Текст книги "Сквозь пыль столетий"
Автор книги: Ольга Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 6
ГРЕЦИЯ, Афины
День третий
Звонкий женский смех ворвался в Ксенин сон, и она открыла глаза. И еще через мгновение вновь чуть не расплакалась: эта комната оказалась совсем не та, в которой она засыпала вечером. Здесь все было другим: и кровать-кушетка, и каменный пол, застланный широким тканым ковром (такие же тканые, но небольшие коврики были развешаны по стенам), и низкий продолговатый столик, заставленный маленькими шкатулками, и завешенный цветастым полотном дверной проем… Не было и характерных египетских иероглифов и рисунков, украшающих стены комнат дворца фараона Рамсеса П… Эта комната отличалась излишней простотой в оформлении, хотя и не выглядела, как жилище бедняка…
– Похоже, я уже не в Египте, – тихо простонала Ксеня, принимая сидячее положение.
Женский смех, звучащий, как оказалось, с улицы, повторился, и Ксеня, подхватившись, закуталась в покрывало и выглянула в окно. Перед ней открылся вид на маленький внутренний дворик, заросший изумрудно-зеленой травой и цветами, в одном углу которого журчал крошечный фонтан. Около него, расположившись прямо на траве, сидела хорошенькая светловолосая девушка в свободном голубом одеянии и радостно смеялась, наблюдая за расхаживающим по двору павлином. Павлин то и дело распускал свой шикарный хвост, горделиво поглядывая на молодую блондинку, что вызывало у той очередной приступ веселья. Тут девушка увидела Ксеню и воскликнула:
– Доброе утро, Аспазия!
– Доброе, – чуть улыбнувшись для вежливости, несмело ответила Ксеня, осторожно пробуя на языке новые незнакомые, но при этом понятные слова.
– Посмотри, какой твой павлин забавный! – продолжала незнакомка. – Как хорошо, что тебе подарили эту чудную заморскую птицу! Я не могу на нее насмотреться! Она так веселит меня! И все наши девушки от нее в восторге!
– Я рада, – неуверенно кивнула на это Ксеня.
– О! – улыбнулась вдруг блондинка, глянув куда-то в сторону, – Я вижу твою Евклию, она несет тебе завтрак…
Заслышав чьи-то шаги, Ксеня обернулась. Занавес на двери колыхнулся, и в комнату вошла еще одна девушка, совсем юная, почти подросток. В руках она держала тарелку с хлебом и кувшин.
– Приветствую вас, госпожа, – слегка поклонилась Евклия (а Ксеня поняла, что это и была она). – Ваш завтрак: хлеб и вино…
«Вино на завтрак?» – хотелось воскликнуть Ксене, но она благоразумно промолчала и лишь кивнула головой, принимая тарелку с хлебом.
– Если не возражаешь, сегодня я запью его водой, – улыбнулась она.
Евклия тут же вышла и буквально через минуту вернулась с чашей, наполненной водой.
– С утра приходил раб с посланием от вашего друга Фидия, – проговорила чуть позже Евклия. – Фидий просил напомнить вам, что вы обещали придти к нему в мастерскую сегодня оценить очередное его творение, которое он почти закончил… Он ждет вас с нетерпением и как можно скорее…
Ксеня растерялась. Ей нужно куда-то идти? К какому-то Фидию? Но кто он? И как она сможет найти его?
– Ты проводишь меня до мастерской? – осторожно спросила Ксеня у девушки.
