Текст книги "Любовь по объявлению"
Автор книги: Ольга Мариуц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Ну, вообще-то… – промямлила Ксения, испытывая неудобство от того, что даже соврать толком не получится, – кто-кто, а Александр прекрасно знает, как обстоят дела со временем у журналиста.
– Обыкновенный средний мужчина хочет, чтобы все мысли и помыслы его жены принадлежали ему самому и детям. Вот скажи: ты согласна отдать ему все свои мысли?
Коньяк был теплым и крепким, Ксении стало приятно от его обжигающего действия.
– Ну и вот, написав в своем объявлении «журналистка», ты резко сузишь круг претендентов, – сделал он вывод.
– Плевать! – обозлилась вдруг Ксения. – Я и не рассчитываю на среднего мужчину. Мне нужен человек, близкий по духу.
– Творческий? – с готовностью спросил Александр. – Тем паче. Человек творческий не откликнется наверняка. Он знает, что это такое, он сам такой, и второй ненормальный в семье ему просто не нужен. Два творческих человека в семье – это гремучая смесь. Две неординарные личности вряд ли уживутся. У них слишком много сил будет уходить на выяснение: кто из них лидер? А это, знаешь ли, очень раздражает и мешает творить.
– И никак иначе? – Ксения чувствовала в словах Александра справедливость, но не хотела с ней мириться. Потому что это значило – примириться с неизбежным поражением. – Нет, что-то ты все-таки перегибаешь. Вот и история говорит, что были такие пары.
– Кто? – потребовал уточнить Александр.
– Кюри, Рерихи… – Ксения попыталась припомнить еще, но, кажется, ее память выдала уже все, что было в ее загашнике по этому поводу.
– Конечно, бывает – в редчайших случаях, – что двое не противодействуют друг другу, а объединяются, – не в силах сопротивляться неоспоримым аргументам, поправился Александр. – Говорят, тогда происходят великие открытия и создаются великие произведения. Но это – один шанс на миллион.
– И конечно же, он мне не достанется! – саркастически подвела черту Ксения.
– Сомнительно, что близкий тебе по духу откликнется на твое объявление в газете. Сработает инстинкт самосохранения, – жестко сказал Александр. – Такие встречи бывают только случайными.
– Значит, ты считаешь, у меня никаких шансов? – стараясь не выдать разочарования, спросила Ксения, и рука ее потянулась к коньяку, чего она от себя даже не ожидала.
– И у меня тоже, – чтобы ей не было совсем уж обидно, сказал Александр.
– Умник! – не выдержала Ксения. – До вчерашнего разговора ты был иного мнения по поводу наличия возможностей.
– То было вчера, – сказал Александр. – Вчера была совсем другая жизнь.
– Хорошо, – скрепя сердце согласилась Ксения. – Но вчера ты что-то говорил о взаимопомощи. Ну вот и помогай. Как ты считаешь, на какое объявление может откликнуться… средний мужчина?
– Напиши самое обыкновенное, даже тривиальное объявление. Вон их сколько – отштампованных как под копирку. – Он услужливо подсунул ей газету.
– Рост, вес, увлечения? – пробежав глазами по странице, с сомнением спросила Ксения.
– Вот именно, – подтвердил Александр. – Раньше я думал, что такие объявления пишут дуры, теперь уверен – очень умные женщины. Во всяком случае, они не отталкивают с первой строчки.
– А требования? – поинтересовалась Ксения.
– Ни в коем случае! Знаешь, меня всегда умиляет такая постановка вопроса: женщина пишет, что хочет умного, доброго, надежного мужчину, нежадного (каков намек?), без каких-либо проблем, алиментов, но с жилплощадью, хорошо обеспеченного и желательно автолюбителя. А внизу скромно описывает плюсы, которые имеет сама, – голубые глазки и желание любить.
– Ну и что? – мрачно спросила Ксения, чувствуя в тираде Александра какой-то подвох.
– А ничего, – смеясь, ответил он. – Она предъявляет столько требований к мужчине, а сама предлагает только СЕБЯ!
