Текст книги "Невыносимая невеста, или Лучшая студентка ректора (СИ)"

Автор книги: Ольга Обская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Бланка не заставила себя долго ждать – тоже вскоре появилась в столовой. Задерживалась только Моника.

– Дорабатывает образ, – с лёгким сарказмом объяснила отсутствие модницы её соседка по комнате.

Не прошло и пяти минут, как раздался спешный цокот каблуков, и в столовою влетела Моника. Тут же стало понятно, в каком именно направлении шла её работа над образом. Доработке подверглась командная форма. И как это Монике удаётся? Вроде бы та же строгая юбка и та же блуза с длинным рукавом, но смотрелись они на Монике обворожительно-соблазнительно.

– Девочки, как думаете, лучше эту синенькую брошку или эту голубенькую приколоть? – Моника по очереди соединила расходящиеся на груди полы блузки сначала одной заколкой, потом другой.

И хоть вопрос адресовался женской половине команды, мужская проявила ещё больший интерес. И только Филипп смутился и опустил взгляд в чай.

– Лучше совсем без, – не упустил случая подшутить Марчел. – Ты прекрасна сама по себе, без прикрас, – послал он ей свою фирменную ловеласкую улыбочку.

А Тереса пристрожилась:

– Надевай обе и идём. А то опоздаем.

Моника решила показать себя прилежной – послушалась приказа старосты и пристроила обе броши. В оправдание прошептала Тересе:

– Понимаешь, там будет он, дьер Анджей, новый член попечительского совета. Помнишь, я рассказывала? Солидный, состоятельный и, главное, холостой. Это мой шанс произвести на него впечатление.

Валерия заметила, как потухли глаза Филиппа, когда до него долетели слова Моники.

 Глава 16. Репетиция

Глава 16. Репетиция

На лужайке, где традиционно проходит жеребьёвка, было так пестро, солнечно и шумно, что создавалось впечатление праздника. Для каждой команды дежурные установили стол. На столах – фрукты, конфеты, графины с напитками, что ещё больше усиливало праздничную атмосферу.

Когда Тереса рассаживала свою команду, большинство участников других команд тоже занимали свои места. Валерия с любопытством смотрела на нарядные формы студентов. Почему-то у всех верх был белым – наверно, такая традиция. Зато юбки и брюки радовали яркими красками – бордовые, насыщено-зелёные, оранжевые, канареечно-жёлтые. Казалось бы, жёлтый цвет больше подошёл бы неопытным участникам, но как раз наоборот – одуванчиковый оттенок предпочли старшекурсники. Валерия видела, как Кацпер и Шимон с серьёзными минами на лицах щеголяли в жёлтых штанах. Чувствовалось, что парочка по-прежнему таит злобу на Валерию. Они бросали в её сторону пренебрежительные взгляды.

Напротив столиков, за которыми расселись команды, стоял ещё один стол, внушительных размеров – для представителей ректората и попечительского совета. Попечителей пока не наблюдалось, зато свои места заняли братья Тоцкие. У младшего на лице сияла благодушная улыбка, что соответствовало всеобщей праздничной атмосфере, а вот старший выглядел мрачным, будто предстоящее действо нисколько не ассоциировалось у него с праздником, а скорее, наоборот – с тяжёлым каторжным испытанием. Время от времени Валерия ловила на себе его взгляд, настолько хмурый, будто это она и есть причина того, что праздник для него превратился в пытку.

Какое-то время ничего не происходило – видимо, ждали попечителей. Участники команд попивали сок и непринуждённо беседовали. За столиком Валерии тоже шёл разговор. Одногруппники рассказывали ей о традициях проведения турнира. То, что он многоэтапный, она уже и так знала. Но оказалось, что не все этапы соревнований связаны с магией. Есть конкурсы, в которых, напротив, применять магию запрещено.

– Например, конкурс красоты, – улыбнулась Моника.

– Она только ради него в команду и подалась, – с сарказмом заметила Бланка.

– Сказала бы спасибо, – отбила та атаку. – Или, может, хочешь участвовать там вместо меня?

