Текст книги "Кофейня (СИ)"
Автор книги: Ольга Горовая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Глава 10
Если вечером Алексею показалось, что не так уж и сложно присматривать за трехлетним ребенком, то утром восьмого января – он понял, насколько велико было его заблуждение.
С самого пробуждения все пошло кувырком. В буквальном смысле.
Алексей по своей природе был "совой", он привык просиживать за разработкой программ до глубокой ночи, но и спать, соответственно, хотя бы до девяти утра.
Потому, настойчивый, противный и громкий писк будильника был для него полной неожиданностью. Мало того, что Леша не сразу понял, что это за отвратительный звук не дает ему спать, так еще и осознав это – он очень долго не мог обнаружить надоедливый источник мерзкого писка.
"В конце концов", пытался Алексей потом оправдать сам себя, " в этой спальне он проснулся впервые". Раньше Лена жила в другой, двухкомнатной квартире в соседнем районе, доставшейся ей после смерти родителей. Наверное, она продала ее, как дела немного наладились, чтобы и у нее, и у Лешика была своя комната.
Но и оправдывая себя таким образом, Леша понимал, что придется покупать ей новый будильник, взамен поломанного из-за его неловкости, а так же – набор стаканов, поскольку один он ненароком смахнул с тумбочки, когда в потемках зимнего утра искал громко звенящее устройство. "Такими темпами у Лены посуды совсем не останется", усмехнулся Алексей, осторожно собирая осколки при свете лампы на прикроватной тумбочке.
После того, как писк замолк, а все, даже мельчайшие кусочки опасного стекла были им собраны – Леша понял, что окончательно проснулся. Посмотрев на наручные часы, он осознал, что сейчас лишь двадцать минут шестого.
Кому, спрашивается, надо вставать в такое время? Неудивительно, что Лена не могла нормально отдохнуть, просыпаясь настолько рано.
Однако и лечь спать снова, Леше не удалось. Едва он отнес останки стакана в мусорное ведро на кухне – зазвонил его мобильный. На дисплее отбился тот номер, который Алексей вчера купил Лене.
Он тут же поднял трубку.
– Ты почему не спишь? – не дожидаясь ее слов, Леша начал вычитывать Лену. – Тебе отдыхать надо. И нечего так рано вставать. Не на работу же.
– Доброе утро, Леша, судя по всему, ты проснулся, – в ее словах он услышал усмешку. И на душе стало невероятно светло.
Черт, ему очень понравилось слышать ее голос с самого утра. А еще лучше было бы, прошепчи она эти слова ему, проснувшись в одной постели…
Оборвав себя, Алексей постарался сосредоточиться на разговоре.
– Привет, котенок, я безумно рад тебя слышать, – исправился он, но не собирался отступать, – только тебе, все равно, надо спать.
– Я боялась, что вы проспите, – объяснила Лена свой звонок. – Сегодня рабочий день, Лешку в садик отвезти надо, – она помолчала секунду. – Честно, я даже удивлена, что ты проснулся, тебе же всегда тяжело было вставать так рано.
Ах ты ж!
Леша мысленно поблагодарил несчастный будильник, который лишь пару минут назад нещадно материл в уме. Он готов был простить такое свое пробуждение. По крайней мере, не проспал, и не подвел Лену. Потому что сам, Леша навряд ли бы вовремя вспомнил про садик и встал.
Решив не углубляться в объяснения, он потер глаза, окончательно прогоняя сон.
– Мм, да, встал, – пробормотал Алексей в трубку. – Лешку сейчас будить? Или позже? Ты говорила, что в садик его надо привести на половину восьмого…, – он попытался встряхнуться и вспомнить все, что Лена рассказывала ему вчера.
– Можешь дать ему поспать до шести – начала седьмого, – задумчиво ответила Лена, – а потом – буди. Иначе, не успеете. Он сова, вообще-то…, как и ты, – тихо добавила она. – Ему сложно проснуться с утра, а ты первый раз его собирать будешь. Чистые кофты и колготки в комоде, в его комнате, и дай ему что-то перекусить…
Слушая ее наставления, Леша смирился с мыслью, что поспать больше не удастся, и пошел обратно на кухню, периодически что-то бормоча в трубку, чтобы показать Лене, что он слушает предельно внимательно.
