Текст книги "Она нашла себя (СИ)"

«Дома ли он? Наверно, я покажусь ему наглой, потому прихожу так часто…».

Но через 5 минут она забывала о своей наглости, оставался лишь вопрос о местонахождении Толи.

Одевшись, Лена стояла перед длинным зеркалом в прихожей и рассматривала себя, останавливаясь на каждой детали. Черные джинсы, нежно-бирюзовая кофточка с короткими рукавами. Нежные тени под кофту.

– Думаю, ему всё понравится, – обнадежила она себя. И упорхнула из квартиры.

Сначала она сходила в магазин, чтобы купить Толе что-нибудь сладкого.

«Он меня вечно подкармливает и спасает. Надо ему тоже подарок сделать. Поблагодарить!» – с улыбкой думала она, заходя в подъезд с маленьким тортиком в руках. Но, по правде, ей просто хотелось сделать приятно человеку, в которого она влюблена. Лена это прекрасно понимала.

Весело и торжественно встав около двери Толи, она позвонила. Сердце её бешено застучало.

«Не открывает… Неужели, ушёл» – загрустила Лена, но позвонила ещё раз. Сердце заработало спокойнее.

Послышались шаги. Анатолий открыл. Он был бледным, волосы слегка взъерошенными прядями светились от солнца, ворвавшегося в коридор с открытого балкона. Он был только в штанах.

«Такой мужественный… Хотя, в майке он такой же» – заговорила молодость и красота в её душе.

Анатолий улыбался сонно и радостно.

– Я тебя разбудила… Извини, пожалуйста… – раскаивающимся голосом произнесла она.

– Ничего! – ответил его голос с хрипотцой спросонья. – Просто сразу не понял, что кто-то ко мне пришёл, а потом подскочил, штаны надел и к двери, – улыбнулся Толя. – Заходи скорее.

– Давай позже зайду. Нехорошо как-то!.. То вечером отдыхать не даю, то утром – поспать, – заволновалась Лена.

– Ты и ночью мне спать не давала, – игриво и с нежным упрёком ответил Толя.

Лена ничего не поняла.

– Это как? У тебя бессонница из-за моих проблем?..

– Нет. У меня бессонница из-за твоей красоты, – также игриво продолжал он.

– Толь, не мучай меня загадками!.. В этом ты мастер, – с тревогой в глазах и улыбкой от комплимента выпалила она.

– Хорошо!.. – интригующе улыбнулся он и сделал короткую паузу. – Я завершил работу. Дописал твой портрет.

Несколько секунд она просто улыбалась от счастья, а потом медленно, словно ещё не отошла от приятной новости, сказала:

Ого! Так быстро я не ожидала!

– Не мог я от тебя оторваться! – весело вторил Толя. – Да и зачем? Я любовался тобой, пока рисовал. И был счастлив… – теперь он не улыбался. Он покраснел и посмотрел на Лену. Она же не скрывала со вчерашнего вечера в своих взглядах любовь к нему.

«Видит ли он в моих глазах, что я чувствую?» – спросила она его взглядом. Но ей этого не хватило. С каждой секундой напор любви готов был вырваться из заточения стен и решёток.

– Ты видишь в моих глазах, что я чувствую?..

Глаза его сосредоточенно слушали. Да. Именно глазами сейчас он слышал её слова. Брови его подскочили. Он молчал. Не позволял себе говорить.

«Я не могу признаться ей, пока она с ним! Только, когда она будет свободна!..» – нервно думал Толя.

Нежно он прислонил пальцы к её губам, чтобы она больше ничего не говорила. Лена от непонимания опустила глаза и повиновалась.

– Ты хочешь посмотреть на него? – спокойно спросил он.

– Да. Очень! Я тебе… кстати, тортик принесла. Его на кухню отнести?

– Мне – тортик? – радостно удивился он. – Спасибо тебе большое. Давай. Я сам отнесу.

Лена передала торт из рук в руки.

