Текст книги "Простые истории"
Автор книги: Ольга Остроумова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Однажды вечером
«Пустая трата времени…» – от бесцельного щелканья пультом он даже устал. Смотреть было нечего. Одни только новости на чужом языке: война, взрывы, жертвы. Неожиданно на одном из каналов показались знакомые пейзажи. Бескрайние поля тюльпанов – черные, темно-синие, красные, желтые, розовые. Пузатенькие и вытянутые, словно свечка, кудрявые и с ровными, будто ножницами вырезанными краями. И мельницы как символ прошлого и без чего нельзя было бы себе представить эту страну теперь.
Картинки сменяли одна другую, но этого он уже не замечал. Он мчался по шоссе. Дорога – ровная, машина – хорошая, вокруг – никого. Ощущение полной свободы. В особенности на контрасте со страной, из которой он с таким трудом вырвался. Сто, сто десять, сто тридцать километров показывал спидометр, и только бескрайние поля, голубое небо. Дух захватывает.
С заднего сидения раздалось нетерпеливое сопение. И как это он забыл?! Собаке давно пора прогуляться. Пока молодой, сильный пес носился, забрызгивая пеной морду, он поймал себя на мысли, что вот это самое мгновенье – это и есть счастье.
Они уже немного освоились здесь, худо-бедно понимают язык, нашли неплохое жилье. И есть пес, о котором он так мечтал. Теперь к пене на морде прилипла пыльца, грозный здоровяк стал похож на детеныша морского котика. Он трепал его, таскал нежно за уши, повалил на спину и чесал доверчиво подставленный живот. Сирена полиции прервала эту идиллию. А на что он, собственно, рассчитывал? Что его лихачества останутся незамеченными? Терять, по сути, было нечего, права у него забрали еще в прошлый раз. Теперь… Теперь или выгонят из страны, или штраф, или посадят. Она опять будет ругаться, переживать. Хрупкая фигурка его любимой возникла перед глазами. Как она справится без него? Да… и будет ли ее слушаться собака?
Он очнулся от того, что в гостиничном номере было невыносимо душно. Видно, экономили на кондиционерах. Но когда за окном плюс пятьдесят, тогда особенно хочется, чтобы внутри было хотя бы двадцать пять, но – нет, градусник показывает все тридцать шесть. Футболка прилипла к телу. Может, в душ? Жена, видимо, не выдержав жары, спустилась вниз, в бар. Вчера… или это было сегодня… словом, этот Новый год был самым странным из всех, что он встречал. В самом сердце Ближнего Востока при изнуряющей жаре днем и резком холоде к ночи сильно подвыпившие российские туристы на Святой Земле громко, под песни Лепса встречали праздник имени Деда Мороза. Стоило ради этого терпеть дурацкий перелет, привередливых таможенников, перевода часов?
Душ принес заметное облегчение. Долгожданная прохлада опять выдернула его из реальности. Каналы, дамбы… Страна, отвоевывающая у моря каждый сантиметр суши. Прудики и канавки повсюду, они подчас служат границей приусадебных участков. Чистота на улицах, скорее, стерильность, толерантность окружающих людей. Зря он вернулся. Все не так. Не так, как виделось, как хотелось. И друга его нет. Его единственного, пусть четвероногого, но друга. Давно нет, а боль от потери до сих пор такая, что дыхание перехватывает…
Что-то резануло по сердцу, там, в аэропорту, когда они улетали из зимы в лето… О, вспомнил… Девочка, лет двенадцати на первый взгляд, а там – кто знает, не очень-то он разбирался в детях, девочка говорила по телефону с кем-то и делилась сокровенным, мол, попросила Деда Мороза помирить родителей, теперь ждет результат… Попроси она любой современный дорогущий гаджет, он бы так не удивился. Она же просила подарка, который не купишь ни за какие деньги. Она верила в чудеса. Потом, в магазине беспошлинной торговли, выбирая алкоголь в поездку (куда ж без этого), он невольно подслушал разговор двух женщин:
– Да не расстраивайся ты так, – тихо говорила одна другой, – скоро Новый год, может, он вернется, позвонит, какие только чудеса не случаются…
– Ты с ума, что ли, сошла? – собеседница искренне была удивлена. – Тебе сколько лет? Какие чудеса? Ну, ты даешь… Дед Мороз мужа мне вернет!