Она же, еще раз напомнив ему адрес садика, вдруг, совершенно неожиданно, замолчала. А потом он услышал странный, сдавленный звук.
Леша испугался.
– Лен? – тут же обозвался он, – все нормально? Ты что? Ты плачешь, Лен? Что случилось?
– Все…, все хорошо, честно, Леш, – Лена говорила с трудом, словно пыталась подавить… смех, с удивлением осознал Алексей. – Просто, представила себе, какой ты вызовешь фурор в саду. Они любят посплетничать…
Не справившись, она засмеялась в полный голос.
И пусть это было глупо, но Леша порадовался, что в какой-то мере стал причиной ее хорошего настроения. Он готов был выступать в роли клоуна хоть всю оставшуюся жизнь, лишь бы компенсировать ей все слезы, пролитые по его вине.
– Да уж, – сквозь ее смех пробормотал он в трубку, – наверное, воспитатели удивятся моему внезапному появлению.
– Можешь мне поверить, – продолжая хихикать, легко согласилась с ним Лена.
– Где у тебя кофе, Лен? – и сам улыбнувшись, Алексей стал обыскивать ящики. – Мне бы сейчас не помешала чашка-две.
– В правом верхнем шкафу, – понимающе хмыкнула она. – Только у меня растворимого нет. Заварной.
Посмотрев на часы, Леша скривился: время куда-то стремительно убегало, и оказалось, что они уже пятнадцать минут разговаривали. Скоро надо будет будить сына.
Не с его талантами пытаться заварить кофе как положено за оставшееся время. Но прекращать разговор совсем не хотелось.
– Ничего, я запарю, – с тяжелым вздохом, смирился он.
– Мое мнение насчет растворимого кофе не изменилось – гадость, – он почти увидел, как она с отвращением скривилась на том конце связи. – Как его можно пить?
– Эту гадость не надо заваривать, Лен, вот и все, – пояснил Леша, набрав воды в чайник и поставив его на подошву. Прибор тут же начал тихо шипеть, нагреваясь. – Это служит весомым аргументом "за" растворимый порошок.
Она не была согласна с таким доводом, но только хмыкнула в трубку.
А Леша понял, что улыбается все шире: они когда-то, едва ли не каждое утро начинали с подобного разговора на его или ее кухне. И от этого было безумно здорово на душе.
– Я люблю тебя, котенок, – с нежностью произнес он, понимая, что не стоит пока рассчитывать на ответ. Он и так слишком быстро захватывал место в ее жизни.
Молчание на том конце связи стало напряженным, а потом Лена вздохнула.
– Леш, я…
– Не говори ничего, я же не прошу, – перебил он ее и, сняв чайник, залил молотый кофе, который уже успел насыпать в чашку. – Но и о том, что чувствую, молчать не могу. Я так долго не говорил тебе этого. А хотелось повторять каждый день, каждое утро, что мы не были вместе. И… а, черт! – он выругался сквозь зубы, глотая кипяток.
Это было больно, однако. Надо было хоть немного дать остыть кофе, но Леша как-то об этом не подумал. Мысли другим были заняты.
– Что?! – тут же переполошилась Лена.
– Да ничего, обжегся немного, – отставив чашку на стол, он включил кран и набрал в стакан немного холодной воды. – Не могу ничего нормально сделать, даже признание испортил, – подшутил он над самим собой, зажав телефон между плечом и ухом.
– Леша, – он обрадовался, услышав, что она опять улыбнулась. Небось, еще и головой покачала, почему-то он был в этом уверен. Ну и не страшно, зато – пропало то напряжение, которое он ощутил в ней и по телефону. – Не сильно больно?
– Да нет, – Алексей глотнул воды, чувствуя облегчения от прохлады. – Терпимо.
– Ладно, собирайтесь там, – Лена зашуршала чем-то, будто пыталась занять руки. – Уже Лешку будить скоро. Звони, если что.
– Хорошо, котенок, – он сделал еще глоток кофе, предварительно подув на напиток.
– Я как его отвезу, к тебе заеду, – он знал, насколько скучно и одиноко может быть в больнице.
Лена тихо засмеялась.
– Тебя не пустят так рано, тут же обход будет.
– Поверь мне, я приду, можешь даже не сомневаться, – он зашел в ванну и, поставив на стиральную машинку чашку, включил воду. Та была еле теплой. Плохо.
