Текст книги "Брухо (колдун) Аргентинская полночь (СИ)"
Автор книги: Ольга Виноградова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Мы ехали до темноты. До заката успели остановиться в предъгорье на расчищенной площадке. Небольшая тропинка от нее вела к ущелью, откуда можно можно было насладиться великолепным закатом. Меня вытащил оттуда гид, заставив вместе со всеми заниматься хлопотами: палатки, ужин, подготовка спальных мест...
Я делала все равнодушно. Даже апатично, но делала, стараясь не встречаться взглядом с Максимом – палаток было две и судя по манере разговора Иры с ее любовником она не со мной собиралась ночевать. Что ж...
Около одиннадцати ушел спать гид. За ним скрылись в палатке подруга. Вскоре к ней присоединился блондин. Максим некоторое время сидел напротив меня, сверля взглядом, потом хмыкнул, покачал головой и пожелал мне спокойной ночи.
Я выдохнула с облегчением.
Все оставили душ на утро, но не я. Решила, пусть мужчина уснет покрепче, тогда в его голове не появятся крамольные мысли насчет меня.
Деревянное строение сбоку поляны с баком наверху не внушало доверия. Другого не было. Я разделась в тесном предбаннике, сложила одежду, вошла в душевую, повернула кран и закрыла глаза...
Не знаю, сколько так простояла. Было хорошо. Спокойно. Тепло. И я совершенно точно не ощущала чужого присутствия, пока чья-то чересчур грубая ладонь не коснулась моей груди...
Глава 4
Прикосновение было похоже на то, что я ощущала в логове ведьмы на базаре. В том плане, что темнота, неизвестность и страх, но в отличие от тех рук, эти ласкали.
Я бы даже сказали играли со мной. Талия. Бедра. Ягодицы. Грудь. Человек или призрак касался легко, быстро, но одновременно чертовски возбуждающе. Дикая смесь желания и опасности захлестнула меня. Я хотела вырваться из деревянного закутка и остаться. Не знаю чего больше...
И в тот момент мне более реальными казались слова ведьмы, чем аргументы подруги насчет наркотиков. Я металась по квадрату и не находила выхода. Наконец, забилась в угол, прикрыла руками части тела и спросила:
– Кто здесь? – ответом мне был тихий смех. Несомненно довольный и несомненно мужской. – Я спрашиваю, кто здесь?! – старалась не сорваться на крик. Понимала, лишнее внимание мне не к чему. Разбужу лагерь и поди объясни потом что стряслось!
Меня обдало порывом холодного ветра.
В жару...
Откуда?
Я осознала, что вода больше не льется сверху. В джунглях стоит давящая, словно в преддверии каких-то событий тишина. Будто бы поблизости затаился крупный хищник и выжидает момент, чтобы напасть.
Я схватила с крючка полотенце, наскоро вытерлась, натянула трусы, рубашку, сунула ноги в ботинки и бегом рванула в палатку, где забилась под бок Максиму и закрыла глаза.
Нормально поспать не удалось. Всю ночь меня преследовала мешанина слов, образов и человеческого присутствия. Я путалась в спальнике, стонала сквозь сон и цеплялась за мужчину рядом.
Под утро мне показалось, что Ира зовет меня. Я мгновенно проснулась, высунула голову наружу, но никого не нашла. Разве что между деревьями на тропинке мелькнул неясный силуэт.
Я ничего не заподозрила и направилась за ней. Кто знает, вдруг подруге приспичило полюбоваться рассветом?
Стоял плотный туман. Видимость около пяти метров. Ира держалась примерно на таком же расстоянии. Реагируя на мои возгласы она оборачивалась и махала рукой. Мол, иди за мной. И я шла... Это же Ира... По крайней мере я была в этом уверена.
Как было на самом деле?
Вполне возможно, вся история лишь плод моего воображения. Многие именно так и считают, но скажите, доктор, разве она от этого менее захватывающая? Какая лично вам разница, сумасшедшая я или нет?
