Текст книги "Путевой светлячок (СИ)"

Автор книги: Ольга Гусейнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Мне тоже стало любопытно узнать ответ, поэтому вопросительно посмотрела на паренька, стоявшего между Меритом с Доргом. А дядя с улыбкой потрепал племянника по темным грязным вихрам.

– А вот, – молодой гном жестом указал на необычное нагромождение камней прямо на берегу, – каменка стоит. Это наши соплеменники так делают, чтобы мыться или лихоманку лечить.

В первый момент мне показалось, что это просто кто-то камни свалил в кучу, но подойдя поближе, рассмотрела сооружение из камней и глины в форме груши высотой в рост гнома. Эльфу было бы здесь низковато, да и тесно: мы все же гораздо выше и шире гномов в плечах.

– И как это происходит? – поинтересовалась Мика, скептически рассматривая каменку, обходя вокруг.

Севас бросил короткий взгляд на родственника, поймал его одобряющую улыбку и пояснил нам:

– Внутри есть место, где разводят огонь, камень нагревается и становится тепло, можно мыться в любую погоду. В речке купаешься, а потом в каменке отогреваешься – очень удобно.

– А может тогда и нам здесь помыться можно? – с жалобными, просящими нотками в голосе обратилась я к Мериту.

После побега прошло два дня, но пока старый гном упорно гнал нас похлеще злобных арути, почти не давая продыху. Он нахмурил лоб, углубляя морщинки, почесал затылок, вновь окинул взглядом окружающий лес и почти развалившуюся хибару и только потом ответил:

– Ладно, давайте передохнем здесь. Место больно удобное, да и помыться, действительно, не помешает. А то нас скоро любой зверь или охотник за версту учует.

Мы дружно обрадовались словам старого гнома. Само собой вышло, что он с первых дней плена стал нашим старшим, впрочем – немудрено, ведь у него жизненного опыта сколько, да еще опытный путешественник, большую часть жизни проведший в дороге, в отличие от нас. Даже своевольная Мика беспрекословно выполняла его приказы.

– Хел, а можно мне тыкву съесть, а то кушать хочется очень? – ко мне подбежал Хем с круглым оранжевым овощем в руках, неведомо как оказавшемся у него, или перезимовал удачно, или обронил кто.

Мальчик неожиданно споткнулся, упал и расстроено смотрел, как тыква разваливается на куски, выпав из его маленьких ручонок. До меня долетел тонкий вкусный аромат этого полезного плода. Хем подобрал кусочек и, не дождавшись моего ответа, принялся жадно есть, смешно выгрызая мякоть.

– Мало того, что неуклюжий и слабый, так еще и травоядный, – презрительно фыркнула Мика.

Во мне поднялась злость на оборотницу за обидные слова. Демоненок же, не обращая на нее внимания, сосредоточенно и с аппетитом лопал тыкву, а вот я стерпеть не смогла:

– Что ты вообще о нем знаешь, Мика? Все время только и делаешь, что шипишь на него и обижаешь. Ему шесть лет – малыш совсем. А столько вынес за свою короткую жизнь, и видел пока лишь предательство да нелюбовь окружающих. Им не занимались, не тренировали как положено, но только за эти дни мальчик значительно прибавил в выносливости. Он слаб, потому что вел такой образ жизни, который навязали родственники и, несмотря на это, терпит невзгоды лучше некоторых взрослых, учится у жизни, на ходу становится сильнее, быстрее…

– Если бы не ты… – попыталась прервать меня Мика.

– Если бы не она, и ты бы сейчас лежала на том отвале мертвая! – оборвал ее Мерит, – Хем маленький, а чем ты можешь оправдать свои выходки? Недавно сама сказала, что глупость и дурость стали причиной твоего пленения, и я убеждаюсь, что это правда.

Услышав гневную отповедь Мерита, та захлопнула рот, опустила голову и пошла к воде. Старый гном повернулся, бросив взгляд на демоненка, который во время перебранки подошел ко мне с куском тыквы и теперь, удобно привалившись спиной, увлеченно догрызал оранжевую мякоть.