– Девочки, перестаньте, – цыкнула на них Тереса. – В этом году, возможно, вообще, конкурса красоты не будет. Говорят, его хотят заменить театральным.

– Там я тоже пригожусь, – ни капли не сникла Моника.

Тем временем возле стола администрации началось какое-то движение. Пара студентов водрузила на него прозрачный резервуар, напоминавший по форме круглый аквариум. Только в нём виднелись не рыбки, а конверты. Видимо, из этого аквариума и нужно будет тянуть жребий.

Администрация посовещалась и решила не ждать задерживающихся попечителей.

– Начнём без них, – скомандовал Тоцкий.

Вести жеребьёвку доверили молоденькой преподавательнице – лерре Зузанне. Видно было, как она волнуется. Но, тем не менее, голос её звучал звонко и ровно. Она поздравила с открытием нового сезона и рассказала правила жеребьёвки.

– Для участия в первом конкурсе команды должны будут разбиться на пары, чтобы соревноваться один на один. Условия конкурса пока не разглашаются. Но прямо сейчас, благодаря жеребьёвке, мы сформируем пары соперников.

– Хорошо бы, чтобы нашим соперником стала вторая команда первокурсников, – заметила Тереса.

Логично. Победить команду-ровесницу проще, чем переростков-старшекурсников.

– По одному представителю от каждой команды будут по очереди тянуть конверты, – продолжала знакомить с правилами Зузанна. – Внутри каждого конверта жетон определённого цвета. Те команды, у кого цвета жетонов совпадут, как раз и станут соперниками в стартовом конкурсе.

Первым тянуть жребий вызвался представитель команды второкурсников «Дерзкие маги». Весёлый рыжий в оранжевых брюках он быстро, не глядя, вытянул конверт и достал из него жетон… оранжевого цвета. По лужайке прокатился смешок.

Далее один за другим выходили представители команд. У них уже так ловко не получалось, чтобы цвет жетона совпадал с цветом брюк, юбки или волос, тем не менее, жеребьёвка проходила весело – уже сформировались первые пары соперников.

Дошло дело и до команды старшекурсников «Звёзды», капитаном которой оказался Кацпер. Он шёл к аквариуму с конвертами неспешно, вальяжно, и почему-то постоянно поглядывал на Валерию. В его взгляде было столько желчи, удивительно, как он ей не захлебнулся.

Картинно пошарив рукой в аквариуме, он вытянул один из конвертов. Внутри лежал красный жетон. До сих пор ещё ни одна из команд не вытягивала красный, и это означало, что соперником «Звёзд» окажется кто-то из тех, кто ещё не тянул жребий.

Ребята из команды Валерии переглянулись. Пора было им вступать в игру. А ситуация сложилась неоднозначная. Велика была вероятность вытянуть именно красный жетон и заполучить в соперники старшекурсников.

– Она идти, – ни с того ни с сего выдал Муачо и показал на Валерию. – Новая – удача, неновая – неудача.

Как ни странно все поняли, что он хотел сказать – новичкам всегда везёт. Одногруппники дружно перевели взгляды на Валерию. Она была не против. Во-первых, сама верила народной мудрости про новичков, а во-вторых, есть и ещё одна мудрость: где наша не пропадала?

Она поднялась и направилась к аквариуму с конвертами. Когда проходила мимо стола команды «Звёзды», услышала, как Кацпер сквозь зубы злобно процедил:

– Выскочка, – а потом чуть громче, чтобы услышали его дружки, выдал: – Они там на Земле все без тормозов и без мозгов.

Его дружки загоготали. Шимон так старался, что чуть конфетой не подавился.

– Самоутверждаться таким убогим способом – признак глубокой эмоциональной недоразвитости, – бросила Валерия на ходу.

Хохот его дружков сделался не таким дружным.

Она уже почти дошла до аквариума, когда почувствовала неладное. Странный едва уловимый шелест – будто шорох листьев или трение складок ткани. Взгляд непроизвольно опустился вниз. От удивления глаза на лоб полезли. Её строгая тёмно-синяя юбка начала терять свет, становилась всё бледнее и бледнее, а потом и вовсе стала полностью прозрачной. Как такое может быть? Караууууул! Что за подстава?! Валерия пару секунд пребывала в шоке, но потом решила не паниковать. Нет, ну так-то на пляже и не в таком ходят. Всё достаточно прилично. Хотя это, конечно, не земной мир. Валерия слышала, как резко сменил тональность общий гул голосов. А потом вдруг как по команде стих.

