Текст книги "Испытание любовью (СИ)"

Автор книги: Ольга Горовая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

– И правда, – цинично заметил он, коснувшись подушечкой пальца края ее зубов. – Откуда мне это знать?

Лесю так и подмывало укусить его. Но такая выходка была детской и, скорее, развеселила бы Влада. Да и, кроме того, мало ли к чему еще могла того подтолкнуть...

Оставалось терпеть его касания и делать вид что ее вовсе не волнуют ни они, ни прижатое к ней его большое и крепкое тело. Хотя, видит Бог, это было не так. И Леся почти презирала свое собственное тело за эту слабость, за предательский жар, который разливался в крови независимо от ее ненависти и презрения к Владу, за нужду, которую все еще к нему испытывала.

И потому, терпя и скрывая всю эту бурю внутри, она заставляла себя молчать.

– Ну и куда же тебя пригласил этот "уважающий" ухажер? – все тем же тоном, насмехаясь, продолжил Влад, видя, что она молчит. – Наверняка, в какое-нибудь кафе, в котором собираются похожие на него люди, чтобы, якобы, "расслабиться" от тяжкого трудового дня. Хотя, на самом деле, ничего толкового и не сделали на своей работе, только время перекурами и кофе убивали . Что ты узнаешь от него такого, что еще не знала? Что он может тебе дать?

В каждом слове Влада слышалось пренебрежение, которое он испытывал к подобным людям Впрочем, Леся и раньше знала, что этот мужчина до крайности нетерпим к другим. Особенно к тем, кто по его мнению слишком много любит жаловаться, мало при этом реально делая. Но она не считала, что Гена относился к подобным людям.

– Он может дать мне нормальное, человеческое отношение, он уважает меня и мое мнение, – холодно заметила Леся. – Но что же это я напрягаюсь объяснять? Ты же оцениваешь всех по критерию полезности для себя и ценности для достижения собственных целей. А то, что при этом выигрывает и еще кто-то – просто случайное совпадение, тебе нет дела до других людей, просто надо держать имидж и марку! Гена никогда не отодвинет меня с дороги потому, что посчитает помехой. Тебе же этого не понять!

– Думаешь? – медленно спросил Влад и наклонился еще ниже, почти соприкоснувшись с ней лбом.

Выражение его лица стало странным. И в эту минуту Леся не взялась бы утверждать – ставит ли он под вопрос способность Гены ее предать, или собственную способность понять то, о чем Леся говорит. Но осознала, что ее выматывает это противостояние и необходимость бороться с собой, с собственным телом и руками, которые, до боли в напряженных мышцах, стремились его обнять.

– Отпусти меня, Влад. И так, синяки будут. – Вместо уточнения, устало потребовала она.

Пальцы, удерживающие ее руку, тут же разжались, напоследок погладив запястье, словно извинялись и пытались загладить резкость и грубость. Но его другая рука еще удерживала, ласкала ее лицо. Владислав все еще не позволил ей отступить.

– Он не стоит тебя. – Тихо проговорил Влад другим, ровным тоном, без всякой насмешки.

Но это задело Лесю сильнее любой иронии.

– А кто стоит?! Ты? С чего ты решил, что имеешь право оценивать и судить? Ты выкинул меня из своей жизни, как ненужную вещь! А сейчас взбеленился, неясно отчего, хотя год не вспоминал о моем существовании! – Ей стоило бы взять себя в руки, Леся понимала, но слова сами рвались. – Что это?! Комплекс "собаки на сене"? И самому не нужна, но и другому отдать жалко?!

Леся с силой сжала пальцы, настолько невыносимо захотелось его ударить. Она знала, что не нужна ему, и ей было мучительно больно от всего этого спектакля.

– Прекрати, Влад! Перестань строить из себя невесть кого! Ты не имеешь никакого права.

Он помрачнел и наклонился так низко, что она ощутила на своих губах его дыхание. На какую-то долю минуты Лесе показалось, что он сейчас возьмет и поцелует ее, в наказание.

