Текст книги "Сила слабости (СИ)"

Автор книги: Ольга Талан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 34 страниц)

Тоннели вывели меня из города, здесь три часа быстрым шагом по горной тропинке, и я был в поселении торговцев оружием. Некоторая сумма наличными предоставила мне модульный лайнер, и через сорок минут я уже швартовался к кораблю генерала.

Выглядел Анжей плохо, чёрные круги под глазами, нервный весь. Сидевший в пилотском кресле Адениан поглядывал на него с беспокойством.

– Скажи мне сразу, ты знал, что этот пацан Вамп? Или хотя бы, что эти чёртовы вампы реально существуют?

Юбля! Вот в чём дело. А таким безобидным мальчиком выглядел:

– Знал. Я неплохо знаю историю Арнелет и умею отличать её расы. Но Морок велела не говорить вам, – я наклонился, разглядывая белки глаз генерала, – Что он с тобой сделал?

– То же, что делает любая неолетанка, если ты имеешь глупость считать её безобидной: одурманил какой-то дрянью и заставил выложить всё, как на докладе!

– Голова болит? Судорога бывает?

– Полный набор!

Я вытащил из шкафа бутылку пива, свой набор экстрактов трав из карманов и накапал в пиво нужную концентрацию.

– Пей. Он не только разговорил тебя, он ещё и неправильно подобрал соотношение веществ.

Анжей поморщился, с недоверием поглядел на бутылку, а потом всё-таки начал пить, ругаясь:

– Юбля, настолько идиотом я себя чувствовал, только когда позволил Нандрель первый раз себя в постель затащить. Юбля, как мальчишку развёл!

Я плюхнулся в кресло размышляя:

– Но вообще то, что вампыш где-то раздобыл рецепты одурманивания, говорит о том, что он вышел на себе подобных.

– Не обязательно. Какая-то стерва лет пять назад целую книжку издала о том, как легко и просто опоить даккарца, сейчас вытащить это чтиво из сети, если умеешь искать, проще простого.

Ёк! Врать Анжею не хотелось, мне ещё жить рядом с ними, всё равно узнают:

– Я тогда мальчишка совсем был, хотел впечатление на маму произвести...

Анжей закашлялся, давясь пивом:

– Не понял.

– Это моя книжка. Вульпида мой псевдоним. Не слышал, чтобы кто-нибудь ещё что-то писал по этой теме.

Анжей посмотрел на меня, потом на коктейль с пивом, который я ему сделал, потом выругался:

– Юбля, всегда знал, что Роджер ни хрена своими сыновьями не занимается!

Мы несколько минут молчали. Потом Адениан вытащил из бардачка объёмный конверт и кинул мне:

– А, да, – Анжей потёр виски, – Это подарок от вампа, не знаю уж, за что.

В конверте были документы, разоблачающие деятельность генерала спецслужб рода Об Хайя Экомиона. Причём было похоже, что Экомион написал это на себя сам и очень старался не упустить ни одной подробности.

– По тому, что мне удалось узнать из доступных для меня сейчас источников, Экомион в госпитале, буквально сутки, как очнулся. Скорее всего, диагноз та же дрянь, что и у меня. От Суани сейчас толку нет, Очарование еле живая, а Зов всё твердит, что империя не могла выступить против неолетанок, и всё это происки врагов. Тем более, этот Карл взялся ей подпевать. Видел бы ты этого типа, натуральный имперец извращенец, при этом даккарской крови, – Анжей сделал ещё несколько глотков, – Так что, думаю, нужно вручить это Роджеру и Морене. Выкрутишься уж как-нибудь, придумаешь, откуда получил. А то нам с Аденианом, как трупам, не солидно приносить разведданные.

Он усмехнулся и тут же схватился за виски:

– Юбля, через сколько твоя штука подействует?

– Минут через двадцать.

Анжей разразился долгой тирадой ругательств, потом, видимо, взял в себя в руки:

– Что делать с вампом, не знаю. К тому времени, когда я очухался, его уже давно забрал корабль с неолетанками на борту. Порт приписки корабля явно липовый, так что кому уйдёт то, что я наболтал, неизвестно. А у меня сейчас по случаю смерти сложности с добычей информации.