Она развернула голову и поймала на себе взгляд Кацпера, полный мести. Она ни на секунду не усомнилась, что это его рук дело. Вот подлец! Думал, что она сгорит от стыда и раздавленная со слезами убежит с лужайки? А может, наоборот, рассчитывал вывести её из себя и заставить применить магию у всех на глазах, чтобы её команду дисквалифицировали, а её саму вообще вытурили из академии? Пальцы жгло нестерпимо, но не дождётся!

Ян чувствовал, что сегодняшняя жеребьёвка не обойдётся без эксцессов. И причём, он даже знал, кто будет источником этих эксцессов – Валерия. Он не спускал с неё глаз с момента её появления на мероприятии. Кроме неё держал в поле зрения ещё и аллею, ведущую к лужайке – ждал появления попечителей. Он даже рад был, что они задерживаются. Лучше бы и вообще не показывались. Жеребьёвка – не считается официальным событием турнира, можно обойтись и без почётных гостей.

Ян отдал приказ начинать и вздохнул с некоторым облегчением. Раньше начнётся, раньше закончится. Может и зря он считает землянку катализатором катаклизмов – несмотря на её присутствие, всё шло спокойно. Однако это спокойствие было лишь затишьем перед бурей.

На какое-то мгновение его вниманием завладел силуэт мужчины, приближающийся к лужайке. Неужели всё-таки кто-то из попечителей? Пока Ян щурился, пытаясь разглядеть, кто там, вокруг него что-то начало происходить. Он понял это по тому, как изменился общий фон голосов. Ян развернул голову и остолбенел. Валерия находилась всего в паре метров от резервуара с конвертами… без юбки. Дьявол, какая соблазнительная… Стоп! Не о том он думает! Ян совершенно точно помнил, что вначале юбка на ней была. Куда же она делась? Систуйское зелье? Чей-то злой розыгрыш?

Знать бы чей. Яну вдруг захотелось убить негодяя. Медленно и кровожадно открутить ему голову. Однако мысли о расправе пришлось отложить – в клетчатой тройке к лужайке приближалась новая проблема. Теперь Ян узнал его – это глава попечительского совета Казимеж. Воображение быстро нарисовало, как дальше будут развиваться события. Разгневанная Валерия применит магию, и Казимеж станет этому свидетелем. В прошлый раз, Яну удалось убедить его, что раскуроченный тренажёр – это так и надо, всё в рамках учебного процесса. Но на этот раз подобный трюк вряд ли сработает. Глава попечительского совета потребует отчислить Валерию за нарушение правил академии. Её переведут в какую-нибудь второсортную школу магии. И, в общем-то, Яну-то что? Разве он не мечтал избавиться от невыносимой землянки, от которой одни проблемы? Ан нет, внутри скребло непонятное собственническое чувство – какой бы занозой и головной болью ни была Валерия, она должна учиться у него.

Вопреки опасениям, магию применять она не стала. Она вообще выглядела удивительно невозмутимой. Наверное, никто не ожидал того, что произойдёт дальше. Ян точно не ожидал. Своими вопиюще стройными обнажёнными ножками она вышагивала к одному из столов – к тому, где сидели Кацпер и Шимон. На лужайке стояла полная тишина. Сама Валерия тоже не произнесла ни слова. Молча, одним резким движением, сдёрнула скатерть со стола – вот тут лужайка ахнула – и повязала её вокруг талии вместо юбки. При этом фрукты, конфеты, кувшины и стаканы с напитками опрокинулись на Кацпера и его компанию. На их белых рубахах и жёлтых штанах растекались бурые пятна.

По лужайке прокатилось раскатистое эхо смешков.