– Только мы вместе его прикончим! – Толя пытался развеселить Лену. Да и себя заодно.

– Думаю, это легко. Он маленький, – с натянутой улыбкой произнесла она.

Они прошли из кухни обратно в комнату. Вместе подошли к небольшому накрытому портрету.

– Надеюсь, тебе хоть немного понравится, – сказал Толя, как говорят большинство творческих людей, сомневающихся в своём таланте.

И вот перед глазами Лены её портрет. Она подходит к нему, потом отходит подальше, чтобы рассмотреть со всех точек и расстояний. Она пожирает его глазами, словно перед ней чудо из чудес. Портрет яркий, сочный, безукоризненный, со своим стилем. Лицо прорисовано настолько верно, что кажется, что перед ней зеркало и она смотрится в него.

На неё смотрела Лена, но только из другого мира. Из чудесной сказки!

«Она улыбалась и грустила одновременно. Выражение лица было уставшим, но милым и добрым, как у матери, которой вернули детей после долгого расставания. Девушке с таким лицом хотелось довериться и отдать себя в её руки.

Черные волосы спадали на плечи лёгкими блестящими и аппетитными локонами. Они были, как живые. К ним хотелось прикоснуться. Вместо ресниц красивые черные перышки. На нежном румянце выделялись несколько хрустальных слезинок.

Обрамляла портрет рамка из павлиньих перьев».

Ничего идеальнее и фантастичнее Лена не видела.

– У меня слов нет! Ты умеешь переносить в сказку! Не помню, кто сказал, что красивое произведение искусства не нужно сдабривать тысячами слов похвалы, метафорами и эпитетами. Не нужно подбирать слова. Достаточно сказать «Прекрасно!» и человек, сотворивший шедевр, будет очень доволен, – восторгалась Лена.

– Согласен. Но многие художники, наоборот, любят, когда их произведение оценивают, разбирают каждую деталь до мельчайших подробностей, когда пытаются сравнить с каким-то общепризнанным шедевром, или даже говорят, что его произведение лучше. Что теперь его картины будут эталоном, примером для сравнения и подражания. Мои работы просты. И я этому рад.

– Я в восторге. И мне не нужны другие мнения. Спасибо, Толь.

– Не за что! Твоя улыбка – моя награда.

– Хотела спросить. Что значат перья вместо ресниц, павлиньи перья?

– Перья – свобода. Я рисовал их, пытаясь направить твои мысли на освобождение от ненужного и тягостного.

Лена согласно кивнула и вздохнула.

– Слёзы – сама понимаешь – это боль. А улыбка сквозь слёзы – будущие мгновения счастья, которые обязательно пробьются и дадут ростки через боль, чтобы потом её совсем победить… Что касается павлиньих перьев… Ими я пожелал тебе яркой жизни, которую ты сама создашь себе, и больше не будешь впадать в депрессии.

– Толя, лучше сказать и пожелать нельзя! Думаю, этот портрет поможет мне. По-другому и быть не может.

И через минуту добавила:

– Я как раз сегодня собираюсь поговорить с Эдуардом. Можно я расскажу ему о тебе тоже?

– Если нужно – расскажи. Но зачем?

– Нет… Я ничего не буду говорить. Ты прав, – отрывисто проговорила она, отворачиваясь от него. – Я лучше пойду.

Тогда он быстро подошёл к ней и обнял со спины, прижал к себе.

– Не уходи, прошу… Прости, что задал вопрос. Не думай, что я к тебе равнодушен. Нет! Леночка, наоборот. Но тебе нельзя говорить мне, что ты любишь меня.

Лена трепетала от его дыхания и слов.

– Почему нельзя? – шёпотом спросила она и положила поверх его рук, обнимающих её талию, свои руки. – Я люблю тебя. И буду говорить тебе это!.. – она старалась повернуться, чтобы посмотреть на него, но Толя не давал этого сделать. Он был счастлив.