– Не думай о ней плохо, Хел, испокон веков оборотни враждуют с демонами. Понимаешь, она сама вряд ли сможет объяснить, почему не любит Хема – это память предков. Тем более, вы связаны твоей кровью. Мы предупреждали, что так будет. Инстинкты оборотня срабатывают – ты теперь ее собственность, а на тебя посягает чужак, и не важно, что маленький. Для ваших рас возраст не помеха, ты слишком молода еще, и он скоро подрастет, а кровного родства у вас нет…

Я положила руки на плечи Хема и, сильнее прижав к себе, выдохнула:

– Да он мне как младший брат… или как сын даже.

– Это еще хуже! – пожав плечами, заявил Дорг.

Опешив, уставилась на гномов, недоуменно переводя взгляд с одного на другого.

– Почему?

– У демонов-мужчин слишком сильны только два чувства: к матери и избранной. Все остальные легко меняются в угоду их эго и желаниям, – ответил Дорг.

– Ну и что в этом плохого? – удивленно переспросила я.

– А ты сама еще не догадалась? Ему всего шесть лет, но он уже плохо переносит других возле тебя, ревнует Мику… Я могу и ошибаться, конечно, – не так уж и хорошо знаком с этой расой, но опыт подсказывает, что дальше будет хуже. У демонов есть кодекс чести, и он единственный управляет их жизнью. Моральных принципов фактически нет. Когда Хем подрастет, поймешь, о чем я говорю, так что советую как можно быстрее вернуть мальца соплеменникам и забыть. И бежать от них как можно дальше, чтобы не вспоминали: ни добрым, ни плохим словом.

– А демоницы? – переваривая подробности из жизни демонов, отнюдь не из справочника, поинтересовалась я.

Дорг ухмыльнулся и ответил:

– Да все тоже самое – исключительная привязанность к отцу и избранному мужчине. Хотя опять же, насколько я слышал, избранных может быть и двое, а теперь представим, как мужчинам демонам приходится уживаться в такой тесной компании с подобными собственническими замашками… Короче, смертность в таких парах колоссальная.

Севас слушал дядю с таким же открытым ртом как и я. Заметив это, Мерит не выдержал и расхохотался:

– Ну чисто дети малые!

– Опять сказки, а я-то думал, что вы правду говорите, – обиженно нахмурился парень.

Дорг пожал плечами и меланхолично заметил:

– Племяш, не забывай – в каждой сказке доля правды скрыта. А в данном случае мне шутить нет резону. Хельвина попала, так попала с этим мальцом.

– Так это действительно правда, Дорг? – тоже засомневалась я.

Мерит еще пуще захохотал, похлопывая себя по ляжкам. Даже Мика, заинтересовавшись причиной веселья, подошла, забыв о своих обидах.

– Девочка, как же ты своего парнишку воспитывать будешь, если сама ребенок еще? И в сказки не веришь, и словам порядочного гнома – тоже? Уж поверь Доргу, сделай милость, – попросил Мерит, успокаиваясь.

Я смутилась, погладила Хема по голове, и в этот момент он сам потянулся за моей ладонью лбом. В последние дни у мальчика покраснели эти шишки на лбу, начали шелушиться и по-видимому – сильно чесаться. Он аж млел, когда я гладила его по лбу, чесался о мое плечо, если мы отдыхали на привале или в плену у арути. И сам все время тер лоб руками, расчесывая шишки до крови.

– Ага, рога полезли – взрослеет, – ехидно прошипела Мика, с раздражением поглядывая на Хема.

– Мика! – предупреждающе прорычала я.

Девушка подняла на меня виноватые глаза и, извиняясь, пожала плечиками.

– Так, ну что, мы с Севасом готовим каменку, Дорг – костер и спальное место, а вам, девочки, придется поохотиться. Справитесь? – поспешил с распределением обязанностей наш старший.

Учитывая тот факт, что кроме Хема все умеют охотиться (не зря же меня Ниса учила пропитание в лесу добывать), а Мика – оборотень, вопрос был скорее риторическим, ну или из вежливости.

Мы согласно кивнули и разошлись. Хем устал, и поэтому я попросила Дорга научить демоненка, правильно разводить костер и готовить ночлег, чтобы он по лесу за мной не ходил.

