Текст книги "Игры больших мальчиков"

Автор книги: Ольга Славина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 8

В первую ночь на новом месте у жениха не было никакой возможности присниться невесте. Катя почти не спала. Уснешь тут, когда такое творится! Это были феерические выходные. В них столько всего поместилось, будто это не выходные, а рефрижератор какой-то. И все это случилось на самом деле?! У Кати даже не было возможности проверить и поверить в это.

Сейчас впервые за три дня она осталась одна. Алексей не мог дальше откладывать визит к родителям Николая Волконского. Катя же первым делом обошла свою новую жилплощадь.

Всего одна комната, но огромная, разделенная на гостиную, спальную и рабочую зоны. Цветовое решение в основном в бежевых и коричневых тонах, интерьер в минималистском стиле. В просторной ванной без труда поместилось джакузи. На кухне – парад бытовой техники, включая посудомоечную машину.

Катя остановилась перед зеркалом в ванной. В ее родительском доме нет зеркал, где можно увидеть себя в полный рост. Да и смотреть особо было не на что.

А теперь перед ней современная, успешная, симпатичная барышня с престижной работой, умопомрачительным парнем и квартирой с видом на Патриаршие.

Это не про Светика, это про нее, Катю. Это не кто-то другой, а она теперь такая. Интересно, как она теперь такая выйдет на улицу, пойдет на работу, возьмется за очередное задание? Ее жизнь сделала такие повороты, что ровная дорога вызывает лишь недоумение. А перспектива столкнуться со Светиком – легкие приступы паники. Хотя та вроде бы уехала с Петей. Так что Алексею ничего не мешало улететь, уехать, уплыть с Катей.

Все в порядке. Катя решила прибегнуть к своему излюбленному успокоительному. Вспомнить, что история знавала и не такое. Разве кто-нибудь подозревал в нищей иностранной принцессе Фике будущее величие Екатерины? Когда в Европе отливали пушки, в Америке индейцы стреляли из лука. И где теперь индейцы и где Америка?

Катя, видимо, все-таки уснула. Но приснился ей вовсе не Алексей Горчаков, а Олег Черкасский. Он подошел к ней, положил руки на шею, и Катя испугалась, что начнет душить. Но он лишь приблизил ее лицо к своему и вдруг… поцеловал, вернее, впился в ее губы своими. И через этот поцелуй их души поменялись телами. И Катя оказалась в тюрьме, а Черкасский помахал Кате рукой и исчез.

Катя хочет прийти в себя, но чужое тело не пускает. Она кричит от ужаса. Но никто не слышит. Она в застенке, а убийца на воле. И получается, что она сама помогла ему выйти. Бред какой-то! Ей было так страшно, что она не сразу поняла, что это сон, всего лишь сон…

Новый образ не позволил Кате влезть в старые джинсы. Она успела перед работой забежать в магазин на Тверской (теперь в центре ведь живет) и купить себе обновку (правда, со скидкой). Так что и новый образ не пострадал, и кошелек не сильно похудел.

Перемену в Кате нельзя было не заметить.

– Хорошо выглядишь, – мимоходом бросил ей фотограф Влад, выходя из лифта.

Да, она выглядит именно так, а чувствует себя еще лучше. И все же дверь своего кабинета Катя открывала не без волнения.

Светик сидела на рабочем месте, болтала стройной ножкой и по телефону. Конечно, мобильному, хотя рядом стоял обычный.

– Да-да, гольф-клуб – это что-то особенное. Эта невозмутимость во время удара. И обязательно на загорелой волосатой руке должен быть «ролекс». А эти мячики! Меня всегда интересовало, как они оказываются прямо в этих маленьких лунках. Думаю, здесь не обходится без наведения через спутник…

Катя приветственно и несколько виновато кивнула и протиснулась за свой компьютер.

– Петр пригласил меня в гольф-клуб! – провозгласила Светик, захлопывая свой мобильник. – Он так мил и щедр, что я простила ему эти глупые наезды на Волконского. А как у тебя дела, Кэт?

– Да все как всегда, – соврала Катя.

– Да? А мне доложили, что ты куда-то пропала на пару с Алексом.