– Разве этого мало? – возмутилась Ксения.
– Но ведь мужчина тоже предлагает СЕБЯ!
– Ладно, – сказала Ксения, которой надоели его поучения. Она отобрала у него листок с заготовленным объявлением и сунула его в карман. – Сам-то что насочинял, философ?
Она придирчиво изучала объявление, которое накропал Александр. Наверное, это было непоследовательно с его стороны, но сам он позволил себе выставить в объявлении требование, которое считал необходимым: женщина, которая решится ответить ему, прежде всего должна быть настоящей женщиной.
– Что это значит? – кисло поинтересовалась Ксения. – Я имею в виду – настоящая женщина? Это в сексуальном смысле?
– А! – довольно сказал Александр. – Хороший образ, верно?
– Н-не знаю. Слишком расплывчато, – выразила свое мнение Ксения.
– Отнюдь. Вот ты, например, считаешь себя настоящей женщиной?
– Ну, в общем-то, – промямлила Ксения. – Во всяком случае, хотелось бы так думать.
– Вот! А какая женщина не думает о себе, что именно она – настоящая? Каждая считает, что все плюсы соединились в ней одной. А если и проскакивает какой-то минус, то, конечно же, случайно или так сложились обстоятельства.
– «У хорошего мужа и свинка – господинка», – язвительно заметила Ксения, которой вдруг не понравилось, что Александр с первого же шага в столь ответственном и серьезном деле начинает свои фокусы. Нет, конечно, он волен писать что угодно, но она обязана предупредить, что время для шуток еще не настало.
– Естественно, очень многое зависит от мужчины, – не стал спорить он. – Но, согласись, я ведь не могу оказывать свое благотворное влияние, пока мы не знакомы.
– Благотворное? – удивилась Ксения. – Это ты о своих комплексах?
И она ткнула в объявление, где черным по белому рукой Александра было написано: «Мужчина не без комплексов».
– Второй плюс, – уверенно сообщил Александр. – Знаешь, что самое сильное в женщине?
– Я знаю, что ты сейчас скажешь… Жадность и корыстолюбие.
– А вот и не угадала! В настоящей женщине самое сильное – материнский инстинкт. И если «ребенок» – читай: мужчина – признается, что его мучают какие-то комплексы, то как не узнать какие? И как не попытаться убедить его, что на самом деле он самый красивый, умный и вообще замечательный! А, проходит?
– Ну, не знаю, – опять с сомнением сказала Ксения. – Вдруг они подумают, что у тебя что-то не в порядке в… сексуальном плане?
– Я написал «комплексы», а не «проблемы». А если даже кто-то и подумает, тем лучше – озабоченные отсеются сразу.
– Как хочешь, – сказала Ксения. – Мое дело – предупредить.
Это начинало ему нравиться. За четыре дня, с того момента как на его имя начали поступать письма с предложениями от женщин, которые считали себя «настоящими», его точка зрения на собственную персону кардинально переменилась. Оказывается, жизнь не закончилась, наоборот, продолжение ее может быть очень даже увлекательным.
Правда, существовало кое-что, что повергло его в растерянность. Большинство писем, которые он получил, были однотипными. Хотя он и убеждал Ксению, что для объявления это нормально и даже хорошо, самому ему пришлось трудновато. Во-первых, ВСЕ женщины, написавшие ему, считали себя если не красавицами, то очень и очень симпатичными. Он бы мог посчитать стечением обстоятельств то, что ему написали исключительно Василисы Прекрасные. Но фотографии, которые женщины вкладывали в конверты, говорили об обратном – настоящих красавиц на шестьдесят с небольшим писем насчитывались единицы. Поэтому Александр сделал верный, с его точки зрения, вывод и даже удивился, что не додумался до такой элементарщины раньше: почти все женщины склонны переоценивать свою внешность.
То же касалось и характеристик, которые давали себе «прекрасные незнакомки». Все они были исключительно добрыми, верными и хорошими хозяйками. Плюс имели разносторонние интересы. Конечно, здесь приходилось верить на слово, но после того, как Александр сверил первый пункт с фотографиями, он стал подозревать, что и в этом многие из дам переоценивают свои достоинства.