– Конечно, госпожа, – изумленно посмотрела на нее Евклия. – Это ведь моя обязанность…
Это немного успокоило Ксеню, тем более что она очень надеялась где-нибудь в городе встретить Артема, или на худой конец Климова, как это случилось в Мемфисе. Что будет, если этого не произойдет, Ксеня даже боялась себе представить…
Тем временем Евклия извлекла из большого сундука (подобный на тот, какими пользовались в Древнем Египте) нечто напоминающее прямоугольный кусок ткани пурпурного цвета, сшитого с двух сторон. Но когда Евклия легко водрузила его на Ксеню, ловко закрепив в нескольких местах булавками с ажурными головками, а затем завязав на талии золотистый пояс и аккуратно распределив складки драпировки, у Ксени как-то сразу всплыло в памяти слово «хитон», которым историки обозначают род одежды, популярной в давние времена в восточных странах, особенно в Греции и Риме. "Я похожа на иллюстрацию к книге «Мифы древней Греции», – подумала Ксеня, оглядывая себя в круглом зеркале, услужливо поднесенном Евклией. Но, несмотря на всю абсурдность ситуации, она неожиданно словила себя на мысли, что ей нравится, как она выглядит в этом наряде. Особенно ее привели в восторг сандалии с золотисто-желтыми ремешками, туго оплетающими ногу почти до середины голени, да еще и на невысоком, но все же каблучке. Нечто похожее Ксеня видела перед, так называемой, «турпоездкой» в одном модном обувном магазине, куда ее затащила Ритка в процессе устроенного ею грандиозного шопинга.
После этого Евклия еще причесала ей волосы, стянув их на затылке в пучок, и подала темно-синюю накидку, назвав ее «калиптра».
Выйдя из спальни, проследовав по узкому коридору и спустившись по лестнице на первый этаж, они оказались в зале с высокими колонами, пол которого был украшен цветной мозаикой из камня. Прямо из этого зала вела дверь в узкий двор, и уже через несколько шагов Ксеня с Евклией оказались за калиткой на улице.
Дорога, по которой Ксеню вела Евклия, шла все время прямо, никуда не сворачивая. По обе стороны дороги располагались однотипные дома, подобных друг на друга, как близнецы, и Ксеня даже с тревогой подумала, что, если вдруг потеряется в городе, то может и не найти «свой» дом.
В мастерскую загадочного Фидия они шли довольно долго, во всяком случае, Ксене казалось, что их пути не будет конца. На встречу им время от времени попадались редкие прохожие, и почти каждый из них провожал Ксеню особенным взглядом: мужчины чаще с интересом, а женщины – с непонятным напряжением. Ксене от такого необъяснимого внимания к собственной персоне вскоре стало не по себе, но, к счастью, наконец Евклия остановилась у одного из домов и постучала. Дверь открылась почти мгновенно, и на пороге показался высокий плотный мужчина в длинной белой тунике, с густой бородой, посеребренной легкой сединой.
– Аспазия, – при виде Ксени лицо мужчины озарила улыбка. – Ты пришла… Заходи…
Евклия осталась на улице, а Ксеня, неуверенно переступив порог незнакомого дома, пошла за хозяином и вскоре очутилась в огромной мастерской, сплошь заставленной статуями, из чего нетрудно было сделать вывод, что Фидий является ни кем иным, как скульптором. В мастерской находилось еще двое молодых людей, каждый их которых с воодушевлением ваял из мрамора свою статую. У одного из них кусок камня превращался в греческого атлета, другой же пытался запечатлеть в мраморе некий женский образ.
– Ты ведь уже знакома с моими учениками, – проговорил тем временем скульптор Фидий, обращаясь к девушке, – Алкаменом и Агоракритом?
Оба молодых человека тут же повернули головы в их сторону, и Ксенино сердце радостно екнуло, когда в одном из юношей она узнала Артема. Тот еле заметно подмигнул ей, стараясь скрыть улыбку, Ксеня же почти беззвучно, одними губами, произнесла:
– Я знала, что мы встретимся, – и тоже чуть улыбнулась.
Еще позавчера, в Египте, когда она наконец встретилась с Артемом во дворце фараона, то сразу же испытала необыкновенное облегчение. Почему-то именно этот парень, а не Климов, вечно изматывающий ее сердце сомнениями, вселял в нее некую уверенность и даже умиротворение только одним своим присутствием или улыбкой. И сейчас, при виде него, у Ксени вновь будто камень с души спал, мир заиграл новыми красками, и стало казаться, что все не так уж страшно и поправимо.
– Оцени же теперь, прекрасная мелезианка, мое творение, – продолжал Фидий, сдергивая покрывало с высокой статуи, изображавшей женщину, совершенную, как богиня.
– Кто она? – проговорила Ксеня, очарованная увиденным великолепием.
– Ты разве не узнала богиню Деметру? – удивился Фидий.