– Ты – не права, Леся, – вместо этого тихо произнес он, щекоча ее рот своими словами. – Совершенно неправа, в очень многом.

И ничего больше не добавив, Влад вдруг отступил и отвернулся к окну, оставив ее стоять посреди кабинета, растерянную и ничего не понимающую.

Не в силах что-либо понять, не осознавая для чего, вообще, было все то, что только что произошло – она молчала смотрела ему в спину. И не знала, как унять собственные смятенные чувства, которые тянули, рвали Лесю на части, грозя прорваться то ли истеричным криком, то ли слезами. Как же этот мужчина умел выводить ее из себя! Даже сейчас...

Ей нечего было здесь делать, у Леси имелась куча забот и дел, вечером ее ждал эфир и свидание с прекрасным человеком.

Резко развернувшись, она пошла к двери. Но опять споткнулась на пороге из-за слов, которые Влад бросил ей вдогонку.

– Не год, – вдруг сказал он, глядя на город через стекло. – Не год. Восемь месяцев и десять дней.

Она задохнулась, да, так и застыла, не зная, что сказать в ответ. Это Леся считала дни. А он-то, откуда знал? Хотя, вероятней всего, просто, с присущей ему скрупулезностью, Влад внес риторическое уточнение. Он всегда считал, что точность важна во всем.

Не желая потерять остатки уважения и собственного достоинства, Леся резко вышла из кабинета, титаническим усилием заставив себя не сорваться на бег, пока не дошла до лестницы.

3

Каким образом Леся отработала остаток дня – для нее самой осталось загадкой. Да еще и так, что, казалось, никто и не заметил, насколько сильно с ней «не все в порядке». Словно издеваясь над собой и всем тем, что изнутри впивалось в нее мучительными, болезненными иглами памяти, она заставляла себя выкладываться еще еще яростней и упорней.

На монтаж ролика о перепланировке причала было потрачено рекордно малое количество времени, и они успели полностью завершить тот к вечернему выпуску новостей. Как верно заметил Влад – не Бог весть какой эксклюзив, и все-таки небольшой плюс для канала на фоне остальных местных телерадиостанций.

Борис Андреевич похвалил их за проделанную работу, но все же внимательней следил сегодня за Лесей. Он единственный на канале знал о характере прошлых отношений своей сотрудницы и Захарченко. Возможно потому ненатуральная, почти маниакальная веселость Леси не прошла мимо его зоркого взгляда. Однако, начальник промолчал.

Остальные же, похоже, видели только то, что Леся изо всех сил старалась показать. Даже Гена. Хотя оператор и присматривался к Олеся первые несколько минут, он быстро расслабился и, похоже, полностью поверил ее заверению, что все нормально и ежедневник Леся вернула без приключений. Он не возвращался к своему вопросу о близости их знакомства с Захарченко, а Леся сама ни за что в жизни не стала бы сейчас поднимать эту тему. Более того, она настолько сосредоточилась на предстоящем выпуске новостей, старясь отгородиться от всего остального, что не только не прислушивалась к обсуждению коллегами грядущего дня рождения канала, бывшего топ-темой последние три недели, но и чуть не ляпнула глупость, когда Гена уточнил, не передумала ли Леся идти вечером в "Дали"? Честное слово, она едва не переспросила Гену, а для чего, собственно, они туда собирались? Однако, к счастью, ей удалось вовремя сомкнуть рот и сориентироваться. После чего Леся ответила, что все остается в силе.

Хотя, как она поняла уже в самом кафе, стоило как минимум перенести свидание. Это было бы честно по отношению к Геннадию, в первую очередь. Потому что весь вечер Леся титаническим усилием старалась просто уследить за ходом беседы, но справлялась со своим заданием из рук вон плохо. Чувствовала себя из-за этого виноватой и еще больше нервничала, злилась на себя и на Влада, от мыслей о котором никак не могла избавиться.

Видимо оттого и вскинулась с колотящимся сердцем, когда посреди ужина услышала слишком знакомое название.

– Что? – Леся с испугом уставилась на Гену.