Светик уставилась на свой маникюр, словно прикидывая, вцепляться в лицо соперницы или не стоит его портить. Маникюр, не лицо…

– Нет, то есть да. То есть…

– Да ладно тебе. – Светик решила поберечь ноготки. – Он вечно куда-то с кем-то пропадает. Я имею в виду, с кем-то, кого можно затащить в постель. А я закрывала на это глаза. Зачем? Вот Петр знает, что такое верность. В этом вопросе он старомоден. Да и в гольф-клубе, наверное, других знающих людей хватает…

Светик унеслась в направлении мячей и лунок. А Катя задумалась. Если уж Алексей Горчаков оказался не по зубам такой акуле, то Катя – просто килька…

Ну случилась она рядом в трудную минуту, ну утешили они друг друга. Однако вряд ли у этих отношений есть будущее. Слишком они разные. Но Катя подумает об этом потом. А сейчас ей нужно подкрасить губы, заглянуть в Интернет, подготовить проект искового заявления, сходить на обед, в конце концов. Мало ли дел у современной, успешной, симпатичной барышни…

В Интернете Катя наткнулась на отзывы о смерти Коли Волконского.

«„Золотая молодежь“ бездумно швыряется деньгами и играет собственными жизнями. Николай Волконский свою проиграл».

«Ничто не предвещало несчастья. Коля Волконский – богач, повеса и любитель женского пола – покончил с собой в объятиях любовницы-мусульманки».

«Версия об убийстве не нашла своего подтверждения».

«Светская вечеринка закончилась кровавой драмой».

Конечно, никому не пришло в голову связать это самоубийство с историей милиционера Черкасского, который свел счеты с жизнью похожим образом на несколько дней раньше. А может, и Катя зря ставит их рядом? Волконский – фамилия редкая. Черкасских же сколько угодно. Револьвер теперь разве что в музее оружия увидишь. А табельный милицейский пистолет – дело другое. Катя не нашла бы ничего общего, если бы не ее диссертация. Но, может быть, она подтасовывает факты, подгоняет их под свое исследование? Весьма распространенный метод. Если ученый делает какое-то открытие, он начинает искать ему подтверждение во всем. Архимед – в ванне. Ньютон – под яблоней. Катя – в хронике криминальных происшествий…

– Как Ла Скала? Совсем не похож на скалу, правда? – улыбнулась Кате Валерия Суровцева.

Они встретились в «ГоряЧем» в обеденный перерыв. Модельки за соседним столиком жевали салатные листья. Адвокат Мальчиков кушал суп и просматривал свои неизменные бумаги. Валерия ела форель, запеченную в фольге с овощами. Катя последовала ее примеру. Валерия пригласила Катю за свой столик.

– Да, театр неожиданно камерный, – кивнула Катя. – Но очень красивый. И очень европейский. И летом работает…

– Там сезон начинается в декабре. В день святого Амвросия – покровителя Милана, – кивнула Суровцева.

И Катя вдруг подумала, что путь в Милан давно проторен. Алексей Горчаков вполне мог пропадать там и со своей бывшей сокурсницей, тем более что она гораздо больше «вся такая», чем Катя. Кате же Алексей даже не позвонил. Они с ним сегодня не виделись. Плохой знак? Выходные кончились, а будни у Кати обычно серые…

– Кстати, я хотела тебя спросить, – сменила тему Валерия. – Нет ли у тебя на примете корректора? Нашим юридическим документам необходим профессиональный правщик. А то были прецеденты. Марта однажды написала «насильственные действия сексапильного характера». На самом деле сексуального, конечно. А другая помощница – Олеся – отличилась фразой «незаконный оборот сильнодействующих существ». Видимо, хоровод спецназовцев имела в виду.

– У меня есть подруга, – закивала Катя. – Она учитель русского языка. Все уши про запятые прожужжала.

– Она не хочет у нас корректором подработать? Должность непыльная, загруженность неполная. Пару часов в день.

Надя в «Горчакове и партнерах»? Катя задумалась. А что, приятно иметь здесь своего человека. Опять же платят не так, как в школе…

– Я спрошу.

– Ну ладно, мне пора. – Валерия поднялась.

