Текст книги "Семейство кошачьих (СИ)"

Автор книги: Ольга Виноградова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

      – Да я... – промямлила. Ну, что я за человек такой? Ничего со мной нельзя сделать. Банальный поход хоть и в не банальный ресторан превращается в психоанализ моих любимых фобий. Дальше что? Запрусь дома, заведу стерильных кошек и буду за соседями в телескоп подглядывать?

      – Маша, тебе не надо стесняться себя. Все люди разные. Ты такая. Это нормально. Не пытайся быть другой. Ты интересна именно такая, какая есть, – он обнял меня за плечи. – Что толку в одинаковых женщинах? Они отличаются только цветом волос...

      – Не наговаривай на них. Сам же сказал – все разные, – пробурчала я.

      – Между прочим я тебя утешаю! – возмутился Петр, нахмурив брови.

      – А я...

      – А ты мешаешь мне это делать, хотя по всем правилам должна стоять и внимать моим словам. Так, быстро взяла себя в руки, ротик закрыла и слушай дальше. Я еще не все сказал, – мужчина дернул меня за кончик носа, потом прижал палец к моим губам, не давая высказаться. – Так о чем это я? – он почесал бровь. – О женщинах. Не нужно быть похожей на всех остальных. В тебе есть изюминка...

      – Весом килограмма три... – не удержалась я от комментария.

      – Маша! – повысил голос Петр. – Тссс! – я скорчила виноватую рожицу. – Хорошо. Не изюминка. В тебе пусть будет арбуз, – согласно кивнула. Пауза. – Ты меня сбила. Черт! – выругался Котов. – И он вкусный!

      – Концовка утешения не удалась, – покачала головой, поджала губы и вдруг рассмеялась. Неожиданно я поняла, что уже не так боязно находится в его обществе. И я даже на его прикосновения внимания не обратила, а когда осознала, то не потянулась за вечным жителем моего кармана – обеззараживающим гелем из аптеки. Похоже, товарищ Котов всеми правдами и неправдами, но облюбовал себе добротное местечко и теперь не намерен его терять.

      Петр доставил меня домой. Припарковавшись возле подъезда он взял мою руку и потряс ее. Зацепился мизинцем за мой мизинец и потряс его.

      – Друзья? – кивнула. Мужчина попросил подождать секунду, влез в бардачок и достал оттуда конверт. – Прочитаешь дома, – напутствовал он.

      Войдя в квартиру я была оглушена укоризненным мявом Сиа. Кошка, мерцая зелеными глазами, сказала мне пару ласковых и нежных слов, растянутых предложений на пятнадцать, затем проводила меня к лотку и мискам. Вопреки здравому смыслу первый был полон, а вот вторые пустыми. Под присмотром бдительной мамаши семейства я исправила оплошность, поменяла простыню на кошачьем месте и погладила подушечкой большого пальца всех мелких зверенышей.

      Подогрела воду, сделала себе чай и устроившись в кресле на кухне вскрыла конверт. Что?! А... У меня просто слов нет! Как ему в голову такое пришло! Честно говоря, чувства я испытала смешанные: с одной стороны было обидно до невозможности, а с другой стороны зверски смешно. А как еще реагировать на инструкцию по поцелуям?

      Собственно так и звучал заголовок документа, изложенного на одной стороне листа формата А4. Пункт номер один: партнер предоставляет на осмотр рот, рассказывает когда и почему были сделаны те или иные модификации зубов. Пункт номер два: после осмотра и удостоверения, что ротовая полость здорова, зубы не поражены кариесом, партнеры вместе идут в ванную.

      Я представила себя в белом халате с лупой в руках, разглядывающей сквозь увеличительное стекло зубы мужчины. Еще надо рядом положить дрель и развести немного цемента, чтобы сразу залечить кариес, если что. Или сразу отбойный молоток взять...

      Что дальше?

      Три: партнеры чистят зубы в соответствии с рекомендациями стоматологов (рекомендации под сноской внизу), после используют ополаскиватель для полости рта и завершают процедуру полосканием хлоркегсидином (сноска номер два – перечень бактерий чувствительных к хлоргексидину).

