Текст книги "Благородна и благочестива (СИ)"
Автор книги: Ольга Погожева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Тот разбойник, – припомнила ллейна Одетта, выбираясь из экипажа, – за тобой пришёл. Помнишь, Камилла? Про рыжую говорил…
Бианка нахмурилась.
– И верно, – припомнила она. – Значит, не просто так ждали. Тебя ждали, – и ллейна выразительно глянула на Камиллу.
– Достали, – только и вздохнула дочь Рыжего барона, спускаясь к воде. Умылась, протирая лицо, оглянулась на лошадей. Те стояли взмыленными, тяжело дышали и дальше бы не пошли.
– Здесь оставаться нельзя, – быстро спохватилась ллейна Бианка. – Если это западня, значит, их кто-то предупредил. И искать по ночному лесу нас ещё будут. Если солдаты не справились с погоней, то и найдут! Надо идти…
– Куда? – поинтересовалась Камилла, возвращаясь к загнанным лошадям. Взялась за ремни, пытаясь высвободить животных из плена. – Я даже вас с трудом вижу, а про дороги и думать забудьте. Да и не пойдут эти животины, а мы пешком не шибко далеко убежим.
Ллейна Бианка подумала, нерешительно огляделась и принялась за ремни с другой стороны. С непривычки не получалось ни у одной, ни у другой, так что лошадям ещё нескоро удалось оставить экипаж и забраться наконец в воду.
– Будем надеяться, что нас скорее найдут солдаты, чем разбойники, – тяжело дыша после непривычной грубой работы, обронила Бианка. – Как только рассветет, отправимся вверх по реке. Сдается мне, что поселение осталось позади – в этой дикой гонке мы его миновали.
– Есть хочу, – едва слышно выдохнула ллейна Одетта, присаживаясь на ступень экипажа.
Камилла вздохнула, приняла из рук Бианки тёплую накидку, укутываясь поплотнее, и задумалась. Ей-то казалось, что она въедет в дом отца, далёкий Эйросский замок, гордо и с высоко поднятой головой, даже жест перед зеркальцем оттачивала, которым укажет ллейнам Бианке и Одетте на главные ворота – мол, добро пожаловать, добрые гостьи!..
А сейчас она едва ли напоминала хозяйку замка – скорее, лесную ведьму в изодранном платье, с растрёпанными волосами, в которых среди жемчужных бусин застряли веточки, листики, лесные жучки и ещё Отец ведает какая дрянь.
– Лошадей-то мы борзо освободили, – задумчиво проронила наконец Камилла. – А обратно их как?
Ответа у светлых ллейн не оказалось. До утра просидели внутри экипажа, не распаляя даже костра из опасений, что найдут не те, кто нужно, прислушиваясь к пугающим звукам ночного леса, волчьему вою и всхрапыванию лошадей снаружи. По счастью, зверьё в этих лесах оказалось, видимо, пуганым, потому что их так никто и не потревожил, а с первыми лучами рассвета они выбрались наружу, оглядывая местность, куда их занесло.
Дорога, по которой они выехали к реке, оказалась совсем запущенной: даже и чудо, как они сюда пробрались экипажем. На той стороне неширокой речки лес словно светлел; возможно, что туда им и следовало бы направиться, чтобы выбраться из бурелома.
– Лошадей запряжём? – без восторга спросила Камилла, оглядывая лошадок. Одна стояла по колено в воде, наслаждаясь утренней прохладой, вторая дремала у деревьев, наевшись за ночь лесной травы.
– Давай попробуем, – неуверенно отозвалась Бианка. – А не получится, так верхом поедем.
– Сёдел-то нет, – вздохнула Камилла.
От дальнейших унылых рассуждений их спас конский топот и глухие крики. Ллейна Одетта ахнула и съёжилась у ступеней кареты, Камилла с Бианкой переглянулись и прислушались.
– Нас зовут, – наконец просветлела лицом Бианка. – Сюда! Мы здесь!
Вдвоём они подняли достаточный шум, чтобы всадники их услышали. Даже скромная Одетта присоединилась к задорным крикам, так что нашли их быстро. Молодой солдат, первым прорвавшийся из зарослей к реке, облегченно выдохнул и спрыгнул наземь, подбегая к ллейнам. Лицо его оказалось в крови, кожаный доспех разодран, от плаща остались одни лохмотья.