И Катя увидела, что Суровцева сегодня одета исключительно в черное, даже нитка жемчуга – черного. Сегодня же похороны Волконского. Вот чем занят Горчаков.

Надя пришла в восторг.

– Чижова, да все же прекрасно складывается, – воодушевленно говорила она в телефон Кате. – У меня занятия-то в первую смену. Пара часов после обеда – да без проблем. Мне эти ваши исковые заявления прочитать – раз плюнуть. Не в тебя, конечно. С Павликом пусть бабушки посидят. Мама должна карьеру делать. Муж мой, наверное, разорется, кто ему теперь котлеты вертеть будет. Но могу я денег заработать и французские духи себе купить, раз он не покупает?

Вечером Катя планировала съездить к родителям и объявить о неожиданном решении своего квартирного вопроса. Даже если это решение и не кардинальное, а временное, все равно это можно отметить в кругу семьи. Правда, тогда у папы появится новый повод…

Что ж, нужно в беседе с мамой упирать на решение проблемы, а в разговоре с папой – на то, что оно временное.

Катя выключила компьютер и уже стояла в дверях, когда зазвонил телефон на ее рабочем столе. Она сняла трубку.

– Поедем ужинать, – услышала она голос Алексея. – Спускайся. Я в машине внизу.

Он говорил таким тоном, словно она целый день только и делала, что ждала этого приглашения. И конечно же не откажется, а с радостью согласится. Ну какие еще у нее могут быть дела?

– Мужчины уверены, что женщина – это карусель, которая создана затем, чтобы вертеться вокруг них. Впрочем, мы обычно и не претендуем на роль американских горок, – любила пофилософствовать Надя за чашкой чаю на Катиной кухне.

Катя сейчас вспомнила слова подруги, и в их свете тон Алексея ей не понравился. Хотя она целый день действительно ждала его звонка.

– Мы едем в ресторан, Катенька, – зачем-то уточнил он.

Как будто она ждала, что он снова накормит ее рыбой собственного приготовления. Или ему понадобилось назвать ее по имени, чтобы она не подумала, что он опять перепутал ее со Светиком?

Катя сама удивилась своим мыслям. На самом деле она обрадовалась, что он позвонил и пригласил, что вечер они проведут вместе. Это значит, что они встречаются, а не просто провели вместе выходные. Их отношения будут продолжаться, развиваться…

Вау! У них все серьезно!

А с родителями она еще успеет поговорить.

Ресторан находился в каком-то неприметном переулке. Заведение не для всех, а для тех, кто знает. Судя по классу машин, припаркованных у входа, знали избранные. Но Катя решила не стесняться своих джинсов. Все-таки они из магазина на Тверской, хотя и с распродажи…

Когда она села в машину к Алексею, он улыбнулся, сказал «Привет!» и чмокнул ее в щеку. Как будто они давно уже вместе и это привычный ритуал. Но по пути они почти не разговаривали. Катя понимала, что день сегодня выдался нелегкий. И очень ценила, что закончить его Алексей решил в ее обществе. Она бы не обиделась, если бы он задержался на поминках, остался с теми, кто тоже потерял друга.

Но Горчаков в этот вечер привез Катю в ресторан. Войдя в зал, она сразу заметила знакомое лицо. Тем более что оно там присутствовало в двух экземплярах.

Фома Сильянов и Ерема Сильянов сидели за столиком в углу. Интересно, это родственная встреча братьев, на которой они вспоминают мамино варенье и обсуждают школьные успехи своих детишек? Или это деловой разговор следователя и журналиста, во время которого без слива информации не обойтись?

Надо же, ресторанов полно, а они пришли именно в этот. Неожиданная встреча. Катя, конечно, не обрадовалась. Присутствие человека, подозревающего тебя во всех грехах, кому угодно испортит аппетит. Впрочем, главное, что с ней рядом Алексей. Она будет смотреть только на него и думать только о нем. О том, как ей повезло, что они вместе. Сегодня и вчера. И не исключено, завтра.

