Текст книги "Звезда и волк (СИ)"

Автор книги: Ольга Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Дай мне свои руки.

Станислава протянула ему руки. Пётр взял их и закрыл ими своё лицо. Ему было так приятно ощущать их… Потом он целовал их.

Стася задрожала от прикосновения его губ и положила голову ему на колени.

Он бы хотел наслаждаться этим дальше, но мысли о том, что ей нужно идти по темноте, били тревогу.

– Ты придешь к нам на Новый год? Я давно хотел спросить тебя и пригласить.

– Я спрошу папу. А потом сообщу тебе.

– Хорошо.

– А кто ещё будет?

– Олег обещал пригласить своих школьных друзей.

– А Олег-то хочет, чтобы я приходила?

– А почему я не должен хотеть? – спросил Олег, давно слушая их из своей комнаты. Его недовольный голос говорил об обиде.

– Пока, Олег. Пока! – попрощалась она с братьями и вышла, чтобы больше не видеть Олега.

– Теперь она хочет общаться только с тобой. Стоило ей только с тобой познакомиться. Если она не терпит меня больше, пусть скажет. Зачем так поступать с людьми! – раздраженно сказал Олег и захлопнул дверь в свою комнату.

Глава 7.

Началась пора, когда люди, кто с удовольствием, восторгом и трепетом, кто – со спешкой, усталостью, кто – с безразличием и привычкой, кто – с банальной необходимостью перед наступлением праздника – выбирали в магазинах или делали своими руками новогодние подарки.

Станислава долго мучилась, не зная, что подарить Петру, кроме своей любви. Насчёт подарка Олегу, она вообще не ломала голову. Это её меньше всего волновало.

«Схожу в магазин и, что меня заинтересует, что я сочту нужным ему подарить – то и возьму» – провозгласила она мысленно решение.

Станислава пошла в большой книжный магазин, где и хотела купить подарки сразу двум братьям и отцу. Рассмотрев всё, что только можно было, она ушла с магазина, довольная удачными покупками: Олегу она купила красивую, строгую ручку черно-серебристого цвета, довольно дорогую, Петру – «Живопись итальянского Возрождения» с глянцевыми листами. Станислава терпеть не могла, когда картины печатали на обыкновенной бумаге. Они не теряли своего шарма и блеска, но нравились ей меньше в таком виде. Отцу она выбрала новый органайзер, потому что старый давно выглядел ужасно обтрепанным.

***

Точно так же готовился к покупке подарков Пётр, но переживал больше, потому что не мог выйти и пройтись по всем-всем магазинам. Он загрустил… И остановился на решении попросить Олега, когда тот пойдет за подарками, выбрать за него подарок для Стаси.

– А что ты ей подаришь? – поинтересовался он у Олега.

– Наверно, блокнот для будущего романа.

– А что мне ей выбрать?

– А у тебя своих вариантов нет?

– Есть, конечно… Думал, цветы и мягкую игрушку. По-детски, конечно, но всё равно хороший вариант.

– Согласен. Я подберу игрушку, от которой она будет в восторге. Не волнуйся! – весело сказал Олег, похлопывая Петра по плечу.

Олег уже вынул из сердца занозу обиды. Он оттаял и снова стал любящим братом. Он хотел, чтобы Станислава и Пётр были счастливы вместе.

Выходя из комнаты, он пошутил:

– Я куплю такую игрушку, которую ей будет удобно и приятно обнимать и прижимать к сердцу.

– Ты всё правильно понял. Читаешь мои мысли! – прокричал Олегу Пётр в упоении, когда тот уже был в коридоре.

Глава 8.

Наступила та самая долгожданная минута, когда Станислава зашла в квартиру братьев. Её подвёз отец, ведь в новогодний вечер лучше подстраховаться и не искать приключений на все места. Когда она выходила из машины, отец задержал её:

– Ты самостоятельная. И я в тебе уверен. Но родители всегда волнуются. Я не исключение. Прошу только, раз остаешься сегодня у них на ночь… Они же не откажут в этом?

