Текст книги "Красная для голубой (СИ)"

Автор книги: Ольга Крюкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

  КРАСНАЯ ДЛЯ ГОЛУБОЙ

  От Автора

  Современного читателя и зрителя сложно удивить. Невозможно напугать. Трудно разжалобить. Он в деталях невозмутимо смакует картины человеческих жертвоприношений, равнодушно созерцает обилие бутафорской и настоящей крови, спокойно хрустя чипсами и запивая газированными напитками. Современного человека сложно пронять и заставить содрогнуться.

  Он не спешит на помощь попавшему в беду. Он снимает смертельно опасную ситуацию со смертельным исходом на новейшие достижения науки и техники, чтобы выложить в сеть интернета и собрать лайков больше, чем у соседа, сослуживца, сокурсника.

  Человек мельчает и истощается физически и в умелых руках скульпторов лепится глиной в бездуховность и бездушие, капилляры и сосуды которой наполнены огуречным рассолом, а по нервам пущен переменный ток в 50 Гц, питаемый от розетки рядом с современными техническими устройствами, призванными облегчить такую тяжёлую и беспросветную жизнь, созданную собственным разумом...

  Идея этого рассказа пришла мне уже давно, однако реализовала я её только сейчас. Когда вы прочтёте произведение, поймёте, почему мне требовалось продолжительное время, чтобы собраться с духом и изложить то, что я предоставляю вниманию читателей.

  Любуйтесь и ужасайтесь повествованием и финалом – страшным и красивым.

  Писала произведение крупными мазками, когда мелкие детали фона, на котором развёртываются события, охватываются как в киноленте – целостное картиной.

  Ольга Валентиновна Крюкова

  Красная для голубой

  Глава 1

  – Ваше имя.

  – Бронислава Полянская.

  – Полячка?

  – Наполовину.

  – Замужем?

  – Разведена.

  – Одна?

  – С дочерью.

  – Сколько лет дочери?

  -Два месяца назад исполнилось десять лет.

  – К сожалению, мы не можем предложить вам место на вашей родине. Но вы будете служить великой Германии. Вы поедете в Германию. Наши фрау и наши дети нуждаются в вашей помощи, пока их мужья и их отцы доблестно сражаются за чистоту и порядок.

  – Спасибо, гер ...

  – Штурмшарфюрер Ханке, пани...но это не важно.

  Высокий человек средних лет в туго облегающей поджарое тело форме немецкого офицера обратился к работнику канцелярии в младшем чине:

  – Что мы можем предложить пани?

  Тот, взглянув в длинный список, отыскал подпункт, не помеченный красной галочкой:

  – Пожалуй, к фрау Мюллер. Берлин. Линденштрассе 8. Требуется садовница на загородную виллу на летний период и кухарка круглогодично.

  Высокий светловолосый человек, плотоядным немигающим взглядом окинул сидящую перед ним изящную сероглазую женщину в серой накидке и чёрной шляпке, из – под которой выбилась непокорная прядка пепельных волос.

  – Вы хорошо сделали, что откликнулись на наш призыв. В Германии вы будете в полной безопасности и сохраните своё потомство целым и невредимым, чего здесь мы не можем вам гарантировать.

  – Рада служить на пользу делу.

  Офицер хищно обнажил идеальные белоснежные зубы:

  – Вы прекрасно говорите по-немецки.

  – Я преподавала немецкий язык в школе.

  – О, а я всегда говорил, что варварам пригодится знание нашего языка! Надеюсь, что готовите вы так же блестяще и что любите цветы.

  – Да. Умею.

  – Теперь пройдёмте в соседнюю комнату. Сами понимаете, медосмотр и всё такое прочее. Мы не можем подвергать риску своих фрау и фройляйн. Потом вас отведут в помещение, где вы будете ожидать транспорт. Он прибудет завтра утром.

  Немец был красив и знал цену своей внешности, говорил неторопливо, чеканя каждый звук. Такие не пытаются создать впечатление, такие его просто создают. Мужчина уже не сидел. Он возвышался за спиной женщины.

  – Но...– Бронислава, испугано подняв брови, вскочила со стула и сделала попытку направиться к двери, через которую вошла.