Выбрать что-то из этого однообразия было сложно. У Александра создалось впечатление, что в конвертах были написаны только адреса одиноких женщин, которые желают познакомиться с одиноким мужчиной и благодаря этому знакомству наладить свою личную жизнь.
На шестой день, в субботу, когда с вечерней почтой пришло восьмидесятое письмо, он решил просить помощи у Ксении.
– Поговорим в понедельник, – подумав, предложила она. – У меня тут грандиозная уборка.
– До понедельника я не доживу, – жалобно сказал Александр. – Меня съест любопытство. И косточек не оставит. К тому же выходные… Чем ты предлагаешь заняться мне в выходные?
Конечно, это было немного опасно. Ксения могла спросить, чем он занимался прошлые выходные, и позапрошлые, и еще… Но она не стала это акцентировать.
– Бери пример с меня, разгреби в своей берлоге, – предложила она беспроигрышный, с ее точки зрения, вариант.
– Дорогая моя, – в голосе его прозвучала гордость, – я не убираю здесь принципиально. Берлога холостяка должна иметь свое лицо. Не слишком красивое. В этом смысл.
– А если тебе придется привести в свою берлогу женщину? – не скрывая сарказма, поинтересовалась Ксения.
– То она здесь и уберет! – уверенно сделал вывод Александр. – Иначе какая же она «настоящая женщина»? – Он немного подумал и восхитился своей находчивостью: – Еще одна проверочка!
– Хитер! – насмешливо бросила Ксения. – Хочешь подстрелить сразу двух зайцев? По одному объявлению найти еще и бесплатную домохозяйку?
Бесплатная домохозяйка была нужна ему меньше всего. Он вздохнул и, чувствуя в своих словах непоследовательность, попытался объяснить:
– Я тут вычитал, что в жизни каждого мужчины наступает период, когда чистые носки проще купить.
– Хорошо, – помолчав, все-таки согласилась Ксения. – Если хочешь, можешь приходить.
Ксению не испугало количество посланий, которые притащил Александр. Конечно, она чувствовала себя немного уязвленной – ей самой за неделю не пришло ни одного письма. Но, хорошенько поразмыслив, она решила, что зависть – не то чувство, которое может хоть как-то помочь, и в ее положении остается только одно – радоваться такому обильному счастью Александра, который не виноват в том, что он – мужчина, а она – женщина. И в том, что спрос на мужчин превышает все разумные рамки, в то время как женщинам остается жалкий удел – надеяться на чудо.
Когда он вывалил из сумки гору писем, она даже с удовольствием хмыкнула, уселась в глубокое кресло с ногами и тотчас же углубилась в изучение текстов. Александр, сидя в кресле напротив, с удивлением наблюдал, как она пробегает глазами письмо за письмом и уверенно раскладывает конверты на отдельные аккуратные стопочки. Ему было совершенно непонятно, по каким критериям совершается отбор.
Самая большая стопка была отбракована. Ксения взяла в руки маленькую – всего несколько писем – и подала Александру.
– Вот, – сказала она уверенно. – С этими стоит поработать.
Александр принял отобранные Ксенией конверты – их было всего три – и тут же стал перечитывать. Но как ни старался, ничего особенного в них он не увидел, почти такая же «пурга», как и во всех остальных посланиях.
Ксения потянулась в кресле, поднялась и пошла варить кофе. Александру очень хотелось чего-то выпить, но надежда, что Ксения что-нибудь предложит, была крайне слабой.
– Тебе покрепче? – крикнула из кухни Ксения.
– Самый крепкий! – бодро уточнил Александр. – Слабый кофе – не питие для мужчины.
Он попытался дать ей понять, что выпил бы не только кофе, но Ксения, конечно, проигнорировала его «тонкий» намек. Через пару минут она вынесла на круглом металлическом подносике две чашки и какое-то мелкое сухое печенье в вазочке. Александр незаметно вздохнул.