Он даже обошел стойку, чтобы посмотреть на разговаривающих. Две упакованные по полной программе, как сейчас говорят, тетки, и то, что одна из них верит до сих пор в новогодние чудеса – это чудо уже само по себе. Сейчас он вспомнил про это. Новый год прошел, он ничего не загадал, когда стрелки показывали двенадцать. Но ведь впереди – Старый Новый год, этот праздник никто не отменял. Что же он попросит в ночь с тринадцатого на четырнадцатое?
Пульт валялся на полу, телевизор не показывал ничего. В кресле спал человек. Он улыбался во сне. По краю поля бежал черный пес с рыжими подпалинами…
Пара слов на салфетке
Светка сидела не шевелясь. Вокруг играла музыка, люди танцевали и смеялись, поздравляли друг друга с прекрасным отдыхом, сметали с нарядных столов несметное количество еды. Она старалась не замечать бесконечных флиртов вокруг и того, что особенно нетрезвые выдавали совсем уж неприличные па. Ничего этого она не видела: официант только что, улучив мгновенье, чтобы его никто не видел, написал на ее салфетке неровными буквами «Tonight» Нужно было принять решение…
Она здесь отдыхала уже неделю. Ну как отдыхала – скорее, отбывала повинность. Подружки на недавнем сборе решили, что пора ей кончать сидеть в девицах. Турция была для этого идеальным местом. Они не поленились, сбросились ей на путевку, собрали вещи на дорожку и отрядили ее в теплую страну за горячими мужиками. Светка была скромным начинающим бухгалтером, звезд с неба не хватала, они ей, вообще-то говоря, были не нужны: лучшими друзьями и советчиками она с детства считала книги, после мамы и бабушки, конечно, но год назад бабушки не стало, а мама все чаще и чаще грустила, что нет у нее внучат. Да откуда же им взяться? Не по дороге же на работу. Фирма, на которой она работала, располагалась в соседнем дворе, а в библиотеке, куда она с удовольствием и всегда надолго уходила, можно было встретить только такого же книжного червя.
Это ее первая поездка за границу. До этого она никуда, кроме ближайшего Подмосковья, не уезжала. Все вокруг радовало Светкин глаз – и море, которое было теплым и спокойным, и солнышко, которое подарило ей чудесный загар. Светка смотрела на себя в зеркало по утрам и не узнавала, готова была расцеловать свое отражение, до чего хороша!
Портило все настроение только одно – она так ни с кем и не познакомилась. Люди вокруг днем заводили многочисленные знакомства, сбивались в компании, танцевали, пели, пили, по вечерам уединяясь с новыми знакомыми на свиданиях. Света всего этого стеснялась, особенно когда увидела, как немолодая женщина для своей тоже немолодой дочери подбирала женихов. Завидуя отчасти такой простоте, сама она так поступать не могла, закрывалась в номере и пыталась придумать какой-нибудь роман, чтобы хоть как-то оправдать ожидания подруг. Получалось плохо. Воспитанная на книжных романах, она ожидала не то чтобы принца, нет, но человек должен был быть хорошим, положительным, надежным. Ну, нет здесь таких. Светка доставала зачитанный до дыр томик Джейн Остин и была абсолютно счастлива, попадая в мир гордых, ценящих свое достоинство женщин.
Этот официант, молоденький турок, сразу выделил ее из толпы прибывших забыть обо всем на свете. Он и так всегда выполнял свою работу на пять, здесь иначе просто нельзя, но к этой молодой женщине относился с особенным уважением. Запомнив в первый же день, какой столик ей понравился, он занимал его для нее, угощал разнообразными турецкими деликатесами, советовал, куда можно сходить, и что интересно было бы посмотреть.