  Немецкий офицер встал перед женщиной каменной стеной так, что Полянская со всего размаху прижалась к широкому, пахнущему ядрёной смесью парфюма и феромонами породистого скакуна, торсу:

  – А вот нервничать не следует. Вам ничего не потребуется. Вы находитесь на полном нашем довольствии. Мы обеспечим вас всем необходимым вплоть до смен нижнего белья. Вашу дочь мы сами доставим вам.

  Не давая женщине опомниться, взял внезапно оторопевшую Брониславу под локоток, развернул в противоположную сторону и силой принудил женщину проследовать в смежную комнату. Прикрывая дверь, процедил сквозь зубы служащему:

  – Пока никого не вызывайте, Курт.

  Глава 2

  Когда крытый брезентом грузовик, в кузове которого на скамейках вдоль бортов тряслись двадцать четыре женщины разного возраста и пятеро детей, выезжал за город, раздались взрывы. Один. Другой. Третий. Советская авиация бомбила местный аэродром.

  Гражданское население, оставшееся в оккупированных немцами населённых пунктах – в основном женщины, пожилые люди и дети, которым по разным причинам не удалось эвакуироваться, – становится разменной монетой в военном противостоянии наций. Ни один завоеватель не брезгует использовать его в качестве прикрытия, поэтому чувствует себя на завоёванной территории вполне комфортно.

  По этой же причине, ой, как тяжело отвоёвывать поселения.

  Ехали молча. Каждая думала о своём. Потаённом. Но одна мысль была едина на всех: подальше от войны, от тех мест, где в любой момент можешь распрощаться с жизнью.

  Наверное, единственное оправдание любому поступку – это желание сохранить жизнь.

  Эльвира, положив голову на колени матери, делала вид, что спит. На самом деле она вглядывалась в темноту и старалась дышать спокойно и размеренно. Притворяться долго девочка не смогла. Обхватив руками живот Брониславы и уткнувшись в него лицом, всхлипнула. Накануне её, испуганную, доставили в комендатуру. Но ночь она провела отдельно от матери, в тревоге и без сна.

  – Мам, куда нас везут?

  Бронислава, погладив дочь по белокурым волосам, склонилась к ней и на ухо прошептала:

  – Не бойся, моя милая. Я с тобой. Мы едем в Германию. Там переждём войну. Всё будет хорошо...

  Под брезентом – темно и душно. Крошечные окошки-прорези едва пропускают нужную порцию воздуха, чтобы добровольные заключённые не задохнулись. Два раза в день останавливались справить нужду и утолить голод сухим пайком. Пару-другую ночных часов провели в придорожном небольшом частном отеле. Спали, сидя на стульях.

  По пути в Берлин высадили половину женщин. Машина тормозила. Сопровождающий офицер распахивал брезентовый полог и, пролаяв фамилию, ссаживал очередную рабочую силу, передавая из рук в руки очередной немецкой хозяйке.

  В Берлине на Линденштрассе восемь никого не оказалось. Стоял конец мая, и семья Мюллер, где в качестве прислуги должна служить Бронислава, переселилась за город, куда, водитель, выругавшись, направил машину.

  Загородный дом, крытый красной черепицей, утопал в ярком полуденном солнце, пышных гроздьях лиловой сирени, белоснежном вишнёвом цвете, нарциссах, тюльпанах, в жужжании пчёл и разноголосом щебете весёлых пташек.

  Между деревьями и клумбами по аккуратным посыпанным гравием дорожкам бегали наперегонки двое мальчиков, лет семи-восьми, похожие друг на друга как две капли воды. За ними наблюдала сидящая на скамейке няня.

  На звук подъехавшей машины из дома выплыла пышногрудая розовощёкая голубоглазая блондинка. В руках она держала левретку с красным бантиком на тощей шее.

  Разительное спокойствие и умиротворение, царившие вокруг, резко контрастировали с тем адом, из которого Брониславе с дочерью посчастливилось выбраться.

  Фрау Мюллер, оглядев с ног до головы прибывших русских, не скрывала досаду – она не ожидала двоих. Тем не менее, взяв из рук офицера бумаги, кивнула ему:

  – Годятся, – и подозвала няню, юную чешку:

  – Алка, покажи приезжим комнату во флигеле и кухню. Когда разместятся, позови меня. Я объясню им их обязанности. Иди. За детьми присмотрю сама.