– Ты немного зациклился, – сказала Ксения, усевшись на свое прежнее место. Ее колени, обтянутые тонкой сиреневой тканью легких домашних брюк, чуть не касались его ног. Впрочем, они были давние, слишком давние знакомые, чтобы придавать этому какое-то значение. – Ты читаешь эти письма как профессиональный журналист и пытаешься выловить в каждой фразе глубокий смысл. А это – обыкновенные женщины, далекие от писанины. И слава Богу! Сам же говорил: два творческих человека в одной семье – это гремучая смесь.
– Думаю, до семьи дело не дойдет, – сказал Александр, осторожно принимая кофейную чашку. Чашка была маленькая, пугающая своей беззащитной изящностью, и смотрелась в его неуклюжей руке по меньшей мере странно.
– Но ты же не дашь голову на отсечение, что это возможно? А, нет? Посмотри на меня, я вообще не собиралась подавать это объявление. Но я не хочу врать, что если мне попадется что-нибудь стоящее, то я стану отказываться от замужества.
– Ну, вообще-то я тоже не собирался… – промямлил Александр, почему-то расстроенный прямолинейным признанием Ксении.
Она не оставила ему возможности увильнуть: нужно было в ответ на ее искренность говорить только правду, еще раз правду и одну только правду. А правда была цельна и проста, как огурец: если бы судьба подбросила ему шанс и он действительно встретил бы женщину, которая подошла ему, если бы он влюбился и она смогла полюбить его, то он не то что пошел – он побежал бы за этой женщиной на край света, даже не спросив, далеко ли до него добираться. Чуть больше чем неделю назад он сам сказал Ксении, что шансов на встречу со стоящим партнером почти нет, но за это время многое передумал и решил, что «почти» и «чуть-чуть» очень часто играют в жизни решающую роль.
– Ну вот! – обрадовалась его замешательству Ксения. – Значит, все нормально. Первый этап пройден, женщины готовы, ждут.
Она уверенно ткнула тонким пальцем в маленькую стопку отобранных писем.
– Почему эти? – спросил он, опять удивляясь выбору Ксении.
– Что-то в них есть, – уверила она. – Не знаю, что именно, но есть. Чувствую.
– А я не чувствую, – озадаченно признался Александр. – И вообще, ты так хорошо знаешь, что мне нужно?
– А что тебе нужно?
Наконец-то она додумалась спросить об этом самого Александра. Но все-таки это оказался напрасный труд, потому что он не нашелся что ответить и неуверенно переадресовал вопрос обратно:
– А что мне нужно? – и посмотрел на нее растерянно.
– Вот! – сказала Ксения многозначительно. – Ты понял? Если бы ты точно знал, что тебе нужно, то и проблем таких не возникло бы.
– Ну, ты совсем! – не выдержал Александр. – В конце концов, я не мальчик и как-то представляю…
– Ну-ка, – заинтересовалась Ксения, – поделись своими соображениями. Что нужно мужчине, например, такому, как ты? Только все начистоту, хорошо? Я послушаю, для меня это тоже будет полезно.
Ксения поудобнее устроилась в кресле, потом вдруг сорвалась, побежала на кухню, торопясь, сварила еще кофе.
– Будем курить здесь, – разрешила ему и себе такое удобство. – Разговор важен для обоих, к тому же он чрезвычайно интересен. Не будем отвлекаться и доставим себе дополнительное удовольствие.
Они закурили и некоторое время сидели молча. Александр собирался с мыслями, Ксения давала ему время подумать.
В общих чертах он, конечно, представлял, какая женщина ему бы подошла. Но, собрав воедино все свои мысли по этому поводу, все эти требования красоты, ума, доброты, верности, порядочности, преданности, понятливости и т. д., он вдруг понял, что его требования в общем-то очень мало отличаются от претензий женщин, ищущих сказочного принца. Отличие было разве что в том, что он хотел видеть спутницей своей жизни принцессу из сказки. Высказывать подобные желания вслух было по крайней мере несерьезно. Он прошелся по пунктам, пытаясь определить, что он мог бы «переморгать» в близком человеке, с чем смог бы смириться, но ни один из пунктов не желал выпадать из списка. Ксения смотрела на него внимательно, вероятно, пытаясь угадать ход его мыслей. Александру пришло в голову не оглашать ей весь список, дабы избежать колких насмешек и так любимых ею нравоучений, но он сразу же отбросил эту мысль. Кого-кого, а Ксению ему не обмануть. Лучше уж промолчать.
