Текст книги "Испытание любовью (СИ)"
Автор книги: Ольга Горовая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
12
– Лесь, а с чего ты о Лизе заговорила утром? Я думал-думал, но так и не понял? – Влад улыбнулся, хоть и было видно, что ему нехорошо.
Он все еще сидел над тарелкой, уперев голову в ладони и смотрел на нее из-под прикрытых век.
Она передернула плечами и смущенно отвернулась. Леся и сама не знала. Просто ее эта секретарь вечно доставала, а вот себя она вовсе не считала сварливой и вредной, да и, кто знает, может, подсознательно, ревновала.
– Не знаю. Она вредная, а не я. – Невнятно пробурчала Леся в чашку с чаем.
Улыбка Влада стала шире.
– Слушай, если она тебя так доставала, почему ты мне не сказала сразу? Я бы ее раньше уволил.
Леся резко опустила чашку на стол и уставилась на него.
– Ты ее, все-таки, уволил?! – Она не собиралась быть повинной в чем-то подобном. – Но, Влад, так же нельзя, только из-за моего отношения... Человек же сколько проработал, и претензий к ней никогда не было...
Леся растерянно развела руками.
Он пожал плечами и отмахнулся.
– Почему нельзя? Кто начальник? Да и не уволил я ее, перевели Лизу в другой отдел, то ли в статистику, то ли еще куда, не знаю, этим отдел кадров занимался.
– А она не обиделась? – Леся удивленно смотрела на Влада.
Он посмотрел на нее с таким же недоумением и непониманием.
– На что? Не нравится, может и уйти, никто не держит. Она не выполняла прямых указаний, чем это не претензия? За что ей обижаться? – Влад хмыкнул и поднес ко рту очередную ложку супа.
Леся решила промолчать. В конце-концов, не в первый раз сталкивалась с подобным отношением Влада к людям. Сам он, похоже, в принципе не видел, о чем можно еще тут говорить. А вот она вполне могла себе представит, что Лиза обиделась.
Дождавшись, пока он доест, Леся развела лекарство кипятком.
– Пошли наверх. – Она проследила, чтобы он выпил все.
Влад не спорил, видно, его и так все это вымотало. Покорно, хоть и не без труда, добравшись до второго этажа и спальни, он крепко сжал ее руку.
– Лесь, побудь тут. – Влад не смотрел на нее, отвернулся, говоря это почти небрежно. – Наверное, из меня сейчас не лучшая компания. Но... Можешь посидеть со мной? – Он метнул в нее быстрый взгляд и опять отвернулся.
Она едва не улыбнулась. Ну что страшного в том, что ему не хотелось сейчас оставаться одному? Отчего Влад настолько стыдился естественной потребности во внимании и так отчаянно старался сохранить свой независимый имидж? Ведь сам же все время опровергает тот.
– Ложись, – она махнула на рукой на кровать. – Я книгу какую-нибудь найду, и сейчас вернусь.
Когда она зашла в спальню мину через десять с каким-то журналом, обнаруженным в его кабинете, Влад героически боролся со сном. Стоило ей сесть с другой стороны постели, как он глубоко вздохнул, обхватил ее бедра рукой, подвинув Лесю ближе к себе, и тут же заснул.
Влад откинулся на спинку кровати, стараясь не шуметь, и чуть прищурился. Слабость еще не полностью ушла. Он все еще чувствовал себя "выжатым лимоном", то и дело кашлял, но все-таки, однозначно, поправлялся. И практически ненавидел свой организм за это. Подперев голову ладонью он смотрел на спящую Лесю. Три дня она почти не отходила от него ни на шаг, и теперь, расслабившись, что в последние сутки температура ни разу не поднялась, наконец-то позволила себе передышку.
Он хотел, чтобы она отдохнула, чтобы выспалась. Владу совершенно не нравились темные тени под ее глазами и проступившие линии в углах рта. Он совершенно вымотал ее своим состоянием.
