Текст книги "Путь гладиаторов (СИ)"
Автор книги: Ольга Ружникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Сейчас королевский голос «им» и вовсе не понадобится. Или «нам». Министр финансов еще не решил.
– Полегче о бастардах! – ледяным тоном оборвал законника Эрик. Носящий всем известное прозвище – Ормхеймский Бастард.
– … я и решил, что отпрыски должны быть только мои! А чужих мне не надо! И тут эта тварь вламывается! И с ножом – на меня!..
4
– Мы все прекрасно понимаем: старший сын герцога Амерзэна наследует титул. Из чего следует: этот ребенок не должен рождаться. Кроме того, муж имеет полное право проучить жену за неповиновение. А уж если она еще и виновна в супружеской измене!.. – Ги вновь возвысил голос. – Но за преступления Александры Илладэн ее заслуженно покарает супруг – едва она будет ему возвращена. Сейчас мы говорим о ее сестре – куда более преступной. Элгэ Илладэн виновна в нападении на опекуна. За это уже положен пожизненный монастырь. Но она еще и покушалась на жизнь члена королевской семьи Эвитана. За такое по закону полагается смертная казнь. Кроме того, герцогиня Илладэн оказала вооруженное сопротивление аресту. А то, что девица прибыла из отлученного от церкви государства, доказывает: она – еретичка. С учетом вышеуказанных обстоятельств выношу на общее рассмотрение многоступенчатую казнь.
– Элгэ Илладэн – дворянка, – подал голос Эрик. – Дворянин не может унизить себя криком боли на площади. К многоступенчатой казни не приговаривали уже полтора века. Даже мятежников, ошивающихся в Квирине, осудили только к плахе. Четвертование и прочее – для черни.
– Все знают, что женщины – слабые создания, – возразил министр юстиции. – И заслуживают нашего снисхождения. Поэтому им разрешено кричать – сколько пожелают. Их это не унизит. Так что препятствий к многоступенчатой казни для герцогини Элгэ Илладэн нет. Кроме того, это станет наглядным примером. Всего четыре месяца назад мы уже рассматривали вопиющее дело – об отцеубийстве! И что же? Вместо положенной за подобный чудовищный грех многоступенчатой казни – простая плаха! И вдобавок – преступница вообще избегла казни на площади!
А если бы Ирию Таррент ждал другой вид экзекуции – девчонка бы ее не избегла?
– Если мы оставим и этот случай без воздаяния – завтра все начнут убивать отцов, братьев, опекунов! Так что стандартная многоступенчатая казнь. И никакого снисхождения! Во всяком случае – четвертование обязательно.
Король мечтательно улыбался чему-то своему, но вдруг помрачнел:
– А разве еретиков не сжигают?
Сжигали. Лет семьдесят назад в последний раз, истинно верующий ты наш!
– Давайте лист, я – за казнь, – повернулся к Герингэ Карл.
– Вы голосуете последним, Ваше Величество, – соизволил подать ледяную реплику Всеслав. – Если ваш голос вообще понадобится.
При всей ненависти к словеонцу, Ревинтер восхитился. Хотя – что князю терять в ближайшие пять лет? Из Регентов изгонят? Уже изгоняли. Квирина напала – сразу пришлось вернуть.
А вот короленыш опешил. Аж глазками заморгал – заплывающими жирком. Глазками беззубого щенка болонки, что безумно желает загрызть матерого волкодава.
– Герингэ, давайте жребий, – полуобернул словеонский князь красивую белокурую голову. – И покончим, наконец, с делом о девчонке, что вздула как следует одного… принца. Как-то раз решившего избить и изнасиловать чужую беременную жену.
На золоченом глянце стола выросла золотая ваза. С восемью совершенно одинаковыми костями. Разнятся только цифры.
Странно – простая черная краска определяет очередность решения человеческих судеб. Прежде Ревинтер о таком не задумывался…
Мальзери вытащил сразу.
– Один, – бесстрастно проронил он. Равнодушно кладя жребий на стол.
Не подчеркнуто, а будто ему действительно всё равно.
При всей ненависти к сопернику, Ревинтер не смог не восхититься. Будто это не Мальзери предстоит первым открыть карты врагам.
Ганн мешал кости долго.
– Три, – наконец, выговорил он.
Явно хотел другой номер.