– Скажи ему обо мне. Я хочу, чтобы он знал всё… – шепотом сказал он. – Но будь осторожна. Если он будет кричать на тебя или бить, вырывайся и беги ко мне.

Лене всё-таки удалось повернуться к нему. Он выпустил её из нежных и страстных объятий.

– Обещаю. Но, почти уверена, что Эдуард не способен на ярость, которая доходит до кулаков. Мы, наверно, просто поругаемся.

– Так лучше.

Они сели на кровать и с минуту молчали, глядя в пол.

«Надо завести разговор о чём-нибудь другом!..».

«Музыка!» – взволнованно подсказал ей внутренний голос, когда она увидела музыкальный центр на невысоком шкафчике для книг и посуды.

– Что ты любишь из музыки? Что слушаешь последнее время?

– Есть диск с инструментальной музыкой. А портрет я писал под любимые мелодии: Paul Mauriat – If You Go Away и Kenny G – Peace.

– По-моему, я знаю «Peace». Люблю инструменталку. Можно включить?

– Конечно.

Лена включила музыкальный центр. Диск оставался в дисководе с ночи. Она выбрала мелодию, посмотрев, какая она по счету во вкладыше от диска. И подошла к кровати.

Музыка звучала на всю комнату, разливаясь и одухотворяя. Лена смутно помнила её. В семнадцать лет она заслушивалась такой музыкой.

Лена посмотрела на Толю, прикоснулась к его волосам и несколько раз провела по ним, чтобы он расслабился. А потом легла на кровать, ожидая, что он сделает то же самое. Но он смотрел на неё, не торопясь присоединиться.

– Не бойся меня. Ложись рядышком.

Толя молча лёг, но было видно, что в нём борются смущение и чувственность. Он сумел их побороть. Смущение, чтобы выглядеть достойней, чувственность – чтобы справиться с собой и не зацеловать Лену. Он никогда не мог принять того, чтобы женщина принадлежала нескольким мужчинам сразу. Чистые отношение – залог взрослых, настоящих чувств.

Лена думала, что он снова обнимет её крепко-крепко, но на напрасно ждала. Ей было даже обидно, но она держалась.

Давно уже звучали другие мелодии, а они всё лежали, слушали и думали. Было столько прелести в зарождающемся чувстве, в новых эмоциях, душевных волнениях.

Внезапно он повернулся к Лене и разглядывал её – готовую к чему-то хорошему, готовую взлететь и не возвращаться.

Он прилег к ней вплотную и сказал:

– Повернись ко мне спиной. Я хочу сделать тебе красивые крылья.

– Вдруг они уже есть у меня? Может, я твой ангел? – лукаво спросила она и повернулась к нему спиной.

Толя рассмеялся:

– Конечно! Они у тебя уже есть. Я их приукрашу.

И до вечера он гладил её спину со всей нежностью. Лена прикрыла глаза и отдалась невинному наслаждению. Она и не думала, что без поцелуев и других манёвров, мужчина может так упоительно подарить свои чувства.

***

Лене так не хотелось уходить от него. Тут её пригрели… Да и он волновался.

Перед её уходом они специально обменялись номерами мобильных телефонов, чтобы быть на связи, если что.

– Кстати… Я могу потом забрать портрет? Я же не знаю, как вы – художники – всё это для себя решаете, – с тёплой улыбкой спрашивала Лена.

– Я пока не могу ответить на этот вопрос… – уклонился Толя. – Чуть позже.

– Какие мы! Ну и ладно! – пошутила она. – Можно тебя обнять?

– Даже и не знаю! – засмеялся он.

– Почему?

– Я ж растаю. Кто потом меня собирать будет?

– Ладно… Но я всё равно доберусь до тебя! – пригрозила она и засмеялась.

***

Эдуард был дома, когда Лена спокойно открывала дверь ключом.

Он уже успел проверить холодильник и плиту. Сейчас сидел и с удовольствием кушал макароны с курицей. Он был рад и этому после работы.

Лена прошла на кухню и сказала ему «Привет».

