355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ольга Пожидаева » Жена моего брата (СИ) » Текст книги (страница 1)
Жена моего брата (СИ)
  • Текст добавлен: 4 января 2021, 13:00

Текст книги "Жена моего брата (СИ)"


Автор книги: Ольга Пожидаева



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Оле Адлер
Жена моего брата

Глава 1. Золотая клетка

Лиза

– Марик, куда ты?

Я поднялась с кресла, невольно застонала, придерживая огромный живот. Муж одевался, даже не предупредив меня, что куда-то собирается.

– Развеяться, Лиз. Сиди. Зачем встала?

– Ты не говорил, что уйдешь.

Мне было очень обидно. Он делал так не в первый раз, но я никак не могла привыкнуть к пренебрежению.

– Я не обязан отчитываться.

– Я твоя жена.

– Ну и что?

Муж набросил пальто и провел по волосам пальцами глядя в зеркало.

– Марат, мне рожать скоро. Что если схватки начнутся? Я боюсь оставаться одна.

Он только глаза закатил.

– Хватит ныть. Если страшно, давай я завтра договорюсь с врачом, тебя положат раньше.

– И никуда не пойдешь сейчас?

Марат издевательски рассмеялся.

– Я с тобой тут со скуки подохну.

– Пожалуйста…

Я раздражала его. Наверно, не стоило устраивать очередное моление, но и равнодушно отпускать его к любовнице у меня не было сил. Подойдя к мужу, который продолжал рассматривать себя в зеркале, я обняла его сзади. Живот мешал, но я должна была попытаться.

– Пожалуйста, Марик…

– Сказал же – нет, – огрызнулся он, откинув мои руки.

Не выдержав, я разревелась. Это его окончательно взбесило.

– Твою мать, Лиза, почему нельзя обойтись без нытья? – тут же повысил голос Марат.

Я расплакалась еще сильнее.

– Ты же не была такой истеричкой. Откуда теперь эти выступления?

– А ты не был таким скотом, Батурин, – выпалила я, злясь сквозь слезы.

– Вот дрянь.

Марат обернулся и шлепнул меня по щеке. Не больно, а чтобы напомнить, где мое место. И схватил, больно сжав предплечье. Я вскрикнула. Он приблизил свое лицо к моему, и я вся сжалась от ненависти, что плескалась в его красивых голубых глазах.

– Хватит с меня истерик, Лиза. Следи за языком. Твое дело родить этого проклятого ребёнка. Все. Поняла?

Закусив губу чтобы не злить его сильнее рыданиями, я покивала.

– То-то же.

Марат меня оттолкнул. Сильно. Я упала, едва сумев не удариться животом, закрыла лицо руками и разревелась.

Муж открыл дверь, собираясь уходить.

– Марат, ну чего так долго? – услышала я капризный голос его подружки.

Кажется, она тоже торопилась скорее поехать развлекаться и ждала его у нашей двери. Марат был настолько циничен, что купил квартиру для любовницы не просто в нашем доме, но даже на одном этаже.

– Ой, – прикрыла, рот рукой тощая блондинка, увидев меня на полу в холле. – Чего это она?

– Ничего, – буркнул Марат, прикрывая дверь.

– Слушай, Марик, ну она все-таки беременная. Может..?

Дальше я не расслышала, потому что Марат закрыл дверь с той стороны. Понимание, что даже любовница моего мужа волнуется обо мне больше его самого, заставило разреветься еще сильнее. Хотя, куда уж сильнее? Куда уж больнее?

Каждый раз я думала, что он не сможет ранить меня глубже, растоптать мое сердце в очередной раз. Но Марат снова и снова бил свои рекорды жестокости.

Проплакав на теплом паркетном полу с полчаса, я поднялась. Ноги затекли, задница просто отвалилась, спина ныла. Умывшись, я взглянула на свое лицо. Что со мной стало? В кого я превратилась?

Нет, беременность была не при чем. Я немного поправилась, но в пределах нормы. А вот глаза. Они стали пустые, почти бесцветные. Недолгая жизнь в браке превратила меня в живого мертвеца. Часто я думала, что не выдержу боли, которую причинял мне Марат. Лишь ребенок, что рос во мне, не позволял сдаться, не разрешал прекращать дышать. Мое сердце билось только для него.

Не в силах проводить очередную ночь в одиночестве, я оделась и спустилась в гараж. Села в машину, завела, поехала. Ночная Москва немного успокаивала. Я любила огни витрин и пустые шоссе.

