Текст книги "Свет призрачной звезды. Часть 2. Мрак багрового заката"

Автор книги: Ольга Вешнева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Глава 3. Учитель

Кэм

Ярко-желтый, очерченный красноватым кругом Идпинотен медленно плыл в серой пелене утреннего тумана. Поднимаясь над закопченными крышами потемневших и смолящих зелеными ролитными подтеками высотных зданий, он обнажал незаживающие язвы пробоин в стенах и кривые заплаты окон, наглухо заколоченных металлическими пластинами, которые при малом дыхании ветерка издавали протяжные унылые стоны.

Внизу, в тесных улочках, тени домов сливались в сплошную тьму, местами перевязанную тонкими ленточками света. Во мраке заторможенно двигались, пошатываясь и переваливаясь с ноги на ногу, живые тени престарелых горожан. Прохожие молча шли, каждый в своем направлении, не посылая друг другу приветственных жестов, и прятали красные от пыли глаза под плотными капюшонами темных накидок, сшитых из мешков для хранения корнеплодов. Жесткая ткань топорщилась колючей соломой. Она почти не удерживала тепло, выскальзывающее из дырявых термокостюмов. Некоторые старики то и дело останавливались, притопывая цепенеющими от холода и гудящими от усталости ногами.

Среди темных фигур, спускавшихся к берегу огромного озера Тэминна, резко выделялась одна, согбенная и горбатая, но при этом двигавшаяся быстрее и живее других. Из-под низко надвинутого капюшона сверкали чистые белки глаз, а при пересечении солнечной полосы просвечивалась ясная синева их радужки. Привлеченные странным видом прохожего старики заглядывали в тень его капюшона, всматриваясь в лицо, но тут же испуганно отшатывались, прикрывали рот, чтобы не вскрикнуть, или глухо сочувственно вздыхали – вместо обветренного и морщинистого старческого лица накидка скрывала светлокожее лицо юноши.

Кэм в мыслях ругал себя за плохую маскировку. Врожденное любопытство то и дело подмывало его выпрямляться, поднимать голову из тени, вместо того чтобы идти, глядя не выше мысков собственных сапог.

С экрана он видел другой Тэминн. Крошечные роботы тлины, снимавшие расплывчатый вид сверху, упускали самое главное. Они не могли в точности передать жуткое щемящее чувство того, как город покидает само дыхание жизни.

Мертвым выглядело все вокруг. Серые громады непропорциональных домов смотрелись теперь уродливо перекошенными, будто их скрючило в последней судороге. Обрубленные стволы бекимусов аллеи Идина с начисто содранной корой и несколькими чудом уцелевшими расщепленными ветвями истекали рыжей смолой. Жалкие остатки засохшей травы были втоптаны в ролитное покрытие тротуара. С трудом передвигающиеся горожане напоминали оживших мертвецов. Читалось безысходное отчаяние в угрюмом выражении их темных загорелых лиц с грубой потрескавшейся кожей, изрезанной глубокими морщинами.

Кэма и самого терзали похожие чувства, но парень не позволял унынию завладеть его сердцем, не мог он прекратить борьбу. Проходя по центральной улице города, как по пути в царство смерти, он оставался воином Сопротивления. От него был далек страх, но ему близка была чужая боль. Хотелось остановиться, сесть на остов выпотрошенного летательного аппарата цыжсекра и долго плакать в озябшие ладони, пока не иссякнет соленый поток слез. Но Кэм держался. Столкнувшись взглядом с еще одним измученным стариком, он плотнее стиснул зубы, сухо сглотнул и продолжил спуск с пологой горы к озеру.

Прекрасный город изменился до неузнаваемости. Изменился и он сам, творец некоторых из здешних причудливых построек. Ни одна земная шутница не смогла бы теперь назвать его забавным при встрече. Не осталось в суровом облике стройного подтянутого парня с заметно развившейся мускулатурой ничего смешного и милого. Голубые глаза выглядели бы крупнее на зрительно вытянувшемся похудевшем лице, если бы их красоту не скрывал прищур. За время жизни в темном бункере глаза Кэма отвыкли от яркого света. Он жмурился даже при тусклых лучах Идпинотена, от этого его взгляд становился еще суровее.