Оставив кран открытым, чтобы вода сбегала, Леша прижал телефон крепче к уху. – И никто меня не остановит.
– Ладно, Леш, – неуверенно согласилась она. – Но тебе же, наверное, на работу надо.
– Я разберусь с этим, – отмахнулся он. – Все, – еще раз глянув на свои часы, – Алексей вышел в коридор. – Пошел я будить Лешку.
– Давай… удачи, – Лена еще раз хихикнула. – Она тебе ох, как пригодится.
С этими словами она положила трубку. Бросив телефон на тумбочку в коридоре, Леша недоуменно скривился: "да что такого сложного может быть в том, чтобы вовремя приехать в садик?" Алексей был уверен, что такое ему под силу, чтобы Лена ни думала о его способностях. Ведь справились они вчера.
Однако уже спустя сорок минут, он не был настолько уверен в этом…
Заставить Лешика открыть глаза оказалось не так уж и легко. А уж поднять голову ребенка с подушки… через десять минут Алексей едва не отчаялся.
Серьезно, он даже не представлял, что еще на этом этапе могут возникнуть такие препятствия.
На сына не действовали ни убеждения, ни щекотка, ни обрисованные отцом картины их вероятного опоздания. Он приоткрывал один глаз, забавно щурился, зевал, а потом опять утыкался носом в подушку и продолжал спать.
Леша начал терять терпение.
Но и поделать нечего не мог. Казалось, что все его уговоры и аргументы не достигают цели. И только спустя пятнадцать минут, Алексей понял, что такой подход – не поможет. Очевидно, малыш просто не понимал смысл слов "ответственность" и "долг", или же не считал их применимым к детскому саду.
Тогда он решил пойти другим путем.
Найдя пульт от телевизора, Леша включил детский канал, обнаруженный им вчера вечером, и увеличил громкость.
Звук мультфильмов вызвал в сыне больший интерес, чем все его доводы. Ребенок почти сразу высунулся из-под одеяла и сел в кровати, тря кулачком глаза.
"Ну, теперь дело пойдет быстрее", решил довольный собой Алексей.
Однако и в этот раз его радость оказалась преждевременной.
Даже проснувшись, Лешка не спешил собираться. Хоть и стал более внимательным к просьбам отца.
С возрастающим ужасом Леша наблюдал за минутной стрелкой, то и дело, прося сына поторопиться. В ответ же на эти просьбы, малыш мог просто застыть посреди комнаты с галошей колгот натянутой на руку, и задумчиво смотреть в пространство, словно продолжал спать на ходу.
А это не приближало их к желанной цели – своевременному выходу из дома.
В конце концов, чтобы ускорить сборы хоть как-то, ему пришлось самому надевать на сына колготы, которые, казалось, уже побывали на всех частях тела малыша, кроме ног. Справившись с этим, и натянув на Лешку кофту, обнаруженную в комоде, он понял, что сборы на самотек пускать нельзя.
Всунув в руки сыну кусок хлеба с сыром, подогретый в микроволновке, призванный стать завтраком, Алексей быстро натянул свой свитер и джинсы. Принять душ он уже не успевал. Умывшись, Леша махнул рукой на выступившую на щеках щетину. И времени не было, и бритвы, в общем-то. Отметив для себя, что надо купить запасной набор средств гигиены для Лениной квартиры, он понял, что все же придется заехать домой. Не ехать же в таком виде к ней в больницу. Ему хотелось выглядеть как можно лучше в ее глазах, пусть такое желание на фоне происходящих событий и могло показать глупым.
Не то, чтобы это имело решающее значение, он не считал, что подобен хоть какому-то идеалу мужской привлекательности… Но Лена всегда говорила, что считает его очень красивым. Он всегда отшучивался, убеждая любимую, что она преувеличивает потому, что влюблена. Но, черт его побери, если Леше не хотелось, чтобы она продолжала так думать и сейчас! Тем более что в ее жизни, наверняка теперь есть с кем сравнить. Три года – срок не малый.
Обнаружив, что с завтраком сын справился проворнее, чем с одеванием, он вручил ему зубную щетку и отправил малыша в ванную.