Она была ему очень благодарна за такую заботу, ей было забавно разговаривать с ним на его смешном английском. В прошлом году его друг женился на русской девушке и уехал с ней в город, название которого невозможно было понять. «Усть что-то», так он говорил. Но когда Али вчера предложил пойти познакомиться с его матерью, Светка испугалась по-настоящему. Ее отправили за мужем, что же ей скажут, если она вернется с турком? Да и быстро все как-то получается у него! Она знает его два дня! Какая мама?! С этого момента ей пришлось оборвать то, что она лично считала просто дружбой. Однако турок, похоже, еще надеялся на что-то. Он удвоил усилия, и теперь его забота о ней в отеле стала угрожающе навязчивой. Дошло до того, что Светка выходила лишь для того, быстро взять что-нибудь из фруктов и снова запиралась у себя с книгами.
Сегодня отсидеться, однако, не удалось. Отель устраивал праздничный ужин для своих постояльцев, у воспитанной Светки не нашлось приличного довода, чтобы отказаться и не пойти. И вот теперь эта записка! Похоже, сегодня ночью он ждет ее на свидание. Не замечая веселящихся вокруг людей, Светка решала почти гамлетовскую задачку: идти или нет?
Она так ничего и не надумала, когда веселье закончилось и все разбрелись по корпусам. Не дойдя пары шагов до своего номера, Светка присела в удобное кресло холла и… решение или спасение пришло само собой: из ее сумочки выпала книжка. Ее любимая героиня, из книжки, которую она таскала за собой везде, дала ей совет! Никогда такая девушка не пошла бы против своих убеждений. Пусть лучше родные считают ее синим чулком, старой девой, или… ну, как там они называют еще ее за глаза, но только ни с турком, ни еще с каким-либо неподходящим «элементом» она не станет расставаться со своей невинностью, как бы банально и пошло это ни звучало.
Светка поднялась с кресла и не успела сделать и шага, как услышала, что ее окликнули. Пропала! Но, обернувшись, она увидела не турка, а вполне симпатичного молодого человека. Он пригласил прогуляться по берегу. Оказалось, он живет в соседнем отеле, а праздник сегодня был сразу на две гостиницы, она-то и не знала таких подробностей, словом, прогулка была спокойной, умиротворяющей, о какой все эти дни Светка и мечтала. И никаких тебе «Tonight».
Официант наутро на завтраке был подчеркнуто вежлив, как всегда услужлив, интимные нотки во взгляде и голосе пропали. Отлично! Теперь она сможет оставшееся время проводить с Виктором в интересных беседах и спокойно ходить в ресторан, не опасаясь неудобных ситуаций.
Светлана в летящем красном платье танцевала. Танцевала танец невесты. Вернее, уже жены. Свадьба была именно такой, как она и мечтала – только Виктор и она, они сбежали от всех в маленькую подмосковную Коломну, сняли чудесный номер и теперь кружились в ресторане. Пел Крис де Бург, пел свою самую лучшую песню. Светка парила в танце и тихонько подпевала «look tonight». Пропев эту фразу, она улыбнулась. И рассказала мужу, как собирали ее подружки в ту поездку, какие давали напутствия, об ухаживаниях официанта, о записке… Виктор захохотал вдруг. Он, оказывается, на том самом вечере ее и заметил, видел настойчивость официанта и ее растерянность, разузнал у администратора, кто она, потом объяснил турку, что та, к которой он так рьяно пристает, давным-давно его жена, просто они поссорились и все такое… Молодая пара продолжала кружиться.
Быть собой и слушать свое сердце. Вести себя достойно. Тогда мечты сбываются. Это – так просто. Это – самое трудное на свете.
