Текст книги "Путь гладиаторов (СИ)"
Автор книги: Ольга Ружникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
Мальзери ушел. Больше без угроз лишением ужина, монастырями и предбрачным изнасилованием. Зачем? Теперь и так есть безотказный поводок дергать пленницу, куда захочется.
4
С чего Алан решил, что расчетная книга Гамэля – велика? Да она – просто лист бумаги. Рядом с толстенным чудовищем, что взгромоздил на стол слуга герцога Тенмара!
А пока ошеломленный «столичный чиновник» хватал ртом куда-то исчезнувший из комнаты воздух – убийца в ливрее вывалил рядом с первым еще три талмуда. Таких же. Или чуть поувесистей.
Несчастный Эдингем поднял на старого герцога решительный взгляд. Собрался вежливо сообщить, что просмотрит эти без сомнения интересные книги в следующий раз.
И осекся. Узрел, что хозяин дома как раз кивком величественной головы указывает злодею-лакею на следующий могучий шкаф. Где наверняка хранятся еще несколько бумажных монстров!
А всего шкафов в кабинете старика четыре. Причем первый – еще и самый узкий…
Алан с трудом подавил малодушное желание спастись поспешным бегством. Просто рванул воротник камзола. Старик что, вообще не открывает ставни⁈ Никогда?
– Вам плохо? – слегка встревожился Тенмар. – Может, вина?
Эдингем благодарно кивнул. Может, вино подадут не в этот кабинет?
– Уже время ужина. Пройдемте в столовую!
Почтенный старик величественно поднялся с такого же древнего и почтенного кресла. Предоставил «заболевшему» гостю следовать за ним.
Или не следовать – как пожелает.
Уже в дверях столовой герцог обернулся к юноше и покровительственно улыбнулся:
– Моей супруге, к сожалению, нездоровится.
Алан с облегчением вздохнул. Похоже, со стариком они сейчас побеседуют за бутылкой вина не хуже, чем с его средним незаконным отпрыском.
– Я представлю вам мою племянницу.
Глава 9
Глава девятая.
Эвитан, Тенмар – Лютена.
1
Счетные книги герцога – не в пример толще и зануднее баронских. Значит, и его племянница просто обязана быть невыносимее дочки барона.
Алан от души надеялся, что ошибается. Но возникшее на пороге Гербовой Залы нежное видение в голубом вмиг развеяло иллюзии. Сиреневый веер, коим дева томно обмахивалась, лишил последней надежды. А окончательно добила играющая на смазливом личике жеманная улыбка.
Эдингем поспешно оглянулся на дверь. Увы – доступ в библиотеку закрыт до окончания ужина.
Впрочем, нет худа без добра. Уловив аппетитный аромат вносимых в столовую блюд, Алан осознал, что успел проголодаться. А при виде мяса по-илладийски – почти примирился с судьбой.
Вытерпел же общество «прелестной Терэ»! Готов и герцогскую племянницу потерпеть – раз уж деваться некуда. Вкусно покушать Эдингем любил всегда. А кошмарный обед у Гамэлей спустя столько дней кажется уже не таким и… чрезмерным.
Решимости у Алана поубавилось уже через несколько минут. Едва воздушное создание в небесно-голубом примостилось слева. Мало того, что с герцогом теперь придется говорить, поневоле глядя на нее, – так у милой красотки еще и рот не закрывается.
Сейчас она щебечет о героине последнего сентиментального романа Пьера Базиля. «Кроткую и трепетную» Клариче несчастный Эдингем представил абсолютной копией «прелестной Ирэн». Ну почему Творец в его безграничной, по словам церковников, мудрости не создал женщин немыми⁈
Насколько нежной и ранимой была Эйда Таррент! Искренняя печаль в ней соседствовала с внутренним благородством.
И сколь фальшивы всевозможные Терезы и Ирэн! Вместе с их показной слезливой чувствительностью.
Как герцог терпит эту дуру? Ведь вся ее ценность – в смазливости.
