Текст книги "Нулевой меридиан проходит через Тему"

Автор книги: Ольга Прхалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Дорога на юг

Вероятно, каждый из вас когда-нибудь в детстве стоял на берегу ручья или реки и бросал в поток щепку или бумажную лодочку, думая о том, куда она доплывет и что ей встретится на пути. В Северной Гане мы несколько раз видели небольшую речку. Это та же река Вольта, которая была уже нам знакома по Южной Гане, где она кружит по непроходимым лесам, пока наконец не вольется в море вблизи города Ада. Если бы мы спустили на ее воды нашу лодочку, то она проплыла бы по районам, которые вскоре станут наиболее богатыми в стране.

За то время, пока мы жили в Гане, она без помех преодолела бы расстояние от северных границ страны до самого Гвинейского залива. Но если мы пустили бы ее сейчас, когда вы будете читать эту книгу, она закончила бы путь раньше – скорее всего, потерпела бы кораблекрушение около Акосомбо, у плотины гигантской гидроэлектростанции.

Вдоль Вольты на юг не проедешь – ее берега поросли слишком густыми лесами. Нам пришлось вернуться в Аккру и затем уже оттуда отправиться в Акосомбо. Вся дорога занимает меньше двух часов. Она часто петляет, а в деревнях приходится снижать скорость, потому что на проезжей части стоят продавцы различных товаров и идут женщины, несущие на головах сосуды с водой. И хотя здесь воды больше, чем на севере, тем не менее носить ее приходится от общественных колодцев. Особенно внимательно надо следить за детьми, которые играют неподалеку и каждую секунду могут выбежать наперерез автомобилю.

В период дождей в лесном поясе ребятишки стоят на дорогах со странными растениями в руках, похожими на цветы для подружек невесты, со свисающими до самой земли лентами. Это – местные грибы, а ленты – их длинные ножки. Кто хоть раз пробовал белые грибы в сметане, тому навряд ли понравится этот единственный вид грибов Ганы, которые притом почти что безвкусны. Поэтому мы, не останавливаясь, проезжали мимо ребят, стоявших вдоль дороги с грибами в руках, Путь наш лежал на северо-восток.

Акосомбо

Мы поняли, что приближаемся к цели, когда вдали увидели дугу моста, переброшенного через Вольту.

Берега Вольты так густо поросли тропической растительностью, что мы, не видя реки, сразу догадались о ее приближении: кустарники и деревья становились все выше и гуще. Правильность наших предположений подтвердил мост – единственный на этой реке. Когда на севере нам нужно было перебраться на другую сторону, то всегда приходилось пользоваться паромом. Мост, строительство которого закончилось в январе 1957 года, является настоящей гордостью Ганы. Его смелая грациозная дуга видна издалека, он настолько современен, что группа девушек, шагающая по нему с грузом фруктов на головах, показалась нам вначале некоторым анахронизмом. Но в Гане к противоречиям и контрастам привыкаешь быстро.

Оба конца моста теряются в зеленой гуще. Поэтому он напоминает железную дугу, опрокинутую над лесом. Самый лучший вид на Вольту открывался с моста. Вода была коричневатого цвета, а в ней плавали сказочные острова. Говорят, в реке много крокодилов, но с моста их не видно.

Мы проехали еще немного, и река вновь исчезла. Она теперь где-то с правой стороны за деревьями. Новая встреча с ней ожидала нас лишь в Акосомбо.

Мы удобно расположились в тени веранды современного отеля, который возвели здесь в связи с постройкой электростанции. Шелестели разноцветные зонты, па столах стояли большие стаканы с прохладительными напитками. А внизу текла река Вольта и раскинулась панорама строительства. Вольта около Акосомбо делает довольно резкий поворот влево, и именно здесь строилась плотина. Мысль о плотине на Вольте не нова. Еще в 1917 году в сообщении о геологических исследованиях Золотого Берега была высказана мысль, что Акосомбо может оказаться удобным местом для строительства гидроэлектростанции. Тогда она показалась чересчур смелой. В конце пятидесятых годов первое национальное правительство Ганы решило претворить в жизнь этот план. Но для осуществления такой огромной стройки у Ганы не хватало средств, и правительство вынуждено было запросить иностранные кредиты. Они были получены, и в августе 1961 года начато строительство.

