Текст книги "Наследница кровавой памяти (СИ)"

Автор книги: Ольга Вешнева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Мой возьми, – в квартиру вошел заляпанный кровью Артем и дал Сергею мобильник.

Взяв смартфон в зубы, волк побежал в свободную комнату, чтобы перекинуться.

***

Юридическая канитель отняла у нас с ребятами полдня. Еще полдня мы провели в офисе Отдела, знакомясь с дорожными похождениями крутого вампирюшника на мощных внедорожниках. Оказалось, что этот тип устроил массу аварий в столице и области. Джипы он угонял у состоятельных бизнесменов, которые числились пропавшими без вести, и, по нашим предположениям, были с большим аппетитом съедены. Напасть на его след никому из наших не удалось.

На вопрос, Конрад хулиганит или кто-то другой, Карл Альбертович ответил мне коротко:

– Я его не чувствую, в отличие от тебя, и не вижу. Не могу ничего сказать на эту тему, кроме того, что у него сильнейшая энергетика.

Получили мы и радостную новость – врачи спасли двух рабочих из подвала, которым остановил кровотечение и вызвал "неотложку" Артем.

Пятерым их друзьям по бригаде помощь уже не понадобилась.

***

После Васиных нравоучений мы с ним впервые после долгого нейтралитета поцеловались.

– Я купил квартиру, в субботу приглашаю всех друзей отпраздновать новоселье, – издалека начал он, стеснительно замешкался, спрятал на миг беспокойный взгляд и продолжил. – А тебя, Лера приглашаю остаться пожить в лучших условиях, чем на базе. Ты не против?

– Я… за, – широко улыбнулась, немного запутавшись в ощущениях.

Приятно… Волнительно… И тревожно.

– До завтра, малыш, – Вася чмокнул меня в нос и пошел в свою каморку.

– Спокойной ночи, – я помахала ему рукой.

У нас классная работа. Мы нужны человечеству. А, главное, мы нужны друг другу!

ГЛАВА 9. Лесная жизнь

Неделя началась спокойно. Занятия в академии, немного разбавленные прогулками по ювелирным магазинам и вечерними пробежками в парке, редкие посещения офиса и, самое приятное занятие – подготовка к переезду в новую квартиру Васи.

Пришло мое время покинуть родительское гнездо. Я достаточно самостоятельна, мне не станет трудно на новом месте. Я буду рядом с любимым парнем. Попробую свить свое гнездо… Хотя в этом деле я не мастер.

Боялась себе признаться – наверное, у меня лучше получается разрушать, чем созидать. Хранительница семейного очага и истребительница вампиров. Не очень вяжутся эти предназначения между собой.

У Марьи, говорят, получалось быть и лучшей сотрудницей Отдела и примерной семейной дамой. Но я другая. Мы с прародительницей совсем не похожи. Сериал о ее жизни все больше убеждал меня в этом.

Очередной эпизод я смотрела, коротая окно между занятиями в тихом коридоре академии.

Юный пастушок выгнал в ночное деревенских лошадей. Бурые псы охраняли табун, но паренек беспокойно смотрел на опасно близкий темный лес. Он боялся проглядеть волков.

"Ведьма", – пастух хлопнул себя по лбу, заметив вышедшую из леса простоволосую женщину в богатом белом платье с золотой вышивкой.

В ее правой руке отсвечивал под яркой луной старинный меч.

Псы не залаяли на нее, отступили к табуну.

"Господи, спаси и сохрани!" – перекрестившись, юноша направил своего буланого коня к деревне, уводя табун. Псы побежали следом.

Лесная гостья в мгновение ока нагнала буланого коня и, прыгнув на него, выбила пастушка из седла. Вскочив на ноги, паренек увидел, что она поскакала по дороге, ведущей в город через лес.

Марья зареклась пить человеческую кровь. Вспоминая о нападении на колдуна, она решила держаться от людей подальше.