И, в то же время, он справедливо опасался, что Леся вот-вот решит уйти. В голове, со всей серьезностью, крутились мысли о том, что можно просто не отпустить ее. Иногда, глядя на то, как Леся читает рядом с ним книгу, или что-то готовит, он понимал, что вполне способен удерживать ее силой. Дурные мысли. И глупые. Это ничего не решит. Не поможет ему наладить то, что сам так старательно раскрошил. Да, можно закрыть ее в доме, забрать машину, телефоны... Черт, хорошо, он сходил с ума. Еще бы додумался привязать ее к кровати, для надежности!
Злой на себя, Влад пробормотал в уме проклятие и глубоко вздохнул. Прикрыл глаза и лег, пристроившись совсем рядом с ее головой, чтобы касаться губами виска Леси. Он не представлял, как сможет отпустить ее в этот раз. Но и пока не мог придумать, как сумеет не пустить, видя в глазах Леси грусть и недоверие, которые никуда не делись. Она не простила его, просто не смогла остаться в стороне. Не могла не помочь человеку, которого любила, а то, что любила – Леся и не пыталась отрицать. Только сейчас и это не могло ему помочь.
Какой-то заколдованный круг! И Влад никак не мог придумать, как тот разорвать.
Леся рядом с ним недовольно забормотала, заставив Влада приоткрыть глаза. Она отчего-то хмурилась, недовольно, почти капризно морща нос. Несколько секунд ворочалась под одеялом, после чего устроилась головой на его плече и сжалась клубочком под его боком. Повернувшись, Влад крепко обнял ее за плечи и талию, прижав еще ближе. И снова задумался над тем, как сможет ее отпустить? А ведь Леся могла решить, что следует уйти уже сегодня...
Еще полчаса назад, проснувшись от тянущей боли внизу живота, Леся поняла, что не ошиблась в расчетах. Но вот чего она не могла понять – почему ей так плохо? Да, такие дни, особенно первые, никогда не были лучшими, но и так паршиво Леся себя не чувствовала. Видно, переутомилась за последнее время.
Тело крутило и ломало, каждую мышцу ломило и хотелось скукожиться, свернуться комочком, опять забраться под одеяло и не выбираться. Вместо этого Леся заставила себя подняться с кровати, убедиться, что Влад чувствует себя вполне терпимо и не радует лучезарным настроением с утра пораньше, отнестись к этому философски, и пойти в душ. И сейчас она стояла перед запотевшим зеркалом отчаянно пытаясь заставить организм собраться. Ей еще предстояло ехать в аптеку или в магазин. Посылать Юру за прокладками, как и за бельем, она не смогла бы. Да и, похоже, что Владу становилось все лучше. Вполне вероятно, скоро можно будет уезжать совсем...
При этой мысли на душе стало совсем муторно. Захотелось сделать что-то такое... Неправильное. Хоть по раковине кулаком ударить. Потому что снова было больно и тяжело. Но Леся знала, какое решение и поступок окажется правильным. Потому что...
– Леся. – Тихий оклик заставил ее обернуться.
Влад стоял в дверях ванной, протягивая ей вибрирующий телефон.
– Тебе уже третий раз звонят.
Он, наверное, правда старался отвести глаза, Леся видела. Но у Влада не выходило, и он с жадностью смотрел на нее, неплотно обернувшуюся в полотенце. По спине пробежала приятная, сладкая дрожь от того, что Леся читала в синих глазах. Но, получше запахнув края своего нехитрого одеяния, она лишь с усталым вздохом взяла трубку. Новых оплошностей им только не хватало. Как бы обоих не тянуло друг к другу.
Отвернувшись, Леся с интересом посмотрела на дисплей, недоумевая, кому понадобилась в шесть утра. Звонил редактор.
– Да? – Ответила она на вызов, слыша, как за спиной тихо закрылась дверь.
– Леся, – голос Бориса Андреевича звучал довольно напряженно. – Ты когда собираешься на работу явиться?! – С явной претензией поинтересовался начальник.
– Не знаю, – немного покоробленная таким тоном, она и сама ответила достаточно прохладно. – Может, завтра, может дня через два. В чем дело?
– Слушай, кончай уже бегать вокруг Захарченко и вернись на работу! У тебя даже больничного не будет! Что мне начальству говорить?! Что ты просто не считаешь нужным появляться на своем рабочем месте?! – Раздраженно громыхнул редактор.