Мы побывали в Акосомбо в то время, когда работы были в полном разгаре. Должна признаться, что, увидев гигантскую панораму стройки, мы почувствовали себя несколько растерянными. Тысячи людей, работавшие здесь в три смены, совершенно терялись на огромной территории. Только гигантские землеройные машины и огромные бульдозеры казались на своем месте в этом котловане. Вольта тоже исчезла; она текла по временному тоннелю, чтобы в ее русле можно было провести необходимые работы. Столетние джунгли потревожили – тропическому лесу пришлось уступить место широким дорогам, по которым везли сюда строительные материалы и механизмы. А сами берега приходилось укреплять, чтобы они выдержали напор будущего озера, которое возникнет после строительства плотины.

Это будет самое большое искусственное озеро в Африке. На севере оно достигнет городка Ярпей. Во время своего путешествия по Северной Гане мы видели этот городок. Он ничем не отличается от других северных поселений и также страдает от засух, несмотря на то что находится на берегах Вольты. Когда же перед ним раскинется зеркало искусственного озера, водная проблема будет здесь решена. Местные жители используют воды озера для обводнения полей и смогут засевать его плодородные берега, так как вода искусственного водохранилища в засушливый период спадет и на открывшихся площадях можно будет выращивать рис – важную составную часть экспорта Ганы.

Какую роль будет играть этот водоем для народного хозяйства, видно хотя бы из того, что здесь предполагается выловить примерно десять тысяч тонн свежей рыбы в год. Насколько упростится проблема транспорта, какое количество домов отдыха будет построено вокруг – об этом всего даже и не расскажешь. Теперь плотина на Вольте уже готова.

В Гане долго велись споры – нужно ли стране такое огромное количество энергии, ведь большинство деревень даже не электрифицировано. Не получится ли так, что Гана произведет больше электроэнергии, чем сможет потребить? Чтобы ответить на этот вопрос, я хочу еще раз вернуться в порт Такоради. Мы видели в нем много товаров и сырья, которые экспортирует Гана, в том числе бокситовую руду, идущую по очень низкой цене. А если наладить производство из нее алюминия в стране, то это потребует огромного количества электроэнергии.

Акосомбская электростанция будет производить много дешевой электроэнергии. По предварительным подсчетам, на алюминиевом комбинате в Тебе будет работать около полутора тысяч человек. Естественно, что капиталистические фирмы, которые строят алюминиевый комбинат, делают это не из желания помочь независимой Гане. Они поставили условие, что будут обрабатывать на нем свой полуфабрикат. Его производство из боксита обходится дешево, не требуя больших затрат энергии. Наиболее энергоемкой считается вторая стадия – получение алюминия из полуфабриката. Электрическая энергия во всем мире дорога, в Акосомбо ее много и она дешева. Поэтому полуфабрикаты сюда выгодно ввозить и получать алюминий в Гане.

Мы поехали на стройку. «Шкоде» приходилось все время уступать место большегрузным самосвалам, возившим щебень и цемент. Часто навстречу нам попадались бульдозеры и другие дорожные машины; большинство водителей были ганцы. Итальянские специалисты (плотину возводила итальянская компания) обучили местных жителей многим профессиям, так что после окончания строительства в Гане останутся сотни квалифицированных рабочих – ядро будущих строек.

В центре строительной площадки мы нашли группу старых глинобитных домиков. Они здесь не круглые, как на севере, а прямоугольные и напоминают детские рисунки. Сами домики маленькие, с соломенными крышами, а окна – еще меньше, чтобы в помещении не было жарко. В городах крыши обычно покрывают гофрированным железом. Так что, когда смотришь с горы, кажется, словно видишь заржавевшие жестяные волны. Но здесь, в Акосомбо, еще сохранились традиционные соломенные крыши. Перед одним из домиков стоял современный сварочный аппарат. Два ганца сваривали с его помощью какой-то шов. Мы долго смотрели на них, и трудно было сказать, что оказывало более сильное впечатление – современный аппарат на фоне глинобитного домика или свет автогена, озаряющий сосредоточенные лица рабочих.

Это соседство было столь же непривычно, как и вид нашей «шкоды», приютившейся под гигантским баобабом. Но в Гане начинаешь привыкать к картинам, которые еще недавно трудно было себе представить.

Гибнущий город

С Эдуардом Дигби – редактором музыкальных передач радио Ганы – я познакомилась, когда записывала народную музыку. Потом он сам часто приходил к нам в гости, чтобы послушать грампластинки. Больше всего он любил музыку Дворжака. Мы рассказывали ему о Чехословакии, о Праге, о наших музыкальных фестивалях. Он был благодарным слушателем и с любовью отзывался о своем родном городе.

Родился Дигби в Кете. Отец его был вождем одной из близлежащих деревень. Большинство жителей па его родине занимаются рыбной ловлей и выращивают лук, который развозят по всей Гане. Редактор пригласил нас в свой родной город, добавив полушутя-полусерьезно, что это надо сделать как можно скорее, ибо мы можем вообще города не застать, так как Кета гибнет. Мы страшно заинтересовались. Прошло не так уж много времени, и вот однажды рано утром мы действительно отправились в Кету.

