Текст книги "Звезда и волк (СИ)"

Автор книги: Ольга Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

***

Мысли всегда приходили к Эстель быстро. Она сразу знала, как лучше поступить, как лучше подойти к проблеме.

Сегодня она была грустна, но упрямо шла к цели. Разговор снова проходил в кабинете у короля. Эстель пришла с просьбой:

– Сир, я знаю, что вы не любите долгих разговоров. Объяснюсь сразу. Я пришла получить ваше согласие. Это нагло, но необходимо.

– Чего вы хотите? – заинтересованно спросил король.

– Чтобы вы вызвали сюда Эжена де Шарби. Я должна с ним поговорить.

– О чём?

– Сейчас я не могу вам довериться. Если всё получится, я расскажу в подробностях. Потому что дальнейшее так же будет зависеть от вас.

– Ну что ж… Если это так необходимо, я вызову его, – ответил король, в душе радуясь, что только от него зависит всё, что нужно графине. Ему нравилось играть людьми, ему нравилась благодарность подданных, если он содействовал им и был прав в итоге.

– Я знаю, что вы умны, но, прошу вас, пригласите его так, чтобы жена его не узнала обо всём. У меня ощущение, что она ему даже разговаривать не разрешает, если сама при этом не присутствует.

Король посмотрел на Эстель так, словно его разгневали, обидели и наговорили лишнего.

– Извините, что потратила ваше время, – сказала она, опуская глаза.

– Ничего страшного. Можете идти!

***

Они встретились.

– Здравствуйте, Эжен, – сказала Эстель оробевшему поклоннику.

– Здравствуйте, Эстель, – ответил тихо он, поцеловал ей руку.

Они присели за стол друг против друга.

– Как вы думаете, для чего вас сюда вызвали? – спокойно спросила она.

– Я этого не знаю. Но было немного страшно, потому что это приглашение самого короля. А тут увидел вас. И стало спокойнее.

– Разве вы делаете что-то против короля? Зачем же вам так его опасаться?

– Нет! Я никогда не собирался даже думать о нём как-то неправильно.

– А у вас есть личное мнение на что-либо?

– Конечно же! Неужели я выгляжу таким глупым…

– Я как раз думаю, что вы не глуп, но… – Эстель запнулась, не желая тотчас всё раскрыть Эжену.

– Но? Договорите, пожалуйста!

– Лучше вы скажите – есть ли рядом с вами человек, который не даёт вам полноценно жить? Жить, как вы хотите.

Эжен опустил голову и тихо спросил:

– А зачем вам это знать?..

Графиня встала и направилась к окну. Встав около него и поправляя портьеру, грустно спросила:

– Скажите, вы верите в добрых людей? Которые искренне интересуются другими и чувствуют, что необходима помощь? – и повернулась к Эжену.

– Верю! – просто и коротко сказал он.

– Тогда ответьте – любит ли вас жена? Как она к вам относится?

Эжен молчал.

– Вы не хотите говорить об этом? Я ваш друг. Не думайте, что я могу навредить вам. Хотя другая на моём месте непременно бы высказалась…

– Что вы хотите сказать? – ничего не понимая, спросил он.

– Забудем, Эжен!.. – ответила Эстель, снова сев напротив него. – Вы боитесь жену? Или так сильно уважаете? Я не знаю… Я лишь хотела с вами подружиться. Так что идите домой и сделайте всё, чтобы ничего не изменилось. Наверно, я ошиблась… Я почему-то решила, что вы мучаетесь, живя с ней. И забудьте обо мне, – говорила графиня, искренне печалясь и надеясь, что её слова повлияют на откровенность Эжена.

Оно так и оказалось.

– Вы не ошиблись!.. Я боюсь её. Мы с ней никогда не были счастливы. Я думаю, вы понимаете, почему.

– Эжен, вам пришлось жениться на ней не по любви?

– Да. Меня заставили это сделать. «Лучшей партии и быть не может» вечно повторял отец.

– А вы не пробовали просто подружиться с ней?

– Хотел было… Но у неё тяжёлый характер! К тому же, она была рада, что я богат. Кроме денег и роскоши её ничего не волнует.

– Странно… По ней не скажешь, что только деньги…

– Почему?

– Мне видится, что она использует вас, как слугу.

