Текст книги "Таша (СИ)"
Автор книги: Ольга Янышева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Я не стыдилась выбранного мною направления, разбавленного личным пристрастием к хопчику и ещё паре тройке других популярных в двадцать первом веке танцевальных направлений, но странная реакция старого друга, который почему-то меня не вспомнил, хотя был старше, вызывала беспокойство.
Невольно сделала шаг в сторону.
Руслан самоуверенно ухмыльнулся.
Руслан
«Какая жалость, что эта куколка – не мой Цветочек… но как же она похожа на персиянку»! – Чёрные волосы, глаза, большие и такие выразительные! Длинные чёрные ресницы отбрасывали в свете фонарей тени на розовых щёчках. Девушка была изумительной. – «Интересно, Таша достанет мне макушкой до подбородка, если я встану рядом»?
Не успел даже сделать шага, как девушка занервничала. Её ресницы быстро заморгали от волнения, щёки покраснели ещё сильнее, а глаза заметались в поисках спасения, будто я собирался напасть на неё, а не всего лишь переступил с ноги на ногу, немного приблизившись к субъекту моих вопросов.
Усмешка возникла сама по себе.
«Так на меня ещё ни одна девушка не реагировала! Смешно… как же она танцует стрип-пластику? С этим смущённым взглядом и очаровательными розовыми щёчками»? – В паху заныло так неожиданно, что я растерялся. – «Рыч прав. Я – ху*вый «муж»…
Завтра собирался встретиться с Андреем Зверевым, чтобы дать ответ на предложение знакомого в неплохом и довольно денежном деле. Организация картинг-центров, где требовались знающие и толковые «советники» сначала в оформлении детального макета, а затем тщательного контроля за его воссозданием – это круто.
Андрей очень хотел нас заполучить, даже обещал помочь с поисками Машковой… такой шанс нельзя просто так упустить!
Только вот стоящая напротив меня девушка, смотревшая испуганными глазами Бэмби из мультфильма, жутко зацепила. Видимая невооружённым взглядом скромность и непорочность Таши прямо-таки умоляла о мужском «внимании», будто бы бросая вызов каждому из здесь присутствующих любителей адреналина.
Не заметить любопытных взглядов, которые на девушку бросали другие парни, было просто невозможно. Такой интерес раздражал.
«Не знаю. Просто безумно бесит и всё»!
– Лерка! – Моё раздражение внезапно выплеснулось на нашу малявку. – Где твой брат?
– ОН МНЕ НЕ БРАТ! – Привычная реакция на молодого опекуна, коим был наш Витюха, вернула настроение. Я даже улыбнулся, видя, насколько девчонка зла.
– Кто? Сергей? – Таша непонимающе нахмурилась.
– Серёжа погиб… – Лера тяжело вздохнула, быстро заморгав, чтобы не выдать наворачивающиеся на глаза слёзы.
– Мне очень жаль, – прошептала «балерина», досадливо закусив губу.
Семь лет с нами нет Сергея Воропаева… нашего друга, товарища… очень тяжело терять того, кто помог тебе увидеть самого себя, помог найти своё место в социуме и самое главное – научил это место за собой застолбить! Сергей Воропаев, указавший нам дорогу в экстремальный вид спорта, был для меня идеалом того, каким должен быть мужчина.
Ему было тридцать лет, когда маленькая сестра оказалась одна в другом городе. Не медля ни секунды, Серый оформил опеку над сестрой и подарил одиннадцатилетней девочке три года заботы, смеясь, что она – его маленькая принцесса. Стоит только вспомнить, как Воропаев пригрозил Витюхе, что прибьёт того, если ещё заметит масленые взгляды в сторону крохи. Какие там могут быть взгляды? Четырнадцать лет и двадцать один!!! Смешно, на мой взгляд, но любовь старшего брата была безгранична.
Только жизнь распорядилась иначе. В одной из гонок Воропаев столкнулся с поломкой четырехцилиндрового мотора. Как он не заметил такой дефект – я не знаю.
Серый не справился с управлением своего спортбайка. Это, нас всех повергло в ужас.