За ним спешился второй всадник, заметно прихрамывавший и тоже явно раненый.
– Хвала Отцу, – выдохнул молодой солдат, – мы принялись за поиски сразу, как только расправились с засадой! Шайка скрывалась в лесах, но, на счастье, воины из них никудышные…
– Где Арден? – бледнея, спросила Бианка. – И…
– Мэм Арден и завёл нас в западню, – скривился солдат. – Рассчитывал, что разбойники нас задержат, и мы отстанем от украденного экипажа. Сам скрылся. Мы потеряли Пилла…
– Отец Небесный, – выдохнула ллейна Бианка. – А что же второй экипаж, со слугами?
– Выбрался из леса благополучно и, верно, дожидаются нас сейчас в поселении на том берегу реки. Кучера мы подобрали на главном лесном тракте – беднягу треснули по голове, он ранен, но отправился в поселение своим ходом. Их интересовал именно ваш экипаж. Та кучка разбойников лишь задерживала нас, близко не совались… Мы когда поняли… Да ещё и когда мэм Арден исчез…
– Предатель, – кривясь от боли, процедил второй солдат. – Как вам удалось избавиться от налётчиков, светлая ллейна?
– Нам повезло, – не вдаваясь в подробности, ответила Бианка. – Храбрая ллейна Камилла не растерялась. А теперь помогите нам запрячь лошадей, – попросила она, тревожно оглядываясь по сторонам. – И поскорее прочь из этого леса.
Глава 8. Эйросский замок
В поселении пришлось задержаться почти на сутки. Когда они выбрались из леса и выехали на тракт, оказалось, что колёса в карете разбились настолько, что продолжать путь на них стало совершенно невозможно. При въезде в посёлок, оказавшийся большой деревней, одно из колёс едва не отлетело к себам, так что светлым ллейнам пришлось и вовсе выйти и оставшуюся часть пути проделать пешком. По счастью, крошечная харчевня, гордость поселения, располагалась на окраине, а у плетневой ограды их уже ожидали встревоженные спутники.
– Ллейна Камилла, вы живы!.. – только и ахнул судорожно пэр Нильс, дёрнувшись с грубой деревенской скамьи и тут же с гримасами схватившись за поясницу.
– Думала уж, сиротой оставишь, – и впрямь всхлипнула мэма Софур, поспешно вытирая влажные глаза несвежим платком. – А я чуяла, чуяла… Дался тебе отцовый замок, и в хибаре на Островах прожили бы!..
– Я распоряжусь про омовение, светлейшая, – поймав взгляд уставшей госпожи, присела в реверансе пэра Эдна, не задавая вопросов и не выказывая излишних эмоций. На них опытная камеристка оказалась и впрямь скупа.
Чэд, с перевязанной головой, заметно прихрамывавший, бесцеремонно растолкал встречающих и пригляделся к экипажу, который еле дополз к харчевне.
– Эх, себы проклятые, – ругнулся кучер, расстроенно оглядывая колесо. – Угрохали мне карету!
«Угроханный» экипаж расстроил возницу куда больше собственного ранения: Чэд тотчас отправился к кузнецу, чинить подводу и менять колёса. Второй кучер по указанию молодого солдата отправился в обратный путь на лесную дорогу, где погиб королевский воин. Деревенский староста, подчинившись требованиям благородных гостей, отправил с ним несколько крепких поселян – на случай, если выжившие разбойники решат всё же вернуться на место ночной битвы.
Ллейна Бианка настояла, чтобы погибшего похоронили с честью на деревенском кладбище – тот заслуживал и почётного прощания, и посмертной награды, о чём светлейшая обещала похлопотать лично.
Оставшиеся в живых солдаты не отходили от харчевни, чтобы не оставлять ллейн без присмотра. Ллейна Бианка распорядилась, чтобы им позвали местного знахаря – да чтобы тот озаботился ранениями молодых солдат. Знахарь на деле оказался травницей, молодой и на первый взгляд малоопытной, однако ни один из солдат не пожаловался, а после лёгких рук целительницы оба и вовсе расслабились: омылись у харчевника на заднем дворе, освежились на скорую руку, даже перекусили раньше всех, чтобы не отвлекаться от службы после.