Так вот, я шла за Ириной.
Туман становился плотнее. Равномерное мелькание деревьев укачивало. Мой взгляд расфокусировался. Стало трудно дышать. Да и зачем? Я все медленнее переставляла ноги, буквально засыпая на ходу.
– EST! EST! – и меня сбили с ног.
Наваждение тоже пропало.
Не было ни тумана, ни Иры, ни леса, а лишь пропасть в двух шагах от меня, мокрая от росы земля и насмерть перепуганный проводник.
А знаете...
Я восприняли это как данность.
Вот так, в один момент я перестала удивляться происходящим со мной странностям.
Мы вернулись к лагерю.
Наша группа стояла у костра и негромко переговаривалась. Проводник подтолкнул меня к нашим, попросил, чтобы за мной как следует приглядели, а сам скрылся в джипе. Похоже, настала пора завтракать.
– Что случилось? Мы слышали крики, – Ира пристально взглянула на меня. Ее взгляд прожигал насквозь, но я не отважилась сказать правду.
– Чуть в пропасть не свалилась. Представляешь, заснула на ходу! – скривилась, показывая свое отношение к ситуации.
– Ты лошадь что ли? – подруга была недовольна и, очевидно, ее не устроило мое объяснение.
– Сама ты... Спала хреново. Муть какая-то снилась. Проснулась пораньше, вылезла размяться и... сама не знаю, как получилось.
– А ты случайно лунатизмом не страдаешь? – к нам присоединился Максим.
Я неприязненно глянула на него. Странно, но мужчина почему-то перестал вызывать у меня доверие. Нет, не совсем так – он стал внушать опасения, хотя не давал ни единого повода.
– Нет. Почему ты спросил?
– Это многое бы объяснило, – нефтяник пожал плечами и отошел. Кажется, потерял интерес к разговору.
– Подожди. Объяснило что? – Ира нахмурилась.
– Знаешь, это не первая странность, которая с твоей подругой происходит, – злая ухмылка раскроила лицо парня. Он так и не простил мне выходку в номере, но разве я виновата? Разве могла что-то сделать с отражениям в комнате или внезапно накатившем чувством отвращения к любовнику, что еще не успел остыть от совместно проведенной ночи.
– Знаю, – отрезала подруга, – но не считаю это поводом вести себя так, – и смерила его выразительным взглядом.
– Как так? – огрызнулся Максим. – Ты знаешь, что она меня чуть ли не голым выставила из номера? А ведь я просто пытался помочь!
– Запихнув меня под холодную воду?! Это ты называешь помощью? – в моем голосе проскользнула истерические нотки. Забавно, из всего того суматошного утра я хорошо помнила неудобство, доставляемое холодной водой, но практически забыла ужас от сверхъестественного поведения отражений в зеркале. Опять выверты сознания? Или... воздействия на него?
Мужчина опалил меня злобным взглядом.
– А как еще приводить в чувство истеричек?
– Истеричек? Да ты скажи уж прямо – на голову больных!
Мы встали лицом к лицу. Нос к носу, но даже не подумали улыбнуться или рассмеяться. Ведь со стороны такая парочка смотрится донельзя уморительно, но нам было не до смеха. Я отчетливо ощущала желание Максима ударить меня, оттого сдерживалась сама, вонзив ногти в напряженную ладонь.
– Bastara! – вмешался проводник.
Он встал между нами, уперся руками в грудь обоим и оттолкнул нас друг от друга. Мы нехотя разошлись, а чтобы не бузили больше мужчина сунул нам в руки по плошке каши с мясом – завтрак. Поев и собрав вещи, мы вновь погрузилась в машину и двинулись по едва видимой колее.
Согласно пояснениям проводника дорога в джунглях зарастала прямо на глазах, поэтому сегодня – в первый день экскурсии, ехать нам предстояло всего два часа, затем начинался пешеходный маршрут с первой остановкой на обед около малоизвестного, но очень красивого каскада водопадов.