Витька, самый старший из нас, категорически отказался отдавать Леруна в приют. Мы, как никто другой, знали, как не сладко придётся девочке, тем более такой избалованной, как малявка. Каким образом двадцати двухлетний парень смог оформить опеку, одному богу известно, но, через двое суток Воропаева Лера поселилась в доме Заречного, как далёкого и единственно-оставшегося родственника. Где Рыч достал эту муть, которую реально нарисовали крутые специалисты – друг говорить отказался.
После похорон Серого, Витя стал замкнут и серьёзен, редко позволял себе проявление эмоций, с каждым годом мрачнея на глазах всё сильнее. Зарецкий расслаблялся только в нашей компании.
«Да я бы тоже превратился в такого, если бы девчачий подростковый возраст пришёлся бы на мою «вахту»! Что там за кошка между ними пробежала, только уже года четыре как, Воропаева просто выбешивала Рыча… кстати, кличку Витьку тоже эта ведьма придумала»!
– Спасибо, Таш… – грустно улыбнулась Лера, тут же хмуро уставляясь на меня. – Я не сторожевая собака твоему Рычику, чтобы следить за ним. Среди тёлок его ищи…
– Мне однохерственно, Лерун, что вы там не поделили, но кончала бы ты с этой байдой. Витька и так злой последнюю неделю ходит…
– Ходит же – уже позитивненько!
Воропаева демонстративно сложила руки на груди, а это значило одно – БЕСПОЛЕЗНО!
«Надо бы Зарецкому выговор сделать, что малявку по заднице не лупил! Уж назвался «братом» – будь добр соответствовать»!
Внезапно послышались звуки сирен.
Началась беготня, и я, совершенно неосознанно, притянул к себе эту Ташкевич, чтобы девушку не затоптали сматывающие удочки любители стритрейсинга.
– Валерия! – Громкий окрик Рыча, катившего в нашу сторону мотоцикл в компании Тохи, заставил Воропаеву вздрогнуть. – Быстро ко мне!
– Да что за херня?! Я тебе не собака!
Улыбнувшись, неожиданно для Воропаевой, шлёпнул её по заднице, отчего та взвизгнула, резко оборачиваясь.
– Малая, шуруй резче! Дома ему лекцию о правах и свободах троюродной совершеннолетней сестры прочитаешь.
– Я ЕМУ НЕ СЕСТРА!!!
Таша, чьи плечи под моими ладонями были напряжены до предела, вздрогнула.
– Что происходит? – Нервно спросила брюнетка, а я не сдержался от ещё одной улыбки, совершенно не обращая внимания на очередную перепалку «родственников».
– Служители закона, zibâ. – Брови Таши изумлённо подлетели вверх, будто она поняла, что я сказал. Даже смешно стало.
«Ну… не соврал же. Она, действительно, прекрасна».
– Ташкевич! – Лерку уводил Витька. – Таш, возьми у Ящера мой телефон! Не смей больше пропадать, а то я Зарецкому этого точно не смогу простить!
Витя замер, обернувшись на нас, и заинтересованным взглядом оббежал мою спутницу, бледную и странно молчаливую в этой суете, длившейся буквально не больше минуты.
Мне оставалось лишь убедительно кивнуть парочке психованных «родственников», чтобы скандал не вышел на новый уровень, и, когда те, быстро запрыгнув на зареченский байк, умчались в проулок, обернулся к своему транспорту.
– Ммм… не думаю, что это хорошая идея… – промямлила Наташа.
«Жаль, что не наша…» – как нельзя в тему пришлась дурацкая народная присказка, развеселившая меня не меньше того букета эмоций, сменяющих друг друга на лице прелестницы.
– Тебя так же тащить к моцику? Или ты предпочитаешь провести ночку в отделении?
– Да за что? – Брюнетка волновалась всё сильнее.
Заведя мотор, оседлал любимый байк, позволяя себе ухмылку:
– За красивые глазки… поехали, я тебя не съем. – Девушка колебалась, хотя в глазах Наташи появился знакомый блеск от предвкушения скорости. Я решил дожать: – про стражей порядка – я серьёзно.
– Хорошо…
Наташа
Это было до одури восхитительно!
«Я впервые каталась на двухколёсном транспорте. Вру, не впервые… забыла про велосипед», – крепко обняв Руслана за талию, прижалась щекой к его широкой напряжённой спине, предпочитая не замечать такую реакцию на мою близость. – «Нравится-не нравится, а я не в силах отстраниться от любителя скорости. Не хотелось бы свалиться, закончив вечер встреч в реанимации»!