Те тоже времени даром не теряли: пэра Эдна помогла с омовением, нещадно погоняв харчевницу с дочерью с полными вёдрами, да подготовила свежие платья. Надеть их ни одна из светлых ллейн не пожелала: Камилла с Одеттой упали в отведённой им комнате тотчас, забывшись крепким молодым сном после целой вечности переживаний. Проспали они почти до рассвета, так что ллейне Бианке пришлось их будить, чтобы успели и одеться к отправлению, и позавтракать.
– Мы и так задержались, – помогая дочери накинуть серое дорожное платье, говорила Бианка. – Чудо, что Арден не попытался вновь достать нас.
– Далеко Эйросские земли? – глянув на предрассветное небо, живо поинтересовалась Камилла. Сама накинула платье и теперь вертелась ужом, чтобы завязать шнуровку. – Поспешить бы. Нас что-то всё меньше становится.
Бианка посуровела.
– Если без остановок, то к будущему рассвету успели бы. Но лошадям отдых потребуется, да и мы столько тряски не переживём.
– Я – переживу, – пообещала Камилла, наспех расчёсывая волосы перед фамильным зеркальцем. – Домой тянет.
Ллейна Бианка только усмехнулась, но спорить с дочерью Золтана Эйросского не стала. Выехали до рассвета, и к полудню проделали долгий путь. Чем дальше на север, тем холоднее становился воздух, гуще придорожные пролески, и непрогляднее поросший лесом холмистый горизонт.
После обеда в дымке у самого горизонта, где земля сливалась с небом, Камилла разглядела синие из-за причудливого марева горы.
– Ой! – показала пальцем Камилла.
– Эйросские горы, – подтвердила ллейна Бианка, мельком глянув в окошко. – До них ещё далеко; к рассвету едва ли успеем.
Они и не успевали, но ночью планы изменились: вместо того, чтобы разбить лагерь и дать отдохнуть и лошадям, и людям, припустили ещё быстрее. Сопровождавшие их воины забеспокоились: далеко позади им почудилось движение и блеск огней.
– Если погоня, то не уйдём, светлейшая, – гаркнул в оконце один из солдат, натягивая поводья.
И всё же они постарались – погнали уставших животных, тревожно выглядывая в ночную мглу.
– Да что ж такое-то, – рассердилась Камилла. – Отчего им ночью не спится? Почему не днём?!
Бианка не ответила, а спустя пару часов быстрой езды известия поступили и вовсе неутешительные: солдат не ошибся, их преследовали. И стремительно нагоняли.
– Не успеваем, – крикнул на ходу тот же воин, заглядывая в оконце. – Ллейна Камилла! У меня приказ: доставить вас в Эйросский замок любой ценой! Пересаживайтесь ко мне, я доставлю вас в сторожевую вежу на границе с Эйросскими землями! Там найдём и подкрепление – вдвоём мы против них не совладаем!..
– Никуда я не сяду, – растерялась Камилла, стрельнув взглядом в побледневшую Бианку, выглянувшую в окно.
– Он прав, дитя, – сдавленно выговорила та, торопливо раскрывая сумочку. Достала оттуда плотный пакет, силком всунула в руки Камилле. – Тут – бумаги его величества о землях и признании тебя законной наследницей. В сторожевой башне находятся солдаты Эйросских ллеев – вышли их нам на подмогу! А сама не возвращайся. Слышишь ли?! Нам с Одеттой ничего не грозит – если мерзавцев нанял Салават, он не захочет терять ни одну из нас, способных, как он думает, родить мага воздуха! Да и слугам ничего не грозит тоже. Убить хотят только тебя!
– Вот ещё, – рассердилась Камилла, засунув бумаги обратно в сумочку. – Светлый ллей Салават, ежели это его рук дело, нанял людей ненадёжных – разбойники, помимо оплаченных жизней, могут прихватить и лишние! Особенно, если на их телах достаточно ценностей! Вы меня не путайте, ллейна Бианка, я в таком получше вашего разбираюсь! И не оставлю!..
– Да послушай же меня, неразумная! – вспылила Бианка, срывая с себя сумочку и, невзирая на сопротивление, с силой одевая её Камилле через плечо. – Если с ними Арден, он не позволит подельникам убить нас! Отец Небесный! Хоть раз в жизни, хоть кто-то из упрямого Эйросского рода, хоть в виде исключения – послушай меня!!!