Бертольд оказался пятым. Не так уж плохо. А точнее – очень хорошо. После Мальзери и Ганна.
– Невиновна, – всё с тем же холодным равнодушием изрек Мальзери.
Министр финансов усмехнулся. Увы, Элгэ Илладэн. Значит, Ревинтер проголосует за твою смерть.
– Виновна! – прорычал Гуго. Такой союзник распугает всех сторонников. – Виновна, чтоб ей!..
– Невиновна. – У Ганна наконец перестали трястись руки.
Да что с ним?
– Виновна, – возразил Герингэ.
– Виновна, – бросил Бертольд, не удержавшись от усмешки в сторону старого врага.
Трое из пяти! Еще один сторонник казни – и враг проиграл. Потому что понадобится королевский голос. А король – на «нашей» стороне. Он любит кровавые зрелища.
– Невиновна, – Всеслав хмур и зол.
Явно желает кого-нибудь убить. Если надумает Карла или Гуго – разом избавит Ревинтера от кучи проблем. А заодно – от одного наглого словеонского князя.
Интересно, вспоминает ли железный Всеслав приговор Ирии Таррент? И что вспоминает Мальзери, вдруг кинувшийся спасать столько лет не виденную племянницу?
Может, всплыл в памяти бывший друг Алексис Зордес? С кем они когда-то вместе удирали из Мидантии. И кого Мальзери так выгодно продал – два года назад. Выгодно и вовремя.
Неужели у милейшего Валериана есть совесть? Интересно. И может пригодиться.
– Невиновна, – вернул равновесие кардинал. И едва заметно переглянулся с Всеславом. Ревинтер это точно заметил – ошибиться не мог!
Четыре на три. Но это – еще не победа. Голос Эрика еще может погубить девчонку. В мгновение ока. Должен – раз Мальзери хочет, чтобы она жила!
– Невиновна! – ухмыльнулся Ормхеймский Бастард. Откровенно-издевательски пялится на Гуго и королишку сразу.
А у Бертольда чуть вновь не поднялось настроение. При виде едва не взвывшего от досады коронованного крысеныша. Ведь вот же уже – в руках была игрушка. И отняли!
– Итак, – величественно поднимается Герингэ. Актер он плохой, но сейчас разочарования не выдает. – Решением Регентского Совета Эвитана девица Элгэ Илладэн признаётся невиновной в приписываемых ей злодеяниях. И передается под опеку ее дяде, графу Валериану Мальзери. Что касается ее сестры, супруги принца Гуго Амерзэна…
– Что касается ее сестры, герцогини Александры Илладэн, – кардинал вскочил с места с почти юношеской стремительностью. И говорит сейчас не допускающим возражений тоном истинного Князя Церкви, – то девушка остается под защитой Ордена Святого Михаила. Пока ее будущее не решит Святой Патриарший Престол. Или навсегда – если герцогиня пожелает отречься от всего мирского. Такова воля Эвитанской Церкви.
Будь Бертольд на месте несчастной Александры – точно отрекся бы. Навеки отрешился от воли земных владык. У михаилиток – не такой уж строгий устав. Да и потом – всё лучше, чем рассвирепевшая свинья в качестве супруга!
– И без сомнения, – добил Его Высокопреосвященство, – у герцога Амерзэна, конечно, найдутся объяснения, по какому праву он вступил в брак с женщиной против воли не только ее, но и ее опекунов. Раз уж герцогиня отныне вновь является девицей.
Лицо Мальзери – в кои-то веки человеческое. И «волю опекунов» выражает весьма красноречиво. Получит принц Гуго Александру Илладэн – когда хромая улитка молодого оленя обгонит.
Глава 5
Глава пятая.
Эвитан, Лютена.
1
Только сам кардинал знает, чего ему стоили последние недели. Но теперь можно слегка перевести дух. Самое неотложное – сделано. Никто не посмеет оспорить право церкви взять под защиту потерявшую рассудок Александру Илладэн.
Его Высокопреосвященство предпочел бы и Элгэ оставить пока в монастыре. Но здесь у кардинала уже нет никаких прав. Выпущенная из-под следствия девушка немедленно попадает под опеку родственников.
А Ганн в какой-то миг испугался. При всей ненависти к Гуго Амерзэну – канцлер его боится. И знает, что тот непременно отомстит.
Что ж, Его Высокопреосвященство сдержит слово. Ганн получит церковное разрешение на брак с племянницей. А уж как будет уговаривать прекрасную Изабель – его забота.
Мальзери ничем не выдал торжества. А ведь понимает – не может не понимать, что едва не проиграл. Всё-таки в мидантийце оказалось немало человеческого. Элгэ он защищал по собственному почину. В отличие от Гийома Джеймса Ганна.
Только бы ненадежное здоровье не подвело! Самое срочное – позади. Но главное еще не сделано.
Аравинт! Где Кармэн и ее дети. Родные и приемные. И Грегори.
Александр не сумел спасти Арно. Творец не допустит не уберечь и его единственного сына!
– Следующее дело, – объявил Герингэ.
Ему за столь топорное ведение процесса пришлось отсыпать немало золота – из кардинальских закромов. Объявить Элгэ невиновной враг Мальзери не согласился ни за какую сумму. Но законник – на то и законник, чтобы и деньги (а то и деньжищи) получить, и союзников не потерять.
Наверняка получил золота еще и от Амерзэна. И с присущей ему ловкостью выкрутился. Сослужил службу обоим нанимателям. Проголосовал, как приказал принц, а на деле убедил всех, кого можно, в полном абсурде обвинения.
Чего стоила одна душещипательная речь! Хорошо, что из присутствующих лишь кардинал слышал вздымающий волосы дыбом бред – из грязных уст жирного гуговского лейтенанта. И хорошо, что у кардинала пока еще не стариковская память.
– Речь пойдет о признании барона Кристиана Триэнна незаконнорожденным и лишении его титула и владений.
А это еще откуда всплыло? Ах да, конечно! Горластая родня Триэннов – по мужской линии. Как же не вовремя!
Герингэ монотонно зачитал показания свидетелей. Тех самых – претендующих на титул. Промотавшихся и нищих как церковные крысы.
Основные доказательства – банджаронское происхождение супруги барона и незаконность брака. Произведенного под принуждением. При последних словах кардинал заметил, с какой усмешкой покосился на мерзавца Гуго Всеслав Словеонский.
Также упоминалось отсутствие верности и «понятия супружеской чести» у банджарон. И внешность юных Триэннов – Кристиана и Эстелы. Ничуть не похожих на «предполагаемого» знатного отца, «зато абсолютно копирующих любого банджарон из табора, где прежде жила их мать».
В качестве противника Герингэ неожиданно выступил Всеслав. Весьма язвительно поинтересовавшись, как дети могут копировать сразу целый табор. И не означает ли это, что для свидетелей все банджарон – на одно лицо? А юные дворяне (князь подчеркнул это) попросту пошли в мать? Что вполне допустимо – учитывая, что сам министр юстиции тоже лишь весьма отдаленно и спорно похож на покойного графа, своего отца. Но его почему-то никто не объявляет бастардом.
Сдержанные и не очень усмешки – у всех. Включая начинающего скучать и клевать красным носом Его Величество.
Герингэ побагровел. И с полминуты, наверное, размышлял: не вызвать ли обидчика на дуэль. Но, очевидно, решил, что оскорбление не стоит самоубийства. А потому предпочел проглотить обиду и поспешно объявил о начале голосования.
Золотая ваза вновь пошла по рукам. Холеным и не слишком.
Гуго никто никогда не учил стричь и чистить ногти? А руки мыть?
– Бастард, – объявил Мальзери.
Что ему сделал юный Кристиан? Хотя, если учесть родовую спесь бывшего мидантийского патрикия, банджаронское происхождение – уже непрощаемая вина.
– Законный наследник, – тут же объявил Бертольд Ревинтер.
Этому плевать и на Триэннов, и на ненавидящую их родню. Но если Мальзери скажет: «Небо синее», Ревинтер немедленно возразит: «Зеленое».
– Бастард, – поддержал союзника Ганн. Ведь на сей раз ему не грозит тяжба ни с какими озверевшими принцами.
– Законный наследник, – Александр искренне надеялся, что слово пастыря церкви хоть что-то значит для еще не голосовавших.
Слабая надежда. Учитывая, что двое из четверых – взбалмошные принцы королевского дома.
– Законный наследник.
Спасибо, Всеслав.
Ревинтер удивленно приподнимает бровь. И зря.