Неожиданно для себя засмеялась.
«Это явно истерика»!
Когда я только села позади Руслана, он лишь спросил у меня адрес дома, тут же трогаясь с места, едва получил ответ, напугав до жути таким стартом. Как раз на небольшую питерскую улицу въезжала полицейская машина, поэтому такая скорость была вполне понятна, тем более что мы остались в единственном экземпляре стритрейсевской тусовки.
Нас не преследовали, но адреналин не понижался, подскочив до невиданных высот, щекоча нервы только так.
Однако когда мы через пятнадцать минут остановились у дома, где дядя Рома купил нам с Викой двухкомнатную квартиру прямо напротив института микологии, на меня накатило какое-то разочарование. Так хотелось остаться ещё немного рядом с Русланом, потому что обнимать его – это ни с чем несравнимое чувство!
«Надо признаться… разве не для этого я приехала сегодня»?
Мотор заглох, и я медленно оторвалась от кожаной куртки парня, осторожно спорхнув с сидения.
– Спасибо, что подвёз… – нервно покусывая нижнюю губу, не находила слов, чтобы открыться. – Ммм… не думала, что на мотоцикле так быстро можно преодолеть расстояние между Автобусной и Сантьяго-де-Куба. С двумя пересадками, дорога к тебе заняла почти час…
«Дура! Ляпнула, так ляпнула»!
Надменная улыбка осветила красивое лицо брюнета, изящно вставшего с железного коня.
– Я как раз об этом хотел с тобой поговорить, – уверенно приблизился ко мне мужчина, скинув куртку на сиденье мотоцикла. – Таша, ты очень красивая… – сразу вспомнилось обращение Русика ко мне, сказанное на персидском языке, изумившем чистотой произношения.
«Zibâ» – красавица…
Понятное дело, я быстро забыла мамин родной язык, поэтому записалась на дополнительные курсы, решив отдать дань уважения персидским корням, но то, что Руслан тоже поступит аналогичным образом, даже подумать не могла. Хотя, если быть честной, я больше не могла представить, что Ящеров вернётся на родину своего отца, ведь поиски начинала именно с Басры.
– … уверен, тебе понравится!
Задумавшись, видимо, пропустила нечто интересное, потому что Руслан улыбался как-то слишком довольно, я бы даже сказала – предвкушающе.
– Что, прости?
Мужчина нахмурился на секунду, а потом улыбнулся ещё шире:
– Набиваешь себе цену, солнышко? Ну да, ладно, мне не западло повторить. Я тебе предложил сейчас побыть одной из моих самых везучих поклонниц, которым удаётся объездить гонщика… ручаюсь, ты не пожалеешь, детка. Ни одна ещё не жаловалась на мою постель.
Медленно вникая в суть его слов, заторможено молчала, пока окончательно не поняла, что мне только что предложили.
От обиды защипало в носу, что было совершенно не вовремя. Слёзы комом встали в горле, а Ящеров продолжал улыбаться, уверенный, что я брошусь к нему на шею от такого непристойного предложения.
– Если не хочешь ко мне, можем устроить гонки у тебя, куколка.
Это обращение, которое однозначно использовалось для всех девок этого кобеля, что-то взорвало во мне.
Не думая, залепила пощёчину «моей мечте», имевшей имя Руслан, резко разворачиваясь к подъезду.
– Да ладно! – Тут же последовал за мной парень, никак не прореагировав на сам удар. – Только не надо строить из себя недотрогу. На кой чёрт, ты тогда припёрлась на слёт?! – Парень начинал злиться.
– Надо мне было! – Огрызнулась, дрожащей рукой вытягивая из кармана куртки ключ от входной двери.
– Конечно, надо. Ты пришла поглазеть на меня.
– Твоя самонадеянность раздражает! Может, я не на тебя вовсе пришла «глазеть»!
– На кого же ещё?
«Сама же загнала себя в угол! Как там того гонщика на «тачиле» звали, о котором нетрезвый Саша постоянно болтал»?
Довольный смех Руслана вынудил обернуться, чтобы увидеть его ямочки на щеках.
Парень приблизился.
– Ты такая очаровательная, когда злишься.