Конь боялся цепко державшейся за его шею наездницы. Он летел, как угорелый, по той самой дороге, которой не так давно проехала служанка Соколовых, увозя их детей в село Полянки. Вампирша сдерживала голод, не решалась укусить и без того напуганное животное или разрезать его шкуру мечом, чтобы взять немного крови.

Степан искал ее. Опричник чуял обращенную им женщину и шел по следу. Его нельзя было приводить к детям, и оставаться было невозможно. Марья думала о полевых птицах, притворяющихся ранеными и слабыми, чтобы обмануть лису, увести ее от спрятанных в траве птенцов. Она станет такой птицей, не оставит на растерзание любимых птенчиков.

Пыльная дорога уводила Марью все дальше от разрушенного гнезда. Тревога прочно поселилась в ее сердце. Обостренные зрение, слух, обоняние усиливали ее страх. Тени деревьев нависали над ней высоким частоколом. Дорога сужалась, а лес густел. Топот копыт отдавался в ушах стуком пыточных молотков, которыми опричники отбивали кости царским узникам.

Оскал Степана стоял перед ее глазами, как наваждение.

Уставший взмыленный конь хрипел, но хода не сбавлял.

Вдруг лесная чаща ожила. Со всех сторон к коню метнулись тени. Марья соскочила с падающего животного. Не устояв на ногах, она упала на спину. Кто– то вырвал у нее меч, схватил ее за руки и прижал к земле… Хищный оскал перед глазами… Наяву.

Конь судорожно захрипел и перестал сучить ногами. Ему пришел конец.

Марья отлепила взгляд от белых сцепленных зубов, среди которых выделялись верхние клыки. Осмотрев длинное лицо пленившего ее рослого мужчины, без сомнения, принадлежавшего к упырьему племени, женщина попыталась прочесть ответы на вопросы: "Кто он? и "Что ему надо?" в сияющих глазах.

Смотрел незнакомец сурово, но вовсе не безумно, как разрушившие ее жизнь опричники. Неограниченную власть, несокрушимую силу, Марья увидела в его синих глазах. Опоенный горьким зельем гнева самодержец Иванко бежал бы от лесного владыки в лютом страхе, если бы довелось им встретиться.

Марья нуждалась в защите, в помощи себе подобных, в обучении. Она это понимала. Повелитель упырей был готов ее убить, его свита ждала, когда он совершит казнь. Он зарычал на пленницу, требуя ответа, оправдания. Мягко улыбнувшись, Марья поцеловала его широкий подбородок.

Здесь я выпала в осадок.

Оскал исчез, его сменила прямая лента недоверчиво поджатых губ. Мужчина наклонил голову. Прядь его длинных черных волос упала на щеку Марьи. Ее глаза игриво расширились. Приподняв голову, она поцеловала его в губы, как мужа.

Марья отвергала саму возможность сравнения лесного царя с Тимофеем, и в голове держала одно – она должна ему понравиться, чтобы остаться в живых и приобрести надежную защиту. Ради детей ей нужно выжить любой ценой.

Вожак стаи отозвался на ласки новообращенной вампирши. В ней еще преобладали человеческие привычки, от которых он почти отвык…

Мой осадок достиг эмоционального дна…

– Как звать тебя, красавица? – спросил вожак, отпустив покорившуюся ему женщину, и задумчиво понюхал влажный подол ее платья.

– Марья Семеновна, – она села и приникла щекой к его щеке.

– Кузьма… Платоныч, ежели батьку моего надумаешь помянуть добрым словом. Храбрый был мужик. Голыми руками медведей заламывал. И я, как водится, в него уродился… Знатно меня судьбинушка побаловала. Степною пылью да острожным смрадом обласкала.

– Мой батюшка был воеводой, – рассказала Марья.

– Меч евоный? – Кузьма заинтересовался ее оружием.

Она кивнула.

– Наговор кто делал?

– Не ведаю.

