Текст книги "Семейство кошачьих (СИ)"

Автор книги: Ольга Виноградова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

      Машинка закончила полоскать. Я разложила сушилку возле батареи и повесила рубашку с носками сушиться.

      – Маш, ты почему в перчатках?

      – У меня аллергия на моющие средства, – соврала я. Достала полотенце, которое не жалко выбросить, старенький комплект постельного белья, по той же причине, положила на спинку дивана и велела Петру отправляться в ванную. Он послушался. Нарочито шлепая босыми ногами, мужчина скрылся в комнате, включил воду и запел песенку на английском языке. Я приникла ухом к щели между дверью и косяком. Через пару куплетов узнала Beatles Yellow Submarine. Нда, память у него хорошая, а вот со слухом совсем беда.

      Пока Петр плескался в ванной, я сразилась с раскладушкой, выиграла этот нелегкий бой и застелила ее и удивленно посмотрела на оставшуюся на диване вещь...

      – Маша, дай, пожалуйста, полотенце. Кажется, я его на диване забыл. Да не кажется, а точно забыл! Ну и как?! Он же там голый. Весь. – Маш, я шторкой закрылся. Несешь?

      Я схватила полотенце, нерешительно помялась перед ванной, чуть-чуть приоткрыла дверь и сунула внутрь наполненной паром комнаты руку. Целиком я туда ни за что не зайду, хоть четвертуйте меня!

      – Держи, – потрясла полотенцем.

      – Где?

      – Да вот! – я снова тряхнула. Что-то скатилось с бортика ванной.

      – Где? Ыйть?!!! Ать!!!

      Грохот, звук рвущейся ткани, падающей пластиковой палки, шкафчика с принадлежностями и, наконец, самого шкафчика и раковины.

      Тишина.

      – Петр, вы живы? – я осторожно заглянула в ванную. Между моими ногами протиснулась кошка, потерлась о левую и вошла в комнату, обнюхивать валяющиеся на полу предметы.

      Шторка в ванной пошевелилась.

      – Наверное, – мужчина снял с лица штору. – Да, – после некоторого молчания. – Отделался синяками, – он отдернул ткань и выпрямился.

      – Ой! – пискнула я, мгновенно развернулась, наступила на что-то живое и мяукающее, отскочила, поскользнулась на баночке с кремом и перелетела через бортик ванной.

      – Маш, а Маш, – через минуту обратился ко мне мужчина. – У тебя веревка с мылом есть?

      – Зачем? – выдохнула я мужчине в пупок.

      – Да вот думаю, мне проще сразу повеситься, чем умирать долго и, видимо, мучительно...

      Взмах хвостом седьмой.

      Я покраснела. Оперлась руками на шершавую поверхность ванны, по вернула корпус тела, крепко зажмурила глаза, чтобы не смущать мужчину и не смущаться самой, оттолкнулась от бортика и вылезла. Переступила через разбросанные по полу осколки и молча вышла, приуныв дверь.

      – Полотенце! – донеслось с поля боя, где обе армии были разбиты в пух и прав обстоятельствами.

      – Я же принесла! – пришлось вернуться к месту собственного позора.

      – Если я вытрусь тем, что ты принесла, то суше от этого не стану, – вздохнул Петр.

      С моих губ сорвался похожий. Я открыла шкаф, пошарила взглядом по полкам, вытащила не сей раз не то, которое не жалко, а то, которое не любила, приоткрыла дверь ванной и аккуратно повесила его на ручку. Найдет, если захочет. Я завернула на кухню, поставила чайник, бросила в чашку пакетик малинового Grinfild и два кусочка сахара.

      Щелкнула щеколда. Я развернулась к коридору и подсознательно напряглась. Воображение нарисовало полуголого мужчину с влажными зачесанными к затылку волосами, один завиток спускает на лоб, его бедра обернуты полотенцем, которое сидит так низко, что видны выступающие косточки. Конец полотенца заткнут так небрежно, что одно движение и оно сползет к его ногам...

      Чайник вскипел. Не отрывая взгляд, я нащупала ручку, сняла его с контактной площадки и наклонила над чашкой. Облизнула губы. И?! Где зрелище выходящей из морской пены Афродиты?