      Четыре: партнеры встают напротив друг друга (из ванной можно не выходить), смотрят в глаза (минуту), следом мужчина наклоняется, далее оба закрывают глаза, женщина слегла приоткрывает губы и ждет, когда мужчина ее поцелует.

      Пять: руки мужчина кладет на талию (сноска три – другие возможные расположения рук мужчины на теле женщины), женщина обнимает мужчину за шею (руки могут свободно висеть, лежать в районе артерии, перебирать волосы партнера...).

      Шесть: по окончанию поцелуя, следует еще один, очень легкий, буквально касание крыльев бабочки, наконец, партнеры отстраняются, смотрят друг на друга и анализируют (зачеркнуто), некоторым людям анализировать запрещено (зачеркнуто), для особо одаренных особо – анализировать не значит считать количество перекочевавших из организма в организм бактерий (зачеркнуто), смотрят друг на друга и смущаются, при этом их голова совершенно и абсолютно пустая (подчеркнуто три раза).

      Я дочитала инструкцию, аккуратно сложила ее и положила на стол. Допила чай, взяла смартфон и набрала короткую смс Котову: пять за содержание, два за грамматику. Через минуту пришел ответ: жду завтра в подарок учебник русского языка, заеду в шесть тридцать. Мои губы тронула улыбка. Все таки интересно, что ему от меня надо?

      Взмах хвостом шестнадцатый.

      Увы, встретиться в мрачный пятничный вечер мне с Котовым не удалось. В пятнадцать минут седьмого я поднималась из темного зева перехода метро, разрезая поток прикрывающихся зонтами дайверов, стремящихся скрыться во внутренностях Москвы от моросящего дождя. В руке держала пусть не учебник русского языка, но справочник по грамматике, перевязанный синей ленточкой и уже представляла себе, как вручу его Петру. На лице вольготно расположилась несвойственная мне глупая улыбка.

      Не то, чтобы я никогда в жизни глупости не делала – делала, конечно, но не афишировала их счастливым оскалом на пол лица. Самое интересное, что избавится от улыбки не получалось. Силы воли и сосредоточенности хватало ровно на минуту, после чего мысли неуклонно сворачивали к вечеру и Котову. Еле до конца рабочего дня досидела и ровно в восемнадцать ноль ноль, схватив сумку, выбежала из офиса, словно ошпаренная.

      Однако, оптимизма заметно поубавилось, когда в половине седьмого знакомый черный жеребец на парковке возле офисоного здания не появился. Коллеги, выходя из автоматических дверей, искоса посматривали на меня, но ничего не говорили. Мало ли зачем человек, сорок пять минут назад покинувший офис, стоит у выхода, переминается с ноги на ногу? Может быть, я готовлюсь карьеру швейцара сделать!

      В семь часов я решилась позвонить. Абонент не ответил. Решив, что продолжать попытки связаться глупо, Петр так и так увидит пропущенный вызов, я отправилась домой. Настроение до сего момента весело подпрыгивающее на порогах реки, скатилось с Ниагарского водопада, но не смогло выплыть и осталось где-то там на дне бутылки лимонада, которым я запивала свое горе.

      Кошка завершила все обязательные процедуры по уходу за потомством, собрала беспокойных кошабрят на месте и запрыгнула на мои колени. Сиа фыркнула в лицо, лизнула в нос и улеглась копилкой, будто всегда там лежала и вообще, человек – это всего лишь удобная подставка для кошки! Интересно, моя помеченная кошатинка также нахально себя вести будет? Я почесала гостью за теплым лысым ухом.

      – Мяу! – неожиданно завопила кошка, спрыгнула на пол и унеслась в комнату. Встревоженная, я ринулась за ней, но не обнаружила ничего необычного. Все находилось на своих местах, посторонние отсутствовали, а неприятный вибрирующий звук... Черт, у меня же телефон не неизвестно сколько времени надрывается!

      – Да? – я провела пальцем по экрану.