– Так оно и есть.

«Значит, мой мальчик, не только деньги. Власть – её вторая натура» – подумала графиня.

– Вы похожи на подкаблучника, Эжен. Неужели вам никогда не хотелось отстоять себя и сказать, что у вас есть свои желания и принципы?

– Я для этого слишком покладист и спокоен… И не умён, чтобы воспротивиться ей.

– Я понимаю… – Эстель взяла в свои тёплые ладони его нежные пальцы. – Посмотрите мне в глаза, Эжен!.. Скажите, вы согласны приходить сюда, чтобы заниматься со мной? Вместе мы поможем вам.

– Это правда? Вы предлагаете мне дружбу? – восторженно спросил он.

– Конечно! – она заботливо улыбнулась.

Эжен от счастья и любви не мог поверить в реальность: «Неужели мной интересуются?». Его чистая, полудетская душа чуть не расплакалась в ладони Эстель. Он сдержался и ещё раз посмотрел её в глаза, а потом порывисто поцеловал её руки.

***

На занятиях они много разговаривали, спорили, рассуждали. Эжен впитывал всё, как губка. Он узнал много нового и попытался сформировать свои убеждения. Теперь он был эмоционален, а не призрачен, как в тот вечер, когда графиня впервые разговаривала с ним наедине. Приходя на новое занятие, Эстель видела и чувствовала, что маркиз безумно ей благодарен, что он стал раскрепощённее, потому что душу его освобождали и радовали. Она смогла увлечь его литературой, живописью и музыкой, политикой, философией и экономикой. И открыла ему новый мир. Эжен много самостоятельно работал, втайне от жены читая книги, которые советовала ему новая подруга. Этот человек сдвинулся с мёртвой точки. Ему было трудно, но он старался с упорством и удовольствием, которых не скрывал. Эжен всегда был грустным. Теперь грусть его была серьезной. Эстель постаралась как можно лучше показать ему все бедствия и проблемы человеческого мира, чтобы он не замыкался только на своих печалях, а сопереживал и думал глобально. Она заразила его своей ненавистью к несправедливости. И это она считала самым важным.

С каждым разом Эжену всё больше не хотелось расставаться с графиней. В самых дерзких мечтах он желал жить с ней, как со своей женой. Но он понимал, что эти мечты навсегда останутся лишь мечтами…

Однажды Эстель не смогла придти на занятие. Эжен так расстроился, что еле сдержал слёзы. Если бы он знал тогда, что Эстель не пришла потому, что его жена, узнав, зачем король его вызывает, встретила её и со служанкой прижала в тихом уголке, чтобы перерезать ей вены на руке. Она сказала тогда Эстель, которая зажимала запястье, пытаясь остановить кровь:

– Знаем мы вас, добродетельных шлюх! Идите домой и поучайте своего мужа, если он, конечно, у вас есть! А я как-нибудь сама решу, какой будет у меня муж! Ты многого захотела, но ничего не получишь!

Как только жена Эжена убежала также быстро, как и появилась, графиня стянула шарфом место, где струилась кровь. Она не была удивлена. Её было всё противно. Сев в карету, она уехала в свой замок, решив, что больше не будет ходить без сопровождающего слуги.

***

Эстель после этого случая решила отказать Эжену в занятиях. Он ни в чём не провинился перед ней. Она подарила ему идеи, теперь был черёд его собственного развития. Эстель понимала, что ему не понравится такая новость. На последнее занятие она пришла такой же грустной, как и на первое.

– Здравствуйте, Эжен. Я прошу прощения за то, что не пришла на прошлое занятие. Скажу сразу – больше у нас не будет занятий… – сказала она, сжимая запястье. Сегодня она специально надела платье с длинными рукавами, чтобы Эжен ничего не узнал.

Эжен изменился в лице.

– Хорошо… Но почему, Эстель?

– Fin alla bara sempre se n'impara (ит. – «Век живи, век учись»). Это верно. Но вы сообразительны. И больше моя помощь вам не понадобиться. Но вы можете обращаться ко мне. Я не бросаю друзей!

– Благодарю вас! Я не буду говорить, что вы сделали для меня, как изменили… И слов моих не хватит, чтобы описать, как я был счастлив здесь!..