Хотя он-то найдет способ заткнуть болтливой девице рот. А в его возрасте особо выбирать не приходится.
Теперь понятно, почему молодых красивых дурочек отдают за стариков. Те неприхотливы – чем «очаровательней» дурища, тем лучше. А большего от нее и не требуется.
– Ах, расскажите о вашей работе! – дева вспомнила-таки о собеседнике.
На пару минут – слава Творцу! – забыла о Клариче. И о «нежной Изабелле» и «галантном Франциске». Из другой, не менее романтичной истории.
– Да, я выполняю ответственное поручение… – промямлил Эдингем.
Чем бы помешать «прелестной Ирэн» вновь переключиться на ее любимые… с позволения сказать, книги.
– О, оно ведь такое интересное?
– Да, очень. Налоги – самая интересная вещь в подзвездном мире… – Алан поспешно кивнул слуге. Гостю нужна еще порция гуся по-бьёрнландски.
Этот разговор нужно заесть – и немедленно!
– Ах, вы такой умный! – тут же восторженно захлопала длиннющими ресницами «прелестная Ирэн».
Конечно, умный – рядом с ней любой таковым покажется.
– Это ведь ваше первое столь серьезное задание? Вы еще так молоды… – очаровательно обмахивается веером сентиментальная дева.
Чувствуется приличный опыт. Конечно, если всю жизнь только и делать, что читать всякую чушь и восторгаться… Не зря Эдингем никогда не хотел родиться женщиной!
– Ну что вы! Я совсем недавно вернулся из Лиара… – у Алана чуть аппетит не пропал. При виде того, сколько девица скушала за всё время обеда. Не больше зяблика.
Крылышко перепелки на ее тарелке так и осталось недоеденным. То-то такая худощавая! «Прелестная Ирэн» сложена как… северянка.
Причем – не словеонка, а ритэйнийка или лиаранка. Этакая головка цветка на тонком стебле, но цветы не нужно обнимать.
Пожалуй, если болтливую девицу немного откормить – можно забыть про ее неугомонный язык. Личико-то у Ирэн вполне смазливое.
Не только герцог Тенмар умеет закрывать очаровательные ротики поцелуями. Вот только за столом этого не сделаешь…
Да, не будь девушка незамужней баронессой и герцогской племянницей – ночи три-четыре Эдингем в ее обществе провел бы. Даже при ее нынешней худоватой фигуре. Но дольше такой характер просто не выдержать!
– Из Лиара? Как интересно! Вы просто обязаны мне об этом рассказать. Или я умру от любопытства. И моя смерть будет на вашей совести!
Помрет такая – дождешься!
– Вы видели лиарского лорда?
Алан похолодел. Для Регентов – не секрет, что он ездил в Лиар. Но всё же первой попавшейся дуре о таком не говорят.
Хотя – на то и дура, чтобы ни слова не запомнить. Ревинтер как-то обронил, что большинство людей запоминает лишь последнюю часть разговора. Вот напоследок они и обсудят какой-нибудь шедевр – очередного мастера пера и чернильницы…
– Видел… – не слишком галантно процедил Эдингем сквозь зубы.
Надо будет ввернуть в конце разговора еще и парочку сонетов – побездарнее. Пусть их тоже запомнит. «Прелестной Ирэн» они наверняка покажутся верхом гениальности.
– А он правда красивый?
Отлегло от сердца. Она не просто дура – дурища из дурищ.
– Конечно, – соврал Алан. – Лорд Леон Таррент – настоящий аристократ без страха и упрека.
– Это хорошо! – заулыбалась девица. – Дядя обещал выдать меня за него – когда Леону исполнится восемнадцать. А я не видела кузена ни разу в жизни…
Кузена? Ах да, Ирэн Вегрэ ведь племянница (родная, двоюродная или троюродная – не вспомнить) Карлотты Таррент.
Так Леону и надо – получит в жёны круглую дуру. Да еще и прямиком из постели ее двоюродного дядюшки. Вот счастье-то лиарскому щенку привалит!