– Думаю, не откажут. Я как зайду, сразу же спрошу об этом. И позвоню тебе, если их это не устроит.

– Хорошо. Просто будь серьёзна. Если будешь видеть что-то тебе неподходящее, звони и я тебя заберу.

– Так всё и будет. Жаль, что ты будешь один… Прости, что бросаю тебя, – впервые в жизни Станислава почувствовала в себе чужую боль. Боль папиного сердца. Она открылась для него.

– Папа!.. – резко повернулась она к нему и с любовью прижалась к его груди. Он не выдержал и всплакнул от удивления и счастья… К нему никто никогда так не прижимался.

Она тоже плакала. Тихо, неслышно. Лишь лёгкие содрогания её тела дали ему понять, что она разделила с ним его слёзы и чувства.

– Папа… – повторила она прерывающимся голосом. – Никогда больше не молчи со мной. И не отнимай у меня своего сердца. Если я тебе нужна.

Договорив, она ещё сильнее впилась руками в его куртку и начала слушать его сердце, выпрыгивающее и спотыкающееся от волнения.

– Стасенька, так и будет!..

– Но почему ты всё это время так вёл себя?.. Ведь у меня нет мамы, но ты есть.

Он попытался нежно погладить её по голове, но его омертвевшие без ласки руки, которые за последние годы привыкли только работать, не могли понять, как это… Они дрожали и неуклюже порхали, перебирая её ауру.

– Не плачь… Как же ты вскружишь голову парням? – неловко отшутился он.

Её это не понравилось. Такой разговор, а он о посторонних, ничего незначащих вещах…

– Я хотела услышать совсем другое. Езжай домой, – быстро сказала она и вышла из машины.

– Стась, – выкрикнул он, когда она обошла машину и направилась к подъезду. – Остановись, – не выдержал он и вышел из машины за ней.

Она обернулась и встала, ожидая его.

Этот серьёзный мужчина, забывший, что существуют чувства, кроме отцовской заботы, переминался с ноги на ногу, выдыхая теплый пар изо рта.

– Не обижайся. И не проси от меня многого… Если ты сейчас уйдешь, не дав мне надежды, я не смогу вновь легко найти дорогу к тебе.

– Обними меня с любовью. Это будут самые лучшие твои слова.

Он сделал это.

– И запомни, что делать это надо всегда искренно. Если иначе – лучше не надо.

Он улыбнулся, кивнул, всё понимая, и пожелал хорошего празднования.

***

Естественно, из-за этого долгожданного разговора, Стася задерживалась. Петра пытались развеселить уже пришедшие парни и девушки, но он не поддавался. Вежливо извинившись, он уехал на кухню и стал пристально смотреть на улицу, надеясь увидеть Стасю. С этого окна всегда был лучше всего виден двор.

И он увидел всё, что произошло между дочерью и отцом. Но, конечно же, ничего не понял. Пётр знал, что отец подвезет Стасю. Если бы она ему об этом не сказала, он подумал бы, что это какой-то мужчина, домогавшийся её. Когда он увидел, что они распрощались, Пётр подъехал к двери и стал ждать.

Вскоре она была рядом с ним и ласково ему улыбалась.

– Олег! – прокричал Пётр брату, словно у них была договоренность.

– Иду! – весело крикнут тот из зала.

Через несколько секунд пришёл Олег с шикарной улыбкой до ушей. Он уже весь был в празднике. Он уже сам был праздником.

– С Новым годом! – звучно произнёс он.

– С Новым годом! – ответила Стася, поочередно поздравив братьев.

После этого Олег начал помогать ей снимать тёплое тяжелое пальто.