Глава 5
Что с вами, доктор? Вы выглядите каким-то... побитым жизнью что ли... Да, пожалуй, это самое верное определение. Посмотрите, круги под глазами, щетина на подбородке...
Вам ведь не много лет, верно? А сегодня вы выглядите на десять старше. Что случилось?
Плохо спали... Знакомая ситуация. Я тоже иногда не очень хорошо сплю. Особенно в полнолуние. Вчера было именно оно. Считаете суеверием? Все может быть, только... вам ведь снился вчера странный сон? Почему вы молчите? Думаете, что мне ответить и какое я могу иметь к этому отношение? Поверьте, никакого: говорю же – просто похожие проблемы.
В ту ночь тоже должно было быть полнолуние. Об этом обмолвился наш проводник. Он заметно нервничал и периодически поглядывал на меня. Настороженно. С долей страха. Честно, не понимала с чего бы ему меня опасаться. Я во всей этой истории причисляла себя к пострадавшей стороне, а не к нападающим, но оспаривать что-либо не собиралась – к середине дня устала до чертиков.
Идти по жаре через джунгли то еще удовольствие. Рассказы об удивительных животных, разнообразной фауне и прочем волшебстве природы на меня никакого магического действия не оказывали. Я чувствовала пот, усталость и жуткую боль в ногах. Мужчины же и даже Ира шагали куда бодрее и успевали задавать проводнику вопросы.
Джунгли всего на секунду или две поразили меня, когда неожиданно перед нами открылся вид на каскад водопадов. Это единственное мгновение я простояла, открыв рот. А через миг какая-то чрезвычайно кусачая тварь впилась мне в руку.
Подобные вещи отрезвляют на раз.
Приметив натянутую через каньон веревочную лестницу с указателем на нескольких языках, я первая бросилась на другую сторону. Оттуда по более пологому склону и проложенной в бывшем русле водопада спуску спустилась к спокойной заводи, где разулась и сунула с воду натруженные ноги. От них разве что дым не пошел!
С выражением безграничного удовольствия на лице меня нашла наша группа. Проводник первым делом отругал:
– Вы поступаете опрометчиво, девушка. Здесь могут быть опасные животные, а вы побежали одна и сунули голые ноги в воду! – возмутился мужчина.
– Хорхе, вы сказали могут быть. Вы считаете меня настолько глупой, чтобы не догадаться – туристов не пустят по опасному маршруту? – саркастически улыбнулась.
– Дело не в том пустят иди нет. Да, стоит ограждение и отпугиватели, не говоря уже о регулярных рейдах смотрителей маршрута, но для кугуара это не преграда. Если этот зверь захочет пройти – он пройдет. Кроме того водяные змеи...
А вот это подействовало. Я тут же вытащила ноги из воды и потянулась к рюкзаку за сменной парой носок. Краем глаза отметила довольную гримасу проводника.
– Ты чего? – ко мне подсела подруга.
– Задолбалась идти. Как финиш увидела, так второе дыхание открылось, – не соврала ни капли. – Реально, просто хочу посидеть без болтовни Хосе, писка насекомых и проклятых джунглей! – подпустила в голос раздражения.
– Ну... как хочешь, – произнесла Ирка, поднялась и ушла.
Она немного обиделась. И скорее всего не поверила моему объяснению. А мне было все равно. Я испытала чувство нереального облегчения. Я просидела в одиночестве на берегу заводи час или два. Отвиснув, разделась и искупалась. Меня никто не трогал, не надоедали с лагерными делами, не спрашивали о самочувствии. Лишь изредка приглядывали издалека – я ощущала взгляд в спину, но он не тревожил меня. Хотя стоило бы...
Почему?
Это не они за мной наблюдали.
Когда я поднялась наверх, но обнаружила, что компания уже закончила с обедом, оставив мне порцию жареного на костре мяса и запеченой картошки. Мясо было отличным: сочным, со вкусом острых приправ, а картошка одуряюще сладкой. Она успела остыть к моему приходу, поэтому не пришлось катать ее из ладони в ладонь и давиться слюнями.