– Вы успокоили меня. А то я слышала, мои кузины – некрасивы. И решила, что Леон – тоже… – Змеев веер чудом не задел лицо собеседника! А несчастное недогрызенное крылышко на ее тарелке совсем остыло. И выглядит еще унылее. – Говорят, особенно не повезло старшей…
– Эйда Таррент – не некрасива! – не выдержал Эдингем. Его участие в лиарской истории уже не скрыть. А позволять напыщенной, насквозь фальшивой курице оскорблять благородную Эйду он не намерен! – К тому же, вы намереваетесь войти в эту семью. Эйда Таррент станет вашей родственницей.
Не перегнул ли он палку? Девица аж дар речи потеряла.
Алан даже успел подцепить и отправить в рот кусочек остывающего мяса, когда сиреневый веер вновь неотвратимо взметнулся. Перед самым его носом.
– Ах, оставьте! Ведь кузина Эйда в монастыре. Она решила удалиться от мира и посвятить себя Творцу! Я об этом слышала.
– Эйда Таррент – не в монастыре! Когда вашу кузину найдут – у вас будет возможность познакомиться!.. – Юноша схватил себя за язык – несколько запоздало. Ну и змеи с ним!
И с трудом заставил губы растянуться в улыбке.
А глупые глаза Ирэн загорелись восторженным огнем:
– Найдут? О, как романтично! – Веер едва не угодил кавалеру в глаз. – Кузина Эйда убежала из монастыря⁈
Старик не рассказал ей вообще ничего. И правильно сделал. А неправильно – что посадил красотку рядом с гостем.
– Она отправилась в Лютену к жениху. По дороге пропала. Но я буду не я, если не найду ее! – Эдингем едва не грохнул по столу кулаком.
И вдруг опомнился. Он же выпил не больше трех бокалов! Да уж, с такой собеседницей не пить – невозможно.
– О, вы так преданы вашему хозяину! – захлопала невозможно длинными ресницами дева.
Не поняла, к счастью, ни змея.
«Хозяин» неприятно резанул, но Алан промолчал. С дурами не спорят и дур не поправляют.
– А как вы думаете, Леопольдо любил Клариче? Или сразу собирался ее обмануть? – девице надоела прежняя тема.
И хорошо! Вот только в сентиментальных романах Эдингем не силен. Как и в светской болтовне с законченными курицами.
– Ну, помните, как в сюжете про нежную Жюстин и этого негодяя и обольстителя⁈ – В глазах Ирэн – неприкрытый восторг. Такие, как она, любят, когда их обольщают негодяи! – Графа Бертрана Кальвина!
Ну зачем, зачем кто-то изобрел письменность⁈ Как бы хорошо всем без нее жилось! Ни глупых романов, ни сонетов, ни чудовищных счетных книг…
Алан молил Творца и всех агнцев и голубей Его о скорейшем завершении ужина. И взывал к Темному и змеям – с той же просьбой.
Но и высшие, и низшие силы о несчастном капитане позабыли.
До окончания трапезы он успел узнать подробный сюжет еще полутора десятков самых модных и слезливых романов. Их события и герои могут смело кочевать из одного шедевра в другой. Схожи как близнецы.
И всё это перемежалось восторженными вздохами Ирэн…
Когда герцог, наконец, соизволил встать, Эдингем в полном восторге поднес к губам хрупкую ручку девушки. Собрался откланяться немедленно.
«Прелестная Ирэн» украдкой многозначительно сжала ему запястье. Слегка – как и положено хрупкой даме.
– Приходите завтра! – шепнула она. – Старика не будет…
ЧТО?!!!..
– Я бы с преогромным удовольствием… – пробормотал еле живой от ужаса Алан. – Но дела… срочные, неотложные дела требуют моего скорейшего присутствия в Лютене!
2
Что за манера у северян вешать осточертевшие гобелены по всем четырем осточертевшим стенам? Будто мало осточертевших сугробов! За осточертевшим окном опостылевшей Лютены.
Единственная книга кончилась – как всё хорошее. Спустя три часа после разговора по душам с дядей.