Карета замедлила ход, а затем и вовсе встала. Экипаж с пэрой Эдной, мэмой Софур и пэром Нильсом промчал мимо, едва не зацепив их бортом, а Камиллу буквально вытолкнули наружу, в объятия принявшего её солдата.
Тот втащил благородную девицу в седло, тотчас хлестнув поводьями, и Камилла уже не слышала ни того, как возница позади гикнул, вновь трогая экипаж, ни того, как приближался топот погони. Обернувшись, Камилла едва разглядела за плечом воина мелькавшие позади огни и скорее угадала, чем услышала, чужие голоса. В ушах свистело, то и дело гаркал на уставшую лошадь молодой солдат, и страшно неудобно впивалось в промежность седло на каждой кочке. Все силы дочь Рыжего барона употребила на то, чтоб не слететь к праотцам с хрипевшего скакуна, а когда солдат ткнул ей в руки поводья, велев погонять прямо, стало и вовсе тревожно.
Они к тому часу обогнали экипаж со слугами, вырвались вперёд и понеслись по едва заметной в ночи тропе. Тракт сужался, поддаваясь напирающим с обеих сторон деревьям, так что Камилла почти не поднимала головы, чтобы не схватить веткой по лицу. А затем гиканье и дружный топот позади подсказали, что погоня настигает их всё неумолимее.
Воин сорвал с плеча самострел, полуоборачиваясь в седле, и спустил тетиву. Позади зло вскрикнули, и на смену единственному болту в ответ прилетели две стрелы. Защитник Камиллы выругался, не особенно сдерживаясь при высочайшей особе, рывком засунул самострел за плечо, перегнулся через седло и попытался в движении подцепить колчан с лёгким охотничьим луком. Самострел пробивал даже стальную броню, но скорострельностью не отличался, что в подобных случаях шансов на жизнь не добавляло.
– Там река впереди, – запаниковала Камилла.
– Мост, – мельком глянув на быструю речку с каменистыми берегами, крикнул в ответ солдат.
Ему легко сказать – мост! А вот у Камиллы поводья в руках так и ходили, нервируя и без того загнанную лошадь. На мост взлетели исключительно стараниями последней, а не благодаря таланту неумелой всадницы. Скорее, животное несло их по дороге вопреки усилиям наездницы.
Уже на том берегу солдат сдавленно вскрикнул и навалился всем телом на Камиллу. Дочь Рыжего барона удержалась в седле только потому, что её прижало к шее лошади, и та припустила ещё скорее, почуяв кровь и неожиданную свободу.
Воин за спиной невнятно стонал и всё пытался достать застрявшую в боку стрелу. Камилла видела оперенье, торчащее из незащищённого кирасой бока солдата, но помочь не могла ничем: боялась поводья из рук выпустить. Воин стремительно терял силы, всё больше кренясь в седле, топот погони сзади нарастал, стрелы свистели всё чаще, и единственной радостью стало светлевшее на горизонте небо – и выраставшая на глазах сторожевая вежа, оказавшаяся двумя деревянными башнями с толстым частоколом вокруг. Там, далеко за ними, росли покрытые лесами синие горы.
– Держитесь, пэр… как вас там! – крикнула Камилла, подстёгивая лошадь. Перехватила поводья одной рукой, доверившись умному животному, завела вторую назад, хватая накренившегося солдата за пояс. – Ну же! Не падайте на ходу – голову расшибёте!
Загнанная, взмыленная лошадь всё же упала первой, когда несколько стрел попали в круп. Камилла вовремя поджала ноги, съёживаясь клубком, и так и покатилась по неприветливо-каменистой земле, когда захрипевшее животное наконец рухнуло, придавив вскрикнувшего воина.
При падении дочь Рыжего барона ударилась локтями, коленями и плечами, стукнувшись напоследок и головой тоже. Удар оказался столь сильным, что она вскочить даже не попыталась, лишь глаза с трудом разлепила, вглядываясь в нагонявших их всадников. Их оказалось всего четверо – остальные, видимо, задержались в лесу, в погоне за экипажами – и Камилла даже узнала Ардена, нагонявшего их первым. Обхватила ладонями кружившуюся голову, с трудом усаживаясь на земле.