Словеонскому князю глубоко плевать на мнение остальных. И плевать, кто с ним на одной стороне, – если сам он считает себя правым. Иногда это плохо, к сожалению. Но не в данном случае.
– Бастард, – прищурился Эрик.
Всё-таки отомстил! Брату за сестру. А заодно и красивой сестре.
– Бастард, – с готовностью согласился Гуго. По-детски радуется: можно сделать кому-нибудь безнаказанную гадость! А уж изгнанному в Квирину мятежнику…
– Законный наследник, – возразил Герингэ.
Будто и не он только что обвинял Кристиана и Эстелу в сходстве со всем банджаронским табором.
Александр чуть прикрыл разом заболевшие глаза. Бессонные ночи и многолетняя усталость навалились неподъемной горой… вот-вот раздавят. Провал. Четыре на четыре при таком короле – это поражение. Разве что Творец справедливый и Милосердный ниспошлет чудо. Вот только он, наверное, слишком занят, защищая свои творения от Тьмы, чтобы спасать их еще и друг от друга. Кто же знал, что люди будут такими… несовершенными?
Почти не слышно голоса Герингэ:
– Ваше Величество, Совет просит высказать Вашу королевскую волю.
– А? – полуспросонья захлопал ресницами Его Величество.
Что это с Карлом? Даже для него такое – слишком. Хотя – какая уже разница?
– Законный наследник, конечно! – надменно выпятил губу король.
Сердце Александра упало, подскочило и затанцевало на месте. Перед глазами радостно пляшут цветные круги.
Вот оно – чудо! А он-то усомнился, несчастный…
2
Рунос в изнеможении откинулся на железную спинку кресла, выходя из транса. Вряд ли вторично за один Совет выйдет подобное. И вряд ли сегодня выйдет воздействовать хоть на кого-то еще. Даже если понадобится позарез.
Ладно, хватит думать, правильно ли израсходовал силы. Дело сделано. Мальчишка сохранил титул, его сестра – тоже. И не сохранил бы – если б Элгэ Илладэн не оправдали без королевского голоса. Потому что спасать сегодня Рунос собирался ее. Пристрастность – не самая достойная черта служителя Матери-Земли. Но жизнь – дороже титула.
Остается надеяться, что на конец Совета не оставлено ничего важного. Но в любом случае – лучше помочь одному, чем никому.
3
Дожидаясь в приемной монсеньора, Алан с удовольствием перекинулся бы с Риккардо хоть словом. Но тот как воды в рот набрал. И понятно, почему.
В общем-то, Эдингема удивил выбор Ревинтера. Взять в сопровождающие офицера, еще на прошлой неделе служившего у Всеслава Словеонского… Но монсеньору – виднее.
А вот Гарсия – мрачен. Будто не к умнейшему человеку Лютены на службу взяли, а… чуть ли не к «дядюшке Гуго».
Немного поразмыслив, Алан решил, что илладиец просто всё еще злится на Всеслава. Вынужден ведь опять на него любоваться. И пока без шансов отомстить.
Не о службе же у этого дурака Риккардо жалеет! Для такого Гарсия – слишком умен.
И как же хорошо, что Эдингем к напыщенному словеонскому болвану не попал! А ведь когда два года назад прибыл в Лютену – была такая мысль…
Только бы илладэнец с Мировским не сцепился! Но нет, двое словеонцев – капитан и подполковник – вполне правдоподобно любуются оленями на знаменитой «Охоте Фредерика Первого». Разумеется, подполковничьими нашивками сверкает упустивший Карлотту дурак.
Бедный Риккардо! Но здесь уже ничего не поделаешь. У Ревинтера – гарнизон, а не армия. Выше капитана не прыгнешь. А это звание монсеньор за илладэнцем и так оставил…
Ну, наконец-то Регенты! А то Алан уже хотел перекинуться словечком с гуговцами – знакомы еще по прежней службе. И давно знаками подзывают.
С ними можно просто поболтать ни о чём. А рядом с сухо молчащим южанином слишком лезут в голову воспоминания, что так жаждешь забыть!
Ну-ка – волевым усилием изгнать из памяти золотистые косы, глубокие озёра печальных серых глаз, тонкие черты нежного лица… И шагнуть навстречу монсеньору – на ходу отдавая честь. Не так красиво, как у родившегося солдатом Риккардо, но какие наши годы? К тридцати летам Алан давно догонит его и перегонит. И по воинским навыкам, и по умению кривить губы. И бросать краткие циничные реплики.