На меня по-прежнему не обращали внимание. Мужчины учились обращаться с оружием – это входило в программу развлечений, а Ирка была у них на побегушках, помогая расставлять мишени. Я не участвовала – играла роль безмолвного зрителя.
Так тянулось время до вечера.
Во искупление вины, я помогла проводнику с ужином. Он выдал мне снасти, показал как с ними обращаться и велел поймать на ужин рыбу в заводи. Я сомневалась в успехе, однако, на удивление быстро разжилась шестью большими особями неизвестного мне вида.
Не смейтесь. Мой дед был заядлым рыбаком. Он иногда брал меня с собой. Это было хорошее время...
Простите, увлеклась воспоминаниями. Больше не буду. А, вам интересно... Хм, ну я могу рассказать вам и об этом, но только после этой истории.
Так вот, о рыбе. Хосе запек ее в листьях какого-то растения. В качестве гарнира он использовал вареную крупу. Вроде бы простая пища, но вкус просто отвал башки. Мы облизали пальцы до костей.
После ужина гид развлекал нас историями из своей жизни под небольшую бутылку аргентинской самогонки. Точно рассчитанная доза позволяла веселиться, но не напиться до розовых пантер в глазах.
После ребята отправились на ночное купание. Я хотела присоединиться, но поняла, что не одета для подобного мероприятия. Пришлось подниматься наверх с половины пути, и небольшая странность кольнула душу – в лагере не было нашего проводника. Но мало ли куда он мог отойти? Я не придала отсутствию Хосе значения.
Под полночь мы разошлись по палаткам. Надо отдать должное Максиму он не пытался приставать ко мне, мужественно перенося мое присутствие под одной с ним брезентовой крышей. Последнее, точнее последняя картина перед сном, которая врезалась в память – ехидная Луна над джунглями. А чуть позже, нас разбудил выстрел...
Здравствуйте, доктор. Я сегодня вовремя. Да, как и обещала. Как прошел остаток недели? Не желаете говорить об этом? Как хотите. Я спрашиваю из вежливости, не более того. Душно, не правда ли? У вас сломался кондиционер? Думаете, мне кажется? Вы сегодня чересчур грубы со своей пациенткой.
Хорошо. Прощаю.
Вы готовы услышать продолжение истории?
Я проснулась мгновенно. Несколько секунд пыталась осознать, что за звук и откуда он взялся. И прежде чем я что-либо сообразила Максим навалился на меня всем телом и зажал рот рукой.
– Тихо! – зашипел он.
До меня дошло.
По телу заструился холодный пот.
В кровь выплеснулась адская доза адреналина.
Я вздрогнула.
Мужчина усилил нажим.
– Не дергайся, – Максим. – Отпускаю. И давай быстрее через клапан палатки, – он глазами указал на заднюю стенку.
Я моргнула. Нефтяник скатился с меня, подполз к клапану и схватился за молнию...
Мы не успели.
– Выходите. И без шуток, – произнесла темная фигура на фоне звездного неба.
Шутки? Да куда уж там. Даже смеяться не хотелось!
Щелкнул огонек зажигалки. Он осветил бороду, большой нос, сигару и шляпу. Мужчина затянулся, спустя секунду выпустил дым. Человек двигался неторопливо, полностью осознавая свое превосходство.
– Не тяните время и не испытывайте мое терпение, – голос звучал с ленцой. Очевидно, мужчине не раз приходилось иметь дело с несговорчивыми клиентами.
Стараясь двигаться медленно, я открыла входной клапан, вылезла на четвереньках, затем выпрямилась. За мной выбрался Максим. Человек двинул ружьем в сторону костровища, где уже стояли на коленях с руками за головами наш проводник, Ира и ее любовник. Рядом с ними находились еще трое вооруженных людей. Они также курили и вполголоса переговаривалась.