Молодой солдат лежал на спине, придавленный крупом собственного скакуна, и кровью в воздухе пахло уже ощутимо. Камилла разглядела оцарапанный висок, скатившийся шлем с лопнувшим ремешком – лишь благодаря ему воин и не размозжил голову в лепёшку – и встала на дрожащих ногах, всё ещё держась за виски руками. Мир перед глазами покачивался, глаза слезились, тело нещадно болело, а Арден с подручными приблизились уже достаточно, чтобы Камилла увидела нацеленные в неё луки.
Первая стрела вжикнула совсем близко, у самого уха, когда сам стрелок завалился набок, падая с коня на полном ходу. От следующих стрел Камилла увернулась сама, попросту рухнув обратно на землю. Над головой пронеслось сразу несколько стрел и болтов – причем, как ей показалось, в разных направлениях. Извернувшись на земле, дочь Золтана Эйросского увидела вырвавшихся из-за частокола двух всадников со взведёнными самострелами. Ещё один преследователь рухнул в пыль, прежде чем Арден развернул коня, уносясь прочь. В плече бывшего королевского начальника стражи засел арбалетный болт. За ним уносился последний из живых преследователей, на ходу пуская стрелу в воинов сторожевой вежи. Промахнулся и махнул рукой, уносясь обратно к реке.
– Помогите ему! – болезненно вскрикнула Камилла, когда воины спешились. Поднялась на ноги, отбрасывая растрёпанные пряди с лица. – Это воин королевской стражи, пэр… э… мэм… э…
– Гирр, – едва слышно выдохнул молодой солдат, поворачивая к ней разбитую голову. – Меня… зовут… Гирр… светлейшая ллейна…
Воины сторожевой вежи переглянулись.
– Ллейна? – сурово спросил один.
– Светлейшая? – задумчиво уточнил второй.
Вдвоём у них получилось сдвинуть хрипящего коня и высвободить раненого всадника. Животное пришлось добить; при падении верный скакун переломал ноги.
– Нужна повозка, – глянув на уже затихшего Гирра, определился один из воинов. – Я распоряжусь.
– Там, в лесу, остались наши друзья, – быстро заговорила Камилла. – Два экипажа и ещё один воин королевской стражи! Нужно выслать за ними подмогу. На нас напали в дороге… погоня…
– Эти вопросы – не со мной, юная… – воин нахмурился, оглядел Камиллу с головы до ног и умолк.
– Камилла, – выпрямилась дочь Рыжего барона, вскидывая голову. – Ллейна Камилла Эйросская! Я еду в замок, навестить деда, светлого ллея Тадеуша Эйросского! И мне понадобится вся помощь, которую вы сможете предоставить!
Воины пограничной вежи молча смотрели на неё до тех пор, пока Камилла не выхватила из сумочки ллейны Бианки пакет с королевской печатью. Ткнула им поочерёдно под оба носа.
– Печать узнаём, – посуровел один, постарше. – А про что там написано, даже наш начальник не разберёт: грамотных в веже один лишь писарь, да и тот в ближайшую деревню якобы за пергаментом свалил.
Камилла едва не взревела от нетерпения: там, в лесу, погибали сейчас её друзья, а здесь, уже у порога собственных владений, она не могла ни добиться помощи, ни даже получить защиту.
– Тогда ведите к начальнику, – притопнула ногой и тут же скривилась от боли Камилла.
– Ну так залазьте, юная ллейна, – вздохнул воин постарше. – Пока ваш Герр не помер.
– Гирр, – поправила Камилла, с гримасами хватаясь за седло.
В сторожевой веже, против ожиданий, действовали слаженно: им навстречу уже выдвигалась повозка за раненым, да люди на ней, чтобы с павшей лошадью разобраться. Оставить на дороге – так смрад по всей округе пойдёт, да и нечисть заведётся. Начальник сторожевой вежи к их приезду только проснулся, и новости с утра его не порадовали. Выслушав Камиллу, разглядев пакет бумаг с королевской печатью да что-то прикинув в уме, он махнул рукой своим воинам.
– Далеко искать не поедем, – предупредил начальник, грузный и усатый дядька с уставшим от жизни лицом. – За рекой – уже не Эйросские земли, власти там мы не имеем. Так что надейтесь на удачу да на милость Отца, а мы лишь сделаем положенное.