Кто внимательно посмотрит на карту Ганы, наверняка заметит, что на восточной части побережья в море выдается длинный, узкий полуостров. Он так узок и тонок, что не выдержал, видимо, ударов морского прибоя, загнулся по направлению к материку и теперь идет почти параллельно побережью. Это – полуостров, и тому, кто хочет побывать в Кете, надо добраться почти до самой восточной границы Ганы, сделать поворот на юго-запад и вернуться назад.

Жителей кормит здесь море. Глиняные домики рыбацких деревень покрыты пальмовыми листьями, рядом с каждым из них – круглые печурки для копчения рыбы. По форме они напоминают дома на севере страны, только в карманном исполнении. Даже крыши у них такие же, хотя во время копчения рыбы их снимают. Ее здесь либо коптят, либо сушат на солнце.

Мы ехали по не совсем обычной дороге. Лента полуострова была очень узкой, дорогу засыпал прибрежн ый морской песок, и почти все время мы видели море – либо с левой, либо с правой стороны. Слева – это были волны океана, справа – зыбь морской лагуны. А иногда полуостров сужался настолько, что мы видели синеву моря с обеих сторон сразу.

Нам казалось, что, должно быть, очень скоро песок поглотит вода и лишь постоянно ремонтируемая дорога сможет продлить жизнь полуострова. После часа езды мы подъехали к месту, где полуостров окончательно ушел под воду. Это была Кета – цель нашего пути.

Слово Кета в переводе означает – «город, построенный на песке». И, надо сказать, название это полностью соответствует действительности. Кета – старый город, один из первых, где высадились когда-то европейцы. Здесь есть ветхий костел и школа, которую построили еще миссионеры. Но в то время Кета была совсем другим, значительно более крупным городом.

Что же случилось? Раз в год море поднимается и заливает часть полуострова, а вместе с ним – часть Кеты, каждый раз разрушая дома на окраинах. Примерно через месяц вода спадает, но уровень ее уже никогда не становится прежним. Через год все повторяется, вода отвоевывает новую территорию, разрушая еще несколько домов и оставляя после себя один песок.

Незадолго до того как мы приехали в Кету, спал очередной морской паводок. Автомобильная дорога в центре города была полностью разрушена. Ее засыпало песком, поверх которого лежали доски, чтобы хоть как-то обеспечить движение. Мы довольно легко проехали по ним, стараясь не думать о том, что будем делать, если наша «шкода» здесь увязнет.

Мы вышли из машины, чтобы поближе посмотреть разрушенные улицы. Глубокий и очень мелкий песок при первых же шагах посыпался в ботинки, затем они стали полны, и не оставалось уже ничего иного как разуться. Однако ступни нё выдерживали раскаленного песка, хотя дети рыбаков играли на нем как ни в чем не бывало. Нам казалось, что мы идем по горячей плите; пришлось снова обуться и черепашьим темпом двинуться вперед: шаг – ботинки полны песку, мы высыпаем его, снова шаг…

Дамба вдоль берега должна была либо остановить морские волны, либо хотя бы уменьшить силу их ударов. Но грустная картина, которая раскрылась перед нами, свидетельствовала о том, что все надежды здесь тщетны. В тени домика, стоящего на черте, до которой дошло в этом году море, на стуле сидел старик. Мы поздоровались с ним. Оказалось, что это старый приятель нашего гида, и он остановился с ним поговорить. Старик помнил еще те времена, когда его дом находился на расстоянии добрых двух километров от моря, а нынче до воды рукой подать. Пройдет немного времени, и он тоже станет жертвой морских волн. Что будет делать этот старый человек? Куда ему идти? Он останется в Кете, переселится чуть подальше от моря. Но дальше от моря – значит ближе к лагуне. В один прекрасный день морские воды моря и лагуны встретятся. Молодежь не хочет дожидаться того дня, когда это произойдет, и, покидая Кету, переселяется в Тему. Там требуется много рабочих рук, там бурлит жизнь. И в то время как Кета, город, построенный на песке, гибнет, Тема – дитя прогресса – растет, устремленная в будущее.

Город, устремленный в будущее

Еще в 1951 году случайный путешественник не заметил бы здесь ничего особенного. Тема была прибрежной рыбацкой деревенькой, как и десятки ей подобных. Глинобитные домики, печурки для копчения рыбы, рыбацкие лодки и дети – все было таким же, как и повсюду.