Подхватив самодельный лук, направилась в лес за Микой.

– Прости меня, Хел, я понимаю, что Хем тебе дорог, но ничего не могу с собой поделать. Мой зверь его не выносит, более того, считает врагом – слишком опасным, чтобы держать его так близко.

Мика пристроилась рядом со мной и ступала по земле почти бесшумно, а говорила тихонько.

– Но ведь он маленький, Мика! – попыталась поспорить с девушкой.

Она взяла меня за руку и, заглянув в глаза, ответила:

– Из ваших рассказов я поняла, что он воспитывался у светлых? И тем, судя по его апатичности ко всему кроме еды и тебя, было, в сущности, плевать на него. Он ничего не умеет, мало что знает…

– Ты ошибаешься, Мика, он прекрасно знает географию, несколько языков… – попыталась защитить Хема от новых нападок.

– К нам периодически приезжают делегации демонов, – она тоже прервала меня, – пару раз я видела их детей, не таких маленьких как Хем, но все же… – Мика замолчала, что-то припоминая или обдумывая, – так вот, их система воспитания отличается от вашей, Хел. В первую очередь демонов обучают защищать себя и свою семью, во-вторых – убивать врагов. И только затем – охотиться и всему остальному. И все это с рождения, Хел. В этом возрасте Хем уже был бы смертельно опасным хищником, поэтому мой зверь так на него реагирует. Любой, кто умеет чувствовать опасность, почует ее в Хеме. Просто нам повезло, что светлые не позволили ему раскрыть свои способности и не привили навыки воинов, как это сделали бы демоны.

– Лучше расскажи, как ты в подобной ситуации оказалась? – я решила сменить тему разговора.

Но Мика, которая, не смотря на тяжелый разговор все время смотрела по сторонам и вверх, после моего вопроса шустро полезла на дерево. Я тоже заметила гнездо, из которого оборотница начала перекладывать яйца за пазуху. Так же проворно спустилась вниз, а я удивленно спросила:

– Странно, почти лето на дворе, а тут яйца…

– Это серпуг, они круглый год яйца несут, как куры, – Мика довольно хмыкнула, отвечая, – и на вкус такие же! Вот бы нам подстрелить серпуга, – мечтательно протянула охотница.

Через какое-то время, – о, удача! – нам все же повезло подстрелить этого самого вожделенного серпуга. Толстого, большого! Довольная Мика готова была его сразу сырым слопать, но я решила тушку нести сама во избежание соблазна у охотницы.

– Э-эх! – разочарованно выдохнула она, – еще несколько месяцев полностью обернуться нельзя.

– Почему? – с большим интересом спросила я.

– Я беременна, это может спровоцировать выкидыш. Пока самки в положении, могут лишь частично трансформироваться и то, в крайнем случае – для защиты.

– А как же охота? – тут же решила уточнить.

– Хель, обычно, когда случается такое чудо, и мы ждем щенков, вся стая заботится о женщине. Отец семейства сходит с ума от беспокойства и буквально заваливает едой свою пару, и в любое время дня и ночи готов предоставить свою шею, чтобы поделиться кровью. Поэтому нам нет смысла рисковать будущими детенышами и охотиться.

Не стала вновь задавать вопрос: как она очутилась в плену. Моя напарница нашла несколько съедобных грибов, и те так же отправила за пазуху. А я набрала различных травок для горячего отвара и приготовления птицы, чтобы вкуснее была.

Нашу добычу гномы и Хем очень оценили, быстро разделали и поставили варить, в очередной раз порадовавшись, что Мика прихватила с собой котелок не в силах расстаться с остатками еды, зато сейчас он нам весьма пригодился.

Гномы предложили нам помыться первыми: волосы будут долго сохнуть, а вечер уже на носу. На том и порешили, они остались варить обед, расположившись к нам спинами, а мы пошли греться в каменку.

Внутри обнаружили старую почерневшую лавку. Возле выхода я положила мешок с вещами. Достала оттуда две ни разу не одетые чистые рубахи. А грязную заскорузлую одежду сложили рядом, чтобы потом попытаться отстирать – лишних вещей у нас нет. Особенно у Мики, я и так отдала ей последнее.