– Главное, чтобы вы были и дальше счастливы, – с участием ответила Эстель. – Не сдавайтесь!

– В какой-то степени я уже счастлив. Я разговаривал с королём.

– По какому вопросу?

– Он постарается, чтобы мы с ней были разведены. Если не получится, то, чтобы жили раздельно и никогда не виделись.

– Даже так!.. – вырвалось у графини. – Теперь я всё начинаю понимать! – Эстель воскресила в памяти ту сцену, происшедшую между ней и маркизой.

«Она боялась развода!».

– Вы, наверно, были очень красноречивы.

– Да. Я на многое был готов ради этого!

– Понимаю!..

– Вы так грустны! Я вижу, что у вас что-то случилось.

– Эжен, прошу вас, будьте осторожны!.. Ваша жена – опасная женщина. Она будет вам мстить, – ответила Эстель со страхом в глазах, садясь на стул и болезненно вздыхая.

– Вы так думаете? Почему?

– Мне пришлось иметь с ней дело. Пообещайте, что не будете никогда ходить и ездить в одиночестве!

– Обещаю, Эстель… – печально согласился Эжен.

– Хорошо. А сейчас прочтите мне свои мысли, которые вы должны были записать после прочтения той главы, – предложила она, садясь за другой стол, находящийся около окна.

Занятие прошло грустно. Эстель была равнодушна к вопросам Эжена. Отвечала она кратко, серьёзно, но вмещала во всё глубокий смысл.

– Знаете, вы молодец! Очень старательный ученик! Я горжусь вами, – сказала вдруг она и погладила Эжена по голове. Но её горькая улыбка говорила о прощании.

– Так не хочется с вами расставаться… Не верится, что больше всего этого не будет, – тихо проговорил Эжен, опьяненный мимолётной лаской-наградой учительницы, которую он любил. – Вы сейчас поедете к себе?

– Да.

– Знаю, что напрашиваюсь… Но я хотел бы провести остаток дня с вами!

– Ну тогда поедем! – понимая и улыбаясь, сказала Эстель.

Они ехали в карете и молчали. Эстель чувствовала, как Эжен смотрит на неё, когда её взгляд падал на окрестности города.

Внезапно он опустился на колени и положил голову на колени графини.

«Вот и не выдержал…» – подумала она и жалостливо вздохнула. Потом взяла его за руку и спросила:

– Вы чего-то боитесь, друг мой?..

– Да… Что больше не смогу наслаждаться этой роскошью.

– Какой?

– Проводить время с вами. Вы – всё для меня!

– Но кто же вам сказал, что мы не будем видеться? – спросила она, обхватив руками лицо Эжена и смотря на него нежно и с достоинством.

– Извините, что я себя не сдержал!..

Эжен сел обратно на своё место.

– Как я вижу, мои слова вас не успокоили.

– Наверно, я кажусь вам слишком романтичным и нервным!..

– О, нет! Романтики всем людям как раз не хватает. Но настоящей, пылкой. Таинственной. Везде лишь вымученные страсти, бури и грозы. Так приятно видеть молодого человека, который любит восторженно, поэтично, отдавая всю душу! – Эстель так посмотрела на Эжена, чтобы он понял, что речь идёт о нём.

Он смутился и отвёл глаза в сторону.

– Если бы вы знали, как мне приятно это слышать.

Эстель улыбнулась.

– Вот мы и на месте! – сказала она, открывая дверцу кареты. Эстель не использовала для этого своих слуг, которых было очень мало. Многое она делала сама, давно себя к этому приучив.

Они зашли в дом. Им навстречу вышел Люсьен – избранник Эстель.

– Как твоя рука? – поинтересовался он у Эстель.

– Заживает! – ответили она, посмотрев на него с укором. Ей ведь совершенно не нужно было, чтобы Эжен всё узнал.

– А что у вас с рукой? – как раз спросил Эжен.

– Как-нибудь потом я расскажу, – поторопилась ответить Эстель, надеясь, что Эжен потом забудет об этом.

Она познакомила Люсьена и Эжена. И они неплохо провели весь вечер вместе с детьми графини от второго брака. Поначалу Эжен неловко чувствовал себя в обществе Люсьена, ревновал, не скрывал грусти, но все постарались наладить душевную атмосферу. Старания не прошли даром.

Но настало время гостю уходить.