В наши дни вы, увидев Тему, с трудом сдержите возглас восхищения. Город очаровывает каждого, и, однажды увидев его, хочется вновь и вновь вернуться сюда. Это – будущее Ганы. И раскрывается оно сразу во всей своей красе.

Когда мы по прекрасной автостраде направились из Аккры на восток, то начало Нашего путешествия трудно было назвать приятным. Долина Аккры слишком однообразна – высокая трава высохла и пожелтела, а море, проглядывавшее сквозь пальмы, так ярко блестело на солнце, что мы старались на него не смотреть. К тому же окружающие холмы ограничивали горизонт. Поэтому мы страшно обрадовались, когда увидели наконец стрелку с надписью: «К Теме». За поворотом сразу же открылся город. Трава сменилась современными трехэтажными белоснежными домами с огромными окнами и разноцветной лепкой, небольшими коттеджами и высокими жилыми зданиями. Это была Тема, самый современный город не только в Гане, но и во всей Западной Африке.

Здесь электрифицированы все дома, они снабжаются водой, словом, имеют все удобства. Чтобы электрические провода не портили облик города, кабели проложили под землей. Строители помнили и о том, что дети должны ходить в школу, что на дорогах их поджидает опасность. Поэтому размещение жилых кварталов и школ спланировано так, чтобы ученикам не нужно было пересекать ни одной улицы, по которой движется транспорт. Город строится по этапам, отдельными кварталами. Сразу такую гигантскую задачу не решишь – ведь по плану население Темы будет превышать двести тысяч человек. А создавался этот план в то время, когда в Гане было всего лишь шесть городов с населением более шестнадцати тысяч человек.

Почти все жители Темы приехали сюда из разных уголков страны. Многие из них впервые поселились в современных комфортабельных домах. И оказалось, что не так легко привыкать к новой, хотя и лучшей жизни. Мы видели забитые досками окна и сломанные стены некоторых зданий. В городском жилищном управлении нам рассказывали, какие неожиданные проблемы и трудности иногда возникают. Например, те, кому всю жизнь приходилось ходить за водой бог весть куда и носить ее в сосудах на голове, не привыкли к тому, что водопровод может иногда засоряться. Поэтому очистка городского водопровода является одной из важнейших коммунальных работ.

Но вообще-то новоселы осваиваются здесь довольно быстро. Чтобы этот процесс протекал еще быстрее, здесь проводятся регулярные социологические обследования. Рассылаются анкеты с вопросником. Как вам живется в наших типовых домах? Что вам нравится здесь, что удовлетворяет, а что – нет? Что вам приходится менять и почему? Анализируя ответы, архитекторы и строители меняют и совершенствуют планировку домов и квартир в новых кварталах.

По плану Тема будет разделена на двенадцать районов. Они вытянутся с востока на запад, и примерно в 1985 году Тема сольется с Аккрой. Таким образом, новый порт действительно станет частью столицы, ее воротами.

Когда мы впервые приехали в Гану, корабль с нашим багажом отправили прямо в Аккру. Но здесь в то время не было порта. Рейд был недостаточно глубок для крупнотоннажных судов. И грузы, несмотря на большие волны, приходилось вдалеке от берега перекладывать на небольшие лодки. Естественно, что при таком способе перегрузки грузы иногда падают в воду, ящики бьются, а мешки рвутся. Один из наших чемоданов тоже оказался разбитым. Видимо, искупался и радиоприемник. По крайней мере именно этим мы объясняли его нежелание издавать звуки.

В Аккру в то время доставляли только то, что могло поместиться в лодках, а крупногабаритные грузы, механизмы и машины выгружались в Такоради. После того как Тема была построена, положение изменилось и нашу «шкоду» уже доставили в новый порт. Здесь же выгружали, как мы говорили, и чехословацкие трактора.

В наши дни существуют две Темы – современный порт и рыбацкий городок, который называют старым, хотя он довольно молод. История его интересна. В конце сороковых годов инженеры стали подыскивать место для будущего порта. Наконец была выбрана деревня Тема, хотя здесь не было естественной бухты и ее нужно было еще создать. Не последнюю роль в этом решении сыграло то обстоятельство, что Тема находилась довольно близко от города Акосомбо.

В 1952 году начались работы по строительству самого крупного искусственного порта на Африканском континенте. Ровно через десять лет – в 1962 году – новый порт был открыт. За это время проделана гигантская работа. Старую рыбацкую деревеньку пришлось разрушить. Для рыбаков построили новую Тему – не глинобитную, а каменную. Причем при строительстве тщательно учитывались все родовые связи, традиции и привычки, так что жители почувствовали себя сразу же как дома. Эта «старая» Тема приютилась под боком у нового города. Жизнь в ней течет почти так же размеренно, как много лет назад. Правда, труд рыбаков стал иным. Оборудованный всем необходимым для приема рыбы, порт значительно облегчил его.