Еще во время охоты мы с Микой нашли мыльный корень, который собирались использовать для мытья, и хотя запах при этом выделяется резковатый, но нам поможет однозначно. Вскоре мы скоблились с песком в речке, затем бежали греться в каменку, и так пока волосы и кожа не заблестели от чистоты.

Стирались тоже голышом, чтобы не испортить и не намочить чистую одежду. Я впервые попала в подобную ситуацию, когда пришлось при других раздеваться догола, пусть даже в присутствии только одной Мики. Все равно, у светлых такое не принято и вызывало во мне стыд и неловкость, но вместе с тем – словно очередной шаг к внутренней свободе.

В очередной раз оценила свое воспитание. А точнее, тех, кто был рядом, пока взрослела. Как выяснилось в сложнейших жизненных условиях, я ко многому приспособлена, многое умею, а если что ни разу не делала, то хотя бы имею представление как. Например, та же стирка или приготовление еды. Меня воспитывала высокородная светлая эльфийка и вместе с тем – обычные люди или эльфы, делясь со мной опытом и знаниями.

– Что это у тебя висит на шее? – спросила Мика, сидя на корточках и скребя песком по грязной рубашке.

Я инстинктивно прикоснулась к цепочке с кулоном, которые не снимаю с детства, и мешочку с бисером на шнурке – подарку Нисы. Погладила, чувствуя, как на душе сразу становится светло и тепло при мысли о дриаде и маме.

– Это кулон с портретами моих родителей. А это подарок от подруги и наставницы, она принадлежит к лесному народцу, воспитывала меня и обучала целительству с детства. А еще научила охотиться, метко стрелять и делать луки из подручных средств. Да много чему! Ее зовут Ниса.

Мика улыбнулась и весело добавила:

– Питаться подножным кормом тоже она научила?

Брызнула в свою новую подружку водой, смеясь:

– Ниса научила выживать в лесу и, как видишь, мы еще живы и не похожи на скелеты.

– Да уж, раньше я выбирала лишь вид мяса, которое хочу съесть, либо положить в похлебку или кашу, а теперь молчком жую грибы, толченую кору и вообще – скоро зайцем стану.

В голосе «вечно голодной» Мики звучала ностальгия.

– Не переживай, скоро будешь среди своих и тогда снова будешь сытой.

Сочувственно погладила бедняжку по обнаженному худенькому плечику и удивилась, когда оборотница, не раздумывая, потерлась об костяшки моих пальцев щекой. Все прополоскав, повесили на ветки деревьев сушиться, а потом пошли прогреться в каменку в последний раз. Благодаря сухому теплу здесь, волосы высохли неожиданно быстро, и когда мы надели длинные рубашки из фактически украденного мной рюкзака убитого парня, нам было вполне тепло и комфортно.

После нас в баню пошли гномы. Правда, Хема с собой не взяли – в каменке и для них места мало. А после того как мужчины закончили и в одних штанах присоединились к нам возле костра, я пошла отмывать Хема. Мои «портянки» уже подсохли, поэтому переложила их на горячие камни бани, чтобы потом завернуть мальчика, пока будет сушиться его одежда.

Снова расслабляющее тепло каменки, и на этот раз мы вдвоем с Хемом. Рубашку не стала снимать, намочить не хотелось, но и раздеться перед мальчиком я бы не смогла. А вот разглядывать похудевшего за эти недели демоненка было до боли тяжело. Маленький, грязный, плечи обещают стать широкими, но сейчас жалко торчащие косточки и лопатки вызывали желание обнять его и, в тоже время, покусать любого, кто обидит.

Оказалось, у него на шее тоже висит кулон на короткой цепочке, и когда мы вышли к речке скоблиться песком, я не смогла сдержать любопытства и взяла небольшой кругляшок в руки. Хем тоже низко наклонил голову, чтобы рассмотреть.

– Кто тебе его дал, Хем? – тихо спросила.

– Азарель! Она сказала, что это ЕГО подарок лично мне. Моя путеводная звезда, – спокойно ответил мальчик, а у меня сжало сердце.