Это и называется отношениями. У Кати их никогда не было. Это ведь не пара свиданий, во время которых отводишь глаза, чтобы не видеть недостатки собеседника, а он грызет ногти или мрачно сопит. А ты не знаешь, что сказать, лишь бы он не счел тебя дурой. Хотя, похоже, это у него все интересы вертятся вокруг футбола и теории о том, что всем женщинам нужен не мужчина, а банкомат.

Нет, с Алексеем все иначе. Им она готова любоваться круглосуточно, даже во сне. И общаться с ним легко и приятно. Порода, воспитание, кругозор. Хотела бы найти недостаток, а не смогла. Светик утверждает, что он не пропускает ни одной юбки. Но пока люди не связаны узами брака, они в поиске. Что же здесь такого?

Однако сейчас Горчаков повел себя странно. Он направился как раз к столику братьев Сильяновых. И Кате пришлось двинуться следом. Наверное, Алексей хочет узнать последние новости о расследовании гибели Волконского. Хотя никаких других версий, кроме самоубийства, не высказывалось.

Фома Сильянов поднялся, пожал Горчакову руку, а потом посмотрел своими маленькими, сверлящими глазками на Катю.

– Вот и славненько, гражданка Чижова. А то мы уже вас заждались.

– Садитесь, Катюша. – Ерема Сильянов пододвинул для нее стул.

– Пока присаживайтесь, – хохотнул следователь.

Катя в растерянности посмотрела на Алексея. С какой стати они ее заждались? Ее пригласил на ужин любимый мужчина, а на допрос никто не вызывал. Да и не проводят допросы, если рядом снуют официантки, льется вино и так вкусно пахнет.

– Садись, – кивнул ей Горчаков.

И сам занял стул за тем же столиком. Катя почему-то почувствовала головокружение. И не села, а почти упала на предложенное ей место. Оно ей не нравилось. Почему следователь и журналист ждали ее здесь? Зачем Алексей привез ее сюда? Это напоминало… заговор?

Да нет, этого не может быть. Они случайно здесь встретились. Горчаков выяснит, что его волнует по делу Волконского, а потом Алексей и Катя поужинают вдвоем. И будут говорить друг о друге, а не о расследованиях.

– Прочитайте-ка вот это, гражданка Чижова. – Следователь протянул ей пару листков, скрепленных с помощью степлера.

– Что это? – с подозрением спросила Катя.

– Статья, которую мой брат подготовил для одного из ближайших выпусков своей газеты.

– Почему я должна ее читать? – недоумевала Катя.

Ереме Сильянову тоже требуется корректор? Так это не к Кате, а к Наде.

– Потому что она касается вас, – подмигнул ей журналист.

Катя бросила взгляд на Алексея. Он не хочет ей ничего объяснить? Но он углубился в изучение меню. Как будто они четверо – старые приятели, которые собрались поужинать вместе. Но это же не так!

Что происходит?!

«Новый поворот» – вот как называлась статья.

«Новый поворот в следствии по делу бизнесмена Олега Черкасского, которого подозревают в нападениях на женщин. Основная свидетельница, на показаниях которой строится все обвинение, оказалась не так проста…

Нам удалось выяснить, что Екатерина Чижова вовсе не случайная свидетельница, незнакомая с тем, кого она уличает. Чижова хотела получить работу в юридической фирме „Горчаков и партнеры“. А партнером Алексея Горчакова и является Олег Черкасский. Кроме того, они – совладельцы ресторана „ГоряЧее“, что отражено в названии. Однако по итогам собеседования Екатерина получила отказ. Вечером того же дня Чижова уже давала показания против Черкасского, обвиняя в нападении на свою коллегу по архиву. Тогда как сам Черкасский утверждает, что не нападал на девушку, а услышал ее крики о помощи, застал ее без сознания и пытался оказать ей первую помощь.

Но это только начало истории, вернее, головокружительной карьеры госпожи Чижовой. Буквально через пару дней Екатерина получает вожделенное место в юридической фирме. Мало того, ей предоставляют квартиру в центре Москвы, которая принадлежит Олегу Черкасскому. Мы пообщались с консьержкой, и она подтвердила, что в квартире теперь новый жилец.

В качестве свидетельницы Чижова находится под подпиской о невыезде. При этом в минувшие выходные она оказалась в Милане. То есть фактически сбежала за границу. Правда, потом вернулась.