Меня и Максима заставили встать на колени. Мужчина, что привел нас сел на корточки и завел разговор с Хосэ. Проводник отвечал неуверенно: он частил, пересыпал речь ругательствами и порывался жестикулировать, но спохватывался и возвращал руки за голову.
Не знаю, о чем они договорились, но только по завершении разговора мужчин увели в джунгли, а потом три выстрела друг за другом рассказали о судьбе спутников... Ира всхлипнула и тоненько завыла. Меня же одолел гнев. Я вскинула голову и посмотрела в глаза, очевидно, главарю бандитской компании.
Он улыбался. В его расслабленной гримаса я прочитала приговор. Сперва они собирались изнасиловать нас. Потом пристрелить. Банально до безобразия и совершенно не интересно. Почему-то именно этот факт и взбесил.
Не знаю, что я сделала бы дальше, но тут выступила соло Ирина. Пронзительно вскрикнув, она бросилась бежать. Один из мужчин, оставшихся с нами помчался за ней, главарь всего на миг отвернулся...
Мне хватило.
Я сиганула в кусты, причем не понимала куда и зачем бегу. Я просто бежала в отчаянной попытке спастись. И меня совершенно не волновал тот факт, что где-то остались лежать три трупа, что Ира скорее всего присоединиться к ним, но перед этим ей придется отработать за двоих.
Я споткнулась. Покатилась. Земля шла под уклон. Зацепиться и остановиться никак не удавалось – все выскальзывало из рук. А потом... Земля кончилась. Я ухнула вниз в последний момент ухватившись за торчащий из обрыва корень. Хватило места и для второй руки, потом я уперлась в камень ногами, молясь, лишь бы деревяшка не оказалась гнилой... И когда почти выбралась, то увидела главаря. Луна светила ему прямо в лицо. Он стоял и улыбался все той же омерзительной улыбкой.
И тогда...
Я просто разжала руки...
Глава 5
Вас не было, доктор. И ваша секретарша позволила мне пройти. Она была так любезна, что приготовила чашечку эспрессо. Чудесный кофе. Бразильский? А, аргентинский... Я не узнала вкус. Но это, наверное, потому, что заваренный в кофеварке мне его пить не приходилось.
Как?
Сваренный в мятом котелке на костре. Зерна ручной обжарки на сковороде, где до этого готовили мясо, лепешки или рис... С ароматом диких пряностей, собранных в джунглях и высушенных под жарким полуденным солнцем...
Вот такой кофе мне приходилось пить.
Знаете... хотя откуда... У этого кофе был неповторимый вкус и аромат. Захочешь повторить, а не получится. Даже если найдешь все ингредиенты и тот же самый сорт, то все равно он будет не таким. В Москве вода мертвая. Впрочем, она в любом городе мертвая.
Что произошло дальше?
Как видите я выжила.
Как?
Не знаю.
Мне казалось, я падаю бесконечно.
А потом просто темнота – сознание выключили.
Просыпаться было тяжело. Не больно, а именно тяжело. На глазах словно камни лежали. Губы запеклись. Двинуть руками или ногами не представлялись возможным. Говорить я могла с трудом. Было такое впечатление, что я очень долго кричала и сорвала голос. Со зрением творилось что-то неладное: предметы выглядела смазанными, тусклыми.
Я попросила пить. Кто-то завозился и через мгновение к моим губам поднесли чашку. Я с трудом поймала ее край и сделала несколько жадных глотков, затем снова провалилась в сон.
Когда я проснулась в следующий раз стояла неимоверная духота. Наверное, она вызвала дикую головную боль. Я пошевелилась, но тут же вернулась в прежнее положение – боль не давала разогнуться.
– Не двигайся, – голос был глубокий и совершенно равнодушный. Будто человек говорил не со мной, с личностью, а с куклой. – Ты сломана.
Его английский был чистым, но бедным. Словарного запаса явно не хватало для свободного общения. Я покрутила головой и сфокусировала взгляд на притаившейся в углу фигуре.
Мужчина.