Отчего-то, ее разозлило, что с самого утра все не ладится. Что она начальнику-то сделала?
– В чем проблема, собственно? – Таким же раздраженным тоном спросила она, опустившись на коврик, ноги, что-то, дрожали. – Я не могу уйти в отпуск по семейным обстоятельствам или что-то в этом роде?! – Леся потерла лоб рукой, пытаясь собраться с мыслями и унять вдруг появившуюся от упреков редактора головную боль.
– Ты только вышла из отпуска! – Сердито напомнил Борис Андреевич.
– Первого, за последние несколько лет! – Не осталась в долгу она, раздраженно повысив голос.
Ее начальник протяжно вздохнул.
– Леся, речь идет о твоей работе и карьере, – очень серьезно проговорил он. – Может, хватит заниматься глупостями, бросай своего Захарченко, мало ли он тебе нервов попортил? Что, у него денег не хватит сиделку нанять? И дуй на работу, пока еще есть куда.
У Леси появилось нехорошее предчувствие.
– А можно конкретней, без намеков? – Холодным голосом поинтересовалась она у Бориса Андреевича. – Я десять лет проработала на канале, забывая и про отдых, и про выходные. И теперь не могу взять отпуск на неделю?!– С явной претензией уточнила Леся.
– Слушай, но, ведь, не ты болеешь, а он... – Редактор как-то замялся. – Ленка крутит шашни с одним из владельцев. – Почти шепотом вдруг поговорил Борис Андреевич. – И мне уже намекнули, что место ведущей утреннего шоу пора передать новым и свежим лицам, заинтересованным в работе. А не отсутствующим по неясной причине...
Леся ощутила, как каменеет лицо, а внутри разгорается обида. Она, ведь, действительно, столько лет посвятила этому каналу...
– Лесь, давай, приезжай, мы еще уладим это, я думаю. А Захарченко справится и сам. С его-то деньгами. – Продолжал уговаривать ее начальник.
Она его слышала, но в голове мелькали мысли о том, что на месте Влада сейчас могла быть ее мама, у которой кроме Леси никого не было, да и денег не имелось, чтобы нанимать сиделку, не дай Бог появись такая необходимость. Что, и тогда бы ее упрекали и выкидывали из программ? А еще – упорно вертелось знание, приобретенное за все эти дни, что и при всех его деньгах, Влад был бы совершенно один, не будь с ним Леси.
– Это все? – Отстраненно поинтересовалась она. – Или и от других программ меня тоже отстраняют?
Борис Андреевич напряженно замолчал.
– Пока – нет.
Это "пока" не прошло незамеченным. И стало еще обидней и больнее. Во рту неприятно горчило, да и голова уже раскалывалась. Хотелось возмутиться, закричать, чего-то потребовать. Только редактор был ни при чем, даже старался ей помочь.
– А знаете, что, Борис Андреевич?! – Вдруг поинтересовалась Леся и сама поморщилась от какой-то истеричной нотки в голосе. – Я – увольняюсь.
Редактор на том конце связи задохнулся, а потом принялся материться.
– Ты в своем уме?! Из-за чего? Из-за кого?! Просто выйди и мы с Леной разберемся, у тебя и опыта больше, и хватка...
– Нет, Борис Андреевич. Я увольняюсь. Если работа не позволяет мне заботиться о близких людях, если не оставляет выбора, а начальники не учитывают ничего, что я делала, зачем оно все надо?! Для чего так работать? Чтоб ничего не иметь в жизни кроме этой работы и постоянно трястись, боясь потерять место из-за пронырливой особы? Мне это не надо. Как только смогу – заеду, напишу заявление. – Больше не слушая возмущение редактора, она нажала отбой.
И уставилась прямо перед собой в пространство, все еще заполненное паром.
Так странно.
Ей было обидно, больно, противно. И, в тоже время, Лесю окутала какая-то отрешенность и опустошение. Даже смешно стало на миг – год назад Влад ставил ей такое условие, зная, что Леся ни за что на подобное не пойдет. А теперь – она сама уволилась. И не из-за него, даже. Хотя, и из-за Влада, что уж тут, только не по той причине. Просто, за это время в Лесе столько всего изменилось, и давно пришло понимание, что никакая работа не сделает счастливой, если больше в жизни ничего нет.