Интересно, чего еще потребует эта пронырливая девица? И что еще Олег Черкасский и его близкие должны будут сделать для Екатерины, чтобы она перестала обвинять уважаемого бизнесмена в диком преступлении? Или все это лишь совпадения? Но не многовато ли их?

В любом случае этого свидетеля нельзя считать беспристрастным. Налицо заинтересованность. Скорее всего, корыстная. Можно понять девушку из Подмосковья с маленькой зарплатой, неустроенным бытом, пьющим отцом. Замуж никто не берет, высокооплачиваемую работу не предлагает. И вдруг все меняется.

Екатерина дала показания против своего потенциального работодателя. Но после таких щедрых подарков, как квартира, отдых за границей и работа в престижной фирме, Чижова, скорее всего, „вспомнит“, что поторопилась с выводами, была в стрессе, на самом же деле Олег Черкасский ни на кого не нападал.

Кто-то делает карьеру по блату, кто-то через постель. Но у Екатерины Чижовой не оказалось связей для первого и внешних данных для второго. И она придумала другой способ…

Все же не советуем брать его на вооружение. Потому что рано или поздно тайное становится явным. А уголовную ответственность за лжесвидетельство никто не отменял…»

Катя читала снова и снова. Будто наизусть учила. Эти бумажки жгли ей глаза, заставляли дрожать руки. Но она опять пробегала взглядом по странице. Просто не могла оторваться. Ведь, когда она закончит читать, ей придется поднять голову и посмотреть на них. На тех, кто сидит с ней за одним столом. И на того, кто все это подстроил. Кто загнал Катю в ловушку…

Глава 9

Кто бы мог подумать, что все, о чем вы мечтаете, может быть использовано против вас…

Когда ее взяли на работу, она не додумалась заглянуть в учредительные документы фирмы и уточнить, кто эти самые партнеры Горчакова. Когда мужчина ее мечты пригласил ее в оперу, она не могла ни о чем думать. Особенно о том, что нарушает подписку о невыезде. Когда он привел ее в ту квартиру, она конечно же не догадалась выяснить в бюро технической инвентаризации, на кого, собственно, записаны квадратные метры. Хорошо еще, что та лодка оказалась не личной яхтой Олега Черкасского.

«ГоряЧее»? Горчаков и Черкасский. Что может быть проще? Наверное, это известно многим. Но Катя модные журналы не читала, на тусовки не ходила. Сама во всем виновата. Еще легко отделалась. В статье ее в лжесвидетельстве обвиняют, а не в убийствах.

Значит, Олег Черкасский – компаньон и, видимо, близкий друг, раз Алексей Горчаков пошел для него на такое. Провел столько времени с совершенно негламурной, несветской и немодельной. Зато будет что рассказать приятелю, над чем посмеяться на попойке по случаю освобождения и снятия всех обвинений.

Итак, с Катей Алексей притворялся, играл роль. Приударил, чтобы подставить под удар. Люди за ее столиком плюс Светик вдруг показались Кате чем-то вроде танковой армии Гудериана. А она сама – безымянной высотой, которую они пытаются взять. И если первая попытка – на кухне в вечер нападения – была отбита без усилий, то потом враг стал коварнее, зашел с тыла…

Она подпустила его слишком близко. Она проиграла…

* * *

Чтобы поверить, что счастье есть, надо очень много пить. Или быть религиозной фанатичкой и ждать второго пришествия. Или быть Катей Чижовой…

Чтобы понять, что все ложь, надо прочитать статью скандального журналиста. И поднять глаза на своих врагов и улыбнуться им в лицо.

Кате действительно вдруг стало смешно. Как она могла поверить в любовь и социальную справедливость? Дура! Хотя Алексей Горчаков тоже вряд ли победил бы в передаче «Самый умный». Может, Катя и не знойная женщина, мечта поэта, но больше так никто на него смотреть не будет. Ни модельки с навязчивым желанием обнажаться, ни Светик с навязчивым желанием выйти замуж.

– Что это? – спросила Катя с нескрываемой брезгливостью, будто ей в руки сунули лягушку, а не газетную статью.