Он сидел в старом кресле-качалке, из дна которого торчала солома. Неопрятные кудрявые волосы закрывали лицо. Длинная, растущая в разные стороны наполовину седая щетина слегка смягчала массивный подбородок. Цветастая рубашка в темных пятнах пота распахнута на груди. Достаточно широкой, чтобы считать человека коренастым, но не грузным. Под густой курчавой порослью перекатывались сухие мышцы – такие бывают у пловцов или атлетов.
– Спасибо, – пробормотала я. – Кто вы?
Мужчина расхохотался. Его смех звучал отвратительно – клекот дикой птицы. Язвительный и жестокий.
– Женщина, – выдохнул он. – Тебе правда надо это знать? А если ответ тебе не понравится?
Я задумалась. Какая, собственно, разница? Если честно, то спросила из вежливости, но если она ему не нужна, то... В конце концов, я не в том, положении, чтобы диктовать условия.
Некоторое время мы соблюдали молчаливый нейтралитет. Мне не хотелось спать, и я разглядывала солнечные пятна на земляном полу. Свет просачивался сквозь дырявую лиственную крышу, оставляя причудливые следы. Игра вроде угадай на что похоже облако: я видела притаившуюся змею, замершего перед ней кролика и змеелова, с интересом наблюдающего за поединком желания выжить и гипнотическим взглядом.
– Ты не ответила, женщина, – мужчина встал, снял со стены продолговатый футляр и вышел.
Я улыбнулась краешком губ: он может быть кем угодно, но прежде всего остается мужчиной, а с ними находить общий язык я умею. При желании, конечно.
Я не заметила как уснула. Проснулась уже ночью. Не сразу поняла, почему темно – успела испугаться. Подумала, ослепла, но вскоре глаза привыкли к темноте. Я смогла различить очертания предметов. Перед глазами было все то же кресло-качалка. Пустое, но... оно мерно покачивалось, словно в нем кто-то сидел.
Мне стало не по себе.
Впечатление усиливал далекий бой барабанов. И звуки... Как будто собралось множество народу на какой-то варварский праздник.
Через открытый дверной проем в дом заглянула Луна. От нечего делать я терпеливо ждала, когда она покажется целиком – серебряная красавица. Она действовала на меня успокаивающе. Единственный знакомый предмет в области полной неизвестности. Страшно? Нет, правильное слово жутко.
И вдруг меня обдало холодом. Взгляд, который преследовал меня в аэропорту и ощущение чужого присутствия, снова настигли меня. Но если раньше я могла убежать, то теперь тело сковывали лубки и тряпки.
– Кто здесь? – хрипло спросила я.
Некто приблизился.
Я инстинктивно дернулась.
Всмотрелась в темноту.
Что там?
Некое пятно, почти неразличимое на фоне темных стен. В помещении явно кто-то был, кроме меня и это существо было опасным.
– Назовитесь? – голос от страха сел. Я мысленно звала своего спасителя, но не была уверена в успехе.
– Ты задаешь одни и те же вопросы, женщина, – произнесла тьма знакомым голосом. – И по-прежнему не готова услышать ответы.
Лунный свет добрался до мужчины. На секунду он выхватил из тени его лицо. Его волосы были собраны на затылке, и это позволило разглядеть его. Нос человека был перебил у основания. Он хищно зашибался вниз к широким четко очерченным губам. Глаза утопали в ранних морщинах. От крыльев носа спускались глубокие складки.
– Ты... – пробормотала я и запнулась, не зная что еще сказать.
Мужчина улыбнулся, обнажив сильно удлиненные клыки на верхней челюсти...
Оборотни, доктор? Вы что шутите? Их не бывает. Точнее, уже нет, а раньше были. Ацтеки, майя, вавилоняне, индейцы да и наши славяне не были исключением. Практически у каждого народа были оборотни, а началось все в Египте, но позже люди осознали опасность слияние человеческой и звериной душ. Слишком опасным и непредсказуемым получалось существо. Слишком сильным и не поддающимся контролю.