      – Все-таки коротковат, – констатировал факт мужчина.

      Ногу обжег ручеек горячей воды. Чертыхнувшись, я поставила чайник, на одной ноге допрыгала до раковины и схватилась за тряпку, радуясь возможности спрятать улыбку от Петра. 'Прекрасное видение', поразившее меня до глубины души, никоим образом не соответствовало образу, почерпнутому из многочисленных любовных романов, обложки для которых я частенько рисовала. Голова моего гостя стала похожа на ощетинивашегося иглами дикобраза, хоть и прямые, три несчастные волосинки на тонких прямых ногах слиплись в полосочки, вызывая ассоциации с плешивым кошаком.

      – Спасибо, – услышала я.

      – За что?! – с удивлением обернулась.

      – За чай, – ничтоже сумняшеся ответил он.

      Высохшая до состояния черствой хлебной корочки салфетка хрустнула в моей руке. В руке Петра моя чашка! И как теперь из нее пить?! Это между прочим подарок был!

      – Маша, все в порядке? Вы на меня так смотрите, словно вспоминаете, где в вашей квартире хранится оружие, причем крупнокалиберное...

      – Нет, ничего подобного, – в мыслях с просто устраивала любимой посуде пышные похороны и варила в кипящем масле виновника ее смерти. – У меня оружия.

      – Действительно, зачем оно тебе, если ты сама как оружие массового поражения, – мужчина лукаво улыбнулся.

      Я решила обидеться.

      – Иди вы... спать, Петр.

      И ушла убираться в ванной. Собрала осколки раковины, вынесла их в прихожую, заткнула слив тряпками для уборки и обвязала полиэтиленовым пакетом, чтобы ни одна вредоносная бактерия не смогла проникнуть в дом из канализации, поставила к стене шкафчик, разместила на нем самые нужные флакончики, достала забористое средство с хлором и замочила ванну. Заодно унитаз. Кто знает, чем Петр тут в одиночестве занимался?!

      Оставив ванну на пять минут, я опять поставила чай. Мужчина возился на до ужаса скрипучей раскладушке. Ага, значит пошел... спать. Интересно, мне жалобные стоны пружин всю ночь слушать или всего половину? Завтра за компьютером носом по клавиатуре стучать буду, а не пальцами.

      Нацепив желтые перчатки, я вооружилась жесткой щеткой и отправилась надраивать ванну. Вжик-вжик, вдик-вжик, выбежать, глотнуть воздуха и опять за работу. Блин, Петр линяет что ли?! С какого места у него столько волос насыпалось?!

      – Маш, а Маш, зачем ты генеральную уборку на ночь глядя затеяла? – спросил мужчина, когда я в очередной раз выскочила подышать воздухом. Он не спал – сидел на раскладушке и чесал развалившуюся на его коленях Сиа. Та жмурила глазищи и довольно урчала. На кухне копошились семь покинутых молодой мамашей детишек.

      – Да я так... – смущенно пробормотала. – Просто люблю порядок в доме.

      – Так логичнее было навести его после твоей помывки, – прищурил глаза Петр. – Разве нет? – я молчала и остервенело чесала взмокшее под перчаткой запястье. – Ты думаешь я чем-то таким неприятным болею?

      – Девяносто девять процентов людей являются носителями вируса герпеса. Я вхожу в тот самый несчастный один процент, у которого вируса нет. Какой шанс, что вы тоже?

      – Это все из-за какой-то простуды?! – изумился мой гость.

      – Какой-то?! Не какой-то, а вполне способной уложить человека на милые шелковые простыни в уютную дубовую кроватку с крышкой! – парировала я, невольно выдавая свои страхи. – Кроме того, есть еще цитомеголовирус и вирус папилломы человека! И все они опасны...

      – Маш, да на улицу выходить опасно...

      – Нет, если принимать меры безопасности и вирус не подцепить тоже можно, если быть осторожной...

      – Вот ты и осторожничаешь, так?