Да и не шли из памяти ночные разговоры с Владом, от которых до сих пор сжималось сердце. И теперь даже вопрос не стоял о выборе между работой и помощью ему. Как не было бы сомнений в выборе, случись заболеть ее матери.
Чувствуя себя еще более разбитой, она улеглась на зеленый коврик, устилающий плитку пола и свернулась в клубочек. Леся еще не осознала то, что только что сделала, еще не продумала, как теперь быть. В этот момент, ощущая слабость и боль в теле, обиду и разочарование в душе, ей просто было себя жалко. И она, даже не понимая этого, заплакала, с силой швырнув телефон в сторону.
– Идиоты! – В сердцах обозвала она владельцев канала, обиженная на тех.
– Леся? – Влад заглянул в ванную. – Что у тебя стряслось? Кто звонил?
В его глазах стоял вопрос, видно он услышал ее возмущенный возглас. Но стоило ему увидеть ее, как лицо Влада стало напряженным и он кинулся к ней.
– Что случилось, милая? – Он сел рядом и обнял Лесю, потянув ее на колени. – Кто звонил? – За нежным и мягким тоном вопроса скрывалось жесткое требование немедленного ответа.
Но Леся не обратила внимания на крепкую хватку его рук, только вскарабкалась Владу на руки, как маленькая обезьянка, и спрятала лицо на груди. Даже с ним ей сейчас не хотелось говорить. Ничего не хотелось, просто молча себя жалеть.
– Леся? – Он подавил пробивающийся кашель, который еще мучил его время от времени.
Поднял ее лицо пальцами, внимательно посмотрел в глаза, полные слез и недобро прищурился. После чего потянулся за отброшенным телефоном и без труда нашел имя последнего звонившего.
– Что он тебе сказал? – Потребовал ответа Влад.
– Не важно. – Едва заставила себя выговорить Леся.
– Не важно?! – Он яростно сжал телефон. – Ты себя видишь?! Сжалась в комочек на полу и плачешь! Я его прибью! – Зло пообещал Влад таким голосом, что Леся вздрогнула.
Он мог, и не шутил. Нет, не физически расправиться с ее редактором. Такими методами, насколько Леся знала, Влад не действовал, но существовали и другие способы уничтожить людей, как ее только что нокаутировали, например.
Только, снова-таки, Борис Андреевич не при чем...
– Не надо, Влад. – Тихо и устало попросила Леся, ощутив першение в горле.
Она закрыла веки, головная боль нарастала.
– Не трогай его. – Добавила она, вцепившись в его руку.
– Леся! Я не позволю кому бы то ни было доводить тебя до такого состояния! – Влад ни капли не успокоился.
А она почему-то улыбнулась.
– А что, это только тебе позволено? – Даже с иронией поинтересовалась Леся, но так и не открыла глаза.
Влад ругнулся и крепче ее обнял.
– Леся, что случилось? – Чуть мягче спросил он.
– Ничего. – Она пожала плечами. – Ничего смертельного. – Леся вдруг начала посмеиваться, а потом и вовсе захохотала, поразившись нелепой иронии случившегося.
– Леся. – Владу, кажется, было не так весело, как ей. Наоборот, сквозь прищуренные веки он показался ей настороженным, напряженным и даже немного испуганным. – Любимая, что с тобой?
"Любимая". Он ни разу так не называл ее после того, как тогда стал самим собой. Смех, почему-то, угас.
Леся отвернулась, крепче прижавшись щекой к его груди, и уставилась в точку на стене.
– Знаешь, а я уволилась. – Как-то безразлично сообщила она.
Влад замер.
– Когда? – Потребовал ответа он, сильнее сжав свои пальцы на ее теле.
– Только что. – Ее опять начало тянуть на странный, истеричный смех. – Представляешь?
– Леся... – Влад обхватил ее лицо рукой, заставляя смотреть на него.
Но ее смех вдруг перешел в кашель. Сухой, надсадный, удушливый. Горячий воздух ванной показался холодным и сухим, почти царапающим горло.
И злость, напряжение, ярость на лице Влада резко сменилась страхом.