  Глава 3

  Флигель, в котором поселились Бронислава и Эльвира, оказался уютен и стерильно чист. Прислуге предоставили широкий скрипучий диван, где мать с дочерью спали, крепко обнявшись.

  Кухня, в которой Брониславе предстояло готовить завтраки, обеды и ужины, блистала свежестью и ослепительной белизной. В обязанности Эльвиры входила помощь матери по чистке фруктов и овощей и мытьё посуды.

  Пять раз в неделю на виллу приходили две подёнщины прибрать в доме, постирать и ухаживать за цветами.

  Два раза в неделю фрау Мюллер отлучалась в Берлин за покупками: в магазины и на рынок, – в надраенном до блеска чёрном Опеле, вести который предпочитала сама. С собой она брала личного шофёра – единственного мужчину, проживающего на вилле в домике привратника.

  К двойняшкам ежедневно, кроме воскресенья, наведывалась учительница музыки, танцев и пения, а спустя два часа занятий приходила ещё одна – обучать детей счёту и письму.

  Распорядок дня был выверен до секунды. Непредвиденные ситуации исключались.

  В семь – подъём. В десять – отбой.

  Фрау Мюллер не была ни злая, ни добрая. Она просто была как воплощение немецкого порядка и пунктуальности.

  Sauber und Ordnung.

  Через месяц после того, как Бронислава с Эльвирой освоились, фрау Мюлер, колыхая мощным бюстом, наведалась на кухню. Выпроводив Эльвиру под предлогом разобрать с няней коробки со столовым серебром, она обратилась к Брониславе:

  – Не знаю, чем русская смогла приворожить немецкого офицера. Но две недели назад я получила от Франца Ханке письмо. Он просит меня быть к вам внимательней. Вдобавок он прислал для вас часть своего жалования.

  Бронислава побледнела. Взгляды женщин скрестились словно кинжалы.

  – Что-то последнее время вы бледны, милочка, – за первым уколом последовал второй:

  -Алка сказала, что по утрам вы себя плохо чувствуете. Вы не здоровы или же вы...

  Немка нарочито растягивала фразы и предоставила закончить свою мысль растерявшейся Брониславе.

  Скрывать правду не имело смысла. Всё равно рано или поздно истина вскроется, и Полянская молча кивнула:

  – Или же...

  – Если бы не просьба офицера наших доблестных войск, я бы...– в тоне фрау прозвучала угрожающая неопределённость, – впрочем, в вашем ребёнке течёт наша голубая арийская кровь. Поэтому в ответном письме я обещала проявить заботу о вас и о вашем ребёнке. На субботний ужин приглашён доктор Шварца. Он мой хороший приятель. Он осмотрит вас, возможно, сделает какие-то назначения.

  Заметив протестующий жест Брониславы, добавила:

  – Дети голубой крови – наше будущее. Поберегите себя, душечка. Я попрошу Алку помогать вам.

  Фрау Мюллер, покачивая туго налитыми бёдрами, покинула кухню, оставив Брониславу в состоянии затравленного зверька.

  Полянская искренне любила детей. Для неё не было разницы, какая кровь течёт в их венах, какого цвета у них глаза, волосы, кожа.

  Поэтому к своей беременности отнеслась довольно спокойно. Ребёнок так ребёнок, хотя ничего общего с его отцом иметь не хотела...тот на войне...всякое может случиться...но и желать зла никому тоже не могла.

  Возможно, им с Эльвирой придётся сменить хозяйку, затеряться в большом городе.

  Язык она и Эля знают. Эльвира станет присматривать за малышом, а она будет работать. В две смены. В три. Рабочие руки нужны.

  Документы...что ж. Придётся выкрасть у фрау Мюллер.

  Рекомендательные письма? Она станет выдавать себя за...впрочем, война, и на неё всегда можно сослаться.

  Бронислава задумалась и очнулась только когда почувствовала запах гари – котлетки пригорели.

  Глава 4

  Эле дозволялось играть с хозяйскими детьми – двойняшками Альбертом и Франком. Девочкой она была общительной, ловкой и подвижной, поэтому не упускала возможности провести время весело и жизнерадостно.