Обволакивающий хриплый шёпот… так близко…
Руслан медленно наклонился к моему уху, шумно сделав вздох:
– Безумно красивая…
Его губы коснулись виска, медленно проводя линию из лёгких поцелуев по коже лица к уголку моего рта.
Руслан не трогал меня руками, поэтому я немного качнулась, почувствовав дрожь в коленях, бессознательно закрывая глаза от удовольствия, забывая про глупые слова Ящерова.
Я безумно ждала этого поцелуя, готовая простить всё сказанное, готовая, наконец, сказать, кто я.
Приоткрыв губы, прерывисто выдохнула.
– Так и думал! Уверен, у тебя уже киска потекла… – Распахнув глаза, натолкнулась на самодовольный взгляд брюнета.
Чувствуя, как ярость и обида смешиваются в ненависть, стиснула челюсть.
– Давай так, я сделаю вид, что оценил твою неприступность и даже согласен на ещё один «заезд» с тобой, а ты остаёшься такой же покладистой и горящей, как сейчас. Идёт?
На вторую пощёчину парень уже отреагировал. Застыв в молчании, он сверлил меня непонимающим взглядом прищуренных глаз.
– Ты всё испортил! Так не должно было быть! Ненавижу тебя!!! – Я чувствовала, что сейчас разревусь, поэтому поспешила сбежать, прикладывая ключ к железной двери подъезда, открывая её во второй раз.
– Номер дай, – мрачно приказал Ящеров, когда дверь распахнулась.
Меня потряхивало от коктейля чувств, над которыми преобладало разочарование от встречи с моим Русиком, оказавшимся таким… совсем не тем, которого я помнила.
– Отвали, – нос предательски хлюпнул, но я не позволила слезам пролиться, быстрым движением вытирая глаза рукавом.
– Для Лерки.
Обречённо сделав пару вздохов, почувствовала, как немного успокоилась, и только потом позволила себе повернуться к живому Разочарованию с большой буквы.
Ящеров, вопреки своему приказу, протянул мне листок с номером, коротко пояснив:
– Это Леркин. Позвони ей, она будет волноваться… – суровый голос парня отозвался в моём сердце морозным ознобом.
Больше ничего не сказав, Ящеров Руслан завёл байк и, не оборачиваясь, рванул по улице, оставляя меня реветь на ступенях подъезда с листочком в руках.
Как поднялась на третий этаж, не помню.
Когда я оказалась в своей постели, рыдая навзрыд, дверь в спальню приоткрылась.
– Что? Как я и говорила? – Голос Вики раздавался, как сквозь туман. – А всё потому, что нормальный парень никогда не будет заниматься такой хренью, как гонки, почти в тридцатник! Это же просто запредельно!
– Пошла вон!!! – Сестра даже подскочила от неожиданности с моей кровати, на которую так удобно примостилась только для одной цели: насмехаться надо мной и моими наивными мечтаниями.
– Подумаешь… – бросила Вика, захлопывая за собой дверь, громче обычного.
Уткнувшись в подушку, приглушила разочарование до тихих всхлипов, навсегда прощаясь с идеализмом.
«Тётя Марина оказалась, как всегда права. Не смог мой Русик выжить в этом взрослом мужчине. Никогда мне не больше не увидеть в чёрных глазах Ящерова восхищение, любовь и тревогу, которую видела последний раз двадцать лет назад…»
– Цветочек, не расстраивайся, – осторожно гладя дрожащей рукой пышные волосы маленькой девочки, плачущей так надрывно и громко, Руслан безуспешно пытался удержать рвущиеся слёзы сам.
– Русик, я не хочу от тебя уезжать! Ты же уже большой! Я хочу остаться с тобой!
– Цветочек, я ещё недостаточно вырос, чтобы быть, как мой папа сильным… мне только исполнилось восемь лет.
– Но ты сильный! И храбрый! Ты меня спас… и ещё стольких людей…
– Этого мало. Да и опасно здесь находиться. Ты должна уехать, Наташа. – Друг замолчал, ласково проводя рукой по моей щеке. – Твоя тётя вроде как добрая… но даже если это не так, быть вдали от взрывов со строгой взрослой – лучше, чем здесь… со мной… ты вырастишь в безопасности!