Нет, их не пытались дрессировать. Не насмешничайте. Люди в любом случае не смогли бы это сделать. Оборотни – существа иного порядка. Я специально не сказала уровня. Именно отличие в мышлении, эмоциях и поведении делали их опасными для человечества.
Аргентинские колдуны или как мой спаситель называл себя – брухо, не сливались с душами зверей полностью, но использовали практику тотемов. Пойманная в ловушку душа зверя не могла ни повлиять, ни причинить вреда носителю, тот же приобретал некоторые звериные черты. Если победил зверя, конечно.
Далеко не все колдуны готовы пойти на риск. Почему? Как думаете, сколько людей готовы победить ягуара, тигра или льва? То-то и оно, доктор, а слабые тотемы никому не нужны.
Кто являлся тотемом у моего спасителя? Ягуар. Да, банально до безобразия, но практично. От зверя колдуну достались способности: видеть в темноте, бесшумно ходить, скорость атаки и сила удара. Также претерпела незначительные изменения внешность: ногти скорее стали похожи на небольшие острые когти, слегка удлинившиеся клыки.
На пятый день я встала на ноги. Удивительно, но боль прошла, а переломы срослись. Каждый день по несколько раз колдун поил меня какой-то неимоверной гадостью, бормотал что-то, делал компрессы и растирания.
Мы не разговаривали.
Вообще.
О чем?
Двое людей из разных вселенных – общего ничего.
Правда...
Я хотела задать ему два вопроса, но каждый день откладывала разговор. Почему? Не знаю. Скорее всего было страшно разрушить хрупкое перемирие между нами. Молчание – своеобразная зона комфорта. Он делал свою работу, я принимала его заботу. Вот только зачем ему все это?
Встав на ноги, я решилась. Вовсе не так сразу – не настолько смелая. Короткую дорогу до речки думала, как начать разговор. Изредка посматривала на мужчину. При свете дня он ничуть не потерял своей загадочно, наоборот, его лицо под лучами солнца, темно-коричневое, казалось было высечено из камня – так мало эмоций оно выражало.
Я поймала себя на том, что мне очень хочется прикоснуться к лицу колдуна. Обрисовать пальцами каждую морщину, каждый изгиб, чтобы убедиться: он – не сон и не выдумка. И даже не иллюзия моего утонувшего в наркотическом дыму разума. Да, я все еще не исключала этот вариант...
Уже на каменистом берегу, смущенно раздеваясь под равнодушным взглядом мужчины, я спросила, преодолев несвойственную мне робость:
– Что со мной будет дальше?
А он молчал. Молчал долго. И когда я решила, не ответит, произнес лениво:
– Еще не решил. А что бы ты хотела?
– Я? – обернулась через плечо. Колдун сидел на плоском камне и жевал травинку. – А разве у меня есть право выбора?
– Оно есть у каждого. Даже у тебя. Ведь ты же выбрала?
– Ты о чем? – я зашла в спокойную реку по горло, двигаясь по мокрым камням предельно осторожно. Во-первых, не была уверена в недавно поврежденных костях. Во-вторых, попадались и острые осколки – порезать ступню можно было легко.
– Ты выбрала смерть. Парадокс: именно этот путь вернул тебя к жизни. Все остальные неминуемо вели к гибели.
– Ты знаешь мою судьбу? – замерла на мгновение, прекратив мыться.
Мужчина неопределенно улыбнулся. Он дал понять, что разговор окончен. Забавно, вроде и поговорили, но я осталась без ответов.
Второй раз я попробовала вечером. Зашла с другой стороны.
– Что с моими друзьями? – спросила в тот момент, когда колдун вошел в хижину со сковородкой шкворчащего мяса.
– А они ими были? – намек на улыбку в уголках глаз.
– Были? – откликнулась я. – Значит, все? – сердце кольнуло.
– Ты не ответила. Странная привычка у вас, белых, отвечая спрашивать.
– Меня интересует Ирина, вторая девушка. Что с ней?