– Информация, думаю, ушла вампам. Для подростка, неделю назад не верившего в то, что он вообще вамп, развод Экомиона сделан чересчур профессионально. Думаю, его консультировали. А неолетанки на корабле признак того, что вамп крылатый. К достижению этого возраста они обзаводятся целой толпой неолетанок любовниц-прислужниц и действуют строго через них и женщин. По крайней мере, так меня учили в колледже. Что с этим делать? Я не обладаю достаточным количеством знаний о вампах, чтобы соваться в этот осятник. Посмотрим, что они предпримут. Они не сторонники САП и республики, и гибель Арнелет им невыгодна. В любом случае, действовать против них способна, наверное, только Морок, у неё большие знания о вампах ещё со времён Арнелет.

Анжей кивнул, коктейль, видимо, уже начинал действовать, и его понемногу отпускало.

Он вопросительно взглянул на Адениана, тот кивнул. Я порадовался, что два барса всё-таки нашли общий язык.

– Есть ещё один вопрос, который мы бы хотели обсудить, – он допил бутылку и отставил её на пол, – сваливая у хайм к Суани, я, честно говоря, надёялся продолжать поддерживать связь с Роджером и некоторыми другими братствами. Адениан согласился, что идея, всех мужчин в хайме перевести в братство Белые скалы и тем самым легализовать наше объединение для Даккара, рациональна. Как возрождённое братство мы будем приняты в любой даккарский союз, сможем получать разведданные и многое другое. Проблема состоит в том, что братство должно иметь лицо, и трупы, как ты понимаешь, этим лицом быть не могут... короче, мы с Аденианом предлагаем тебе, Веникем, занять место генерал-командора возрожденного братства Белые скалы. Врать журналистам тебе не привыкать, с Роджером контакты наладишь легко, и странностям братства с таким лидером никто удивляться не будет. Как и общению с неолетанками.

Я смотрел на барсов немного ошарашено. Хотя, если подумать, всё было логично. Они же не говорили, что ты, парень, славный воин, возглавь нас. Они говорили, братству нужно лицо, способное врать журналистам и налаживать контакты с внешним миром, чем более странным это лицо будет, тем лучше. Ёк!

– Звучит заманчиво! Официально в братстве Белых скал сейчас только один человек, Дэни. И ордена доктора делают его мастером. А значит, он имеет право принимать мужчин в своё братство и признавать кого-то лидером. Но мне всё равно потребуется какое-нибудь доказательство, что ты при жизни был согласен, чтобы я занял этот пост. Иначе отец посчитает это кощунством с моей стороны и надругательством над историей великого Даккара.

Анжей усмехнулся:

– Придумаем что-нибудь. В любом случае, сначала нужно закончить твой спектакль с клиникой Ажюрдаи.

Пресса отрывалась, перемывая мои косточки ещё пару недель. Вспомнили всё мои шалости в детстве, всех любовниц в период службы у отца, всех отвергнутых мамой невест. Обвинили, что я угрозами заставил Дэни остаться в Клинках и подписать мне доверенность на все капиталы Морок. Всё это никак не добавляло мне оптимизма, но параллельно к этому и с таким же размахом шло разбирательство по госпиталю Ажюрдаи. Мама устроила настоящее расследование в поисках виновных. Допрашивали менеджеров Гардеоны, докторов свободных земель, меня. Часть этих диалогов тут же попадала в СМИ:

"– Доктор Веалия, в каком состоянии к вам поступила Великий мастер Суани?

– В состоянии уже прогрессирующей болезни. Человек более слабый давно бы лежал в постели с такими симптомами.

– Она получала врачебную помощь до этого?

– Возможно, да. Ей была наложена повязка и она сообщила, что были сделаны инъекции некоторых препаратов

– Это была не врачебная помощь... Простите, что перебиваю, доктор...

– Продолжайте, се Венки

– Это была не врачебная помощь. Повязки накладывал я, и уколы тоже я делал, какие она говорила. У неё была с собой аптечка, и пока не началась лихорадка, она ограничивалась этим лечением. Тогда шло наступление армии республики, она всё время этим занималась..."