      – Я... – он поймал меня! – А хоть бы и так! – скрестила на груди руки и с вызовом посмотрела на мужчину. – Ничего плохого в осторожности нет, и если вас это обижает, то прощу прощения, но меняться специально для вас не буду. Кроме того, именно из-за вас сегодня передавали вторую часть Марлезонского балета в нашем исполнении. Вы внесли в мою жизнь суматоху и еще и обвиняете меня в этом!

      – Напомнить, кто мою машину удачно припарковал? И кстати, поцарапал оба бампера, – вздернул левую бровь мужчина.

      – Не я.

      – Не ты 'что'?

      – Бампер, – мотнула головой. Естественно, его столбик поцарапал! Как выскочил, как прыгнул и давай когтями бедную машину полосовать...

      – Ясно! – ядовито ответил Петр, переложил кошку на пол, лег на раскладушку на бок и отвернулся к стене.

      Фыркнув, я вернулась к прерванному занятию. После приняла душ, ровно пять минут чистила зубы, пространство между ними, язык, прополоскала горло, одела домашние штаны из Oyscho, симпатичную майку с кружевными бретельками, проверила на кухне все приборы, выключила пилоты, закрыла форточку, выключила свет на кухне, проверила входную дверь, в комнате и легла на диван.

      – Спокойной ночи, – пробормотала я ровному дыханию и голым ступням мужчины, не поместившимся на раскладушке.

      – Спокойной, – ответил Петр. – Маш, только один вопрос: как ты целуешься с такими-то фобиями?

      Я спряталась под подушкой. Кто ему дал право в мою личную жизнь нос совать? Не хочу – не целуюсь, хочу – все равно не целуюсь! Знаете сколько бактерий во рту у человека живет? Вот и не надо. Сон крепче будет! Я знаю, поэтому сплю плохо...

      Восьмой взмах хвостом.

      Кошелек я нашла утром. Зеленая собака спрятался от меня в ящике для обуви в туфле, которую я собралась надеть утром. Раз так, то там и будет его место – в ящике. Сказано – сделано. Обувь перекочевала ниже, а на крышке появилась надпись: кошелек и прочие мелочи, но перед этим... Впрочем, все по порядку.

      Встать пришлось пораньше – я планировала подбросить Петра до того места, где вчера мы бросили его машину. Следовало хоть чем-то отблагодарить его за помощь. Проснувшись, я устыдилась своего поведения: не надо было пререкаться с ним. С другой стороны если пришел в гости, то пусть соблюдает правила одного конкретного общежития даже если оно с тараканами!

      Я потянулась и уперлась ногами в что-то теплое и кожаное. У местного дивана есть подогрев? Ага, переносной! В ногах я обнаружила Сиа со всем семейством. Кошка лежала на диване с таким видом, что это я осуществила незаконный захват горизонтальной поверхности, а не она. Мячики дружно лежали, уткнувшись носом в пузо мамаши. Набравшись смелости, я дотронулась пальцем до выпуклого бока темнокожего малыша. Тот инстинктивно выпустил прозрачные когти и дернул лапками. Надо же, от горшка три вершка, а уже на добычу охотится!

      Я погладила спинку кошатенка, потянулась, свесив ноги с дивана и спрыгнула с него.

      – Подъе... – будить было некого. Отсутствовал не только Петр, но и постельное белье и раскладушка. Интересно, если позвонить в полицию, то они заявление о краже к рассмотрению примут? Или все-таки о пропаже...

      – О, Маша, уже проснулась? – обращаться к доблестным хранителям чужого покоя и чужих же кошельков не пришлось. Пропажа нашлась, заявившись с улицы. Методом дедукции я установила,что он не за завтраком ходил и на банальное "кофе с круассанами" после совместно проведенной ночи рассчитывать не стоит. Во-первых, деньги он за ночь не напечатал. Во-вторых, в руках у мужчины ничего не было.

      – Где были? – тоном ревнивой жены осведомилась я.

      – Ходил выкидывать раскладушку, подушку и постельное белье. Чашку оставил, в принципе ее можно с хлором прокипятить.