Когда же тот зашел назад в комнату, Алексей понял, что явно напутал с очередностью действий. Гольфик, который они только надели на Лешку, был мокрый едва ли не полностью. Создавалось ощущение, что малыш свалился в умывальник.
Он начал сердиться. До выхода осталось восемь минут, а они почти все должны начинать заново!
Вздохнув, Леша посмотрел в глаза сына. Тот и сам, казалось, был расстроен подобным обстоятельством. Малыш виновато потупил глазки и тихо прошептал:
– Плости, папа. Я не специально.
Он был искренне расстроен тем, что кофта промокла.
"Действительно", попрекнул сам себя Алексей, " а чего он ждал от трехлетнего ребенка?" Да и Лена предупреждала. И потом, несмотря на всю, почти гениальную сообразительность Лешика, он был еще очень маленьким. И не стоило подходить к нему со взрослыми оценочными параметрами.
– Ничего, герой, прорвемся, – безжалостно подавив поднявшееся внутри раздражение, он потрепал сына по голове, пытаясь одновременно пригладить растрепанные пряди, не справился с этой задачей, и пошел в детскую за новым гольфом.
В этот раз он пошел с ним к умывальнику. Сам аккуратно намочил волосы Лешика, расческой, прихваченной с комода, осторожно расчесал влажные прядки, придавая им хоть какой-то подобие порядка. И только потом, помог натянуть новую кофту взамен старой.
Они уже опаздывали с выходом на две минуты.
"Ничего", твердил он себе, " времени еще хватит". Да и не выгонят же их из садика за опоздание, в самом деле? А если и так…, ну что ж, возьмет сына с собой. Правда Лена может решить, что он не справился.
Алексей вздохнул, и решил, что в таком случае найдет какой-нибудь железный аргумент. В конце концов, он всегда сможет сказать, что очень хотел провести с ними обоими целый день. Вот. Такая причина показалась ему достаточно весомой.
Немного расслабившись от понимания, что ему есть куда отступать в случае провала, Леша стал меньше торопить сына.
И, как ни странно, тот, ощутив это, засобирался теперь гораздо быстрее. В конце концов, они все же вышли, пусть и с опозданием на пятнадцать минут. Но тут уже была вина и Алексея. Он два раза возвращался от лифта в квартиру, вспоминая, что не закрутил кран с водой, наспех натягивая на сына куртку, а потом, просто решил на всякий случай проверить, что не напортачил.
"Ему, определенно, необходима практика", сделал Леша вывод, щелкая застежкой ремня детского креслица, которое вчера купил в супермаркете. Сын ему весело улыбнулся. Очевидно, малыш был менее придирчив к способностям папы, чем он сам.
Дороги все еще не были расчищены от снега, и спустя десять минут Леша этому искренне радовался. Можно даже сказать, что в его душе родилось нечто, сродни ликованию. Потому что, подъезжая к указанному Леной зданию, он понял – они были не единственными, кто приехал с опозданием. И пусть большинство родителей, скорее всего, задержались из-за плохого состояния проезжей части, которое почти не имело значения для внедорожника Леши, он не собирался посвящать хоть кого-нибудь в эту тайну. Разве что…, у него ведь был "сообщник", и с ним стоило договориться.
Припарковавшись на стоянке у сада, он повернулся к сыну.
– Лешка, у меня к тебе огромная просьба, – он заметил, что ребенок поднял лицо и внимательно посмотрел на него. – Давай, мы не будем рассказывать ни маме, ни кому-то еще, почему немного задержались? Пусть они думают, что это из-за снега.
Хорошо?
– А мама говолит, что обманывать – плохо, – немного подумав, проговорил малыш.
– Так мы и не будем обманывать, просто промолчим, – предложил Леша, потянувшись, чтобы отстегнуть сына.
– А это – не плохо? – уточнил ребенок, выбираясь из своего кресла.
– Нет, – уверенно ответил он, – зато мама не расстроится. И будет нами довольна.
– Тогда, хорошо, – кивнул Лешик с широкой улыбкой.
Однако не успели они и пройти пару шагов по дорожке, расчищенной дворником от снега, как ребенок остановился, настойчиво дергая его за руку.
– А если мама спросит? – хмуря бровки, спросил малыш.
Алексей вздохнул, понимая, что поставил перед сыном достаточно сложную моральную задачу. Подхватив ребенка на руки, чтобы и дальше не терять время, он задумался и сам.