      – Маш, а Маш... – и дальше тишина. Виноватый голос я узнала, хоть и не без труда: столько вселенской муки содержала в себе интонация. – Ты сердишься?

      – Нет, – и это было правдой.

      – Обижаешься?

      – Нет, – тоже не соврала.

      – Больше не хочешь меня видеть? – Петр понизил голос до шепота.

      – Петр, а ты можешь просто по существу рассказать, что произошло и извиниться, а? – в тон ему ответила я.

      – Я так легко отделаюсь?! – мужчина удивился.

      – Если хочешь, то это останется нашей тайной, а всем остальным ты скажешь, что вымаливал прощение стоя в луже на коленях. Договорились?

      – Эх, Маша – Маша, если бы я знал о твоем великодушии раньше, то не стал бы сначала залезать в лужу и становиться на колен прежде, чем позвонить тебе, – Котов вздохнул.

      Я задумалась, не зная, как будет правильно отреагировать. В принципе, с него станется действительно влезть в лужу! У него же чувство ответственности гипертрофированно, следовательно, вину он ощущает не менее, чем известная заблудшая душа – Иуда. С другой стороны, Котов относится к виду человек практичный и не будет гробить дорогую одежды в грязной луже... Слава богу, Петр сам догадался разрешить мои сомнения. Наверное, минутное молчание его смутило.

      После короткого пояснения, длинных витиеватых извинений и обещаний в качестве компенсации подарить мне целую одну красную розу необыкновенной красоты и размеров. Угу, подозреваю шипы у нее тоже будут выдающиеся.

      Как выяснилось, Петр только-только выполз с тяжелой деловой встречи, где гадкий партнер буквально истерзал его и сейчас, истекающий последними каплями крови мужчина, тратит драгоценные оставшиеся ему минуты на звонок мне.

      Безусловно, он может сейчас отдать команду погрузить его на коня и доставить до двери моей квартиры, но толку от него будет кот наплакал, однако, он готов выполнить обещание и предоставить почти бесчувственное тело в мое распоряжение. Естественно, от подобного подарка я предпочла отказаться. Зачем и без того измученного человека к медленной казни приговаривать? Да и какой лично мне прок с бездольного супового набора? На обещании созвониться завтра мы и расстались.

      Взмах хвостом семнадцатый.

      Котов обещание сдержал. И мне было бы безумно приятно услышать его голос, если бы не одно "но": Петр позвонил в семь тридцать утра и предложил присоединиться к нему в бассейне.

      Без лишних слов я отключила телефон. Совсем. Сиа одобрительно мяукнула со второй подушки, потянулась, встряхнув с себя пару мелкокогтистых созданий, и заново улеглась, но на другом боку. Если говорить честно, то совесть даже не шевельнулась. Она у меня тоже в выходные отсыпается.

      Встав в одиннадцать, умывшись, покормив Сиа вкусняшками, я решилась включить смартфон. Получила в смс грустный смайлик и отправила в ответ довольную рожицу. Каждому свое. Кто-то энергию от ранних физических упражнений получает, а другие крепким и здоровым сном питаются. Между мной и Котовым завязалась ожесточенная смайликовая переписка. Ни одного слова, только различные сочетания знаков, изображающих человеческие эмоции. Потом последовал звонок, далее разговор по скайпу, а под вечер еще один раунд смс переговоров.

      В последний день недели Котова на время вытеснила вернувшаяся из отпуска подруга. В течение трех долгих часов я смотрела на загорелую до черноты Иру, слушала массу восторгов относительно курорта, где она отдыхала, мужчины, с которым она проводила время, и моря, где она с удовольствием купалась. Под конец свежеиспеченная мулатка вспомнила о Сиа и попросила предъявить ей сокровище.

      – Ааа... – Ира потеряла дар речи, глядя на кошабру на столе и семь маленьких грызущих друг друга чудовищ в моих руках.

      – Ага, – кивнула я.

      – Как ты это пережила?!

