Текст книги "Снежные истории. Сборник бесплатных рассказов (СИ)"

Автор книги: Ольга Шерстобитова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Отодвинула пушистые ветки сосны, пробралась через кусты дикого шиповника, колючки которого всегда были остры, и с облегчением улыбнулась.

Озеро, над которым клубился белый туман, казалось совсем черным. В неподвижном зеркале отражались деревья и маленькие льдинки звезд. Ночь выдалась ясная, но не морозная. Как же переплыть-то это озеро? Соблазн этого не делать и повернуть обратно возник снова, а боль в раненой ноге лишь усилила желание оказаться в тепле уютной кухне, где всегда пахло пирогами с ягодами. Я потрясла головой, прогоняя непрошенные мысли. Так не годится. Если нужно нырнуть и проплыть, чтобы оказаться у развалин замка – я это сделаю. Жаль, чары этой ночи без купания в ледяной воде не дадут пробраться к заветному цветку.

Только что делать с вещами? Я нахмурилась. Кажется, князь говорил, что после того, как одолею водную стихию, они появятся. Мне остается лишь надеяться, что так и будет.

Я откинула колчан со стрелами, отложила лук, скинула полушубок и сапоги. Почувствовала холодок по спине, будто кто-то за мной наблюдал. Резко обернулась. Никого на берегу и среди деревьев. Даже ветки не шевелятся. Показалось? Скинула две верхние рубашки и штаны, стянула носки и, глубоко вдохнув, с разбегу нырнула в озеро. Я надеялась, так будет легче, но вода сковала в ледяные объятья, заставляя чуть ли не сойти с ума от ужаса.

Так, Ульяна, не паникуй! Ты сильная и смелая!

Убеждать себя получалось тяжело, холод не давал возможности прийти в себя. Я вынырнула, постаралась отдышаться и, спустя мгновение, заработала руками. Согреться это не помогло. Раненная нога налилась тяжестью, тянула на дно, до которого было далеко и глубоко. Там такие омуты, что мне и не снились! Никто из деревенских в этом озере не купается, не находилось глупцов.

Вдох. Выдох. Еще немного! До берега-то осталось чуть меньше половины. Давай же, Ульяна!  Не сдавайся!

Перед глазами все снова поплыло. Ноги и руки не слушались. Не знаю, что действовало больше – магия этой ночи, призванная строить препятствия, или же холод, который лишал разума. Взмах рукой. Еще один. Мне, похоже, нужна передышка. Только сейчас ее взять не получится.

Я сделала еще один рывок, оказываясь в кромешном тумане. Странно как! Мне всегда казалось, что зимой его попросту не может быть! Глаза теперь сонно слипались, и черная вода, которой приходилось сопротивляться, внезапно перестала быть холодной. Манила, уговаривала в нее нырнуть. Я боролась с насланными чарами из последних сил, заставляя себя дышать и смотреть на желанный берег. Он будто бы и не приближался!

Может, все же стоит нырнуть и немного проплыть под водой, тогда дурман ослабнет? Ходили, правда, слухи, что в этом озере водятся мавки, нечисть, тянущая силы. Но ведь их точно можно в воде разглядеть!  Полупрозрачные, с острыми ядовитыми зубами, с пронзительными тонкими голосами… Их невозможно не заметить. И раз до сих пор не появились, значит, их в озере просто нет.

Соблазн нырнуть стал сильнее, и я все же рискнула, окунулась. Уже под водой, сделала пару взмахов руками и блаженно улыбнулась, наслаждаясь окружившей меня темнотой. Почему-то сейчас мне не было ни страшно, ни холодно. Совсем. Я на минуточку закрыла глаза, чувствуя, как вода обнимает, а разум окутывает темнота.

***

Удар был неожиданным. Пощечина, от которой мгновенно захотелось разреветься, обожгла. За ней последовала еще одна. Я попыталась прийти в себя и даже ответить обидчику, но сил не осталось. Кроме слабости я ничего не видела и почти не чувствовала своего тела от холода. Дышалось тоже с трудом.

Кто-то зажал мне нос, и я глотнула ледяного воздуха. Тут же закашлялась, выплевывая воду. В рот бесцеремонно влили что-то горячее. Я замычала от ужаса, потому что горло обожгло огнем, но дышать стало легче. Я даже немного согрелась, начиная ощущать себя живой.