Впрочем, Ревинтер всё равно больше доверяет Эдингему. Что показывает хотя бы то, что сразу по возвращении из дворца он вызвал юношу в синий кабинет.
– Алан, у меня для вас очень серьезное поручение. Вы уже достаточно оправились от раны? – В умных голубых глазах Ревинтера – искреннее участие.
И окончательно отлегло от сердца. Да, Эдингем провалил приказ. Но не по своей вине. Министр это понимает. И по-прежнему ценит офицера для особых поручений!
– Я совершенно здоров, монсеньор!
– Я рад. Тогда вас ждет дальняя поездка. Скажите, Алан, вы когда-нибудь бывали в Тенмаре?
Глава 6
Глава шестая.
Эвитан, Тенмар – Лютена.
Начало Месяца Рождения Весны.
1
Шестнадцатый день рождения Ирии отпраздновали в узком кругу. Она сама, старик Тенмар и Катрин.
После ужина уставшая герцогиня отправилась спать. А герцог, только что преподнесший племяннице обещанный кинжал, вручил еще один подарок.
Тёмно-червонный блеск, кроваво-алый камень. Древнее золото, очень древнее.
– Благодарю вас, – вежливо склонила голову Ирия. – Но не могу принять в подарок столь ценную вещь.
Клинок тоже стоит немало, но оружие – это оружие. А драгоценности не дарят чужим людям. Тем более – кольца из фамильной шкатулки.
– Она – действительно ценная! – хохотнул старик. – И не только так, как ты думаешь. Поверни кольцо. Сильнее.
Тайную полость делал тот же мастер или нет? Не определить. Уже не узнать, родилась ли красота смертельным оружием или превращена в него потом.
Белеет порошок. Цвет савана. Или снега на погосте. Маленькие кристаллики смерти.
– Достойное кольцо для достойной женщины, – усмехнулся герцог.
Издевается?
– Оно красиво и опасно – как ты. Конечно, для полного сходства следует подарить изумруд. Под цвет твоих глаз. Но у меня нет таких перстней с изумрудами. Иногда нет шанса воспользоваться кинжалом, Ирэн, а вот яд… Носи это кольцо – везде. Колечко, колечко, возьми человечка… – ухмыльнулся Ральф Тенмар.
А Ирия задрожала. Будто они и не у пышущего жаром камина.
«Убей человечка, получишь колечко…»
«Бойся старика, замышляющего зло…»
– Ты хочешь что-то спросить, Ирэн?
– Да. – Да не трясись так. «Дядя» сейчас примет или за сумасшедшую, или за трусливую овцу. С первой не станет иметь дела, а вторых презирает. – Сколько яда нужно для одной смерти?
– Три или четыре кристалла – зависит от здоровья жертвы. Или пять – если она пьет противоядия. Для тебя – тоже пять.
Ясно. Остается гадать, во что старый интриган подсыпает мельчайшие порции яда – в еду или в вино? Скорее – первое. Трапезничают они втроем. А себя с Катрин он наверняка тоже противоядием кормит.
А еще Тенмарский Дракон мог бы, кладя дозу побольше, абсолютно незаметно убить непрошенную гостью. Медленно и постепенно.
Ну и что? Фальшивая Ирэн Вегрэ уже могла умереть бесчисленное число раз. А Ральфу Тенмару она зачем-то нужна. Так что пока не тронет. Если правильно себя вести. И до сих пор было правильно – так что менять пока ничего не нужно.
– Что ты сейчас читаешь, Ирэн?
А это ему зачем?
– «Сказание о прекрасной Инвэльд из Лингарда», – Ирия медленно натянула кольцо на безымянный палец.
Прохладное. Узкое – его и прежде носили женщины. Как завораживающе переливается древнее червонное золото – в отблесках багрового пламени! Цвета листьев в Месяце Сердца Осени. Или погребальный костер…
– И что тебе больше нравится?
Привычно плещется в двух высоких бокалах темное вино. Всё-таки, наверное, тоже ядовитое.
– «Сказание об Инвэльд из Лингарда» или «Об Иниэльде из Лиара»?
Ого. Тоже читал и сравнивал. Хотя – чему удивляться?
– Оба. Я пытаюсь понять, где правда.