– Ясно, – сказала Ксения, когда пауза затянулась уж слишком надолго. – Хочу того, не знаю чего…
– А ты знаешь? – вдруг окрысился Александр. Ему в очередной раз стало неприятно, что Ксения видит его насквозь.
– Я – знаю. Я знаю, чего хочу я, чего хочешь ты и чего хочет каждый нормальный человек.
– И чего же, о Всезнающая? Может быть, откроешь человечеству незрячие очи? – уже ехидно вопросил Александр. Конечно, это была защита, которой он пытался скрыть свою уязвимость и те самые комплексы, о которых вроде бы шутя написал в объявлении. Но, вероятно, Ксения уже научилась различать его настроения, потому что нимало не оскорбилась тоном, которым он произнес свою тираду. – Только имей в виду, – предупредил он, – все люди – разные и разного же хотят.
– Я знаю, – спокойно сказала Ксения. – Все люди разные. Но в этом хотят только одного. Первое – чтобы их по-настоящему любили. А второе – любить самому. По-настоящему, Ксения начала действовать ему на нервы. Что она знает о любви? Когда дело касалось каких-то профессиональных проблем, он еще терпел ее нравоучения. Честно говоря, во многих случаях доводы Ксении оказывались не так глупы, как он сам пытался их иногда представить. Это была чистая защита, попытка сохранить собственное достоинство в случае, если что-то недодумал или упустил. Кажется, Ксения это понимала и даже особо не обижалась.
Жизнь научила Александра держать в отношении к женщинам «глухую защиту». Он никогда не был женоненавистником, напротив, чувствовал, что без женщины жизнь мужчины, во всяком случае, его – точно, обеднена и безвкусна. Бог свидетель, он старался. В течение всех этих лет он хотел, любил, ценил, боготворил… Но все это почему-то заканчивалось разрывом.
Ксения, которая всегда знала что к чему, как-то объяснила ему, что он никогда не любил женщину больше, чем свою «печатную машинку», как он называл компьютер, с помощью которого писал свои статьи. По его мнению, одно другому совершенно не мешало. В конце концов, он не видел причины, по которой эти две, абсолютно разные, любви не могут совместиться.
– Не могут, – категорически сказала Ксения. – И не вини женщин. Это ты оставил их. – И повторила: – Ради своей «печатной машинки».
В этом Александр был не согласен с Ксенией абсолютно. Конечно, она не могла знать всего, но инициатором разрыва отношений с ним почти всегда выступала женщина.
– Нормальные женщины этого не прощают. Поэтому уходят, – как-то очень грустно, что вообще было не в ее характере, сказала Ксения. И вздохнула. – Впрочем, как и нормальные мужики.
Она развела руками: дескать, что поделаешь! И вдруг рассмеялась. Смех был звонкий, но Александр почему-то засомневался в том, что он искренний.
Он вспомнил анекдот о физике-фанате. Жене этого бедолаги надоели постоянные восхищенные отзывы мужа о каком-то его новозеландском коллеге.
– Или я, или он! – не выдерживает жена. «Жену я себе всегда найду, а вот как у этого новозеландца голова работает!» – подумал физик.
Наверное, физику было легче, во всяком случае, его уверенность в том, что он не останется один, вдохновляет. Впрочем, уверенность уверенностью, но как события развивались дальше, покрыто мраком. Вполне вероятно, физика не выдержала ни вторая, ни третья, ни все остальные жены.