Сама Гардеона, как и большинство Великих, скрывалась. На них всех слишком активно охотились. Именно поэтому единственной Великой ами, доступной прессе, теперь была мама – её убить нельзя.

Нашими стараниями дело приобрело очень громкий резонанс. Морок была народным героем. Сейчас то место среди ферм броули, где мы имитировании её кремацию, было завалено цветами и амулетами. Каждая веточка деревьев вокруг развивалась жёлтой ленточкой. Неолетанки приезжали туда, как в храм.

Впрочем, выкрутился госпиталь просто. Сказали, что препарат был экспериментальный, и именно поэтому было дано распоряжение применять его только в стенах клиники. Законодательство САП предусматривало некоторые правила использования экспериментальных лекарств, и клиника якобы действовала в соответствии с ними.

В результате всё решилось легко. Гардеона письменным распоряжением из своего убежища официально внесла несколько крупных клиник свободных земель в эксперимент. Открыв им тем самым доступ к препарату. Из маминых клиник в этот список попала, среди прочих, клиника в Клинках, по оборудованию она превосходила многие в свободных землях. Теперь дело оставалось за Дэни.

Дэни:

Я сидел и крутил в руках газету. Что же мне делать? На первой странице красовалась большая статья "Владыкам Ар даровано помилование". Венки всё-таки сделал, что обещал: несколько недель скандала с клиникой Ажюрдаи, вопросы, доказательства, снова вопросы, и вот результат. Госпиталь Клинков внесён в список тех, кто может запрашивать препарат. Теперь я его должен выкрасть... как?

Даккарский госпиталь имел очень чёткую организацию, отчётность. Да, доктор мог запросить лекарство, но ведь нужно будет объяснить, для кого. А если кто вздумает заглянуть в списки пациентов, я не лечу неолетанок. Я вообще занимаюсь только даккарскими мальчиками дошкольного возраста.

Адет подошла незаметно и обняла меня:

– О чем ты так задумался?

– Решаю вопрос с домом, в который мы поедем жить вместе с ребёнком

– Да? – она быстро забралась ко мне на колени, – А какой он?

– Пока точно не определился.

– А какие есть варианты?

– Один большой, с множеством галерей и террас. Там есть озеро и огромный фруктовый сад, где можно гулять часами. Но там мы всегда будем чувствовать себя немного лишними. По крайней мере, я... А второй... во втором доме нас будут любить. Твой ребёнок там будет как никогда желанен и обласкан, а я на своём месте...

Она скривила губки:

– Я не хочу быть лишней. Давай поедем во второй, пусть даже там не будет парка.

Я улыбнулся ей. Я тоже очень хочу попасть в тот дом, только вот для этого нужно кое-что выкрасть. А мне ну совсем ничего на ум не приходит!

Адет прижалась щекой к моей груди:

– Ты ведь должен заботиться о нас с малышом. А нам будет плохо в доме, где нас совсем не любят. Ты ведь не допустишь, чтобы нам было плохо?

Глава 38

Дэни:

Я промаялся половину ночи. Нет, честное слово, я умею нарушать правила. В колледже мы с братьями часто хулиганили. Только вот, перебирая воспоминания, сейчас я понимал, что план придумывал Энки, а не я. Мне нужен был сообщник. Рискованно, конечно, но без этого просто совсем никаких идей нет. Подумав, на роль сообщника я выбрал Жанвана. Сейчас он казался мне самым надёжным человеком в Клинках. Можно даже сказать, что я считал его своим другом.

Мы сидели в ординаторской и пили пиво после дежурства:

– Жанван, я хотел бы просить твоей помощи в одном деликатном деле.

– Какой-то редкий случай у твоих младенцев?

– Нет, дело действительно в пациенте, но не из детского отделения. Диагноз поставлен. Лечение тоже известно, проблема в том, что пациент не может приехать в клинику...

Жанван повернулся ко мне, не понимая:

– У моей покойной жены была ученица. Молоденькая ами. В данный момент она объявлена в розыск всеми спецслужбами, и если хотя бы выйдет из дома, её поймают...

– И у неё та самая инфекция, из-за которой последние несколько недель трясли госпиталь Ажюрдаи?

Я уткнул глаза в пол и кивнул. Он обо всём догадался?