– Конечно…, – улыбнулась Ксеня, делая вид, что пошутила. – Она совершенна, Фидий… Это одно из лучших твоих творений, – краем глаза она заметила, как Артем поднял большой палец вверх в знак одобрения, и закончила уже с большим восторгом: – Я поражена твоим мастерством!..
Фидий явно был удовлетворен и польщен, и повел ее показывать другие свои творения. Ксеня терпеливо ходила за ним по мастерской, старательно восхищаясь каждой созданной им статуей, в тайне же мечтая поскорей остаться наедине с Артемом, чтобы перекинуться хоть словечком. Наконец экскурсия была закончена, и Фидий произнес:
– Надеюсь, мы еще увидимся сегодня у тебя в доме за ужином?
– Да…, – Ксеня растерялась, в панике соображая, о чем речь и как ей на это реагировать. – Наверное…, – и незаметно глянула на Артема.
Тот взглядом и жестами дал ей понять, чтобы она уходила и дождалась его на улице, и Ксеня быстро сказала:
– Мне необходимо идти, Фидий… Благодарю тебя за твое произведение, оно действительно божественно…
– Но не божественнее тебя, Аспазия, – вдруг проговорил Фидий, проникновенно заглядывая ей в глаза, от чего девушке стало неловко, и она поспешно отвела взгляд.
– Я пойду, – торопливо двинулась Ксеня к выходу. – Увидимся…
– До встречи, – Фидий улыбнулся ей на прощание.
Ксеня юркнула за дверь на улицу, где сразу же вздохнула с облегчением, и стала ждать Артема. Он появился спустя несколько минут, сияющий и жизнерадостный, и тут же отвел ее в сторонку, оставляя на приличном от них расстоянии Евклию.
– Как дела? – спросил Артем.
– А ты как думаешь? – Ксеня не сдержала радостной улыбки.
– Думаю, что ты вновь озадачена, так же как и я.
– Совершенно верно. Мы сейчас в Греции, я правильно поняла?
– Да, правильно. Откуда такие познания?
– В юности я увлекалась мифами Древней Греции, – усмехнулась девушка. – Но этим мои, как ты говоришь, «познания» ограничиваются. Я бы хотела подробности узнать от тебя…
– Знаешь, кто ты?
– Здесь меня называют Аспазией, – неуверенно развела руками Ксеня.
– А ты знаешь, что Аспазия – это известная древнегреческая гетера? – снова ухмыльнулся парень.
– Проститутка? – ужаснулась Ксеня.
– Ну зачем так? Гетеры – не проститутки. Проститутки здесь занимают низшую ступень социального слоя, а гетеры – это образованные незамужние женщины, ведущие свободный и независимый образ жизни… У них даже есть привилегия выходить замуж…. Гетерами восхищались, в гетер влюблялись, по их образу ваялись статуи, их дома посещали самые известные древнегреческие политики, поэты, философы… Правда, внимание гетер стоило очень дорого… А порой за ночь с ними мужчины выкладывали целое состояние…
– За ночь с ними?! – снова вспыхнула Ксеня. – Ты сам себе противоречишь!
– Гетера сама выбирала, кому подарить свою… м-м-м… любовь… Понимаешь? Ее никто не мог принудить к этому… Она сама являлась хозяйкой положения… Тем более Аспазия…
– А чем особенна эта Аспазия? – девушка нервно повела плечами.
– Она считалась одной из самых красивейших женщин Греции… У нее была собственная школа риторики, которую она организовала вместе с несколькими другими гетерами… И на свои собрания они охотно приглашали всех желающих… Чаще всего эти собрания проводились по вечерам, за ужином… Ну, и не обходилось, выражаясь современным языком, без интима… Но только по обоюдному согласию!
– Это о такого рода ужине говорил этот… Фидий? – заволновалась Ксеня.
– Я думаю, о таком, – кивнул Артем. – Ведь Фидий был одним из завсегдатаев ее дома…
– И что мне делать? – Ксеня почти со слезами на глазах глянула на Артема. – Я не хочу никаких таких «вечеров» и «собраний»… Я вообще не хочу возвращаться в тот дом! Я хочу остаться с тобой!