      – Я бы сама выкинула, – буркнула я, поправила сползающую с плеча бретельку. Очень уж пристально Петр за ее движением следил.

      – Да? А вдруг мои микробы на вас переползли? Я не хочу слушать очередную лекцию на бактериологическую тему, тем более в дилетантском исполнении.

      Не хочет? Ну и ладно. Главное, чтобы руки после похода на помойку вымыл. О чем я его и попросила. Мужчина демонстративно закатал рукава рубашки, щедро плеснул на ладони Pril и тщательно прополоскал их.

      В ванной я придирчиво осмотрела унитаз, раковину и ванну в поисках различных артефактов, указывающих на присутствие в квартире постороннего. Ничего, но необходимости опять все по новый мыть это не отменяет. Оч-чень приятно, особенно утром! Вот поэтому я и диву одна, дабы не помереть от постоянной ПХД и в гости не хожу и гостей не приглашаю. Как же я в офисе существую? Одним словом, плохо: набор посуды свой это понятно, а вот поход в различные места общего пользования в сущий кошмар превращается. Я уже давно на полном серьезе думаю о покупке автономного космического скафандра.

      – Маша, хочешь открою тебе тайну?

      – Какую? – я высунула нос, чтобы подышать свободным от ядовитых испарений хлора воздухом.

      – Я все за собой помыл, – шепнул Петр и широко улыбнулся. Вот гад! А раньше сказать не мог?! Я уже все универсальным моечным средством залила! – Раз речь зашла о тайнах, то не откроешь ли ты мне одну. Баш на баш, так сказать?

      – Какую? – и сама приготовила резкий ответ на случай, если он гадость скажет или поиздеваться вздумает.

      – Чем ты завтракаешь? Пока ты умываешься, я приготовлю...

      К-кошвабра драная! Он специально меня из себя выводит! Подумала, он опять про поцелуи спрашивать будет, а он про завтрак! И мне еще стыдно за себя было... Это не мне, это ему должно быть стыдно. У меня ни сил, ни опыта противостоять его шуточкам нет. И ведь с виду взрослый человек, а ведет себя. Все, я опять на него обиделась. Надолго. Навсегда. И вообще, мстить буду.

      Говоришь, завтрак приготовишь? Я прищурилась, перебирая в голове доступные в квартире ингредиенты. Салат легко, омлет любой холостяк с закрытыми глазами сделает, что же тогда...

      – Блинчиками с творогом и медом. Сковородка внизу слева в центральном шкафу, – и спряталась в ванной, пока в рассудительную голову Петра не пришла мысль меня вместо начинки закатать.

      Стоя под теплыми струями воды, я представляла что меня ожидает на кухне. На первом месте, конечно, стоял вариант с уляпанными яйцами, мукой и молоком стенами, полом и потолком. Почетное второе место делили обожженные маслом руки с вздувшимися волдырями и взорвавшая плита. На третьем месте расположились все остальные варианты. Замыкал список возможных несчастных случаев непонятным отравление пестицидами, ботулинами и прочими токсинами.

      Зубы я чистила уже пребывая в донельзя накрученном состоянии и даже позволила немного схалтурить, сократив время процедуры на целую минуту! О массаже лица забыла, крем нанесла кое-как, а не правильными постукиванием подушечек пальцев по коже. Оделась и с тревогой выскочила в коридор.

      – Присаживайся, – Петр кивнул на высокий барный стул.

      Я села. Вилкой потыкала в свернутые рулончиком три блина. Фантастика – они настоящие! Отрезала кусочек, макнула в лужицу меда и попробовала. И умопомрачительно вкусные!

      – Вы волшебник? – спросила я, уняв трепет сердечной мышцы.

      Мужчина ответил мне долгим проникновенным взглядом. Настолько серьезным, что я почти поверила ему, но в миг преодоления последних сомнений и рождения веры в чудо, Петр рассмеялся, по-мальчишески закинув голову, и произнес:

      – Увы, я всего лишь когда-то закончил кулинарный техникум. С тех пор пристрастился к плите.

      – Эх, надо было шоколадное фондю заказывать, – притворно пожалела я.