– У тебя заговоренный меч. Таким не тяжело и дерево срубить, и упырью головешку. Да не возьмешь его без спроса. А хочется.

– Бери, Кузьма. Я позволяю, – разрешила Марья.

– Мне бы испытать его на дурачке заезжем, – встав, Кузьма расправил льняную рубаху поверх штанов и взял меч. – Аль на царской псине.

Раскрутив меч, он остановил его и вышел на дорогу, прислушиваясь и принюхиваясь.

– Хороша боярыня Марья Семеновна. Ой, затейница! В жены ее беру, – улыбнулся Кузьма, оглядев стаю.

Его вампиры – двое мужчин и три женщины – оттащили убитого коня в лес с дороги, но к трапезе не приступили.

– Черный – Прошка, рыжий – Емеля, белобрысая – Клашка, а там в стороне притулилась ворона – Анфиса разжалованная, – Кузьма представил стаю.

Марья побоялась рассматривать вампиров. Слишком недовольными и злыми они выглядели.

Рычанием отогнав их от конской туши, Кузьма лег на траву и прокусил шею животного. У Марьи внутри заныло от голода.

"Терпи!" – приказала она себе.

Присев рядом с новым супругом, она не осмелилась есть без разрешения, и долго смотрела, как вожак насыщается.

Утолив голод, Кузьма отошел от туши. Марья, крадучись, подползла к шее коня. Оскаленная вампирша с всклокоченными черными волосами рванулась к ней. Кузьма предотвратил потасовку. Укусив бывшую жену за ухо, он бросил ее на землю.

– Пшла вон, Анфиска, – прошипел вожак.

Марья вздрогнула.

– А ты не робей, Семеновна. Кушай на здоровье, – Кузьма подтолкнул ее к кровоточащему следу от своего укуса. – Сил набирайся.

Наесться досыта вожак не позволил. Дернув за волосы, оттащил от конской шеи:

– Хорош с тебя. Привыкай довольствоваться малым.

– Дай мне платочек, – Марья приставила к подбородку ладонь, чтобы не испачкать кровью платье.

– Язык тебе на что? Токмо для бабьей пустой болтовни? – осуждающе взглянул на нее Кузьма. – Нема у нас платков, расписных полотенец с красными пичужками. Не в боярском тереме жительствуем.

Пришлось ей умыться по-кошачьи.

Допущенные к "обеденному столу" вампиры вцепились в конскую тушу, огрызаясь и рыча, как дикая свора.

Марье было противно на них смотреть.

Приближающийся стук копыт отвлек вампиров от шумного дележа пищи. Скаля окровавленные пасти, они поднялись и вышли на дорогу.

Повертывая мечом Марьи, вожак встал перед стаей, выйдя навстречу приехавшему Степану. Вороной конь опричника испуганно закрутился. Степан соскочил на дорогу и взял его под уздцы.

Марья стояла рядом со своим защитником, по его левую руку.

– Какой леший завел в мои угодья царского Полкана? – Кузьма нацелил острие меча на горло Степана.

– За бабенкой своей приехал, – опричник на треть вытащил кинжал из ножен на поясе. – Отдай мне Марьюшку и разойдемся миром. Я ее сотворил. Она моя.

– Запоздал, шелудивый пес. Марья моя отныне. Аль не чуешь?

Приблизившийся Степан расширил ноздри, нюхая огибавший Марью ветерок.

– Скоренько ты присвоил чужую бабенку, – опричник фыркнул от досады, обнажив клыки. – Но и мой придет черед ее помять.

– Сгинь, мерзавец, приспешник Иванки Мучителя, – прорычал Кузьма. – Ноги поди умывай полоумному хозяину. Было бы Семеновне любо с тобою, не сбежала бы баба ко мне.

– Я верну Марью. Скоро украду. Не уследишь за ней, атаман. Не схоронишь ее, – приближаться Степан не решался, и отступать стыдился.