– Боюсь, это не так просто, – покачал головой Артем. – Я тут кое о чем подумал… Но об этом потом… Вначале нужно найти Игоря, судя по всему, он должен быть где-то рядом… А после мы снова поговорим…
– А что делать мне? – почти в отчаянии спросила Ксеня.
– Возвращайся пока назад в дом Аспазии… А насчет вечера… Сделай, например, вид, что заболела… А завтра, что-нибудь решим…
– Опять завтра! И снова ждать! – в сердцах воскликнула Ксеня. – А если завтра мы снова окажемся в другом месте?!
– Значит, будем решать вопросы в новых условиях, – мягко заверил ее Артем. – Не волнуйся, все будет хорошо… Возвращайся и жди меня… Я скоро приду… Только найду Игоря…
– А если не найдешь его?..
– Найду, – улыбнулся парень. – Ты же нашла меня?…
– Мне ничего не остается делать, как довериться тебе, Тема, – прошептала Ксеня.
– Это правильное решение… А теперь иди… Твоя рабыня начинает странно на нас поглядывать…
– Я буду очень ждать, – Ксеня последний раз глянула на Артема и поспешила к Евклии…
Игорь вынырнул из сна и, осмотревшись по сторонам, смачно и витиевато выругался.
– Приплыли, – процедил он потом, продолжая чередовать почти каждое слово с ругательством. – Добро пожаловать, господин Климов. Только вот куда, интересно было бы узнать?
Он поднялся с кровати и прошелся по комнате, небольшой, квадратной и обставленной без лишней роскоши.
– Греция? – спросил он себя, рассматривая высокий кувшин, на котором был изображен в соответствующем стиле грек, метающий длинное копье.
– Хозяин, – вдруг услышал Игорь у себя за спиной и обернулся.
В дверях стоял худощавый мужчина в набедренной повязке, которая хоть и называлась так, но все же отличалась от той, которую Игорь встречал в Древнем Египте.
– Да, – Климов выжидающе посмотрел на вошедшего человека.
– Ваша супруга, госпожа Телезиппа, просит вновь выдать ей несколько монет на нужды, которые она не назвала. А поскольку вы оказали мне, вашему преданному рабу Ниоклу, доверие и передали управление всем вашим имением и деньгами, я бы хотел спросить вашего разрешения на это…
Игорь, понятное дело, не знал, что ответить этому Ниоклу, поэтому зачем-то просто сказал:
– Я сам с ней поговорю…
– Хорошо, господин Перикл. Я передам ей ваше решение. А завтрак изволите вам нести?
– Неси, – кивнул головой Игорь, в одно мгновение почувствовав, что действительно голоден.
Ниокл вскоре вернулся, неся на подносе хлеб и кувшин, в котором Игорь по запаху определил вино.
– Да уж…, – тихо протянул он. – Как говорится, шампанское по утрам пьют только аристократы или дегенераты… Ну, к последним себя отнести не очень-то хотелось бы, а вот к первым…, – Климов сделал глоток из кувшина и поморщился. – Да оно еще и разбавлено самое меньшее на половину! Халтурщики…
– Вы чем-то недовольны? – подал обеспокоенный голос Ниокл, о котором Игорь на время совсем забыл.
– Нет, нет… Все в порядке…
Оставшись после такого «сытного» завтрака почти голодным, Климов с помощью Ниокла оделся в какую-то светлую тунику, подвязав ее поясом, и вышел из комнаты.
Оказавшись в просторном внутреннем дворике, окруженном со всех сторон высокими колоннами, он неожиданно встретился с женщиной. Она кинулась к нему на встречу, и при виде нее у Игоря даже потемнело в глазах: женщина как две капли воды была похожа на его бывшую жену.
– Наташа?! – вырвалось у него от изумления.
– Что? – женщина остановилась, возмущенно глядя на него. – Я твоя жена Телезиппа, Перикл!
– Я знаю…, – удрученно кивнул головой Игорь, а мысленно добавил: «Шоу двойников какое-то…».