Попрощавшись Люсьеном пожатием руки, Эжен поблагодарил всех за тёплый приём. Эстель вышла проводить Эжена до его кареты (которая сопровождала карету графини, когда они ехали к ней). Он остановился и поцеловал её руку, оставив на ней горячие слёзы.

Не дав Эстель задать ему вопрос, почему он плачет, он спросил:

– Что у вас с рукой?.. Почему вы сразу мне не доверились?

Эстель начала мучительно озираться по сторонам.

– Мне придётся ответить вам честно!..

И она рассказала всё о том происшествии. Эжен такого не ожидал, он не верил свои ушам.

– Боже, как он могла!.. – с гневом чуть не зарычал он.

– Давайте не будем об этом! Главное, чтобы с вами она ничего не успела сделать. Теперь вы понимаете, почему я так нервничаю и опасаюсь.

– Вы не знаете, что вы ангел!.. Эстель, вы не мстительны. И не хотели, чтобы я переживал. На вашем месте другая пожаловалась бы мужчине, чтобы он ответил за её оскорбление! – говорил он, не замечая своего восторга.

– Я такая же женщина, как все остальные. Не возвеличивайте и не идеализируйте меня в своих глазах.

– Не согласен с вами, милая Эстель. Вы сами научили меня высказывать свои суждения. Не запрещайте мне теперь этого!.. И прошу… Всегда делитесь со мной всем, что с вами происходит – приятным и неприятным. Я не буду прощать тех, кто вас обидит! – с гневом произнёс он последние слова.

Она дружески пожала его руку и дала спокойное согласие на его просьбу.

***

Теперь вернёмся в то утро, когда графиня спустилась к маркизу Шарби в белом халате. Всё это происходило после описываемых событий.

Эстель радушно приветствовала его:

– Как ваши дела?

– Всё хорошо. Теперь я свободен от неё! – торжествующе произнёс он.

– Я радуюсь за вас всем сердцем! – обрадовалась Эстель. – Ещё какие-нибудь новости?

– Для вас, я думаю, это не новость… – Эжен понурился. Я люблю вас! Не говорите ничего!.. – продолжал он, сделав жест рукой, чтобы его не прерывали. – Я не смею надеяться на вашу любовь, потому что сердце ваше в добрых и заботящихся руках вашего любимого. Но я всегда буду с вами. Не просите меня уехать, уйти. Я не смогу… Напротив, я позволил себе переехать в особняк, находящийся неподалёку. Вы исполните мою мечту?

– Какую?

– Быть другом, часто навещающим вас. Не бойтесь, я никогда не буду пытаться разлучить вас!

– Я верю в это. Я подарю вам эту мечту. И мне будет приятно с вами общаться.

– Благодарю вас! – он нежно поцеловал её руку. И ушёл.

Через четверть часа домой вернулся Люсьен со службы. Эстель в это время заправляла свою кровать.

– Я слышал, у нас сейчас был Эжен.

– Да. Был.

– И скоро он будет валяться у твоих ног?! Целовать руки, признаваться в чувствах! – ехидно говорил он.

Эстель опешила… Люсьен никогда с ней так не разговаривал.

Она молчала.

– Ты не будешь отвечать мне?

– Если бы ты пожалел его, а не говорил такое, я бы ответила. Тебя сегодня кто-то расстроил?

– Нет. Пойми – я просто ревную, дорогая моя! – раздражаясь, выпалил он.

– Я заметила, что мужчины ревнуют больше всего тогда, когда женщины их безумно любят! – расстроено вскричала она. – Я думала, что ты понимаешь, что я помогаю ему. И делаю я так не первый раз. Но до этого ты ничего не говорил о своей ревности.

– Просто терпел! И терпение моё – это любовь, – сказал он и вышел, оставив Эстель со слезами на глазах.

***

«Почему со мной так поступили? Почему людям верят лишь тогда, когда они лгут?.. Лишний раз убеждаюсь, что делая одним добро, получаешь удары от других! Буду и дальше получать их, но не перестану жить так, как считаю нужным!» – думала Эстель. Она сидела в лесу около фонтана и плакала, постоянно вспоминая выражение лица и слова Люсьена перед тем, как он ушёл. Эстель любила его и понимала все его чувства и переживания. Но ей тоже было обидно. И её можно было понять.