– Полезай в конуру, Полкаша, покуда цел, и не суйся в леса. Не угости нас боярыня плотным обедом, мы бы сцапали твоего скакуна, и тебя самого на загладку съели.

– Еще свидимся, Кузьма. С глазу на глаз потолкуем, – Степан отпустил кинжал, сел на коня, и, пришпорив его до крови, поскакал обратно.

Марья злилась, что убийца ее мужа, друзей и верных слуг остался в живых:

– Скажи, отчего ты помиловал лиходея? Зачем отпустил? Степан воротится с отрядом опричников.

Ничего не ответив, Кузьма привел ее к вырытой в лесу землянке. По очереди они спустились через узкий лаз в тесную нору, похожую на волчье логово.

– Эх, Семеновна! Шибко, видать, обидел тебя царский пес, – развернув овечью шкуру, хранившуюся в норе, Кузьма встряхнул ее и постелил на пол.

– Нету слов, как разобидел он меня, – Марья присела на меховой "ковер", оставив место для защитника.

Она прослезилась, вспоминая страшную ночь.

– Все позабудь, – заботливо обняв жену, Кузьма облизал ее щеки, очищая их от соленых капель.

К вампирскому обычаю вылизывать друг друга Марья привыкала с трудом. Невольно сжималась, чувствуя, как влажный теплый язык вожака скользит по ее коже. Самой лизнуть нового супруга в нос оказалось еще труднее, чем мириться с его звериными нежностями.

– Услада ты моя, Семеновна. Утешенье пропащей души, – Кузьма потерся щекой о ее шею и плечо. – Никому тебя не уступлю, не отдам на поруганье. А про псину Иванкину я тебе всю правду молвлю. Рад бы растерзать Степана, да не можется. Я ведь за него в ответе…

Он помолчал, шумно вздохнул и продолжил:

– Пораздумай сто раз, Семеновна, а коль время не гонит, раз двести, прежде чем упыря сотворить. Выйдет этакий Степан… Нашел его на поле брани. Он подыхал от ран, уж вороны приладились клевать живое мясо. Я видел его удаль, он дрался до исхода сил. "Жаль, смелый воин пропадет зазря!" – подумалось мне. А Степан бежал от нас, к царю явился на поклон. Иванко его принял. Сам, знать, упырю сродни… Да уж упырь народу меньше погубит, чем кровопивец в златоризице.

 Марья согласно кивнула.

– Нехорошо мне, – у нее пересохло в горле и закружилась голова.

Кузьма вывел ее в лес, осмотрел и обнюхал ее лицо.

– На кой тебе хворая женка? – зло проворчала вышедшая из кустов Анфиса.

– Воду пьешь? – не заметив этих слов, Кузьма погладил Марью по щеке.

– Токмо кровь, – ответила она.

– Эх, псина царская… Чему он тебя учил?

– Ничему.

– Пойдем к ручью.

На тропинке к роднику, проходившей между двумя деревьями, стояла Анфиса.

Марья пристально посмотрела в ее темные злые глаза, понимая, что нельзя уступать дорогу. Ей было немного стыдно перед этой вампиршей, она не собиралась уводить чужого мужа. Но если так вышло, ей нужно удержать при себе Кузьму до тех пор, пока она не научится выживать в лесу самостоятельно и не будет готова уйти из стаи.

Хоть раз взглянув на Анфису, легко было угадать ее прежний человеческий облик. Некогда она была дородной, крепко сбитой девушкой с румяным лицом, похожим на спелый каравай. Худоба не красила ее. Короткое туловище без выраженных изгибов талии по бокам казалось плоским, крошечные груди едва не выпадали из глубокого выреза донского платья, свободно висевшего на размашистых плечах и чуть оттопыривавшегося на широких бедрах, усохших до тазовых костей.