– Я обязательно вернусь к тебе! Клянусь! Ты только дождись, пожалуйста! – Умоляюще посмотрев на высокого мальчика, убеждённо закивала головой, внимательно следя за его катившимися слезами.
Русик обнял меня, тоскливо положив щёку на мою голову. Его тело сотрясалось в тихих рыданиях.
– Конечно, вернёшься, ты же моя «жена», а её место рядом с мужем… так папа всегда маме говорил, когда она обижалась по пустякам… он называл её «Цветочком». Я помню. Я тоже буду таким же, как он! Папа защитил нас с мамой от взрыва, закрыв собой, теперь моя очередь защитить тебя. – Руслан отстранился, натянув с большим усилием улыбку на своё лицо. – Уезжай, Машкова, а я буду тебя ждать! Честное-пречестное. Сколько бы времени не прошло – я буду ждать!
Взяв меня за руку, сын папиного охранника поцеловал моё кольцо, крепко сидевшее на безымянном пальце, как знак нашего брака, в который мы играли, ещё месяц назад, и, видя, что я не могу заставить себя уйти, осторожно потянул в сторону чужих для меня людей.
– Вы не обижайте Наташу, – серьёзно посмотрел Руслан на большого дядьку, который обнимал плачущую женщину, с жалостью разглядывающую наши худенькие фигурки.
Люди, спасшиеся в селении, в котором мы прожили больше месяца вместе с Русиком, будто понимали русскую речь. Их глаза были несчастны.
– Клянусь, я не позволю и волоску упасть с её головы, – кивнул мужчина, осторожно принимая мою ладошку, протянутую другом.
– Хорошо… иначе вам придётся иметь дело со мной.
Руслан повторил слова своего папы, и, развернувшись, быстро пошёл в наш полуразрушенный домик, не оборачиваясь. Кулачки мальчика были крепко сжаты, а голова грустно поникла, пока я дрожала всем телом, подавляя в себе желание броситься за ним вдогонку.
Рыдания, как и воспоминания, угасли лишь с рассветом.
Голова раскалывалась на части, а глаза выпекало от слёз.
Приняв две таблетки успокоительного, наконец, заснула, погрузившись в сон без сновидений.
Глава 2. Часы печали длятся бесконечно
«И разъяренная любовь, и ненависти нежность —
Создания никчемные из ничего.
Проклятый дар небес, угрюмая забава,
Безвкусный хаос из изящных форм.
Часы печали длятся бесконечно…»
*Уильям Шекспир. «Ромео и Джульетта»*
Руслан
– Русииик… – мягкие губы тихо пропели моё имя прямо в ухо, но голова будто взорвалась от боли.
«Чёрт! Зачем же так нажираться?!» – Сделал глубокий вздох.
Запах волос рядом лежащей девушки был достаточно приятным, но совершенно не тем…
Отодвинувшись в сторону, слишком резко встал и тут же поморщился от прострелов в голове.
«… обидел её…» – мысли опять мобилизовались, начиная реанимировать муки совести, которые я так старательно пытался прошлым вечером задушить на хате у Тохи. – «… дурак, разве не видел, что она совсем другая… она не такая, как другие фанатки… да и фанатка ли она вообще»?!
– ДА СКОЛЬКО МОЖНО?!?!? – Полупустой графин с водой слетел со стола, с грохотом разбиваясь.
Девушка взвизгнула, заставляя вспомнить о своём присутствии.
– Ты кто? – Нахмурив брови, посмотрел на жгучую брюнетку с пухлыми губами, сжавшуюся от страха. Незнакомка прижимала одеяло к груди, испуганно хлопая голубыми глазами.
– Я – Наташа.
Брезгливо поджав губы, разозлился на Антона и его очередную шутку.
«Дебил…»
– Проваливай. У тебя десять минут.
Спорить не стала. Быстро похватав свои шмотки, малышка скрылась за дверью ванной комнаты.
Мне рассиживать тоже было некогда, поэтому, надев джинсы, мятую рубашку и взяв кожаную куртку, покинул квартиру Макарова.
Где был сам хозяин, я не стал выяснять, потому что опаздывал на встречу со Зверевым. Андрей терпеть не мог опозданий, а у меня времени становилось всё меньше до десяти часов.
Запрыгнув на байк, улыбнулся, надевая шлем.
«Вот ещё один плюс в двухколёсном транспорте»!