– А на что это похоже? – хмыкнул ее автор.

– На бездарный фантастический рассказ.

Она сама удивлялась, почему до сих пор не рыдает и не бьется в истерике, не пытается выцарапать глаза принцу, который оказался нищим. Духом.

– Вы можете верить, можете не верить. Главное, чтобы судья поверил. А он поверит, не сомневайтесь, – заявил следователь. – Уж адвокаты фирмы «Горчаков и партнеры» постараются. Обоснованное сомнение всегда трактуется в пользу обвиняемого. На завтра назначено заседание суда, на котором адвокат Черкасского – уважаемый Федор Мальчиков – потребует освободить своего подзащитного из-под стражи в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Правда, какими именно будут эти обстоятельства, зависит от вас, гражданка Чижова. Вариант номер раз: завтра выходит данная статья, и адвокат с выражением читает ее судье. Потом оглашает список свидетелей: президент юридической фирмы, консьержка, пилот частного самолета. Затем список доказательств: ваше заявление с просьбой принять вас на работу в «Горчаков и партнеры», билеты в миланский театр, ваши фотографии в ложе и все в таком духе. Вариант номер два: адвокат с выражение прочитает лишь один документ – ваши измененные показания. Признайтесь наконец, что ничего толком в тот вечер не видели. Коридор плохо освещен, на улице было сыро, у вас запотели очки, вы испугались криков, увидели вашу коллегу без сознания и мужчину рядом с ней. Вот и все. Вы не видели, как Черкасский ее душил. Вы просто видели его рядом с жертвой. И никаких проблем. И не только у Черкасского, но и у вас. Статья не выйдет, ваша мама ее не прочитает, за сердце не схватится, знакомые не будут в вас пальцем тыкать. И квартира, и работа останется при вас…

Рассчитано точно. Вроде и не подкуп, и не угроза, и не шантаж, а выбора нет. Ей что, больше всех надо? Все вокруг так хотят выпустить убийцу на свободу, совсем не боятся, что он еще кого-нибудь задушит. А она должна в одиночку бороться со злом?

Не надо себя обманывать. От нее уже ничего не зависит. Вариант номер раз для Черкасского ничем не отличается от второго. Он все равно выйдет на свободу. С такими деньгами и связями могли бы так и не напрягаться. Судья будет на его стороне. А показания Кати из дела исключат, так как она имела личную заинтересованность, причины для оговора. Сотрудник возводит поклеп на своего работодателя. Живет у него в квартире и возводит поклеп. Нет, при таком раскладе она сама бы себе не поверила.

Зато газетным статьям у нас принято верить. Это не статья, это ужас и позор. В страшном сне Кате такое бы не приснилось. Впрочем, как раз в нем-то ей и приснилось недавно нечто подобное…

– Давайте свой вариант номер два! – потребовала Катя таким тоном, словно она – премьер-министр и ждет бумагу на подпись.

– Отличненько! – Следователь поспешно полез в свой потрепанный портфельчик, угодливо подсунул Кате заранее приготовленные бумажки, подсказал: – Вот здесь внизу: «С моих слов записано верно».

Из обличителя он вдруг превратился в обслугу. Еще бы, теперь ему на новый кожаный кейс перепадет…

Катя поставила свою подпись, оттолкнула от себя все эти бумажки, словно они дурно пахли. Встала и ушла из ресторана не оглядываясь.

* * *

Маме она сказала, что заболела. Знобит, глаза слезятся, голова раскалывается.

– Я так и знала, – всплеснула руками мать. – Простудилась ты в этом своем санатории, Чижик. Наверное, ходила с коротким рукавом, выпила что-нибудь холодное. А горячее молоко там не подавали.

– Куда тебя понесло, сидела бы дома! – поддакнул папа. – Давай, мать, ей водки с медом наведем. Пропотеет, сразу как рукой все снимет. И я заодно выпью.

– Как же без этого! – упрекнула мама. – Уж здоровья нет, а все за рюмкой тянешься.

– Так я как раз за здоровье пить и буду! И дочки, и свое. Это же святое дело! Наливай! Я знаю, у тебя заначка припрятана.

– Да нет у меня ничего. С чего ты взял?