Издали Анфису легко было принять за нищую заморенную старушку, и только внимательно присмотревшись, можно было додуматься, что по человеческому возрасту она моложе отвергнувшего ее супруга лет на двадцать. Над ее курносым носом и в уголках маленьких узких губ прочно обосновались морщинки, разрезавшие как нож масло гладкую вампирскую кожу. Впалые темные глаза не раскрывались во всю ширь, придавая усталый вид безжизненно бледному лицу.

Ослабленное, подавленное чужой беспрекословной волей, пламя казачьей гордости Анфисы еще коптило, извергая мелкие искорки в ее почти погасших глазах.

"Не рождена она для упыриного житья", – предположила Марья. – "Ей бы растить детей, вязать стога на поле, ходить за скотиной да следить за муженьком, чтоб не загулял. А ежели изменит – тумаков ему отвесить. Не с кровожадным самодержцем, а с хозяином донского хутора ей надо было долюшку делить. Тот пришел бы в хату под хмельком, и хоть таскай его за воротник, хоть дай по лбу деревянной ложкой".

Марья еще не знала всех обычаев стаи, но уже понимала, что спорить с Кузьмой опасно, а замахнуться на него – проститься с жизнью. Под вечно недовольным взглядом одинаково замирали от страха мужики и бабы. Вожак был мощнее, выше, и, казалось, злее своих приближенных. Да и силой обладал намного большей. Один из всей стаи он ел, сколько пожелает, и на охоте не уставал, за добычей не бегал. Его одежда не была замарана в лесной грязи.

– Жаль, ручей неглубок. Не утопишь в нем приблудную сучку, – Анфиса не смогла умолчать.

Вожак зарычал на нее, и она убежала к норе.

– Рядом со мной держись, Семеновна. Не ходи одна, – посоветовал Кузьма, усевшись возле новой жены на берегу ручья.

Марья выплеснула на лицо полные ладони прохладной воды. Ей хотелось очиститься от скверны, разорвать оковы кошмарного сновидения и проснуться в объятиях Тимофея, согретой ласковым утренним солнцем и его теплом, почувствовать щекотание бороды на своем лице…

Вампирша открыла глаза, поморгала, но снова увидела призрачный унылый сумрак. Провела языком по зубам и почувствовала клыки. Они не уходили, просили кровавой добавки. Обмануть их водой не удалось. Попив из родника, Марья с новой силой почувствовала голод. Инстинктивно она ткнулась носом в губы Кузьмы и заскулила.

Сытый вожак равнодушно отвернулся.

– Не приставай, – предупредил он, снова увидев ее просительный взгляд. – Ты хороша, Семеновна. Но и ради тебя наизнанку не вывернусь. Угомонись. Идем почивать.

Опустив голову, Марья сжалась всем телом и стиснула зубы…

Меня тронул за руку Вася:

– Просыпайся. Пора на лекцию. Я улыбнулась.

ГЛАВА 10. Темный маг

Наша следующая вылазка была в торговый центр, первый этаж которого занимали свадебный салон и ювелирный магазин. Что в общем, неудивительно и удобно для молодоженов.

– Быстрей в ювелирку, – я потянула Васю направо от эскалатора. – Там подозрительный тип ошивается.

За прозрачной стеной магазина у витрин крутился персонаж, одетый как шпион из старого фильма: длинное пальто, надвинутая на нос шляпа с широкими полями.

Мы вошли в ювелирный, стараясь не пялиться на странного покупателя. Но тип почувствовал наше внимание и вышел во вторую дверь, ведущую в глубину торгового центра.

Преследуемый нами, он взбежал по эскалатору, свернул в магазин джинсовой одежды, и, вихляя между людьми, увлеченными выбором обновок, прошмыгнул в мужскую примерочную.

Я застегнула широкую куртку, надвинула капюшон: "Авось, сойду за парня", и вошла в примерочную после напарника.

– Мы ищем опасного преступника! – напарник распахивал шторы кабинок и показывал обалдевшим мужикам, застрявшим в наполовину натянутых на ноги джинсах, свою заветную корочку.