Вот уже два часа, как она выбежала из комнаты после ссоры с Люсьеном в лесок, находившийся в нескольких лье от замка. Когда ей было плохо, она приходила сюда, чтобы никто её не тревожил. Эстель плакала без остановки и не хотела успокаиваться. Она верила, что они скоро помирятся, и всё будет по-прежнему, но сейчас в ней проснулась жалость к себе, которая просыпается у всех людей, когда их не понимают и обвиняют в том, чего не было и не будет. К тому же, она просто устала.

Эстель могла бы долго сокрушаться, но к ней пришла служанка Мари и принялась её успокаивать. Она обняла Эстель и спросила, в чём дело. Эстель, всхлипывая, рассказала всё сжато, но Мари поняла суть. Мари любила Эстель как подругу, а не как хозяйку, потому что графиня никогда не говорила своим слугам, что они поданные. Она общалась со многими наравне, а с теми, с кем почти не сталкивалась, просто была приветлива. Можно сказать, что все её уважали.

Верные подруги посидели тут немного и поговорили.

– Мы помиримся с ним. Должен подвернуться случай. Правда ведь? – улыбаясь сквозь слёзы, спросила Эстель.

Мари лишь кивнула в ответ и уговорила графиню покинуть это место.

***

И этот случай подвернулся! На завтра графиня решила прогуляться, чтобы привести в порядок все мысли. Она спокойно шла и смотрела на небо, поражающее синевой и ясностью. Вдруг она услышала пронзительно «мяу». Посмотрев по сторонам, Эстель увидела маленького щуплого котёнка с испачканной мордочкой.

– Кроха, тебя оставили?.. Мама-негодяйка! Если, с ней самой, конечно, ничего плохого не случилось… – приговаривала она, поднимая одинокого малыша и пригревая его своим сердцем.

Она сочувствовала и радовалась ему, как маленький ребёнок. Усталость её сменилась заботой и улыбками. Эстель сразу пошла домой, чтобы скорее обеспечить Крохе все удобства.

Как только она пришла с ним в замок, поднялся шум, веселье, суматоха. Звонкий смех Мари и Эстель завлёк всех на кухню. Дети были счастливы больше всех, рассматривая оживающего зверька. Котёнок был очень забавным. Вдоволь наигравшись с Крохой, все разошлись по своим делам, кто бережно, кто неохотно, обнимаясь со своими заботами. Только Эстель осталась с Крохой. Она не собиралась отпускать его сейчас.

– Мой милый! Как же хорошо, что мы встретили друг друга… Я тебя люблю! – отрывисто, с лаской говорила Эстель Крохе. А Люсьен, ещё ничего не знавший о новом члене семьи, стоял у двери графини и слышал всё, не понимая… Самые нелепые мысли успели пробежать у него в голове.

«Зачем предполагать?! Зайду. И всё решится».

За дверью послышался смех.

Люсьен открыл дверь, не стуча. Он совершенно не ожидал такого трогательного зрелища.

Эстель лежала на кровати в платье фрезового цвета с завораживающим декольте. Лежала она на животе и весело, тихо щебетала что-то на ушко Крохе, при этом мило улыбаясь. Так она улыбалась, когда её никто не видел. Кроме детей, конечно.

Люсьен готов был тут же рассмеяться. Он стоял в дверном проёме, как статуя.

– Что же ты не проходишь, дорогой? Мы тебя давно ждём. Этот Кроха, как и все, достоин любви. И он жаждет её от всех. Он такой ненасытный! Ты же не оставишь его без внимания? – сказала графиня, будто размолвок между ними не было.

Люсьен лишь подошел к кровати и улыбнулся. Эстель хорошо знала эту улыбку. Она всегда была без ума от неё. Ей оставалось ответить на улыбку.

«Дурак я! Как же можно не понимать её! Но как же приятно быть дураком!..»

***

Вот всё, что успела зарисовать Станислава с помощью ручки и двух лекций. Писала она быстро. Строчки лились на бумагу, как лёгкий, дерзкий поток. Олега пугала острая сосредоточенность подруги. Он несколько раз спрашивал, что такое интересное она записывает, но она ни разу не откликнулась.