– Перикл! – продолжала Телезиппа, возбужденно размахивая руками. – Сколько можно мне терпеть такие унижения! Мало того, что ты передал управление всеми деньгами какому-то рабу, а меня, свою законную жену, даже не подпускаешь к ведению домашнего хозяйства, так я еще должна выпрашивать деньги на то, что необходимо мне и к тому же отчитываться, на что их беру! Я, хозяйка этого дома, должна просить деньги у раба! Это просто невозможно терпеть!
Игорь смотрел на Телезиппу, и с каждой секундой в нем росло неконтролируемое раздражение: эта женщина не только внешне походила на его бывшую жену, у нее еще и характером ничем от той не отличалась.
– А я не могу терпеть твою расточительность и твои запросы, – угрожающе проговорил он, забывая в этот момент о том, что перед ним совсем не Наташа.
– Запросы?! – Телизиппа, похоже, не собиралась сдавать обороты. – Да ты посмотри, как мы живем! И разве это дом важного человека, коим ты являешься в Афинах! Да этот дом ни чем не отличается от дома бедняка! Тебе абсолютно нет времени на него, тебе всегда некогда, даже, когда я прихожу к тебе посоветоваться о каких-то домашних делах, ты почти что указываешь мне на дверь, потому что тебе не хочется беспокоиться по таким «пустякам». И не надо мне повторять, что в свободной стране влиятельный человек должен быть прост, дабы не вызвать недоверие со стороны своих граждан! Только и влиятельному человеку необходима пища и…
– Ты разве голодаешь?
– Нет, но…
– Богатство и роскошь не являются залогом счастья, – перебил ее Игорь, а после сам удивился собственным словам. – Подумай лучше о духовном…
– Как ты можешь такое мне говорить! Да набожней меня не найти ни одной женщины в Афинах! О, Боги! – она стала заламывать руки. – За что вы гневаетесь так на меня! Да если бы я знала, что меня будет ждать такая участь с этим мужчиной, я бы не ушла ради него от своего бывшего мужа Гиппоникоса, богатого человека, не польстилась бы на его сладкие речи…
«Кажется, уж эта женщина явно какая-нибудь прародительница моей бывшей, говорит прямо слово в слово, несмотря на разницу в тысячи лет», – закатив глаза, подумал Климов, а вслух произнес:
– Я ухожу… У меня дела…
Конечно же, лично у Игоря не было никаких дел, кроме как попробовать отыскать в этом времени Артема или Ксеню, но у человека по имени Перикл, исходя из того, что он явно какая-то важная персона в этом городе, они бесспорно должны были быть. Поэтому Климов решительно направился к выходу.
Очутившись на улице, он огляделся по сторонам, размышляя в какую сторону ему лучше пойти, и, в конце концов, сделав выбор, отправился налево, где дорога под небольшим наклоном спускалась вниз. Заблудиться Игорь не боялся, поскольку обладал отменной зрительной памятью, поэтому его глаза даже непроизвольно выхватывали из окружающего мира нужные детали и ориентиры, надежно аккумулируя их в уме. Вскоре жилые кварталы остались позади, и перед глазами Игоря предстала огромная рыночная площадь, прямо за которой раскинулось необъятное Эгейское море. Климов уже собрался было пойти дальше, чтобы прогуляться по местному рынку, спуститься к морю, как вдруг его кто-то окликнул. Вернее, окликнули Перикла, и Игорь в первую минуту даже не среагировал на этот зов и обернулся лишь тогда, когда на его плечо легла чья-то рука.
– Ты, как всегда, настолько погружен в свои думы об Афинах, что ничего не видишь и не слышишь вокруг, – проговорил незнакомый молодой человек, с улыбкой глядя на Игоря.
Парень был небольшого роста и не очень привлекателен внешне: курносый, толстогубый, с непропорционально массивной шеей, – однако открытая располагающая улыбка с лихвой компенсировала его физические недостатки.
– Да, у меня бывает, – попытался улыбнуться и подыграть ему в ответ Игорь, мысленно стараясь угадать, кем же Периклу приходится этот парнишка.