Эту машину подарил мне брат мужа на свадьбу. «Чтобы ты в любой момент могла сбежать от моего брата-кретина», – было написано в открытке, которая лежала в бардачке.

Тогда я посчитала это очень смешной шуткой, а сейчас все чаще думала, что это очень полезный совет. И подарок.

Столько раз я хотела уехать, но знала, что Марат найдет и вернет. Ему почему-то нужен был наш сын. Кажется, он и женился на мне только из-за беременности.

Я так боялась, что не смогу быть принцессой для моего принца. Почти сразу после свадьбы он превратился в чудовище.

Я никогда не искала принца. Он сам нашел меня. Красивый, обаятельный, неприлично богатый. Марата в наш город послал отец, чтобы проследить за становлением филиала их компании. Это было наказанием, приговором для Батурина младшего, но тогда я этого не знала.

Марат заказал в моем агентстве дизайн рекламной продукции и отметал все, что делали художники. Переделывать в сотый раз заказ без оплаты отказались все. А я взялась, потому что работала дома на удаленке и не знала, чем мне это грозит. Разумеется, мои разработки он тоже отверг. Я убила неделю бессонных ночей, пропустила день в училище и никак не могла понять, почему мне не заплатят за труд.

Начальница только руками развела, заявив, что все дело в заказчике. Я не могла смириться с этим и без объявления войны заявилась в офис к Батурину. Во мне было столько злости, праведного гнева и возмущения. Мне хотелось справедливости.

Сейчас я лишь горько улыбалась, вспоминая все это. Марат принял меня, хотя мог вызвать охрану, выставить лично или просто отказаться слушать. Он вряд ли понял что-то из того, что я пыталась доказать, объяснить, но макеты принял.

– Да, пожалуй, я погорячился, – признал тогда Батурин, глядя исключительно на меня, а не на экран ноутбука. – Давай попробуем доработать. Сегодня в семь обсудим за ужином.

Он не спрашивал, а ставил перед фактом. Я ушла из его кабинета ошарашенная, потрясенная, окрыленная. Мы не обсуждали за ужином ничего, что касалось работы. Марата интересовала я и все обо мне.

Это было так волнительно и непривычно. Взрослый, красивый, шикарный мужчина весь вечер слушал, спрашивал и улыбался мне. Я даже ровесников не интересовала, а тут…

Конечно, каждой девчонке хочется отражаться в глазах мужчины, который смотрит так нежно, касается едва ощутимо и слушает, слушает, слушает.

Марату было интересно все. Он сочувствовал, когда я рассказала, что мама умерла и меня воспитывала бабушка, потому что отца я никогда не знала. Он, казался таким понимающим, когда я объясняла, что мне нужно сейчас сделать себе имя и наработать базу и после училища работать в полную силу и за хорошие деньги. Он улыбался, когда я говорила, что мечтаю о семье, любящем муже и детях. Я хотела как минимум двоих. А может и троих.

После ужина Марат повез меня домой, но неожиданно развернулся, и мы катались по вечернему городу, а потом долго, целую вечность целовались в машине.

Я сдалась, конечно. Неделя встреч и разговоров. У меня не было шанса устоять, отказаться, когда он позвал к себе, чтобы посмотреть кино. Это был предлог, разумеется. Глупый, очевидный, но мне было все равно. Я хотела, чтобы он стал моим первым мужчиной. Так и случилось.

Это было больно и быстро. Я не поняла, понравилось мне или нет. На следующий день Марат уехал. Сказал, что по работе. Вернулся через месяц. Загорелый, весёлый. Он забрал меня после учебы и сразу потянулся к губам, целуя яростно и больно.

Я оттолкнула его, едва не плача, и сразу призналась, что беременна. Думала, он будет упрекать, кричать, обвинять в расчете и всех смертных грехах, но нет. Марат лишь спросил:

– Хочешь оставить ребенка?

Я кивнула.

– Лиз, тебе девятнадцать. Ты собиралась учиться, работать. Уверена? Я могу дать денег, все будет безопасно.

Я помотала головой, отказываясь, и продолжала ждать, что он станет злиться. Но Марат лишь пожал плечами и сказал:

– Тогда распишемся.

Для меня это было шоком. Я совсем не ожидала, что он так просто все примет и решит. Через две недели я стала женой Марата Батурина. Свадьба была тихой, скромной. Из гостей были моя бабушка и родители жениха.