      – Лучще борщ. Настоящий. С пампушками. Хотите? – предложил он.

      Велико было желание согласиться, но все же я нашла силы отказаться. Нет смысла продолжать бесперспективное знакомство. Он неплохой человек, однако, мне ничье общество не нужно. Доев, я сложила в раковину посуду, закрыла все окна, проверила за Петром выключенные им пилоты и электронику, задернула дневные шторы и предложила гостю выметаться потихоньку из квартиры. Закрыла дверь за нами, трижды ее подергала и повторила процедуру со входной дверью коридора.

      Подходя к машине, я озвучила свои планы Петру. Он одобрил их за исключением пункта о финансовой компенсации. Сказал, что денег у него достаточно, чтобы позволить себе заплатить за кошку, однако, попросил себе один кожаный мячик. Давно завести хотел, но случая не представлялось, а тут сам Бог велел себе ходячее портмоне для кошачьих консервов завести. Я говорить 'да' не стала, но слово перед хозяйкой теперь уже восьми представителей семейства кошачьих обещала замолвить. Ира вряд ли откажет, ибо куда ее матери столько лысых хвостов на одну одну душу человеческого населения?

      Взмах хвостом девятый.

      Петра я отвезла к месту парковки его автомобиля, там и оставила вместе с деньгами на такси. Почему он сразу его не вызвал осталось для меня загадкой. Возможно, он ощущал вину перед брошенным черт знает где верным боевым конем, а может быть просто не сообразил, как и я. Вернувшись к дому, поставила машину и пешком отправилась на работу, диктуя про себя инструкцию: 'при переходе улицы посмотреть...', 'при пользовании лифтом...', 'включая компьютер...'.

      Потупив некоторое время, я доделала эскиз этикетки на пивную бутылку, посмотрела почту, внесла несколько изменений в рабочие проекты и занялась свободным творчестве, рисуя в блокнотике очередную серию манги, героями которой выступали все сотрудники офиса. Остановиться смогла только в обед, когда неожиданно зазвонил мобильный телефон...

      Казалось бы в наше время к разнообразными трелям постоянно присутствующим в динамичной жизни двадцать первого века привыкли все, но мой номер знали ограниченное количество людей, а звонили по нему и того меньше. Цифры на дисплее Galaxi SII были мне не знакомы.

      И все же я нажала кнопку ответа с некоторым опасением, произнеся в микрофон:

      – Да?

      – Маша, добрый день, – взорвалась радостным энтузиазмом трубка. – Как у тебя дела?

      Петр?! Ничего не понимаю...

      – Спасибо, хорошо, – пробормотала я. Зачем он мне звонит? Идей по этому поводу – ноль, как и жизни на Марсе. – А откуда у вас мой номер?

      – Я его взял. Ты спала, я позвонил на свой телефон, а после добавил в адресную книгу.

      – Но я не разрешала...

      – Именно поэтому я записал твой номер без разрешения, – безапелляционно заявил мужчина. – Слушай, я вот чего звоню-то. Как ты думаешь, какое имя подойдет котенку? Как принято кошек называть?

      – Машками и Петьками, – процедила я. Настроение на скоростной лифте скатилось на минус третий этаж парковки. Звонок нового знакомого мягко говоря не обрадовал.

      – Ха, ха-ха, а если серьезно? – мужчину ничуть не смутили злобненькие бабоежиные нотки в моем голосе. – Может есть какая-нибудь энциклопедия кошачьих имен, а?

      – Не знаю. Послушайте, мне работать надо...

      – Маш, если мне ты не поможешь, то кто? У тебя кошка хотя бы один день жила, а меня ни одного. По сравнению со мной ты ас в содержании четвероногих друзей человека.

      – Собака.

      – Зачем собака? – не понял меня Петр.

      – Да не зачем, а собака – друг человека, – пояснила я расхожую фразу.

      – А кто же тогда кошка человеку?

      – Не знаю, – ответила я и нажала отбой.

      Следующие полчаса телефон трезвонил каждые пять минут. Я отключила звук. Запихнула его в ящик тумбочки. Закрыла его на ключ. Сходила выпила кофе. Не помогло – совесть продолжала меня мучать. Человек мне ничего не сделал, зачем я так с им? Вдруг он волнуется, переживает, мало ли по какой причине связь попадает. Надо просто ему позвонить и сказать, что не желаю с ним разговаривать и продолжать наше общение. Ничего хорошего из него не выйдет.

      Я достала телефон, в прострации поглазела на количество неотвеченных вызовов и убрала его обратно, совсем отключив. Сам успокоиться, иначе найдет повод зацепиться языком, а потом и щупальцами приклеиться.

      Нет, я не страдаю от одиночества. Смирилась с тем, что у человека со стаей мадагаскарских тараканов в голове друзей может быть ограниченное количество. О других отношениях, пока я свои страхи не преодолею, и речи быть не может. Куда мне при числить Петра? Боюсь, только к недоразумениям, которые периодически случаются в жизни каждого человека.

      После обеда солеными крекерами с арахисовым маслом и пакетом стерилизованного молока, я решила взять какую-нибудь мелочевку из общего списка расшаренных проектов, но мои потуги выбрать из хлама что-то достойное прервал телефонный звонок. Я сняла трубку офисного телефона и... реально испытала шок.

      – Знаешь, не могу определиться с цветом миски для котенка. Тут как у людей надо: синий для мальчика, красный для девочки?

      Я сломала карандаш. Как он узнал номер моего офисного телефона?!

      – Ладно, раз ты не отвечаешь на мой вопрос, я отвечу на твой – он записан в телефонной книжке твоего смартфона.

      – Вы меня преследуете? – тихо спросила я.

      – Маш, нет. Я просто взял все возможные контакты. Телефоны теряются, меняются, их крадут. Мера предосторожности и не более, а звоню я тебе потому что мне действительно некому помочь. Честно говоря, подумал – нас разъединили и ждал, когда ты перезвонишь...

      – Вы звонили мне по крайней мере двадцать раз! – меня возмутила неприкрытая ложь.

      – Нет.

      – Да!

      – Маш, телефон перед тобой? Посмотри список вызовов.

      Я в трансе потянулась к тумбочке, достала телефон, включила его и уронила голову на стол. Одна за одной стали сыпаться смс от Иры. Это она звонила, а не получив ответа, отправила мне миллион и одну тысячу сообщений с разной степенью восклицательности.

      – Маш, ты там жива?

      – Да, но через шесть дней мой пепел развеют над Москвой-рекой, – так Ира поклялась сделать в последней смске. – Извините.

      – Да, ничего, бывает. Так что насчет миски? – бодро переключился на интересующую его тему Петр.

      – Вы сначала котенка выберите.

      На другом конце провода послышалось сосредоточенное сопение. Похоже, об этом мой гость не подумал.

      – Мне очень неудобно просить. Знаю, как ты гостей не любишь, но могу я сделать это сегодня? Если ты не хочешь, я не буду заходить в квартиру и...

      – Да чего уж там, заходите, – я смирилась с неизбежным злом в моей жизни. Попытаюсь расширить границы доверия и растянуть их еще на одного человека. В душе зародилось смутное чувство, что Петр – это также надолго, как окно в Европу, и не менее монументально, чем творение рук Церетели.

    Мы встретились с Петром после работы. Мужчина ждал меня в холле бизнес-центра. Он был возбужден и нетерпеливо притопывал ногой, одновременно болтая с симпатичной администраторшей. Счастливая девушка улыбалась густо накрашенными малиновыми губами, кокетливо обнажала идеально белые зубки и смущенно опускала глаза, прикрытые стеклами модных очков.

      Мужчина ощутил мое присутствие. Он извинился перед администраторшей, обернулся и подошел ко мне.

      – Здравствуй, Маша, – он улыбнулся.

      – Третий раз за день.

      Меня его энтузиазм коробил. Я ощущала себя Кутузовым перед сдачей Москвы: вроде знаешь, что все будет хорошо, но все равно раздражаешься и чувство жалости изо всех щелей лезет, когда смотришь на разоряющих город варваров. Откуда случайное порождение обстоятельств в лице Петра упало на мою голову? Наверное с Луны свалился. Я тяжело вздохнула, попрощалась с охранником и повела мужчину за собой.