Как и всем остальным воинам, Кэму было запрещено появляться на улицах городов. Парень нарушил предписание отца, заручившись прикрытием Воклита. Пугливый новичок стал его лучшим другом после того, как Кэм решил отдалиться от Шадпи и Ювека, чтобы те не узнали о секретном “проекте”.

Мерное постукивание по бедрам двух висевших на поясе лазерных изжелов, надежно спрятанных под накидкой из мешковины, подогревало состояние боевой готовности. На спине кривым горбом выделялся стреляющий тисолиелой кислотой тижеког. В потрепанном чехле помимо кинжала, доставшегося от первого лидера повстанцев, погибшего от руки нелианца, хранился драгоценный “метеорит” сомбун, так и не переданный старцу Мелкенсипу. Кэму не пришлось жалеть о нарушении Завета Мудрецов, учитывая побег мудреца из бункера, сообщником которого он стал невольно. Никто в убежище, кроме детей, успевших в осадной суматохе позабыть о падения красивого камня с неба, не догадывался о том, что Кэм хранит ценнейший самоцвет. Он сам решил молчать до конца войны. Осталось только дождаться… дожить.

Сворачивая в узкий переулок, Кэм почувствовал, как некто позади него легонько потянул мешковину на “горбу”. Мгновенно развернувшись, парень со всей силы ударил нападавшего коленом в живот. Укрывшийся темным плащом незнакомец со стоном согнулся пополам. Резким ударом руки молодой воин повалил противника на велпинную плиту, украшающую площадку перед узкими ступенями. Прижав шею незнакомца к плите шипованной подошвой сапога, он нацелил в его сердце выхваченный из-за пояса изжел.

– Гнусный предатель, – задыхаясь от ярости, прошептал Кэм, всматриваясь в заросшее густой седой щетиной лицо, перекошенное от боли. – Думаешь, нелианец тебя щедро вознаградит за верную службу. Не надейся. Тебя ждет бесславная гибель.

– Господин! Господин Кэм! Молю, пощадите меня. Я не предатель. Я просто, – хрипло забормотал перепуганный незнакомец, вытаращив мутные карие глаза, – искал корневища фижнипов.

– У меня их нет, – не опуская изжела, сказал Кэм.

Тщетно пытаясь узнать того, кто обратился к нему по имени, он отступил. Снял ногу с шеи нападавшего мародера.

– Вы меня не узнаете, господин Кэм? – догадался осмелевший незнакомец. – Я Имним Лосстин. Глава Архитектурного Управления. Бывший глава, – добавил он с протяжным вздохом.

– Учитель Имним, простите, – Кэм чуть не воскликнул от удивления. – У меня появилась вредная привычка – атаковать всех, кто подкрадывается сзади.

Он поспешил спрятать тижеког под накидкой, пока манипуляции с оружием не привлекли внимание дронов-шпионов. Нельзя так бездумно давать волю агрессии. Война научила его жестокости. Хорошо еще, что не поторопился с выстрелом. А будь учитель Имним вооружен хотя бы простеньким шежлином, Кэм без промедления застрелил бы его, приняв за жестокого мародера или вражеского пособника.

Помогая учителю встать на ноги и заботливо отряхивая грязь с его изношенного плаща, Кэм находил его все более неузнаваемым. Он хорошо помнил жизнерадостного, плотного, гладко выбритого мужчину, еще не старого и без седины в волосах. Имним считался одним из самых богатых жителей соседнего со столицей города. Его роскошный дом замысловатой конфигурации был украшением берега озера Тэминна.

Имним не видел в Кэме талантливого архитектора. Обучал своему мастерству из преклонения перед его высокопоставленным отцом. Смышленый ученик это быстро приметил. Кэм часто позволял себе дремать на лекциях Имнима, который любил подолгу рассказывать о необходимости соблюдения в архитектуре принципов вселенской гармонии.