Валерия смотрела, как Кацпер и его дружки судорожно пытаются стряхнуть с себя бурые подтёки от напитков и фруктов, а к месту событий уже бежали Филипп и Марчел. Такого гнева в глазах добряка Филиппа Валерия ещё не видела. Он со всего размаху впечатал кулак в челюсть Кацпера. Тот кувыркнулся на землю вместе со стулом. Почуяв недоброе, Шимон пустился бежать. Но далеко не убежит – Марчел помчался вслед за ним.

– Что тут происходит?

Валерия обернулась и увидела, как к столику приближается мужчина в клетчатой тройке. Вот чёрт! Тот самый, который несколько дней назад был свидетелем инцидента с тренажёром – глава попечительского совета. А следом за ним вышагивал Тоцкий. В тёмных глазах – адова смесь чувств. В прошлый раз ректор прикрыл Валерию перед Казимежем. Почему-то верилось, что и в этот раз не сдаст. Убивать будет потом, когда всё это закончится, а пока попытается выгородить и её, и её друзей. Вот за них она и переживала – не за себя. За драку ведь не только неуд могут влепить, а и похуже наказание придумать. Только что скажет Тоцкий главе совета, как объяснит всё происходящее, Валерия и представить не могла.

– Дьер Казимеж, – Тоцкий включил в себе солидного ректора педагогической наружности, – в этом году решено было заменить конкурс красоты театральным конкурсом. По вашему же совету, – напомнил он. – Студенты младших и старших курсов проводят совместную репетицию пьесы.

Казимеж понимающе кивнул, но всё же его взгляд, направленный на Кацпера, который до сих пор находился в горизонтальном положении вместе со стулом и бурыми пятнами, был несколько удивлённым. Заметив его недоумение, Валерия добавила с трагизмом в голосе:

– Мы взяли сложную пьесу – драму.

Казимеж перевёл взгляд на неё. Отойдя на пару метров, с любопытством оглянул её «театральный костюм», и задумчиво изрёк:

– Ну что ж, не дурственно.

Глава 17. Наказание

Глава 17. Наказание

Жеребьёвка продолжилась, но протекала удивительно гладко и беспроблемно. Больше ни у кого не возникало желания «отрепетировать драму». Валерия вернулась к аквариуму и вытянула конверт, в котором всё-таки оказался красный жетон. То есть соперником её команды в первом конкурсе будет команда старшекурсников «Звёзды», под предводительством Кацпера. Но она нисколько этому факту не расстроилась, а наоборот, испытала мстительные чувства. А вот сами «Звёзды», похоже, не очень обрадовались, что им в соперники досталась команда, один из членов которой подправил кулаком лицо их капитана.

Закончилось мероприятие небольшим концертом второкурсников. Как выяснилось, тот рыжий задорный парень, который первым пошёл тянуть жребий, прекрасно играет на струнном инструменте – наподобие гитары, а его одногруппницы – две сестрички-близняшки – замечательно поют. Им громко аплодировали и студенты, и даже глава попечительского совета.

После их выступления было дано распоряжение – расходиться. Но не всем.

– Команда Тересы и команда Кацпера – в мой кабинет, – грозно рыкнул Тоцкий.

Цель ясна – сейчас устроит разбор полётов.

Как-то так получилось само собой, что в кабинете студенты выстроились в одну неровную шеренгу. Справа – «Ястребы», слева – «Звёзды». А Тоцкий ходил вдоль этой шеренги – свирепый, безжалостный, разъярённый – и читал мораль. Его проникнутые вдохновенным педагогическим смыслом слова о необходимости соблюдать дисциплину и правила академии благополучно пролетали мимо ушей Валерии, так как виноватой она себя в очередной раз не считала. И хоть в его речи ни разу не была упомянута ставшая прозрачной деталь её одежды, однако его горящий праведным гневом взгляд время от времени скользил по скатерти, которая выполняла функции юбки, после чего вспыхивал с новой силой.

Валерия стойко игнорировала все инсинуации Тоцкого. Переживала только за друзей. Какое наказание назначит им превратившийся в дьявола ректор? А он как раз переходил к этому кульминационному моменту.

– Итак, за организацию драки Филиппу назначается неделя дежурства в конюшне. Будете выгуливать по вечерам лошадей и совершать конные прогулки.