Мы не зря остановились так надолго над записями Станиславы. Думаю, многие поняли, что графиня – образ, созданный из паззлов характера самого писателя. Станислава рисовала свой автопортрет. И делала это искренно. Через свои книги она хотела донести до людей добро, переполнявшее её сердце, но не тратившееся каждый день.

***

Пётр весь вечер ждал появления Олега. Но, конечно же, не одного Олега. Он, как преданный пёс, сидел у двери и смотрел на часы. Пётр знал, что Стася сегодня не придёт, но мечтательная надежда завлекала его каждую минуту, снова и снова…

Наконец Олег пришёл. Он немного испугался, когда открыл дверь и увидел брата.

– И давно тут сидишь?

– Да нет… Просто проезжал мимо и решил дождаться, когда ты войдешь, – сказал он, разочаровываясь. – Как день прошёл?

– Спокойно. Только Станислава изменилась.

– Как?

– Не доверяет мне. Не слышит меня, на вопросы не отвечает. Такая странная!

– Ты не обижал её?

– Да нет. Она меня таким поведением больше обидела.

И Олег рассказал брату про белую одежду, про отказ подруги пояснить всё, что его интересовало.

Пётр был удивлен.

– Так она пишет книги?

– Да, – сухо подытожил Олег.

«Такая загадочная!» – подумал Пётр.

«Моя звезда!».

Глава 6.

Сегодня у Петра был маленький праздник. К нему пришла Стася, которая теперь, почему-то, мало обращала внимания на Олега.

– Как мы поживаем? – ласково спросила она Петра.

– Теперь просто замечательно! Я вас так ждал! – сказал он с довольной улыбкой.

– Мне приятно быть желанной гостьей! Но к чёрту формальности. Давайте наслаждаться простотой.

– Давайте. Начнём?

– Для этого потребуется один ингредиент, – лукаво ответила она.

– Просветите, какой!

– Общаться на «ты» и быть предельно откровенными. Может же наша дружба надеяться на это? – с интригой продолжала Стася. Ей хотелось поиграться, как шаловливой кошечке.

Петру понравилась эта игра. Он присматривался к подруге, которая была такой разной и непредсказуемой.

– С тобой, Стася, я на всё согласен, – включился в флирт и Пётр. После волнительного и приятного приветствия Пётр ничего не боялся, он раскрывался перед Стасей, как бутон молодого тюльпана. Глаза его снова ожили.

Одежда Станиславы удивила его. Она и к нему пришла во всём белом.

– Стася, пошли в мою комнату, – предложил он, уступая ей дорогу. – Чего-нибудь хочешь? Чай, кофе. Я с радостью сделаю.

– От кофе не откажусь. Крепкого, страстного и воспламеняющего, – с завораживающим выражением говорила она.

Пётр зачарованно смотрел на неё, не в силах уехать не кухню.

– Знаешь, я не отказался бы стать этим кофе!.. – внезапно вырвалось у него, как ни старался он сдержать свой новую реплику в игре флирта.

– Мы, оказывается, такие нескромные! – улыбнулась опьяненная Станислава.

Пётр почувствовал, что краснеет до корней волос. В голове у него громко стучало сердце. Он быстро выехал в коридор, чтобы не засмущаться совсем. Но она пошла за ним, предлагая свою помощь. Конечно же, ему хотелось сделать для Стаси всё, чтобы она была довольна. И хотелось сделать это самому. Но он не отказался от помощи, которая могла понадобиться.

Они быстро управились, сообща и с искренними улыбками.

Теперь они сидели в комнате у Петра и медленно потягивали сваренный кофе с шоколадными конфетами.

– Петь, а у тебя есть ненужные листы из журналов? – спросила Стася.

– Если только совсем немного. Мне мама приносила журналы, чтобы я прочёл некоторые статьи. А сам я журналами не интересуюсь, – говорил Пётр, доставая из тумбочки тонкую стопку журналов.

– Да мне один листочек нужен. Я сделаю тебе яркую бабочку. Ещё мне нужны нитки, чтобы скрепить её. Найдётся?

– Сейчас принесу! – и Пётр проехал в спальню родителей, чтобы взять там мамину шкатулку со швейными принадлежностями.

– Ты так радуешь меня! – произнёс он, когда подавал ей шкатулку.