– Я слышал о вас… Что вы воюете. Но не верил слухам, – признался Имним, немного придя в себя.

“Вы никогда в меня не верили”, – припомнил Кэм, но искорки его ярости быстро потухли.

– Мы уже не воюем, а только прячемся. Как и все остальные, – Кэм натянул капюшон до глаз.

– Нет, я не верю, что вы прячетесь, господин Кэм. Обманывать меня не нужно. Я не шпион. Знаю, вы здесь выполняете особое задание. Иначе бы не ходили по улицам с оружием, – взволнованно прошептал Имним, удерживая его за рукав.

– Поверьте, учитель, я всего лишь захотел увидеть ваш город собственными глазами. Что касается оружия, с ним я не расстаюсь и во сне.

– Напрасно вы рискуете, господин Кэм. В вашем возрасте опасно бродить по улицам. Вы должны находиться в надежном убежище. Нелианец убивает молодых и сильных. Ему не нужна слабая старческая энергия.

– Злодей давно не появлялся в Тэминне.

– Вы уверены в том, что говорите, – засомневался Имним. – Действительно так?

– Пока да. Но осторожность не повредит. Берегите домочадцев.

– Я и берегу. Забота о семье чуть не толкнула меня на преступление. Я подкрался к вам потому, что думал, вы несете мешок с корневищами фижнипов. Простите меня еще раз. Признаться честно, я собирался украсть у вас мешок. Никогда бы не решился на такое безобразие, если бы не крайняя нужда, – Имним показал Кэму дрожащий мозолистый кулак. – Моей маленькой внучке, вот такому комочку, растущему в животе Юимси, нужны пеглимовные двуслимновые кислоты, их накапливают корни фижнипов. Единственный мешок с корневищами, который мне чудом удалось достать, похитила злобная старуха – соседка и продала на базарной площади. Она так у многих с нашей улицы наворовала всего подряд более-менее ценного, особенно продуктов. А когда наше терпение иссякло, мы пошли с ней воевать. Помнится, с большим трудом здоровенному Айлмину удалось выломать дверь, укрепленную сучьями амдоборов. Когда мы ввалились в грязную хижину, то обнаружили на полу мертвую старуху. Мы так и не смогли понять, сама она скончалась или, как мне думается, ей помогли отбыть в мир иной… В доме было пусто. Ничего, даже щеп от разломанной на дрова мебели. Помню лишь плесень на отсыревших стенах и щелистом потолке. Огромную фиолетовую плесень с оранжевым пушком. И отвратительную гнилую вонь повсюду. Выйдя на улицу, я чуть не потерял сознание. Одежду пришлось выбросить. Напрасно жена тратила силы, полдня стирала ее в озере.

– Да, ужасно, – Кэм сокрушенно кивнул и жестом пригласил Имнима следовать за ним к озеру. – Ваша соседка была одной из самых востребованных в городе художниц графического дизайна. Помню ее скромной и аккуратной дамой. Представить не могу, чтобы она стала воровкой и умерла в гнили и плесени, а ее роскошный дом превратился в жалкую лачугу.

Кэм наморщил лоб и всплеснул руками.

– Да, – покряхтывая, вздохнул Имним. – Мне тоже нелегко было в это поверить. Но так вышло. Все мы представляли иное завершение жизненного пути. Одни наивно рассчитывали на скопленные богатства. Другие – на чужую помощь и поддержку. Конец оказался неожиданным для многих. В последний миг они вдыхали не благовония, а дым, пепел и гниль. Но прежде они пережили потерю сбережений и предательство близких. Такой вот удивительный финал велянской истории.

Кэм повторил вслед за ним хриплое старческое кряхтение и утопил голову в тени капюшона при встрече с небольшой группой прохожих, спешащих к центральной площади. Говорить с искусственной хрипотцой, сдавливая звонкие ноты молодого голоса, парню удавалось с трудом. Кэм предпочел любимую роль слушателя. Предоставил Имниму возможность поведать о своих проблемах, чтобы чуть позже утешить старого учителя.