Труднее всего было то, что отношение Александра к этим двум «любовям» – к женщине и к «печатной машинке» – было не однозначно. Влюблялся он страстно, до самоотречения. Горел, кипел, бурлил, страдал, в общем, делал все, что полагалось делать в таком случае влюбленному. А любовь к «печатной машинке» существовала тихо и абсолютно спокойно. Она почти никак не проявляла себя внешне, но это был железобетон, гранит. И он не мог «кончиться», как это происходило с его влюбленностями.
И это было больше его самого, потому что, жарко любя женщину, он был способен отречься от себя, а вот от своей «печатной машинки» – нет.
Но чувство любви к женщине было концентрацией почти всех чувств, оно было ярче, острее всего остального, и потому его хотелось всегда. Хотелось не просто спасения от одиночества и не только секса – хотелось именно ЛЮБВИ.
– Несчастные мы с тобой люди, – сказала как-то по этому поводу Ксения. Кажется, это было тогда, когда ее бросил бойфренд из рекламного отдела.
Александр поморщился, но спорить не стал.
И настал день. Вернее, настал вечер. Целый день Александр и Ксения добросовестно делали вид, что ничего особенного не происходит и произойти не должно. Он рьяно барабанил на компьютере материал, она с утра повертелась в редакции в своем огненно-желтом костюмчике и улетела на интервью с чемпионом страны по дзюдо.
Александр перечитал написанное. Статья о пригородном тепличном хозяйстве не вдохновляла. И вряд ли кого способна была увлечь. Поскольку написана коряво и сухо.
Александр вздохнул и бросил последнюю распечатку в стол, чтобы вернуться к ней завтра. Сегодня его голова была плотно забита личными проблемами и не способна была втиснуть хоть одну более-менее приличную постороннюю мысль. Александр вздохнул еще раз: дожить до того, чтобы воспринимать мысли о работе – в рабочее же время – как посторонние!
Он то и дело поглядывал на огромные часы, висевшие над дверью. Обычно он жаждал, чтобы стрелки часов двигались быстрее, ибо это приближало конец рабочего дня. Лучшим «кабинетом» для него была его собственная квартира – там можно было работать в спортивном костюме и домашних шлепанцах, лечь спать, когда захочется, и встать в полвторого ночи, чтобы закончить «горящую» статью. Сейчас же он хотел обратного – чтобы стрелки на часах двигались помедленнее. На это у него были две причины. Первая: сегодня вечером он должен был встретиться с Наташей, женщиной по объявлению, чье письмо попало в «призовую тройку», и он чувствовал себя совершенно неготовым к встрече. И вторая: Ксения должна была «снарядить» его на свидание – помочь выбрать одежду, цветы, конфеты, словом, поддержать морально. А Ксения задерживалась.
Еще полчаса привели к тому, что Александр засомневался, что Ксения вообще появится. Хотя он всегда был уверен в том, что слово, данное Ксенией, – закон. Александр, о котором в редакции говорили как о хорошем интервьюере, мог с точностью до пяти минут определить, сколько времени могло занять ее интервью. Конечно, случаются разные непредвиденные обстоятельства. Например, чемпион запросто мог пригласить ее выпить чашечку кофе в ближайшем ресторанчике. Сегодня Ксения выглядела особенно хорошо, он заметил это своим посторонним, но все же мужским глазом. Надо думать, что у дзюдоиста глаз на хорошеньких женщин наметан не хуже.
Примерно через час Александр почувствовал сильнейшее раздражение. В конце концов, за это время можно было выпить два литра кофе плюс энное количество спиртных напитков. Все-таки на женщину надеяться нельзя, сколько раз жизнь учила его этой простой истине, а он сопротивлялся и пытался доказать обратное. Но сегодняшний случай убедил его окончательно. Ксения явно наплевала на его проблемы. Вероятно, гений дзюдо неплохо кувыркается не только на татами, но и в постели.
Стрелки двигались с устрашающей быстротой, и он вынужден был решить, что готовиться к встрече совсем не обязательно. Если он придет такой, как есть, по крайней мере это будет честно.
Он уже выключил компьютер и раздраженно искал ключ, чтобы закрыть кабинет, как дверь распахнулась и на пороге появилась запыхавшаяся Ксения.