Через несколько минут на столе около опустошенных чашек лежала среднего размера бабочка, милая и красивая своей простотой.

– Нравится? – серьёзно спросила Стася.

– Очень! Спасибо тебе! Можно я задам вопрос?

– Да.

– Почему ты ходишь во всём белом? Не думай, что я считаю это чем-то ненормальным. Просто интересно.

– Я недавно прочитала книгу «Женщина в белом». Не скажу, что меня поразил мастерски написанный художественный детектив. Но у меня бывает такое, что какая-то деталь книги, какие-то мысли сильно волнуют воображение. Я заражаюсь идеей, как вирусом. Она разрастается во мне, и я настолько этому рада, что словами не описать. Какая-то особенная, необыкновенная тайна заполняет меня, словно я придумала что-то своё, что никто не знает. Как люди для тайной переписки придумывают свои собственные шрифты… Иногда эти идеи остаются чистыми и непеределанными первоисточниками. Но чаще я их меняю, добавляю что-то своё. Ты меня понимаешь? – спросила Стася, с тревогой посмотрев на Петра.

– Да. Думаю, я тебя хорошо понял, – ответил он, успокаивая её. – Но мне для полного понимания нужен пример.

– Как раз на примере моей одежды мы и разберём. Я сказала Олегу на паре, что у меня на настоящий период времени появился принцип в ношении одежды. Как и главные героини «Женщины в белом» я захотела носить белое. Но не просто так. Для меня белый символизирует две радости: грустную и весёлую. Я надену белую одежду, если умрёт кто-нибудь, кто был и остаётся мне очень дорог, кто был светлым человеком, освещал свой и чужой путь. И надену чёрную, если умрёт тот, к кому я не испытывала хороших чувств, кто успел сделать только ненужные и плохие вещи. Но я не говорю этим, что приду к нему и пожелаю ему самого ужасного пути. Просто, таким образом, я провожу границу между людьми, которых буду оплакивать со всей душой и вспоминать, и тех, за кого я буду молить вселенную, чтобы она помогла стать им лучше. Наверно, у тебя создаётся ощущение, что чёрный цвет я выбрала, чтобы скинуть на него все грехи и пороки. Так я его представила сейчас. Но не так думаю о нём. Это один из моих любимых цветов. Строгость, честность – вот, что у меня с ним ассоциируется. Вот почему я посылала бы сигнал чёрным цветом, а белым цветом я указывала бы на то, что душа чиста, что её просто нужно принять, а не исправлять и искать в ней изъяны. Мой принцип может показаться немного противоречивым, но он у меня на эмоциональном уровне. Мне сложно тебе его показать так, как видится он мне в картинках.

– А сейчас, когда ты шла ко мне в белом, что ты хотела этим сказать?

– Что ты человек, с которым мне хорошо. Что я иду с открытым сердцем, со своими мечтами. Что готова узнать твои мечты, – говорила Стася, и вряд ли сейчас сама Серьёзность могла быть серьёзнее её. – Я впервые в жизни не боюсь человека, не боюсь, что он неправильно поймет меня, посмеется надо мной. Сейчас белая одежда равна моему доверию.

– Спасибо, Стася! Но мне сейчас так трудно, – грустно сказал он, словно тысячи призраков терзали его.

– Почему?.. – спросила Стася, боясь даже подумать, что её всё-таки не поняли или она допустила какую-то ошибку.

– Я хочу встать перед тобой на колени. Но не могу…

У неё камень с души упал. И она успела порадоваться такому волнующему комплименту.

– Не прячь глаза, Петь! Посмотри на меня.

Пётр поднял печальные глаза и увидел её улыбку.

– Знаешь, что значит моя улыбка?

– Объясни, пожалуйста.

– Что тебе не стоит так волноваться. Это очень больно, когда человек хочет сделать что-то приятное, показать свою благодарность, но не может этого… Просто верь, мне хватит одного твоего тёплого взгляда, чтобы увидеть в нём всё, то ты хотел показать.

– Спасибо за понимание!.. У меня так с детства. Я читаю книги, вижу, как мужчина по-настоящему может проявлять свои чувства не только словами… И мне безумно, до слёз хочется делать также… Оттого, что не могу, ещё больше хочется. Ты пишешь книги? – спросил он, переводя тему, чтобы не увлечься своей проблемой. Но при этом, с ним было и искреннее любопытство. Его интересовало всё, что связано с его «Звездой».