Жанван некоторое время молчал, потом тяжело вздохнул:

– А от меня тебе нужна пациентка, на которую этот препарат выписать?

Я ещё раз кивнул.

Он сильно задумался:

– Давай так, как только в реанимации появится подходящая неолетанка, я отошлю её к тебе на диагнезер. Ты напишешь мне заключение со всеми необходимыми симптомами. В комментариях укажешь, что, так как препарат экспериментальный, рекомендуешь делать инъекцию под сканером диагнезера. Препарат, получится, закажет лечащий врач пациентки, а делать инъекцию её притащат ко мне. Да, и о дальнейшей судьбе препарата мне сообщать не нужно. Чем меньше народу это знает, тем дольше твоя пациентка проживёт.

На этом наш разговор оборвался. В ординаторскую пришли хирурги со смены. И мы больше об этом не говорили.

Через неделю ко мне в детское отделение прибежала женщина и принесла направление из реанимации. Изначально направление было к Жанвану, но он отписал, что этот раздел Диагнезера ещё не освоил и рекомендует послать ко мне.

Неолетанке было около 40, всё её тело покрывало большое количество мелких и средних ран. И некоторые явно были сделаны неделю или больше назад. В её карте числилось, что она агент Владык и была недавно вырвана из плена у каких-то бандитов.

Я сначала сделал настоящее исследование, а потом набил заключение заново вручную, вставляя нужные для получения лекарства выводы, так как это выдала бы машина.

Ещё через неделю, когда мы с Жанваном отмечали рождение его очередного сына, он передал мне маленькую упаковку с ампулами, напомнив:

– И больше мне ничего рассказывать не надо.

Я сидел у себя в комнате в доме Архо и рассматривал упаковку. Маленькая коробочка, всего одна ампула, а сколько она несёт в себе. Дверь распахнулась, и в комнату шагнул Архо. Он никогда не стучался, а замка на двери не было. Но, с другой стороны, это ведь его дом.

– Дэнкам, ты...

Он остановился, глядя на коробочку с препаратом в моих руках. Крупные символы клиники Ажюрдаи на упаковке любому человеку, смотревшему последний месяц телевизор, сразу объясняли, что это такое. А прятать уже было поздно.

– Она ведь жива? Просто больна, – он тут же нахмурился, – Не говори мне ничего! Тебе нельзя.

И снова, расплывшись в улыбке, быстро вышел из комнаты, даже забыв сказать, зачем приходил.

Я некоторое время смотрел ему вслед, не зная, что теперь делать. А потом вспомнил, как Архо стоял тогда у пепелища, и решил, что он не станет нам вредить.

На условное сообщение, которое я отослал Венки насчёт лекарства, ко мне приехал Ктарго. Я несказанно рад был видеть этого мужчину. И не только из-за возможности передать препарат. На фоне всех даккарцев, которых я видел последние месяцы, Ктарго был самым улыбчивым и домашним. Рядом с ним мне казалось, что я встретился с кем-то из своей старой жизни. Понятной, красивой. Той жизни, где я был любимым сыном и братом.

Мы сидели с ним всё на том же холме, и он, смеясь, рассказывал про хайм:

– Домищи там сёстры отгрохали, полк поселить можно в каждый. И всюду балконы, фонтаны, цветы всякие. Заблудиться раз плюнуть. На улицу, пока не привыкли, лишний раз не сунешься – атаква. Туман стоит, хоть глаз выколи, влажность. Но куры уже освоились. Бегают в тумане, хоть бы хны. Да и женщины галереи выучили получше меня, шныряют по всему этому дому, как мыши.

Я искренне смеялся:

– Ты перевёз в хайм своих куриц?

– Да, а что я их брошу, что ли? Они у меня особой породы: живучие и несутся хорошо. Зачем такую животину бросать. Мы всё доброе с собой привезли. У меня вон сейчас полный корабль генеральских детей и женщин. Они там с собой столько всякого хлама везут. Не то, что мои курицы...

Я улыбался. Было приятно слушать о доме, который где-то далеко меня ждёт.