– Слава Богу, я не опоздала. Представляешь, их спортзал находится у черта на куличках! А этот чемпион такой «болтун», ну просто редкостный экземпляр!
«Болтунами» на журналистском жаргоне называются люди, из которых каждое слово приходится тащить клещами.
Он сразу же забыл свое раздражение и, не допуская, чтобы она прошла в кабинет, чуть ли не силой выпихнул ее обратно в коридор:
– Поехали!
– Не дергайся! – Ксении в конце концов надоели его нервные вздохи и прерывистые движения. – Еще уйма времени.
– Полчаса для тебя – уйма?
Она не стала спорить, только посмотрела на него жалостливо. Впрочем, слава Богу, ничего не сказала.
Александр понимал, что все-таки права Ксения, а не он, но ничего не мог с собой поделать. Все случилось как-то слишком быстро. Нет, внешне он был готов к встрече. «Хоть сейчас под венец», – съязвила Ксения, довольно оглядывая его с ног до головы. Она, сидя на диване в его «берлоге», руководила сборами, и результат – Александр был вынужден это признать, бросив последний взгляд в зеркало, – получился довольно неплохой. Темные волосы и смуглый цвет лица отлично гармонировали с красной водолазкой, на которую Ксения, помаявшись, дала разрешение. Легкая черная куртка с приподнятыми плечами и «погончиками» делала фигуру мужественнее.
В подземном переходе они застряли. Ксении непременно хотелось, чтобы он купил цветы «со значением», но выбор был не ахти: приевшиеся герберы и мелкие цветочки, напоминающие ромашки, причем самых неестественных тонов, каких в природе попросту не бывает. Александр даже потрогал пальцами лепестки, проверяя, не искусственные ли они, но цветы были самые что ни на есть живые, вероятно, покрашенные каким-то хитромудрым способом. Идти на первое свидание с крашеными ромашками было неприлично.
– А что символизируют герберы? – с надеждой спросила Ксения толстую тетку, которой, по всей видимости, было наплевать на всякую символику, поскольку ее мучил флюс. Ксения никогда не стала бы покупать цветы у такой продавщицы, но другой в переходе не было.
– Любовь, – глухо отозвалась тетка, придерживая толстую щеку.
Действительно, что еще могут символизировать какие бы то ни было цветы, особенно когда других на горизонте не наблюдается? Ксения покопалась в ведерке и выбрала несколько, с крепкими длинными ножками. Тетка, страдая, завернула их в блестящий целлофан и украсила сверху золотистой ленточкой. От такой безвкусной упаковки цветы только проиграли, но нести в руках голые стебли было неудобно. Тем более не хотелось расстраивать тетку, которая, несмотря на зубную боль, очень старалась. Правда, как только они вышли из перехода, Ксения все же выдернула из букета золотистую ленточку.
Возле них тормознуло такси.
– Едем, – согласился Александр, хотя до ресторанчика, в котором они договорились встретиться с Наташей, было рукой подать.
Ксения посмотрела на него ободряюще и полушутливо перекрестила.
– …и тогда я отбросила наконец все сомнения и решила вам написать…
Он смотрел в огромные глаза Наташи и не верил, что все это происходит с ним.
Черт возьми, если бы он додумался до этого раньше! Стоило изнывать от одиночества, если всего-то и делов – написать такое-сякое объявление, отнести в газету и уже через неделю встретиться с такой женщиной! Наташа была не просто красива, она была изумительна. Александр даже растерялся, когда увидел, как она вошла в зал и, осмотревшись, направилась к его столику. Она была похожа на богиню, потому что только богиня может быть так идеальна. Высокая, стройно-гибкая, с длинными светлыми волосами, она не шла, а дефилировала. И когда остановилась возле Александра, его попросту втянуло в невидимое сладкое облако ее духов. Она протянула ему руку – ажурный браслет белого металла был широковат и делал ее тонкую руку еще тоньше. Александр взял ее теплые пальцы и почти сразу же пожалел, потому что пока невозможно было задержать их в своей руке.