Старик протянул Ирии доверху наполненный бокал. Сегодня сам ухаживает за гостьей. Наверное, в честь дня ее рождения.
Алое с золотом, червонное с багрянцем – везде. Закатный огонь камина и золотистые блики свечей.
Смертельно опасное кольцо с рубином то ли холодит, то ли жжет. Пенится в бокалах вино.
Цвета осени. Неистовой жизни и всеразрушающей смерти. Только в преддверии гибели так остро ощущается жизнь! Безумно хочется жить. Очень долго… всегда!
А рыцарь на гобелене – по-прежнему на коленях у ног дамы. Они – несчастны и счастливы. И бессмертны – благодаря неведомым вышивальщикам, чьи имена стерло время. В отличие от тех, кого они запечатлели.
А на другом гобелене – свадьба. И вряд ли в последующие годы влюбленные будут счастливее. Рутина разрушает счастье и навевает тоску. Может, где-то и у кого-то было иначе. Но Ирия такого не видела.
– А ты не догадалась? Конечно, правдива история Инвэльд. А «Предание об Иниэльде» – поздняя переделка. Ее создали после превращения Лингарда в Лиар и принятия веры в Единого Творца.
– И что же – в Лингарде младшая сестра могла править вперед старших братьев?
– Только сестра и могла. В древнем Лингарде, как и в древнем Тенмаре, существовало то, что утеряно ныне. Сила.
– Магия?
Старик – пьян? Или сошел с ума – еще больше, чем обычно? Легенды легендами, и красивые сказки красивыми сказками. Но нельзя же воспринимать их всерьез и считать реальностью!
«Они все ждут. Боги, герои, люди. Ждут и хотят вернуться!»
«Боги прощают глупцов еще реже, чем предателей!..»
…Древняя башня. Черная змея кольцом огибает крепость. И она сама, Изольда Лингардская, застыла на вершине Южной Башни.
Злой ветер развевает волосы…
Что⁈ Девушка ошалело встряхнула совсем одуревшей головой.
Это еще откуда⁈ Нет, вовсе не Ральф Тенмар – пьян. Он кого угодно перепьет! Это Ирия набралась – до состоянии бреда. Или они со стариком спятили вдвоем.
Начиталась легенд! Изольда… Ты – Изольда⁈ А почему тогда не Сезар Первый – Основатель?
– Я – стар. И слишком поздно прочел древние книги… – донесся в этом времени и в этой реальности голос Ральфа Тенмара. – Но одно я понял. В Лингарде сила передавалась по женской линии, в Тенмаре – по мужской.
– Но… это означает, что в Лиаре давно нет ни одной колдуньи. Зато по белу свету расхаживает уйма северных ведьм, – улыбнулась Ирия.
– Не всё так просто. Сила просыпается лишь у рожденных на своей земле. В противном случае магия спит в крови. Пока одна из потомков не родится в Лиаре.
– Значит, Сила потеряна. Потому что отследить женскую линию Лиара спустя столько веков – невозможно… Стоп. Но ведь в Тенмаре преемственность не нарушалась? Куда в таком случае девалась Сила?
Которой никогда не было. Выдумка одинокого старика. Ему ведь нужно во что-то верить. Не только Катрин необходимы сказки. Просто они – у каждого свои.
– Скорее всего, мы ее утратили после принятия веры в Единого Творца, – с горечью выговорил Ральф Тенмар. – Боги не помогают предателям.
Он с Джеком, случайно, не знаком? Спросить как-нибудь? Не стоит. Когда старик протрезвеет – точно запишет Ирию в умалишенные. Хозяину дома можно напиться и временно спятить, гостье – нет.
«Король Лиара выдал свою дочь Изольду замуж за короля Адальстэйна, чем навеки погубил Лиар….»
– Перечитай еще раз древние легенды, – нарушил багряно-золотую тишину герцог. – Возможно, найдешь там то, чего не нашел я… Я получил вести из Ланцуа, – совершенно неожиданно вернулся он в реальность, вновь становясь прежним Ральфом Тенмаром. – Чиновник Ревинтера уже в пути. Будет здесь ровно через шесть дней. Я научу тебя, что говорить, Ирэн…
2
В Тенмар едет личный чиновник министра финансов Бертольда Ревинтера! С целью проверки налоговых выплат. Эту новость лорд Таррент узнал за сытным обедом – от дяди Ива.