– Это с трудом можно назвать книгами. Мои зарисовки. Зарисовки неопытного художника. Олег сказал тебе?

– Да. Он на тебя тогда обиделся. Может, обида ещё не прошла. Его вид тебе об этом ничего не скажет, но внутри у него могут быть разные эмоции.

Стася молчала. Она нервничала, не зная, что сказать. Может, вовсе ничего не хотела говорить.

Она не хотела просить прощения у Олега, потому что понимала, насколько за эти дни отдалилась от него. Иногда она пыталась найти в недалёком прошлом причину их дружбы. Но ничего, кроме просто взаимопонимания и общения по учёбе, не находила. Стася дала повседневным общечеловеческим взаимодействиям имя Дружбы. Но теперь понимала, что это ошибка. Их почти ничего не связывало за стенами института. Только Пётр.

Стася не хотела просить прощения, потому что знала, что будет его часто обижать, что каждый раз она будет ненадолго успокаивать их обоих перед следующим ударом, ею нанесенным. Для себя она, пусть и эгоистично, решила, что будет продолжать с ним те же неблизкие, деловые отношения, которые характерны для тех, кто чуть больше, чем просто знакомые.

– О чём ты думаешь? – спросил Пётр, рассматривая серьёзное лицо Стаси.

– Ни о чём хорошем, – постаралась весело ответить она. – Меня давно интересует один вопрос.

– Какой?

– Когда я пишу книгу или просто что-либо спокойно пишу, ко мне приходят странные мысли. «Вдруг сейчас кто-то из близких людей умер? Как бы я отреагировала на это? Плакала бы или нет?». Не скажу, что такое бывает часто. И что мучает меня, тоже не скажу. Наверно, я когда-то сама начала об этом думать. И эта привычка теперь закрепилась за подсознанием и проявляется в моменты, когда я спокойно и долго пишу… Как рефлекс какой-то. Этим я говорю себе, что спокойствие не вечно...

– Но это так и есть. Мне же не понятно только одно. Почему ты так часто говоришь о смерти? Мысли о ней всегда с тобой. Говоря об одежде, ты привела сразу пример со смертью…

– Ты подметил! Может, я морально себя на неё настраиваю, чтобы потом обидно не было, – пошутила Стася.

– Всю жизнь готовить себя к смерти?.. Это невесело как-то.

– Но мы можем и внезапно умереть. И для этого множество причин. Мы даже не знаем, что будет с нами завтра. Готовить себя к смерти, не умирая до старости, для меня лучший вариант, чем выйти завтра на улицу и быть сбитой машиной, не понимая толком, что случилось…

– А моя дружба смогла бы помочь тебе прекратить думать о смерти? Тебе надо забыть о ней.

– Не бойся, я по ней не тоскую. Я просто, как и все, живу в обнимку со смертью и жизнью одновременно.

Они ещё долго разговаривали на разные темы. Уже было 19 часов. На улице темень, лишь снег освещал немного окрестности.

– Мне пора идти, а-то съест меня какой-нибудь вечерний дракон, – решила пошутить Стася.

– Я дракона убью, если он тебя тронет, – полушутя ответил Пётр. Ему так хотелось проводить её, как это делают настоящие парни, и спасти от всех опасностей.

Они были в коридоре. Стася быстро одевалась.

– Ну всё, я побежала! Вечер был чудесный! – сказала она и тепло обняла Петра.

Им обоим понравился эффект от объятия. Они улыбались друг другу, словно говоря: «Я хочу ещё!». Зарождалось чувство любви, а не дружбы, как думал Пётр.

Только она собралась открывать дверь, чтобы выйти, Пётр сказал:

– Подожди, Стась.

– Да. Я слушаю, – ответила она, улыбаясь и вставая на колени перед коляской с Петром. Ей было так удобнее разговаривать с ним и смотреть ему в глаза.

– Не надо на коленях. Прошу! Я так себя ещё ущербней чувствую.

– Ты никогда не будешь ущербным! – поругала она его. – Ты самый лучший. И, если когда-нибудь услышишь от другого человека, что не такой, как все, хуже их, не слушай и не воспринимай его слова, как истину.