Рыбацкий порт

Краски рыбацкого порта в Теме можно передать лишь на цветной пленке. Всюду к причалам приткнулись барки, лодки и суденышки всевозможных форм и расцветок. Здесь не только привычные посудины, которые мы встречали повсюду на побережье. То и дело попадаются крупные рыболовные траулеры, способные уходить далеко в море и вести там лов длительное время.

На молу сидело около десятка рыбаков, чинивших огромную сеть. Мы прошли мимо них и направились к невысокому зданию, где помещалось рыболовецкое управление. Управляющий усадил нас у огромного окна и стал рассказывать о повадках рыб, особенно тунцов.

Оказывается, тунец, чтобы не умереть, должен постоянно двигаться. И чем теплее вода, тем быстрее, чтобы обеспечить себя необходимым количеством кислорода. В Гвинейском заливе вода теплая. Поэтому тунцы здесь ходят особенно быстро. Ловить их – сложная задача для рыбаков с их небольшими лодками. С середины июня до конца января, хотя тунцы и заплывают сюда большими стаями, местные рыбаки их, как правило, не ловят. В магазинах Аккры я покупала консервированных тунцов, доставленных сюда из Японии.

Гана ввозит не только тунцов. За год сюда было импортировано свыше полутора тысяч тонн различной рыбы, несмотря на то что Гвинейский залив рыбой очень богат. Решить эту проблему и должно государственное рыболовецкое управление. Специалисты считают, что достаточно иметь несколько крупных сейнеров, чтобы не только обеспечить рыбой страну, но и отправлять ее за рубеж. Чтобы рыба не портилась, в Теме построен рыбоконсервный завод. А в крупных городах расширяется сеть магазинов, торгующих свежезамороженной рыбой.

Мы осмотрели один из сейнеров. Он стоял у причала. Рыбаки готовились к выходу в море. Сразу было видно, что сейнер предназначен не для туристских прогулок. С берегом он не был связан ни трапом, ни даже доской, и, признаюсь, у меня екнуло сердце, когда я увидела, как один из рыбаков перепрыгнул через широкую полосу воды. Вероятно, страх отразился на моем лице, потому что двое матросов перекинули для нас с берега на борт нечто подобное трапу.

Мы без всяких приключений оказались на корме, где лежала огромная рыболовная сеть. Длина ее превышала километр. Вытаскивает ее из воды склонившийся над ней журавль. Трудно было представить себе размеры сети, хотя нам и объяснили, что с помощью этого невода можно вытащить из воды свыше ста тонн рыбы. Даже самая крепкая сеть не выдержала бы такого груза, поэтому во время подъема ее поддерживает сеть поменьше. Улов сразу же замораживают, укладывая в большие бочонки. Мы видели лишь их крышки, так как сами бочки спрятаны в трюме. Они расставлены по обеим его сторонам и заполняют трюм равномерно, чтобы сейнер не накренился на один борт.

Подпалубные помещения особенно заворожили Еву – так здесь все было миниатюрно. На каждом квадратном сантиметре пространства размещалось предельное количество всяких шкафчиков и ящичков. Столы здесь складывающиеся, кровати выдвижные, обеденный стол точно повторяет форму помещения. Короче, продумано все, чтобы облегчить рыбакам жизнь в открытом море, пока не наберут необходимых двести сорок тонн рыбы.

Сейнеры почти всегда возвращаются с хорошим уловом, несмотря на то что ганские рыбаки лишь недавно научились ловле рыбы вдалеке от берегов. Ведь они привыкли к иным методам и масштабам рыбной ловли.

Нас познакомили с английским специалистом, который передавал рыбакам свой опыт вождения новых сейнеров. Мы спросили, доволен ли он своими учениками? Сдержанные англичане редко кого горячо хвалят. Однако на этот раз учитель был щедр на эпитеты:

– Это прирожденные рыбаки. Из них получатся отличные специалисты. Знаете, у нас, англичан, есть такая пословица – когда у кого-нибудь все идет как по маслу, мы говорим, что он чувствует себя как рыба в воде. К рыбакам Ганы эта пословица применима вполне.

Недалеко от причала, на огромной площадке, сохнут самые мелкие рыбешки. Запах, распространяемый ими, нельзя назвать особенно приятным. Но издали его не чувствуешь. Виден лишь серебристый блеск сверкающей на солнце чешуи. Без рыбы и рыбаков Тему представить себе невозможно.