Они, как ни странно, приняли меня в семью без упреков и подозрений. Я с трудом верила, что эта сказка происходит со мной. И дело не в деньгах. Марат правда был для меня всем. Всем миром, солнцем, счастьем. Я не видела ничего и никого – только он.

Настораживало лишь то, что муж почти сразу запретил мне работать.

– У тебя и так диплом, Лиз. Куда еще по ночам рисовать? Прекращай. И так не высыпаешься.

Я приняла это за заботу и все силы бросила на учебу. Мне действительно хотелось спать все время. Марат пропадал на работе, а я все же иногда брала заказы. Маленькие, но брала. Не хотелось терять форму. Мне нравилось то, чем я занималась.

Однажды я заснула прямо перед монитором и, вернувшись домой, муж впервые накричал на меня. Уже тогда я должна была понять, что он может быть жестким. Но ведь я действительно была виновата и, можно сказать, обманывала его.

Мы помирились быстро. Я пообещала больше не работать, он извинился за резкость. Все вернулось, стало еще лучше, чем было.

Правда, чем дальше, тем меньше я интересовала Марата в интимном плане. Он стал все чаще напоминать, чтобы я не ела мучное и жирное, касался редко, говорил неохотно. Я надеялась, что это пройдет, когда появится малыш.

Все изменилось, когда отец отозвал Марата обратно в столицу. Я уже закончила учебу, получила диплом, но совсем не хотела уезжать из родного города, оставлять бабушку. А та, конечно, ни в какую не хотела переезжать со мной в Москву.

– Полно, полно, Лизок, – гладила она меня по голове, пока я плакала, прощаясь. – Теперь у тебя муж, скоро появится малыш. Они твоя семья.

Бабушка умерла через месяц после моего отъезда. Марат запретил мне заниматься организацией похорон. Он нанял кого-то, а меня лишь отправил с водителем-охранником, чтобы я могла присутствовать на погребении.

Я даже на поминки не попала. Секьюрити затолкал меня в машину и увез обратно в Москву. Когда я вернулась, его родители мне сообщили, что муж уехал по работе на неделю. С тех пор моя жизнь изменилась. Сказка превратилась в ад.

В тот же день кто-то из знакомых Марата заботливо снабдил меня фотографиями, где муж на пляже целовался в засос с миниатюрной блондинкой. Всю неделю, что он отсутствовал, я получала такие письма счастья с картинками. На звонки Марик не отвечал, сам не звонил. Я рыдала днями и ночами, ничего не ела, мне жить не хотелось.

Ко мне приехала мать Марата. Она же и увезла меня в больницу.

– Лиза, я понимаю, у тебя горе, но так нельзя, – назидательно высказывала мне Агния Сергеевна. – подумай о ребёнке, о муже. Ты должна жить ради них. Должна есть, должна взять себя в руки.

Наверно, глупо было жаловаться ей, но в тот момент у меня не было сил об этом думать и держаться в себе.

– Марат мне изменяет, Агния Сергеевна. Он…

– Мужчины, Лиза, – не дала мне договорить свекровь. – Что ты хотела? Смирись. Мы должны думать о детях. Думай о ребенке, а не о себе.

Как ни странно, но ее циничные слова немного встряхнули. Меня выписали, я вернулась домой и запретила себе страдать, полостью сосредоточилась на малыше. Но мысли все равно не давали покоя. Я решила, что потребую развода, едва Марат вернется.

Так и сделала.

Он хохотал так долго и весело, что я начала плакать. Не в силах вынесли его издевательского смеха, я пошла в спальню, чтобы собрать вещи. Муж настиг меня у шкафа, схватил за шею и прижал к дверце, больно давя пальцами на сонную артерию.

– Ты никуда не уедешь, Лиза. Никакого развода, – говорил он, цедя слова сквозь зубы. – Даже думать забудь. Твое дело родить мне ребенка. Потом разберемся. Поняла?

Я часто заморгала, и он отпустил меня, повторив вопрос:

– Ты поняла меня?

– Да, – прохрипела я, оседая на пол.

Марат ушел, оставив меня одну. С тех пор он почти не появлялся дома. Очень скоро я поняла, что муж проводит большую часть времени в квартире по соседству. Там он поселил любовницу. Ту самую блондинку с пляжа.

Мы с ней встречались в лифте, я видела, как он выходит из ее квартиры, иногда вместе с ней. Она всегда смотрела на меня с жалостью и презрением. Так смотрят на тараканов.

Иногда Марат снова становился нормальным. Он приходил домой, ел горячий ужин, рассказывал о работе, спрашивал, как я себя чувствую, даже ложился со мной в постель. В такие моменты мне казалось, что он одумался, раскаялся. Но буквально через пару дней он снова становился раздражительным, грубым. Я плакала. Он бесился от этого еще сильнее.

В один из таких дней я не выдержала, просто села в машину и поехала, куда глаза глядят. Где-то за МКАДом мне стало нехорошо. Я с трудом доехала до ближайшего мотеля. Усталость накатила неожиданно. Я уснула, едва коснулась головой подушки. Утром меня разбудил звонок отца мужа.

– Оставайся там, – только и бросил в трубку Алан Батурин.

Через десять минут за мной прибыл охранник, сел за руль моей машины и отвез домой. Там я столкнулась с разъяренным Маратом. Нет, он не орал и не трогал меня, но я видела, что он в ярости.

– Еще одна такая выходка… – поговорил муж.

Он даже не закончил. По его глазам я поняла, что лучше не пытаться сбежать или даже оправдываться.

– За МКАД не суйся, Лиз. Пожалеешь.

Я не знала, как он нашел меня. Карта или телефон? Скорее всего, кредитка, которой я платила за номер.

Совершенно ясно стало то, что я в плену. Моя золотая клетка не позволит улететь дальше кольцевой. Я снова и снова вспоминала открытку от брата Марата. Теперь его слова уже не казались мне шуткой.

Я много думала, как уехать, сбежать от них, отложила наличные, но не решалась. Марат все реже стал оставлять меня. Мы снова были похожи на семью. Пока его не прорвало.

Сегодня.

Его девица, его пренебрежение и жестокость. Щека, что все еще горела огнем.

За что он так со мной? Почему?

Дорога не успокаивала больше. Слезы катились по лицу, и иногда я останавливала машину, чтобы проплакаться. Живот тянуло с самого утра, но я игнорировала боль. Тонус наверно. Врач говорил, что такое бывает.

Я думала, что вернусь домой, но часы шли, а желания не возникало. А вот тянущая боль наоборот становилась все сильнее. И тут до меня дошло, что это не тонус. Я быстро скачала на телефон программу схваток и засекала каждый яркий приступ. Через полчаса на экране высветилась красная надпись: «Срочно поезжайте в больницу».

Я словно очнулась. Надо же было не заметить, что рожаю. Вспоминая свои ощущения, тянущую, но ненавязчивую боль, я поразилась, как относительно легко перенесла схватки. Эта боль не шла ни в какое сравнением с тем, что причинял мне муж. Наверно, я закалилась и одеревенела.

Дорогу до больницы я знала прекрасно. Меня там ждали. В багажник на всякий случай еще неделю назад я положила дежурную сумку с вещами для меня и сына. Как чувствовала, что придется экстренно ехать самой.

Марату звонить не хотелось, но я засунула гордость куда подальше. Или же набрала его из страха? Не знаю. Как бы то ни было, мой звонок он игнорировал. Разбудить свекровь? Не очень хотелось. Вряд ли малыш появится до утра. Первые роды долгие.

Я приехала в больницу, так и не сообщив никому из семьи. Были ли они моей семьей? Ничего хорошего по их адресу я не чувствовала. Агния Сергеевна иногда была милой, но чаще холодной и отстраненной. Отец мужа примущественно игнорировал мое существование.

Нет, одной лучше.

В больнице меня встретили радушно. Еще бы. За такие деньги.

– Лизавета Дмитриевна, кто же привез вас? Муж?

– Нет, я сама приехала. На машине, – отвечала я сестре, которая заполняла мои документы.

– А ваш доктор? Он в курсе?

– Нет. Я не решилась его беспокоить.

– Как же так?

– Но ведь ночь…

Сестричка нахмурилась на меня и тут же потянулась к телефону. Меня осмотрел дежурный врач и сказал, что рожать я буду весьма скоро. Через полчаса приехал и мой личный доктор, который вел беременность с тех пор, как я оказалась в Москве.

– Удивительная вы девушка, Лизонька, – пропел он после осмотра. – Одна на машине. Семь пальцев раскрытие. Почему не позвонили мне?

– Так вышло.

– Нужно было давно приехать. Вы же целый день в родах, так?

– Кажется. Я не сразу поняла.

Врач внимательно посмотрел на меня и повторил:

– Удивительная вы, Лизонька. Удивительная. А что же Марат?

Что я могла на это сказать? Только пожала плечами.

– Не могу до него дозвониться.

– Понятно – нейтрально ответил доктор. – Я оповестил Алана Динаровича. Он найдет Марата. Не переживайте.

Прикрыв глаза, я абсолютно честно ответила:

– Я и не переживаю. Спасибо, что побеспокоились.

Если кто-то и посмел бы вытащить Марата из койки подружки, то только его отец. Не скажу, что я жаждала видеть мужа, но он вряд ли посмеет пропустить день появления на свет сына.

Я на самом деле не переживала за Марата, за роды. Почему-то мне стало легко и спокойно. Уверенность, что все пройдет хорошо, была такой твердой, почти осязаемой. Возможно, это от препарата, который мне вкололи. Или же я просто устала от терзаний и слез. У меня кончились нервы.

Совсем скоро схватки стали совсем болезненными. Врач проверял меня регулярно, сестра не отходила вовсе. Буквально через два часа после прибытия в госпиталь, я родила.

– Мальчик. Пять пальчиков на руках и ногах. Волшебная палочка и маракасы, – оповестила неонатолог.

Я рассмеялась сквозь слезы.

Мне на грудь положили маленького крикуна, и я пропала. Впервые в жизни я окончательно и безнадежно влюбилась. Мое сердце и душа теперь принадлежали ему.

Я смутно помнила то, что было после родов. Малыша забрали, меня отвезли в палату. Я крутила в руках телефон, но так и не набрала мужа. Отец найдет его и скажет.

В какой-то момент мне показалось, что я им не нужна. И мой ребенок тоже. От этой мысли накатило какое-то умиротворение, даже счастье. Я заснула, а открыв глаза, увидела на стуле у моей постели Алана Динаровича.

Пристально глядя на меня своим тяжелым взглядом, Батурин старший проговорил:

– Марат умер сегодня ночью.

Глава 2. До и после

– Марат умер сегодня ночью, – сказал Батурин старший фирменным голосом, в котором не было эмоций.

Он и на свадьбе так меня поздравлял, и с беременностью. А теперь вот сообщил о смерти моего мужа, своего сына. Жуть в том, что я почти ничего не почувствовала. Алан продолжал смотреть на меня, а я молчала. Лишь через какое-то время просто кивнула.

Батурин встал со стула, пошел к двери. Похоже, он сделал все, что хотел и теперь собирался уйти. Но в этот момент в палату вошла медсестра. Она катила кювет с моим сыном.

– Дедушка примчался? Принимайте, принимайте богатыря. Мамочка молодец у нас. Отдохнули, Елизавета Дмитриевна? Все хорошо?

Я снова кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Малыш спал. Сестра, оценив ситуацию, решила ретироваться.

– Я через десять минуточек зайду. Дам вам время побыть с маленьким.

– Спасибо, – неожиданно поблагодарил ее Алан.

Он подошел к кювезу и смотрел на ребенка. Долго. Молча.

Во мне все кипело и бурлило. Я чувствовала себя выжатой и обессиленной после практически бессонной ночи, но даже слабость не мешала моим инстинктам кипеть и сигналить об опасности. Я едва сдерживалась, чтобы не вскочить и не закрыть собой ребенка. Одно неверное движение Батурина, и я бы вцепилась ему в горло.

Но он стоял, почти не дыша, смотрел на внука, а потом выдал:

– На тебя похож.

– И слава богу, – не сдержалась я.

Алан резко повернул голову, пронзая меня хищным взглядом, но почти сразу отвернулся.

– Как назовешь? – спросил он.

– Иваном.

Я знала, что Марат хотел дать сыну свое имя, но где теперь Марат?

Мне стало немного страшно. Я не чувствовала ни капли скорби. Словно смерть мужа была ожидаемой или даже желанной. Нет, я никогда даже мысли такой не допускала, но и горевать не спешила.

– Хорошее имя, – неожиданно похвалил меня Алан. – Не думай ни о чем сейчас, Лиза. Похороны завтра. Тебе там делать нечего. Будь с сыном. Ты нужна ему сейчас.

Сказав это, Батурин вышел из палаты, оставив меня с малышом, который как раз начал возиться. Сразу же вернулась сестра и акушерка, которые показали мне, как пеленать и ухаживать за ребенком, приложили к груди.

Было страшно первый раз даже брать сына на руки, но выбора у меня не было. Конечно, я могла попросить сразу приставить к ребенку няню, но даже мысль, что его коснется кто-то, кроме меня отзывалась болью.

Он мой. Только мой. Мой Ванечка.

Я влюблялась в него все сильнее с каждой секундой. Неохотно оставляла даже на минутку, чтобы сходить в душ или уборную. Почти весь день мой щекастый красавец проспал, а ночью, видимо проголодался и требовал еды. Пришлось уговаривать не плакать. Так я провела еще одну ночь без сна. Слава богу, на следующий день пришло молоко. Иван оценил это событие на отлично и отметил долгим здоровым сном.

Ко мне заходил врач, осматривал, соболезновал и участливо гладил по руке. Я кивала и кусала губы. Неонатолог тоже выразила сочувствие после осмотра ребенка, да и сестрички поглядывали на меня украдкой и вздыхали. Кажется, я была местной звездой в трауре. Неудивительно. Не каждый день такое происходит.

Вечером, когда все обходы и осмотры закончились, а Ванечка мирно спал, я полезла в интернет. Не стоило, наверно, но пальцы сами вбили в поиск имя мужа. Автомат самых частых запросов тут же услужливо переложил мне популярный вариант «Марат Батурин. Похороны».

Я пролистала фото, узнавая некоторых популярных певцов и актеров. У Марата было много друзей из селебрити.

Так легко теперь думать о нем в прошедшем времени. И снова без угрызений совести. В конце публикации было отмечено, что мой муж умер от остановки сердца. Я думала, это была авария или какой-то несчастный случай. Но сердце?

Было ли оно у отца моего ребенка? Когда-то мне казалось, что он самый чуткий и заботливый человек на планете. Большая ошибка. Фатальная.

Отключив мобильный, я прилегла и не заметила, как уснула. Ваня будил меня пару раз за ночь. Не плакал даже, просто ворочался. Я меняла подгузник, кормила его, и маленький снова засыпал. Самый чудесный ребенок на свете.

Я обожала его смешные кудрявые волосики и сладкий нос пуговкой. А чудесные щечки могла зацеловывать без остановки. В роддоме мы были как будто в изоляции. Я запретила себе думать, что будет потом. Только мой сын был сейчас важен. Осмотры, прививка, взвешивания. Я слушала врачей внимательно, сама много читала про новорожденных.

На четвертый день ко мне пришла свекровь. Агния Сергеевна выглядела ужасно. Обычно строгая и собранная, безупречно одетая и накрашенная, сегодня в палату вошла просто уставшая бабушка.

Агния долго смотрела на внука, как и ее муж. Не сразу, но ее лицо разгладилось, и она стала выглядеть чуть лучше, улыбнувшись.

– Лиза, я знаю, последнее время было все сложно. У вас с Маратом. – Она горько выдохнула, произнеся имя сына, но собралась и не заплакала. – Но я рада, что с тобой и малышом все хорошо. Грудью кормишь?

Я кивнула, не в силах говорить с ней. Просто не знала, как себя вести. Кто мы теперь друг другу? Что они от меня хотят? Если бы Агния вела себя вызывающе или агрессивно, я бы смогла дать отпор. Но сражаться с тем, кто раздавлен, не могла.

– Лиза, пожалуйста, прими нашу помощь. Поживи в нашем доме. Хотя бы первые месяцы. Ребенок – это непросто, даже если у вас полная семья. Пожалуйста. Не забирай у нас Ванечку.

Слезы все же хлынули из ее глаз, и я неуклюже встала, чтобы обнять свекровь. Теперь я тоже стала мамой и понимала ее горе, как никто.

В день выписки меня провожали сестрички с улыбками и добрыми пожеланиями. Они все так же называли меня «девушка, которая приехала рожать на машине». Доктор тоже вышел попрощаться. Меня у крыльца встретили Батурины. Без шариков и салютов, без громких слов и застолья, как планировали. Мы просто уехали в поселок, где они жили. Нам с Ваней выделили комнату наверху. Там были все вещи и кроватка, которую я сама покупала. Наверно привезли из квартиры.

Жить у Батуриных было немного странно. Они меня не обижали, не лезли особенно с советами. Агния нашла нам отличного врача для наблюдений, помогала мне с поездками в клинику на осмотры и прививки, следила, чтобы в доме всегда были памперсы-присыпка-крем, регулярно напоминала мне о еде и даже велела повару готовить блюда без аллергенных продуктов. Она часто брала Ваню на ручки, играла с ним.

Я пыталась радоваться, что в жизни моего ребёнка будет любящая бабушка, но каждый раз, когда Агния брала Ваню, у меня включалась интуиция. Совершенно необоснованная тревога и болезненное предчувствие сжимали сердце, как тиски. «Бежать, бежать, бежать», – кричал внутри меня кто-то.

Я игнорировала это каждый раз, списывая все на гормоны, обостренные инстинкты и сложную беременность. Марат расшатал мои нервы, почти превратив в истеричку. Агния как-то предлагала мне поговорить с психологом, но я отказалась. Справлюсь сама.

Так прошло шесть месяцев. Первые три, как три дня. Они были долгие, одинаковые, без сна. Потом Ваня стал спать лучше и к полугоду превратился в идеального ребенка. Он любил гулять и играть в манеже. Легко переворачивался и пытался ползать. Ему нравилось в поликлинике и на улице. Как-то свекровь даже уговорила меня заехать перекусить после приема врача. Ваня спал, но в ресторане тут же открыл глаза. Я думала, раскричится, но нет. Он сидел у нас на руках по очереди, с интересом сосал ложку, а потом свой кулак.

– Тебе нужно отдохнуть, Лизонька, – сказала мне свекровь. – Ты вся сосредоточилась на Ване. Знаю, ты мама и очень хорошая мама, но нельзя себя загонять. Подумай о передышке. Мы с Аланом тебя поддержим, подстрахуем.

Я не могла с ней спорить. Мне понравилось просто обедать в ресторане. Кажется, действительно пришло время очнуться и вспомнить, что я не только мама, но и человек, личность. С мужем я почти забыла об этом.

Мы вернулись домой уставшие, но счастливые в тот день. Я чувствовала себя бодрой, живой и даже нашла силы вечером заглянуть на сайт, где раньше брала заказы по рекламе. Разумеется, после большого перерыва меня там никто не ждал, но я взяла несколько проектов, чтобы оживить профиль. Нужно было начинать возвращаться к жизни. Я была благодарна Батуриным, но оставаться у них насовсем не хотела.

Дела на сайте пошли неплохо. Фриланс все еще был популярен среди заказчиков. Содержать дизайнера в штате недёшево. Намного проще сотрудничать эпизодически с проверенным мастером. Когда-то я таким была.

Мне нужно было съездить в квартиру за ноутбуком, чтобы приступить к работе. Уложив Ваню, я спустилась в гостиную, чтобы предупредить Агнию. Кажется, было уже поздно. Я взглянула на телефон – одиннадцать. Вряд ли спят.

Кажется, кто-то разговаривал в кабинете. Я прошла, чтобы передать хотя бы через Алана, что завтра хочу доехать до города.

– Ты уверена, что она согласится? – спрашивал Батурин у жены.

Я встала у двери, не желая подслушивать, но момент для вторжения был явно неподходящий. А потом я поняла, что они говорят обо мне.

– Согласится. Куда она денется?

– Не думаю, что она сейчас готова оставить Ваню?

– Глупости, Ал. Видел бы ты, как у нее лаза горели в ресторане, улыбалась официантам во все зубы, глазки строила. Да ей только покажи билет на Бали, рванет со всех ног. Отправим на неделю, потом окажется, что на месяц. За это время Ванюша привыкнет к няне. Полгода грудного вскармливания вполне достаточно для здоровья ребенка.

– А потом? Думаешь, откупимся?

– Уверена, – твердо заявила Агния. – Если нет – надавим. Она никто. Ей ребенка на себе не вытянуть. Пусть радуется, что у Ванюши все будет.

Прикрыв рукой рот, я пятилась, как рак. Чудом не налетела на мебель или вазу. На цыпочках взбежав по лестнице, я закрылась в спальне.

«Бежать-бежать-бежать», – стучал во мне набатом безмолвный приказ.

Вариантов у меня больше не было.

Я сразу собрала документы и вещи для Вани, приготовила себе одежду. По минимуму, самое необходимое. Сердце колотилось, как бешеное, но я заставила себя прекратить панику, умылась и легла в постель. План действий родился почти моментально. Совершенно неожиданно успокоившись, я смогла уснуть.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю