Текст книги "Не убежать от снайпера (СИ)"

Автор книги: Ольга Чулкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

  -А как же Леонид Федорович? Его квартира на территории школы! – неожиданно спросила бухгалтер.

  Внутри у Леонида Федоровича все напряглось, почувствовал, как ком подступает к горлу. Ему было приятно, что о нем в такой ситуации вспомнили, давно считал, что никому до него нет дела. «Жизнь выбрасывает на обочину. Жены нет, детей нет, как бы и не жил. Выгонят из квартиры, куда идти? Живой в землю не ляжешь! Сколько лет безнадежно пытаюсь заполнить одиночество внутри себя, зачем живу?» – думал он.

   Все повернулись к Леониду Федоровичу.

  -Не могут без жилья оставить, – сказала Эвелина, ее поддержали, стали ободрять Леонида Федоровича, но как-то неуверенно. Эвелина подошла к Леониду Федоровичу, как бы заслонив его от других:

  -Не смейте, жалеете так, словно его уже и нет! Это уважаемый человек! Он, он... – у Эвелины сорвался голос, и она тихо договорила, – лучший из нас!

  Чтобы разрядить ситуацию, Татьяна Карповна сказала:

  -Завтра с новым директором познакомитесь...

  Начались вопросы, о Леониде Федоровиче забыли.

  -Вас снимают? – спросила Эвелина.

  -Контракт расторгают, я же пенсионерка, но учителем оставляют до переезда. Готовьтесь к переменам, жестким.

   Леонид Федорович ушел незамеченным, пошел к своему домику.

  ***

  До встречи с Надей Леонид был замкнутым, малообщительным. Класса с шестого начал участвовать и побеждать во всех областных олимпиадах по физике и математике. В их сельской школе математику и физику преподавал пожилой мужчина, пенсионер Михаил Иванович. Он сразу разглядел в Леониде одаренность, давал ему отдельные задания и много занимался дополнительно. Дома у Михаила Ивановича было много учебников, которые он привез с собой, получив распределение после института в эту сельскую школу. «Они у меня на чердаке лежали, думал: не пригодятся, – сказал Михаил Иванович. – В свое время мечтал стать математиком!» – «Так вы и стали математиком!» – ответил Леонид. – «Нет, я стал учителем математики, а это две большие разницы. Приехал работать сюда, влюбился, детей пятеро, а сейчас уже семь внуков. Некогда было математикой заниматься. Но не жалею об этом, хорошую жизнь прожил. А ты можешь математиком стать! Я бы сказал: учись! Так тебе и этого говорить не надо, ты и без того учишься. Мать на улицу выгнать не может тебя, от книг оторвать, береги здоровье, а то зачахнешь над учебниками». В десятом классе он стал победителем сразу двух российский олимпиад – по физике и математике. Декан физико-математического факультета МГУ, вручая ему в Москве дипломы, сказал: «Давай к нам, тебе даже вступительные экзамены сдавать не надо, победители олимпиад принимаются без экзаменов». – «Я в свой педагогический институт пойду». – «Почему?» – « На выходные к родителям приезжать буду, два часа езды. И долг мне надо вернуть своему учителю Михаилу Ивановичу, он меня математике учил, я других учить буду!» – «Ты не по годам зрелый человек. Но, подумай, в нашем университете сильная математическая школа!»

  ***

  После окончания школы Леонида без экзаменов приняли на физмат местного пединститута. Мать с отцом уговаривали ехать учиться в Москву, мол, прокормим. В те годы жизнь на селе заметно улучшилась, заработки были хорошими.

  -Долги селу начали отдавать! – говорил отец.

  -Это правда, можем себе позволить, о чем раньше и не мечтали, – отвечала мать.

  -Если бы в Союзе власть не бросало из стороны в сторону, давно бы Америку перегнали!

  Леонид легко сошелся с ребятами по комнате в общежитии, но ни на какие студенческие мероприятия не ходил. На четвертом курсе ему дали Ленинскую стипендию, что было большой редкостью. Он два раза ездил в Германию на студенческие олимпиады по математике, физике, занимал только первые места. В начале сентября, он был уже на пятом курсе, на выходе из учебного корпуса его остановила девушка, улыбаясь, спросила:

  – Пойдем в кино? Не откажешь?

  Невысокого роста, с длинными светлыми волосами она улыбалась ему так, что невозможно было не улыбнуться в ответ. От нее исходила радость.

  -Тебе идет улыбка! Я за тобой наблюдала: ты все время мрачный. Меня Надя зовут, я на филфаке, последний курс, – сказала девушка.

  -Ты хорошим учителем будешь! Дети любить будут, от тебя свет идет! А я бирюк, ты права. Леонид! – сказал он.

  – Я знаю, как тебя зовут. Так идем в кино?

  -Идем!

  Она взяла его под руку, и они пошли. Через неделю подали документы в ЗАГС, через месяц справили шумную свадьбу в одном из кафе города. Леонид и Надежда не хотели свадьбы, собирались просто посидеть в общежитии с друзьями, но воспротивилась мать Леонида:

  -Отец деньги копил, говорил: свадьбу Леониду закачу такую! Не дожил, я закачу свадьбу!

  Надя не могла не понравиться. Веселая, скорая на ногу, общительная. Ей всегда надо было куда-то идти, быть на людях. Им выделили комнату в общежитии, вечерами заходили ребята с несколькими бутылками портвейна, допоздна разговаривали, танцевали. У Леонида глаза открылись на жизнь, с какой-то радостью понял: математика – маленькая часть жизни, жизнь могла пройти мимо, мог упустить свое солнышко, так он называл Надю.

  -Ты изменился! – сказал ему заведующий кафедрой физмата. – Что случилось?

  -Влюбился! Женился! – радостно ответил Леонид.

  – Так быстро! Я думал, ты будешь одиночкой, решишь какую-нибудь, еще не решенную, гипотезу тысячелетия!

  -А это может помешать?

  -Нет, если жена понимающая, но необходима полная погруженность в науку.

  -Как получится,– ответил Леонид, – жизнь важнее математики!

  После окончания института ему предложили поступать в аспирантуру и работать преподавателем на кафедре, отказался, решили они с Надей поехать по распределению на работу в санаторно-лесную школу.

  ***

  Первый год после гибели жены пал духом. Кладбище было в получасе ходьбы, на другой стороне трассы от интерната, сельское кладбище, там и просиживал часами после уроков. Там казалось, что Надя с ним, он чувствовал это и верил, что она его слышит. "Как ты? Не нахожу себе места! Что делать? Как быть? Ночами не сплю, одни и те же мысли терзают. Помнишь, ты говорила: «Бессонница полезна для души, она очищается. А моя душа покинула меня».

  Особенно трудно было вечерами и ночами, казалось, новый день не наступит. Время лечит, нестерпимая боль ушла, надо было жить, что-то делать. Поехал в альма-матер, заведующий кафедрой встретил его доброжелательно.

  -Я, Валерий Павлович, приехал за помощью. У меня жена погибла, надо как-то выжить, хочу в математику вернуться, надо мозги занять, для себя, я знаю, что отстал, но мне достижения ни к чему, только бы выжить... – сказал Леонид.

  -Как же ты жил?

  -Никак! Работу не бросил и то хорошо! Но пустота такая, что, если не заполню ее, не знаю, как жить. У меня, кроме математики, никаких увлечений не было. Познакомиться бы с работами молодых математиков, может, кандидатские, докторские дадите почитать, вы в теме...

  -Сколько, как ты окончил институт? – спросил Валерий Павлович.

  -Девять лет! Я в науку не хочу! Для себя, вытащиться из ситуации, а то я в тягость самому себе, что хорошего детям могу дать?

  -Понял я! Есть интересные работы, не нашего института, московских вузов, немецких, американских, нам по обмену присылают. Хорошо, что такое существует. Люди работают интересно!

  -Лучшие не надо, боюсь, отстал я.

  -У тебя талант, поймешь!

  -Спасибо за поддержку!

  Взял пять диссертаций, обещал вернуть через месяц. Началась другая жизнь. Добросовестно вел уроки, по-прежнему занимался с сильными и слабыми учениками по индивидуальным программам. А после занятий шел в свой домик, варил пельмени, а иногда обходился хлебом с молоком и принимался изучать диссертации. Когда появился интернет, то радовался, как ребенок, открылись немыслимые горизонты. Никто из учителей, учеников не удивлялся, не радовался интернету так, как он. «Это такое достижение!» – пафосно говорил Леонид Федорович, а в ответ слышал: «Хорошая штука». Несмотря на свою замкнутость, отрешенность от мира, он не перестал восторгаться новым, может, потому и восторгался, что принимал мир, как чудо. В 2002 году впервые услышал фамилию Перельмана. Большой скандал разгорелся вокруг известного русского математика. Он доказал теорему Пуанкаре! Леонид прочитал тридцать девять страничек доказательства и удивился изяществу изложения. «Гений! – сказал вслух. – А всего кандидат физико-математических наук! Только подтверждает, что звания в науке это не все». Перельман стал его кумиром. Этот математик вошел в список ста ныне живущих гениев, в этом списке он был на девятом месте. Леонид Федорович удивился, что Перельман отказался от премии в миллион долларов, присужденной математическим институтом Клея! Что тут началось! Перельману советовали, на что ее можно истратить, сколько добрых дел можно сделать! Леонид Федорович открыл для себя иной мир, он не думал, что такие люди существуют, настолько преданные науке, принципиальные, бессребреники. Перельман заявил, что не согласен с позицией организованного математического сообщества, сказал о вкладе американского математика в доказательство гипотезы! Разве кто-нибудь на такое был способен! И американец взял миллион! Леонид Федорович прочитал все о Перельмане. Его дважды увольняли из математического института в Санкт-Петербурге за неперспективность. И сделал открытие тысячелетия! Не то что Леонид Федорович сотворил себе кумира, просто, благодаря Перельману он еще больше погрузился в математику. Он не решал задачи тысячелетия, решал те, что были ему по силам, радовался откликам на свои математические опусы, как он их называл, таких же математиков из России, Германии, США. Вел переписку по электронной почте, разговаривал по скайпу, такое интеллектуальное общение стало смыслом жизни. И приспособился жить. Утром спешил на уроки, а дома просиживал в интернете.

  **

  Три года назад, в конце августа, заехали в школу новые учащиеся. Уроков первого сентября, как правило, не было, только торжественная линейка, а потом классный час. Классный руководитель восьмого класса заболела, и Татьяна Карповна попросила провести классный час Леонида Федоровича. Он согласился. После он зашел в кабинет директора школы.

  – Что-то случилось, на вас лица нет? – спросила Татьяна Карповна.

  – Евдокимов Владимир откуда?

  – Знаю, о ком вы говорите. Столкнулась с ним, когда его привезли из интерната. У меня сложилось впечатление, что от него просто захотели избавиться, послали к нам. Не захотели себе отчетность портить: оформлять в воспитательный интернат. Я знакомилась с его биографией. Мать отказалась от него в роддоме, всю жизнь по детским домам, интернатам, учиться не хочет, ему шестнадцать, оставался на второй год в седьмом классе, несколько раз сбегал, ворует. По характеру лидер, умеет ребят под себя подмять...

  -Будут с ним проблемы, ведет себя нагло. Первый день замечания делать не стал, но он себя проявит...

  -Попробую его на место поставить. Иначе мы будем иметь ни одного неуправляемого, он группу организует, – сказала Татьяна Карповна.

  На следующий день она вызвала Евдокимова к себе.

  -Володя, у тебя цель в жизни есть? – спросила она.

  -Есть! – усмехнувшись, ответил он.

  – Поделись, я не наврежу, а помочь смогу.

  -Иметь много денег! Начинайте помогать, тысяч пять на первое время!

  -Все хотят хорошо жить, надо учиться, специальность получить.

  -Любите вы все учить жить! Зачем вызывали?

  -Поговорить! Будешь ребят с толку сбивать, отнимать фрукты, сладкое, рукоприкладством заниматься, что ты уже делаешь, в нужный интернат определю. Тебе шестнадцать, надеюсь, знаешь, что по закону уже несешь уголовную ответственность.

  -Я пуганый! Есть за что, определяйте хоть на Луну, – Евдокимов развернулся и вышел из кабинета директора.

  Прошла первая учебная неделя, Леонид Федорович был дома, общался по скайпу с английским коллегой. В дверь стали громко, непрерывно стучать, хотя был звонок. Извинился, сказал, что отойдет на минутку. На пороге стоял Евдокимов, улыбался.

  – Почему так стучишь, звонка не видишь?

  – Все я вижу! – он отодвинул рукой Леонида Федоровича, прошел в комнату.

  Леонид Федорович вернулся к компьютеру, сказал, сто свяжется завтра в такое же время.

  -Ты шпрехаешь! Молоток!

  – Это на английском! Я спикаю. Я тебя в дом не приглашал, вламываться не прилично.

  -Ничего, мы же свои люди, ты учитель, я ученик. Я за помощью в решении задачки зашел, – всем своим видом он показывал, что является хозяином положения. Леонид Федорович растерялся от такой наглости, несмотря на возраст, пасовал перед хамством.

  Евдокимов уселся в Надино кресло, положил ногу за ногу.

  -Начинай меня выгонять! – с вызовом сказал Евдокимов. – Бедновато живешь. Жадный! Денежки поле зарплаты на книжку несешь! На черный день копишь? Пришел твой черный день – это я! Евдокимов встал, направился к выходу. Леонид Федорович облегченно вздохнул: «Пошутил грубовато, возраст такой, переходный, выпендривается». Евдокимов открыл входную дверь и крикнул: «Заходите, он один, как я и говорил». Сердце у Леонида Федоровича бешено забилось: «Кого зовет? Как это возможно!». В дом вошли трое подростков, которых Леонид Федорович не знал.

  -Располагайтесь, ребята! Дядя согласился профинансировать наш сегодняшний вечер!

  -Что вы себе позволяете? Уходите немедленно!

  -Мы не ну-ка уходите, а ну-ка отнимите, конфетки помнишь такие?

  -Немедленно покиньте мой дом! – от негодования голос у Леонида Федоровича дрожал.

  -Боишься, бедненький! – с издевкой сказал Евдокимов, остальные молча стояли у порога, потом один произнес: «Пошли, неудобно!»

  – Помолчи, денег пусть даст и уйдем!

  -С какой стати я должен вам что-то давать? – Леонид Федорович не мог поверить, что все происходит с ним.

  -Да нам рублей пятьсот на сегодня хватит, дай добровольно, хуже будет, не зли его, – сказал один из подростков.

  -Правильно говорят тебе! Нам нужна гуманитарная помощь, мы же дети, еще не зарабатываем! – Евдокимов вплотную подошел к Леониду Федоровичу, стал смотреть ему в глаза. – Где твой кошелек? Только не говори, что деньги на карте!

  – Я вам ничего не дам! Убирайтесь!

  – Какой ты смелый! – ехидно сказал Евдокимов и ударил Леонида Федоровича под дых. Леонид Федорович согнулся, никак не мог вздохнуть, чувствовал, что ноги слабеют, боялся упасть.

  -Дыши глубже! В следующий раз будешь знать, что лучше по-хорошему дела решать. Ребята, посадите его в кресло, а я деньги поищу! Нашел! Всего полторы тысячи, на вечер хватит. Попробуй, вякни, сожгу тебя живьем в доме! Завтра придем, чтобы деньги были!

  Ушли довольные, слышен был их смех. Леонид Федорович встал с кресла, стал стучать кулаками по столу от бессилия. Чувствовал себя растоптанным, униженным. Подошел к кухонному столу, вытащил нож, подержал его в руках и положил назад. «Я же не смогу никого ножом ударить! Как с ними справиться?»

  Он даже не пытался лечь спать. Просидел всю ночь в кресле. Пытался слушать Джо Дассена, но не смог. «Как просто над человеком надругаться. А, если завтра придут? Ужас! Мне же деться некуда и вступиться некому!»

  ***

  Утром заставил себя одеть в костюм, пошел на уроки. После занятий сразу ушел домой, ему казалось, что все знают об его унижении, не хотел сочувствия, жалости, все думал, как справиться с ситуацией. Сварил крепкий кофе, на какое-то время забылся, а потом вновь навалились невеселые мысли. «Надо что-то делать! Запереть дверь и не открывать! Стучать начнут, могут и дверь выломать! На шум люди соберутся, стыдно, что не смог справиться с подростками. А что делать, если бьют? Драться с учеником! Да я и ударить не смогу, а он опять под дых!» Решил идти за помощью к участковому. Анатолия он знал, тот жил в поселке вместе с родителями. Года два назад стал работать участковым после окончания полицейского колледжа. Местные отзывались о нем хорошо, дебоширов успокаивал легко. Стоило ему появиться, те становились шелковыми. Анатолий давно занимался дзюдо, участвовал в соревнованиях. И пальцем никого не трогал, просто заходил в дом, брал за шиворот пьяного мужика и выливал на него ведро воды. Женщины звонили участковому и говорили: «Анатолий Сергеевич, я ведро воды приготовила, мой сегодня не в себе».

  До опорного пункта полиции, который располагался в поселке, через шоссе от школы, было километра два. Пока Леонид Федорович дошел до опорного пункта, немного успокоился. Сентябрь выдался теплым. «Как красиво!» – думал Леонид Федорович, шагая по тропинке через поселок. Пункт оказался закрыт, на двери висела табличка, на ней был указан номер сотового участкового. Позвонил. «Я буду через полчаса, еду в автобусе из города, с совещания», – сказал Анатолий.

   Анатолию Федоровичу не хотелось маячить около опорного пункта полиции, увидят, разговоры пойдут. Отошел метров на пятьдесят, закурил.

  -Вот вы где! – услышал голос участкового. – Я по поселку прошелся, нет. Пошел искать, вы же просто так не придете.

  -Спасибо, Анатолий Сергеевич! – Леонид Федорович обрадовался, увидев участкового.

  -Зовите Анатолием! Какой я вам Сергеевич. У нас час есть, потом могут начать люди подходить на прием. Тут пошли захваты земли! Что творят!

  -Кто захватывает?

  -Хотим с поличным поймать, пока не удается. Но поджоги устраивают наемные, а заказчики известны, до них не дотянуться. Пятиэтажки видите? Им по пятьдесят лет! Люди, как поселились, стали огороды разрабатывать, на них сарайчики построили, чтобы лопаты, грабли, ведра туда-сюда не носить. Выращивают овощи для жизненного подспорья. А земля сейчас в этих местах стала стоить дорого. Богатые хотят иметь дома здесь, за городом. Нанимают поджигателей, они и урожай вытаптывали. Поселковые дежурят по очереди, даже до четырех утра! Только уйдут, поджег! Я за этим и в город ездил, написал рапорт начальнику районной полиции, он сказал, что земля не отдавалась под огороды официально. Пробовал возразить: мол, пятьдесят лет они ее обрабатывают, навоза, земли привезли на сотни тысяч за это время! Начальник дал понять, чтоб не лез я в это дело! Президент говорит: защищать интересы людей, а на деле блюдут интересы богатых! Мамоне выгоднее служить!

  – Можно я закурю? – спросил Леонид Федорович.

  -Курите! У меня отец дымит, мне даже нравится табачный дым!

  -Стыдно мне рассказывать, Анатолий! – голос у Леонида Федоровича дрогнул.

  -Вам стыдно? – Анатолий встал со стула, подошел к Леониду Федоровичу, положил руку ему на плечо.

  Выслушал рассказ молча, когда Леонид Федорович замолчал, сказал:

  – Подонки! Нашли над кем издеваться! Вы интеллигентный человек, вам не справиться! Против них нет приема – только лом. Правильно, что пришли. А то так и будут унижать, деньги вымогать. Разберусь!

  -Евдокимов агрессивный, остальные у него на поводу идут...

  -Головой не думают, хотят за грабеж сесть. Вечером зайду, улажу, будьте спокойны.

  ***

  У Леонида Федоровича отлегло от сердца. Вернулся домой, сварил пельменей, они показались ему такими вкусными! Сел за компьютер, пообщался с час по скайпу с английским математиком, вчера из-за неожиданных гостей, недоговорили. Потом решил выпить чайку, поставил чайник на газ, в это время раздались громкий стук во входную дверь. Сердце сжалось. «Не может Анатолий так стучать. Эти пришли. Не буду открывать», – подумал Леонид Федорович.

  -Ты от меня не избавишься, я тебе не пацан, – услышал голос Евдокимова.

  Потом стук в дверь прекратился и раздался звон разбитого стекла. Леонид Федорович вбежал в комнату, окно было разбито, увидел, как Евдокимов через разбитое стекло открывает задвижку, через минуту он уже был в комнате.

  -Пожалеешь, что не открыл дверь! – сказал он, оттолкнул Леонида Федоровича, пошел на веранду, открыл входную дверь.

  -Добро пожаловать, хозяин рад!

  В квартиру вошли те же подростки, что были и вчера. «Поддатые», – определил Леонид Федорович.

  -Гостей хозяин должен встречать у порога, – развалившись в кресле, разглагольствовал Евдокимов. – За негостеприимство надо расплачиваться, где деньги?

  -Ведете себя, как уголовники. Уходите!

  – А то что? Что сделаешь? – встав с кресла, Евдокимов вплотную подошел к Леониду Федоровичу и ударил под дых.

  -Не стойте, как истуканы, если хотите раскрутить дедушку на бабло!

  Ответа он не дождался.

  -Молчание – знак согласия? Начнем обыск! Раз добровольно не отдает, это только отягощает его вину!

  Леонид Федорович не верил в реальность происходящего. Подростки стали искать деньги, они действовали так слаженно, словно заранее договорились. Леонид Федорович попытался вытолкнуть из комнаты Евдокимова, но тот толкнул его так, что он отлетел к торшеру, который упал, плафон разбился.

  -Не рыпайся, хуже будет! – тихо сказал Евдокимов и засмеялся. – Что не нашли?

  – Нет денег!

  – Ищите банковскую карту, сейчас у многих деньги на картах!

  Сумка Леонида Федоровича была в прихожей, он оставил ее там, когда вернулся от участкового домой. На карте у него было почти пятьдесят тысяч рублей, все его сбережения. На еду у него уходило мало денег, в основном тратил на покупку электронных книг через интернет, а еще покупал канцелярские товары, краски, альбомы, цветную бумагу для школы, для уроков изо. Бюджетных денег на это постоянно не хватало. Леонид Федорович посчитал, что он вполне может часть своей зарплаты тратить на это. «Я один, а у всех семьи, дети или внуки», – сказал он Татьяне Карповне. Она с ним спорила, предлагала всем учительским миром сбрасываться, но Леонид Федорович настоял на своем.

  -Где карта? – Евдокимов вновь ударил Леонида Федоровича под дых. В глазах потемнело, пытался вздохнуть, но Евдокимов наносил один удар за другим. Леонид Федорович не удержался на ногах, упал, тогда тот стал пинать его ногами.

  – Нашли карту, на веранде его сумка была, а мы в квартире искали, номер нужен, сказал один из подростков.

  – Скажет, сука! Ты меня узнал! Говори! Давайте, сажайте его на стул, скотч я с собой прихватил на всякий случай. Связываем руки, ноги и к стулу привязываем.

  -Звери! – сказал Леонид Федорович. Ситуация казалась ему безвыходной. «Лучше бы раз ударили и убили», – подумал он.

  -Поговори сам с собой, ты же умный! – сказал Евдокимов, заклеивая ему скотчем рот. Они связали его по рукам и ногам, привязали к стулу.

  -Говори пин-код!

  -Как он скажет, если рот залеплен.

  -Скажет, просто его надо подогреть, – сказал Евдокимов, встал с кресла, улыбаясь, подошел к Леониду Федоровичу, горящей сигаретой ткнул ему в шею.

   Леонид Федорович дернулся от боли и услышал, как входная дверь открылась, а на пороге появился участковый.

  -Ах, подонки! – выдохнул с негодованием Анатолий.

  Леонид Федорович воспрянул духом, Анатолий ловко управился с тремя подростками, побросал их на диван, Евдокимов пытался убежать через окно. Участковый втащил его назад за ремень, ударил в живот, тот сложился пополам, завыл от боли.

  -Всем сидеть на диване и не шевелиться, шаг в сторону – расстрел. Негодяи вы, негодяи! Я бы вас отходил! – говорил Анатолий, разрезая скотч, освобождая руки, ноги Леонида Федоровича. – Потерпите! – резким движением сдернул скотч, которым был заклеен рот Леонида Федоровича.

  – Они что сигареты о вас тушили? Сядут!

  Леонид Федорович встал со стула, прошелся до кухни, чтобы размять ноги. Анатолий вызвал наряд полиции, который приехал минут через десять. Участковый рассказал о том, какую ситуацию увидел.

  -Надо свозить, снять побои, ожоги, – сказал полицейский.

  И тут, молчавший Евдокимов, заплакал и стал истерично кричать:

  – Я защищался! Он меня насиловать собирался! На переменах домогался, подходил, звал к себе домой. Я пришел математикой заниматься, а он ко мне... Успел ребятам позвонить, одному мне с ним не справиться. Говорите, что молчите!

  Леонид Федорович от такой наглости закричал:

  – Ты все врешь!

  – Не вру, все так и было, ребята, говорите же, а то сядем не за что!

  – Успокойтесь, Леонид Федорович! Негодяй, шкуру спасает. Надо честного человека оговорить, думает, что так вывернется. Далеко пошел бы, да полиция есть, – сказал Анатолий, повернувшись к Евдокимову.

  ***

  Суд приговорил Евдокимова к трем годам лишения свободы. Домогательства, на которых настаивал Евдокимов, не подтвердились, подростки рассказали, как все было на самом деле. Но суд получил огласку. Местные газеты, интернет-издания наперебой писали, что учителя подозревают в домогательствах несовершеннолетнего. Писать об издевательствах несовершеннолетних над пожилым учителем было, видимо, неактуально. И, хотя никаких обвинений Леониду Федоровичу не было даже предъявлено (во всем разобрались в ходе следствия), начальник департамента лично позвонил Татьяне Карповне и сказал категорично, чтобы Леонида Федоровича она уволила. Она пыталась вступиться, объясняла, что он пострадавший, но разбираться никто не собирался. Педагогический коллектив писал письма во всевозможные инстанции, пытаясь защитить учителя, все оказалось бесполезным.

  – Не пишите заявление по собственному желанию, – сказала Татьяна Карповна.

  – Найдут способ выжить! – тихо ответил Леонид Федорович.

  – К чему им придраться? Вы тридцать шесть лет преподаете в одной школе! У вас грамот больше, чем у них денег в бюджете!

  – Я не смогу учить! Пятьдесят восемь лет прожил, не думал, что такое клеймо не за что на человека можно повесить! И идти некуда, квартира служебная...

  – Нельзя не защищаться! Сожрут! Система такая! Построили ад для людей! – уговаривала его учительница изо Эвелина, это она настойчиво писала письма в инстанции, пытаясь донести правду.

  ***

  Начальник департамента приехал лично, попросил Татьяну Карповну выйти из кабинета, говорил с Леонидом Федоровичем с глазу на глаз.

  – Уволю вас по недоверию...

  – Что я сделал? В чем моя вина? Вы же жизнь мою хотите перечеркнуть! Не пойму за что? Топчите меня, словно я не человек, а помидор на грядке...

  – Вы взрослый человек, слухи идут, не можем оставить учителем!

  – Я пострадавший, меня унижали, пытали...

  – Это дети... Вы должны были повести себя иначе.

  – Как? Представьте себя в такой ситуации!

  – Это уже чересчур! – сказал начальник департамента, подумав, что через его высокий забор к нему в дом шпана не залезет, да и видеонаблюдение все выявит. – Разговор бесполезный. Учительскую пенсию получаете, а сколько вам до шестидесяти лет?

  – Два года.

  – Беру ответственность на себя, жаль вас! Учителем не можете работать после всего, но надо же вам до пенсии доработать, да и жилье у вас служебное!

  -А что же мне не дали за тридцать шесть лет нормальную квартиру?

  – Не просили, на очереди не стоите!

  -Никто не сказал, думал: помнят обо мне...

  -Почему о вас должны помнить? Какого высокого вы мнения о себе?

  – Я? Просто добросовестно работал, это должно цениться...

  -Опять патетика, не выношу! Еще о Родине вспомните! Вас переведут в дворники, но держитесь подальше от детей.

  -Как в дворники? – Леонид Федорович не мог найти нужных слов, он всегда терялся перед начальниками. Никогда не был общительным, а последние годы совсем потерял связь с реальностью, но пронзила мысль: «Я же никому не нужен. Что этому холеному начальнику до моей жизни? Он сотни жизней растопчет, чтобы удержаться на своем месте».

  Начальник департамента встал, подошел к двери, открыл ее и сказал:

  -Татьяна Карповна, зайдите! Переведите его в дворники! Пусть пока живет!

  -В каком смысле «пусть живет»? И почему в дворники лучшего математика области? – спросила Татьяна Карповна.

  -Пусть живет в служебной квартире. Сами знаете, почему в дворники, обрыдло говорить на эту тему! Такая школа была и на тебе! – вышел приемную, собираясь уезжать, но услышал вслед:

  -Вы человека убиваете! Это на вашей совести! Теперь меня попробуйте уволить за оскорбление вашей неличности! Личность – это Леонид Федорович! – кричала Татьяна Карповна.

  -Я вам еще покажу! – сказал начальник департамента и пошел к своему служебному Лексусу.

  Татьяна Карповна обняла Леонида Федоровича и сказала:

  -Неважно, кем работать, возможность думать отнять не могут. Мученик вы какой-то! Не впадайте в жалость к себе, бесперспективно.

  -Власть вступаться должна за честных людей, а не уничтожать их, – сказала Эвелина, которая недавно зашла и была свидетелем разговора. – В школе вас уважают, неважно, кем вы будете работать!

  ***

  Так три года назад он оказался дворником. Первое время за день он несколько раз произносил только слово: «Здравствуйте!». На вопрос: «как дела?» просто кивал головой. Татьяна Карповна, Эвелина пытались разговаривать с ним, он отмалчивался. Месяца через три Эвелина спросила:

  – Леонид Федорович, Татьяна Карповна рассказывала, что ваша жена мечтала в школе оранжерею создать. Может, попробуете? Помогать будем!

  Он машинально кивнул, но в голове засела эта идея. После уборки школьной территории, зашел домой, наскоро перекусил, стал в интернете искать информацию о создании оранжереи. "Как это все сложно! – подумал он, сварил кофе, закурил, но никак не мог отделаться от мыслей об оранжерее. На территории школы был заброшенный фундамент, лет восемь назад начали строить новую прачечную, залили фундамент, начали кирпичную кладку, потом финансирование прекратилось. «Можно использовать этот фундамент», – подумал Леонид Федорович и пошел посмотреть.

   Фундамент оказался в нормальном состоянии, а полуметровая по периметру кирпичная кладка была практически разрушена. «Можно здесь оранжерею построить», – решил Леонид Федорович, несколько раз подпрыгнул, проверяя прочность фундамента. Подошел школьный слесарь Виталий Сергеевич, поинтересовался: «Достраивать решил?».

  -Вроде того, как думаешь: можно на этом фундаменте оранжерею построить?

  -Не знаю, никогда оранжерей не строил, а теплиц за свою жизнь немало сделал! А чем теплица от оранжереи отличается? Размером!

  -Поможешь?

  -Без проблем! Оранжерея для детей – праздник!

  ***

  Татьяна Карповна дала согласие на строительство оранжереи.

  -Докладывать в департамент не буду, – сказала она, – как слышат слово «строительство», аж зеленеют, денег у них на все нет, а то на одного уголовное дело заведут, то на другого, на личные цели идут бюджетные деньги, а так бы все было, жили не хуже европ! Найдем спонсоров или сбросимся, не впервой! Схожу к директору керамзавода. Сколько денег надо, прикинул?

  Леонид Федорович достал из кармана листок бумаги, на котором его аккуратным почерком было записано все, что требуется. Стал зачитывать:

  -Листовой поликарбонат, алюминиевый профиль, дерево, герметики, уплотнители...