Он сделал заказ и теперь мучился, стараясь выглядеть достойно и одновременно быть веселым.
«Только никаких шуточек!» – напутствовала Ксения, и теперь он впервые признал, что она была права. Солдатский юмор, из которого состоял его репертуар, здесь был явно не к месту. А что было к месту, он еще не разобрался.
– Может быть, это и рискованно. – Наташа улыбнулась, и Александр поразился обаянию ее ослепительной улыбки. – Я имею в виду откликнуться на объявление в газете. Но знаете, – она доверительно нагнулась к нему и приглушила голос до шепота, – я так люблю риск! Когда не знаешь, что тебя ждет, это всегда интересно, правда?
Александр хотел сказать, что, встретившись с ним, Наташа не рискует абсолютно ничем. Но, подумав, решил промолчать: вдруг как после этого неосторожного признания ей станет неинтересно? Поэтому он только прищурил глаза и, откинувшись на спинку стула, загадочно улыбнулся.
Официант принес вино, и пока его опытная рука наполняла бокалы, Александр ловил свое отражение в темном стекле бутылки, пытаясь определить, соответствует ли его внешний вид Наташиному хоть приблизительно. Ему удалось рассмотреть только нечеткий силуэт и яркое пятно водолазки, и это его расстроило. Шутливая поговорка, что мужчина должен быть лишь чуть симпатичнее обезьяны, которой он часто пользовался, здесь явно не проходила.
«Ты не из смазливых красавчиков, – сказала как-то Ксения. – Но вполне». Правда, расплывчатое «вполне» она не расшифровала, но в ее устах, источающих в его адрес чаще яд, чем мед, и это прозвучало наивысшей похвалой.
Официант закончил разливать вино, и Александр спохватился. На какое-то мгновение ему даже стало смешно: надо же, чем озаботился! Но почти сразу же он пресек ехидную насмешку, которая по привычке начала выползать из его нутра. Да, рядом с Наташей нельзя себе позволить «выглядеть обезьяной». Может быть, у него прибавится проблем, но зато он ко всему прочему приобретет отличный стимул держать себя в форме.
Он поднял бокал за тонкую ножку и приблизил к Наташиному.
– За что? – оживленно спросила она, не спуская с него искрящихся глаз.
– За вас, – стараясь тоном компенсировать неоригинальность тоста, сказал Александр.
– За меня, – довольно согласилась она и отпила из своего бокала. – О, «Французский бульвар»! Мое любимое. Знаете, я все-таки прихожу к выводу, что я – умница. Взять и вот так в одночасье перевернуть в своей жизни все!
Александр сделал небольшой глоток терпкого красного вина и скромно отставил бокал в сторону.
– Но вы ведь настоящая женщина? – Это был полукомплимент, который ни к чему не обязывал. Для полного он пока еще не созрел.
– Как было заказано в объявлении! – кокетливо-радостно поддержала она.
– И сколько стоил заказ? – мрачным тоном поинтересовались за спиной Александра.
Александр хотел оглянуться на интересующегося и указать ему, что вмешиваться в конфиденциальный разговор по крайней мере невежливо, но почувствовал, как мощная рука с силой опустилась ему на загривок. В таком положении, не разобравшись в ситуации, указывать что-либо было неразумно. Стараясь не согнуться под давлением, Александр взглянул на Наташу и увидел в ее глазах панический ужас.
– Какого черта? – пытаясь освободить свой загривок, сказал он. – Хлебнул лишнего?
– Сейчас вы у меня оба нахлебаетесь, – мрачно пообещали сзади. – «Французский бульвар» не обещаю, а вот соплей наедитесь досыта.
Наташа напротив будто вросла в свой стул. Александр успел заметить ее жалкий растерянный вид – она вся съежилась, позеленела и стала похожа на тряпичную куклу с нарисованными глазами-озерцами. Пышные волосы, которые поразили его, когда она только вошла в зал, сейчас повисли тонкими, какими-то неопрятными прядками. Александр напрягся и сделал рывок.