– Из сестёр-то пока только моя Лука. Да и то она больше где-то пропадает в поисках информации. А так Очарование, как чуть подлечилась, улетела, Ведение спит, кости сращивает, Морок вообще... Ретку можно не считать. Так что пока у нас обычная даккарская база. Адениан какое-то оборудование привёз, оборону укреплять. Анжей в порту вышки связи ставит для кораблей. А старик прикупил пивоваренный комплекс. Небольшой такой, с сарай. Включили пару автополей, под солод. Как раз за день до моего отъезда первую партию пива пробовали. Но то, правда, ещё не наш солод был, а покупной. Возле храма Мевы расчистили площадку для рингов, вечерами на спортивных ножах дерутся. Как обычно, короче, только места больше, фонтаны с цветами везде, и непонятно, кто командует.

Он улыбнулся глядя в небо:

– А в тумане так солнца не видно, там оно как по всему лесу рассеяно. Неолетанкам, кстати, очень полезно для здоровья в этом тумане жить. У моей мелкой вся сыпь за неделю сошла. А дома чем только не пытались лечить.

Я поджал губы:

– Через сколько ты доберёшься туда?

– Дня три-четыре. Мне ещё надо Аденианову женщину забрать. Представляешь, этот умник только в хайме, глядя на моих пацанов, сообразил, что если на его личной генеральской даче живёт женщина, и на этой даче кроме него уже лет восемь никого не бывает, то все рождённые ею дети его. Раньше, говорит, ему такая мысль в голову не приходила. Вот молодежь пошла! Собирался, говорит, их роду отдать.

Ктарго как будто придал мне сил. Теперь я отчётливо понимал, что нужно потерпеть ещё совсем немного, и там, далеко, меня ждёт дом и Лия, настоящая семья, где меня будут любить. Такая, как и должна быть.

Венки:

Самый трудный экзамен – это перед людьми, которые тебя знают, как облупленного, все твои слабые стороны. Трудно врать маме или Элни, они выучили все мои приёмы лжи, ещё когда моей целью были мультики и запрещённое купание. И трудно рассказывать свои грандиозные планы родителям, которые всё ещё считают тебя ребёнком.

Мы опять ужинали вчетвером:

– Мама, отец, Элни я хотел бы вам кое-что рассказать. Я принял решение по поводу своих дальнейших планов на жизнь и хочу поделиться.

Мама кивнула, что слушает.

– Во-первых, я возвращаюсь в свободные земли. У Арнелет явно нет для меня местечка, поэтому я ухожу к Даккару. Мало того, отец, я ухожу из братства Острова богов. Я собираюсь вступить в Белые скалы и возглавить его.

Звук столовых приборов как-то внезапно прекратился. Мама смотрела на меня ошарашенно, Элни изучающее, а отец явно готовился начать ругаться. Я протянул ему листок. Текст я знал наизусть. Анжей написал его так, как будто это была переписка с Дэни:

"... как полноправному воину нашего немногочисленного братства спешу сообщить тебе, что я предложил Веникему стать нашим генерал-командором. Не буду особо вдаваться в вопрос "почему ему". Скажем просто, при нынешнем положении вещей его кандидатура на этом посту даст братству некоторые преимущества в делах как с даккарцами, так и с неолетанками.

Как доктор, ты теперь считаешься мастером, и твоё мнение в этом вопросе имеет значение. Надеюсь, ты поддержишь моё решение..."

Я ждал реакции отца, а он молча смотрел на меня.

– Анжей предложил мне это через несколько дней после гибели Морок в разговоре по линейной связи. А недавно Дэни показал письмо и напомнил.

Роджер продолжал молчать.

– Отец, я давно уже взрослый. А в твоём братстве останусь ребёнком, сколько бы мне ни было лет. Я хочу возродить самую мощную армию Даккара заново.

– Из кого?

– Вырастить. Ты уже отработал механизм, мне даже придумывать ничего не придётся. Морок оставила нам с Дэни кругленькую сумму. Вот на эти деньги и возродим. Дэни уже так увлёкся этой идеей, что вовсю штудирует даккарскую педиатрию. Возможность вместо толпы дочерей воспитывать не меньшую толпу сыновей его очень ободрила.

Все молчали. Теперь мама смотрела на меня с каким-то умилением, Элни по-прежнему изучающе, отец размышляя:

– Тебя не признают другие братства.