  Закончив помогать матери на кухне, просила разрешения и без устали бегала вприпрыжку за малышами. Все трое подчас шалили так громко, что утихомирить их приходила фрау Мюллер.

  Субботний вечер ласкал и умиротворял. На площадке перед домом Эля играла с няней и мальчиками в жмурки. Отпылавшее днём солнце из последних сил цеплялось за верхушки невысоких елей, стараясь задержаться подольше, и вскоре заблудилось в лабиринте раскидистых ароматных лап, предоставив прилетевшему на смену ветерку остудить постройки, скамейки, заборы.

  Явившийся обещанный гость – доктор Шварц, – оказался смешливым крепко сбитым толстяком. На его мясистом носу удобно примостились очки в золотой оправе, на широких плечах – добротный сюртук дорогого сукна.

  Вежливо пожелав всем одновременно доброго вечера, доктор попал в распростёртые объятия фрау Мюллер. Они расцеловались и под ручку важно прошествовали на террасу.

  Дети фрау Мюллер были накормлены заранее. Прислуга тоже была сыта.

  Подавала гостю и хозяйке Алка, Бронислава же осталась приглядывать за детьми.

  У доктора Шварца оказался громовой голос, которым он то и дело отпускал шуточки. Следом за остротами до Брониславы доносился раскатистый смех фрау, чего раньше в присутствии русских она себе не позволяла.

  Ужин ещё не закончился, как немка окликнула Эльвиру:

  – Девочка, подойди к нам.

  Эля резво вбежала по ступенькам на террасу и, переводя дыхание, вопросительно взглянула на фрау.

  – Доктор Шварц предлагает тебе завтра поехать с ним в парк. На прошлой неделе открылся чудесный новый детский парк с аттракционами. Ты непременно должна развеяться. У тебя здесь так мало развлечений.

  – Ну как? – рот доктора, расплывшись в улыбке, заблестел золотым частоколом.

  – Доктор, вас это не затруднит? – фрау Мюллер изобразила озабоченность.

  – Нисколько. К десяти утра я буду в ваших краях с визитом к вашей соседке, фрау Шмидт. У неё кошечка вот-вот должна окотиться. Если данное событие не произойдёт, мне так и так придётся приехать к вечеру вторично. Кошечка такая премиленькая. Очень редкой породы. Если фрау захочет иметь котика, я походатайствую. Мы навестим кошечку вместе с...Как зовут девочку?

  – Эля. Эльвира.

  – Ангельское имя. Ну что, Эля? Будет друзьями? Думаю, мама не станет возражать. Кстати, как поживает ваша Лапушка.

  Лапушкой звали левретку.

  – Совсем плохая стала. Спит сутками, – собака была приобретена в возрасте по собачьим меркам превышающий возраст Луизы Мюллер раза в два. Фрау всего лишь пошла на уступки детям. К животным она относилась брезгливо.

  Эля, не скрывая радости, подбежала к матери:

  – Мам, меня герр доктор предложил завтра свозить на аттракцион в парк. Мамочка, – видя, что Бронислава нахмурилась, принялась льститься котёнком, – отпусти меня, пожалуйста. Мы быстро. Туда и обратно. Я только один разочек прокачусь. Пожалуйста...мамочка...

   – Фрау Полянская, – раскатистый бас доктора Шварца всей мощью надвигался на мать с дочерью, – вами я займусь завтра же к вечеру. Думаю, вы не откажете дочери в её маленькой просьбе.

  – Какие могут быть возражения. Она согласна. Я провожу вас до машины, доктор, – не давая Брониславе ответить, фрау Мюллер взяла доктора под руку.

  Глава 5

  Стоит ли доверять этим людям?

  Бронислава плохо засыпала этой ночью. Прислушиваясь к ровному дыханию дочери, осторожно целовала её рассыпанные по подушке белокурые пушистые волосы.

  Тем не менее утром плотно покормила Эльвиру, вплела васильковые бантики в тугие косички, оправила васильковое же платьице с белым воротничком и в ожидании доктора наказывала:

  – Будь умницей. Не шали. К твоему возвращению я испеку вишнёвый пирог со сливками.