Говорил Тоцкий грозно, но его глаза злыми не были. Скорее, наоборот, в них светилась чуть ли не поддержка. Услышав о своём наказании, добряк Филипп просиял. Ещё бы! Он очень скучал по родному посёлку, по простой работе и по лошадям. Насколько Валерия знала, он даже и без всякого повода частенько наведывался в конюшню. Только кто ж даст студенту просто так без соответствующих распоряжений праздно прокатиться в седле? Не положено! Но теперь Филиппу предписывали конные прогулки в приказном порядке.

– А вам, Марчел, за участие в драке…

Да, кстати, Марчел таки смог догнать Шимона. И судя по расцветающему у того под глазом синяку, не только догнал.

– …назначаю три внеочередных дежурства в студенческом клубе.

В клубе? Да он бы там дневал и ночевал, дай ему волю.

Марчел и Филипп переглянулись. Их наказание больше было похоже на поощрение.

– А всем вам, – Тоцкий кивнул на шеренгу команды «Звёзды», – собственноручно привести свою форму в порядок…

В Валерии всколыхнулись злорадные нотки. Отстирать пятна от фруктов и соков – та ещё морока.

– …а персонально Кацперу и Шимону вдобавок – месяц дежурства в прачечной, – припечатал их взглядом Тоцкий. – И имейте в виду: ещё одно дисциплинарное взыскание – и я подниму на педагогическом совете вопрос о вашем отчислении.

После этой разгромной фразы Тоцкий всех отпустил. Валерия выходила из кабинета с мыслью, почему это ей не назначили никакого наказания? Неужели ректор признал её пострадавшей стороной, а не зачинщицей беспорядков?

На следующее утро за завтраком вся группа только и обсуждала события жеребьёвки и последующие за этим наказания, которое Тоцкий назначил Филиппу и Марчелу. Самого Марчела, кстати сказать, за столом не было. Он появился, когда завтрак подходил к концу.

– Тереса, сделаешь кофе? – Марчел вложил всё своё обаяние в улыбку, адресованную старосте.

– Ладно. Тебе повезло, что я уже поела, – Тереса встала из-за стола и направилась к кофейнику. – Почему опоздал?

– У меня уважительная причина.

– Глядя на твою довольную физиономию, догадываюсь я о твоей причине, – Тереса иронично качнула головой.

– Ты как всегда проницательна, – не стал отрицать её намёков Марчел. – Я познакомился с такооой девушкой. Ммммм…

– Разве в академии остались девушки, с которыми ты не знаком? – Моника подхватила от Тересы эстафету подтрунивания.

– А она не из академии. Она сказала, что приехала повидать сестру. Такая милашка. Видели бы вы. Волосы золотые, глаза медовые. А голос! А какие у неё... кхм… опять же глаза!

Тереса поставила перед ним чашку с кофе со словами:

– Не исправим.

Но Марчел, несмотря на диагноз, вынесенный Тересой, продолжил делиться впечатлениями о своей новой знакомой.

– Она настолько легка в общении. И имя у неё подходящее – Злата.

– Марчел, а не кажется тебе, что ты расточаешь силы зря? – лукаво поддела его Моника. – Она повидается с сестрой и уедет. А ты останешься ни с чем.

– Она сказала, что они с отцом остановились в отеле неподалёку и пробудут здесь минимум три дня. А трёх дней мне достаточно, чтобы охмурить любую. Я уже назначил ей свидание сегодня в клубе. И она согласилась.

 Глава 18. Сущий ангел

Глава 18. Сущий ангел

Энтони пришёл к Яну в кабинет за час до начала занятий с двумя чашками в руках.

– Интуиция подсказывает мне, что ты мечтал о кофе.

– Угадал, – усмехнулся Ян, принимая чашку.

Кофе не помешает – упорядочит мысли в голове, которые после вчерашнего не отличались последовательностью. Он поднялся из-за стола и подошёл к окну. Брат же напротив, удобно пристроился в кресле и предался философским рассуждениям.

– Ничего не меняется в этом мире, не находишь?

– Это ты о чём?

– О вчерашнем. Помнишь, компанию Джозефа и их подлую выходку?