И вот перед ними предстала снежная королева. На Стасе было необыкновенно красивое белоснежное бархатное платье немного пышное у колен. Оно было с корсетом, приоткрывающим аппетитную грудь. Братья просто обомлели. Станислава преподносила себя, как десерт. Дамы разных веков понимали силу корсета и выгодно использовали это в своих целях, потому что не только мужчин, но и женщин трудно оторвать от созерцания прекрасного…

Короткие рукава полностью отдавали её белые руки во власть взглядам. От рукавов к шее отходили две тонкие полоски белого кружева, которые примыкали к полоске из бархата, вплотную обнимающей шею. На ногах её были белые колготки с рисунком в виде снежинок. И белые ботильоны дополняли образ, придавая ножкам изящество.

Станислава стояла и загадочно улыбалась, радуясь, что желаемый эффект достигнут. Ей было подарено столько внимания!

Лёгким шутовским жестом она сняла берет и показала им свою причёску с локонами «а-ля принцесса». Локоны доходили ей до груди.

Как всегда грациозно она сделала им реверанс и мило, кокетливо подняла головку, чтобы улыбнуться. Румянец, который остался от слёз и чуть припухшие губы от них же, делали её лицо прекрасным, как розовый рассвет… Невозможно было наглядеться. Пётр смотрел на её белое лицо, чёрные волосы, нежные щёки и пребывал в восхищении.

– Почему я не художник?! – воскликнул он. И мама из своей комнаты услышала его. Они с мужем собирались уходить к друзьям, оставляя молодежь «умеренно» веселиться, как они сказали. Мама напутствовала братьям, чтобы всё началось прилично, шло прилично и также закончилось.

Она вышла посмотреть, для чего же понадобился Петру художник.

– Это Станислава, о которой мы тебе говорили, – сказал Олег маме.

– Приятно познакомиться! – приветливо ответила Станиславе их мама. – Я тоже захотела стать художницей. Или фотографом. Вы принцесса!

– Да, мам. Если бы я смог её написать, то Мона Лиза была бы всеми забыта с её загадками. Это ли не загадка?! Портрет её был бы самым очаровательным. Многие хотели бы его купить, но я никогда бы его не выставил на продажу, – пылко говорил Пётр, а Стася заливалась румянцем скромности.

– Ты преувеличиваешь! – засмеялась она, видя, что другие гости смотрят на них удивленно из зала. – Вот тебе подарок от доброй снежной королевы, – достала Стася подарок для Петра из пакета, общего для двух подарков. – Книга вся состоит из красоты.

– А это для тебя, Олег! – прибавила она, отдавая футляр с ручкой. – Строго и стильно. Всё, как ты любишь.

Олег с радостью поцеловал Стасю в щечку за подарок. Пётр же сидел радостный и грустный оттого, что он ещё не поцеловал её. Олег прошептал на ухо Стасе:

– Наши подарки будут тебя ждать. Мы отдадим их тебе чуть позже.

– Хорошо. Буду ждать эти сокровища! – хитро ответила она.

Пётр снова приревновал.

– Могу я с вами поговорить? Я не займу много времени, – поинтересовалась Станислава у мамы братьев, которая суетилась на кухне прежде, чем оставить молодых весельчаков.

Пётр и Олег удивились. А Стася сказала им строго и весело:

– А вы не оставляйте гостей одних!

Братья повиновались ей.

– Можно ли мне будет остаться ночевать у вас? Я неблизко живу, да и папу не хочу потом тревожить, чтобы он приезжал за мной.

– Оставайся, конечно! Что за вопросы, – глаза женщины улыбались. – И вообще, я оставляю тебя за главную. Принцессы обычно ведут себя правильно и серьёзно.

– Хорошо. Спасибо.

Когда Станислава присоединилась ко всем, кто находился в зале, её начали рассматривать со всех сторон, как рассматривает мастер статуэтку, которую только что закончил. Ей стало неловко. Но её со всеми познакомили, и она постепенно влилась в коллектив.

А потом посыпались разные шутки и вопросы, без которых не обходится ни один праздник. Станислава вздохнула свободнее и изредка вставляла свои реплики.

