку. Целую. Маша"

Мужчина прошел на кухню, открыл духовку. От аромата румяной картошечки с кусочками курицы рот наполнился слюной. На столе уже были разложены столовые приборы, на салфетке лежала таблетка от давления. Петр Семенович сел на табуретку, вынул из кармана мобильный телефон.

"Спасибо, любимая", – написал он и только взялся за вилку, как телефон зазвонил.

– Петя, ты пьяный? – спросила жена суровым голосом. – Тебе же нельзя! Давление!

– Маша, трезвый я, чего ты?

– А что за эсэмэска?

– Поблагодарил тебя за вкусный ужин и заботу, что такого? Как там Оля? Как внуки?

Он поговорил с женой, а когда положил телефон, обнаружил, что ужин уже остыл.

На следующий день Аня поджидала его у дверей в холле.

– Петр Семенович, здравствуйте! – официально поприветствовала его девушка, но ее улыбка говорила о большем.

– Доброе утро, а почему вы здесь, а не на рабочем месте?

– Хотелось подняться с вами вместе, – прошептала Аня, придвинувшись ближе. Голова мужчины закружилась то ли от аромата ее духов, то ли от воспоминаний о прошлой их поездке в лифте.

К ним подошел еще один сотрудник, коротко кивнул, став рядом. Петр Семенович заметил, что на коллеге такое же пальто, как и у него. Окинув взглядом свое отражение в зеркальной стене лифта, мужчина окончательно расстроился. Если на коллеге пальто смотрелось строго, как военный мундир, то на нем рыхло оттопыривалось, словно халат уборщицы. С каждым этажом настроение Петра Семеновича ухудшалось, и из лифта он вышел, расстегивая на ходу пуговицы. Надо срочно пройтись по магазинам. Ему совершенно нечего носить!

– Сделайте мне чай, пожалуйста, – попросил он Аню, направляясь в кабинет.

– А может кофе, покрепче и погорячее? – она хитро улыбнулась.

– Мне нельзя. Давление, – отрезал мужчина. Он обернулся, убедился, что никого нет рядом, и добавил. – И давайте не будем смешивать работу и личную жизнь. Принесите заодно вчерашний отчет.

Аня весь день из кожи вон лезла, чтобы привлечь его внимание. Она роняла документы и нагибалась за ними как можно ниже, заглядывала в кабинет по поводу и без, а когда она якобы случайно пролила чай на брюки Петра Семеновича и бросилась их вытирать, мужчина не вытерпел:

– Так! Прекратите сейчас же!

– Что именно? – спросила Аня, глядя на него снизу вверх.

– Всё! Все эти ужимки и наклоны с демонстрацией трусов! Впредь потрудитесь носить на работу юбку до колен. И застегивайте пуговки на блузке! Здесь вам не публичный дом. Сюда люди работать приходят!

– Петя! Да что случилось? – девушка чуть не плакала. – Тебя будто подменили! Это все после того аттракциона! – вдруг поняла она.

– Не Петя, а Петр Семенович! Не мелите ерунды, Аня, или можете начинать искать себе другую работу.

Секретарша выпорхнула, хлопнув дверью, а Петр Семенович задумался. Он и сам понял, что с ним творится что-то неладное. Он залез в интернет и быстро нашел интересующую его информацию – аттракцион "Будь мужиком!" открылся еще в прошлом году в соседнем парке. Сейчас уже поздно, а вот завтра надо будет туда наведаться, привести в порядок "настройки". Петр Семенович хмыкнул, закрыл ноутбук и вышел из кабинета.

Анечка отвернула зареванное личико, и мужчина смягчился. Он подал ей платок, по-отечески похлопал по плечу.

– Будет вам, Аня. Вы молодая девушка, красивая, умная, зачем вам старый толстяк вроде меня?

– А вы меня не уволите? – она подняла заплаканные глаза, и Петр Семенович почувствовал, как его скрутило от стыда в узел.

– Конечно, нет. Работайте, выполняйте свои обязанности, большего я от вас не требую. До завтра!

Вернувшись домой, мужчина почувствовал теплую волну ванильного аромата.

– Петя! Ты сегодня рано! – жена выглянула из кухни. – А я пирог решила испечь. Сегодня наша годовщина, помнишь?

Петр Семенович осел на обувной ящик в прихожей.

– Я забыл, Маша!

– Что случилось? – женщина выбежала из кухни, обеспокоенно заглянула в глаза. – Забыл и ладно, у тебя забот полон рот, то совещания, то планерки, то командировки...