А служанка, очевидно, над пленницей издевается. Потому что на требование принести книг приволокла «Роман о прекрасной Розе», «Сентиментальную историю о нежной Фиалке» и сборник сонетов.
Первый из них начинается: «Нежная роза розу ласкала, сирень сладострастно сирень обнимала»[1]…
Лишь привитое с детства уважение к книгам не позволило отшвырнуть всю цветочную литературу в угол. А то и в камин – толком не дающий тепла. Авось наконец запылает жарче!
Утратив остатки хладнокровия, илладийка бешеной пантерой заметалась по чёрно-фиолетовой комнате. Когда Элгэ вырвется отсюда – в ее новом жилище никогда не будет таких тонов! Какие угодно другие – хоть оранжевый и серый. Но не черный. И не всевозможные оттенки синего!
И к змею книги! Всё равно в них – ни капли правды.
Лучше бы Элгэ осталась в поместье Гуго Амерзэна. Там была оружейная и сколько угодно холодной стали. И даже порох… во всяком случае, больше, чем здесь.
И в руках свинопринца не было Диего! А убивать Алексу Гуго не с руки.
Если б кардинал не спас Элгэ – она сейчас была бы в светлом Ирии, в Бездне Вечного Льда и Пламени… или нигде! Но только не там, где смертельно опасна родному брату!
Прихватила бы с собой на тот свет десятков несколько гуговцев и пустила себе пулю в сердце…
Ну и дура! Неблагодарная идиотка. Не появись там вовремя Его Высокопреосвященство – гуговские свиньи в клочья разорвали бы Алексу. Этого ты хочешь? Сестру вместо брата?
Стыд заставил опомниться. И прекратить метаться – пойманным волком в клетке! Еще лапы себе грызть начни!
Здесь хоть можно выжить. Пока жива – всё еще можешь что-то сделать для родных. Мечтать о смерти из-за бессилия – трусость. Глупее только обесчещенные девы из легенд, накладывающие на себя изнеженные лапки!
Мальзери не для того выдает Элгэ за своего сына, чтобы сразу после свадьбы прикончить. Значит, пленница будет жить – хотя бы до рождения законного наследника. И вряд ли дольше – учитывая отношение к ней дяди. Но год у Элгэ есть. Если старому змею Мальзери нужен Илладэн, а не тяжба за земли с другим негодяем – Гуго Амерзэном.
Год, чтобы спасти себя, Диего и Александру. Это – лучше, чем три дня.
Девушка откинулась на твердую спинку кресла, чуть прикрыла глаза. Так учила Кармэн…
Что у нас есть?
Не так! Что еще можно спасти?
Аравинт? Скорее всего, нет.
И не смей реветь, дура истеричная! Паникер теряет даже то, что еще в силах сохранить.
Аравинт спасет кардинал Александр – если выживет. Кстати, сам ли он заболел? Или розово-голубой хряк помог? Один или вместе с Мальзери?
Что еще можно спасти? Себя? Это Элгэ сделает – едва за ней перестанут следить.
А они перестанут. Любой тюремщик рано или поздно ослабляет бдительность. Если у него нет причин для личной ненависти. А вот узник ни на миг не забудет, что в тюрьме. Может лишь пасть духом и на всё махнуть рукой. Но у нас не тот случай.
Значит – нужно лишь выбрать день и час. И не промахнуться. Второго шанса может не представиться. Точнее – не хватить на него времени.
А хоть один за целый год появится точно. У Мальзери есть враги – не может не быть. А враг твоего врага – поневоле твой союзник. Добраться бы только до него…
Но есть еще кое-что. Как Элгэ перенесет беременность? Герцогиня Илладэн лично видела, как с виду крепкие дамы, неплохие наездницы и фехтовальщицы, сваливались в лежку чуть не на все девять месяцев. А раз так…
Годами тянуть нельзя – примут за бесплодную. Но несколько месяцев – почему бы и нет? У Элгэ отобрали оружие, но оставили мази, притирания, травы для настоев… И среди средств для лица-волос-тела-блеска губ затерялось еще одно. Личный рецепт Кармэн.