– Леся? – Он крепко прижал ее к своей груди, помогая сесть, чтобы ей легче было вздохнуть. – Милая моя, кажется, я тебя, все-таки, заразил. – С ощутимой виной в голосе, прошептал он.
Она отмахнулась, вновь потирая лоб рукой.
– Да, нет, я же таблетки пила, противовирусные. – Напомнила она ему. – Это от усталости, наверное, и новостей. И... мне в аптеку надо, у меня начались... – Леся снова закашлялась.
Влад хмыкнул и осторожно поднялся с ней на руках. А она удивленно прислушалась к своему организму, который, вдруг, отчаянно сильно почувствовал себя больным.
Здесь уже не обвинишь себя, что поперхнулась.
– Что тебе в аптеке надо, я пошлю Юру. – Он уложил ее на кровать и укрыл.
– Нет. – Леся покраснела. – Мне прокладки надо, не смей водителя посылать. Я сейчас съезжу.
Она попыталась подняться.
Влад нахмурился и толкнул ее назад. Посмотрел на нее пару секунд.
– Никуда ты не двинешься. – Приказал он. – Скажи, что надо. Я сам поеду.
Леся уставилась на него. Владу, конечно, стало лучше, но еще, определенно, не настолько.
– Ты еще не выздоровел.
– Ну, я здоровее тебя, на данный момент, до аптеки доеду, так что и спорить не о чем. – Он поднялся и направился к шкафу. – Говори, что надо. – Сменив домашние брюки на джинсы и свитер, он требовательно посмотрел на нее.
А Лесе стало уже так нехорошо, что спорить перехотелось. С осторожным вздохом, боясь спровоцировать новый приступ кашля, она ответила. Влад кивнул, взял свой телефон с тумбочки и вышел. Но вернулся через три минуты с чашкой, полной чего-то горячего.
– Выпей, – поставив ту на тумбочку, велел он Лесе. – Как ни странно, эти чаи помогают. – Немного кривовато улыбнулся Влад.
Леся по запаху узнала один из порошков, которые сама три последних дня вливала в Влада. И послушно глотнула напиток, наблюдая, как Влад уходит.
– Куртку надень, там холодно, – потребовала она ему в спину, добившись хмыканья и неохотного кивка.
"Интересно, а за болезнь ее бы тоже отстранили?", мелькнула мысль о работе, но не вызвала особого желания размышлять, придушенная новым приступом кашля. Леся вернулась к чаю.
Да уж, геройствовать он, определенно, взялся немного рано. Влад прищурился, стараясь лучше рассмотреть дорогу в утренних сумерках, и попытался игнорировать противный шум в голове. Там, в спальне, он ощущал себя почти здоровым. Сейчас же понял, что еще совсем не избавился от слабости. Но дрожь в руках и ногах – это терпимо, не пешком же он шел. Да и дороги еще были пустыми. А он ехал медленно, хоть и не очень привык к такой скорости, но лучше уж не рисковать, когда голова то и дело кружится.
Уволилась.
Он совершенно не мог понять, что заставило Лесю такое сделать. В конце концов, Влад ее достаточно хорошо знал, чтобы очень удивиться подобному поступку. Что же такого ей могли сказать, чтобы заставить сделать подобное? У него вот, когда-то, не вышло. Правда, если честно, тогда Влад и не хотел действительно добиться такого результата. Но, все-таки, ему совершенно не нравилось видеть Лесю в том состоянии, в котором нашел ее в ванной, и не только из-за болезни.
С этим еще надо будет разобраться, и с редактором он потолкует, чтобы Леся не думала о целесообразности их общения, и с владельцами, если надо. Влад ощущал внутри себя злость и ярость за то, что ее обидели. Никто не имел права доводить ее до слез. И как бы не иронизировала Леся, насчет его собственного поведения, Влад не позволит никому обижать ее. Это его право – заботиться и оберегать свою женщину.