  Роскошный Майбах просигналил мелодичной трелью. Доктор колобком выкатился из машины. Заприметив сидящих на скамейке маму с дочкой, жестом позвал Эльвиру, распахнул дверцу. Девочка чмокнула Брониславу в щёку и довольная вприпрыжку направилась по дорожке. Расположилась, словно принцесса, рядом с доктором и послала матери воздушный поцелуй.

  Приятно заурчал мотор. Шикарное авто плавно тронулось с места.

  Помахав вслед удаляющемуся автомобилю. Бронислава схватилась за сердце – за грудиной громко застучало, отдавая в виски. В солнечное сплетение тупо кольнуло. Бронислава согнулась, схватившись за живот.

  – Вам нехорошо? – участливо-елейный голос фрау Мюллер, вышедшей прогулять собаку, подлил масла в огонь нарастающему беспокойству, – пойдите прилягте.

  Бронислава с трудом разогнулась, взгляды двух матерей скрестились вторично.

  Лежать Брониславе не хотелось. Она шагала из угла в угол, изредка приседая на диван. На предложение Алки пообедать и поужинать ответила отказом. И не до пирога было. Испечёт завтра.

  К ужину доктор с Эльвирой не вернулись.

  Когда начало темнеть, Бронислава вышла из флигеля и в ожидании принялась ходить по дорожкам. Через несколько минут наступающий сумрак разрезали два жёлтых луча.

  – Наконец-то, – женщина кинулась к воротам под яркий свет фар. Ослеплённая, не сразу заметила, что в автомобиле сидел один лишь доктор.

  – Где моя дочь? – Бронислава тигрицей ринулась к мужчине. Ещё чуть-чуть и она бы схватила его за лацканы сюртука. Но тот успел отстраниться:

  – Пройдёмте в дом. Там я вам всё объясню.

  – Где моя дочь? – женщина не сдвинулась с места, сжала кулаки.

  – Пройдёмте. Я вам всё объясню, – доктор уверенно и не оглядываясь зашагал к дому.

  Брониславе ничего не оставалось, как покорно последовать за ним.

  Фрау Мюллер ещё не ложилась. При неярком свете лампы под лиловым абажуром она сидела в гостиной в кресле качалке и лениво раскачивалась, утопая в экзотических цветах шёлкового халата.

  – О, доктор, вы, как нельзя, кстати. У меня бессонница.

  Меньше всего на свете фрау Мюллер волновало то, что не касалось её лично, поэтому, заметив взволнованную Брониславу, даже не подумала придать данному факту значения, лишь равнодушно бросила:

  – Душечка, отбой был час назад. Почему вы не в постели?

  – Моя дочь...

  – Что ваша дочь?

  – Где моя дочь, герр доктор?

  – Присядем, голубушка, – доктор блеснул золотыми коронками, – фрау Мюллер, вы позволите?

  – О чём речь, доктор? Располагайтесь, – фрау кивнула на кресла.

  – Бронислава, присядьте.

  Полянская примостилась на самый краешек и нервно захрустела суставами пальцев.

  – Ваша дочь...Эльвира...– доктор с трудом подыскивал слова, – в парке произошла авария.

  – Она жива, доктор? Жива? – Бронислава вскочила.

  – Сядьте, пани Полянская. Там на карусели погибло много детей. Не только ваша дочь. Это диверсия русских.

  Внезапно обрушившееся горе ввергает в шок: кого-то в ступор, кого-то в истерику.

  Бронислава осознавала, что в её положении волноваться нельзя. Но разве в силах матери превозмочь безысходную ситуацию. Несчастная, придавленная непомерным грузом трагедии, опустилась женщина на пол, закрыла уши руками, принялась раскачиваться из стороны в сторону и выть.

  Фрау Мюллер глазами показала доктору на графин с водой и стаканы, стоящие на столике.

  Доктор не спеша встал, степенно прошёл к серванту, достал аптечку, покопавшись, извлёк баночку с пилюлями. Налил в стакан воды и растворил розовые шарики. Подошёл к Брониславе. С трудом опустился на корточки:

  – Выпейте, – от громкого голоса Бронислава вздрогнула и подняла помутневшие глаза, – вам сразу станет легче. И пойдёмте во флигель. Я вас осмотрю – нет ли угрозы выкидыша.