А илладийка-то еще смеялась. Любовников на севере собралась заводить?
Вот и пригодится.
Дальше. Муж…
Элгэ передернуло. Никогда не думала, что так противна одна мысль о сближении с мужчиной – если выбираешь его не сама. Как это выносят северянки? Или они – совсем бессловесные овцы?
Девушка стиснула кулаки. Придется! Это – сущая мелочь по сравнению со всем прочим. Разве не так Элгэ рассуждала, изучая философию?
И пока об этом лучше вообще не думать. Такие мысли можно позволить лишь за пять минут до… А потом уже станет неважно.
«Мужчины думают, что правят они. Но на самом деле правим мы, а они пусть и дальше заблуждаются».
Кармэн – умница. Но в ее жизни тоже не было такого.
И всё же… Неглупая женщина, даже запертая на бабьей половине, засунутая в гарем восточного султана, – всё равно сможет действовать. Здесь Кармэн права.
Действовать через мужчину, за которого загнали замуж…
И значит – мстить за всё сразу будем потом. А сейчас придется не слишком выбирать средства.
Кузен Юстиниан… Ему сейчас двадцать три. Чуть старше Виктора и Грегори. Но никогда не воевавшие офицеры, проводящие жизнь в развлечениях, надолго застревают в возрасте, когда вышли в свет. В подростковом.
В детстве Элгэ играла с обоими двоюродными братьями. Нескладный подросток Юстиниан как-то всерьез разозлился. И попытался стряхнуть ее с клена, куда она забралась, стащив его любимую шпагу с позолоченным эфесом.
А Октавиан был верным пажом красивой кузины. И изо всех детских сил раз за разом бросался с кулаками на старшего брата. Защищал дерево с Элгэ.
Неужели прошло почти десять лет?
Октавиана илладийка уже видела в коридоре – мимолетно. Он проводил ее взглядом. Хорошим таким.
Здесь тоже не ошибиться бы. Юноша в шестнадцать лет – не мальчишка в шесть. Но Элгэ попросила бы у ненаглядного дяди его младшего сына, а не старшего. Если бы не понимала, что бывший мидантийский патрикий откажет наверняка. Даже не видя насквозь ее мотивов.
Не станет давать младшему шанс получить герцогский титул – в обход старшего.
Ключик к юному Октавиану Элгэ подобрала бы быстро. А вот его взрослый братец пока – темная лошадка.
И хуже всего, что сейчас нельзя даже бежать из Лютены. Даже если представится шанс. На кого, в отсутствие кардинала, оставить Диего и Алексу?
3
Стук в окно прервал невеселые размышления не слишком умелой илладийской интриганки. Мерещится? Птица?
Почему?..
Элгэ стремительно обернулась. И едва не рассмеялась от облегчения. По ту сторону стекла – улыбающееся лицо Октавиана.
Верный рыцарь прибыл к даме. Что ж – дама распахнет окно. Во всю ширь! Пусть северяне сами боятся своих холодов!
Юноша стремительной белкой перемахнул подоконник. Миг – и «рыцарь» рядом с «дамой».
Он ее уже перерос. Выглядит старше своих лет. И всё равно – мальчишка!
Октавиан явно готовился что-то сказать – видно по чуть дрогнувшим губам. Но сейчас стоит неподвижной статуей. Просто молча смотрит. Во все глубокие черные глаза.
И что такого увидел, чего не рассмотрел в коридоре?
Ах да! Там же Элгэ была в мужском костюме. А теперь, по требованию дяди, переоделась в платье. Одно из праздничных. Только что из своего сундука.
И вдобавок – сделала высокую прическу с гребнем. Всё равно в заточении заняться нечем.
Так что Октавиан сейчас любуется на илладийскую танцовщицу. О них он до сей поры только чужие рассказы слышал. И предания о роковой и жестокой любви чернокудрых красавиц и тореадоров. И о крови, льющейся на равнодушный песок арены. Будто имеет значение, куда именно она хлещет!