Возражать, угрожать и требовать не получилось. Камилла таких знала: с места не сдвинутся за пределы жизненно необходимого, да и службу свою знают крепко. Проследив, чтобы Гирра перенесли в казарму да занялись ранениями, Камилла, прихрамывая, нашла начальника и не отлипала от него уже до самого полудня, чтобы не пропустить возвращения гонцов.
Пограничная вежа оказалась небольшой, с двумя десятками воинов, единственной казармой, оружейной да складом с харчами. Из невоенного населения здесь оказался кухарь, поварёнок, кузнец, травник да конюх, а единственной женщиной оказалась крепкая, под стать супругу, жена кузнеца. Писарь, принимавший подати на въезд в Эйросские земли с торговых караванов, и впрямь отлучился в ближайшую деревню. Якобы за пергаментом да перьями, но Камилла ещё до обеда узнала, что за любовью: вроде как невестой обзавёлся. И то, сидеть с двадцатью суровыми пограничниками и усатым начальником – не Отец ведает какая радость.
– Едут, – позвали со стены, как раз когда начальник вежи не выдержал и велел Камилле отправляться к своему Хирру. Вроде как проведать раненого.
Камилла, припадая на ушибленную ногу, с трудом поднялась по крутой деревянной лестнице на стену у частокола. Сердце радостно забилось и тут же тревожно дёрнулось.
Со стороны леса подъезжал всего один экипаж.
Болезненно кривясь и уже не оправляя смятого, пыльного платья, Камилла скатилась обратно к воротам, с нетерпением ожидая прибытия разбитой кареты. Следом за экипажем подъезжали и двое отправленных на поиски всадников. Они же первыми и ворвались в ворота сторожевой вежи, спрыгивая наземь и выправляясь перед начальником.
– Второй экипаж, по словам выживших, разбойники увели в сторону, – отчитался один из них. – Мы проехали по основному тракту, но следов там много – натоптали за ночь. Только и разобрали, что увели карету в сторону западной дороги.
– Куда? – тревожно переспросила Камилла. – Какой?..
– На запад, – мельком глянув на девицу, а затем на начальника, повторил гонец. – Через лес к равнинным землям Рэдклиффских ллеев. На той дороге мы обнаружили мёртвого королевского воина – зарезан в бою. Мы его в сторону отнесли да в лесной яме схоронили. Меч и шлем у изголовья оставили – место приметное, на обратном пути найдёте.
Камилла села.
Так получилось, что прямо на пенёк, к которому привязывали лошадей, но вставать сил уже не осталось. Когда в ворота въехала и остановилась разбитая в беспощадной гонке карета со взмыленными лошадьми, Камилла даже не поднялась.
Из экипажа, дико оглядываясь и причитая, выползла мэма Софур, за ней – пэра Эдна, и уже вместе женщины подали руки красному от смущения, но слишком измученному за тряскую дорогу пэру Нильсу. Пожилой учитель не сразу утвердился на ослабших ногах, но, зацепившись взглядом за Камиллу, радостно вскрикнул и ожил.
– Ллейна Камилла! Светлейшая! Жива!.. – в голос ахнул пэр Нильс, всплёскивая руками.
Мэма Софур, причитая, раскрыла объятия, но тут же и остановилась, наткнувшись на мёртвый взгляд Камиллы. Пэра Эдна поняла быстрее.
– Наш защитник погиб, – тихо подтвердила камеристка ллейны Бианки. – А второй экипаж увели ещё до рассвета – мы и не заметили, как. А если бы и заметили, то ничего не смогли бы сделать.
Камилла посмотрела на трёх замерших перед нею слуг и в один миг поняла, что взрослые люди, которых она ждала, чтобы спросить совета, ждут распоряжений как раз от неё.
Избежать ответственности в единственный миг слабости не удалось.
Медленно и тяжело, не глядя на разбитые костяшки и стёртые ладони, наследница Эйросских земель развязала сумочку ллейны Бианки, отвела пальцами в сторону пакет с бумагами, дорогие перчатки и тряпицу с амулетом, и нашла наконец то, что искала. Знакомое с детства оружие, с которым ученица мэма Фаиля обращалась лучше всего.