– Ну так сходи и купи!

– Ночь на дворе, куда я пойду?

– В гроб ты меня вгоняешь, Машка. И Катюху лечить не хочешь!

Катя плотнее закрыла дверь своей комнаты. Народная примета: если отец злой и мрачный, значит, не пил ничего с утра. А проглотит сто граммов – сразу подобреет. Но тогда мрачнеет мама. Вот такой замкнутый круг.

Позвонила Надежда. Тетя Маша сказала, что Катя заболела. Надя уложила сына спать и забежала проведать подругу.

– Твой-то не возражает, что ты ушла так поздно? – беспокоилась Катина мама.

– Да мой храпит давно, напившись пива, – отмахнулась Надя.

– Что ж они все без бутылки-то не могут…

– Так мало в жизни других радостей, теть Маш…

Катя лежала, отвернувшись к стене, и рассказывала подруге про свою болезнь. Кате она казалась неизлечимой. Надя думала иначе.

– Скоты! – Она в выражениях не стеснялась. – В хлеву их надо держать, если не в тюрьме, чтобы изолировать от приличных людей. Неужели бабушка-дворянка не объяснила внуку, что обманывать – нехорошо? Что загонять людей в угол – подло? Что потакать преступникам и унижать тебя – гадко? Видимо, не объяснила. Некогда было, с Пастернаком заболталась…

– Надь, ну при чем тут бабушка? – вздохнула Катя. – Я сама во всем виновата. Глупо было думать, что мне вдруг так повезло…

– Это им повезло! Они не заслуживают тебя, Кать. Вот Светик им подходит, она все время врет и думает только о себе.

– И Светик здесь ни при чем. А я… я будто в дерьме вывалялась. Мерзко!

У Кати длинных фраз не получалось. Слезы душили. Но не катились. Почти.

– Я не знаю, что теперь. Как дальше… Ведь верить нельзя. Совсем. Но тогда человек человеку – не волк даже, а стена. Равнодушная. И не пробьешь. Никто никому не нужен. Все друг друга используют, а потом выкидывают, как мусор. Помойка вокруг, Надь…

– Ну ты это… Не того… – У Надежды тоже защипало в глазах и с речью вдруг возникли проблемы. Выручили педагогические навыки. – «Но есть и божий суд, наперсники разврата! Есть грозный суд; он ждет, он не доступен звону злата…» Лермонтов. Ему можно верить. И мне. Да мало ли. Так что, Чижик, не раскисай. А скотам всяким больше не верь. Надо им хвосты накрутить. Что они о себе думают? И вообще давай искать положительные моменты. Когда бы ты еще в Милане побывала? Да еще с таким мужиком. Будет что вспомнить в старости. Мне вот мой благоверный только воспоминания о сортах пива и жлобе бригадире оставит. А тебя, между прочим, на помойку никто не выкидывал. И работу, и квартиру никто не отнимал…

Катя не хотела вспоминать ту работу и ту квартиру. Противно думать, что все вокруг знали, что она – та самая, которая посадила одного из их боссов. И Валерия знала. И вся ее благожелательность была показной. Представить страшно, что Катя ночевала в квартире убийцы. У зла мощная энергетика. Ничего удивительного, что он ей приснился.

Но Надежда не унималась:

– Ты, Кать, наверное, собралась закрыться здесь или спрятаться в своем архиве и раны зализывать? Ну и зря! У тебя хорошая работа в преуспевающей фирме, и ты ее делаешь хорошо. Да и мне французский парфюм нужен, не забывай…

– Ты что, Надь?! Теперь понятно, как эти адвокаты дела выигрывают. Путем обмана, подкупа и шантажа…

– Такова селяви. Кать, хватит сопли на кулак наматывать! Наплюй на сантименты. Успеха добиваются те, кто много работает, а не стенает. Вот пойдем и поработаем завтра в «Горчакове и партнерах». Квартира этого типа нам, конечно, ни к чему. Это уже на взятку похоже. А вот фирма его нам пригодится. Доходное местечко.

– Надь, я не могу! Я больше не хочу их видеть. Никогда!