  – Нет, не сейчас, – Бронислава, стуча зубами о край стакана, сделала несколько глотков. Если бы не ребёнок под сердцем, она, не задумываясь, последовала бы вслед за дочерью в мир иной.

  – Я могу взглянуть на дочь?

  – Душечка, мы не вправе подвергать дополнительному риску вашу психику и ваше состояние. Я займусь похоронами. После мы покажем вам место, куда вы сможете приносить цветы.

  – Доктор, у вас лёгкая рука. Пожалуйста, дайте и мне необходимую дозу снотворного. Я сочувствую вам, пани Полянская. Но жизнь продолжается. У вас ещё будут дети, – если бы не обещание, данное немецкому офицеру, фрау Мюллер выпроводила бы прислугу, не задумываясь не то, чтобы из своего дома, но за ворота своей жизни независимо от времени суток. – Пожалуй, сегодня вам следует переночевать в доме. Я позову Алку.

  Фрау позвонила в колокольчик:

  – Она постелет вам в комнате для гостей. Доктор, будьте любезны, проводите Брониславу и поскорее возвращайтесь. Мне нужно как-то заснуть этой ночью.

  Глава 6

  После воскресных событий прошло три дня, в которые Бронислава, впадая днём в прострацию, загружала себя работой, действуя скорее автоматически, чем осознанно. По ночам истошно рыдала в подушку.

  В четверг с самого утра, погожего и умиротворяющего, фрау Мюллер с детьми и шофёром-привратником отправилась в Берлин купить мальчикам кое-что из обуви и одежды. А заодно проведать квартиру на Линденштрассе.

  После их отъезда Бронислава занялась прополкой цветов вдоль ограды, начиная с дальнего угла сада, а Алка демонстративно уселась на скамейку и с книжкой на коленях.

  Через полчаса к вилле подкатила военная машина. Алка, отложив книгу, зашелестевшую страницами под дуновением лёгкого ветерка, тотчас направилась к выпрыгнувшему из автомобиля мужчине в штатском, держащему в руках свёрток.

  – Пакет для фрау Мюллер.

  Бронислава сделав вид, что происходящие события её не интересуют, ещё глубже втянула голову в плечи и сильней пригнулась к земле – на самом деле она принялась внимательно прислушиваться к разговору.

  – Фрау Мюллер будет не раньше чем после обеда.

  – Просили передать лично в руки, – мужчина направился было к машине, но Алка предупредила его порыв фразой:

  – У меня есть доверенность на получения корреспонденции, посылок и бандеролей для фрау Мюллер. Следуйте за мной. Я вам предоставлю документ.

  Они прошли мимо копавшей невдалеке Брониславы, не обращая на неё внимания.

  Окна в доме были распахнуты настежь. Бронислава повернулась так, что бы вновь уловить диалог Алки с почтальоном. Одновременно убыстрив темп работы обеих рук, она стала искоса присматриваться сквозь полуопущенные густые ресницы к происходящему в гостиной.

  Алка достала из кармана ключ. Открыла им – святая святых – сейф фрау Мюллер. Вынула бумагу и протянула почтальону. Тот, внимательно изучив документ, отдал пакет Алке, после чего, она, спрятав свёрток в сейф, отправилась проводить мужчину до ворот. И снова принялась за чтение.

  Бронислава собралась с мыслями. В сейфе находится её паспорт, а ключ от сейфа у Алки. Распрямиться и дойти до сарайчика, в котором хранились садовый инструмент, было делом пары минут. Отыскав бельевую верёвку, почти на цыпочках подкралась к чешке, не раздумывая, накинула девушке удавку на шею. Хрупкая на вид Бронислава слабой отнюдь не была.

  Придушив жертву, слегка ударила её в висок. Всё равно добровольно ключи она не отдаст, и, возможно, такого благоприятного момента Брониславе больше не представиться.

  Алка тут же обмякла. Бронислава извлекла из кармана её кружевного передника ключ и, опутав ноги и руки верёвкой, привязала Алку к скамейке. Потом побежала в дом. Скоро должна прибыть подёнщица – крестьянка из соседней деревушки. Приезжает она обычно на велосипеде, которым Бронислава решила воспользоваться, чтобы покинуть навсегда фрау Мюллер. Поехать в Берлин и узнать подробности трагедии в детском парке.