– Тебе необходимо отвлечься, друг мой, – проговорил тогда молодой человек. – Нельзя все время думать о политике и о делах нашего полиса… Кроме тебя есть еще по меньшей мере девять человек, которым тоже эти размышления вменяются в обязанности… А ты взгромоздил на себя все проблемы нашего демоса и пытаешься решить их один… Поэтому отправимся-ка мы с тобой сейчас к Фидию… В его доме и мастерской принято говорить только о возвышенном и об искусстве, что является замечательным способом переключить твое внимание на что-нибудь другое, отличное от общественных вопросов…
Игорь на это лишь пожал плечами, парень же воспринял этот жест, как знак согласия, похлопал Игоря по плечу и поманил за собой рукой. Климов, рассудив, что так может быть и лучше, пошел за ним.
Они завернули на другую улицу, буквально в квартале от той, которая привела Игоря на площадь, и теперь уже поднимались вверх. Но путь их был недалеким, и совсем скоро они остановились около одного дома, хоть и не большого, но двухэтажного; его хозяином оказался дородный бородаты мужчина средних лет.
– Перикл! Сократ! – радостно приветствовал он гостей, и тут же пригласил их к себе в дом. – Вы чуть опоздали… Только что от меня ушла Аспазия…
От Игоря не укрылось, как после этого заявления возбужденно заблестели глаза Сократа (кстати, узнав имя этого юноши, он озадачился размышлениями, не тот ли это небезызвестный грек-философ, прославившийся на весь мир).
– Аспазия была здесь? – оживился Сократ.
– Я же говорю, юноша, вы опоздали немного, так что поумерь свой пыл, – улыбаясь, пояснил Фидий.
Они втроем вошли в мастерскую, и при одном взгляде на нее Игорь понял, что ее хозяин – скульптор и, возможно, тоже знаменитый.
– Эй! – вдруг еле слышно раздалось где-то недалеко от него, и он начал оглядываться по сторонам, пока в дальнем углу помещения не увидел Артема. Игорь сдержанно, скрывая истинные эмоции, кивнул ему в знак приветствия, и приятель ответил ему тем же.
– Перикл, кстати, хорошо, что ты зашел ко мне, – между тем проговорил Фидий. – Я хотел бы поговорить с тобой об Акрополе, Парфеноне и о тех моих работах, которые ты хотел бы там разместить… В частности, об Афине Палладе…
Не зная, что на это ответить, Игорь неопределенно отозвался:
– Может, в другой раз? Разве в этом есть какая-то спешка?..
– Но как? – возразил Фидий. – Ты только вчера говорил мне, как это важно и как бы тебе хотелось осуществить это поскорее…
– Да, только сегодня мне не хочется это обсуждать…, – обтекаемо отговорился Игорь.
– Тебя заботит что-то иное?
– Да, повздорил утром с женой, – вырвалось у Игоря.
– О! – засмеялся Фидий. – Твоя Телезиппа довольно склочная женщина!
Игорь на этот раз ничего не ответил и быстро глянул на Артема, который с напускной старательностью протирал одну из скульптур тряпкой. В этот момент в дом зашел еще один человек, которого Фидий приветствовал как Федона. Внимание скульптора ненадолго переключилось на гостя, и Игорь смог, наконец, подойти к Артему, чтобы перекинутся несколькими словами.
– Снова переместились? – первый начал он.
– Как видишь, – ответил Тема. – Ксеню не встретил случайно? Она ушла отсюда буквально за десять минут до тебя…
– Нет, – покачал головой Игорь. – Это ее называли какой-то Аспазией?
– Да, ее, – усмехнулся Артем. – Она у нас здесь знаменитость – известная афинская гетера…
– Даже так? – на лице Климова появилась ухмылка. – И как ей эта роль?
– Она в шоке.
– Не сомневаюсь… А этот Сократ, не тот ли он…
– Он самый, – улыбнулся Артем. – Будущий известный философ. А Фидий – не менее известный скульптор… Видишь, как нам повезло лицезреть в живую таких легендарных людей… Кстати, они оба твои близкие друзья…
– А кто я?
– Перикл? О, личность тоже знаменательная… Афинский стратег, главнокомандующий, вождь местной демократической группировки… Ну, и все в таком роде…
– Понятно, – протянул Игорь. – И что будем делать? Есть предложения?