Глава 4. Зависимость

Эйнар и семья велян

В то время на противоположном берегу озера Тэминна над скалистой возвышенностью, застроенной разноцветными домиками, странной блестящей глыбой нависла “Мария Громова”. Плотная черная тень марсианского боевого корабля прогнала с раскопанных улиц немногочисленных прохожих. Пожилые веляне спрятались в подвалах домов, присоединились к молодым родственникам, давно не выходившим на улицу. Несмотря на страх, большинство из них сохраняли уверенность в том, что если переждать некоторое время в укрытии, не провоцируя роботов к нападению, то все обойдется, как обходилось много раз. Роботы соберут ролитные глыбы, вывороченные из дорог, и улетят, не причинив никому вреда.

Послушная “Мария Громова” оставила хозяина на пустынной улице. Повинуясь его легкому жесту, она медленно поднялась в небо, сделала широкий круг над городом и полетела к кургану Афпотеда.

Эйнар не проводил корабль взглядом. Нелианец не смотрел выше крыш одноэтажных домов, похожих то на пышные соцветия, то на слияние многогранных геометрических фигур. В особняках, некогда опутанных кружевом плодовых садов, жили начальники планетарного Архитектурного Управления с семьями.

Город предоставил Эйнару отличный полигон для испытания силы энергетического воздействия. Мало на планете осталось велян, способных удерживать блокировку сознания или противодействовать натиску его волны. Убивать воздействием истощенных жителей провинциальных городков Эйнар научился быстро. Задачу требовалось максимально усложнить. Он должен был найти предел новых способностей и работать на нем, чтобы его преодолеть для дальнейшего развития.

Эйнар прижал пальцы к ладоням, не сжимая в кулак. Его острые когти потемнели.

Молодой нелианец вступил в лучшую фазу жизни. В галактике ему не было равных по силе и могуществу. Эйнар немного жалел об отсутствии серьезного противника. Его план по захвату власти во всей галактике быстро начал претворяться в жизнь. Содружество с малым недовольством и легкими претензиями одобрило продолжение изолированного положения Велы на время “затянувшейся междоусобной войны”. Лично “законному правителю” планеты при этом не запретили визиты в другие миры и деловые контакты.

Эйнар выяснил, что необходимые для создания аналогов некоторых видов марсианского оружия природные ископаемые можно найти на Мокрокусе. Нелианец понимал, ему не покорить галактику без мощного космического флота, построенного на основе марсианских технологий.

К его сожалению, король Мокрокуса, контролировавший желанные ресурсы, не торопился ими делиться и за солидную плату. Не спешил Аии Сто Первый и продавать потомство вилоров, купленных на Нелии много лет назад. Вилорье мясо полезно для растущих в инкубаторе “свежих” нелианцев. Эйнар не хотел рисковать, использовать для питания своего потомства мясо велянских телминов. Инкубатор не мог быть запущен до получения важного ресурса.

Пушистый болтун пригласил велянского правителя на вилорьи скачки. После них он обещал сообщить о своих решениях. Устав от безрезультатных споров с королем, Эйнар придумал план захвата Мокрокуса.

Выпрямив пальцы, Эйнар напряженно потянул их. Привычка носить оружие на поясе доставила небольшое беспокойство. Его пальцы скользнули по шероховатому материалу защитного термокостюма, не наткнувшись на металл изжела. Еще раз проведя рукой по бедру, Эйнар настроился на удаление лишнего сигнала из памяти. Тот, кто сам является смертоносным оружием, не нуждается в дополнительной защите.

Эйнар отказался от сопровождения боевых машин, отпустил корабль за пределы видимости. Оставшись наедине с биологическими объектами, нелианец отслеживал их перемещение в пространстве, фиксировал состояние, стараясь не потерять из поля восприятия ни одной искорки энергии.

Живых объектов нашлось немного. Тесными группами они сконцентрировались в подвалах домов. Состояние их энергии ощущалось стабильным, без резких перепадов и всплесков. Эйнара позабавила уверенность велян в том, что они останутся незамеченными в специально укрепленных для задержки импульсных волн подвалах. Он чувствовал их присутствие, незримо следил за ними, но пока не торопился с выбором жертвы. Нелианец не ориентировался на обоняние. Во влажном безветрии парящие в воздухе запахи смешивались в клубок, который ему не хотелось распутывать.

Проходя по садовой дорожке, посыпанной обледенелыми комками почвы, Эйнар издали осматривал дома. На первый взгляд трудно было определить, где у дома, изрезанного выступами, заляпанного разноцветной лепниной и перевязанного лентами лестниц, декоративных водостоков и фигурных продолжений крыш, находится центральный вход. Еще труднее было отличить окна от выбоин в стенах, оккупированных плесневыми грибками. Свисающая хлопьями изо всех щелей фиолетовая плесень с длинными нитями выглядела украшением домов.

Полное отсутствие плесени Эйнар приметил только на одном жилище. Там находился мощный источник тепла, не дающий размножаться грибкам.

Серый особняк возвышался на рукотворном пригорке, сложенном из отшлифованных волнами камней. Этот дом, построенный в виде спонтанного нагромождения искусственных камней, и сам казался горой. Примыкавший к высокому крыльцу прочный навес, сплетенный из стеблей и листьев пресноводного растения пошшеса, напоминал уютную хижину.

Эйнар свернул на тропинку к оригинальному дому. Идпинотен теперь светил ему в спину, посылая двигаться впереди него вытянутую тонкую тень, похожую скорее на истощенного слабого велянина, чем на мощного упитанного нелианского захватчика.

В подвале дома скрывались три объекта с неплохими показателями состояния, молодой мужчина и две женщины: постарше и помоложе. Эйнар почувствовал исходящие от молодой женщины короткие слабые волны другого существа и недовольно фыркнул, сморщив нос. Зародыш был еще очень мал. Он прожил внутри матери недолго, но его жизненные потребности неизбежно привели к ослаблению ее энергосистемы.

Дверь, украшенная фигурой мифического четырехглавого животного илнена и обитая бекимусовыми досками, была заперта на несколько прочных замков. Эйнар бесшумно открыл их с помощью нитей ремаса.

Не входя в дом, нелианец замер у порога, прислушиваясь к неторопливой беседе велян, затем отключил сознание молодой женщины.

Послышался мягкий шлепок. Старшая женщина с криком: “Юимси! Дочка!” кинулась к упавшей на пол и, придерживая ее голову, завопила еще громче, обращаясь к мужчине:

– Милиек, скорее! Помоги мне поднять ее и уложить на мешки! И принеси воды! Нужна вода и листья алры.

– Успокойтесь, Полиэлла, – без волнения в голосе сказал Милиек, поднимая вдвоем с ней Юимси. – Такое часто будет случаться. Пора привыкать. Где у нас лежат эти, как их там, листья? Думаете, я помню?

– Наверху. Они висят рядом со связками сушеных пемлов! – выкрикнула Полиэлла, не отходя от уложенной на возвышение дочери. – Скорее! Что ты встал, как тенпейное дерево посреди поля!

– Уже иду, – сердито буркнул Милиек.

С невнятным ворчанием он пошел к лестнице, но резко отступил, увидев нелианца, и чуть не упал, споткнувшись о лежащий на полу мешок с гнилыми корнеплодами.

– Что ты медлишь! – возмущенная Полиэлла повернулась к нему. Она испуганно вскрикнула, соскочила с мешка и вытаращенными глазами уставилась на нелианца.

Милиек замер от ужаса. Шлепая широкими губами, он продолжал стоять молча, упершись пятками в мешок. Эйнар тоже не двигался. Он ждал, когда страх велянина вырастет в агрессию. Ждал, когда Милиек ринется в атаку, схватив первый попавшийся тяжелый предмет, на роль которого подходила ступа для растирания бекимусовой коры. Эйнар был уверен, что разъяренный мужчина набросится на него, защищая беременную жену. Но время текло, а Милиек оставался стоять на месте. Единственной подвижной частью его тела были часто мигающие веки больших карих глаз.