Конечно, Ян помнил. Это произошло, когда они с братом сами были студентами. Ситуация один в один с той, что случилась вчера. Джозеф и его дружки обработали юбку Кассии, одногруппницы Энтони, систуйским зельем, и ткань стала прозрачной в тот момент, когда Кассия пела в хоре на одном из мероприятий.

– Тебе ведь она нравилась? Кассия? – Ян отвернулся от окна и посмотрел на Энтони.

Худенькая, большеглазая – было в ней что-то трогательное.

– Нравилась.

Энтони тогда в отместку знатно подпортил жизнь Джозефа и его дружков – подлил им в компот того же систуйского зелья. А на организм оно тоже оказывает весьма неожиданное действие – не только на ткани. Отчаянный шаг. Когда выяснилось, чьих рук дело, Энтони чуть не выгнали из академии. Благо, на педагогическом совете за него замолвили слово несколько уважаемых профессоров – и брат отделался сорока часами общественно-полезных работ.

– А нынче ребята тоже ничего, – заметил Энтони, – молодцы, главное – сразу в челюсть, – на его лице расцвела довольная улыбка. – Ты им какое наказание назначил?

Ян принялся рассказывать, а Энтони только посмеивался.

– А её, выходит, совсем не наказал? Ну и правильно. Ох и дерзкая девчонка! А какая отчаянная, а! Удивила! Я совершенно не ожидал, что она сделает.

Вот и Ян не ожидал. Когда десять лет назад подобное произошло с Кассией, она в слезах убежала с мероприятия и долго потом не могла прийти в себя. В груди кольнула старая боль – Яну было очень жаль несчастную девушку. Но с Валерией, несмотря на его опасения, ничего подобного не случилось. Она вышла из ситуации безоговорочной победительницей. Причём вышла своими дьявольски стройными ножками, которые ему как ректору нужно было бы забыть, но они не забывались. Включить в себе ректора Ян мог, а вот выключить в себе мужчину не получалось.

– Ох, чувствую, будут у тебя с ней проблемы, – заявил брат отчего-то очень весело. – Девчонка просто создана организовывать окружающим нескучную жизнь.

Что тут весёлого Ян не понимал, потому что проблемы действительно будут. И много.

– Я же говорил – дьявол в юбке.

– А иногда и без юбки, – усмехаясь, напомнил брат. И у Яна перед глазами снова встали соблазнительные формы девчонки.

Он в очередной раз почему-то подумал о том смертнике, которому суждено будет стать её женихом. Каким он, бедолага, подвергнется испытаниям. Быть её ректором – и то страшное наказание – каждый день чувствуешь себя сидящим на пороховой бочке, а уж быть её женихом – лучше сразу застрелиться.

Ян отхлебнул кофе и снова развернулся к окну. Территория вокруг академии всё ещё выглядела сонной. Она оживает обычно только минут за десять до начала занятий. Однако боковым зрением он уловил какое-то движение – к парадному входу в академию подъезжал крытый экипаж.

Ян сразу узнал герб Ольшанских, отблёскивающий позолотой на тёмном лакированном корпусе. И действительно, как только экипаж остановился, дверца открылась и на ступеньку опустилась нога Ольшанского в дорогой чёрной туфле и жёлтом носке, вопиюще несоответствующем канонам. Хотя какие каноны? Это же Ольшанский. А вот вторую ногу увидеть удалось не сразу. Видимо, к поверхности ступени прилипло что-то скользкое – нога Ольшанского поехала, а вместе с ней и он сам. Его пятая точка пропрыгала по ступеням – благо их у экипажа было всего две – и приземлилась на брусчатку подъездной аллеи. Нелепая высокая шляпа-цилиндр слетела с головы.

Ян не слышал, какие слова вырвались при этом у Ольшанского, но по выражению его лица нетрудно было догадаться. Возница поспешил на помощь, но не только он. Из экипажа показалась хорошенькая девушка с золотыми кудрями. Дочь? Кажется, её зовут Злата – подходящее имя. Схватив Ольшанского за две руки, подоспевшие помощники подняли его на ноги.