– Почему ты зовешь ее Азарель? Ведь Хлоэль сказала, что она твоя мать? – возразила я, хотя почти догадалась, что услышу в ответ.

– Я ей – никто! Она так сказала, когда я спросил, можно ли мне называть ее мамой. Я знаю, у других детей есть мамы, а у меня – никого. Азарель сказала, что у меня – только отец.

Я застыла на берегу, упершись в песок коленями, пока слушала, а после прижала Хема к себе, погладила по отмытым черным волосам. Мальчик снова, уже почти привычно, потерся шишками о мое плечо. Обнял крепко и неожиданно сильно и попросил:

– Хель, а можно я буду тебя называть мамой?

У меня по щеке поползла слеза, я еще крепче прижала его к себе, обнимая, и шепотом спросила:

– А ты, правда, хочешь, чтобы я стала твоей мамой?

– Больше всего на свете! – так же тихо прошептал и он.

Мне захотелось тут же крикнуть: «Конечно!» Но у Хема есть отец. Теперь я немного представляю, какие они – демоны, поэтому опасаюсь давать обещания мальчику. Как бы там ни было, а ребенку в такой ситуации нельзя врать или давать пустые обещания. Пришлось осторожно предложить:

– Хем, давай сделаем так. Мы доберемся до места встречи с твоим отцом. Если нам повезет, и он все еще будет нас ждать, тогда мы там решим, как нам жить дальше. А если не найдем его, тогда я стану твоей мамой. Согласен?

Он отстранился немного от меня и, ловя черными полночными глазами мой взгляд, требовательно спросил:

– Обещаешь?

– Клянусь!

Он расплылся в такой счастливой улыбке, от которой снова защемило сердце. Дальше мы еще раз прогрелись, снова помылись, а потом, пока он грелся и сушился, я выстирала детскую одежду и развесила на горячих камнях каменки. Не пройдет и пары часов, как вещи высохнут. А пока один кусок ткани обмотала вокруг пояса, а вторым – обернула плечи чистенького демоненка. Возле костра и рядом со мной не успеет замерзнуть.

– А давай посмотрим, что внутри твоего кулона? – предложила унять собственное любопытство, когда мы закончили с одеждой.

Оказалось, что я не одна такая любопытная. Мы оба, чуть ли не высунув языки в предвкушении, склонились (я откинула на спину гриву серебристых волос, мешавших тщательнее рассмотреть занятную вещицу) и в четыре руки перебирали кулон в поисках открывающего механизма.

На крышке кулона посередине изображено пламя, вырывающееся из сомкнутого кулака. Видимо, семейный герб отца Хема – хоть какая-то зацепка для поиска. Мальчик пальчиком погладил этот рисунок и надавил сильнее. Крышка откинулась – и наружу небольшим ураганчиком вырвался небольшой, но яркий светлячок. Под изумленными охами и взглядами заметался над нашими головами, уходя по спирали вверх, затем снова спустился и завис над нами.

– Ух ты! – раздался голос Мики за нашими спинами.

– Магический! – добавил Дорг.

– Похож на ведуна! – задумчиво произнес Мерит.

– Ведун? – недоуменно спросила я, оборачиваясь к гномам.

– Ведун от слова «ведет», – пояснил старший.

– Путеводная звезда… – протянула я, задумчиво разглядывая светлячка.

Мне кажется, чем дольше он висел над Хемом, тем ярче и увереннее светил. Понаблюдав за чудесным светлячком еще немного, мы вернулись к костру. Смеркалось и тени, не торопясь, выползали из-за деревьев.

– Почти высохла, – заключил Севас, проверив постиранную одежду, но пока ночная прохлада не беспокоила, мы решили, что лучше пусть просыхает до конца.

Любуясь пламенем костра, сытые и довольные, по очереди пили отвар, который я заварила после того, как опустел котелок, и беседовали.

– Думаю, мы все понимаем, что совместный путь подошел к развилке, где каждый из нас должен решить, куда ему свернуть.