Она совершенно не слышала о чем он говорил до этого, и потому не могла бы утверждать, что слышала именно то, что показалось.

– "Билли Бонс", – подтверждая ее страх, проговорил Гена, и подцепив гриб со своей тарелки, принялся тот жевать. – Еще, конечно, возможен вариант с "Каратом", но все за "Билли Бонс", там не только ресторан шикарный, но и развлечения на месте, казино, в конце концов. Да и из наших там никто не был, и то, что начальство, в кои-то веки, решило раскошелиться на такое место для коллектива хотя бы в честь пятнадцатилетия телеканала – всем пришлось по вкусу. Так что, Андреевич сегодня намекнул, что вроде бы владельцы уже все утрясли и гулять будем там. Ты что, совсем ничего не слушала? Все же гудели сегодня только об этом?

– Ммм, да, конечно, – Леся очень постаралась сделать вид, что все нормально. – Слышала. Просто забыла. – Понимая, что отговорка совсем неубедительная, попыталась выкрутиться она. – В "Билли Бонсе" прекрасный ресторан, всем, наверняка, понравится, – мимоходом заметила Леся, с ужасом думая о том, какова вероятность в этот, один единственный вечер, встретиться там с Владом? Новой встречи совсем не хотелось.

Это других людей не пустят, если зал заказан. Перед Захарченко же двери "Билли Бонса" никогда не закроются. Она прекрасно помнила, сколько раз они ужинали и обедали там. Но ведь не каждый же вечер он проводит в "Билли Бонсе"...

– А ты там была? – Гена с интересом посмотрел на нее, но в его взгляде промелькнуло видимое напряжение.

– Где? – Леся моргнула, переведя глаза на собеседника, которого, кажется, совершенно бесстыже игнорировала целый вечер.

– В "Билли Бонсе", так уверенно ресторан похвалила. Что, и правда настолько хорош?

– Хорош, насколько я знаю, – Леся попыталась увильнуть от прямого ответа. – Об этом ресторане ото всех слышишь только положительные отзывы.

– А, да, вот и я только восторги слышал, – Гена, казалось, расслабился и свободно откинулся на спинку своего стула. – Я то решил, что ты туда ходила, даже заволновался, явно не мой уровень, "Дали" против "Билли Бонса", определенно не "взлетает".

Он рассмеялся, махнув рукой на обстановку, а Леся выдавила из себя слабую улыбку. Ей было очень стыдно обманывать Гену, но расскажи она о своих походах в казино, непременно всплыл бы вопрос о кавалере. А этой темы она очень старалась не касаться. По крайней мере, не сегодня.

– Здесь очень мило и уютно, – не согласилась она с Геной. – А что я еще пропустила из слухов? – Леся попыталась перевести разговор, может и не особо изящно, но как сумела в этот момент.

Гена улыбнулся.

– Ты, и правда, трудоголик, – покачал он головой. – Когда работаешь – ничего не видишь, и не слышишь.

Леся только пожала плечами с улыбкой. Такой вывод был ей на руку и извинял сегодняшнюю рассеянность.

– Ничего, мне это нравится, лишь бы на меня время находила. – Гена улыбнулся еще шире и принялся рассказывать то, что она сегодня пропустила.

Но и в этот раз Олеся едва ли улавливала каждое третье слово, раздумывая над странными превратностями судьбы.

В целом ее отношение к Гене в этот вечер можно было считать хамским, пусть происходило все не специально. Леся очень старалась, но понимала, что просто не в состоянии сейчас сделать хоть что-то большее. С каждой минутой она все явственней испытывала опустошение, накатывающее на нее разрушительной волной после всех перипетий этого дня.

Однако Гена, казалось, был вполне доволен вечером. Он много смеялся, часто шутил, вынуждая Лесю заставлять себя улыбаться. Проводив ее до дома он без тени сомнения пригласил Лесю на следующую встречу в ближайшее же время. И она согласилась, совершенно не сомневаясь, что в сегодняшнем ее самочувствие виновато только неудачное стечение обстоятельств и напряжение нынешнего дня. А в следующий раз все будет непременно лучше. Потому и не отвернулась, а подставила губы, когда Гена наклонился, не скрывая намерения ее поцеловать. И ответила на его поцелуй.