Знал бы самоуверенный Валериан Мальзери, где сейчас его младший сын!
– Садись! – Элгэ рассмеялась. Достаточно мелодично и непринужденно. А когда-то корчила в зеркале рожи – на уроках Лауры Тусси. Знать бы заранее, что понадобится, а что – нет. – Вина?
Октавиан, явно скрывая решительностью неловкость, непринужденно уселся на широкий подоконник.
– Вина не надо, – после совсем легкого колебания отказался юноша. – А то свалюсь потом с карниза…
Элгэ вновь усмехнулась, присаживаясь на подлокотник кресла. Для дамы – нонсенс, для танцовщицы – в самый раз.
– Чем обязана твоему визиту в мое узилище? – девушка отпила крохотный глоток, внимательно глядя на Октавиана.
Он смотрит – хороший мальчик! – на лицо. Молодец.
– Ты в опасности, Элгэ.
Это ей известно и без него.
– Как только у тебя и Юстиниана родится сын – отец избавится от Диего.
Так влюблен, что выдает планы отца? Просто жалеет Диего? И то, и другое? Или подослан Мальзери-старшим? А взгляды делу не мешают – даже способствуют. Отвлекают внимание, усыпляют бдительность…
– Он сам об этом говорил?
Лучше поймать Октавиана глупым вопросом, чем пойти в ловушку. Как еще более глупая курица.
И потащить за собой брата и сестру!
– Я догадался. Я знаю отца. И он тогда знал, что твоих родителей убьют. И не помешал.
Глаза в глаза – в упор. В каком возрасте мидантийцы учатся столь уверенно врать в лицо? И она сама, и Виктор – лишь полукровки, так что пример – неудачен. Впрочем, и у Октавиана мать – эвитанка…
Красивый черноглазый мальчик, ты искренен или нет?
Если Октавиан сам дошел до только что высказанных подозрений, он – отнюдь не наивен. Если не сам – за всем этим стоит Валериан Мальзери.
– Чего он хочет от Диего?
– Не знаю.
Что ж – ничего нового кузен не сообщил. И сообщил. Если двое, не сговариваясь, думают об одном и том же, то либо они – влюбленные, либо…
Таверна в Ритэйне, снегопад за окном, встревоженное лицо Витольда. Они еще свободны, ребенок Алексы еще жив…
А если Октавиана подослал Мальзери-старший, значит… Значит, перед Элгэ сейчас – признание дяди в собственных планах.
– Это еще не всё. Он недавно говорил с канцлером Ганном…
А ты подслушал. Молодец – если действительно сделал это. Когда вырвем побольше свободы – надо выяснить, из какого уголка особняка Мальзери прослушивается его кабинет…
– Он собирается забрать из монастыря Александру.
А вот это – уже почти конец, Темный и все змеи его! Переиграть мерзавца может не хватить времени.
Какой терпкий у вина вкус! А еще Элгэ, сама того не заметив, только что осушила бокал залпом… Держи себя в руках!
Пойманной птицей бьется какая-то мысль, пытаясь превратиться в догадку. « Ищи того, кому выгодно…»
Выгодно – Гуго, но что жирный пень понимает в ядах? А уж в том, чтобы подсылать к осторожному кардиналу отравителей… Где он возьмет исполнителей, способных обмануть михаилитов и далеко не глупого Жерара?
– У твоего отца на службе есть отравители?
Если знает, но не захочет признаться, – выдаст взгляд. В шестнадцать лет еще невозможно быть столь прожженным лицемером. Если, конечно, не вырос в Пляшущем Дворе.
– Да, – не опустил угольных глаз Октавиан.
Два плюс два равно четырем. А Валериан Мальзери не заслужил легкой смерти. Но Элгэ ему ее подарит. Как родственнику. Пусть радуется – Гуго умрет иначе.
– Спасибо, что рассказал, – вздохнула девушка. – Но мне это мало поможет. Я заперта здесь. И вряд ли смогу помешать твоему отцу.