– Привет, – Эдуард пристально осматривал её с ног до головы, словно она была подопытной мышкой. – Где ты была?

– Когда ты поешь, мы с тобой поговорим. Так нужно, – серьёзно произнесла Лена. Она морально настраивала себя на этот мини-подвиг, необходимый для поворота.

– Хорошо… – ответил Эдуард. Еда ему в горло не лезла. Рука с вилкой застыла на полпути в нерешительности и удивлении от происходящего. Лена не видела его растерянности. Она ушла в спальню.

Глава 11.

Жизнь – это череда выборов.

Мишель Нострадамус

*

Либо вы часть решения, либо вы часть проблемы.

Элдридж Кливер

*

Всё, что изменяет нашу жизнь, – не случайность. Оно в нас самих и ждёт лишь внешнего повода для выражения действием.

А. С. Грин

*

Жизнь – это непрекращающееся рождение, и себя принимаешь таким, каким становишься.

Антуан де Сент-Экзюпери

Оставив в раковине грязную посуду, Эдуард поспешил к Лене.

– Что случилось, Лен?

– Ты садись… – она выждала паузу. Эдуард как раз сел. – Мы с тобой больше не должны встречаться.

Эдуарда словно по голове стукнули чем-то тяжелым…

– Почему? – недовольно спросил он.

– Я объясню. Ты только выслушай!..

– Но почему ты хочешь расстаться? Неужели я не любил тебя всё это время? – всё больше не понимая и нервничая, вспыхивал он. – Или я что-то не так делаю? Скажи… – чуть тише заговорил он, но с отчаянием. Лене стало его так жалко, но она не имела права отступать. Всё было начато.

– Виновата я. Потому что поздно поняла, что последнее время между нами – не то, что нужно мне. Я не люблю тебя, оказывается… Да и ты только думаешь, что любишь. А у нас просто сожительство, которое приносило пользу обоим. Всё, возможно, и дальше продолжалось бы… Но мне помог всё это понять один человек.

– Что же за помощник? – снова вспыхивая, злостно спросил Эдуард.

– Его зовут Анатолий. Он живёт в нашем подъезде.

– Понял, кто это… Как-то видел парня, который поднимался выше. Ничего! Хорошего себе подобрала! – язвительно, с усмешкой, повышая голос, говорил он.

Лена молчала. Её тоже хотелось побольнее уколоть Эдуарда, но она не стала этого делать, сохраняя к нему уважение. Она старалась спокойно разобраться и разойтись. Эдуард ждал ответа, но уже понимал, что его им не удостоят. Он же молчать не мог:

– Это конец?

– Да… Другого ничего не выйдет. Моё сердце поменяло замок. Новый ключ не у тебя… – медленно сказала она, пытаясь закрыться от него правдивыми лирическими отступлениями.

– Хватит! Зачем красивые фразочки?! – встал Эдуард и начал метаться по комнате. – Влюбилась в другого – вот как это называется! Если ещё короче – измена! – кричал он грозным, уставшим от всего этого голосом.

– Я не хотела… Теперь такие сравнения – часть меня. Я изменилась… Предположим, я сосуд. И все мы сосуды, – начала Лена, как учительница объясняет тему в школе. – В прошлом я наполнялась тобой, твоими мыслями. А ты – мной. Но теперь этого не может быть. Я буду одной, или буду с ним. Ещё не знаю, как всё сложится. Главное – я уйду от тебя, чтобы не делать тебе больно…

– Уходи! Лишь бы больше не слышать тебя! Так противно! – с горечью, чувством отвращения и брезгливости, ответил он. – Ты точно изменилась!

Эдуард резко отошёл к окну.

– А ты не боишься, что ты им наполнишься, и снова пойдешь дальше, забывая и губя его? Или он разлюбит тебя слишком быстро? – немного подумав, спросил Эдуард.

– Если всего этого бояться, то лучше тогда о любви совсем не думать… – со вздохом произнесла она. – И жить одному. Мы по натуре – эгоисты – себя не предадим.