– Я тут подумал о том, что нам не стоит объединятся в одном месте, как это было в Мемфисе… Пусть каждый останется на своих местах и пытается подыгрывать окружающим людям, насколько это возможно… А то вдруг мы своими непродуманными действиями сможем нарушить пространственно-временной континуум…
– То есть, можем изменить будущее? Так называемый «эффект бабочки»?
– Именно…
– А наша учительница об этом знает? А то она у нас девушка эмоциональная, может нарубить дров сгоряча…
– Я предупредил ее в двух словах, но мы с ней сегодня увидимся… Короче, – Артем заговорил быстрее, видя, как к ним направляется Фидий. – Встречаемся завтра на рыночной площади у главной статуи… Ты ее сразу найдешь… Если, конечно, мы завтра будем еще в Греции…
– И не говори, – успел отозваться Игорь, делая шаг навстречу Фидию.
– Представляешь, Перикл! – воскликнул тот. – Аспазия прислала записку, что занемогла и переносит свой традиционный ужин на завтра… Странно, что же с ней произошло? Ведь сегодня с утра она выглядела вполне здоровой…
Игорь услышал, как где-то за его спиной хмыкнул Артем, и сам еле сдержался, чтобы не улыбнуться…
– Поэтому, друг мой Перикл и ты, Сократ, – Фидий повернулся к будущему философу, – предлагаю вам отужинать сегодня вместе со мной в моем доме…
– Благодарю, друг, – отозвался на это Сократ, и Игорю ничего не оставалось делать, как тоже согласиться.
– А пока давайте прогуляемся в город и заглянем в порт, – предложил затем Фидий. – Я заодно взгляну на Акрополь и Парфенон, чтобы лучше представить себе дальнейшее размещение остальных мраморных фигур…
Пока Ксеня шла назад в дом Аспазии, она вновь ловила на себе бесконечные взгляды прохожих, только сейчас ей было более или менее понятна их причина. Правда, зная это, ей все равно было неловко от такого пристального внимания к собственной персоне.
Войдя в дом, Ксеня почти сразу же встретилась с тремя девушками, расположившимися в большом зале. Все девушки были нарядно одеты и возлежали на мягких резных кушетках, и перед каждой из них стоял невысокий столик с едой. Девушки, лежа полубоком, неспешно поглощали пищу и о чем-то переговаривались. В одной из них Ксеня узнала блондинку, с которой разговаривала утром из окна. «По-видимому, это и есть те самые компаньонки Аспазии. Соратницы, так сказать…» – подумала она, кивком и легкой улыбкой отвечая на их приветствия. Предложение гетер присоединится к ним за обедом, Ксеня деликатно отклонила, сославшись на плохое самочувствие.
– Поэтому, – осторожно добавила она потом, – я хочу перенести сегодняшний званый ужин на завтра… Надеюсь, к утру мне полегчает…
Это заявление вызвало ропот разочарования у девушек, но ни одна из них не осмелилась ей противоречить. Похоже, в этом доме действительно Аспазию считали главной. Это даже неким образом вдохновило Ксеню, и она, немного воспрянув духом, отправилась в свою комнату.
– Скажи, Евклия, а ты знаешь тех людей, кого я приглашала к себе сегодня на ужин? – спросила Ксеня потом у своей рабыни.
– Конечно, госпожа, – спокойно ответила та.
– И если я сейчас напишу им всем послания о переносе ужина на завтра, ты сможешь разнести их?
– Конечно, госпожа, – с прежней невозмутимой интонацией в голосе повторила Евклия.
Как Ксеня уже успела понять, эта девушка, несмотря на юный возраст, была настолько спокойной и флегматичной, что казалось, ее ничем нельзя удивить или возмутить. А, может, такими качествами должны были обладать все древнегреческие рабы и рабыни?..
Приглашенных оказалось четыре человека, и это не считая, как объяснила Евклия, тех, которых имели право привести сами гости.
Обычной бумаги, бесспорно, в этом времени еще не было, поэтому перед Ксеней встал выбор: писать записки на папирусе пером либо на восковых табличках палочкой. И это и то было ей непривычным, но она все же выбрала папирус, который все-таки был ближе к бумаге. И Ксеня уже даже не удивлялась тому, что ей без труда удавалось писать желаемый текст незнакомыми древнегреческими буквами.