– Вознице скажите, чтобы лошадей сменил, – бесцветно заговорила Камилла, доставая кошель с монетами. – Потребуется доплатить – доплатим. Пэра Эдна, в казарме лежит мэм Гирр – распорядитесь о том, чтобы о нём честно позаботились. Денег оставьте на расходы, – Камилла протянула серебряную монету камеристке, – и передайте, что добавим ещё, если потребуется. Няня, найди воды и припасов в дорогу, – Камилла протянула в подставленную ладонь несколько медных монет. – Выезжаем немедленно.
Главенство юной ллейны приняли безоговорочно. Пэр Нильс – потому как искренне в неё верил и называл светлейшей ещё тогда, когда все прочие считали безродной нищенкой. Пэра Эдна – потому что в отсутствие ллейны Бианки и Одетты оказалась без защиты и без службы, и строго следовала этикету. А этикет признавал ллейну Камиллу главной в их уменьшившейся компании. Да что этикет – даже его величество признал, и этого авторитета пэре Эдне хватило, чтобы самоустраниться от принятия сложных решений. Нянька в непривычной среде и вовсе растерялась, без сопротивления отдав право голоса воспитаннице. И то сказать – Камиллу она с каждым годом побаивалась всё больше.
Возница, верно, устал за бесконечный путь, но отправиться вслед за товарищем Чэдом, которого наверняка либо убили, либо сбросили по пути в канаву, он не хотел. Даже смутная надежда на то, что на Эйросских землях им уже ничего не грозит, не утешала.
– Эйросский замок далеко? – уточнила у начальника вежи Камилла, когда они приготовились к отбытию.
– Проедете деревню и к вечеру въедете в Очаг. Это город на пути в Фэйерхолд, – пояснил тот, внимательно оглядывая Камиллу. Опытный пограничник, начальник вежи угадал в девице важную гостью, и на всякий случай был вежлив. – В Очаге, верно, заночуете, а к обеду, если поутру выедете, доберётесь до Фэйерхолда. Замок расположен сразу за городом, через мост. Не промахнётесь.
– Благодарю, – подумав, проронила дочь Золтана Эйросского. Вложила серебряную монету в руку начальника и кивнула на казармы, – проследите, чтобы за Гирром присмотрели. Как очнётся да в силах будет, пусть направляется следом за нами в замок.
Королевский воин, верно, имел указания после доставки наследницы престола вернуться обратно в Стоунхолд, однако Камилла догадывалась, что помощь ей ещё пригодится. Молодой да пригожий солдат дело своё знал отменно; отчего не прибрать такого к рукам, покуда не хватились?
Камилла недолго ехала внутри кареты: вчетвером внутри оказалось тесно, с учётом того, что одной из персон являлась мэма Софур, занимавшая почти всё сидение с одной из сторон. Да и мрачное настроение спутников давило: с начала опасного путешествия они потеряли горничную, двух воинов, кучера, а теперь ещё и ллейн Бианку и Одетту! Камилла старалась честно верить, что ллейна Бианка права, и что опасность им не угрожает, однако не имея никаких новостей от последней, не зная, где они и куда их увезли, дочь Золтана тревожилась всё сильнее. Даже сама себе удивлялась. Фамильное наследство обернулось крупной игрой, и Камилла подозревала, что в руках у неё одна мелочь, в то время как все козыри как раз у соперников. Что ж, краплёными мэм Фаиль тоже учил играть.
– Надо добраться до замка, – обронила Камилла, когда тишина в карете стала совсем уж тягостной. – Там, под защитой его стен, нам ничего не грозит. И, если повезёт, регент или дед вышлют помощь ллейнам Бианке и Одетте. Сейчас мы бессильны.
Пэр Нильс согласно кивнул и всхлипнул, тотчас поспешно отворачиваясь, а мэма Софур сочувственно глянула на тщедушного учителя и утешающе обняла его за плечи. В жарких объятиях няньки тот почти потерялся и, кажется, едва не задохнулся, но отстраняться не спешил.
– Пэра Эдна, – обратилась к камеристке Камилла, – вы останетесь со мной? Пока мы не выясним, что случилось с ллейнами Бианкой и Одеттой.
– Почту за честь, юная ллейна, – сдержанно склонилась камеристка.