Она сидела с одной стороны с Петром, а с другой – с привлекательной блондинкой, которая уже была красной от выпитого шампанского. Станиславе не нравилось только одно: парень, который сидел напротив неё, часто посматривал в её сторону недвусмысленным взглядом. Пётр тоже это заметил, но пытался успокоить себя тем, что с красотой Стаси по-другому и быть не может.

Когда поднялся всеобщий галдеж на всю комнату, Пётр повернулся к Стасе и спросил шёпотом:

– А о чём вы говорили с мамой?

– Не скажу! Это ещё один маленький подарок от меня! – озорно сказала она.

– Ты любишь интриговать! – весело вторил он ей. – А что же сегодня значит белый цвет этого волшебного платья?

– Хочу соблазнить тебя! – сказала она, и в ушах Петра зазвучал её смех. – Шучу! Просто хочу сказать цветом, что подарки мои от всего сердца.

– Спасибо! – несильно-то весело ответил Пётр, краем глаза следивший за соседом напротив, который стал ещё больше рассматривать Стасю, когда та засмеялась.

«Один уже точно соблазнился… Смотрит на неё, как на скорую добычу. А глаза уверенные, сальный взгляд» – тревожно думал он.

Из всей компании не пили спиртного только три человека: Стася, Пётр и ещё одна девушка, которая была тише блондинки, прихмелевшей и смотревшей на всех томным, пьяным взглядом.

В комнате становилось душно.

– Ну что, все наелись, напились. Теперь танцевать? – спросил Олег всех, готовый плясать до утра, столько у него было энергии своей и той, которая ударила ему в голову вместе с шампанским.

Некоторые сразу согласились на заманчивое предложение.

– Стась, включи гирлянды! И выключи свет, – попросил её Олег, включая музыкальный центр.

Всё было сделано. Все, кроме Стаси и Петра кинулись танцевать под клубную зажигающую музыку. Стася успела перед этим крикнуть блондинке:

– Не танцуй сильно. Вдруг плохо станет.

Та сделал жест рукой, говоривший, что не надо волноваться и всё будет «тип-топ».

«Да. Принцессы, может, и правильно ведут себя, но других себе подчинить не смогут. Пусть будет так, как они хотят" – спокойно подумала она, прекрасно видя, что народ хочет праздновать активно, а не сидеть и смотреть друг на друга, как старики.

«Это их ночь!» – добавила она себе, улыбаясь. Стася пересела со стула на мягкий бордовый диван, на котором недавно сидели другие. Стулья она задвинула, чтобы они не сковывали движений танцующих.

«Почему мы не наедине, как Золушка с принцем!..» – меланхолично думал Пётр, смотря на Стасю и представляя, как они остались вдвоём в ночной тишине. Он несильно горевал, что не может танцевать. Такая музыка не устраивала его рыцарскую натуру. Стася, в принципе, могла бы танцевать под неё, но тоже не признавала её. А сейчас, представив себя в этом шикарном платье, танцующей под клубняк, она сначала ужаснулась, скривив лицо в смешную гримасу, а потом посмеялась про себя.

Но недолго сидели они с Петром, спокойно смотря на смешные движения выпивших танцоров. К Стасе подошёл парень, сидевший напротив неё, и стал упрашивать выйти потанцевать.

– Я не хочу, прости, – улыбаясь, отказала она.

– Ну что ты! Пойдём! – пытался добиться своего он, начиная насилу вытягивать её с дивана за руки. – Зачем тут сидеть? Грустно же!

– Я не хочу! Это тебя интересует? – нервно сказала она, пытаясь убрать со своих рук его пьяные, грубые руки.

Он отпустил и почему-то назвал её «Неженкой» с таким тоном в голосе, словно со злости плюнул на пол.

– Если не умеешь пить – не берись! – поучительно упрекнула она его, осознавая, что этот парень и так не ангел, а когда выпьет – вообще звереет. – Приди в себя!

– Да что мы говорим! Самая умная нашлась! – прогремел он так, что услышали все и заинтересовано начали следить за ними.