      Подруга прилипла к камере и потребовала немедленно ей все рассказать. Так как меня распирало от количества новостей, я не возражала и выложила все перипетии последней недели. Лишь изредка мое повествование прерывалось восклицаниями: "шутишь?!", "да ладно?!", "обалдеть!". По большому счету я была с ней полностью согласна, а вот требование немедленно предъявить ей найденное на узких улицах Москвы "чудо" вызвало странный внутренний протест. Делиться Котовым с лучшей подругой не хотелось.

      Ирка от меня не отвязалась и на следующий день. Впрочем, приставала она первую половину дня, а вторую смотрела на меня глазами жалобными и полными отчаяния. В конце концов, я не выдержала:

      – Что происходит? – прижала подругу к стенке возле кулера. – Все утро бегала веселая, а теперь нос повесила. Твой курортный роман закончился?

      – Нет. Просто... Просто... Просто... – она измерила шагами коридор. – Маш, ты же знаешь, что я тебя люблю? – она заломила руки.

      – Допустим, – начало мне уже не понравилось.

      – Я сделала это исключительно для твоего блага! – Ира похлопала ресницами.

      – Что это?! – теперь мне стало очень страшно. Люди ради чужого блага и любви к ближнему иногда такое совершают, что волосы встают дыбом, седеют и выпадают!

      – В общем, хороший друг моего друга, ну того самого, с которым я отдыхала, известных психолог и психиатр. У него своя частная клиника, и я попросила его поработать с тобой...

      – Что?! Ира, да это с тобой надо поработать! С чего ты взяла, что мне нужна срочная психологическая помощь? Я себя и так комфортно чувствую! В любом случае, встречаться я с ним не собираюсь.

      Ну, Ирка, ну погоди... Устрою я ей месяц бойкота!

      – Маша, – девушка повисла у меня на руке. – Я тебя очень прошу, ну всего один разок, пожалуйста. Тебя никто не обязывает...

      – Еще бы меня кто-нибудь обязал! – я фыркнула.

      – Но он уже проделал часть работы, ты хотя бы послушай, что он скажет...

      – Что значит проделал часть работы?! – я застыла на месте.

      – Он наблюдал за тобой некоторое время...

      – За мной следили?!

      – Наблюдали!

      – Сути это не меняет!

      Спустя полчаса спора она меня уговорила. Закончив ругаться с лучшей подругой, я немедленно позвонила Петру и нажаловалась. Хотела найти в его лице надежду и опору, но Котов поддержал Иру и даже нашел в ее пользу разумные аргументы, чего сама подружка сделать не могла ввиду крайнего расстройства.

      – Маш, я тебя только об одном хочу попросить, – Котов вздохнул.

      – О чем? – я стояла в коридоре офиса и рассматривала с девятнадцатого этажа огни Москвы.

      – Не скандаль, хорошо?

      – Думаешь, – я поскребла пальцем через носовой платок стекло, – будет повод?

      – Возможно, – уклончиво ответил Петр.

      А он совершенно точно был. Более того, он был таким огромным, что в голове не укладывался...

      Ира повела меня на встречу с психолого-психиатром сразу после работы. Офис частной клиники располагался в нашем же офисном здании, но пятью этажами ниже. Мы спустились на лифте, пропустили поток офисного планктона, покидающего рабочие места, прижавшись к стенам, чтобы нас не затоптали ненароком. Ира нашла нужный отсек и позвонила. Практически сразу нас пригласили войти.

      В холле навстречу подруге вышел симпатичный накаченный шатен лет тридцати пяти с голубыми глазами. Откровенно ее тип мужчины. Если их отношения пойдут дальше, надеюсь, она догадается убрать фотографии своих предидущих бойфрендов, чтобы новый себя овечкой Долли не ощущал.

      – Туда, – пихнула меня в спину Ира.

      Я постояла перед дверью без опознавательных знаков и постучала. Врываться как-то невежливо.

      – Заходи... те...