Делая шаг вперед, Эйнар слегка приподнял верхнюю губу. Ожидание наскучило ему довольно быстро.

Милиек внутренне собрался и подтянулся. Замерев, он медленно опустил голову и плотно зажмурился, а потом так же неспешно ее приподнял и посмотрел на Эйнара. Слегка прищуренные глаза нелианца раскрылись шире и засверкали среди подвальной мглы, освещенной слабым лучиком масляного светильника. Неподвижное безмолвие хищника, приведенного в замешательство неожиданным жестом покорности, Милиек истолковал как одобрение своего поступка. С коротким поклоном он отступил влево, освобождая проход к женщинам.

– Убей их, но пощади меня, – прошептал велянин.

– Что ты делаешь, Милиек! Что с тобой! – Полиэлла потянулась схватить его за руку, но скатилась на пол, отброшенная энергетической волной.

Удивлению Эйнара не было предела. Добровольное подчинение льстило ему, но награды для Милиека он не предусмотрел.

Эйнар прошел вперед, не отрывая от мужчины яркого острого взгляда. Остановился на одной линии с ним и небрежно кивнул в сторону лестницы.

Обрадовавшийся спасению Милиек рванул к выходу. Скача через несколько ступеней, он побежал к двери. Только выскочив за порог, оглянулся и увидел отражение двух сине-зеленых точек на своей темной одежде. Внутри екнуло. Сделав усилие над собой, чтобы оторвать ногу от верхней ступени, Милиек снова пустился бежать. Больше мужчина не оборачивался.

Изобилие в доме гнилых запахов плохо выветривалось в распахнутую дверь. Эйнар вынес Юимси на крыльцо. Дыхание бесчувственной женщины, лежащей на его руках, и короткие колебания волн ее энергии были тихими и ровными, будто она крепко спала. Длинные темные волосы ее свесившейся вниз головы, развеваемые прохладным ветерком, скользили по его руке.

Эйнар не смотрел на пойманную жертву. Устремив потускневший взгляд к темной синеве озера, он внимательно наблюдал за невидимым для глаз ключевым объектом внимания, находящимся далеко от него и продолжающим быстро удаляться.

Объект сбавил темп бега. Исходящие от него импульсы воспринимались все хуже по причине его усталости, а также из-за увеличивающегося расстояния между ними. Еще немного, и объект ускользнет из поля восприятия. Но Эйнар ждал. Отголоски импульсов затухали. Почти перестав чувствовать энергию объекта, нелианец принял решение действовать. Он поднял голову и закрыл глаза.

Милиек мчался вдоль кромки озера по скользкому обледенелому каменистому пляжу. Беглец не смотрел под ноги и рисковал разбить нос в лепешку, споткнувшись на выступающем из гальки валуне или поскользнувшись на ледяной корке, сковавшей камни. Мужчина не знал точно, куда направляется, но стремился убежать как можно дальше от страшного места, которое недавно считал домом.

Попытавшись перелезть через выступающий край огромной скалы, он упал, рассадил острым камнем ладонь. Милиек молча стерпел острую боль, рывком поднялся и продолжил бегство. Преодолев небольшое расстояние, он почувствовал, что дальше не может бежать. Идти становилось трудней с каждым шагом. Ноги отяжелели и подкашивались. Зашумело в ушах и повело в сторону.

Милиек упал. На этот раз он ушибся больнее и встать не хватило сил. Руки соскальзывали с камней, не позволяя удержаться. Дыхание замерло. Мужчина не мог вдохнуть воздух ни носом, ни ртом. Перед глазами поплыли серые туманные круги. Распластавшись на льду, Милиек в последний раз сжал пальцы в надежде опереться на них и встать. Их расслабила судорога, когда остановилось его сердце.

Ощутив полное угасание энергии контролируемого объекта, Эйнар удовлетворенно вздохнул. Значительный расход собственной энергии не отразился на его состоянии. Он чувствовал себя так же великолепно, как и до начала рискованного эксперимента.