Мягкая лапка счастья
Воскресенье было спокойным, пока около пяти часов не позвонила Олька. Она практически орала в трубку, и Веронике пришлось даже держать телефон на некотором расстоянии от уха:
– Они их убьют… Утопят, застрелят, еще как-нибудь…
Едва прорвавшись в ее словесный поток, чтобы поздороваться, Вероника услышала
и поняла главное – где-то на чьей-то даче решается судьба троих котят. Не обращая больше внимания на продолжающиеся крики подружки, Вероничка размышляла: братья против не будут, мама… вот здесь, пожалуй, главное преткновение, но, в конце концов, она давно предупреждала своих, что хочет котика, видимо, время настало.
– Я – за кормом и лотком в магазин, жду!
На другом конце настала такая тишина, что Вероника даже засомневалась, на связи ли еще подружка. Но, оказалось, та просто переводила дух:
– Ок, тебе серенького привезу, ты таких любишь, – и разговор был окончен.
Котенка привезли около десяти вечера. Вероничка как раз досушивала голову. Она попросила младшего брата, чтобы он оторвался уже наконец от компьютера и встретил малыша. Пятнадцатилетний оболтус, бурча под нос что нечленораздельное, надвинул кепку на глаза и ушел. Минут через пять позвонил.
– Ник, можешь подойти?
Голос брата дрожал, Вероника накинула прямо на пижаму пальто и выскочила на улицу. Брата она нашла у решетки ворот соседнего двора. Оказалось, что испугавшийся городского шума котенок выскочил из машины и со скоростью пули унесся в чужой двор. Вероничка в бессилии дергала крепкие ворота. Так прошло минут пять. На их счастье, жильцы дома вышли к машине, и Веронике удалось уговорить их открыть им дверь.
– Мы котенка маленького потеряли, – не успела Ника объяснить суть дела, как в свете фонариков стремительно пронеслась маленькая тень. Котенок бегал от одной машины к другой, громко мяукал, но на контакт не шел!
Ника с братом еще минут сорок пытались поймать котенка. Один раз даже почти удалось схватить малыша, который забрался на колесо большой машины. Ника почти схватила его за шкирку, но он зашипел, укусил больно за руку и… был таков.
Добрые люди начали собираться на ночь глядя им на помощь. Все давали советы. Многие выносили корм для кошек, надеясь, что это привлечет внимание котенка. Но испуганный котенок на переговоры не шел, а вот взрослые кошки всей округи шли на запах просто ровным строем.
Ника смотрела на большой джип. Она несколько раз видела его хозяина. Молодой, обаятельный. «Если бы котенок забрался под его машину, появился бы повод познакомиться». Ника даже об этом успела подумать и улыбнулась самой себе. Но котенок решительно и бесповоротно выбрал старенькую машину рядом с джипом. Он мяукал, шипел и плевался. Нагоняя тем самым страх на себя самого. Ника сбегала домой переодеться, вернулась в удобной походной одежде, которую не жаль было бы запачкать. Она легла на спину и решительно поползла под машину. Со всех сторон сочувствующие светили ей фонариками. Котенка нигде не было видно. Она выбралась, дрожа всем телом, все-таки на улице почти ноль, она сильно замерзла. Толпа строила предположения, куда мог забраться котенок. Ника, постукивая зубами, мечтала только об одном: скорей бы все это закончилось. Она не сомневалась, что все будет хорошо. Просто не знала, как именно это будет. Словно Баба-яга на метле, во двор прикатила Олька. У нее наконец-то закончилась тренировка, и она поспешила на помощь. Решительно поползав, как и все, вокруг машины, она принялась раскачивать видавшее виды авто. Сигнализация не включалась. Зато включились бдительные соседи, которые стали выкрикивать неодобрительные и достаточно нечленораздельные реплики из окон. Ольга сообщила им, поиграв мускулатурой, что является трехкратным чемпионом мира по французскому боксу. И она может любому объяснить, что это значит. Окна закрылись. Олька, пересчитав собравшихся во дворе, пришла к выводу, что силы перевернуть машину им хватит. Ника испугалась не на шутку.