      На улице шел мелкий дождь. Он невесомыми бриллиантовыми каплями оседал на волосах, куртке и рассыпался огненными искрами в треугольниках света фонарей. Дыхание вырывалось шипящими струйками пара. Скоро наступит зима и люди замотаются в шарфы и шапки. В пространстве между ними будут блестеть замороженные глаза и поседевшие от инея ресницы.

      Кошка встретила нас в прихожей диким мявом. Стоило открыть дверь, как Сиа оккупировала наши ноги и не успокоилась, пока тщательно их не обтерла своей мордой боками и даже хвостом. Выполнив, необходимый по ее мнению ритуал, она вернулась на место, сгребла в кучу выводок и улеглась, предоставив котятам пузо на растерзание. Семеро слепышиков, пиная друг друга доползли до мамы и равномерно распределились по парковочным местам на дозаправку.

      – Какого тебе? – я показалась на ряд одинаковых коричневых спинок.м

      – Эммм, а как их различают: мальчик-девочка? – Петр почесал бровь.

      – По первичным половым признакам, – я вздернула бровь.

      – То есть ты предлагаешь мне поискать у них... – мужчина смутился.

      – Угу, то самое, – отчего-то мой взгляд опустился ниже талии Котова. Настала моя очередь смущаться.

      – А где? – шепотом поинтересовался Петр.

      – Под хвостом.

      – Хмм... – выдохнул он.

      Снял пальто, достал из кармана синие бахиллы, латексные стерильные перчатки и повязку.

      – Это зачем? – удивилась я.

      – Ты же заболеть боишься. А так я следов пребывания в твоей квартире не оставлю и убирать не придется, – сквозь повязку его голос звучал приглушенно. Он подошел к кошачьему месту и стал поочередно осматривать отпрысков Сиа.

      А мне стало непереносимо стыдно. Причем умом я понимала – его поступок полностью укладывается в обозначенные мной рамки, но все равно... Черт, да я себя просто уродом почувствовала, с которым нормальные люди нормально общаться не в состоянии!

      – Маш, или я чего-то не понимаю или они все одинаковые, – мужчина обернулся ко мне. Казалось, он был сбит с толку. Сиа нахально мяукнула и хитро прищурила огромные глазищи.

      Я оставила самоедство в покое и присоединилась к Петру. Через две минуты под столом торчали уже две растерянные попы. Различить что-либо на микроскопических телах кошабрятинок было невозможно. Или Сиа действительно родила всех отпрысков одного пола! Вопрос какого?

      – Ну, выбирай любого... – кошка протестующее мяукнула. Она встала, потянулась в обе стороны, обнюхала возмущенных котят и вдруг подцепила одного зубами за загривок, прошлась с ним по кругу, обтерлась о Петра и вернула мячик в общую кучу.

      – Надо его пометить! – я резко вскочила на ноги, забыв о столешнице над головой. – Уй!

      – Сиди, – сказал Петр. – У тебя штрих есть?

      – У компьютера, – ответила я. Шишка на голове вспухла знатная.

      Он сходил в комнату, принес замазку, встряхнул ее и нарисовал на шее выделенного ему котенка полоску. Все-таки лысые кошки необычайно удобны! Восхитилась я находчивостью мужчины. Тоже что ли попросить себе в безраздельное пользование животинку? Что-то холодное ткнулось в руку. Еле-еле стоя на дрожащих лапах один из мячиков храбро исследовал перегородившее дорогу препятствие.

      – А на этом крестик нарисуй, – вздохнула я, чужом узнав в малыше того самого, который вечно пытался сбежать. Петр удивился, но комментировать не стал. Поставил крестик на тощей шее и переложил животное к братьям и сестрам. Кошак жалостливо возмутился и пополз в обратном направлении. Вот же неугомонный!

      – Я пойду? – почему-то спросил разрешения Петр. – Позвони, как можно будет забрать.

      – Угу.