– Ты оставила ее в компании троих мужчины. Ты знаешь, что они собирались с вами сделать. Зачем задаешь вопросы? Она жива, но уже мало похожа на человека.
Кулаки сжались. Я смотрела на колдуна с яростью. Мой гнев был обращен не на него. На гребаных уродов с ружьями. На безвыходность той ситуации. На саму себя. Легко было оставлять подругу, зная, что меня вскоре ничто земное волновать не будет, но теперь... Я ощущала вину перед Ириной и это чувство в будущем грозило сожрать меня заживо.
– Можно ее вытащить? – затаив дыхание, спросила я.
– Зачем? – мужчина поднял брови. – От нее осталось тело. Вернуть душу трудно будет даже мне. Она сама не захочет возвращаться, – он пожал плечами.
– И все же...
– Почему я должен это делать? – тон мужчины стал резким. – Ты мне никто. Она тоже. Но ты хочешь предложить мне рискнуть своей шкурой. Ради чего?
– Деньги? – предложила я неуверенно.
Колдун рассмеялся. Тем самым неприятным смехом, который заставлял ежиться, будто от холодного ветра.
– Ты не спрашиваешь о мужчинах. Почему? – полюбопытствовал мой спаситель через несколько минут.
– Я слышала выстрелы, – резонный ответ.
– Ты видела тела?
Я подняла на колдуна взгляд, встретилась с его глазами и застыла. Как наяву, я увидела: три выстрела в воздух, перекочевавшие из рук в руки деньги, смех и хлопки по плечу...
Твою мать!
Захотелось рычать и кататься по земле.
За что?!
– Ты кому-то очень сильно мешала, белая. За твою смерть заплатили много денег, но эта дама весьма своенравна и ее благосклонность не всегда можно купить... Спи, – бросил колдун, покидая хижину.
И я действительно уснула. А ночью я опять слышала барабаны. И мучалась от жары и жажды, с каждой секундой все больше погружалось в мутное забытье.
За холодные руки я схватилась, словно за свою последнюю соломинку, и вынырнула, судорожно глотая воздух. Рядом со мной сидел колдун. Он держал меня за плечи и ритмично тряс, что-то нашептывая по-испански тихо и зло.
Я выдохнула. Инстинктивно прильнула к его груди и пробормотала слова благодарности, а потом подняла голову и потянулась к его губам...
Утром я чувствовала себя гораздо лучше. И кто знает в чем было дело: хорошем сне после бурной ночи или в самой ночи. Колдун оказался превосходным любовником. Лучшим, который у меня когда-либо был. Казалось бы, откуда? Джунгли, отсутствие женщин...
Я некоторое время лежала, пялилась в потолок с идиотской улыбкой удовлетворенной кошки, вспоминая прошедшую ночь. Я не помнила остался ли мужчина на ночь со мной или ушел – заснула раньше.
Улыбаетесь, доктор?
Такое бывает. Моральное напряжение, физическая усталость – все это сказалось на самочувствии. Организм требовал отдыха, истратив последние силы на бешеный секс.
Вдоволь повалявшись, я встала. Решила дойти до реки и смыть с себя запах прошедшей ночи. Заодно по стирать одежду. Хорошо было бы в чистое переодеться, но смены белья у меня не было.
Уже на берегу я вспомнила вчерашний разговор. И ужаснулась. Выходит, меня продали? Зачем? Я ведь ничего из себя не представляющая любовница, живущая за счет богатого 'папика', который точно не испытывает ко мне романтических чувств. Для своего московского любовника, я не более чем атрибут его роскошной жизни.
Если только...
Я вспомнила. 'Папик' на меня что-то оформлял. Какую-то собственность. Я не придала значения подписанные бумагам, ибо меня аферы любовника не интересовали, а он клялся и божился, что это первый и последний раз.
Он ошибся.
Достаточно того, что этот раз был единственным. Я за это по платилась своей головой.
Поправочка: чуть было не поплатилась.