  В сейфе царил полный порядок. Выудив аккуратную стопку бумаг, начала поиски аусвайса. И вскоре отыскала. Однако закрывать сейф Бронислава не спешила. Какое-то предчувствие толкнуло женщину заглянуть в привезённый почтальоном пакет. Обычная обёрточная желтоватая бумага. Свёрток лёгкий, почти невесомый, шуршал полиэтиленовой плёнкой. Чётким почерком была выведена только фамилия адресата, но адреса получателя не стояло, как не стояло штемпеля почтового учреждения.

  Бронислава, не удержавшись, разорвала свёрток – закружилась и легла на пол четвертинка листочка, а сквозь пластиковый пакет просвечивались...боже...Бронислава едва не потеряла сознание...Эльвирины косички с вплетёнными ленточками василькового цвета. Какое кощунство отрезать волосы у погибшего ребёнка! Они хотели передать их матери девочки? Они хотели вернуть ей то, что могли?

  И возможно, никакая другая мысль не пришла бы в голову, если бы не выпавшая записочка.

  « Фрау Мюллер, волосы для вас, а с кожей придётся обождать...»

  Вместо подписи стояла изящная закорючка.

  С чьей кожей? Бронислава еле сдержала позыв рвоты. Присела на корточки, сделала глубокий вдох и тут же взяла себя в руки. Прижала распушившиеся косички к губам и поцеловала, пьянея от родного запаха. Голова закружилась.

  В распоряжении мало времени, а нужно дотащить Алку до флигеля. Попытка закрыть сейф успехом не увенчалась. Руки тряслись. Ключ не хотел лезть в предназначенное ему отверстие.

  Бронислава не стала больше колодовать над сейфом – что толку, всё равно похищение вскроется, сбегала в кухню, взяла столовый нож, чтобы перерезать телефонный кабель – неделю назад по ходатайству доктора Шварца на даче фрау Мюллер установили переговорное устройство.

  Но перед тем как лишать виллу связи с внешним миром, дрожащей рукой подняла трубку и продиктовала связистке номер доктора телефона Шварца, аккуратно записанный в блокноте.

  – Алло, ассистентка доктора Шварца слушает, – елейный тон холёной женщины.

  – Добрый день, – Бронислава даже не потрудилась придать голосу спокойствие. Наоборот, взволнованность была как никогда кстати, – вас беспокоит фрау Полянская. Доктор обещал вести мою беременность и в его услугах я нуждаюсь.

  – Извините, фрау Полянская, доктор на объекте...– в трубке послушался щелчок, – Извините меня ещё раз. Доктор прямо с объекта уезжает в Швейцарию и будет отсутствовать недели три. Я могу подсказать вам на это время другого доктора. Записывайте.

  Угодливо пропели адрес. Бронислава наспех нацарапала его в записной книжице. Поблагодарила, кинула трубку, перерезала провод. Вырвала листочек из блокнота и сунула его вместе с косичками в карман платья. С ножом в руках, пошатываясь, Бронислава ринулась прочь из ненавистного дома и трижды плюнула, переступая через порожек.

  То, что Алка приходит в себя, Бронислава заметила, спускаясь с крыльца. Ускорила шаг.

  Алка, с трудом разлепляла веки и пыталась что-то произнести непослушным ртом.

  – Слушай меня, стерва, – у Брониславы открылось второе дыхание, – молчи, коль жизнь дорога. Если плохо видишь, в руках у меня нож, захочешь вякнуть – горло перережу.

  Алка, сглотнув слюну, кивнула; по её лицу пробежала тень осознанного испуга.

  – Идём во флигель.

  Бронислава не стала развязывать руки девушки, а, ловко орудуя ножом, освободила тело пленницы от пут, оставив привязанной к ноге верёвку, конец которой женщина крепко зажала в кулаке.

  – Встала и пошла, – верёвка, впившись в тонкую лодыжку, натянулась. – быстро.

  Видя, что девушка либо ещё не оклемалась, либо тянет время, зашла со спины и, подсунув руки по мышки, помогла той подняться и сделать пару-другую переступаний. Следующая сотня шагов казалась тысячей, а пара сотен секунд – вечностью.