Возмущенный вздох «Только этого не хватало!» – тетушки Жаннетты. Испуганное личико дядиной воспитанницы. Усмешка раздражения на холодном лице секретаря… Всё закружилось – бешеной пляской листьев на осеннем ветру…
Если настоящая цель чиновника – арестовать Леона, барон Кридель может об этом и не знать. Запросто!
Предстоит решиться! Сказать дяде или просто сбежать? Не дожидаться же, пока в цепях выведут из поместья!
Может, лучше подождать до завтра? Один день ничего не изменит…
Да, но если дядя захочет помочь племяннику – у него будет на целый день меньше! А если вздумает предать – солдаты будут еще ближе…
И Леону всё равно не уснуть. Только не с занесенным над головой мечом!
Тревога погнала в кабинет Ива Криделя в тот же вечер.
– Я ездил в монастырь к матери. – Словно в бездонный омут! Сразу после неизменного вопроса о здоровье племянника.
Близорукие, но такие сейчас… проницательные? пронзительные? схожие с материнскими! – дядины глаза сверлят в упор. Ожидают продолжения. И оно последует. Деваться-то уже – куда?
– Моя мать требовала освобождения. Говорила: если не добьюсь для нее свободы – заявит, что я помогал Ирии убивать нашего отца… Это – неправда! – горячо воскликнул юноша.
Ведь действительно – неправда! Он бы никогда не поднял на папу руку. Это был несчастный случай!
А Ирия и в самом деле шла, чтобы отомстить отцу. Все знали, как она его ненавидит! Злобная девчонка просто опоздала…
Судьба и Творец Всевидящий знали это. И рассудили так, чтобы кару понес настоящий преступник. Но теперь из-за ядовитых козней ядовитой гюрзы Карлотты… И насквозь пропитанного ядом Бертольда Ревинтера!
– Но если неправда – зачем тогда волноваться? – едва заметно пожал плечами дядя.
Потому что Ирию осудили – хоть она и не убивала! В Эвитане любого осудят за медный лу!
– Вину в убийстве еще нужно доказать, – продолжал вещать тот, кого никогда не обвиняли ни в чём подобном.
Он не был в Ауэнте. И ему не подписывали смертный приговор – за чужой мятеж!
– Это я ничего не смогу доказать, – беспомощно проговорил Леон. – В Лютене все ненавидят мою семью. И будут рады избавиться от последнего лорда Таррента, чтобы… – юноша хотел произнести имя негодяя Ревинтера. Обоих негодяев!
Но со слишком поздним прозрением вспомнил, что он сам – не последний. Есть еще Чарли! Возможный будущий лорд Чарльз Таррент. И Ревинтерам придется избавляться и от него.
А еще…
Что страшнее? Что подлый финансист не остановится и перед смертью маленького сына Полины – если тот станет последним препятствием между Роджером Николсом и титулом лорда?
Или… что Полине самой куда выгоднее видеть лордом собственного сына, а не пасынка? И для нее он тоже может быть лишним препятствием…
И, наверное, подозрение подспудно зрело слишком долго. Потому что теперь шокирует куда меньше, чем из ядовитого плевка Карлотты.
– Леон! – непривычно властный голос Ива Криделя вырвал юношу из охватившей его паники.
Он невольно поднял глаза. И чуть не отшатнулся. Построжевшие дядины черты сейчас вновь до боли напоминают Карлотту. И почему-то – Ирию…
Наверное, потому что глаза Ива Криделя – зелёно-карие. С отчетливо проступившей сейчас прозеленью.
Почему Леон раньше этого не замечал? Почему он ничего вокруг не замечает? Пока носом не ткнут!
Дядя – вовсе не слабак и не добрый старик. Он – старший брат Карлотты. И Ирия унаследовала цвет глаз именно от него! Женщину с зелеными очами зовут ведьмой, а как – мужчину?
– Леон, никогда не говори «все» о кучке негодяев! Пока на свете есть хоть один честный человек – подзвездный мир еще чего-то стоит.
– Мы живем не в сказке… – уныло пробормотал юноша.
– Не в сказке. И потому лишь от нас самих зависит, какую жизнь мы проживем, Леон. Мы не вольны над поступками других, но неужели и над собственными – тоже?
– «Один честный человек» не спасет от клеветы десятка! А если против – собственная мать…
– И еще… Подумай, Леон. Подумай очень хорошо. Я знаю сестру. Она редко блефует. Карлотта говорит правду – даже когда врет.