Петр Семенович порывисто обнял жену, уткнулся головой ей в живот. Она гладила его по седым волосам, незаметно пощупала лоб.

– Давай валерьяночки, а? – предложила Маша. – А лучше – коньячку тяпнем по рюмашке. Довели на работе. Вот сколько уже твержу – давай в отпуск махнем, сто лет уже не были на море.

– А давай! – воскликнул Петр Семенович. – И коньячку, и море! – он вытер глаза, похлопал себя по щекам. – Завтра же передам все дела Сергею – и в отпуск!

– Правда? – Маша засияла. – Ты серьезно?

Она помогла ему снять пальто, провела на кухню. Усадив мужа на стул, она хлопотала вокруг, расставляя тарелки, пододвинула рюмку с янтарной жидкостью, подняла свою.

– Ну, за нас?

– За нас, Машенька. За тебя!

Опрокинув рюмку, Петр Семенович почувствовал обжигающее тепло в груди.

– Дочки звонили, поздравляли, – говорила Маша, вынимая пирог из духовки. – Оле премию дали, обещают повышение. Ленка вся загадочная, не иначе к свадьбе у них там дело с Лешей идет.

Они проболтали с женой до полуночи. Петр Семенович достал с антресолей фотоальбом со свадебными фотографиями, потом со снимками детей. Он вспоминали былое, то заходясь в смехе, то умолкая, деля тишину пополам... Когда Петр Семенович выключил свет и лег в постель, то вдруг услышал, что жена плачет.

– Маша, ты чего? – встревожился он и осторожно обнял женщину.

– Да просто ты всегда занят, как дела – нормально, а сегодня вдруг такой, как будто открылся, а мне ведь это так важно – знать, что и я для тебя что-то значу, – всхлипывала Маша.

– Маленькая моя, ну ты что, – он гладил ее по спине, слова сами вылетали изо рта, и Петр Семенович запоздало понимал, что все сказанное им – правда. – Ты для меня все. Я ж тебя так люблю. И за то, что ты такая красавица, умница, и за детей, и просто так. Ты ж родная душа моя, Машка, я раньше не понимал, а сейчас вижу, как же мне повезло с тобой.

Женщина повернулась к мужу, уткнулась носом ему в грудь. И они так и уснули, обнявшись. Утром Петр Семенович прошел мимо рекламы аттракциона "Будь мужиком!", лишь на мгновение замедлив шаг. У него слишком много дел – договориться насчет отпуска, заказать тур. Он поправил новый шарфик, подчеркивающий голубизну глаз, поймал на лету кленовый листок. Впереди замаячила спина коллеги в таком же пальто, что и у Петра Семеновича. Мужчина помрачнел, а потом кивнул сам себе – надо узнать, где сейчас распродажи, и совместить отпуск с шопингом, Маша одобрит. Он состроил козу пухлому малышу в коляске и пошел дальше, перепрыгивая лужи.

***

Гоа – М.Ползуны

Юмористический рассказ о каникулах в деревне.

– А Витька на каникулы в Гоа улетел, – сказал я.

Не то, чтобы я обижался на маму. Где взять денег разведенной учительнице географии? Вот если бы мать была математичкой, или вообще – англичанкой, могла бы репетиторством заработать на отдых единственному сыну, а география кому нужна? На крайняк, можно и в гугл заглянуть, если понадобиться узнать, где, к примеру, это Гоа. Я так и сделал – Гоа расположился на самом берегу Индийского океана, там плещут лазурные волны, белый песок обжигает пятки, а смуглые индианки в ярких сари подают туристам экзотические коктейли, загадочно улыбаясь краешками полных губ.

– Ой, Леша, видела я передачу про Гоа, наркота и разврат, – прервала мои грезы мать.

– Ну почему, – возразил я, хотя она двумя словами описала идеальный отдых студента. – Индия – страна с уникальной культурой, там можно встретить далай-ламу, прикоснуться к вековой мудрости, найти себя...

– Себя найти можно и дома, необязательно для этого ехать за тридевять земель в холерные джунгли. Кстати, иди в своей комнате прибери, а то в твоем бардаке точно потеряться можно.

– Витьке родители поездку оплатили за то, что сессию без троек сдал...

– Ну а ты поедешь в Малые Ползуны, – ошарашила меня мать. – Вот билеты на завтра.

– Блин, мам, ну что я в тех Ползунах забыл?

– Проведаешь бабушку.

– А папа там?

– Нет, все еще на заработках.

Пару лет назад отец уехал в Москву за большим рублем. Вернулся через пол года пьянющий, грязный и с порога затребовал у матери тыщу. Не добившись желаемого, он вытряс заначку из старого глобуса и исчез. Мать тогда в сердцах глобус выкинула. А на следующий день малышня играла в войнушку, надев половинки глобуса вместо шлемов.