Эйнар посмотрел в запрокинутое лицо велянской женщины, которую держал на руках. Ее сознание активировалось. Медленно приходя в чувство, Юимси попыталась выпрямить затекшую шею, подняла левую руку и, поглаживая мужскую грудь, ласково шепнула:

– Милиек, любимый мой.

Нелианец нервно сглотнул, умерил интенсивность сканирования. Сквозь вспышку тревоги он прочитал нежное послание, ошибочно адресованное ему, и вгляделся в мохнатые полоски закрытых глаз. Импульсные волны Юимси отражали теплые искренние чувства. Доверие, симпатию, влечение – любовь.

Похожим уютным коконом его обволакивали волны Лары. Другая частотность излучения при идентичной информативности. На энергетические всплески Лары он реагировал иначе. Энергию избранницы Эйнару не хотелось поглотить без остатка, впитать в себя до последней искры жизни.

– Прости, что напугала тебя, – ласковым полушепотом извинилась Юимси, поглаживая мужское плечо. – Я счастлива, что ты оказался рядом и вынес меня на воздух. Не знаю, как отблагодарить. Думаю, поцелуем, – она игриво хихикнула. – Не могу открыть глаза. Они как будто сонные. И свет очень яркий. Идпинотен в зените? Да, дорогой.

– Не открывай пока глаза. Подожди немного, – мягко попросил Эйнар голосом Милиека, придерживая ее голову. – Здесь пыльно.

– Я замерзла. Отнеси меня домой. А лучше пойду сама. Если ты будешь постоянно носить меня на руках, я разучусь ходить. Мы и так почти не выбираемся на улицу по вине проклятого нелианского злодея. – Юимси сделала паузу, сбивая волну гнева, и рассмеялась, выкрикивая. – Я люблю тебя, Милиек! Очень люблю! Ты для меня самый лучший во вселенной!

Эйнар молчал. Склонив голову к велянке, он вдыхал ее неприятный сладковатый запах. Он не хотел убивать женщину. Блаженство от ощущения волн любви тормозило принятие решения. Кроме того, Эйнар обещал своей избраннице, что не будет питаться велянами. Он понимал, почему Лара опасается его. Древние предки убивали носителей Темного Дара. Считали, что со временем потребность в подпитке чужой жизненной силой превращается в непреодолимую зависимость, порабощает разум и вынуждает убивать себе подобных.

“Контроль разума над чувствами”. Эйнар со дня выхода из инкубатора следовал этому правилу. Темный Дар он пробудил в себе для противостояния Латару, главе корпорации “Иммокомль”. Долгое время у него без проблем получалось держать энергетический голод под контролем. На Веле все изменилось.

Эйнар привык питаться нежной приятной энергией молодых жителей захваченной планеты. Мог пересилить себя, обходиться животными, но только избегая тесного контакта с велянами. Он чувствовал, как невидимые нити проникают в тело пойманной жертвы, парализуя мышцы и разум, подключаются к ее энергосистеме.

Нет, не мог он сопротивляться соблазну. Или не хотел? Или все вместе?

Не так и важно. Лара не увидит, не узнает. Ее возможностей недостаточно для проникновения в его сознание. Их телепатическая связь непрочная и скорее односторонняя, чем обоюдная.

Справедливо ли Лара боится его? Эйнар возвращался к избраннице после основательной энергетической подзарядки. Сможет ли он контролировать Темный Дар, если решится на тесный контакт без такой подстраховки? Может ли случиться то, о чем предупреждали древние предки – Темный Дар затмит его рассудок и вместо избранницы он почувствует в Ларе идеальную жертву, источник бурлящей сильной энергии?

Эйнар не хотел отвечать на свой вопрос. На Веле он обеспечен изобилием легкой добычи. В экспериментах нет нужды. Лара всегда будет в безопасности рядом с ним. Эйнар попытался отозвать невидимые нити, укротить Темный Дар, и потерпел поражение. Молодая велянка не успела открыть глаза и понять, кто держит ее на руках.