Из последней кабинки потянулся зеленоватый дымок.

Открыв ее, Вася отступил. Ему в лицо клубился зеленый туман, а на полу блестело золотое обручальное кольцо.

Мы с напарником не сомневались в том, что оно проклято.

Воздух в магазине стал свежим и чистым, как в Альпийских горах – первый признак свершившегося магического действа.

"Ушел в портал", – подумали мы одновременно.

Не зная точки "Б", открывать пространственную "червоточину" с помощью заговоренного оружия небезопасно. Неизвестно, в какой уголок своего или чужого мира тебя закинет. Узнать, куда отправился человек, вызвавший зеленый туман, под силу только великому магу.

***

Помахивая от скуки пакетиком для вещдоков с проклятым кольцом, я сидела в одном из черных кресел, установленных в торговом центре для мужей, которые устали бегать за своими заблудившимися в тряпичных джунглях женами.

Вася говорил по мобильнику с Абрамычем. Его голос стал удаляться от меня, пропадать…

Я вновь погрузилась в воспоминания.

Немногие обстоятельства способны выгнать вампира из норы в жаркий солнечный день:

В распоряжении вожака и его подруги была отдельная спальня. Остальные вампиры ютились в куда более тесном отсеке норы.

Марья попыталась улизнуть незаметно, но Кузьма почувствовал ее движение и проснулся.

– Далече? – сонно поинтересовался он.

– Мне надо.

– Я провожу.

– To лишнее.

Марья не хотела перенимать у вампиров стаи их дикарские привычки совокупляться и справлять нужду на всеобщем обозрении. За стеснительность она едва не поплатилась жизнью.

"До лопухов рукой подать", – подумала она, выбравшись на открытую полуденному солнцу полянку, и зажмурилась от колючего света. – "Ничего не станется со мной".

Едва укрывшаяся в лесной тени Марья присела в зарослях репейника, как сзади на нее напала Анфиса. Усвоенные боевые уроки помогли отбить соперницу от шеи, но дальше пришлось тяжело. Солнце светило прямо в глаза. Легкая тень от жидкой листвы деревьев была слабой защитой.

– Ишь ты, шустрая! – прошипела Анфиса, ободрав когтями руку Марьи. – Надумала белоручка боярыня тягаться с казачкой! Я ж тебе зенки выцарапаю, космы повыдергаю.

 Марья молчала, стараясь не терять соперницу из вида. Метающаяся вокруг нее Анфиса опасалась нападать "в лоб", стремилась зайти со спины или сбоку:

– Нахалка бесстыжая! К чужому мужу пристала – не оттащишь. Как увидала Кузьмушку моего, так сразу и ручки кверху, и ножки в разные стороны. Попади ты ко мне в зубы, я бы с тобой не чикалась.

Марья не находила, что ответить. Чувствовала свою вину. Думала, как она рассердилась бы, позарься соседка на ее возлюбленного Тимофея.

Анфиса напала с левого бока. Отклонившись, Марья сделала ей подсечку по ногам, но соперница не упала, а кувыркнувшись через голову, встала на ноги.

Высыпавшая из норы стая расположилась в тени старого ясеня, откуда удобно было наблюдать за борьбой соперниц. Кузьма помалкивал, легонько постукивал выпущенными когтями по скрещенным рукам. Его приспешники сделали ставки, как на петушиных боях. Прошка поставил на Анфису обшитые бархатом стрелецкие сапожки, Емеля на Марью – татарский ремень из конской кожи, Клашка на Анфису – пуховую козью шаль.

"Мне бы меч", – подумала Марья. – "От царапин толку мало".

Оружию в руках она доверяла больше, чем когтям.

"Сгодится и ветка", – не умея различать деревья по запаху, Марья отломила сук поваленной высохшей осины.

Заноза обожгла ее ладонь.