– Извинись. Сейчас же! – с гневом приказал Пётр. – И уходи отсюда по-хорошему! – он пребывал в бешенстве от оскорблений, нанесённых его Стасе.

– Что? Не смеши меня! – захохотал парень. И почему-то многие засмеялись вслед. Неужели алкоголь притупляет настолько…

– Всё. Хватит ссориться. Ты всё равно ничего не докажешь пьяному человеку, – громко сказала Стася. Щёки её вспыхнули.

Приблизившись к Петру, она прошептала ему:

– Иди к себе в комнату и попробуй успокоиться.

– Хорошо… А ты куда?

– На балкон. Подышать воздухом.

Она стояла на балконе одна. Возвращаться обратно в зал ей не хотелось. А Пётр сидел в коляске около двери своей комнаты и прислушивался, что происходит в зале и коридоре. Он находился в жутком напряжении, и успокоить себя не мог, да и не хотел. Вскоре он увидел, как та тихая девушка, вышла из зала и направилась на кухню. Он подумал, что она сейчас пойдёт на балкон за Стасей. Выждав немного, не возвратится ли она быстро обратно в зал, он поехал на кухню. Сейчас он был рад, что свет на кухне не горел, и, что он может быть не сразу замечен девушками.

Стася с девушкой разговаривали. Вот, что он услышал:

– Слушай, пойдём в зал. Зачем ты тут мерзнешь?

– Мне жарко. Чувствую, как голова пылает.

– Из-за того, что произошло?

– Да…

– А тебе разве неприятно, что Антон так заинтересовался тобой? Ты не поняла, что это ревность, потому что ты от Пети не отходила?

– Господи, что может быть приятного в том, что пьяный дурень настолько заинтересовался мной, что так шикарно себя вёл? Не понимаю! – возмутилась Стася.

– Ладно… Но тебе понравилось, что Петя так рьяно заступился за тебя?

– А какой нормальной девушке это не понравится? Но я так не хочу, чтобы он нервничал…

– Я вижу, что вы с ним похожи. Я, когда смотрела на вас, поняла, что тут больше, чем дружба.

– И? Это так ужасно? – спросила с вызовом Стася.

– Не знаю даже… Но мало хорошего.

– Почему? Мне прям интересно!

– Он хороший парень, добрый, справедливый, но чудаковатый для нашего времени.

– Чудаковатый – Антон! А Пётр, как раз, добрый и справедливый!

– Как знаешь! – выпалила оскорбленная девушка. – Он инвалид. И можешь сильно губы не раскатывать. Он тебе даже удовольствия подарить не сможет. Не сможет на руках носить, ходить с тобой туда, куда тебе захочется. Открой глаза! – закончила она и быстро удалилась, так нервничая, что не заметила в темноте Петра, прижавшегося к стене.

Он испытывал гамму чувств. Ему было приятно, что среди всех молодых людей он был идеалом для Стаси, что она его так защищала. А слова девушки, которые должны были открыть глаза Стасе, открыли глаза и ему.

Стася продолжала стоять на балконе. Она с грустью думала, что девушка правильно всё сказала. Она не собиралась бросать Петра, она его любила. Но плакала, а холодный ветер в открытое окно вносил мороз, сковывающий её тёплые слёзы. Она дрожала, замерзая, но продолжала стоять, как душа, превратившаяся в статую от терзаний и горя.

– Стась! – позвал её Пётр. – Зайди на кухню! Ты же заболеешь!

Его просьба вывела её из оцепенения. Она ушла с балкона и закрыла дверь.

– Ты слышал наш разговор? – спросила она, садясь на пол, спиной опёршись об его ноги. Белое платье покоилось на полу, как снежное покрывало.

– Да… – честно ответил он, не терпящий лжи, когда обсуждались важные вещи. – Что с нами будет дальше?.. Я не хочу, чтобы ты испытывала страдания от всего того, что сказала Лиза.