Свернув с дороги, он остановился на парковке у круглосуточной аптеки. Его немного расстроило, что Леся не забеременела. Что бы она там не говорила, но Влад не сомневался – будь у них ребенок – не смогла бы она уйти, все равно начала бы вместе с ним искать выход и путь к примирению, осталась бы. Хотя, что уж скрывать, его проняло то, что Леся сказал о детях. Заводя этот разговор, он лишь гипотетически представлял себе, каким образом можно больше получить для себя выгоды. Но потом Влад думал над ее словами. А что еще делать, когда только и можешь, что лежать?
Характер у него не был медовым, Владу сложно было сдерживать себя, даже с Лесей. И, действительно, он не мог бы гарантировать, что у нее еще не единожды может не возникнуть желание от него уйти. А если будет ребенок... Свяжет ли это Лесю? Или его самого?
Почему-то на ум приходили многочисленные дети брата. Они его не привязали ни к одной из жен и пассий. Однако, не в том дело, у них с Лесей было бы иначе, Влад не сомневался. Но что-то не давало ему просто использовать возможного ребенка, их ребенка, как цепь для нее. Даже стыдно стало за тот разговор, хоть в этом бы Влад не признался бы и Лесе. И, главное, Влад сам не мог понять – почему, что он такого крамольного предложил? Он бы заботился и о ней, и о ребенке. Они бы ни в чем не знали нужды, он мог обеспечить им полный достаток. А все-таки, что-то изнутри точило разум и душу, раздражая тем, что Влад не мог разобраться в себе. Он ненавидел, когда не понимал что-то.
А еще, с какой-то радости, вдруг понял, что ни разу не видел своих племянников и племянниц. Глупо, конечно. Наверное, и сам Димка про детей вспоминал не чаще раза в год, на их дни рождения. Но Владу стало как-то не по себе от понимания, что есть в мире люди, который относятся к его семье, его кровные родственники, которые о нем и не слышали. Да и он не проявлял к ним никакого интереса. Как-то не так это было. Он почти наяву видел, с каким бы удивлением и непониманием посмотрела бы на него Леся, расскажи ей Влад о детях брата. Она бы, уж точно, имей племянников, принимала бы самое активное участие в их жизни. Влад пытался здраво рассудить, что он тоже не бросил неизвестных детей на произвол судьбы. Ведь именно он обеспечил брата работой, позволяющей платить всем алименты. Но... Что-то в этом, все-таки, было не так.
В общем, провалявшись три дня в постели, Влад мог с чистой совестью сказать, что ему категорически не нравилось болеть. Мысли всякие в голову лезли, не понятные. Лучше бы о работе думал и о проблемах, которых с каждым, пропущенным им, днем, становилось все больше.
Только присутствие Леси и скрашивало эти дни.
Купив у сонного фармацевта все, что Леся просила, он взял еще лекарств, которые теперь, наверняка, пригодятся ей, и вернулся в машину. На выходе из аптеки взгляд скользнул по витрине с детскими сосками, смесями и бутылочками. Что в этом его зацепило. И даже опять обидно стало, что такой, в общем-то, очень хороший план, не сработал. Неужели они с Лесей не придумали бы, как справиться? Да, разобрались бы. Зато, она охотней бы его выслушала и поняла бы, точно. Ну, на нет – и суда нет. Придется искать другие доводы и методы.
В какой-то степени он даже обрадовался ее болезни – сейчас она точно никуда не поедет, останется у него.
Когда Влад вернулся, Леся спала. Зная по себе, что сон облегчает состояние, он решил не будить ее и пошел на кухню. На улице действительно было холодно и хотелось чего-то горячего. Включив кофеварку и переждав приступ кашля, он начал звонить помощникам. Но часа через полтора – не выдержал, послал всех подальше и вернулся в спальню. Леся, едва приоткрыв глаза, тут же устроилась щекой на его животе и под любым предлогом отказывалась покидать нагретое место. Впрочем, помня, как ему самому хотелось теснее прижаться к ней, когда поднималась температура, Влад и не пытался Лесю сместить. Даже чувствовал вину, что беспокоит ее, когда телефоны, выставленные на вибрацию, то и дело звонили. Даже мэр удостоил своим вниманием. Влад несколько раз порывался уйти, чтобы не мешать Лесе отдыхать, но она не отпустила, а он не хотел настаивать. Ему нравилось ощущать, что она в нем нуждается.