Анфиса попыталась вывернуть ей руку, и направить осиновый "кол" в сердце соперницы. Обороняясь, Марья пронзила зубами ее запястье. Кусаться новообращенная вампирша ненавидела, но за жизнь приходилось бороться всеми доступными способами. Она оттолкнула Анфису и повалила на сучкастое дерево, подарившее ей оружие. В падении соперница схватила ее за волосы, и Марье пришлось самой выдернуть прядь, чтобы отцепить взбесившуюся вампиршу и ударом ноги познакомить ее с парой острых осиновых сучьев. Анфиса мгновенно вскочила и, визжа и брызгая слюной, как бешеная собака, повалила Марью на траву.

Несколько раз женщины в непрестанной борьбе кусали друг друга за плечи и уши. От боли Марья взвизгнула, но пальцев придавленной к земле правой руки, быстро немеющей от осиновой занозы, она не разжала. В опасном для вампирской жизни дереве она видела спасение.

Приподняв левой рукой голову Анфисы, она защитила свою шею от клацающих зубов соперницы и ударила ее коленями в живот. Перекатываясь, ей удалось резко выдернуть руку с колом из тисков ревнивицы. Обе вампирши вскочили на ноги и вновь бросились друг на друга. Марья оказалась быстрее. Заметив, что Анфиса защищает рукой сердце, она пробила сучком правый глаз соперницы.

Болевой шок взвывшей во весь голос вампирши позволил Марье полностью овладеть ситуацией. Повалив Анфису на землю, она уселась на нее, прижала коленями ее руки и сдавила ей шею, лишив возможности дышать.

– Убей ее, – сказал Прошка.

Стая поддержала его решение злобным рычанием.

– Не мне повелевать ее судьбой. Слово за Кузьмой, – Марья оглянулась на вожака в уверенности, что он пощадит и сумеет обуздать ревнивую женщину.

Кузьма приподнял Анфису, судорожно хватавшую вновь доступный воздух, извлек сук из ее вытекшего глаза, понюхал, сильно ли рана пахнет смолой.

– Она свое отжила, – выпустив клыки, он погрузил их в шею раненой вампирши.

Марья рухнула на колени.

Страшный крик пожираемой заживо Анфисы затмил ее сознание. Женщина не могла ни думать, ни двигаться, и не чувствовала боли от осиновой занозы…

– Ай да удала воеводина дочка!

Марья вздрогнула от прикосновения мокрых губ.

Подняв ее за руку, Кузьма вытащил когтем занозу из ее ладони.

– Промой в ручье, – посоветовал он.

Уходя вместе с ним к роднику, Марья долго не могла отвести взгляда от распластанной на земле бездыханной женщины в разорванном казачьем платье, обезображенное лицо и прокушенную шею которой скрывали растрепанные волосы.

– Преставилась девица из донской станицы, – Кузьма склонил голову к земле. – Тьфу, а все ж напиталась осиной… Горчит маненько, – сплевывая кровавую слюну, проворчал он.

"Попала из огня да в полымя", – оценила свое положение Марья.

 ***

– Ушел в волшебный мир, – меня вернул в реальность усталый голос Карла Альбертовича.

– Так это был эльф? – Вася обрадовался, как подросток, получивший в подарок билет на футбольный матч с участием любимого игрока.

А я и не знала, что он мечтает посмотреть на настоящего эльфа.

Я встала с кресла и поняла, что пакет с кольцом исчез.

– Человек, – Карл Альбертович удивленно посмотрел на Васю, готового к путешествию в волшебный мир. – Маг высшей категории.

– У меня сперли вещдок! – в панике я метнулась к ним.

– Не исключено, что он обучался там, – наставник приподнял и опустил пакетик, лежавший в кармане его пиджака, – и что он родом оттуда. Своих агентов по ту сторону портала я предупрежу, но сами мы не вправе следовать за ним. А вы, Валерия Николаевна, впредь имейте в виду, что просмотр воспоминаний предков, переданных вам волшебным путем, может вогнать в сон. Научитесь программировать время их изучения так, чтобы оно не совпадало с рабочим временем. Смотрите интересное кино, лежа на кровати, перед тем, как лечь спать.