– А я хочу их испытывать!.. Я тебя люблю! – впервые сказала ему Стася. – Любовь… Она же всегда со страданиями. Надо знать цену любви. И всегда доверяй мне, Петь. То, что я захочу куда-нибудь пойти одна – тебе придётся смириться. Я думаю, что ты найдешь в любви силу для этого! Ты не будешь ревновать меня, потому что я не дам повода. И ты будешь верить в меня. На руках меня будут носить твои чувства. И крылья у меня вырастут от твоей преданности. Зачем же меня носить на руках? Половину женщин мужчины не носят на руках, других же носят только в конфетно-букетный период. И лишь немногие делают это всю жизнь. Но ведь женщины любят не за это. По крайней мере, не все. Я знаю и ты знаешь, как нам будет трудно. Просто ответь: мы пойдём дальше вместе?

– Да! – со слезами на глазах ответил Пётр. – Я не хочу тебя терять. Ты необыкновенная! Я тоже сначала подумал, что нашим отношениям конец. Стоило тебе заговорить со мной, как я стал сильнее и понял, что не сдамся.

Они ещё немного посидели так, повзрослевшие за один разговор. Пётр нежно ласкал руками её замерзшую шею, доходя до взволнованной ласками груди…

– Знаешь, я остаюсь у вас ночевать! – тихо, чтобы не спугнуть его руки, сказала Стася.

– Это ты это имела в виду, как ещё один подарок? – радостно спросил он.

– Да!

– Это мой самый лучший Новый год!

– И мой тоже!

***

Олег пошёл провожать всех по домам. И это значило, что он нескоро вернётся. Все были навеселе.

– Ты у нас останешься, что ли? – спросил он Стасю, видя, что она не собирается со всеми.

– Да. Я с мамой твоей договорилась.

– Сильно тут не шалите! – ответил он, пошловато смотря на Стасю и Петра.

Она отвела его в сторону и сказала:

– Ты сейчас в таком буйном настроении… Будьте осторожны. Мало ли кто попадется на пути. И возвращайся быстрее.

– Не пойму, что ты обо мне так печешься?

– Обо всех вас!..

– Всё будет замечательно. Пока!

***

– Я уже хочу лечь. И ты, наверно, тоже? – спросила она Петра, подавляя зевание.

– Да… День и ночь меня уморили! – весело сказал он, радуясь, что они остались одни. – Будем спать у меня.

– Хорошо.

У него в комнате они удобно расположились на его двуспальной кровати.

– Предлагаю выключить свет и включить бра! Я тебе хочу почитать.

– О! Даже так! Что будем читать?

– Я нашла три классных притчи в интернете.

Свет от бра создал в комнате уютную, тёплую атмосферу, так подходящую влюбленной паре.

Стася достала из потайного кармана платья листки с притчами. И принялась читать:

«Переведи меня»

Договаривающиеся стороны уселись по оба конца стола, а между ними неприметной тенью примостился переводчик. Все молчали.

Первым начал Он.

– Я тебя люблю.

Её передёрнуло, но переводчик сделал Ей знак и сказал:

– Он говорит: «У меня есть терпение, я готов слушать и пытаться понять тебя».

Она хмыкнула и с горечью ответила:

– Ты всегда умел говорить красивые слова, а дела я от тебя, наверное, никогда не дождусь.

Переводчик повернулся к Нему и сказал:

– Она говорит: «Я тебя тоже люблю. Только любовь помогла мне выдержать всё это.»

Он заговорил, и в Его голосе звучала мука.

– Я больше так не могу. Всё, что я ни делаю, тебе не нравится. Ты всё время критикуешь.

Переводчик снова повернулся к Ней и сказал:

– Он говорит: «У меня разросшееся, ранимое эго. Оно заставляет меня воспринимать все твои слова как нападки, и я помимо воли начинаю видеть в тебе врага».

Она посмотрела на Него – уже без ненависти. Уже с той жалостью, от которой до любви – полтора шага.

– Я попробую помнить об этом, но ты тоже должен перестать быть ребёнком. Пора уже повзрослеть на четвёртом десятке!