– Раз вы с отцом развелись, то она теперь мне вроде как бывшая бабушка, – предпринял я слабую попытку.

– Родная кровь бывшей не бывает, – строго одернула меня мать. – Побудешь пару дней – и домой. Смотри, не проспи, поезд рано утром отправляется. А я у тети Нади заночую, у нее день рождения.

– Ладно, – согласился я. – Съезжу, проведаю бабулю.

***

Утром, едва разлепив глаза, я понял, что проспал. Так и есть – уже десять. Кажется, сквозь сон я выключал будильник, чтобы поспать еще пять минуточек. Полный мрачных предчувствий, я поплелся на вокзал. Кассирша, вялая, как рыба в жаркий полдень, сообщила, что следующий поезд будет завтра.

– Эй, мальчик, – окликнул меня дед в соломенной шляпе. Обычно я игнорирую таких старперов, они вечно норовят рассказать всю свою унылую жизнь, поругать правительство или поклянчить денег, но опоздание выбило меня из колеи, и я обернулся, хотя мальчиком себя уже давно не считал. Как минимум с дискотеки, когда взасос целовался с Настькой из параллельного класса.

– В Малые Ползуны автобус идёть, – радостно поведал дед. – Айда со мной, веселей будет.

"Точно, поеду автобусом, – решил я. – А то мать весь мозг вынесет, если узнает, что на поезд опоздал".

Оставив старпера в шляпе позади, я рысцой двинул к автовокзалу.

– Последний, – обрадовалась девушка-кассирша, подавая мне билет. – Повезло вам, молодой человек.

В автобусе я занял место у окна, с тоской наблюдая, как люди утрамбовывают в автобус коробки, садовый инвентарь и мешки с подозрительным запахом. Рядом со мной плюхнулась тетка с курицей в корзине.

– Галина, – пробасила она, пристально глядя на меня. Глаза у нее были круглые, как у курицы.

– Алексей.

– Ко-ко-ко, – курица тоже жаждала общения.

– Значит так, Алексей. У меня дочка есть. Наталка. Хорошая девка. Работящая. Познакомлю.

Я отвернулся к окну и встретился взглядом с дедом в соломенной шляпе, который понуро брел от автовокзала. Заметив меня в окне, тот встрепенулся и бросился к автобусу.

– Красивая? – повернулся я к тетке. С улицы долетали обрывки дедовой речи. Что-то про последний билет, мать и дальнюю дорогу.

– На меня похожа, – тетка продолжала буравить меня взглядом. Но отворачиваться было некуда, краем глаза я видел подпрыгивающую в окне шляпу и дедовский кукиш.

– Обязательно познакомлюсь, спасибо, – согласился я. Тем временем дед пробрался в автобус и сунул что-то водителю в руку. Я вжался в кресло, но дед лишь зыркнул из-под соломенных полей и завязал беседу с полноватой блондинкой. Та радостно смеялась дедовым шуткам, колышась всем телом.

Автобус тронулся. Дорога не должна была занять больше двух часов. Однако три часа мы только тащились по городу, подбирая пассажиров на всех углах. На окраине в автобус ввалилась группа музыкантов в национальных костюмах.

– Со свадьбы едем, – дыхнул перегаром баянист. – Заказываем музыку, пассажиры.

– Вот свезло! – обрадовался дед. – Сердючку могешь?

Баянист пренебрежительно повел плечами, подмигнул блондинке и растянул меха. Пассажиры как по команде грянули песню.

– А я майская роза, – басила тетка с курицей, подпихивая меня локтем. – Подпевай, зятек!

Музыкант с бубном – мрачный мужик с тараканьими усищами и взглядом серийного убийцы – отбивал ритм прямо над ухом.

Мобилка тренькнула эсэмэской: "Чета Индия не вставляет. Куча народу и жарко как в пекле". "Ну-ну, – подумал я и набрал ответ. – Ты не знаешь, что такое ад."

К Малым Ползунам добрались, когда уже стемнело. Дед в соломенной шляпе галантно подал руку блондинке, а меня из автобуса вынула тетка.

– Я скажу Наталке, что ты завтра в клубе будешь. Или пусть лучше к тебе зайдет?

– Встретимся в клубе, – я не на шутку испугался, – как я ее узнаю?

– Она тебя сама найдет, – то ли пообещала, то ли пригрозила Галина.

***

Бабка долго меня рассматривала, а потом недовольно заметила:

– На мамку похож.