Вот только, видимо все из-за той же усталости и опустошения, Леся не почувствовала абсолютно ничего. Только механические движения теплых, но совершенно чужих губ, которые не взволновали ни ее тела, ни ее души.

Еле добравшись до квартиры, Леся разделась, бросив платье тут же на пол спальни и буквально упала в кровать, ощущая себя полностью вымотанной. Она не желала обдумывать сегодняшний день и анализировать ни события в кабинете Влада, ни этот ужин, собственное поведение на котором в корне ей не нравилось.

Разбудило Лесю привычное настырное пиканье будильника. Противное настолько, чтобы то ну никак нельзя было проигнорировать. У нее едва хватило сил протянуть руку и отключить сигнал. Тяжело уронив ладонь назад на подушку, Леся заставила себя открыть глаза и уставилась на потолок спальни. Ей пора было подниматься, а сил, казалось, оставалось еще меньше, чем вчера вечером. И все-таки, необходимость заставила ее спустить ноги на пол и с трудом оторвать голову от подушки.

Слава Богу, что сегодня пятница! Завтра и послезавтра ее ждут заслуженные выходные без утренних, да и любых других эфиров.

Налив себе вторую чашку кофе, Влад остановился в проеме дверей между кухней и гостиной. Обе комнаты наполняло бормотание телевизоров, включенных и в той, и в другой. В совокупности – сейчас он "смотрел" три канала одновременно. Хотя, по-настоящему, все его внимание этим утром оказалось прикованным только к одному.

В пустую распинались дикторы бизнес-каналов, рассказывая о котировках ценных металлов и валют. Мимо сознания Влада прошли и сообщения об изменениях в проведении тендеров на закупку кормов для сельхозпроизводителей. Правда, не то, чтобы данная информация его серьезно касалась. Однако Владислав всегда старался следить за всеми сторонами бизнеса страны, а не только за тем, что касалось его строительных интересов.

В данный момент он смотрел на телевизор, который включался каждое утро на один единственный канал, и хмурился. Может гример их канала и старался, но Влад прекрасно видел, насколько Леся устала. От него не укрылась вымученность ее улыбки, обращенной к гостю утреннего эфира, не остались незамеченными вялость движений и безразличие в глазах. Такого раньше с ней никогда не бывало. Но в последние месяцы эти признаки стали нарастать. Влад не знал, замечали ли то же и остальные, или сказывалось то, что он ее очень хорошо знал. Но раньше Леся "горела" своей работой, а теперь, похоже, едва заставляла себя ту выполнять.

Когда-то, отталкивая ее от себя, Влад позволил себе посмеяться над "важностью" ее занятия, ставя перед выбором: он или дальнейшая карьера. Хотя прекрасно знал, насколько давно и сильно Леся мечтала достичь куда большего. Он целенаправленно унизил ее выбор жизненного пути, которым Леся шла всю сознательную жизнь. Показал себя ей с той стороны, которую никогда не проявлял с Лесей. Он умел быть сволочным, бессердечным и эгоистичным, если того требовали обстоятельства. И шел напролом, даже зная, что причинял Олесе боль. Но ведь в этом и состояла на тот момент его цель.

Сейчас же, внимательно всматриваясь в малейшие признаки, которые начал давно замечать в ней даже через экран, Влад задумался, не он ли виноват в том, что видит?

– Надо было дать тебе вчера выспаться, а не таскать по кафе, да? – Леся приподняла тяжелую голову с рук и со слабой улыбкой посмотрела на Гену.

Тот как раз подсел за ее стол.

– Ничего, завтра высплюсь. – Она отмахнулась от его самоуничижения и не возражала, когда Гена наклонился, чтобы легко поцеловать ее в щеку. – Что, совсем плохо выгляжу? – С забавной гримасой спросила Леся. – Ты передумал меня еще куда-то звать?

Гена рассмеялся.

– Не дождешься, – он легонько стукнул ее пальцем по носу. – Просто, я же вижу, что ты не выспалась. У тебя эфиры по утрам, а ты из-за меня поздно легла.

Леся повела плечами. Она проспала всю ночь не просыпаясь и, по идее, выспаться, как раз, была должна. Но, отчего-то, все выходило не так, как должно было бы и как планировала сама Леся. Последние месяцы ее жизнь медленно шла наперекосяк и она никак не могла понять, отчего испытывала к этому так мало интереса.

– Может, мне и правда стоит прислушаться к твоему совету и взять отпуск? – Задумчиво проговорила Леся, уперев ладонь в щеку. – Нельзя же все время жить на работе, – словно делясь с Генной своими мыслями, вздохнула она.

– Точно, нельзя. – Гена кивнул, похоже, одобряя такой вариант. – Поговори с Андреевичем, чтобы дал тебе хоть неделю.

Оператор поднялся и ласково повел рукой по волосам Леси, которые сегодня стилисты передачи оставили распущенными, только слегка завив.

– Пойду я, у меня рабочий день только начался. Звони, если захочешь поболтать. – Махнув на прощание, Гена пошел в сторону лестницы.

Леся посмотрела ему вслед и вдруг замерла, закусив губу. По тому же коридору, только в ее направлении, заставив Гену посторониться, шел Юрий. И в руках у водителя Влада был огромный букет альстромерий, уже в круглой стеклянной вазе. Что-то подсказывало Лесе, что принес их Юра не для Бориса Андреевича.

Сотрудники канала удивленно и с интересом оглядывались на парня с цветами, явно гадая, кто адресат. Даже Гена остановился, внимательно следя за тем, как тот все уверенней приближается к столу Леси.

Появилось малодушное желание закрыть лицо ладонями и сделать вид, что ее здесь вовсе нет. Но Леся не привыкла прятаться. Потому просто подняла глаза и с вопросом посмотрела на Юру, который уже аккуратно ставил букет на стол перед ней.

– Доброе утро, Олеся Павловна. – Парень отступил на шаг и приветственно ей кивнул.

– Доброе, Юра. – Не особо убежденно согласилась она. – Это зачем? – Леся указала на альстромерии.

Вообще-то, она очень любила эти цветы, да еще и в таком количестве... Но сейчас их вид не приносил Лесе радости.

– Я не знаю, я только посыльный, – парень с улыбкой пожал плечами. – Там конверт. – Он махнул подбородком на букет.

Из того, действительно, торчал небольшой конверт. Уверенная на сто процентов, что ей не стоит этого делать, тем более под любопытными взглядами всех коллег и Геннадия, Леся протянула руку и достала бумажный квадратик. Там оказалось написано не так уж и много:

"Прости за руку, не хотел причинить тебе боль.

Вчерашний вечер оправдал мои ожидания?

Раньше ты улыбалась чаще во время эфиров..."

Последнее предложение было дописано почему-то ниже и словно оборванно.

Не приходилось сомневаться в том, кто именно выступал в роли дарителя. Самовлюбленный и самоуверенный хам! Да, пусть он катится подальше со своими намеками и мнением о ее свиданиях и кавалере!

Кроме того, раздраженная упоминанием об апатии, которая и без того нервировала Лесю, она резко дернула плотный кусочек картона, разорвав тот надвое. И непроизвольно потерла два небольших синяка, которые все-таки проступили на запястье.

– Нет бы, извинился за собственное хамство и наглость, – раздраженно проворчала она сквозь зубы себе под нос. – Он наблюдениями решил поделиться.

– Забери их, Юра, – обратилась Леся к водителю уже гораздо громче.

– Мне велели их вам принести. Забирать – я права не имею. – Парень покачал головой.

– Я их все равно выброшу. – Леся поднялась со стула с решительным намерением.

Юрий, который был ненамного ее младше и уже работал на Влада, когда Леся начала с тем встречаться, а оттого знал очень многое из этой истории, смиренно кивнул.

– Это ваши цветы и вы имеете полное право ими распоряжаться. – Невозмутимо согласился он.

Леся поджала губы и обхватила вазу пальцами.

– Он сегодня опоздал в горсовет, на совещание мэра, – вдруг, ни с того ни с сего, проговорил Юрий, глядя в стену за спиной Леси. Будто и не к ней обращался. – С самого утра поехал в цветочный магазин и сам выбрал каждый цветок. Ни один из готовых букетов не устроил Владислава Олеговича. Да и из цветов он забраковал раз в десять больше. А потом он полчаса следил за тем, чтобы они именно из этих цветов составили букет... Двадцать пять штук. Полтора часа времени в сумме. Он никогда ни на кого не тратит столько времени. Только... – Юрий замолчал и посмотрел прямо в глаза Леси. – И тогда, и сейчас.

Она заставила себя вдохнуть.

Это ничего не меняло. Его поступок и эти цветы не могли перечеркнуть того, что Влад делал раньше, да и вчера. И она не сомневалась, что он и не стремился к чему-то подобному. Владислав ясно и четко дал Лесе понять, что она – лишняя на его пути. А вот это... Это просто блажь. На всех находит. Бывает.

– Некоторые вещи никакие красивые жесты искупить не могут, Юра, – устало произнесла Леся.

Она не сердилась на парня. Он был хорошим человеком, насколько Леся его знала и исполнительным, преданным боссу, служащим. Так что ничего удивительного в том, что Юрий пытался представить Влада в лучшем свете – она не видела.

Юра ничего не ответил, только снова кивнул. После чего молча же развернулся и ушел, так и оставив Лесю стоять у стола, обхватив вазу пальцами и решать, что же делать?

Игнорируя все любопытные взгляды, которые буквально ощущала кожей, Леся опустилась обратно на стул. И, постыдно поддавшись искушению, опустила лицо в цветы, закрыв глаза. Несколько минут она просто наслаждалась мягким касанием лепестков к щекам, а перед глазами стоял вчерашний разговор с Владом. Леся совершенно не понимала, что на него нашло, что вчера, что сегодня?

Как бы там ни было, но если Юра сказал правду... Леся терялась в предположениях. Тратить такое количество времени на подобное "бессмысленное дело", тем более, когда его ждал мэр – было вовсе не в духе Владислава. Того, которого она знала, по крайней мере.

Выходные не оправдали ее ожиданий. С самого вечера пятницы, когда Леся усталая и измотанная добралась домой с этими дурацкими цветами под мышкой, все шло не так, как ей хотелось бы.

Гена обиделся. Нет, он не сказал ей ничего подобного и лишь немного прохладней попрощался, но она видела выражение его глаз, когда растолковывала, что просто не может выкинуть цветы от своего "бывшего". С одной стороны – вроде бы и не должна была Леся, вообще, ничего объяснять. В конце концов – на то она и женщина, капризная, своевольная, имеющая права на подобные выходки. Да и у какой девушки, в здравом уме, поднимется рука выбросить в мусор букет стоимостью в шесть сотен, пусть даже и от того, кто сильно обидел? Влад задолжал ей не одно извинение, вот пусть цветы и послужат таковым.

Всего этого она Гене не говорила. Как и того, что "бывшим" был Захарченко. Просто обронила, что тот – человек со своими причудами, и мало ли, с чего это ему вздумалось теперь, спустя почти год после разрыва, присылать ей цветы? Может, обоюдную свободу хочет отпраздновать?

Кажется, Геннадию такое объяснение не показалось убедительным. А Леся слишком хорошо понимала, что является в этих, только возникающих пока, отношениях – принимающей стороной, несмотря на всю симпатию к Гене. Видно потому и не нашла в себе сил пожертвовать подарком пусть ненавистного и жестокого, но все еще дорогого мужчины. Оттого их вечернее прощание с Генной вышло прохладным и каким-то неудобным.

Тем не менее Леся велела себе не расстраиваться. К тому же, ей удалось поговорить с главным редактором, и Борис Андреевич оказался вовсе не против отпустить свою основную пару ведущих утреннего шоу в отпуск. Правда, только на неделю, но Лесю такой срок полностью устраивал. Без сомнения, она как раз сможет встряхнуться и немного отдохнуть.

Однако, эти проклятые цветы не давали ей покоя! Леся, вроде бы, и не хотела их видеть. Но, тем не менее, каким-то непонятным образом те перемещались вслед за ней по квартире, где бы в данную минуту Леся не находилась. Разумеется, никакой мистики в этом не было. Она сама перенесла их из кухни в гостиную, где после ужина решила почитать. И своими же руками, совершенно не слушающими голос гордости, она расположила вазу на комоде в спальне, когда пошла спать.

Несмотря на усталость, промучившись несколько часов в пустых размышлениях о причинах и мотивах поступков Влада, Леся с трудом заснула, но и во сне этот мужчина преследовал ее.

Утро началось слишком рано, как для субботы. В половину девятого какой-то мужчина ошибся номером и долго уговаривал Лесю забрать партию подгузников, которые она, якобы, заказывала. И только спустя десять минут он понял из ее объяснений, что набрал в конце номера не ту цифру. Извинения невнимательного абонента заняли еще минуты три. В результате Леся совершенно проснулась и решила, что глупо будет опять укладываться. Решив не засиживаться в четырех стенах в первый день отпуска, она даже не стала завтракать дома – поехала в любимое кафе. К счастью, холода ранней осени закончились и погода радовала горожан начавшимся "бабьим летом". Потому Леся с удовольствием заняла плетенное кресло на еще пустой открытой террасе, отложив на свободное место плед, который на всякий случай принес официант. Перед ней стояла большая чашка любимого капучино, деревья на бульваре мягко шелестели желтой листвой, а небо казалось таким синим, каким оно бывает только осенью. Красота! Иного слова и не подберешь.

Поводив взглядом полет почти прозрачной паутинки, Леся отпила глоток кофе и отломила кусочек круасана. Мимо неторопливо прогуливались редкие прохожие, даже машины, казалось, берегли тишину этого раннего субботнего утра, и появлялись на дороге совсем неохотно.

Невольно на губах у Леси заиграла улыбка. Это утро казалось таким тихим, мирным и солнечным, что невозможно было наблюдать за его течением с сумрачным настроением. Летние птицы давно улетели и сейчас воздух оглашало только редкое чириканье воробьев, да мелодичное воркование горлиц, устроившихся на темно-коричневом навесе террасы. Все вокруг: и легкий ветер, и солнечные зайчики, пробивающиеся на асфальт и стены домов сквозь кроны густых, старых деревьев – дарили простое удовольствие и радость. Откинувшись на спинку своего кресла Леся откровенно наслаждалась тишиной старого бульвара, столь редкой для города, и медленно пила свой кофе.

Даже когда мимо проехал автомобиль слишком знакомой марки и оттенка, она не оторвалась от созерцания окружающей обстановки. И лишь когда тот неожиданно затормозил, немного проехав кафе, Леся обратила внимание на припарковавшийся BMW.

Не узнать вышедшего из него мужчину было просто невозможно. Тем более что Влад смотрел прямо на нее. Однако, по непонятной для Леси причине, его неожиданное появление не нарушило странно-нереальную атмосферу этого утра. Скорее, вплелось в общую картину так же плавно, как продолжали летать в теплом воздухе хрустальные паутинки.

Что-то сказав Юрию, который сидел на месте водителя, Влад отдал парню свои телефоны и медленно направился в стороны террасы кафе. Леся так же спокойно продолжала пить капучино, хоть и не могла не признать, что ей все еще нравилось смотреть на Владислава. Да и сердце, глупое, стало биться чуть чаще.

Влад снова был в костюме. Наверняка направлялся в офис, несмотря на субботу. Леся прекрасно знала, что обязанности председателя городского комитета по архитектуре и строительству, совмещаемые с должностью депутата горсовета, которым Влад был вынужден посвящать два полных дня в неделю – заставляли его отвлекаться от собственной фирмы. Потому у Влада практически не существовало выходных, только если он сам решал в какой-то из дней игнорировать всех на свете.