– Запоминающееся прибытие, – хохотнул брат. Оказывается, он тоже с любопытством глядел в окно. – Ладно, я пойду. Похоже, к тебе посетители.

Ян, как ни странно, был рад гостям. Он знал цель их приезда. Ольшанский ему обещал, что уладит все формальности, и вернётся для разговора о помолвке. Наконец-то можно будет её разорвать, и хоть одной проблемой станет меньше. Единственное, чего не понимал Ян – зачем Ольшанский взял с собой дочь. Отменить помолвку можно было бы и без её присутствия. Тот будто услышал его мысли. Он что-то сказал ей, и златокудрая красавица отправилась на одну из скамеек парка – видимо, Ольшанский велел подождать его снаружи. А сам двинулся к входу в академию.

Через несколько минут он уже стучался в дверь кабинета. Входил бодро, хоть чуть-чуть и прихрамывал после падения.

– Дорогой зятёк, я приехал обсудить подготовку к свадьбе, – заявил он жизнерадостно и занял кресло напротив.

У Яна от этого «зятёк» чуть чашка с недопитым кофе из рук не выпрыгнула. У Ольшанского, видимо, от падения что-то в голове стряслось.

– Дьер Ален, какая свадьба? Позвольте вам напомнить, что мы собирались поговорить о расторжении помолвки, так как ваша дочь не выполнила одно из условий.

– Да нет же, дьер Ян, – Ольшанский остался в благостном расположении духа, – все условия выполнены. Кстати, не могли бы вы распорядиться подать мне кофе, хочу взбодриться с дороги.

Взбодриться ему не помешает – может, и в голове заодно прояснится. Яну категорически не нравилось, что Ольшанскому отбило память так не вовремя. Через стационарный кристалл Ян отправил сообщение на кухню с просьбой о кофе. Ольшанский, тем временем, открыл свой кейс и начал доставать какие-то бумаги. Через секунду на стол Яна лёг знакомый ему документ – договор помолвки.

Ольшанский поднялся с кресла, навис над бумагой и с въедливой улыбочкой поинтересовался:

– Ваша подпись?

– Моя, – Ян тоже поднялся с места.

– Вот тут написано, что вы согласны взять мою дочь в жёны, – постукал Ольшанский пальцем по одной из строчек.

– Написано, – согласился Ян, и тоже постукал пальцем, но уже по другой строчке, – при условии, что она станет студенткой академии.

– Правильно, – кивнул Ольшанский. – И вот теперь, когда она стала студенткой, пора приступать к обсуждению свадьбы.

– Не помню, чтобы Злата была зачислена в академию, – не удержался от сарказма Ян.

– Так речь не про неё, а про другую мою дочь – про Валерию. Насколько знаю, вы сами подписали приказ о её зачислении.

Ольшанский расплылся в довольной улыбке, а у Яна было чувство, будто его молотком по темени тюкнули. Оказывается, землянка – дочь Ольшанского. Он думал, между ними куда более дальнее родство – максимум дядя и племянница. Но пусть даже и дочь, это ведь не значит, что она автоматически становится невестой Яна? Или значит? Он кинулся судорожно листать страницы договора помолвки, выискивая, как в нём называется вторая сторона. Указано ли имя потенциальной невесты?

– Там везде написано просто «дочь Ольшанского», – усмехнулся Ален, догадавшись, что именно выискивает в тексте Ян.

– Но на тот момент, когда мы подписывали договор, я знал только об одной вашей дочери, – возмутился он.

– Это не меняет дела. Я проконсультировался с юристами. Они утверждают, что из текста договора можно сделать однозначный вывод – имеется в виду та из моих дочерей, которая поступила в академию – то есть Валерия.

Ян сгрёб документы:

– Я тоже проконсультируюсь с юристами.

– А это пожалуйста. Они только подтвердят очевидное. Валерия – ваша невеста.

Ольшанский по-отечески похлопал Яна по плечу:

– Поздравляю. Тебе достался сущий ангел.

Глава 19. Отец плохого не посоветует

Глава 19. Отец плохого не посоветует

В кабинет зашла Габрисия, одна из работниц кухни, с подносом в руках. Ян уже и забыл, что заказывал для Ольшанского кофе. Тот взял чашку и вальяжно устроился в кресле, закинув ногу на ногу.