– Угу, – согласился я. – А отец где?

– Да хто его знает, – погрустнела бабка. – Не звонит, не пишет. Я тебе на печке постелила.

Я долго ворочался на комковатом матрасе, представляя, как Витька нежится в пятизвездочном отеле. На чердаке что-то подозрительно шуршало, бабка оглушительно храпела за стенкой, большой черный кот уселся в ногах и гипнотизировал меня желтыми глазищами. Утром я проснулся со странной тяжестью на голове, и не сразу понял, что это кот расположился прямо у меня на макушке. Спихнув наглое животное, которое даже не проснулось, я вышел во двор. Приведя себя в порядок, огляделся. Бабки не было видно. Зато в соседнем дворе на лавке курил дед. Он неспешно подносил ко рту самокрутку, глубоко затягивался, жмурился и гладил длинную редкую бороденку. Сизый дым оседал у него в ногах, и дед казался джинном, парящим на облаке. Он заметил меня и кивнул. Приняв этот жест за приглашение, я перемахнул через забор. Дед молча протянул косячок, и я не стал отказываться. Самокрутка оказалась забористая, и я присел на траву. Дед как фокусник уже раскуривал вторую.

– Крепкая, зараза, – просипел я.

– Крепко, оно не слабо, – кивнул дед.

Я не нашелся, что возразить. Мы выкурили по сигарете, и дед тут же скрутил еще по одной. А потом еще. И еще...

Помню, как бабка отскребала меня с травы и цветисто материлась. Перед глазами все плыло, дед в соломенной шляпе бил в бубен, Галина с кружочком меж бровей махала над головой корзинкой, из которой выглядывала курица с головой папани... В сознание я пришел ближе к вечеру.

Бабка протянула мне ковш с ледяной водой, я отхлебнул пару глотков, а остальное вылил себе на голову.

– Куда за Антосем погнался? Выкурил одну, и хватит.

Я потряс головой. За забором колыхалось облако дыма, бывшее дедом Антосем.

– Он что, все время курит?

– А как кота ему подарили, так и курит.

– Не понял.

– Внук к ему приезжал, – принялась объяснять бабка. – На джипе. Привез котенка в подарок. Котейка, конечно, справный: кисточки на ушах, толстые лапы, хвост метелкой. Да внучок рассказал, сколько за кота отдал. Хорошую корову можно было взять. А той кот еще и мышей боится. Пищит и убегает. Вся деревня смеялась. А Антось тронулся слегка. Сидит, осмысливает.

– Кот – не корова, – подал голос дед и глубокомысленно кивнул. – А корова – не кот.

– Встретила я тут Галину Парсюкову, – вспомнила бабка. – Говорит, ты с ее Наталкой сегодня встречаешься. Хорошая девка, здоровая. И приданое за ей – три козы и телушка. Только она еще Гришке хромому нравится. Так что когда он к тебе в клубе драться полезет, ты лучше беги. У его кулаки тяжелые, его все зовут, кому кабанчика забить надо.

– Ох, мама, – обхватил я голову.

– Чи давай я Наталку к нам позову, с Галиной.

Мобилка звякнула. "Накурился травы, пойду снимать телочек. Индия прекрасна!"

В конце концов, бегаю я быстро. А сидеть весь вечер с Галиной, бабкой и неведомой Наталкой, наверняка страхолюдиной, мне не улыбалось.

Одевался я как в последний бой: светлые джинсы, белая рубашка. Некстати вспомнилось, что в Индии белый – цвет траура. Выйдя на крыльцо, посмотрел в соседний двор, но Антося там не было. Жаль. Пара затяжек, и перспектива быть битым хромым Гришкой перестала бы казаться такой ужасной. Или не идти? И остаться с котом на печи? В то время как мой друг зажигает с индианками, я буду покрываться плесенью на старом матрасе? Я вздохнул и сделал шаг вперед. Навстречу Наталке, Грише и приключениям. Нога поехала, я плюхнулся на землю и съехал с горки до самых ворот. У забора я поднялся и осмотрелся. Похоже, на мои штаны налипла половина Малых Ползунов. И ногу потянул. Доковыляв до крыльца, я присел на ступеньки. В небе зажглись звезды, где-то вдали тоскливо выла собака, воняло навозом, похоже, от моих штанов. Щеку обдало теплым дыханием, я повернулся и шарахнулся от коровьей морды. Корова обижено отвернулась.

– Малые Ползуны – не Гоа, – сказал я. И кивнул. Корова грустно вздохнула. Что ж, по крайней мере, в моей жизни появилась цель – успеть на поезд домой.