– Я не заперт! – чёрным огнем юношеской решимости сверкнули глаза Октавиана. – И могу помочь тебе!
Элгэ, якобы смущенная, чуть опустила изумрудные очи. Чтобы не выдать радости победы.
«Никогда и ни о чём не проси, – говорила Кармэн. – Сами предложат и сами всё сделают».
И это оказалось гораздо проще, чем думала Элгэ.
Так о чём прекрасной даме попросить верного рыцаря – если он верный? Ладно, допустим, Октавиан – действительно рыцарь, а не шпион своего отца. Готов-то он на многое. Но луна и звёзды Элгэ без надобности. А чтобы вылечить кардинала – нужна не решительность, а врачебное искусство.
Ну, конечно!
– Октавиан, ты можешь узнать, каким ядом твой отец отравил кардинала? – Резко вскинутый на него взгляд, вопрос в лоб должны ошеломить.
Судя по изумленным глазам – да, ошеломили. Не слишком ли?
Не угодишь тебе, Элгэ. То слишком хорошо кузен владеет собой, то слишком плохо.
Хотя, может, решил, что прекрасная дама сейчас попросит его того же ядку подсыпать папеньке в вино? Или что там уважаемый Мальзери пьет чаще всего?
– Нужно противоядие, – объяснила мысль девушка.
Интересно, подавленный собеседником вздох облегчения уже мерещится, или глаза и уши не врут?
– Я выясню, – пообещал Октавиан.
– Время дорого. – Теперь ее очередь вздыхать. Вполне искренне. – Кардинал тяжело болен! И еще… – Тревогу в голосе не нужно даже изображать – что хорошо. Некоторые люди чувствуют фальшь инстинктивно. Вдруг Октавиан – из таких? Если он действительно так легко читает намерения папеньки – очень даже может быть. – Ты знаешь, где твой отец держит Диего?
– Нет… Но узнаю!
Вот так. Не больше и не меньше.
И возможно – еще ничего не потеряно. Если Диего будет с Элгэ – ей не составит труда выкрасть коней и бежать. В Аравинт, в Мэнд… Может, даже кардинал подскажет куда – если будет здоров…
Александру легче освободить, самим находясь на свободе. Если Мальзери к тому времени успеет окольцевать Элгэ – ему же хуже. Когда она вернет себе имя и перестанет скрываться – вот тогда и займется разводом. Систематические измены жены – достаточная причина? Если нет – будет сынок-бастард от любовника.
Главное – вырваться вместе с братом из Лютены. Когда они окажутся на свободе – никто не посмеет тронуть и Алексу. Толку-то ее убивать – если жив законный наследник? А в руках у убийц больше нет никого?
Александра станет предметом торга, а не покушений. Это даст Элгэ время, чтобы вырвать из Эвитана и ее.
– Почему? – Этот вопрос нужно прояснить. Если Октавиану нужна… благосклонность Элгэ – он ее получит. Потом. Лучше так, чем покорной овцой по воле дяди. Да и долги нужно платить. – Почему ты мне помогаешь?
– Я уважаю кардинала Александра. И люблю Диего как брата. Он ведь и мой брат. Двоюродный. И я… – он лишь чуть запнулся. – Ты знаешь.
А что ты сам знаешь – об Элгэ? Она сама-то себя не знала. Пока не оказалась здесь…
– Я буду ждать, – твердо ответила девушка. Не опуская глаз – еще не хватало.
Если подослан дядей и лжет – умрет вместе с Валерианом. Если говорит правду и окажется в опасности – Элгэ возьмет верного рыцаря с собой. Хладнокровно использовать пытающихся помочь людей она, оказывается, не способна. Значит – нечего и пробовать.
– Беги! – девушка протянула ему руку.
Юноша поспешно поднес ее к губам.
Руки он целовать умеет, насчет остального – посмотрим. Может быть.
А теперь – закроем раму.
Во всяком случае, если захочется изменить мужу – уже есть с кем.
[1] Из земных аналогов наиболее похожи стихи Д. Сартинского-Бея.