Переводчик повернулся к Нему...

...Они уходили вдвоём, плечом к плечу, почти рука об руку. На пороге Он остановился, подбежал к переводчику, хлопнул его по спине и воскликнул:

– Да ты, брат, профи! Где такому учат, а?

Переводчик не ответил; он поймал глазами Её взгляд и одними губами перевёл:

– Он говорит мне: «я хочу научиться понимать её сам».

Автор Эли Бар-Ялом.

А вот авторов следующих притч я, к сожалению, не нашла.

Вторая притча о любви и влюбленности – продолжила она:

– Ах, Любовь! Я так мечтаю быть такой же, как и ты! – восхищённо повторяла Влюбленность, – ты намного сильнее меня.

– А ты знаешь, в чём моя сила? – спросила Любовь, задумчиво качая головой.

– Потому что ты важнее для людей.

– Нет, моя дорогая, совсем не поэтому, – вздохнула Любовь и погладила Влюблённость по голове. – Я умею прощать, вот что делает меня такой.

– Ты можешь простить Предательство?

– Да, могу, потому что Предательство часто идёт от незнания, а не от злого умысла.

– Ты можешь простить Измену?

– Да, и Измену тоже, потому что, изменив и вернувшись, человек получил возможность сравнить, и выбрал лучшее.

– Ты можешь простить Ложь?

– Ложь – это меньшее из зол, глупышка, потому что часто бывает от безысходности, осознания собственной вины, или из нежелания делать больно, а это положительный показатель.

– Я так не думаю, бывают ведь просто лживые люди!!!

– Конечно, бывают, но они не имеют ни малейшего отношения ко мне, потому что не умеют любить.

– А что ещё ты можешь простить?

– Я могу простить Злость, так как она кратковременна. Могу простить Резкость, так как она часто бывает спутницей Огорчения, а Огорчение невозможно предугадать и проконтролировать, так как каждый огорчается по-своему.

– А ещё?

– Ещё могу простить Обиду – старшую сестру Огорчения, так как они часто вытекают одно из другого. Я могу простить Разочарование, так как за ним часто следует Страдание, а Страдание очищает.

– Ах, Любовь! Ты действительно удивительна! Ты можешь простить всё-всё, а я при первом же испытании гасну, как догоревшая спичка! Я так завидую тебе!!!

– И тут ты не права, малышка. Никто не может прощать всё-всё. Даже Любовь.

– Но ведь ты только что рассказывала мне совсем другое!!!

– Нет, то о чём я говорила, я на самом деле могу прощать, и прощаю бесконечно. Но есть на свете то, что не может простить даже Любовь. Потому что это убивает чувства, разъедает душу, ведёт к Тоске и Разрушению. Это причиняет такую боль, что даже великое чудо не может излечить её. Это отравляет жизнь окружающим и заставляет уходить в себя. Это ранит сильнее Измены и Предательства и задевает хуже Лжи и Обиды. Ты поймёшь это, когда столкнёшься с ним сама. Запомни, Влюбленность, самый страшный враг чувств – Равнодушие. Так как от него нет лекарства.

И третья. Не надоело?

– Нет. Что ты! Они очень интересные и поучительные! Молодежи такое надо чаще читать. Да и старшему поколению не помешало бы.

– Эх! Полностью с тобой согласна! – грустно подхватила она.

Потом она опустила снова голову, локоны опустились черным шёлком ещё ниже, и начала читать следующую притчу:

«Слезы любви»

Как-то раз бабушка застала внучку, плачущую навзрыд. Девушка не хотела раскрывать причину своего расстройства, но разве возможно что-нибудь утаить от любопытных старушек? После долгих уговоров, внучка сдалась и поведала свое горе: оказалась, что она поссорилась со своим парнем.