Мерит решился озвучить то, что тревожит всю нашу «разношерстную» компанию. Гном обвел нас внимательным взглядом и, заметив в глазах, направленных на него, молчаливое согласие, продолжил:

– С территорий арути мы убрались, слава всем богам. Хотя, в любом случае, советую вам быть осторожными и внимательными. Жизненный опыт подсказывает, что в такое время как сейчас, все на взводе, особенно люди. На их земли напали, многих пленили, сами видели, как арути вырезали целую деревню… Это как камень в воду бросить – непременно пойдут круги: все больше и дальше. Люди мнительные, начнут всех подозревать, слухи вызовут общее напряжение, возмущение, а кое-где – и самостийные суды над неугодными. И первыми под горячую руку попадут другие народы, особенно с которыми отношения итак напряженные.

Мерит выразительно посмотрел на нас с Хемом, явно намекая на то, что светлые и темные эльфы с людьми ведут себя крайне невежливо, а уж демонов вообще все боятся и ненавидят.

– Хвосты и клыки не спрячешь, как ни старайся… – устало констатировала я.

– Ты права Хель, – вздохнул Мерит, – но можно быть хотя бы более осторожными. Прежде чем войти в деревню, смотрите, как на вас на подходах реагируют. Если спокойно и доброжелательно – можно заходить, если сразу ненавистью во взгляде одаривают, то лучше кору с деревьев есть, чем на ближайшем столбе висеть или сгореть на костре.

– Хорошо, Мерит, я поняла. Так мы что, уже расстаемся?

– Нам к своим надо, – вступил в разговор Дорг, – Севас – последний из моего рода и его мать, моя сестра, с ума сойдет, если лишится сына. Не думал, что этот простой по первости поход таким ужасным окажется, вот и взял племяша с собой. И пойдем мы на северо-запад. А тебе с Хемом на юг к своим идти. Вот наши пути и расходятся.

Я понимала, что наша дорога постоянно совместной быть не может, но вот так скоро расстаться все равно страшно. Ведь по сути дела, с момента пленения находилась под неусыпной защитой гномов. Мерит с Доргом все решали, думали о мелочах, даже из цитадели арути выводили нас. Более чем уверена, мы с Микой жались бы в углу и тряслись от страха, или как остальные выбегали наружу под стрелы, или попали бы в гущу бойни.

– А как же я? – выдохнула Мика, заметно растерявшая упрямство и строптивость, со страхом переводя взгляд с одного на другого.

– Где расположены земли твоего клана? – спросил Мерит.

– Несколько дней пути к югу, – Мика закусила губу и уткнулась взглядом в землю.

Положила ладонь на ее руку, которой она упиралась и, стараясь чтобы в голос, не просочились грустные нотки, весело сказала:

– Значит, вместе пойдем, подружка!

– Чудненькая компания: темная, оборотница и демон – прямо тройная радость для деревенских палачей, – выдала Мика, подняв на меня тоже повеселевший взгляд и озорно прищурив узкие темные глаза.

Гномы укоризненно покачали головами, но заулыбались. Они непривычно смотрелись, вновь побрившись. За несколько недель плена у них отросли бороды, но сейчас все старательно привели себя в порядок с помощью одного-единственного ножа, доставшийся как трофей. Этот момент я тоже решила уточнить:

– А как нож делить будем?

Мика вцепилась в свой котелок со словами:

– Это МОЕ!

Гномы заржали аки лошади, я тоже не удержалась от смеха. И даже Хем, пригревшийся в моих объятиях, тоже заулыбался, вряд ли соображая чему и зачем. Наверное, просто потому что мальчику хорошо сидеть рядом со мной, в тепле костра и в этой компании, хоть уже начал во всю зевать и клевать носом.

Дорг махнул рукой и ответил:

– Забирай Хельвина, вам с Хемом нужнее, а мы найдем еще по дороге. Благо наш путь пока пойдет через более населенные территории, чем ваш.

– Почему ты так считаешь? – поинтересовалась я.

– А с нами люди побаиваются селиться, – ответила Мика и сразу пояснила, – оборотни-самцы уж больно до женщин охочи! От подобных союзов рождаются полукровки, поэтому наши часто людских женщин используют, правда, живут те гораздо меньше, чем мы, но в любом случае – это не преграда для влюбленных оборотней, которые слова «нет» не понимают.

Последние слова она произнесла с горечью, подсказавшей, что знает об этом из собственного опыта.