– Главное, чтобы признал ты. Лет через двадцать, когда моё братство подрастёт, от исторического Даккара останутся одни старики. Вот тогда и разберёмся с признанием. А пока признания братства Острова богов хватит.

– И где ты хочешь базироваться?

– У Анжея была оборудована хорошая военная база на деньги Суани. Там.

– Где это?

– Далеко.

– Жизнеобеспечение, корабли, источники дохода...

Я кивнул:

– Он всё продумал заранее.

– Род не даст тебе права воспитывать мальчишек

– А они у меня не Об Хайя, а Ан Тойра будут. У этого рода возражать некому.

Я повернулся к маме и Элни

– Я буду приезжать в Клинки на турнир.

Мама улыбнулась мне в ответ. Улыбка у неё получилась какая-то непонятная, то ли она восхищалась мной, то ли беспокоилась за меня.

– Ну, мам, в нашей семье традиция: мужчинам создавать свои братства лет в 25. Я даже на год припозднился.

Отец ухмыльнулся. Но глаза его всё ещё оставались серьезными:

– У меня были Архо и Отардан.

– А у меня будет Дэни и признание самого крупного даккарского братства. Тебя поначалу никто не признавал. У Дэни есть навыки ведения бухгалтерии, у меня куча идей для бизнеса. Да и зря меня в колледже, что ли, три года учили педагогике и организации учебного и воспитательного процесса, надо уже попробовать сделать всё по правилам. А то у тебя в Клинках точно бардак.

– И что за армию вырастят два выпускника Селены универси?

Я широко улыбнулся:

– Точно не бедную. А имея деньги, найти генералов не проблема.

Дэни:

Я сидел за столом и наблюдал, как Кэти и Адет протирали посуду. Странно, но Белу Архо продолжал прятать у себя в комнатах. Последнее время я её совсем не видел.

Было уже поздно. Архо сидел в саду с бокалом вина. Мэй у себя наверху играла с друзьями. Было тихо. Большие розовые бутоны, неожиданно распустившиеся под окном, медленно покачивались на ветру. Я был уже почти счастлив, почти спокоен, почти уверен, что всё в моей жизни идёт правильно.

Архо вошёл в дом, разговаривая по телефону:

– Да, я дома. Сейчас штаны натяну, и можете подъезжать.

Он повесил трубку:

– Мэй! Срочно ко мне, и у твоей компании есть три минуты, чтобы покинуть помещение.

Мэй возмущённо выглянула в коридор:

– Па!?

– Это важно! Через три минуты никого из них не должно быть в моём доме, и ты должна сидеть вот здесь.

Архо был единственным, кто имел на неё влияние. Недаром в книгах по воспитанию неолетанок пишут, что в этом возрасте женщины теряют для эми всякий авторитет. Кэти она почти не слушалась.

Друзья Мэй быстро убежали, а через пять минут к дому подъехала пара лайнеров.

Кроме обычного набора гостей: си Роджер и ами Армариакка, к нам приехала мастер Очарование. Всё те же шёлковые платья, аккуратная причёска, брошка с камушками. Та же элегантность и аккуратность, как и тогда в домике Лии. Я смотрел на неё удивленно, не понимая, что она здесь делает.

Великая представила её:

– Архо, не знаю, слышал ли ты о мастере Нитенице. Она настоятельница монастыря болотного края, лучшей школы тонкого рефреминга и не только.

Нитеница? Но Нитеница известный мастер Ар. Лет сто или более уже, как очень известна. Тогда почему Лия называла её Очарование? Не может же у неё быть два имени Мевы?!

Архо вежливо кивнул, приветствуя гостью:

– И что забыла в наших краях такая особа?

Очарование тоже кивнула, приветствуя его:

– Великий мастер Суани высоко оценила способности твоей дочери. Но богам было угодно не дать ей обучить малышку. Я приехала пригласить Мэй учиться ко мне.

Ответить Архо не успел. Мэй подскочила с места, с громким криком бросилась к Очарованию:

– Ура!!! А то я уже думала, что про меня все забыли, – она прыгала, обнимая изумлённую неолетанку, – Я уже научилась котёнка гладить. Сама! Столько времени...