      А что еще сказать? Признаться, что не хочу быть одна в чужой и еще необжитой квартире? Ну, не принуждать его остаться силой. Тем более какое удовольствие сидеть в от всего шарахающейся девушкой в маске, перчатках и бахиллах? Если только он не поклонник ролевых игра медсестра – непослушный пациент.

      Мужчина ушел. Он действительно ничего не оставил за собой. Запах туалетной воды и то исчез после проветривания. Но он был. Об этом настойчиво шептал внутренний голос. И как мне быть? Вопреки пословице "утро вечера мудренее" проснувшись, ответ на вопрос я так и не нашла.

      Взмах хвостом десятый.

      Петр не позвонил ни до обеда, ни после. Я с беспокойством тискала телефон и уговаривала себя не совершать глупостей. Он ясно сказал: позвони, когда будет решение. Решения нет, так чего звонить? Занадом! Противоречило что-то внутри.

      Это "что-то" было катастрофически наглым, самодовольным и эгоистичным. Оно требовало к себе внимания и настаивало на немедленной сатисфакции. Дай и все. Остальное "что-то" не интересовало. В данный момент времени этому до чесотки в горле хотелось поговорить с Петром. Даже больше: "что-то" хотело пригласить его на... свидание! Да, трусило при этом отчаянно, но ведь хотело...

      К вечеру внутренние противоречия достигли апогея. Внутри меня кипела ожесточенная битва за сохранение неприкосновенности моего личного пространства. Интересы сталкивались с силой тектонических плит, вздымали нагромождения аргументов "за" и "против" и проносились пыльными ураганами сомнений. На моей сухой планете создавались условия для зарождения новой жизни...

      – Маша, с тобой все в порядке? – спросила меня коллега по работе.

      – Вполне, – я пожала плечами.

      – Маш, ты час стоишь в туалете и смотришь на воду, – с намеком проговорила девушка.

      – Да? Задумалась просто, – я закрыла кран.

      – А ты не думай, ты просто сделай, – предложила коллега. Она подкрасила светло-розовым блеском губы, подмигнула мне и вышла.

      Как? Просто сделать и все? Я достала из кармана телефон. Теоретически несложно его разблокировать. Нажать эконку вызовов. Найти в последних незнакомый номер и вызвать его. Совсем не сложно. А вот ответить на "алло" практически невозможно.

      – Маш, что-то случилось? Маша, не молчи! С тобой все хорошо?

      – Д-да, – прокашлялась я. – Все хорошо. Просто... просто...

      – Маш, у тебя просто ничего не бывает. Давай, выкладывай что произошло, – отозвался Петр.

      – Просто я подумала, что...

      – Что... – подбодрил меня мужчина.

      – Что неплохо было бы ваш борщ попробовать! – залпом выпалила я.

      – Что?! – голос Котова был насквозь пропитан недоумением.

      – Борщ. Вы про него говорили, – я оторвала кусок бумажного полотенца, приложила его к зеркалу и прислонилась лбом к шершавой поверхности. Лучше бы я продолжала на воду медитировать. Что я несу? Какой борщ?!

      – С пампушками? – деловито осведомился Петр. Да хоть с лягушками! Не хочу я никакого борща. Я вообще больше ничего не хочу! Только нажать кнопку отбоя! – Согласен, но у меня дома. На твоей кухне не развернуться. Приезжай. Адрес я тебе смс сброшу.

      – Х-хорошо, – ответила я, с ужасом представляя путь на автомобиле по незнакомой дороге. Я к нему на нервах и с трясущимися руками доберусь. Мне борщ на коньяке варить придется!

      До конца рабочего дня я изучала Яндекс.карты. Интернет предлагал мне путь по набережным. В это время суток на противоходе можно было добраться за сорок минут. Я засмотрела монитор до дыр, выучила все названия улиц, по которым надо было проехать, написала и нарисовала себе маршрут.

      В шесть покинув в офис я забежала домой проверить кошку и котят, налила им воды, корма, поменяла простынку на месте, взяла ключи от машины, документы и спустилась вниз. Ну, птичка моя, не подведи и довезти до пункта назначения в целости и сохранности.