– А отца своего трезвым видеть хочешь? И вообще живым? У него тут в воскресенье печень опять прихватило. Скорую вызывали. Мама твоя его убедила в клинику лечь. Только знаешь, какие там расценки? Сколько надо докторам дать, сколько за лекарства? Знаешь, сколько тетя Маша себе заказов набрала?

Кате захотелось зажать уши. Да что же это такое! Ей опять предъявляют ультиматум, заставляют, принуждают. Уж в своем доме от своей подруги она этого не ожидала. Неужели ее все предали? Даже исторические аналогии не хотели приходить на ум и утешать…

– Это похоже на шантаж! – не без отчаяния воскликнула Катя.

– Это похоже на реальную жизнь, в которой мало кто делает то, что хочет, – возразила Надежда. – Дети не желают готовить уроки, а готовят. Я не хочу стирать мужу носки, а стираю. Ты не хочешь работать у Горчакова, а придется. Во всяком случае, пока какой-нибудь миллионер не оставит тебе наследства. Но это уже не похоже на реальную жизнь…

Светик вся светилась. Изнутри и снаружи. Сегодня ей сделали новый мейк-ап – «северное сияние». Прозрачно-розоватые тени, розовый блеск для губ переливается, как лед на солнце. Самое оно для загорелой блондинки в розовом кружевном белье на шелковых простынях цвета стали. Конечно, эта блондинка сияла улыбкой. И отражалась в зеркальном потолке спальни.

– Господи, как же я соскучилась, Алекс! Мы с тобой целую неделю, считай, и не виделись толком. Это было мучение. Я не могла спокойно спать. Я хочу ночевать здесь, у тебя. Нет, не так. Здесь, с тобой…

Алексей Горчаков, в джинсах и расстегнутой рубашке, стоял у окна, вглядываясь то в янтарное содержимое своего стакана, то в темноту за окном. С видом на Патриаршие, между прочим. Они с Олегом – соседи.

– Хотя тебе, естественно, было намного тяжелее, чем мне! – посочувствовала Светик. – Я до сих пор в шоке от вашего плана. Лучше бы меня послушали, выставили бы эту рыбу вареную сумасшедшей старой девой с провалами в памяти. Так нет, вы из нее решили любовницу Алексея Горчакова сделать. Не слишком ли много чести для такой простушки? Вот твоя бывшая – певичка эта, по радио ее теперь постоянно крутят. И мордашка смазливая. Это я еще могу понять. И не ревную. А подружка моя – прямо удар по твоему имиджу, а значит, и моему…

Стакан Алексея опустел. Улица за окном тоже. А вот его постель нет.

– Так что Черкасский твой нам должен! – капризно заявила блондинка, принявшая соблазнительную позу на его простынях и в зеркале на потолке его спальни. – И по дешевке не отделается. Семизвездный отель с золотой сантехникой. На меньшее я не согласна. А тебе вообще реабилитация требуется…

Ему требовалось еще выпить.

– Ну иди сюда! – Светик улыбнулась призывно. – Я лучше твоего виски. Я понимаю, с такими, как Чижова, трудно не пить. Но я-то другое дело, Алекс…

И ведь скажешь, что именно сегодня ему захотелось напиться, а не вчера и позавчера, – не поверит.

– Или знаешь что, мне тоже налей. Давай отпразднуем. – Светик пыталась уловить его настроение, подстроиться. – Ваш план сработал. Чижова сдалась, подняла лапки кверху. Олег завтра выйдет на свободу. За это надо выпить!

Может быть, действительно, завтра будет что праздновать. А сегодня он только хоронит. Колька – дурак. Так бессмысленно и нелепо. Почему они решили, что со смертью можно играть? Хотя играть можно, победить нельзя…

– Ну или давай Волконского помянем? – Светик уже не знала, что предложить. – Алекс, ты как будто на другой планете. Сам на себя не похож. Что она с тобой сделала? Давай возвращайся на Землю, а то я сейчас Пете позвоню…

А что он сегодня еще похоронил? Свое честное имя? Можно подумать! Всегда был таким. Забывал позвонить. Обедал с одной, ужинал с другой. Врал даже самому себе. Так что «план» был вполне в его духе. Почему же ему так тошно от его осуществления?