– Спокойно, – сказала чемпионка, – не бойся! Сейчас «гайцов» знакомых вызову! Они поддержат!
Из углового подъезда вышел хозяин джипа. Спросил, в чем дело. Ему в двух словах объяснили. Ника так засмущалась, что опять полезла под машину, откуда ее буквально за ноги вытащил молодой человек.
– Покараульте вашего беглеца. Буду минут через десять. Не надо переворачивать машину. Это моего отца, он живет недалеко, я быстро сгоняю за ключами!
Пока он отсутствовал, Олька, понаблюдав за странным поведением подружки, незаметно толкнула ее в бок:
– Поедим салатика на свадебке?! Ой, вижу, вижу… ладно, молчу.
Когда наконец капот открыли, Ника рванулась и успела схватить малыша. Котенок и впрямь сидел на трубах двигателя так высоко, что не было никакой возможности достать его из-под машины. Стуча от холода и пережитого зубами, Ника с котенком, брат и подружка отправились домой.
Звонок в дверь раздался где-то через полчаса. Старинные напольные часы показывали час ночи.
– Таки пришел, наверно, хозяин машины с милицией, – мама была крайне пессимистично настроена.
На пороге стоял сын хозяина осажденной нынче машины. В руках у него была огромная плетеная корзина, из которой торчали разные виды сухого корма, несколько упаковок с мясом, наполнитель для кошачьего туалета. Завершали картину перцовка и мед.
– Это тоже котику? – кокетничая, спросила мать. – Вас как зовут-то?
– Ник… Никки… Никита.
– Что-то слишком много Ников для одной квартиры? Вы не находите?
И, отвечая на его удивленный взгляд, объяснила:
– Дочь мою зовут Ника, сокращают от Вероники, котенка она сегодня назвала Ником… Теперь вы пришли с дарами, и вас тоже Ник зовут… Чтобы это значило?
Услышав такие разговоры, Вероника вышла в коридор прямо как была: замотанная в плед, в широких, длинных не по росту папиных трениках и с кружкой, прижатой к носу. Из пледа возле ее уха торчала морда котенка. Увидев Никиту, она моментально покрылась испариной, покраснела, чуть не уронила глинтвейн. Словом, немая сцена, как в театре. На удивление, обычно сующая свой нос во все чужие дела мама ретировалась сама и оттащила не менее любопытных братцев, по такому случаю выползших из своей комнаты. Ника молча смотрела. Она столько раз придумывала какой-нибудь повод, чтобы завести с ним разговор, а сейчас – и повода искать не надо, и разговаривали даже уже во дворе. Он даже сказал, что его зовут Никита. Тем не менее, сказать что-либо не получалось. Слава богу, он пришел на помощь:
– Завтра, вернее, уже сегодня утром, во сколько на работу пойдешь?
Она прохрипела в ответ что-то нечленораздельное, откашлялась и уже четче произнесла:
– Мне рано надо, выхожу в полвосьмого…
– Буду в это время ждать у вашей арки, отвезу! А сейчас, пожалуйста, выпей, я тут принес…
Прошло, наверное, полгода. Чемпионка мира по боксу, завоевав очередной титул, нашла время навестить подругу. Уверенно набрав цифры домофона двора, где она была лишь однажды, Ольга без труда нашла нужный подъезд и квартиру. Открыли дверь ей оба Никитоса. Тот, что постарше, выглядел довольным и счастливым. Никитос помоложе весь лоснился и урчал. Протеревшись всем своим существом о ноги девушки, словно знал ее всю жизнь, он, лениво потягиваясь, встал на задние лапки и протянул ей свою одну переднюю, опираясь второй о коленку гостьи. Она нежно пожала ее и улыбнулась:
– Мягкая лапка счастья…
Весна зимой
Первый февральский день выдался на редкость… дождливым. Еще вчера на Москву нежданно-негаданно обрушился снегопад, засыпавший город толстым слоем пушистого снега, а сегодня с самого утра зарядил дождь, нет, пожалуй, самый настоящий ливень. Начавшись рано утром, он уже к восьми часам смыл весь снег, а теперь лил с такой силой, что в двух шагах ничего не было видно. Еще вчера детвора барахталась в снегу, а сейчас в некоторых местах вода с мостовых выплескивалась на тротуар.
Алексей Подпружный, народный артист, любимец публики, брился в своей роскошной ванной комнате. Затеянный им недавний ремонт совершенно преобразил квартиру. Приглашенный модный дизайнер превратил старую коммуналку в центре города в настоящий шедевр. Друзья были в восхищении, сам же он остался равнодушным, а в глубине души даже разочарованным: здесь он вырос, помнил склоки бывших соседей по квартире, правда, теперь они казались ему наивными и милыми, помнил, как учился кататься на велосипеде по длинному коридору, вечную очередь в туалет, многоголосие хозяюшек на кухне… От прежней жизни не осталось и следа. Дорогой ремонт превратил квартиру в декорацию, декорацию к спектаклю его жизни, про неудачную постановку которого знал только он. Один, в огромной квартире, без семьи и детей… Не заметил, как порезался.
Домработница с редким для Москвы именем Глафира давно заметила неладное. С тех самых пор, как в доме появились две маленькие детские рукавички. На одной вышита буква Н, на другой – К. Ее хозяин, жуткий педант, нелегкий характер которого она терпела почти пятнадцать лет и не бросала лишь потому, что обожала его, как и вся страна, последнее время ходил сам не свой. Это в театре он мог оправдывать свое плохое настроение озадаченностью новой ролью, но ее-то провести он не мог: женским чутьем она понимала, что накрывает его одиночество. Толпы поклонниц не поредели, конечно, но они повзрослели и обзавелись семьями, детьми и внуками. А у него не получилось. Ни с одной из тех, кого, как ему казалось, он любил.
Пустота огромной квартиры давила, ежедневные прогулки после спектакля становились все длиннее и длиннее. Так и нашел он однажды пару рукавичек за скамейкой. С вышитыми заглавными буквами. Кто они? Ксюша и Никита? Коля и Нина?
Хорошо бы – Кирюшка и Настенька. Так он хотел бы назвать своих детей, если бы… Надо было оставить находку там, на скамеечке у прудов, но он не удержался, принес домой и повесил на вешалке в прихожей. Снова декорация. Как в театре, но сейчас этот обман нужен был ему как воздух. Он запретил домработнице их куда-либо перевешивать. Глафира и не знала, что эти рукавички лишь звено в цепи событий, которые происходили в жизни артиста последние несколько лет…
Три с небольшим года назад он сидел в своей гримерке. Антракт подходил к концу, и по громкой связи уже предупреждали, что через минуту он должен быть на сцене. Идти не хотелось. Он был уверен, что то место – у самого прохода во втором ряду будет свободно. Сегодня они давали комедию. Спектакль шел давно, актеры сами любили его играть и чувствовали, что отдача от зрителей шла на сто процентов. Но сегодня, сегодня он мог все испортить. Впервые в жизни. Во втором ряду сидела очень красивая молодая женщина, нарядная, ухоженная. И из ее глаз катились слезы. Сама – прехорошенькая, чудесная прическа, она не мигая смотрела на него, на сцену и… плакала. Было непонятно, одна она пришла или с кем-то. Не шевельнулась ни разу за первый акт и не пыталась даже вытереть слезы. Проговаривая свои реплики, Подпружный все ближе и ближе подходил к краю сцены. Казалось, еще чуть-чуть – и он шагнет в зал, чтобы спросить ее, в чем дело.
Партнер, заметив неладное, зашептал в пол сзади:
– Лешка, что ты творишь?! Отойди от края!
Он пришел в себя, пьесу доиграли с блеском до антракта, хохот и аплодисменты были сегодня громче обычного, и тем резче был контраст со слезами незнакомки.
– Наша игра – это лишь кривляние по сравнению с тем, что происходит в душах людей, всех в целом и тех, что приходят к нам на спектакль. Мы, артисты, подчас лишь зрители, а нам еще и деньги платят…
О своих наблюдениях он мог рассказывать часами своему психологу, с которым, а точнее, с которой свела его однажды судьба. Со временем их жизни тесно переплелись. При ближайшем рассмотрении иногда нельзя было понять, кто кому лечит душу, а кто – пациент. Больше десяти лет в их жизни была ее тайна, связывающая друзей. Вот и сегодня, как всегда, неожиданно Надежда Юрьевна, или просто Наденька, позвонила ему и попросила о встрече. Алексей сразу позвонил своему гримеру и узнал, сможет ли тот прийти пораньше, ведь без его помощи им не обойтись.
В самом центре Москвы к двенадцати часам дня окончательно затопило Георгиевский переулок. Ливень, который не прекращался уже сутки, забил прошлогодней листвой водостоки, и высота воды достигала местами сорока сантиметров. Поток, мчавшийся от Большой Никитской к Тверской, огибая «высокое» правительственное здание, не щадил никого: персональные машины с мигалками доставляли своих пассажиров почти до дверей, но у тех все равно промокали ноги, к тому же сильный ветер делал зонты абсолютно бесполезными. Полковник Богатырев, занимающий практически генеральскую должность, прежде чем покинуть машину, достал телефон, набрал номер и, услышав щелчок, ледяным голосом негромко сказал кому-то:
– Ты сам-то на месте? Ноги промочил? А сейчас и я промочу… Еще раз здесь такое повторится – расстреляю, ты меня знаешь…
Озадаченный, как и все, проблемой, как бы выйти сухим ну или хотя бы не очень мокрым из этой воды, открывая дверь, не заметил женщину, которая, не справившись на ветру с зонтом, влетела в него со всего размаха.
«30-35, нет, пожалуй, 36, умная, даже очень, но что-то ее беспокоит», – думал полковник, помогая женщине справиться с зонтом.
«40-42, нет, все 46, умный взгляд, высокий лоб, глаза внимательные, подтянут, уверен в себе, занимает высокую должность, хотя, скорее всего, полковник», – Надежда с одного взгляда оценила стоящего перед ней человека.
«Бог ты мой, да она меня сейчас просто считала, да как профессионально!» – полковник был скорее поражен этим, чем раздосадован. Если хорошенькая женщина еще и умница, тут он всегда снимает шляпу.
Между тем Надежда Юрьевна бросила на него еще один взгляд: на этот раз она оценивала шансы. Раз судьба свела ее с этим человеком, в возможностях которого она ни на секунду не усомнилась, может, стоит попросить его о помощи? Нет, не стоит впутывать в свои беды еще кого-то… Поблагодарив за зонт, она пошла дальше. Полковник же видел в ее глазах призыв о помощи и видел, что передумала… Он заметил еще и то, что на некотором расстоянии от незнакомки держались два подозрительных субъекта. Не подавая вида, что обнаружил их, он набрал номер и отдал четкие распоряжения. Через очень небольшое время ему уже докладывали полную информацию о Надежде Юрьевне Луницкой.
Инесса Леонардовна, финансовый директор огромной компании, пришла на работу как всегда вовремя. Включила компьютер и уже минут сорок смотрела в одну точку, не мигая. Она еле– еле «держала лицо». Проливной дождь, под который она попала, и под которым вымок буквально весь город, сейчас был ей на руку. Мокрые волосы, пальто и сапоги; на этом фоне зареванное лицо почти не бросалось в глаза. Нервно оглянувшись на подчиненных, она набрала в поисковике слова, которых раньше в ее лексиконе в принципе быть не могло: верну мужа, гадаю по руке…