Ничего странного не существовало и в его появлении на этом бульваре – здесь проходил самый короткий путь к его офису, так что Леся и не подумала бы обвинить его в преследовании. Человек имел право выпить хороший кофе утром. Ну а на то, что остановил машину Влад, определенно, только после того, как заметил в кафе ее – она решила не обращать внимания. Глупо вставать и уходить, или требовать от него чего-то подобного, только потому, что оба оказались в этот момент в одном месте.

Отломив еще кусочек круасана, Леся смотрела, как Владислав неторопливо поднялся по ступенькам, остановился и легко кивнул ей, очевидно, здороваясь. Леся наклонила голову в ответ.

Владислав осмотрелся и выбрал место через два стола от нее, опустившись в кресло, стоящее напротив Лесиного.

К нему тут же заспешил официант. А уже через пару минут они остались на террасе одни, каждый за своим столом, со своей чашкой кофе, но общим, непреодолимым желанием, с которым и не думали бороться. Сидя на расстоянии как минимум четырех метров, они молча смотрели друг на друга и пили свои напитки.

Леся не знала, стоило ли радоваться тому, что происходило. Скорее всего – нет. Ей давно следовало поставить крест на этом мужчине и всем том, что когда-то было. Но не хватало сил отвести глаза, так же, как и не доставало упорства и твердости приказать своему сердцу перестать испытывать это горько-сладкое, тревожное волнение, которое разливалось внутри.

Их молчаливое, нереальное, словно какое-то заколдованное, кофепитие длилось пятнадцать минут. Невозможно долго. Леся знала это как никто другой – чтобы выпить чашку кофе Влад никогда не тратил больше пяти.

Что заставило его сегодня растягивать этот темный напиток – знал только он сам. Выражение лица Владислава оставалось совершенно невозмутимым на протяжении всего этого времени. И только глаза, казавшиеся темнее обычного, слишком пристально следили за каждым движением Леси, за каждым ее вздохом и глотком.

Отставив, наконец, чашку в сторону, Влад подозвал к себе официанта и что-то тому сказал, настолько тихо, что Леся не расслышала ни звука. Паренек кивнул и исчез в помещении кафе. Владислав поднялся, бросил на стол купюру, прижав ту блюдцем, наверное, чтобы не унесло ветром, и еще секунду смотрел в упор на Лесю. После чего все так же неторопливо отвернулся и, спустившись по ступенькам, направился к своей машине.

А она все так же смотрела ему вслед и осознала, что продолжает это делать только тогда, когда тихо звякнула керамика у самого ее уха. Вздрогнув, Леся перевела глаза и с удивлением посмотрела на новую чашку горячего и ароматного кофе. Свой она, как и Влад, допила, но заказать другой не успела.

Что ж, он подумал об этом за нее, похоже.

Леся только махнула рукой, прервав объяснения паренька. Ей и самой было понятно, кто сделал заказ.

Из кафе она ушла минут через сорок, сохранив странное настроение этого утра в течении всей субботы. Ей было хорошо, даже несмотря на горечь, которая никуда не делась из души. Леся проведала мать, чье здоровье действительно ухудшилось в последние дни, она не обманывала в этом коллег и Гену. Ее мать страдала язвенной болезнью желудка и осенью всегда мучилась от обострений, насколько бы строго не соблюдала диету.

Поделившись с мамой последними новостями из своей жизни и лишь мимоходом упомянув про интервью с Владом, она похвасталась отпуском, пообещав несколько дней из того провести с ней на даче. Они старались выбраться туда, как только выпадала такая возможность, еще с детства Леси и крепко держались за свои традиции. В семье их было только двое, отец Леси развелся с женой, когда дочери не исполнилось еще и пяти лет и уехал куда-то на Север. С тех пор она мало что знала о нем. Вроде бы, он еще раз женился где-то в Воркуте, и у нее даже имелась пара сводных братьев. Но так это, или нет – точно не у кого было узнать.