Севас снова сходил проверить – не высохла ли одежда, и вскоре мы с удовольствием облачались в чистые сухие вещи и устраивались на ночлег.

Я какое-то время, лежала, любуясь путевым светлячком, который замер над Хемом. Свет не мешал и не раздражал, а скорее успокаивал. Так под его мерцание и задремала, прижавшись к теплой спинке Хема.

* * *

Восемь высоких сильных мужчин, тенями скользнув между деревьев, вышли на участок дороги, где лежали разлагающиеся и уже порядком растащенные и обглоданные лесным зверьем трупы эльфов, гномов, людей и арути. Затем, морщась от витающего вокруг неприятного запаха, выстроились полукругом и прочесали местность.

От их внимательного взгляда не укрылась ни одна деталь кровавого побоища, которое творилось здесь несколько недель назад. Разграбленные повозки стояли, сиротливо перекрывая дорогу, похоже, тут уже много дней никто не проезжал.

Мужчины добрались до обоза светлых, который без труда узнали по двум каретам с гербами на выломанных дверях. Двое из них, выделяющиеся ярко-красными волосами, водя носами, исследовали оба транспортных средства и доложили остальным:

– Наследник ехал в обеих каретах, меняя их по очереди – след остался. Из передней его вытащили или вытолкнули – есть запах на земле, он тут лежал…

– А где в это время была его мать? – спросил огромный мужчина с темными волосами с фиолетовым отливом, заплетенными в сложную косу.

Красноволосые вновь прошлись вдоль обоза светлых, внимательно отмечая все детали.

– Ее запах есть, но лишь остаточный. Здесь не было ее вещей и ее самой тоже. Скорее всего, запах матери просто остался на мальчике.

– Сюда подойдите, – позвал четвертый мужчина.

Он склонился возле группы сразу из нескольких трупов. Судя по одежде и скелетам – три светлых эльфа. Двое из них лишились голов, и остальное звери уже почти растащили по частям. Одна из женщин точно висела на копье, тело слегка прогнулось в спине назад.

Остальные семеро заскользили взглядами по многочисленным останкам арути вокруг, эльфов, среди которых лежали два женских трупа, и мысленно рисовали общую картину, произошедшей здесь трагедии.

Один из мужчин – золотистый блондин – почесал лоб между внушительными, загнутыми назад витыми рогами и, сощурив глаза теплого карего цвета, присел рядом с женским трупом, пронзенным копьем. Повел носом, поморщившись, потрогал обрывки платья и произнес:

– Эта женщина, светлая, сопровождала наследника. И судя по всему, все время проводила с ним, вся пропахла магией Владеющего. Азарель – редкостная тварь, скинула наследника на няньку, бросила без защиты и охраны, решив, что сие сойдет ей с рук…

– Я и без тебя уже понял, – мужчина с фиолетовой косой бесстрастно прервал блондина, – сейчас меня интересует лишь один вопрос: где наследник?

В разговор вновь вступил один из красноволосых:

– Светлые положили много арути, но, видимо, отряд полуящеров был многочисленным. Как обычно, забрали лошадей, пленных и увели к себе. Светлых они не переваривают, вот и порубили на месте. Я насчитал много следов, оставленных пленными, в основном людьми и гномами из второго обоза. Мальчишка следовал в обеих каретах, но в первой дольше всего, и там три различных запаха. Один принадлежит этой убитой, она, без сомнения, была нянькой наследника и сопровождала его до места встречи. Я нашел в карете плащ мальчика, на нем остался запах еще двух женщин, похоже, светлых. Думаю, они из дипломатической миссии – дочери или жены кого-то из них. Я проследил по запаху – они точно успели сбежать в лес, одну из них тащила за собой другая светлая. На кустах осталась их кровь и обрывки одежды. Так вот, эта другая укрыла подругу вьюном, а потом зачем-то вернулась назад. Загадочная незнакомка.