Зрение пока не вернулось, но вот мысли… закружились встревоженными птицами. Мне сразу вспомнилось, где я и зачем здесь. нахожусь. Я не смогла сдержать отчаянный стон. Это какой же надо быть глупой, чтобы нырнуть в зачарованное озеро и поддаться его чарам! Наверняка ведь я нарвалась на мавок, которые вытянули столько сил, просто этого тогда не почувствовала. Я сквозь зубы выругалась и открыла глаза.

Что же все так мельтешит-то!

Зажмурилась. Голова по-прежнему ныла и кружилась, дышать вновь стало тяжело, зато рана, кажется, больше не болит. А еще на мне абсолютно сухая одежда. Как такое может быть? Что происходит?

Я встревожилась, попыталась рывком подняться, но не смогла этого сделать. Чье-то дыхание вдруг коснулось моего лица, и жадные требовательные губы обожгли мои, подчиняя себе. Этот поцелуй длился всего мгновение, но заставил меня забыться. Какое-то время после я просто приходила в себя.

Мне это почудилось или нет? Ведь, получается, этот кто-то явно меня спас! Вытащил из озера, переодел, согрел…

Почему-то в этот момент я уловила терпкий запах диких цветов. Зимой и в лесу? Хорошо тобой мавки закусили, Ульяна, раз такое привиделось!

Наконец, я почувствовала, что могу шевелиться. Ну, сейчас поднимусь и поблагодарю того, кто рискнул ради меня жизнью. Распахнула глаза, села.

Я находилась на берегу, рядом никого не было. И никаких следов поблизости. А может, мне это все приснилось? Я благополучно переплыла озеро, от усталости потеряла сознание, подействовала магия? И не было никаких мавок!

Голова по-прежнему гудела, и я потрясла ей, прогоняя остатки наваждения и мысли о случившемся. Не до этого сейчас.

Я быстро вскочила, подхватывая лук и стрелы, оглянулась. Сколько же прошло времени? Успею ли я добраться до развалин или нет? Меня снова накрыла паника. Я прижала к себе оружие и, уже ни о чем не задумываясь, помчалась через лес, как испуганная пташка.

На поляне, со всех сторон окруженной стеной леса, было тихо. Развалины старого замка освещала полная луна. Никого. Опоздала? Опоздала! Вся нечисть исчезает, едва снежноцвет сорван. Что теперь делать?

Среди камней послышался шорох. Кто? Лешие? Водяные? Кикиморы? Болотники? Я схватилась за лук и натянула стрелу. И едва не завопила от ужаса, когда мне навстречу вышла босая светловолосая девушка, одетая в легкое белое платье и венок из цветов. Ведьма! Инстинкт советовал немедленно отступить и сбежать. Этот враг мне не по силам. Я не владею магией. Это нечисть можно остановить стрелами. А для того, чтобы справиться с злой колдуньей, нужна магия или зачарованное оружие.

Но… если ведьма все еще здесь, значит, снежноцвет пока никому в руки не дался. Никто не был достоин? Это вряд ли. Скорее всего, эта с виду милая безобидная девушка с ясными глазами всех убила. Оглянуться бы, чтобы увидеть, так ли это, но нельзя. Это может стоить мне жизни. И вообще как-то странно, что мне никто не встретился по пути, не считая Лайриса. Неужели не выжили? Заплутали? Передумали искать снежноцвет? Ох, вновь не о том я думаю.

Я прикусила губу, понимая, что сейчас надо решать, вступать ли в схватку. Ведьма, пока я не пыталась сделать хоть шаг, не нападала. Тоже, видимо, ждала, какой выбор я сделаю. Только есть ли он у меня? Там, в тепле дома, рассматривая морозные узоры на окнах, ждут два сероглазых мальчугана. Ждут и верят, что старшая сестра защитит их от беды, спасет маму. Как их предать? Как объяснить, что струсила, отказавшись от схватки с ведьмой? Они так надеются на чудо…

Я глубоко вдохнула и пустила стрелу. Ведьма моментально преобразилась. От безобидной девочки не осталось и следа, на губах – оскал, на руках – когти. Стрелу она поймала ладонью и испепелила. И что делать дальше? Я вскинула второю, но она пролетела мимо.