      Хм, он столько следил за мной и не определился, как обращаться? Странный типчик. Протиснувшись в кабинет, я встала на мягком персиковом ковре перед светлым массивным столом и высокой спинкой кресла. В нем кто-то сидел, но лицом к окну. Интересный способ встречать клиента... или пациента... Ай, в процессе разговора разберемся.

      – Здравствуйте, я Маша Кошкина, вы хотели со мной поговорить.

      – Да, – кресло развернули. – Нам определенно надо поговорить, Маша Кошкина, – сидящий в кресле мужчина внимательно посмотрел мне в глаза.

      – П-петр?! – я вздрогнула. – Что все это значит?! – в голове зашевелились догадки.

      – Маш, ты помнишь обещание не скандалить? – Котов схватился за стакан с водой.

      – Да, но обещание было дано другу, а сейчас я перед собой вижу врага..

      Взмах хвостом восемнадцатый (последний)

      – Да, но обещание было дано другу, а сейчас я вижу перед собой врага.

      – Врага, так врага... – вздохнул Котов, запустил пятерню в волосы, взлохматил прическу и добавил бодрым тоном: – Начинай!

      Я немного опешила.

      – Что?

      – Скандал...

      И тут меня прорвало. Я припомнила Петру все. Поездку до больницы, вторжение в мое личное пространство, почти погибший шкафчик и штору в ванной, обещанный борщ, поход в ресторан и инструкцию по поцелуям. С особым садизмом рассказала, как парковала его машину и напомнила про учебник русского языка.

      – Все? – Котов посмотрел на часы. – Девять минут шестнадцать секунд.

      Я обиделась.

      – Нет!

      – Что еще? – деловито осведомился мужчина.

      – Сам дурак, – буркнула я.

      – Десять минут ровно! – казалось, он был восхищен. – Ты все делаешь не так, как другие. – Теперь точно все? – он поднял вверх левую бровь.

      Я покопалась внутри себя и поняла – все. Ничего не осталось. Мы не настолько долго знакомы, чтобы предъявить километровый список претензий. Котов попросил меня присесть. Я послушалась. Села. Он протянул мне распечатку и попросил ознакомиться.

      Десять листов стандартного текста рассказали мне обо мне же сухим тоном настоящего профессионала. Каждая моя черта характера была вытащена наружу, раскрыта и продемонстрирована в деталях. Не скрою, было интересно, но на девятнадцатой странице я почувствовала себя не просто голой, а лишенной кожи и вывернутой наизнанку. Такое не думают, не пишут и не говорят о близких людях вслух. После такого подробного анализ человеческих тараканов люди перестают быть близкими: кому понравится копаться в мусорном бачке? А кто обрадуется, что в нем покопались, да еще половину тщательно охраняемого мусора выкинули? Мне не понравилось. Однако, особой злости данный факт не вызвал.

      Заставляло скрежетать зубами иное...

      Впервые в жизни мне мужчина приглянулся и вызвал желание на вкус, цвет и обоняние попробовать те самые физические отношения между разнополыми особями, но вот незадача оказался он... Нет, не подонком, насильником и убийцей – хуже! Он оказался ПСИХИАТРОМ!!!

      Правда, если подумать, то в чем-то мы идеальная пара...

      Я хихикнула.

      – Маша, все хорошо? – мужчина оторвался от разглядывания собственных пальцев.

      – Угу, мне еще пять минут надо. Принять, осознать, так сказать, разложить по полочкам, – Петр нахмурился, но возражать не стал.

      Я достала из сумки ручку и более внимательно прочитала последний лист с обеих сторон. Расчеркав его сверху до низу бросила всю пачку на стол Котову.

      – За идею пять, а изложение два. Тебе действительно необходим учебник русского языка. Что еще мне посоветуешь? Может визитку дашь или телефон скорой психиатрической помощи?

      – Ты невнимательно читала. Ты не сумасшедшая. Твои фобии носят характер запретов и не более того. Вот, – он протянул мне другую распечатку, подшитую в папку. – Здесь рекомендации, которые помогут тебе избавится от них.