Пока я преодолевал расстояние до головного офиса «Мото-Зверь», названного в честь скромного хозяина, опять думал о Таше.
«Не понимаю, что на меня нашло вчера».
Леркина подруга из детства реально отличалась от всех мне знакомых девушек. Она была такой трогательной, милой. Меня впервые за столько лет посетило желание не только разделить постель с ещё одной представительницей противоположного пола. Хотелось узнать о ней больше… а это опасно.
Я старался ни к кому больше не привязываться так, как к моей Машковой. Возможно, всё объяснялось тем фактом, что я чуть не умер от тоски, когда подругу увезли в другую страну? На тот момент казалось, что ни я, ни она никогда не сможем преодолеть то расстояние, которое отныне разделяло нас.
Да я и сейчас бы так думал, вернись назад в прошлое взрослым человеком!
Внезапная помощь русского посольства, с последующей депортацией в родную страну отца, была настолько неожиданной, что кроме как «чудом» сие везение по-другому назвать даже не приходит в голову.
Всё время, проведённое в питерском приюте, я бы назвал, как стремление стать совершеннолетним. Хотелось быстрее обрести права, возможности, чтобы заняться активными поисками Наташи.
Даже первые неудачи не сильно расстраивали. Я не думал, что желаемое быстро упадёт в руки, стоит щёлкнуть пальцами. Так не думает никто из тех, кому не повезло оказаться без родителей, родственников… остаться одному на всём свете.
Огромная многоэтажка довольно скоро выросла передо мной. Заглушив мотор, повесил шлем обратно на ручку, отвлекаясь от прошлого, обещавшего в скором времени стать настоящим.
У меня не было никаких сомнений, что Зверь найдёт Наташу. У него были связи, как в полиции, так и в более закрытых организациях правительства.
До сих пор в голове не укладывалось, чем я смог приглянуться Андрею, который был извечным соперником Воропаева на гонках. Однако одна догадка имелась.
Смерть Серого стала ударом не только для меня, Тохи и Витька.
Андрей Зверев, по кличке «Зверь», участвовавший в той злополучной гонке, был в ужасе от аварии. Мне никогда не забыть его выражение лица, когда молодой, на тот момент, парень снял шлем, смотря в застывшие безжизненные глаза Серого, пока Скорая ехала к очередному слёту любителей адреналина, не успев совсем немного.
Он больше не выступал. Мажор занялся семейным бизнесом, но посещать заезды не перестал, часто косясь в нашу сторону, и, тем не менее, не приближаясь.
Когда Тоха получил лёгкие повреждения в одной из гонок, Зверев окончательно убедился в глупости нашего образа жизни.
Нет. Зверь не обсуждал жажду скорости, наоборот, она так же горела в его венах, да только парень не понимал, зачем рисковать настолько необдуманно, если можно подобный досуг организовать более продуктивно и максимально безопасно.
«Советую больше не дёргать Судьбу за усы, Тоха», – сказал тогда Андрей и, пока вёз нашу компанию в ближайшую поликлинику, предложил создать автодром-трассу, внимательно следя за моей реакцией на его предложение.
А что я? Мне идея понравилась.
Присутствие невидимого контроля процесса гонки меня совершенно не напрягало. Разве может быть плохим тот факт, что вероятное повреждение гонщика или его транспорта тут же подвергнется тщательному осмотру с последующим оказанием помощи?!
Я согласился тогда, выдвинув условие с участием Андрея в поисках Машковой, на которые тот согласился, обещая приступить сразу, как только мы подпишем партнёрские соглашения в проекте по открытию развлекательного центра.
«… и сегодня я его подпишу»!
Лифт доставил меня на верхний этаж офисного здания, разводя створки в стороны.
– Доброе утро, Руслан Максимович, – секретарша Андрея, женщина в возрасте, улыбнулась тепло, тут же нажимая кнопку на переговорном устройстве. – Андрей Михайлович, прибыл Ящеров Руслан Макс…
– Зовите!
Связь отключилась.
– Нина Фёдоровна, ваш босс сегодня не в духе? – Приподняв бровь, хмыкнул, рассматривая хмурую женщину.