Чувство опасности усилилось, обожгло изнутри, но начиная эту схватку, уже нельзя повернуть обратно. Я выбрала свой путь. Лучше погибнуть, пытаясь спасти близкого человека, чем вернуться ни с чем! Я сделала шаг, но неожиданно споткнулась и упала на колени. И как не заметила черного жгута, окутавшего ноги?

Ведьме вовсе не нужно никакое оружие, хватит магии, чтобы победить. Ну уж нет, я так легко не сдамся! Я дернулась, вскрикнула от боли, но подняться не смогла. Ведьма медленно приближалась, улыбаясь так невинно, что по телу шла волна ужаса. В ее руках сверкал острый нож, грозя мне скорой смертью.

Я вдохнула глубже, ища выход из ловушки. Нащупала рукой колчан и похолодела от ужаса. Пуст! Она каким-то образом испепелила все мои стрелы!

Я дотянулась до лука, единственное мое оставшееся оружие, и когда ведьма приблизилась, ударила ее его острым краем прямо в лицо. Она вскрикнула, отшатнулась, зло рыкнула, будто дикий зверь. Черный жгут на мгновение ослабел, я поднялась и, не став медлить, вновь ударила. Промахнулась, ведьма быстро пришла в себя и, осознав, что добыча не так легка, как хотелось бы, ловко ушла от удара.

Меч бы сюда! Впрочем, какой от него толк? Все равно же я не умею с ним обращаться. Я мысленно пообещала себе, что если выживу, то пойду проситься в ученики к Лайрису, наплевав на свою проклятую гордость.

Сильный порыв ветра сшиб меня с ног, не позволяя подняться. Ведьма зарычала, встала на четвереньки и бросилась на меня. Я ударила ее все тем же луком, который в этот раз разлетелся на осколки.

Ведьма отлетела, замерла, распластанная неподалеку, а я тут же схватила нож, что она выронила, переместилась и решительно прижала к ее горлу. Победила! Осталось только всадить его в сердце, чтобы нечисть сгинула.

Я глубоко вдохнула и… замерла. На меня смотрели невинные глаза маленькой девочки. Голубизна наполнялась слезами. Что я делаю? Как можно убить ребенка? Остановись, Ульяна! Очередные чары? Что из того? Страшная битва с ведьмой или девочка, которую я приняла за нее? По щеке ребенка скатилась прозрачная слеза. Нож выпал из моих рук, и… Голубые глаза моментально стали черными, когти оцарапали шею, острое лезвие сверкнуло в занесенной руке. Все же ведьма! Мгновение промедления теперь будет стоить мне жизни.

Нож почти коснулся горла, как неведомая сила рванула меня ввысь и отбросила в сторону. Я пролетела несколько метров, больно ударилась, но все равно поднялась.

Кто бы ни отвлек ведьму, она по-прежнему сильна и опасна, битва вовсе не закончилась!

Обернулась и вздрогнула, увидев на поляне Лайриса. Он бился с рычащей ведьмой, заставляя меня цепенеть от ужаса. Пару раз черный жгут чуть ли не касался его ног, но мужчина успевал перехватить его лезвием зачарованного меча. Какими точными и верными были его удары! И ослепительного блондина вовсе не смущал облик колдуньи. Вскоре он схватил ее за горло, бросил на снег и, не смотря в ее глаза, всадил меч в грудь. Ведьма рассыпалась пеплом. Над поляной повисла тишина.

Прошло мгновение, и снег засиял ровным светом. Яркая вспышка заставила на миг прикрыть глаза, а когда я снова смогла видеть… Снежноцвет! Он появился прямо между мной и Лайрисом. Сверкали хрустальные лепестки, словно самоцветы, белым бархатом казались листья. Нет на свете ничего прекраснее этого цветка, распустившегося в снегу! Руку протяни, и вот оно – долгожданное чудо, которое можно растворить в воде и спасти маму.

– Ты ведь знаешь, Илаева, что он по праву принадлежит мне, – раздался спокойный голос Лайриса.

Наши глаза встретились. Знаю. Это он без замедлений переплыл озеро и победил ведьму. Победа была честной. Только внутри, в глубине сердца, теплится самая последняя надежда, что блондин сжалится. Но чуда не произошло, когда Лайрис оказался возле цветка. Замер, вскинул на меня глаза.

– Что, даже не будешь возражать и просить? – усмехнулся Лайрис, за что захотелось подойти и его ударить. Со всей силы. Так, чтобы дыхание сбилось, а кулак долго ныл и болел.