– Давай так, если мама спросит – мы все ей честно расскажем, – наконец решил он.
– Но если нет – скажем, что добрались до садика, и все у нас было хорошо.
Договорились?
– Да, – счастливо кивнул головой успокоенный Лешка, отчего бубоны на его шапке забавно запрыгали, щекоча Алексею щеку.
И все-таки, несмотря на все хлопоты и суету этого утра, он понял, что был бы рад начинать так каждый свой день. Вот с такой метушни. И поцелуя Лены, которого ему сейчас очень не хватало.
Вздохнув, Леша ускорил шаги.
Второе ему, пока, точно не светит. По крайней мере, до тех пор, как он не доберется до больницы. Да и то, вероятнее всего, придется самому наглеть, и наглядно показывать Лене, что и ей хочется его поцеловать.
Решив подумать об этом после того, как сдаст ребенка на руки воспитателям, Алексей открыл дверь, пропуская вперед идущую рядом женщину с ребенком, который был старше Лешки года на два. Та как-то настороженно посмотрела на него, но пробормотав "спасибо", быстро зашла в тепло здания.
"Странно", подумалось Леше. " Он конечно небритый, но не настолько же страшный, чтобы его так разглядывали".
В коридоре сада вкусно пахло свежей выпечкой и было очень тепло.
– Везет вам, Лешка, – улыбнулся он сыну. – Вон, какой вкуснятиной пахнет.
Малыш и сам принюхался, старательно вытягивая нос и шумно дыша, а потом кивнул.
– Будут ватлушки на завтлак, – авторитетно заключил он, и Алексей решил не сомневаться в этом выводе.
– Вот я и говорю, везет, – подмигнув ребенку, он осмотрелся. – Ну что, показывай, где ваша группа.
Сын, довольный таким вниманием, с сияющим лицом потащил его за собой по коридору.
Пока они дошли до группы Лешика, на втором этаже, на него оглядывались все встреченные люди. Алексей начал серьезно беспокоиться, что же с ним не так.
Когда же они зашли в раздевалку, заполненную десятком небольших шкафчиков с разными наклейками, и длинной скамьей в центре, он наконец-то понял, что служило причиной такого пристального внимания.
Несколько родителей, торопливо переодевающие своих чад, и воспитатель, что-то рассказывающая им еще за секунду до этого, замерли, с удивлением и интересом уставившись на вошедших.
Алексей поздоровался, не уверенный в том, что надо говорить, и задумался, есть ли какие-то обязательные сведения, которые он должен сообщать воспитателю с порога. Лена ничего не говорила ему насчет этого. Но его сын, не замечая возникшей неловкости, шустро потянул Лешу в противоположный угол комнаты.
– Мой шкафчик – тот, – радостно рассказывал он, привычно лавируя между детьми и родителями. Леше же подобное давалось не так просто. – С носологом. Смотли, видишь, буква "Н".
Малыш гордо ткнул пальцем в букву, приклеенную рядом с картинкой, на которой, действительно, был изображен носорог. Ребенка совершенно не смущала тишина, все еще стоящая в раздевалке. Казалось, что все присутствующие продолжали на них смотреть. Впрочем, так и было, даже больше того: насколько Алексей видел, из коридора, ведущего в зал группы, высунулась еще несколько детских мордочек, привлеченных, очевидно, возникшим здесь молчанием. А за этими детьми, столь же заинтересованно изучая его, стояла уже немолодая пухлая женщина.
"Нянечка, возможно", решил он, вспоминая собственное детство и свой детский сад.
– А вы кто, собственно? – наконец, прерывая молчание, спросила воспитатель, подходя ближе.
– Это мой папа! – громко сообщил нерастерявшийся Лешик, пытаясь снять шапку, но та не поддавалась. От резких движений ребенка завязки затянулись в тугой узел.
– Ну-ка, дай я попробую, герой, – Алексей присел перед сыном на корточки и начал распутывать непослушные веревочки. – Корнеев Алексей, отец Лешки, – с улыбкой подтвердил он слова сына удивленно смотрящей на них женщине.
Та несколько раз моргнула, открыла рот, что-то собираясь сказать, наверное, но потом, будто передумав, только кивнула и повернулась к остальным родителям, которые тут же возобновили прерванные занятия.