– Вам тоже кофе, дьер Ян? – поинтересовалась Габрисия.

В ответ он лишь качнул головой. Кофе в его ситуации не поможет. Ему бы яду. Такие новости, какие на него обрушились сегодня, надо выслушивать под лошадиной дозой йонского зелья. Как старому интригану удалось обвести его вокруг пальца? Что-то в документах явно не чисто. В жилах Яна вскипала кровь. Кроме жуткого гнева на Ольшанского брала досада и на себя самого – ведь он собственноручно в своё время подписал договор помолвки и собственноручно подписал приказ о зачислении Валерии в академию. Лучше бы себе смертный приговор подписал.

Женитьба входила в планы Яна только в далёкой-далёкой перспективе. Да и невесту он представлял как-то иначе. Вернее, вообще, никак не представлял. Да он и подумать не мог, что ею окажется этот дьявол в юбке (а иногда без юбки) с взрывоопасным темпераментом Ольшанских и сомнительным земным менталитетом.

Говорят, в критические моменты вся жизнь проносится перед глазами, вот и у Яна пронеслась, правда выборочно – только фрагменты, связанные с Валерией – как этот «сущий ангел» взрывает его чернильницу, как раскурочивает тренажёр, как опрокидывает на старшекурсников напитки и фрукты. О, папочка ещё не представляет, что его дочурка сделает с ним, когда он осчастливит её новостью о помолвке. Ещё и Яну прилетит.

– Дьер Ален, я настаиваю, чтобы вы пока ничего не говорили вашей дочери. Я должен сначала тщательно проверить все документы, проконсультироваться с юристами.

Наверняка, найдётся какая-нибудь лазейка, чтобы всё аннулировать.

Ольшанский выслушал просьбу благодушно – на его самодовольном лице читалось – что в документах всё чисто и Яну не удастся отвертеться.

– Хорошо, я пока ничего не скажу Валерии, – согласился Ольшанский, но его хитрый прищур говорил, что не всё так просто. – При одном условии. Если ваши юристы подтвердят достоверность документов, вы первый сообщите моей дочери эту радостную новость – о вашей с ней помолвке.

Ян промолчал, но это не означало, что согласился. Его юристы что-нибудь нароют.

Ольшанский начал подниматься с кресла. Его рука скользнула по подлокотнику и неожиданно смахнула чашку с недопитым кофе. Видимо, он забыл, что поставил её туда. Каким-то чудом, извернувшись в замысловатом па, Ольшанский умудрился остаться сухим и не ошпаренным. Но благодушная улыбка сошла с его лица.

– И не затягивайте, – недовольно проворчал он и вышел из кабинета.

До начала первой пары оставалось четверть часа, когда у Валерии в кармане сработал мобильный кристалл. За эти дни она уже привыкла к местному магическому девайсу и не удивлялась, как это – читать сообщения ладонью. Стоило дотронуться до шершавой поверхности, как у неё в ухе зазвучал незнакомый женский голос. Юный и звонкий.

– Лерочка, это я, твоя сестра.

Валерия чуть кристалл из руки не выронила.

– Жду тебя на скамейке в парке около входа в академию. Приходи побыстрее, пока я тут одна. А то скоро отец вернётся.

Мысли в голове запрыгали чехардой. Сестра??? Сестра!!! Как такое может быть? У Валерии был только брат – от второго брака мамы. И то он в другом мире. Ну же, Лера, не тупи! Если в этом мире обнаружился «лётчик-испытатель»-отец, то тут могут быть и другие родственники. Ведь Ольшанский наверняка женат. И если у него от этого брака есть дочь, тогда, получается, она сестра Валерии.

Про Ольшанского она и слышать не хотела – этот тип в жутком цилиндре ей совершенно не понравился. Она была на него страшно зла и видеть не желала. Но сестра… сестра – совсем другое дело! Валерия всегда мечтала о сестре. Никто, конечно, не гарантирует, что ей будут искренне рады, но шанс найти в лице сестры близкого человека хоть и небольшой, но имелся.