Мужчина с распущенными серебристо-серыми волосами чуть ниже пояса подошел к своим спутникам, держа в руках разорванное, заляпанное кровью платье и доложил:

– Я тоже проследил ее путь. Женщина вернулась к раненому светлому, и она – целитель. Из-под него натекло много крови, но та подлатала его. Позже эльф ушел лесом вместе со второй светлой. Затем наша загадочная незнакомка под телегами пробиралась к тому месту, где стояли все пленные. Я нашел платье под одной из телег. Она переоделась во что-то, а потом попыталась добраться до кустов. Ее ударили, о чем свидетельствуют пятна крови на песке… рядом со следами наследника. Он стоял чуть в стороне от других, и это навело на мысль, что двигалась она именно к нему.

– Ты хочешь сказать, что светлая эльфийка, рискую жизнью, пыталась добраться до демона, чтобы спасти? – с кривой недоверчивой усмешкой спросил владелец фиолетовой косы.

– Я лишь констатирую факты и читаю следы, глава, – пожав плечами, ответил мужчина с серебристыми волосами, протягивая платье.

Тот, к кому обратились как к главе, протянул руку и забрал вещь. Поднес к лицу, понюхал, нахмурился и пробормотал задумчиво:

– Молодая самка, и в ней явно есть кровь темных сородичей.

– Я тоже так считаю, – кивнул собеседник, – поэтому арути ее на месте не прибили. Возможно, она немного отличается от светлых или как-то смогла их обмануть.

– Наследник с этой непонятной дамочкой оказались в плену у арути, – в унисон добавили красноволосые, – Если мы не вернем его, Владеющий сотрет, наконец, с лица Тирэя этих недоделков.

Глава еще раз понюхал замызганное платье загадочной полукровки, нахмурился, а потом неожиданно бесцветным голосом произнес, обращаясь к красноволосым:

– Сувааль, Керквааль, Азарэль должна умереть. Особо мучительно, я полагаю, учитывая ее отношение к наследнику и своим материнским обязанностям. Затем будете ждать нас в оговоренном месте.

После этого восемь мужчин разделилась: двое красноволосых скрылись в одном направлении, а шестеро других рысью рванули по следам арути и их пленников.

* * *

– Дайте мне только добраться до своей стаи, эти людишки дорого заплатят за наше унижение, – гневно прошипела Мика, глядя в щель амбара, – Апчхи! – не выдержала она и в очередной раз громко чихнула.

Оборотница уже полчаса яростно терла глаза и нос, не в силах унять чихание и зуд. Стоило нам появиться в небольшой деревушке, чтобы попроситься на ночевку, как местные жители высыпали на улицу и закидали нас турками – рыбьими воздушными мешками, заполненными смесью перца и различных пахучих травок, которыми обычно отваживают хищников, повадившихся воровать домашнюю живность – птицу да овец.

Что поделаешь – издалека видно, что мы не люди, слишком характерные у всех троих признаки, отличающие нас от людей. Я шла с гордо поднятым хвостом, помахивая им из стороны в сторону, Мика двигалась с нечеловеческой – звериной грацией, постоянно шевеля своими смешными, высоко расположенными ушками, ну и для полного комплекта – Хем с хвостиком, и рога вот-вот пробьются. Как правильно недавно заметила оборотница, весьма примечательная троица. А чуть впереди нас яркой звездочкой летел над землей светлячок-ведун.

В общем, воспользоваться советом Мерита – на подходах к деревне выяснять, как на нас отреагируют – не успели, в нас полетели турки. Мика, заливаясь слезами, отчаянно шмыгая носом и чихая, недовольно шипела, а вскоре кашляла. Мы с Хемом успели закрыть носы, я сорвала с головы свою косынку, а Хем воспользовался тряпицей-портянкой. И теперь мы старались дышать через раз.

Агрессивность местных жителей заставила нас свернуть с дороги и бежать без оглядки огородами прочь, а в спину неслись ругань и улюлюканье, подстегивая нашу прыть. Пришлось спрятаться в подвернувшемся амбаре, пока несколько парней с мужиками проверяли, покинули ли мы их территорию. Как раз сейчас парочка преследователей с вилами наперевес удалялась в сторону от места, где мы спрятались, да еще громко обсуждала, как они не любят оборотней, и вообще – иных! В очередной раз Мерит оказался прав: арути спровоцировали волну недовольства и всколыхнули расовые предрассудки.