Девушка ожидала, что бабушка сейчас будет успокаивать ее, приговаривая «нашла, чем портить себе нервы!», «брось, забудь, до свадьбы заживет», «да этот негодяй не достоин ни одной твоей слезинки!» и другое тому подобное. Но вопреки ее ожиданиям, бабушка, улыбнувшись, сказала:

– Ты, эдак, особо не убивайся по этому поводу, а вот плакать можешь, сколько твоей душе угодно, эти слезы лишь укрепят твою любовь.

Девушка вопросительно подняла заплаканные глаза.

– Как бы тебе пояснить?..– задумалась бабушка. К слову скажу, она была, если по научному, типичной представительницей эмпириков, а иначе – никаких заумных теорий не признавала и в своих объяснениях опиралась исключительно на практику и опыт. – Представь, что время (кстати, заметь, я далеко не первая к такому сравнению прибегаю) – это вода. Была бы твоя любовь приторно-сладкой, засахаренной, она испытание временем не выдержала бы. Опустишь ее в воду, весь сахар раствориться, и станет она пресной, быстро тебе приесться, а равнодушие – гибель для любви.

Другое дело, если встречает любовь на своем пути препятствия, ссоры, слезы. Все продукты в воде-то и засаливаются. Свежий огурец и двух дней не пролежит – завянет, а вот соленый храниться будет во стократ дольше. Так и твои слезы нужны для засолки любви, продления ей жизни. Да и вообще, я думаю, настоящей любви без слез не бывает, это ее неотъемлемая часть.

На этот раз бабушка ничего не стала объяснять словами. Она просто взяла листочек бумаги, сложила пополам, вырезала капельку-слезинку и протянула ее внучке, предложив развернуть. На ладони девушки красовалось маленькое бумажное идеальной формы сердце.

Стася замолчала.

– Знаешь, я удивлён!

– Чему?

– У меня сложилось впечатление, что ты шла к нам в гости, предвидя, что произойдёт… Тексты о любви не простые, такие трогательные. Ты всё знала?..

– Нет. Но теперь сама это заметила. Но главное, что сейчас у нас всё хорошо. И надо всей душой наслаждаться этими минутами, – сказала она и прилегла рядом с ним.

– Согласен, моя милая!.. – нежно произнёс он.

Он её приобнял и начал говорить ей на ушко:

– Я хотел бы прошептать это, как делал сегодня Олег, чтобы твоей кожи коснулось моё дыхание, и ты трепетала от удовольствия. Я тебя люблю!

От наслаждения и его прерывистого дыхания она вся не то что затрепетала, а провалилась в ласковый и тёплый мир.

Через несколько мгновений она обняла его и также прошептала ему «Я люблю тебя!».

А после она лежала и представляла себе, как он будет её всегда понимать, как будет спрашивать о настроении, смотря на её одежду и лицо.

Потом он заснул, а Стася опустила голову ему на плечо и подумала:

«Зачем мне удовольствие от сексуальных отношений с ним. Возможно захочется, но я справлюсь! И ему помогу. Я рожу от него, и ребенок наш в будущем займет все наши мысли, мечты и неудовлетворенности. Это нескоро ещё… Но так будет!»

Станислава проснулась рано, чтобы уйти незаметно для Петра.

А он сладко спал, счастливый от подарков Судьбы.

Стася еле-еле растолкала Олега, который возвратился ближе к 04:00. Она попросила закрыть за ней дверь. Не понимая, что от него хотят, он всё-таки выполнил требуемое.

На столе в комнате Петра она оставила записку:

«В сочинении на тему «Кем я хочу стать» – я написал «счастливым». Мне сказали «Ты не понял задание» – я им сказал – «Вы не поняли жизнь».

У нас есть шанс быть счастливыми. Воспользуемся им. Счастье у нас одно на двоих.

P.S. Я увидела подарки в твоей комнате. Я потом поблагодарю Олега. А тебе огромное спасибо. Эта мягкая бабочка – просто прелесть! Она всегда будет со мной!»

Также она оставила притчи, чтобы он всегда смог их перечитать.

******

Конец

Август 2010 – Февраль 2011