Когда с этим делом было покончено, и Евклия убежала выполнять ее поручения, Ксеня сперва решила перекусить. Перед отходом Евклия как раз принесла ей в комнату обед, и на этот раз еда оказалось куда более разнообразной, чем утром: на большой тарелке присутствовали мясо и овощи, отдельно лежала ветка винограда и персик. Неизменными оставались лишь кувшин с вином и хлеб.
Насытившись, Ксеня некоторое время бесцельно бродила по комнате. Мысли же ее, безусловно, как и все последние дни вертелись лишь вокруг одного: почему все это с ней произошло и как быть дальше. Вскоре, устав от этой беспокойной ходьбы, она присела на кровать. Но шелковые мягкие подушки так влекли к себе, что еще через мгновение Ксеня уже лежала, блаженно растянувшись на постели. И как-то незаметно для самой себя она задремала…
…– Аспазия, – кто-то настойчиво потрепал ее по плечу, и Ксеня нехотя открыла глаза.
Рядом с ее кроватью стояла одна из гетер, блондинка по имени Теодота.
– К тебе пришел Сократ, – с улыбкой продолжала она. – Ждет во внутреннем дворике. Поговоришь с ним?
– Сократ? – зачем-то уточнила Ксеня, потирая заспанные глаза и растерянно оглядываясь по сторонам. – А зачем он здесь?
– Этот безответно влюбленный юноша не может жить без тебя ни дня, – хихикнула Теодота. – И он умрет, если не увидит тебя сегодня…
– А ему говорили, что я себя плохо чувствую? – попыталась Ксеня улизнуть от нежеланной встречи с незнакомцем.
– Конечно, – ответила та. – Но этот юноша упрям, как бык, и сказал, что не уйдет, пока не увидит тебя хоть на мгновение. Даже если для этого ему придется просидеть всю ночь под твоим окном.
Ксеня протяжно выдохнула и поднялась с постели. Похоже, ей все-таки придется увидеться с этим человеком, играя свою вынужденную роль до конца. Она быстро пригладила растрепавшиеся во время сна волосы, поправила складки на хитоне и, мысленно сделав глубокий вдох, вышла из комнаты.
Юноша, который в ожидании ее мерил шагами небольшой внутренний дворик, в первую же минуту показался Ксене смутно знакомым. Но где она могла видеть его?
– Сократ! – нерешительно окликнула она его и вдруг, произнеся это имя, ее осенило. Да ведь это тот самый Сократ!.. Просто до наших дней его образ дошел, запечатленный в более зрелом возрасте, когда он был на пике своей популярности как философ. Сейчас же Ксеня видела перед собой молодого Сократа, лет двадцати-двадцати пяти.
Но, надо признаться, Ксеня, скорее всего, и не узнала бы его вовсе, если бы в свое время на третьем курсе института не писала объемный реферат, посвященный именно биографии Сократа и его философским взглядам. Их преподаватель по философии был до ужаса дотошным и суровым, а сама философия – многие могут с этим согласиться – наука для восприятия непростая, и для своего глубокого понимания требует определенного склада ума. Вот поэтому практически все студенты в Ксениной группе боялись экзамена по этому предмету, как огня, и готовы были на все, лишь бы облегчить свою участь. А единственным способом для этого было написание реферата на заданную в индивидуальном порядке преподавателем тему. При этом реферат должен был быть не меньше, чем на тридцать печатных страниц, а вопрос, исследуемый в нем, – широко раскрыт; к тому же знать содержание работы требовалось наизусть, чтобы изложить его без подсказок. Над своей работой Ксеня просидела безвылазно без малого две недели, забыв обо всех других насущных делах. Зато результат превзошел все ожидания: преподаватель был от ее реферата в восторге и поставил «отлично» за экзамен автоматом. Ксеня же после этого, похоже, запомнила каждую строчку своего реферата на долгие годы.
И теперь перед ней стоял оживший герой ее «эпохальной» работы и смотрел на нее счастливыми глазами влюбленного человека. Да, именно влюбленного, поскольку причинами такому восторженному и сияющему взгляду могли служить только самые пылкие и страстные чувства.