– Как это? – пробормотал растерянный юноша. Скорее, чтобы просто выиграть время.
– Она врет в мелочах, Леон. Но не в главном. Если Карлотта играет – значит, у нее есть козырь в рукаве. То есть, мальчик мой, либо твоя сестра перед смертью и в самом деле не побоялась погубить душу и на исповеди оклеветала тебя, либо… Леон, ответь честно: кто на самом деле убил лорда Эдварда⁈ – суровые глаза сверкнули темной зеленью хвойных лесов. Тех самых – по бесконечной дороге из Лиара.
А еще сосновый лапник кладут на свежую могилу…
– Его никто не убивал… – пробормотал племянник. – Это был несчастный случай!..
Пока он рассказывал, дядины глаза ни на миг не изменили выражения. Бесстрастные как… как гладь Альварена – перед штормом.
– И что вы теперь сделаете? – нарушил тяжело повисшую тишину Леон.
Вот после этого – точно нужно бежать! И падать на колени перед дядей. Молить не выдавать. А потом – всё равно в бега…
– А что тут можно сделать? – сурово вопросил Ив Кридель. – Вы с Полиной не были убийцами. По крайней мере – ты…
– Но я не докажу, что невиновен… – от сердца отлегло резко – до боли.
– Не перебивай! – лишь чуть повысил голос дядя. И у юноши вмиг отнялся язык. – Ты понимаешь, Леон, что ты – убийца сейчас⁈ Даже если не признаёшься в этом и самому себе? Ты не убивал отца, но убил Ирию! И это – правда.
– Но…
– Знаешь, что тебя за это ждет? Ауэнт! Может быть, не казнь, но Ауэнт – точно. И монастырь для твоей сообщницы.
– Полина же просто испугалась! Дядя Ив! Лучше уж сразу умереть!..
– Помолчи! Я не собираюсь на тебя доносить. Ты можешь поехать в Лютену и признаться во всём сам.
– Кому⁈ – Нужно бежать, обмануть Ива Криделя и бежать, но как тут сдержаться⁈ – Регентам⁈ Королю⁈ Кто они такие, чтобы меня судить⁈ Мои враги! Да они же стая шакалов! Ревинтеру я должен признаться⁈..
– Его Высокопреосвященству кардиналу Александру. Он – справедливый человек.
– Нет! Я им не верю!..
– Может, и правильно. Кардинал один, и он – стар…
Может, дядю всё же удастся убедить⁈
– Но… сюда едет ревинтеровский чиновник! И Ревинтер увез мою мать! Если он знает…
– Если он знает точно. И если у него есть доказательства. Но в одном твоя мать права: Полине не верь.
– Я люблю ее!
– Это я уже понял. Но она любит лишь себя. И возможно – своих детей. Последнее для тебя даже хуже. Ты готов умереть, чтобы освободить ее сыну путь к титулу? Она не может донести на тебя, раз ты – ее алиби. Но вот уничтожить…
– Мне придется бежать⁈
– Думай сам. Тенмар граничит с Аравинтом.
– Но там скоро начнется война…
– Не начнется – если кардинал Александр добьется возвращения Аравинта в лоно Патриаршей Церкви. В любом случае, за Аравинтом еще Мидантия и Мэнд, а за Мидантией – Идалия. И Элевтерис… Но в пираты ты, уж извини, не годишься. Конечно, еще можно бежать на восток, но вряд ли тебя тепло встретят в Квирине. Ты – даже не военнопленный. Не говоря уже о том, что оттуда могут выдать в Эвитан.
– А из Аравинта?
– Кармэн Вальданэ еще никого не выдала. И лучше поспешить. Чиновник из Лютены будет здесь, самое позднее, через неделю. Возможно, с полномочиями тебя арестовать. Возможно, с тайным приказом убить. Он знает, что ты здесь. Ты же не делал из визита тайны.
Разве⁈
– Еще возможно, ты беспрепятственно вернешься в Лиар. И мирно доживешь до старости. Но я не знаю, что известно Ревинтеру и на что готова твоя мать. Я даже не знаю, где она сейчас. Одно запомни точно: не ошибись. Жизнь второго шанса не дает!
3
– Его Высокопреосвященство болен и никого не принимает!