      – Спасибо. А можно вопрос? – не хотелось верить, что на этом мы расстанемся. Раз и навсегда. Мужчина кивнул. – В твоем отношении ко мне было хоть что-то личное? Просто сложно поверить в то, что ты расточал свое медовое обаяние исключительно ради работы

      – Обижаешь, я профессионал, – отрицательно покачал головой Петр. – И чертовки обаятельный мужчина! – не без гордости заключил он. – Прощай, Маша Кошкина. Приятно было познакомиться.

      Он выставляет меня за дверь? Милый поступок самого обаятельного человека на свете. Принцип "сделал дело – гуляй смело" в действии. Только погулять отправляют меня. Тогда не стоит задерживаться. Хоть и не хотела, но дверью хлопнула. Случайно.

      На небольшой кухоньке пили кофе из белых чашек необычной треугольной формы двое: моя подруга и сборная мясная солянка из девичьих мечтаний. Увидев меня, подруга встала с улыбкой, но заметив недовольную сморщенную в преддверии слез морду лица села обратно.

      – Удачно поговорили? – неуверенно спросила она.

      – Да. А вот с тобой я месяц разговаривать не буду!

      – Три недели, – предложила свою цену Ира.

      – Две и это мое последнее слово!

      – Договорились!

      Парень смотрел на нас непонимающим взглядом. Откуда ему знать, что мы всегда ссорились и мирились строго по расписанию? Зачем ругаться, а потом мучаться угрызениями совести, сомневаться кто должен сделать первый шаг к примирению и думать, а примут ли его или отвергнут предложенный кусочек сердца в красной шуршащей фольге. Проще сразу решить, когда закончится тайм-аут и отношения возобновятся. Не помню уже кто дал такой совет, но человек точно был умный, а гении, как известно, не без чудинки...

      Обещание я выполнила: не проронила ни слова, даже на электронные письма не отвечала. Кошку с подросшими котятами и ту вручила молча. Также молча забрала двоих помеченных мерзавцев, тут же вцепившихся острыми зубками в мою руку. Зачем два? А чтобы Котову ни одного не досталось! Таким, как он, общество защиты животных должно запретить держать домашних любимцев! Ну а пока такого запрета нет я не позволю всяким экспериментаторам от психиатрии использовать в своих целях живых существ. Он на мне достаточно потренировался, моральный убийца в белом халате!

      Откровенно говоря, я задалась целью отомстить Котову. Придя домой вечером, выплакалась, прооралась, прочитала три романа из разряда сентиментальной литературы со слезодавительным концом, снова проплакалась, забылась тревожным сном под утро, а проснулась с единственной мысль: Петру необходимо кое-что уяснить из раздела профессиональной этики. Я не давала разрешения себя исследовать и тем более лечить...

      Хотя методику лечения наизусть выучила и как бы не были противны советы доктора Франкенштэйна, я последовала им всем. Одна. Без помощи, восторженных свидетелей и аплодисментов в конце. Раз профессионал сказал, что я не умру, значит, не умру. И, представьте себе, не умерла!

      Нет, фобии никуда не пропали, но по чуть-чуть я стала их брать под контроль. К концу второй недели, план полностью созрел в моей бредовой голове: нанесу удар по самому дорогому... Нет, по, хм... дать железным сапогу не получится, но есть другое сосредоточие мужского достоинства...

      Следующую неделю я следила за паркингом. Узнала в какое время Котов покидает здание, где расположены камеры видеонаблюдения и когда меньше всего народа на стоянке. Приобрела черную водолазку, черную же мешковатую куртку, штаны, бросовые распродажные черные кроссовки и лыжную шапочку с прорезями для глаз. И бейсбольную биту. Ира критиковать не стала, наоборот, она согласилась постоять на стреме в тот момент, когда я буду крушить железного коня товарища Котова... Но... В день и час икс я просто не смогла этого сделать. Эх, где бы добыть горшочек смелости... Плюнув себе под ноги, я удалилась, окончательно распрощавшись с прошлым.

      Правда, оно на через день заявилось ко мне работу. В весьма скверном настроении, надо заметить.