Вечер он, так же, проводил на кухне, где, помимо их спальни, очень ярко чувствовалось присутствие Леси. Она сама была наверху, не спала, скорее, дремала, выпив очередное лекарство. И Влад спустился, чтобы хоть немного дать ей отдохнуть от своих продолжающихся переговоров с подчиненными.
Вообще, день прошел тяжело. У Леси несколько раз поднималась температура, он снова поцапался с врачом, которому звонил посоветоваться. Но в этот раз, кажется, Богдан Алексеевич отнесся к раздражению Влада снисходительней, и все-таки не бросил трубку. А Влад... он старался, но правда, не мог спокойно ждать и только следить за тем, какие таблетки ей дает. Серьезно, он не понимал, как Леся это выдерживала? Да, ему было плохо предыдущие три дня, да и сегодня, еще, он чувствовал себя паршиво, то и дело глотая пилюли. Но видеть, как она сворачивается клубочком на огромной кровати, пытаясь под одеялом спрятаться от головной боли, или слышать кашель, в котором то и дело заходилась Леся – это оказалось куда тяжелей. Черт! Влад предпочел бы сам еще раз переболеть, чем видеть это все, и не иметь никакой нормальной возможности ей помочь, а только разводить эти дурацкие порошки.
А еще эти стройплощадки. Проблем меньше не стало и, словно почувствовав, что боссу полегчало, помощники целый день доставали его. На одном из объектов едва не пострадало несколько человек из-за обрушившихся лесов. На другом, в уже залитом фундаменте, появилась трещина. Влад ни черта не понимал. Такого не должно было быть, но было. Его хотели видеть чуть ли не на всех объектах, прорабы сами не решались что-то менять в проектах, а инженеры и архитекторы кричали, что в их чертежах нет ошибок и это вина строителей. Но куда ему ехать? После одной-единственной утренней поездки в аптеку он чувствовал себя вымотанным и, единственное чего Владу хотелось – это снова лечь рядом с Лесей и спать.
Он велел привезти ему чертежи, собираясь просмотреть все сам, и подозревал, что завтра, все-таки, придется, хоть на несколько часов, явиться в офис. Слишком ему не нравилась эта ситуация. Создавалось ощущение, что кто-то специально пакостит. Хорошо хоть, что из-за погоды поутихла шумиха с причалами. Правда, своего эти митингующие в какой-то степени добились – из-за дождей строители не могли сейчас ничего делать, а те дни "бабьего лета" уже были упущены.
Вот сейчас он и сидел за столом с очередной чашкой кофе над чертежами. Голова раскалывалась, а глаза пекло от усталости и напряжения. Прижав их пальцами, Влад поднял голову, разминая затекшую шею, и осмотрел пустую кухню, подумав, что неплохо было бы чего-то поесть. И, уже поднявшись, вдруг вспомнил, что Леся за весь день ничего не ела, кроме чая с лимоном и бутерброда, отказывалась от всего, что он мог придумать. А, насколько он помнил, она сама ругала его за подобное нежелание есть, когда Владу было плохо. И что делать?
Присев на край стола, Влад задумался. Леся варила ему суп. Его собственных кулинарных способностей хватало только на то, чтобы намазать хлеб маслом. Юра, насколько Влад знал, тоже поварскими талантами не блистал. А в такое время повара из агентства, в которое он всегда обращался, уже не приедут.
На столе снова зазвонил один из телефонов. Ругнувшись про себя, Влад схватил аппарат, продолжая искать выход.
– Да? – Раздраженно бросил он в трубку, открыв дверь холодильника и начал осматривать полки.
На том конце связи какое-то время молчали.
– Мне нужна Леся. – Строго произнес недовольный и надменный женский голос.
Влад удивленно застыл, отстранил аппарат от уха и посмотрел на трубку, поняв, что схватил телефон Леси. Он забрал тот из спальни, чтобы ее не беспокоили звонками. На дисплее светилась "Мама".
М-да.
– Здравствуйте, Тамара Николаевна. – Гораздо вежливей поздоровался он. – Леся сейчас отдыхает. – Он не был уверен, что стоит сообщать ее матери о том, что она заболела.