– Тебе легко рассуждать… Ведь не тебя предали… А мне вот о любви совсем думать не хочется. Я остановлюсь на твоей теории про эгоиста, который себя не обидит и в обиду не даст. Хорошо, что подала мне такую хорошую идею!.. Уезжай. И пусть мы больше никогда не столкнемся по жизни! Пожелать тебе счастья не могу, потому что ещё тобой наполнен, если считать ещё по одной твоей теории. Но желаю счастья заранее!

– Спасибо… Будь тоже счастлив! – опустив глаза и угасая, ответила Лена. На душе было мрачно.

– И ещё… Помнишь, ты говорила, что я вхожу в рецепт твоего счастья?

– Да. Помню…

– В следующий раз, пожалуйста, не бросайся такими милыми словами, а хорошо прежде подумай! Мне жаль новую жертву. Просто мужская солидарность!

– Понимаю…

Лена ощущала себя, как на экзамене. Девушкой, которая отмучилась и уходит домой с лёгкой душой и внутренним полётом. Она радовалась, что всё прошло даже лучше и быстрее, чем она предполагала.

Сейчас она сидела в спальне и аккуратно складывала вещи в большую сумку с колёсиками.

«Как же я сама её допру? Только такси или Толя поможет… Хорошо, что мама недалеко живет, а не в другом городе. Надо ей позвонить. Предупредить».

Она позвонила ей потом, когда была у Толи дома.

Лена быстро везде прошлась, чтобы посмотреть, что ещё ей нужно забрать из квартиры, в которую никогда не вернется. Эдуард сидел на кухне с ноутбуком и что-то пытался делать, показывая, что отныне ему всё безразлично, что Лена может сколько угодно ходить по квартире и брать, что хочет. Но он только делал вид. Он ждал, что она скоро уйдет, чтобы убрать от себя подальше технику и с грустными мыслями лечь на кровать, повернуться к стене лицом.

Лена в это время писала коротенькое письмо Толе, чтобы вечером ему отдать. Она сделала с помощью листа бумаги формата А4 и степлера аккуратный конвертик и сразу же вложила в него связанный ею давно брелок-цветок, чтобы Толя с удовольствием носил его со своими ключами. А потом вложила листок в клетку с таким содержанием:

«Спасибо тебе за ласку и тепло… Недавно я думала, что ты издеваешься надо мной, интересуешься моей психикой. Но это не так!

Словами не описать, но, если говорить твоим языком, то от своих ощущений и чувств, я могла бы написать такую картину:

«Я лежу на кровати, нежной, тёплой и уютной, завернувшись в ласковое одеяло. Расстелила свои волосы на мягкой, воздушной подушке. И закрыла глаза от удовольствия. Кровать плавно летит вниз, но там ничего нет, ни конца, ни начала. Вокруг меня взлетают и плавают золотистые, согревающие звёзды. Лишь они знают, кто я, что со мной. Некоторые слетают ко мне на кровать, другие – нашептывают мне что-то. Самые добрые – ложатся мне на волосы и зажигаются ещё ярче.

Я продолжаю лежать безмятежно с закрытыми глазами. Может, сплю…

Эта картина называется «Трепет от ласк любимого». Я люблю подбирать названия к картинам, которые не подходят к ним, на первый взгляд. Не всякий, посмотрев на такую картину, поймет, почему у неё такое название. Потому что это личные переживания художника, его символы».

Глава 12.

«Какая сумка тяжёлая получилась…» – думала Лена, поставив сумку на пол в пролёте и дожидаясь, когда Толя откроет ей дверь.

Никаких «Привет» не было. Он сразу же впустил Лену и взволновано спросил:

– Ну что? Всё нормально?

Было ощущение, что его лихорадит, так он переживал.

– Всё хорошо. Мы мирно разошлись, как в море корабли. Он немного покричал, расстроился и ушёл на кухню заниматься своими делами.

«Может, он и, правда, её не любит?..».

– А ты себя как чувствуешь?