      – Кошкина! – на весь опен-спэйс заорал Петр.

      Я выглянула из-за монитора и потрясенно воззрилась на него. С чего это айсберг, устав ждать Титаник в условленном месте, отправился дрейфовать? И что ему надо от моей утлой лодчонки?!

      – Совесть есть? – мужчина грохнул кулаками по моему столу.

      – Тебе на нее право собственности, заверенное у нотариуса предъявить или достаточно честного слова? – я на метр отъехала на стуле. По-моему у доктора выдалась трудная неделя общения с пациентами.

      – Не притворяйся, что не понимаешь! – рявкнул мужчина.

      – Но... – я действительно не понимала.

      Не дав завершить фразу Петр вытащил меня из кресла и на глазах изумленных коллег потащил по коридору к выходу. На ходу он яростно бормотал:

      – Я дал тебе четырнадцать дней. Ровно четырнадцать дней, чтобы ты пережила все обиды и явилась ко мне поставить окончательную точку в наших отношениях... – ооо, а разве мы остановились на многоточии? – Я ждал тебя в позапрошлую пятницу, но ты не пришла. Цветы завяли, конфеты заветрились, а чертов борщ, который я припер на работу скис! Почему? – он вытащил меня из лифта на нулевом этаже и повел знакомой дороге к месту парковки его автомобиля. – Я бы понял пощечину, расцарапанное лицо, сброшенные на пол предметы со стола, но объясни мне, зачем ты испортила мою машину?!!! – Котов был вне себя от гнева. Он отошел в сторону и моим глазам предстал...

      Да, у кого-то явно больше фантазии, чем у меня. Я всего лишь планировала лобовое стекло разбить, а неизвестный явно художественным вкусом обладает!

      Морда машины была перекрашена в ярко рыжий цвет с белыми полосами. На решетке радиатора неизвестный нарисовал хитрую кошачью рожу, к фарам приделал бумажные ресницы. Колеса стали похожи на поджатые лапы в белых носочках, а к багажнику крепился роскошный пушистый хвост. На заднем стекле белела надпись "Котовозка".

      Согласна, есть от чего придти в ярость! Но не мне. Через пять минут я наконец перестала смеяться и смогла выдавить из себя:

      – Это не я!

      – Не отрицай, я знаю, что ты за мной следила! – рявкнул Петр. – Между прочим, это, – он указал на рыжую морду, – отмыть нельзя!

      Оп-па, меня засекли. Впрочем, скрывать нечего, ибо я чиста перед законом, Котовым и чувством художественного вкуса. Сотворить подобную безвкусицу у меня бы рука не поднялась. Я все-таки дизайнер, а не мастер по оригинальной росписи автомобилей.

      – Да, следила и что? Диверсию все равно не я совершила. Слушай, а может так и оставишь? Смотрится вполне... креативно, – подобрала подходящий эпитет.

      – Издеваешься?! – выдохнул Котов.

      – Естественно! Радуюсь торжеству справедливости! – я широко-широко искренне улыбнулась.

      – Маша, в последний раз спрашиваю, ты это сделала?

      – В последний раз отвечаю – нет! – сложила на груди руки и посмотрела на него с вызовом.

      – Маша...

      – Это я сделала... – мы обернулись. К колонне жалась Ира и комкала в руках платочек.

      – Зачем?! – в один голос завопили мы с Котовым.

      – А потому что он был не прав, а от твоей биты сработала бы сигнализация, а отомстить надо, вот я и, а еще мы с Костей из-за него поругались, вот я и... – она махнула рукой.

      – Биты?! – уставил на меня Петр.

      – Ну... – его взгляд смутил меня. – Я хотела стекла в твоей машине разбить, – виновата поджала губы и опустила глаза. – А что ты там про борщ говорил?

      Он ведь говорил. Еще цветы и конфеты упоминал. И про две недели твердил... Мужчина опустил голову, потер ладонями лицо, пробормотал неизвестную науке фразу себе под нос.