– Совсем замучил девочку, да? – С упреком проговорила Тамара Николаевна. – Совести у тебя нет никакой. Так поступить с ней, а теперь – пользуешься ее добрым сердцем. – Судя по голосу, ей здорово хотелось ему всыпать.
Влад промолчал. А что ему говорить? Не ругаться же с Тамарой Николаевной? Раньше у них были довольно хорошие отношения с матерью Леси. Но после всего – не удивительно, что та на него сердится и злится.
– Тамара Николаевна, я обязательно передам Лесе, что вы звонили. – Влад попытался быстро завершить неприятный разговор.
– Передаст он! – Возмутилась она. – Ты бы, лучше, отстал от нее, дал ей, наконец, покой, а не дергал и не мучил! Сиделку, что ли, нанять себе не мог?! Зачем Лесю мучаешь? Знаешь, что она слишком хороший человек, чтобы тебе не помочь...
Влад хотел бы сказать, что он не звонил Лесе и не просил приезжать, хоть теперь и не жалеет, что она именно так поступила. Но не мог вставить и слова в монолог Тамары Николаевны. А перебивать ее было немного неудобно и стыдно – мать Леси, как ни как. Да и все, что она говорила, являлось правдой.
Вот, только, как объяснить матери обиженной им женщины, что Влад понял свою ошибку и хочет ту исправить? Что хочет вернуть ее дочь?
Тамара Николаевна же, похоже, ничуть не смущалась его молчанием. И в полной мере решила использовать представившуюся возможность, ругая Влада, как какого-то малолетнего хулигана. За следующие пять минут он узнал о себе столько нового и нелестного, причем в настолько культурных выражениях, что Владу стало серьезно любопытно. Единственное, голова болела все сильней, и даже из вежливости, он уже не мог терпеть.
– Тамара Николаевна, – прервал Влад ту на полуслове. – Послушайте. Да, я понял, что гад, сволочь и негодяй. Я уяснил, и понимаю, что вы сердитесь. Но, может, вы потом продолжите, а? – Почти жалобно поинтересовался он у собеседницы и прижался лбом к прохладной дверце холодильника. – Лучше, знаете что, скажите мне – вы не знаете, как бульон варить? – Слабо надеясь на положительный ответ и хоть какую-то помощь, поинтересовался он. Не своей же матери звонить?
Длинный монолог прервался молчанием. Но, судя по тому, что было слышно дыхание, Тамара Николаевна не бросила трубку от его наглости.
– Бульон? – Наконец переспросила она, с явным удивлением. – Какой бульон? Зачем тебе? – В голосе женщины послышалось подозрение.
Поняв, что ситуацию все равно не удастся утаить, Влад смирился.
– Леся заболела, и отказывается есть, говорит – аппетита нет. А в холодильнике ничего такого, легкого нет. Она мне суп варила, вот я и подумал, может и она такое будет. А то за целый день только один кусок хлеба с маслом съела.
– Ах, ты ж, Боже мой! – Переполошилась Тамара Николаевна. – Я так и знала! Знала, что не будет ей от тебя никакого добра. Заразил, все-таки, нелюдь! Совсем бессовестный! Теперь еще и голодом моришь.
– Да, не морю я! – Не выдержал Влад, сорвавшись на крик. Его захлестнуло раздражение. – Она не хочет есть, ей плохо! Я потому и спрашиваю вас! Не знаете, и не надо, к черту! Сам что-то придумаю!
Тамара Николаевна умолкла.
– А ты не кричи, Влад. – Вдруг, совсем другим голосом, произнесла она. – Хоть к возрасту, имей уважение. На свою мать, небось, не орешь.
Ему стало стыдно за свою вспышку. Да и ясно, что не могла мать Леси не волноваться за нее. У них, вообще, на взгляд Влада, были какие-то, странноватые отношения. Они постоянно созванивались, ездили в гости друг к другу. Тамара Николаевна была в курсе всех событий в жизни Леси и знала поименно всех ее сослуживцев. Его собственная мать даже и не подумала бы интересоваться подобным.
– Извините. Я не собирался. – Повинился он. – Просто... Ладно. Я разберусь, Тамара Николаевна. До свидания. Леся вам позвонит.