– Глова трещит. Но это не важно, ведь всё позади. Тем более, ты рядом! Мне больше ничего не нужно. Я бы вообще не хотела сейчас ехать к маме. Остаться бы с тобой!..

– Лена… Ты же понимаешь, что со мной у тебя будет совсем другая жизнь? – серьёзно и грустно спросил он. И хотел говорить дальше, но Лена перебила его.

– Но ведь я и хочу новую жизнь! Я этого добиваюсь. И ты меня поддерживал.

– Да. Знаю… Но вдруг тебе новая жизнь со мной покажется даже хуже, чем с Эдуардом. Не забывай, сейчас я в отпуске. И мы могли часто быть вместе. Я тебе ни в чем не отказывал. Через неделю я выхожу на работу. И ты поймешь, что я не могу быть рядом с тобой столько, сколько ты хочешь. Не сможешь больше прибежать ко мне в любую секунду. Тебе не откроют и не выслушают. И тебе будет больно. Ты поймешь, что променяла всё на такую же пустоту, – поник Толя.

– Но… – совсем растерялась Лена. – Ты дал мне силы сопротивляться, а теперь прогоняешь. Хочешь показать, что наша встреча что-то значила только для моей жизни, а не для нас обоих… Я поражена!.. Не думала, что это будет со мной, – с огорчением и легким раздражением отчитывала она его.

– Лена, пожалуйста, пойми меня! Ты строишь воздушные замки, окунулась с головой в мечты, но жизнь не такая красивая и послушная!.. Ты влюблена в меня, поэтому мир кажется тебе лучше и отзывчивее. Ты веришь, что у нас всё получится. Ты открыта. И совсем не видишь или не хочешь видеть проблемы, которые могут потом привести к фразе: «Я потратила на тебя всю молодость, а ты, недостойный, не оценил такого подарка и такой жертвы!».

Лена начала задумываться, прав ли Толя.

– Да. Я кинулась в омут с головой. А ты пытаешься меня вытащить обратно, – со слезами прокричала она. – Я не понимаю, зачем тогда женщины живут в этом мире, где им даже не разрешают любить всем сердцем… Вечно наставляют на путь истинный и не дают счастья!.. И ты, любишь меня, но отговариваешь от любви, словно я собираюсь убить человека или банк ограбить! – выпалила она и заплакала, отвернувшись.

«Я так и знал. Она не поймет меня сейчас, как бы я ни старался. И увидит в этом совсем не то, что я хотел. Она и так сегодня понервничала, а я добавил… Потому что не могу не быть честным. Стараюсь предугадать все ошибки, чтобы потом никто не сожалел…» – с болью в груди думал Толя и смотрел, как Лена плачет и от этого её хрупкое тело трясется.

Лена надеялась, что он начнёт извиняться, обнимет её и успокоит. Но всё пошло чуть по другому сценарию. Он ушёл на кухню и вернулся к ней только тогда, когда закипел чайник, и он сделал ей ароматный травяной успокаивающий чай. Всё это время Лена пыталась сама себя успокоить. Ей с трудом, но удалось это. Она не хотела терять его, а, значит, им нельзя было ссориться.

Увидев, что он хочет о ней позаботиться, она постаралась улыбнуться.

– Спасибо! Так чудесный аромат, – сказала она, вдыхая пар чая. – Что в нём?

– Мята и чабрец.

– Здорово!.. Давай сейчас постараемся придти к нужному решению, – предложила Лена.

«Значит, я ей нужен» – спокойно задышал он.

– Я зарабатываю меньше Эдуарда. Ты это давно поняла, я думаю. И не смогу позволить тебе, что позволял он. Ты же привыкла хорошо одеваться, не отказывать себе. И даже, если я начну больше работать для нас, ты будешь со мной разговаривать столько же, сколько разговаривала с ним. Может, даже меньше. На что ты поменяешь свою жизнь? Зачем тебе повторение ошибок?