      – Маш, когда меня попросили понаблюдать за одной девушкой и подумать, смогу ли я ей помочь, то даже не предполагал, что своим согласием подпишу себе смертный приговор с предварительными пытками. В тот день, я следил за тобой у твоего дома, ты вошла в подъезд, и я собрался ехать, но мне позвонили. Разговор был долгий, а после на дорогу мне под колеса выбежала сумасшедшая в тапках и с кошкой на руках. Знаешь, не планировал я как-то с тобой знакомиться, но раз уж получилось, то решил провести несколько тестов. А дальше все покатилось по наклонной...

      Я люблю все необычное, а ты самое необычное, что встретилось в моей жизни и я совсем забыл о просьбе, с которой началось наше знакомство. Мне напомнили, и правда так и так вылезла бы наружу, а отступать было уже поздно. Нормальная реакция на ложь – обида. Тебе нужно было время понять меня и простить. Я дал тебе две недели. Достаточно, чтобы остыть и мало, чтобы забыть. Дальше следовал хорошо разыгранный конфликт, взвинчивание эмоций до потолка и бурное примирение, но ты не пришла...

      Когда заметил слежку, то успокоился: интерес есть, подумаешь, в сроках ошибся. Со всеми бывает. Подумал, хочешь записку оставить или тот самый учебник! Да я к тому моменту уже соображать нормально перестал, потому что испугался. Страшно испугался, что обидел слишком сильно, не рассчитал...

      Я зевнула. Спохватилась и прикрыла рот рукой, но Петр успел заметить.

      – Ты меня слушаешь?! – возмутился он.

      – Внимательно! – широко распахнула глаза и изобразила живейший интерес.

      Мужчина вздохнул.

      – У тебя все не как у людей. Я тебе в любви пытаюсь признаться, а ты... Эх, Маша, Маша...

      – Маша кушать хочет. Время, между прочим, обеденное. Борщ точно прокис? – с затаенной надеждой поинтересовалась я. Йогурты уже поперек горла стояли.

      – Я тебя убью, – хмыкнул Петр. – Но после десяти лет совместной жизни. – Маш, пожалей старого человека и выходи за меня и десять миллионов моих микробов замуж? О! – он хлопнул себя по лбу. Открыл машину, порылся в бардачке и протянул кипу бумаг. – Это справки: от стоматолога, дерматолога, венеролога, уролога, терапевта...

      – А от психиатра? – я подошла вплотную к Петру.

      – Зачем? – удивился мужчина. Его великолепный логический ум явно дал бой.

      – Да потому что только идиоты тратят время на разговоры и бумажки, когда можно просто поцеловать, – Котов недоуменно моргнул. Задумался.

      Нет, определенно, это я его убью через десять лет совместной жизни...

      П.С. два месяца спустя.

      Два молодых кота дома разнесли всю квартиру: диван разорван в клочья, карниз висит на одном гвозде, по всему полу разбросан наполнитель, тапочки практически съедены.

      Через неделю свадьба. У меня новая фобия. Котов ночует в моей квартире, не в силах выдержать засилье девушек в его. Мне нужна моральная поддержка и сторожа, чтобы не дать сбежать. Я по ночам читаю литературу про супружеские обязанности.

      Поцелуи мы освоили, в одной кровати спать привыкли, правда не без труда: первую неделю я глаз сомкнуть не могла от осознания, что рядом со мной лежит голый мужчина! Тело буквально превращалось в замшелое бревно.

      Подруги поделились житейским опытом. Сегодня присмотрела в мебельном две раздельные кровати. Спросила у продавца-консультанта можно ли к одной из них подключить электрический ток... После тех ужасов, что мне рассказали девушки, я лучше "фейерверки" раз в год девятого мая посмотрю.

      В загсе полно охраны, но я все равно ищу пути отступления. Выход загораживают два здоровых жлоба. Остается окно... Черт, а Котов быстро бегает!

      Вцепилась в свадебный подарок – вазу с меня ростом обеими руками. Считаю ее в постели самым необходимым предметом в первую брачную ночь. Петр пытает переубедить меня в обратном. Пока не получается.