– Поставку со стройматериалами задерживают. Видимо, Андрюше придётся ехать в Финляндию, в командировку. Вы же знаете, Руслан, как он не любит покидать страну, особенно, если это приходится делать на самолёте… проходите, не хотелось бы выслушивать излишние нравоучения от человека, вдвое младше меня.
Тихо рассмеявшись, покачал головой.
Зверь оправдывал свою кличку не только на треке, но и в корпорации отца. Конечно, с Ниной Фёдоровной Зверев ничего такого себе не позволял, уважая возраст, но и качественной работы требовал не меньше, чем от других.
«Мда… настроение, действительно, так себе…» – посмотрев на Андрея, который выговаривал претензии присутствующему в единственном количестве сотруднику, а точнее сотруднице, симпатичной светленькой девушке, окончательно убедился в истинности первоначального наблюдения.
– Из-за вас, придётся вылетать на таможенный пост совершенно чужого государства! Вы не могли перепроверить более внимательно документы и договорные бланки?!? – Блондинка сжалась на стуле, боясь поднять взгляд на босса.
Мне стала жалко девушку.
– Андрей, может не стоит…
– Помолчи. Екатерина Николаевна, уволить вас я не могу в связи с Трудовым Кодексом РФ и его 261 статьёй, поэтому переведу вас из отдела закупок в рекламный… не могу поверить, что вы будете у меня сидеть на шее, пока вашему ребёнку не исполнится четырнадцать!
Женщина медленно поднялась, свирепея буквально на глазах. За секунду запуганная овечка превратилась в настоящую волчицу.
– Знаете что…
– Знаю, – перебил блондинку Зверев, насмешливо откинувшись в кресле. – Ваш муж бросил вас с ребёнком на руках, а мне теперь, непонятно за какие грехи, терпеть ваши вечные опоздания и косяки ещё тринадцать лет!
– КОЗЁЛ! – Девушка резко развернулась, выплюнув начальнику нелицеприятное, но, на мой взгляд, заслуженное оскорбление, и на высокой шпильке, с гордо поднятой головой, зашагала в сторону выхода.
– Екатерина! Я вас не отпускал!
– Пошёл ты!
Дверь с грохотом закрылась за эффектной красавицей, оставляя меня с взбешенным Андреем.
– Сучка…
– Это ты со всеми сотрудниками себя так ведёшь?
– Если не собираешься залезать ко мне в штаны, а потом делать вид, что это было лишь в моём воображении, то тебе нечего бояться, – едко заметил Зверев, стиснув от злости челюсть.
Я даже растерялся на некоторое время от поступившей информации.
«Мда… ну, и дела… только мне со своими бы разобраться: найти уже Наташу… да ещё будет здорово, если эта Таша Лерке позвонит, иначе Малая мне голову проест», – однако кое-что не уточнить не мог:
– Ты же женат… зачем тебе её настойчивость? Оказала боссу услуги – и на том спасибо.
– Я тогда не был женат, – Дрон устало прикрыл глаза, сделал пару вздохов, а потом неожиданно ударил по столу кулаком, не справившись с эмоциями. – Дрянь такая! Она не идёт у меня из головы вот уже три года! – Молча наблюдая за вскочившим другом, не знал, что сказать. – Сказала, что я её с кем-то спутал, прикинь?! Я на дебила похож или на урода, которому безразлично, что трахать?!? Завела себе какого-то хахаля… тут же залетела… я от злости женился. Вот и всё!
Уже год Зверев был женат на модели Королёвой Тине. Как для модели, девушка вполне милая, поэтому я не понимал Андрея.
«Как можно жениться, если думаешь о другой»?!
– Ладно, ты не по этому поводу примчал сюда. Давай к делу.
Мы обсуждали партнёрское соглашение не меньше двух часов, зато я, уже покидая высотное здание, был доволен, что информация по Машковой появится у меня совсем скоро, а так же на двести процентов уверен в каждом пункте договора. Накопленные бабки не испаряться бесследно, даже сумеют принести довольно неплохую прибыль мне, Тохе и Рычу с его подопечной, вступившей с нами в долю, решив вложить накопления Серого.
Зазвонил сотовый. Глянув на дисплей, улыбнулся.
«Вспомни солнце – вот и луч… или к Лерке подойдёт больше другая поговорка»?
– Привет, Лерун.
– Зубы мне не заговаривай! Где Ташкин телефон? Я уже полдня жду.