Мэй болтала нескончаемым потоком. Архо сначала собирался вставить своё слово, а потом махнул рукой.

Тихо в комнате стало лишь тогда, когда Мэй убежала складывать вещи.

Проводив её взглядом, Очарование-Нитеница ещё раз улыбнулась Архо:

– У меня есть ещё одно поручение к тебе, генерал. Я не совсем понимаю его... но мы не во всём понимали замыслы великой Суани.

Архо быстро стал серьёзным, си Роджер и ами Армариакка тоже, все превратились в сплошное внимание.

– Я помогала Морок с некоторыми её ученицами. И у меня в монастыре осталась одна Эми, насчёт которой мастер велела, если что случится, передать малышку тебе. Морок всегда была готова умереть завтра и оставляла соответствующие распоряжения. Да... ещё она просила передать тебе, что извиняется, что не смогла дать этой эми подрасти ещё лет пять.

Архо был бледен. Я ничего не понял из объяснений Очарования, но он увидел в них что-то важное.

– Ты привезла её?

– Да, она ждёт в лайнере.

Аккуратно поправив юбки, Очарование приоткрыла дверь на улицу и махнула, подзывая кого-то.

Скоро на пороге дома стояла тоненькая эми лет 18-19. Худенькая, бледненькая, почти прозрачная. Коротенькая юбка, маечка тонкая и короткая. Всё её тело: худые голые коленки, тоненькие ручки, шею покрывали синяки. На коленке был даже явный след от кнута. А ещё при абсолютно белых волосах у эми были ярко синие глаза, как у амазонки.

Великая выпучила глаза:

– Её?! – Бледненькая эми, до этого с любопытством оглядывавшая Архо, заметив Армариакку, подскочила и спряталась за его спину. Не за спину Очарования, с которой приехала, а за спину даккарца довольно бандитского вида, которого видела первый раз, – Дорогая, ты не можешь оставить ЭТО в Клинках! И уже тем более в командирской деревне. Я понимаю, Морок давно определила Архо своей собственностью и суёт его, кому попало. Но тут много ещё других мужчин. ЕЙ нельзя даже входить в этот город! Как ты её провезла?

Мастера Очарование возмущение Великой не тронуло:

– Я обещала Морок, что привезу Веру генералу Архо и передам просьбу мастера позаботиться о малышке. На этом моя роль закончена. Генерал может оставить её у себя, может выставить за дверь, может хоть со стен города сбросить. Меня это не интересует. Я готова ответить на вопросы, если они есть, и мы с Мэй уезжаем.

Архо вытащил эми из-за своей спины и теперь сосредоточенно рассматривал её.

– Ну, во-первых, на этот раз ей не пять, а все десять лет подрасти не хватило.

Ами Армариакка метнула на него испуганный взгляд.

– Архо...

Он перебил её:

– А во-вторых, объясните мне толком, что в этом кузнечике такого страшного. Что ты её так гонишь, Марика?

Ответила ему Очарование:

– Вера несдержанна в любви. Не может остановиться, даже если понимает, что мужчина чужой и его трогать нельзя. А единственное, что она умеет делать дистанционным Ар, это соблазнять. У неё немалые способности, но некоторые особенности мышления мешают обучению. Морок надёялась, что с возрастом это у неё пройдёт.

– А что она вся побитая такая? Кто её бил?

– Я била, – голос мастера был абсолютно бесстрастным, – Как я уже сказала, она липнет к кому попало. Как видит мужчину, совсем перестаёт соображать.

– А действиями мужчины она управлять не умеет? Иллюзии вызывать, заставить её выпустить, отдать ей ключи, усыплять?

– Нет, с помощью Ар она может вызвать только желание заняться с ней сексом. И то на уровне природного чутья. Её никто не обучал дальше умения сдерживаться.

– А что она молчит? Она немая?

– Нет. Она болтлива не в меру. Даже обладает некоторым талантом красноречия и способна уговаривать на всякий бред практически кого угодно. Просто я обещала, что добавлю ей кнута, если она при мне ещё хоть слово скажет.