Камилла кивнула и постучала вознице. Подождав, пока карета приостановится, дочь Рыжего барона перебралась на облучок, игнорируя удивлённые взгляды кучера. Невзирая на пробирающий холод с гор, места вокруг становились всё краше. Не случись с ними беда, сейчас Камилла вовсю восхищалась бы красотами собственных земель и гордо приглашала бы благородных ллейн в фамильный замок. Увы, теперь делить радость от сине-зелёных лесов, обступивших дорогу, нависающих над ними гор, сбегавших по холмам быстрых ручейков и пробегавших по дороге зайцев оказалось не с кем.
Они ехали в сторону заката, так что уходящее солнце щедро поливало золотым светом и жёлтую дорогу, и тёмно-зелёную траву у обочин. Деревню миновали ещё днём, не задерживаясь: ничего примечательного в поселении не оказалось. Часовенка Небесного Отца, деревянные срубы да обнесённые плетнем клочки земли. И поселяне, провожавшие карету долгими взглядами и короткими возгласами.
– Хорошая деревня, – похвалил пэр Нильс, когда та осталась позади. – Я сюда часто заезжал по приглашению местного духовника: грамоте его приёмышей учил. Да только Очаг мне больше по нраву. Учёных людей больше, люди приветливые, цены приемлемые. А какие места, светлейшая ллейна! Озерцо, сады, беседки… Уютнейший городок! Оттого и прозван Очагом. Словно домой приезжаешь…
У Камиллы вымощенный камнем Очаг вызвал дивные ощущения: словно в сказку попала. Ещё задолго до города дорога из накатанной да жёлтой превратилась в каменную и мощённую, а уже на въезде их встречали ухоженные улочки, фонари, каменные мостики и свет в окнах. На центральной площади стоял занесённый листвой фонтан, в столь поздний час не работавший. Впрочем, людей на дорогах, несмотря на поздний да тёмный час, хватало.
– У меня остановимся, – засуетился пэр Нильс, явно повеселевший от вида родных мест. – Ах, как хорошо дома! Я уж и не чаял добраться к родному порогу, светлейшая ллейна! Уходил, не рассчитывая на обратную дорогу. Единственный мой дерзкий поступок в жизни, дорогая Камилла! И до чего я рад, что решился на него! Ах, да у меня же, верно, не убрано…
– Нам сгодится любая крыша над головой, – прервала старого учителя Камилла. – Завтра поутру мы отправляемся в Фэйерхолд. И без того задержались. Вы, пэр Нильс, вправе остаться дома. Я не забуду вашей помощи и непременно отблагодарю позже. Но завтра мы должны поторопиться.
– Я с вами до конца, ллейна Камилла, – гордо выпрямился старый учитель. – Я должен видеть своими глазами, как законная наследница Эйросского замка входит в отчий дом!
В доме самого пэра Нильса, впрочем, и впрямь оказалось тесно до ужаса. Лошадей и карету пришлось к соседям отправить, а кучер там и остался – ночевать на конюшне. Пэр Нильс строго наказал соседке, вдовой и зажиточной особе преклонных лет, накормить возницу, а сам захлопотал о гостях. Домик старого учителя оказался зажат громадинами соседних каменных особняков и имел лишь крошечный садик на заднем дворе да единственную комнату наверху, над гостиной. Кухонька оказалась сразу за гостиной, выходящей на веранду сада, и в ней оказалось не развернуться. Такой хозяйке, как мэма Софур, точно не развернуться.
– Я попрошу пэру Хальгу пособить с ужином, она не откажет, – занервничал пэр Нильс, когда оказалось, что в доме нет еды. – Она мне часто помогала по хозяйству! Такая добрая женщина…
– Та сельдь сушёная, с которой наш кучер остался? – недобро поинтересовалась мэма Софур. – Не вздумайте, пэр Нильс! У вас целых три женщины, уж как-нибудь разберёмся!
И впрямь разобрались: мэма Софур тотчас, грозно отобрав у Камиллы несколько монет, отправилась прочь, не смущаясь ни поздним часом, приближавшимся к полуночи, ни незнакомым городом. Вернулась, когда пэра Эдна уже развела огонь в камине и определила спальные места – пэру Нильсу внизу, на узеньком диванчике для посетителей, а трём гостьям по предложению хозяина – наверху, прямо на полу, потому что опробовать скрипящее и шатающееся ложе самого пэра Нильса ни у кого желания не возникло.