– Но ты не прав, – начала Лена и поставила чашку с чаем на столик. – Я думала об этом. И поняла, что тоже буду работать. Уже будет полегче для нас. И ещё могу точно сказать вот что: лучше мы будем ругаться, дуться друг на друга, но будем заодно, будем делать всё вместе. Будем решать наши проблемы.

«Что ж! Она вполне здраво рассуждает. Привыкнет к реальной повседневной жизни» – сделал вывод Толя.

– Ты немного рассеяла мои сомнения и приукрасила проблемы. Подчиняюсь тебе, – весело сказал он. – Но у меня есть последнее желание.

– Только не говори, как приговоренный к казни, – передразнила она его. – Какое желание?

– Мы не должны видеться месяц. Давай дадим нам время, чтобы понять себя.

– Ты хочешь сказать, что нам надо за это время решить, хотим ли мы всё-таки быть вместе?

– Да. Ты правильно поняла.

«Мне ничего не нужно понимать, Лена. Я хочу быть с тобой. Я делаю это только для тебя» – мысленно обратился он к ней.

«Зачем нам эта отсрочка? Она, конечно, не прям длительная. Но я и так хочу быть с ним. И не передумаю через месяц. Наоборот, буду хотеть к нему ещё больше!» – отвечали её мысли.

– Хорошо. Согласна. Но у меня вопросы.

– Слушаю! – он улыбнулся, довольный её согласием.

– Ты зарегистрирован в соцсети какой-нибудь?

– В «Одноклассниках».

– Даже так! Я тоже там, – обрадовалась Лена. – Как ты прописан?

– Новиков Анатолий.

– Я тебя найду. Ты будешь ради меня заходить по вечерам? Мне хотелось бы хоть так с тобой общаться.

– Буду, конечно же! Если что, будешь off-line писать. А я потом отвечать буду, как зайду.

– Замечательно! – произнесла Лена и хлопнула в ладоши. – Тогда следующий вопрос. Помнишь, ты предлагал мне нарисовать, что я захочу?

– Да. Хочешь сейчас взять краски и холст?

– Да. Я уже наметила, какие мне цвета нужны. Если получится, то за месяц что-нибудь нарисую.

– Хороший настрой! – ответил он и пошёл собирать со стола всё необходимое.

Всё сложив в пакет, он подошёл к Лене.

– Буду ждать картину и полёта твоей фантазии.

– Ох… Надеюсь, не совсем огорчу, – сказала Лена, вытаскивая телефон из кармана, чтобы узнать, который час. – Ничего себе. Уже почти 21. Мне, наверно, такси вызывать… чтобы к маме ехать.

– Мама далеко живет?

– Пять остановок.

– Хочешь пройтись? Я сумку понесу. Она на колёсиках. Покатим её даже.

– Мои желания угадываешь! – рассмеялась Лена.

– Мне положено! У других такой привилегии нет, – пошутил он. – Прогулки никогда не вредили здоровым людям. А нам ещё и на пользу пойдёт.

– Пока не забыла, – она резко встала и прошла в коридор. Письмо для Толи лежало в сумке. Она достала его и поднесла Толе со словами:

– Это тебе.

– Письмо?

– Да. Там ещё и маленький подарок тебе.

– Спасибо, Леночка. Балуешь меня.

– Ну что ты! Просто приятные мелочи.

Перед тем, как выходить из квартиры, Лена задержала Толю у дверей и сказала:

– Мне вот интересно, ты, когда мы познакомились, заигрывал со мной, зная, что у меня есть парень. Почему тебя это не остановило?

– Не знаю… По тебе было видно, что ты свободна и хочешь новых отношений. Ты не кричала об этом своим видом, но, когда начинала говорить… даже мимика тебя выдавала.

Глава 13.

Они спускались по ступенькам. Лена налегке, Толя – с её сумкой. Ему было тяжело, но он не собирался отказываться от намеченного и, тем более, не хотел оказаться в её глазах нытиком и слабаком, мужчиной, на которого нельзя положиться.