– Приму к сведению, – я прикрыла рукой зевок.

"Альбертыч догадался, что мне стало интересно знакомиться с воспоминаниями Марьи, что я с нетерпением жду новой серии", – мне стало немного стыдно за любопытство.

Я настроилась ненавидеть и презирать Марью, а теперь начинаю ее понимать, сочувствовать ей. Честное слово, за Марианну из сериала "Богатые тоже плачут" (каюсь, был в детстве грешок) я так не переживала. Но стоит ли стыдиться?

***

Артем уезжает?! В какой-то маленький провинциальный городок! Прямо сейчас?!

Неожиданное известие выбило меня из колеи.

Пусть я не могла обещать любви до гроба милому мальчику, когда можно – тихому и скромному, а когда нужно – энергичному и отважному, но дорожила его дружбой. Нравилось работать с ним в одной команде.

Артем был именно тем центральным звеном, которое скрепляло и уравновешивало наш коллектив. Склонная к занудству медиум Настя, безбашенные волки и коты, ну и я, тоже не сахарная пудра – все мы без него станем вдвойне раздражительными. Градус нашей стрессоустойчивости поползет вниз по шкале.

Артем сделал мне гадкий сюрприз. Не предупредив заранее, поставил перед фактом – перед навьюченным мотоциклом. К корзине, прикрепленной за сиденьем, были привязаны толстые сумки с оружием и одеждой. На плечах парня висел здоровенный рюкзак, раздутый как желудок насосавшегося вампира.

– Я поживу в живописном северном городе Талимове, – искушающе-утешающим голосом Артем расписывал достоинства глухомани. – Там в волшебном заповедном лесу живут настоящие эльфы.

"Вы что, помешались все на эльфах? Нет у вас другой мечты, кроме как поглазеть на иномирное существо и подергать его за остренькие ушки?" – хотела возмутиться, но скромно промолчала.

– Тебя туда рекомендовали как защитника жителей заповедника? – мой вопрос был намного тактичнее предшествовавших ему мыслей.

– Послушай, Лера, в командировку меня сам Альбертыч направил. Видишь ли, след распространителя проклятых драгоценностей и похитителя чужой магической силы ведет именно туда. В этом городе наш преступник тоже проявил себя.

– Буду скучать, – кажется, я покраснела настолько, насколько это было возможно при бледности моего лица.

– Ты сделала выбор. Будь счастлива, – Артему стало не по себе из-за того, что он вогнал меня в краску.

– Да, сделала, – я должна была произнести эти слова уверенно. Не получилось.

Добавила после угрюмой паузы:

– Возвращайся. Мы будем ждать.

Грустные глаза Артема просили сказать: "Я буду ждать", но решила использовать обобщающее "мы" – сделать ссылку на коллектив.

– Удачной охоты, – я пожала его кожаную перчатку обеими руками.

– И тебе удачи, – Артем приподнял было руку, как будто собираясь взять меня под затылок и притянуть к себе мою голову для насильственного поцелуя, но передумал рисковать и ограничился пацанским хлопком по спине.

Он умчался так быстро, что я толком не успела проводить его взглядом. Лишь спустя минуту осознала всю паршивость ситуации.

Артем уехал, чтобы не присутствовать на новоселье Васи, а потом, быть может, и на нашей свадьбе. Он подумал наперед. А я? Почему не остановила его? Здесь он со своей командой, а там? Найдутся ли такие же надежные помощники в опасном деле?

Вглядываясь в плотные ряды разноцветных машин, отливавших на солнце металлическими и матовыми бликами, и не замечая среди них мотоцикла Артема, я от всей души пожелала, чтобы друг поскорее вернулся.