– Ждун ты мой, очаровательный… – на душе заскреблись кошки.
– Русик… не беси меня. Мы договаривались, что ты скинешь мне СМС ещё вчера. Уже обед.
– … пора обедать.
– РУСЛАН!
– Кис, – обратился к доброй подруге, которой мы старались быть семьёй, – Она не дала… ммм… то есть, я не взял… кхм-кхм.
В голову сразу пошли не те ассоциации.
– Что-то я не поняла. Что ты там у неё брать пытался, а она не дала? Я просила номер телефона. Ты ничего не перепутал, кобель?
– Воропаева. – Захотелось приостановить поток заслуженного порицания. – Я дал ей твой номер. Она обещала позвонить.
– Точно?
– Ну…
– Бля*ь, Ящеров! Зае*ал! Можешь выражаться яснее? Ненавижу, когда ты мямлишь!
– У тебя фамилия не «Зарецкая»? Или ты с опекуном своим переопылилась? В курсе, что девочки так не выражаются?
На той стороне связи послышалось злобное сопение, после которого последовала тихая угроза:
– Если Ташкевич мне в ближайшие дни не позвонит – тебе крышка. И вот ещё: узнаю, что обидел моего Натика – что жил, то зря!
Звонок прервался, и я уныло сдвинул брови.
«Надо было всё-таки дождаться, когда Таша напишет свой номер», – только вот смотреть на её слёзы, которые стали для меня ужасно болезненным открытием, не хватило сил.
Да. Прошлым вечером я позорно сбежал от хрупкой девушки, своими слезами затронувшей те струны души, до которых ни одному человеку ещё не удавалось добраться после уехавшей от меня пятилетней девочки, чьи глаза безотрывно смотрели в заднее окно машины, пока она увозила маленькую Наташу от её восьмилетнего спасителя».
Наташа
– Если ты немедленно не встанешь и не начнёшь себя вести, как обычно, я вызову папу из Москвы!
Уже три дня я лежала на кровати, тупо разглядывая потолок своей спальни, которую заслужила за присмотр сестры, последние три дня пренебрегая должностью цепной собаки, присутствие которой, в принципе, и не требовалось: Вика была довольно разумной девушкой для своих семнадцати лет.
«Не только разумной, как оказалось…»
Вика раньше не проявляла интереса к постоянному присутствию навязчивой кузины-сиротки, привыкнув к нему, как к одной из граней характера вездесущей двоюродной сестры, однако, стоило мне не выйти к ужину следующего дня, внезапная тревога и своеобразная забота, которой я сначала ошибочно дала банальное название «любопытство», взяли верх над Ташкевич-младшей.
Вика безрезультатно пыталась поднять моё настроение, как ей казалось, вполне нормальными способами: пересказывала мне режим своего грёбаного дня, лекции, разговоры однокурсников… и так далее по списку студенческой жития, однако всё, чего Викуся добилась, так это сделанного мною вывода на задворках своего проникнувшегося унынием сознания – её жизнь – никчёмная, скучная серость.
Мне было плохо. Морально я была растоптана… уничтожена… Даже не знаю, как описать своё внутреннее состояние души.
«Разорвана в клочья» – по-моему, самое то.
Кажется, даже фраза «Дед Мороз – сказочный персонаж» – не так печальна, как то, что мальчик, к которому я всей сущностью стремилась, разыскивая его правдами и неправдами, разменяв жизнь и работу на поиски «белого слона» – глупая затея. Прямо-таки получилась какая-то девчачья завиральная история! Сама себе напридумала, сама поверила.
В общем, расставание с розовыми очками, доверчивой простотой, желторотостью и другими составляющими представлениями о «небесных замках», вышло очень тяжёлым.
Не хотелось ни есть, ни пить, да в принципе, как и подниматься из надёжного убежища. Тянуло лишь закутаться в тёплый плед, закрыть дверь на ключ и умереть.
Я, всегда бойкая и шустрая, никогда не поверила бы, что такая хандра возьмёт надо мной верх. Правильно говорят, что залечить детскую травму, преодолеть «малышковый» страх или погасить наивное ребячье стремление к несуществующей фантазии – это трудоёмкий процесс, требующий сил и опыта знающих психологов, а лучше психологов-педагогов.