Но Алексей видел, что все продолжают разглядывать его украдкой.
Тут он вспомнил веселье Лены и ее замечание о том, как воспримут его появление в саду. Несложно было сделать единственный верный вывод. Заведение было частным, группы, судя по этой – небольшими и, по идее, все должны были знать друг друга хоть в лицо, ежедневно сталкиваясь в коридорах. Потому, наверное, он и вызвал такой интерес у каждого, встреченного здесь человека – его видели впервые.
Усмехнувшись, Алексей покачал головой и достал из шкафчика шорты, помогая переодеться сыну. Малыш продолжал что-то бурно рассказывать.
"Вот бы он и утром был настолько деятельный", подумалось Леше, " сборы прошли бы гораздо толковей и быстрее". Кивнув, когда по его мнению, этого требовал рассказ малыша о мультике, он помог сыну снять сапоги и подставил сандалии, чтобы тот переобулся. Не прерывая своего рассказа, Лешик наклонился, застегивая на обуви липучки.
Видя, что малыш справляется, Алексей поднялся, расправляя джинсы. Осмотрелся, замечая, что почти все уже ушли, кроме воспитательницы, стоящей в сторонке, и понял, что ощущает себя Гулливером, попавшим в страну лилипутов.
Все вокруг было таким маленьким: шкафы, скамейка, стульчики, ровным рядом стоящие у противоположной от шкафов стены. Даже умывальники в следующей комнате, виднеющиеся через открытые двери, казались миниатюрными.
– Я все, пап, – звонкий голос сына оторвал его от осмотра.
Алексей посмотрел на малыша, расправил кофту, которую тот лишь на половину засунул в шорты, и кивнул.
– Молодец, Лешка, тогда беги, а я поеду, проверю, как там мама, – он потрепал ребенка по голове.
– А поцеловать и обнять? – удивленно спросил Лешик, – меня мама всегда целует.
– Так предупреждать же надо, герой, – рассмеялся Леша, ощущая, как становится легко на душе и уходит напряжение этого суматошного утра. – Я же только учусь.
Он наклонился, крепко обнимая сына, и легко поцеловал его в щеку.
– Давай, беги.
В этот раз счастливый и довольный малыш быстро рванул с места, направляясь к двери. Но на пороге он повернулся и помахал рукой. Алексей махнул ему в ответ.
– Вы простите, что мы вас так встретили, – воспитатель, все это время стоявшая поодаль, приблизилась. И хоть на ее лице было лишь вежливое выражение, Алексей видел по глазам, что женщине жутко любопытно узнать, что же происходит. Однако он не считал необходимым просвещать незнакомых людей. – Просто Лена не позвонила.
Обычно она предупреждает, если Лешу кто-то другой приводит или забирает.
Алексей кивнул, делая вид, что не замечает, как нянечка третий раз заходит и выходит в коридор из раздевалки, каждый раз рассматривая его с дотошностью следователя прокуратуры. "Да уж, тут не прошмыгнешь незамеченным", отметил он для себя.
– Это моя вина, – ответил он на вопрос воспитателя, – я забрал у Лены телефон, чтобы она хоть немного отдохнула, а не кинулась работать. Так что она не могла позвонить.
– А…, да, – кивнула женщина, явно не до конца понимающая такие доводы. – Ясно.
Вот и хорошо, что ей было ясно, потом что больше он ничего не собирался рассказывать. Алексей не любил, когда незнакомые люди начинали выпытывать у него подробности личной жизни. Тем более, если ему самому столько еще предстояло выяснять. Хотя сейчас, просто смешно было наблюдать за поведением персонала группы.
– Забирать его тоже приеду я, – не вдаваясь в подробности сообщил он и, пресекая возможные вопросы, быстро направился к выходу. – Извините, пора на работу, – уже в дверях объяснил он, не стесняясь откровенной хитрости своего поступка.
Идя по двору сада, Алексей мог бы поспорить с кем угодно, что из всех окон за ним наблюдали заинтересованные взгляды. Нет, Леша не страдал паранойей. И теперь ему было ясно, куда бегала нянечка. Очевидно, разносила последнюю новость по подругам. Да уж, Лена определенно не ошиблась, называя "фурором" его появление здесь.