Но я сдержалась. Понимаю, что злюсь-то я на себя. Не рассчитала сил, не добыла получше оружие, не набралась нужного мастерства, чтобы справиться… Только разве об этом думаешь, когда мама умирает?

Лайрис же, действительно, достоин снежноцвета. Заносчивый? Да. Несносный? Есть и такое. Но это не лишает его сердце храбрости. Жаль, что великодушия в этой каменюге не оказалось. Наверняка ведь знает, зачем мне нужен цветок, слухи по деревне расходятся моментально.

Я закусила губу едва ли не до крови, чтобы позорно не расплакаться.

– Нет, – ответила тихо и спокойно.

А может, стоит? Упасть на колени и вымолить цветок? Не для себя, для матери. Давай же, Ульяна, решайся! Разве это позор – просить о помощи, пусть и врага?

Почему же я стою, сжимая ладони, смотрю в его глаза цвета неба и молчу? Нет сил отвернуться. И нет подходящих слов, чтобы умолять отдать цветок. Что уж говорить о невовремя проснувшейся гордости? Ее во мне явно больше, чем разума.

Только ведь если попрошу и Лайрис вдруг сжалится, какова будет цена, которою придется заплатить?

Но разве это имеет значение? Я вдохнула, собираясь переступить через себя. Лайрис тем временем прикоснулся к цветку.

– Зачем он тебе? – вырвалось у меня.

Блондин выпрямился, окутал цепким взглядом.

– А не знаешь?

– Жениться собрался?

– Какая догадливая! – ехидно заметил он.

– Для этого тебе вовсе не нужен снежноцвет. Пальцем помани, любая согласится, – выпалила я, смотря на сияющий цветок.

– Любая, говоришь? – как-то горько усмехнулся Лайрис.

– Да.

– Даже ты?

Я открыла рот и уставилась на него. Даже про зачарованный снежноцвет, с которого не сводила глаз, в это мгновение забыла.

– При чем тут я?

Лайрис как-то обреченно вздохнул и тряхнул головой, отчего мое сердце забилось так, что казалось, даже блондин его слышит.

– Так, что? Зачем?

Надежда вновь вспыхнула с небывалой силой. А вдруг откажется? Ночь-то волшебная! Ну, пожалуйста, пусть случится чудо. Маленькое, светлое, доброе… Таким оно и должно быть!

– Проблема в том, Илаева, что девушка, которой принадлежит мое сердце, меня не любит. И да, мне нужен этот проклятый цветок! – почти прорычал он.

Я моргнула и снова неверяще уставилась на него. Да быть такого не может! Чтобы Лайрис да не получил того, что хочет… А уж тем более девушку завоевать… В любой другой раз я бы подумала, что он шутит, но сейчас мужчина был серьезен, как никогда. И я поняла, что как бы не умоляла, он не уступит.

Лайрис наклонился, сорвал полыхающий снежноцвет, выпрямился.

Вот и все, Ульяна! А ты верила в чудо! Глупая, наивная девчонка! На глазах вспыхнули злые слезы, обожгли, и я до боли закусила губу.

Лайрис подошел ко мне. Собирается издеваться? Хочет похвастаться победой? Да мне уже все равно. Я как представлю, что придется вернуться домой к братишкам и маме… К горлу подкатил ком, и я постаралась дышать чаще, чтобы не сорваться. Нельзя показывать свою слабость.

Лайрис посмотрел в мои глаза, протянул цветок…

– Что ты видишь, Илаева?

– Снежноцвет, – отозвалась я.

Только бы не расплакаться! Не сейчас. Не при нем.

Лайрис улыбнулся.

Чего это он?

– Держи.

Хрупкий белоснежный цветок коснулся моих заледенелых рук.

Это он мне его подарил? Я смотрела на снежноцвет и отказывалась в такое верить. Значит, я спасу маму? Наши глаза в который раз встретились.

– Свадьба через месяц. Весны ждать не будем, – заявил он, задумчиво запуская руку в свои белоснежные прядки волос.

– К-какая свадьба? – от неожиданности я даже начала заикаться.

Лайрис закатил свои неподражаемые глаза.

– Наша, Илаева, наша!

– Чего? – опешила я от такой чудесной новости. – Да я ни за что на свете…

– Что ты видишь, Илаева? – ухмыляясь, спросил блондин.

– Я уже ответила.

– И?

Я непонимающе уставилась на него.

– Магия у него какая?

Мамочки! Руки у меня задрожали, дыхание сбилось, а коленки ослабли.

– Так ты… Так я… Так…

Нужных слов у меня не находилось. Как можно поверить в то, что еще одна моя самая тайная мечта так легко исполнится? Человек, которому до меня, казалось, нет дела, и в которого я давно и безответно влюблена, признается в своих чувствах? А если этот человек – Лайрис? Да мне легче поверить, что можно поймать падающую звезду! Но блондин стоит рядом, улыбается и смотрит то на меня, то на снежноцвет в моих руках.

– Ты ведь меня любишь, Илаева. Мы оба это знаем. Иначе волшебный цветок стал бы самым обычным.

Что ему сказать?

– А ты меня?

– Самый идиотский вопрос, который ты могла задать, – закатил глаза блондин. – Для кого я, по-твоему, снежноцвет-то добывал, а?

Я промолчала, осмысливая сказанное.

Сердце билось, как заполошное, ноги подкашивались.

– Знаешь, давай-ка лучше не будем ждать месяца, а пряма завтра… Или даже лучше сегодня, в Ледяную Полночь, поженимся, – предложил он, нежно касаясь пальцами моей щеки. – Согласна?

Я зажмурилась. Послышался вздох.

– До чего же ты недоверчивая, Илаева!

– Ульяна, – поправила я.

– Хорошо. Ульяна Льдистая, согласись, что звучит?

– Врежу, – предупредила я.

– Лучше снежноцвет спрячь, – посоветовал Лайрис. – И почему у тебя руки опять ледяные?

Мужчина поднес ладони к губам, поцеловал и, ухмыляясь, достал мои варежки. Я улыбнулась. Где только нашел? Я убрала цветок за пазуху и натянула варежки. Неожиданно увидела порез на его шее, охнула.

– Ты ранен?

– Заживет, – отмахнулся он.

– А зелье где?

Я сама видела, как он покупал его у знахарки, когда приходила за очередным травяным отваром для мамы. Снадобье было редкое и стоило, как дом, в котором я жила, но оно заживляло любые раны.

– Нет его, – отозвался Лайрис, потянув меня за рукав.

В мою душу закрались нехорошие подозрения.

– Там, у озера, был ты?

Вопрос прозвучал почти шепотом.

Блондин молча сделал шаг и прижал меня к себе.

– Ты чуть не умерла, Илаева! Как можно быть настолько безрассудной? Там же мавки! Говорил же – вернись. Достал бы я для тебя этот цветок! – выдал он, поглаживая мою растрепанную косу. – Но ты упрямая, как…

Я решительно выбралась из его объятий и направилась в сторону леса. И за этого невыносимого типа я согласилась выйти замуж? Интересно, все люди от любви глупеют?

Далеко уйти не получилось. Лайрис меня нагнал, притиснул к ближайшему дереву. Я нахмурилась, но больше для вида. Сбегать от этого мужчины я не собиралась.

– А награда жениху? – его дыхание коснулось моей щеки.

– Что, прямо здесь? – возмутилась я.

Его губы накрыли мои, сметая все сомнения. Земля решительно уплыла из-под ног. Как же сладко-то! Никто и никогда меня так не целовал – нежно, горячо, страстно. Так, что кажется, будто сердце бьется не в груди, а в горле. А затем… нет, я все-таки когда-нибудь его придушу и стану вдовой. Ну нельзя перекидывать девушку, пусть ослабевшую и разомлевшую, на плечо и нести, как мешок картошки! Но, похоже, сегодня я его добыча.

Я вздохнула, решив не спорить с Лайрисом, извернулась и достала снежноцвет, погладила его по хрупким сияющим лепесткам, потом провела рукой по светловолосой макушке жениха.

– Илаева, еще раз сделаешь что-то подобное, и брачная ночь будет здесь и сейчас! И то, что мы ночью зимой в лесу, меня не остановит, – припечатал блондин.

Я закатила глаза и мечтательно улыбнулась. Мой! И пусть хоть кто-нибудь мне скажет, что чудес не бывает! В глаз дам. Обещаю.

КОНЕЦ!

Ледяное сердце

Аннотация:

Кто в наших краях не слышал историю об Охотнике с ледяным сердцем? Из-за чужих злых чар он не способен любить. Встреча с ним означает гибель. Никто больше не станет ради него рисковать собой, желая помочь и спасти.

Я и не думала никогда, что однажды накануне Ледяной Полночи, мне не оставят выбора. И что я отправлюсь в заснеженный лес искать свою судьбу. И ей неожиданно окажется мужчина из самой страшной сказки на свете.

Но разве я способна отступить, когда искренне полюбила? Я точно знаю: любовь сильнее всех злых чар! И именно она способна растопить даже самое ледяное сердце!

– И многие смельчаки отправлялись в Ледяную Полночь искать дорогу к счастью. Говорят, что стерегла ее чародейка с каменным сердцем. И лишь единицы возвращались, не поддаваясь ее чарам. Звенел по утрам колокол чуть ли не в каждой деревне, возвещая о новых смертях. Бояться стали люди, таяла храбрость в их сердцах, прятались они по домам и больше не искали в колдовскую ночь свою судьбу.

Много воды утекло с тех пор… Настало время, когда люди совсем перестали верить в волшебство, и оно от них ушло.

Но жил в одной деревне юноша – охотник. Собой он был прекрасен, а сердцем – смел. Может, и пугали его чары Ледяной Полночи, но желание подарить людям надежду было сильнее. Ступил он на заветную дорогу, встретился с чародейкой, победил, но убивать не стал. Был он великодушен, за что и поплатился.

Коварна оказалась чародейка. Сказывают, что убеждала она его остаться, признавалась в любви, уговаривала забыть земные тревоги и радости, обещала дать стрелы, разящие без промаха. Только разве он послушался? Тогда чародейка сделала вид, что отпускает храброго юношу и даже поможет ему вернуть людям волшебство. Для этого всего лишь и нужно – коснуться ее рукой, и получит он частицу магии. Юноша так и сделал. И в тот же миг окутали его чары, заморозили.

И сердце у него теперь ледяное, застывшее, любви не знавшее… Нет в нем ни жалости, ни страха, ни радости…

Голос нянюшки звучал убаюкивающе, ласково. И даже разыгравшаяся за окном буря, бросавшая в слюдяные окна пригоршни снега, казалось, на время притихла и прислушалась.

Часть девушек, находившихся в горнице, сладко зевала, не особо прислушиваясь к нянюшкиным сказкам. Их волновало, чтобы не спутались нити при вышивании. Как-никак, большинство из присутствующих готовило приданное и следило за тем, чтобы стежки ложились ровными.

Любава, голубоглазая и светловолосая, дочь купца Апполы и лучшая подружка моей сводной сестрицы Мирославы, откинула тугую косу, перевитую ярко-синими лентами, поправила свечу, оплывающую в кружке, и затянула невеселую песню о девичьей доле.

Я обреченно вздохнула, натянув нить, что накручивала на прялку, и порезала палец. Капля крови слегка замарала пряжу. Я поморщилась и понадеялась, что никто моего промаха не заметил. Мачеха у меня злющая, увидит хоть один недостаток в пряже – мало не покажется. Нет, я ее не виню. Мачехи… они все такие, даже в сказках. Не любят чужих детей, не дарят даже частицу тепла, хотя вроде бы это несложно.

Матушка, когда была жива, всегда говорила, что сердце у человека – как солнце. Сколько ни отдавай жара и любви, не убудет, лишь станет больше. Иногда я сомневаюсь, есть ли у Агарьи, моей мачехи, сердце. И если имеется, из чего оно сделано? Из камня, который мне не проломить? Или изо льда, растопить который невозможно?

Песня Любавы закончилась, и девушки затянули следующую, не менее тоскливую. Я бы лучше послушала нянюшкины сказки. Но Мирослава с подружками лишь посмеивались над старушкой. Сводная сестрица уже взрослая, почти невеста, какие тут сказки? Наверняка на днях к ней кто-нибудь придет свататься. Еще бы! Мирославе в приданое достанется отцовский дом и сундук золота, не считая многочисленных перин и вышитых сорочек. Мне же замужество не светит. Кто возьмет бесприданницу? Мачеха убедила отца, что в приданном я вовсе не нуждаюсь. А он, влюбленный, потерявший разум, слушает ее сладкие речи, в которых мне чудится змеиное шипение.

Я достала шерсть из корзины, закрепила на прялке и подавила очередной вздох. Спину уже ломит от натасканных сегодня ведер с водой, и глаза слезятся. В углу, где я сидела, света мало, но зато иногда можно отвлекаться и смотреть на узоры, оставленные на окнах. Красивые, вычурные, ажурные... В детстве я верила, что по свету гуляет Охотник, который выпускает белые стрелы. Те летят, подхватываемые северными ветрами, рассыпаются снежными хлопьями. Жаль, что сердце у этого Охотника ледяное.

Хороша нянюшкина сказка! Так в душу западает, что начинаешь невольно верить, что где-то этот Охотник есть. И ждет свою суженую, которая сможет растопить его сердце, согреть, уничтожить злые чары. Раньше же он тоже был человеком…

– Анна, принеси свечи, закончились, – крикнула Мирослава, и я от неожиданности вздрогнула.

Отложила работу, поднялась и выскользнула из горницы. Половицы в доме, укрытые лоскутными половиками, поскрипывали, дополняя песню снежной стихии. Я нырнула в чуланчик, нашла свечи и уже собралась было выйти, как услышала приближающиеся шаги. Затаилась, сама не зная, зачем.

– Ох, не повезло девке, – раздался голос нашей кухарки Липы, дородной и румяной, как пирожок.

Лишь она да старая нянюшка меня жалели да изредка баловали.

– Думаешь, отдадут нашу Аннушку за Фрола?

– Хозяйка уж сосватала. Завтра придет…

Я сжала пальцы в кулаки, все еще не веря услышанному. Сердце ухнуло вниз, я опустилась на колени и постаралась перестать дрожать. Очень уж хорошо представляла, кто такой Фрол – вдовец, похоронивший четырех жен. Ни одна и года не прожила, как вошла в его дом – богатый, добротный, но… На селе такие слухи ходили, что он с женами делает – одни другого страшнее. И как быть? Что делать? Отговаривать мачеху бесполезно, а батюшка еще в отъезде. Да и не станет он меня слушать, как заколдованный ходит. Уж чем его Агарья приворожила? Не знаю. Бежать? Куда? Нет у меня ни родных, ни подруг. Да и зима за окном. Метель такая, что света белого не видно.

Но решаться надо сейчас, потом будет поздно. Запрет меня мачеха в горнице до самой свадьбы. Я вздохнула. Главное – успокоиться и мыслить разумно, не поддаваясь чувствам. И значит сейчас не подать виду, что я что-то знаю, ни в коем случае не выдать себя. А когда все заснут, собрать котомку и… идти. Лучше замерзнуть в метели, чем… Мысли путались, и чтобы перестать паниковать, я взяла свечи и вернулась в комнату.

– За смертью тебя посылать, – ворчливо сказала Мирослава, звеня бусинами на расшитой повязке. – Мы уже закончили все, расходимся. Пора к Ледяной Полночи готовиться. А ты здесь убери да на кухню иди Липе помогать.

Девушки разошлись, нянюшка поправила платок на голове и внимательно посмотрела на меня.

– Дверь-то прикрой, сквозит…

Я выполнила ее просьбу, собрала пяльца и разбросанные по лавкам клубки, взялась за веник.

– Бежать тебе надо, – неожиданно сказала нянюшка.

– Что?

– Недоброе она затеяла. Не знаю что, но…

– Меня за Фрола замуж хотят отдать, – всхлипнула я, не сдержавшись.

Уж от нянюшки скрывать такое точно не стоит. Она нахмурилась, вздохнула.

– Тропинку, что за старым дубом начинается, знаешь?

– Да.

К чему этот вопрос?

– У тебя два выхода, Аннушка. Пойти по ней и надеяться, что тот, кто встретится тебе на пути, не убьет. Или же… выйти замуж за Фрола и умереть.

– А может батюшка...

– Нет. Метель такая разыгралась, что он нескоро вернется. Да и станет ли вмешиваться? Сама знаешь, приворожила его Агарья, каждому ее слову верит. Решать тебе, Аннушка.

Я подумала и снова всхлипнула. Страшно. Куда ни поверни, что ни выбери – страшно. До темноты в глазах.

– А кто может встретиться на тропинке?

Мой голос звучал сипло и тихо.

– В Ледяную Полночь – кто угодно. Твоя матушка встретила твоего отца, – нянюшка смахнула слезу. – А Лизавета, дочка старосты, смерть. В любом случае, ты отправляешься искать судьбу.

И хотелось бы верить, что она будет лучше той, что уготовила мне мачеха.

***

Пока я шла до заветного дуба, было не страшно. За спиной маячила огнями деревня, из небольшой котомки я доставала сдобные сухари с маком и хрустела, пытаясь себя приободрить. Метель уже стихла, на небе высыпали яркие звезды, но я знала, что это затишье ненадолго. Буря вернется через час или два, снова наметая сугробы. Я и сейчас в них проваливалась, пробираясь к дереву. Остановилась и отдышалась, потрогала шершавую кору, оглянулась. И немножко, самую чуточку, позволила себе побояться.

За деревьями мелькали огни, такие желанные, манящие, но мне туда путь заказан.

Тропинка, как ни странно, была не заметена снегом. Будто бы ветра обошли ее стороной. Может, и правда, волшебная? Я всегда верила в чудеса, пусть они со мной и не случались. А в Ледяную Полночь на сказку надеешься больше, чем следовало бы. Да и что мне еще остается?

В лесу было подозрительно тихо. Даже ветер не гулял среди голых веток. Крючковатые, а чаще всего тонкие и черные, они казались мне жуткими. Но главное – не сойти с тропинки!

Шла я безумно долго, или мне так показалось? Сухари, по крайней мере, закончились, а сбитень, настоянный нянюшкой на травах, я берегла. Непонятно, сколько мне еще плутать. В ночь, когда наступает Ледяная Полночь, мир меняется, время растягивается, а самые заветные желания исполняются. Это каждый знает. Но не каждый в подобное верит.

Тропинка все тянулась и тянулась, а потом я увидела… оленя. И даже растерялась. Могучий зверь бил копытами, смотрел по сторонам огромными темными глазами, но уйти не мог. Рога запутались в ветках. Я осторожно подошла.

– Не бойся, я помогу.

Зверь фыркнул, насторожился. Я потянулась к веткам, стала отодвигать. Олень послушно стоял и не пытался мне мешать. Умный. И я почему-то совершенно его не боялась, хотя должна бы. Рогами может так ударить, что смерть встретишь. А какие у оленя знатные копыта…

Я освободила зверя, развернулась и сдавленно охнула. В десяти шагах от меня стоял мужчина с натянутой на тетиву лука стрелой. Я, не думая, заслонила зверя, потому что убивать его нельзя. Он такой красивый, сильный и… мне понравился. Против я. Вот.

– Уйди, – голос отдавал таким холодом, что я невольно поежилась. – Олень – моя добыча.

– С чего бы? Я его первая встретила. Так что он – моя добыча. И я его намерена отпустить.

В лесу воцарилась тишина. Я же рассматривала незнакомца. Черты лица острые, угловатые, но глаза ясные, синие. Только… лед в них. Будто и неживой мужчина передо мной стоит. И легкий белый полушубок, расшитый серебряными поблескивающими нитями, лишь добавляет ему холода.

– Смелая, – внезапно сказал он, опуская лук.

Олень, словно почувствовав, что свободен, рванул в чащу.

– Ты не замерз? – вопрос возник сам собой.

Мужчина удивленно приподнял брови.

– Замерз?

– Ну да. На тебе ни шапки, ни шарфа, ни варежек. Вот, возьми мои рукавицы, – я подошла и протянула их незнакомцу.

Мужчина уставился на меня и… расхохотался. Смех у него был звонкий, чистый. С дерева посыпался снег, и я недовольно отряхнула его с воротника и шапки.

– Ты хоть знаешь, кто я? – спросил он, резко перестав смеяться.

– Моя судьба.

– Кто?

В синих глазах опять сквозило удивление.

– Моя судьба, – терпеливо пояснила я.

Он сощурился, оглядел меня с ног до головы.

– Приданного нет, ты уж извини, но хозяйство я вести научилась. Могу обеды варить, прясть, полы мыть, кур кормить, – я щедро перечислила то, что сочла нужным, решив не упоминать, что с остальными домашними заботами у меня проблемы. Большие.

Незнакомец потряс головой, словно отгонял от себя мираж.

– Я – не твоя судьба. Уходи, пока жива.

Голос звучал раздраженно, глухо, а его пальцы побелели, сжимая тетиву лука.