  Однако двигалась Алка достаточно быстро. Да вот для тех, кто спешит, временные промежутки растягиваются в бесконечность. А Бронислава спешила.

  С минуту на минуту на повороте должна показаться подёнщина – фрау Кляйн, на удивление толстая и проворная крестьянка с красным лицом и красными же руками. Сегодня её очередь. Она приезжала на велосипеде. Бронислава сообщит прислуге, что Алка отправилась в город с хозяйкой и детьми.

  Учинённый в доме беспорядок фрау Кляйн заметит не сразу – сперва отправится переодеться в пристройку позади дома, потом включит насос для воды – там же, на заднем дворе.

  За это время Бронислава просто обязана успеть незаметно улизнуть со двора. На её счастье, фрау Мюллер не разрешает прислуге ввозить на территорию виллы транспортные средства, вынуждая их загорать на солнце или же мокнуть под дождём, облокотившись на специально предназначенную для них металлическую стойку.

  – Что за объект, на который уезжает доктор Шварц? – единственный вопрос, который Бронислава задала чешке прежде, чем туго обмотать полотенцем рот привязанной к стулу девушке.

  – Это...это. Это...там...лаборатория...там...мой младший брат...он работает санитаром. Но уже полгода я о нём ничего не знаю.

  На глазах у Алки выступили слёзы. Притворяться или же придумать что-то в таком состоянии было нереально.

  До чуткого уха Брониславы донеслось лязганье паркующегося велосипеда.

  – Прости, что не так, – Бронислава затянула тряпкой рот девушки. Повязала коричневой косынкой волосы и вышла навстречу фрау Кляйн, идущей по залитой солнцем вылизанной до блеска мощёной дорожке.

  Глава 7

  На подъезде к Берлину Брониславу остановил для проверки документов патруль. Она была к этому готова.

  Пока ожидала своей очереди, входила в образ, который предстоит сыграть перед самоуверенными в своём превосходстве истинными арийцами.

  Насколько неподдельно волнение бороздило внутреннее Я, настолько притворное спокойствие накатывалось волнами на Я внешнее.

  Ни один психолог не смог бы сорвать с Брониславы маску напускного.

  Главное – лёгкая улыбка, прищуренные глаза, смотрящие наивно и прямо, никакой суеты, мелких движений и лишних жестов; размеренно дышать на счёт раз-два-три, лишь поправить съехавшую набок косынку.

  Документы в полном порядке. Ложь наготове.

  – Куда направляемся, фрау...– немец заглянул в аусвайс, – Полянская?

  – Фрау Мюллер, моя хозяйка, поручила мне забрать кое-что из одежды. Улица Линдештрассе восемь. И купить артишоков.

  Ни слова больше. Спросят – ответить. Но спрашивать не стали. Отпустили.

  Немец, мимолётно взглянув на привязанную к багажнику изящную плетёную корзинку и оценив ножки молодой женщины и туго обтянутую маленькую грудь, не заметил ничего подозрительного.

  Берлин. Столица великой Германии, столица будущей великой самодержавной империи вермахта, империи правящей элиты аристократов голубой крови, места в которой всем остальным народам отнюдь не забронированы даже в качестве прислуги.

  Здесь нет войны. Нет страхов. Нет царапающего ушные перепонки и внутренности воя сирены тревоги. Здесь царит умиротворённость и спокойствие. Фрау и фройляйн всех возрастов прогуливаются с детьми, в колясках и без, в ожидании своих победоносных мужчин, а в придачу к ним – лакомых восточных обширных земельных наделов со штатом вышколенных рабов, исполняющих каждый мало-мальский каприз.

  Перспектива манит и притягивает, если бы можно было притянуть так же легко и без усилий саму перспективу! Поэтому некоторый процент охов, ахов и вздохов всё-таки присутствует, как и понятие того, что жертв среди будущих властителей мира, к сожалению, не избежать.

  Но патриотки будущей Империи сполна отыграются на непокорных славянских народах за смерти своих мужей, сынов, отцов и братьев. Можете не сомневаться! Это написано на лицах, мелькающих перед Брониславой. Этим пропитаны мимика и жесты.