Архо замолчал, продолжая рассматривать странную эми – Веру. Ами Армариакка снова заговорила:

– Нитеница, если ты так хочешь сплавить этот самородок, давай её на какую-нибудь маленькую даккарскую базу зашлём. Пусть она там весь отряд имеет.

– Не думаю. Она там лет через десять вырастет, и мы получим сильную необузданную Суани с верной охраной из целого отряда даккарцев. У Архо хотя бы есть шанс на неё повлиять.

– М-да... – Армариакка задумалась, – Вероань, тебя проще придушить, чем воспитать.

Си Роджер, до этого молча наблюдавший за происходящим, усмехнулся:

– Если она такая неудобная для вас, где ваш хвалёный рефрейминг?

Очарование пожала плечами:

– Как я уже сказала, у Веры большие способности, а следовательно, и иммунитет. Возможно, Морок и могла бы ей вправить мозги, но великий мастер верила, что малышка повзрослеет и исправится.

Архо встал:

– Так, закончили дебаты. Я принимаю подарок Морок, – ами Армариакка хотела что-то сказать, но Архо опять её перебил, – Её подарили мне, и я позабочусь, чтобы она вела себя хорошо. Всё, разговор окончен!

– Архо, у тебя не получится.

– Марика, вот когда не получится, тогда и поговорим. А пока это мой кузнечик.

И он задвинул Веру обратно себе за спину. Очарование широко улыбнулась:

– Тогда, генерал, взгляните на эти бумаги, – она положила на стол толстую папку, – Её мать, готова платить вам за воспитание дочери. Единственное условие, ребёнок должен быть жив и не покалечен. При применении телесных наказаний обязательно оказывать медицинскую помощь. И вы можете в любой момент отказаться от контракта, сообщив о своём желании за неделю по указанному адресу.

Архо открыл папку:

– Её мать амазонка?

– Да. Но Вере въезд в САП закрыт уже пять лет. Она там тоже немного несдержанна была.

На лестнице показалась Мэй, одетая и с собранным рюкзаком:

– Ну вот и я! – она осмотрела Веру. Рядом с маленькой, но крепкой Мэй высокая и худенькая Вера ещё больше походила на тростиночку, – А это кто?

Ей никто не ответил. Очарование обняла её за плечи, увлекая с собой на улицу. Ами Армариакка и си Роджер тоже встали. Великая ещё раз оглянулась у самой двери, но, погрозив Вере кулаком, всё-таки вышла. Си Роджер похлопал Архо по плечу, шепнул что-то на ухо, от чего гигант расхохотался, и тоже вышел. А Вера осталась стоять довольная, где стояла, немного испуганно улыбаясь Архо.

На улице завёлся мотор лайнера. Некоторое время ещё было слышно голоса:

– Это она что, вместо меня?

– Нет, что ты милая, как можно заменить дочь...

Звук лайнера удалялся, и скоро стало снова совсем тихо. Кэти устало смотрела в окно. Наверно, она расстроилась, что Мэй опять уехала, да ещё и даже не подумала с ней попрощаться.

– Так, – Архо развернулся ко всем нарушая тишину, – Бела! – из комнаты высунулась заспанная блондинка, – Выметайся из моих комнат. Мэй уехала. Давай, давай, – женщина вышла из комнаты, и стало видно, что она беременна. Ещё совсем маленький, но очень отчётливый такой животик. Так вот почему Архо её прятал, и не от меня, а от Мэй. Зачем?

Архо, видно, прочитал мой вопрос по взгляду:

– Мэй не любит Белу, а я не хотел, чтобы она как-нибудь случайно навредила моему сыну.

Я кивнул. Да, Мэй бывает резкой и даже толкнуть или ударить может. А беременная женщина – создание вдвойне хрупкое, её нельзя пугать или толкать.

Архо снова повернулся к Вере:

– Так, кузнечик, меня зовут Архо. Это сразу и домашнее, и полное имя. Другого нет.

Эми заулыбалась:

– С сегодняшнего дня я берусь за твоё воспитание, а это значит, что ты будешь шелковая. Сколько раз в день тебя нужно трахать, чтобы желания соблазнять чужих мужчин не посещало твою неправильную голову?

Вера испуганно распахнула глаза, но ответить не успела. Архо схватил её за руку и потащил в комнату: