Текст книги "Год 2004-й"

Автор книги: Ольга Левицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Глава 5

– Принимайте алкогон! Лучшее средство из Америки!

Наташа с отвращением выключила телевизор и откинулась на подушку. С самого утра она не находила себе места. После вчерашней встречи у нее страшно болела голова, а к горлу подступала неприятная тошнота. И чего это она так набралась? Сроду себе такого не позволяла. Прямо хоть в самом деле какой-нибудь алкогон принимай! …

Она стала вспоминать события прошедшего дня. Когда под вечер шофер Сева привез мужа, подруги уже были в полной кондиции. Впрочем, Мишаня и сам был не лучше. Так и не поймав ни одной рыбешки, он, шатаясь и качаясь, появился в гостиной и радостно возопил, увидев царящее там веселье.

– Девчонки! Ура-а!!! Гуляем! – Из бара на свет появилась бутылка текилы. – За встречу! …

В общем, когда Наташу ближе к ночи привезли домой, она была уже никакая. Вся компания провожала ее в полном составе. Уже у самой двери они долго обнимались и расцеловывались, обещая встречаться и никогда больше не расставаться. Женщины даже всплакнули на плече друг у дружки от избытка чувств. Погудев на прощание сигналом, темно-синяя «Альфа-Ромео» увезла обратно гостеприимных хозяев…

– Ой, как мне погано-то!

Наташа сморщилась от нового приступа тошноты. Потерпев немного, она решила не издеваться над собой и побежала в ванную. Наклонилась над раковиной и сунула два пальца в рот. Облегчив желудок, включила холодную воду и стала умываться. Яростно растирая лицо, она давала себе страшную клятву никогда больше не повторять таких вещей. – Хватит, хорошего понемножку! Вытершись полотенцем, она повернулась к зеркалу. Оттуда на нее смотрело бледное малознакомое лицо с воспаленными глазами.

– Ужас какой! Хорошо хоть воскресенье, на работу не надо. Опозорилась бы!

Снова рухнув на диван, Наташа облегченно закрыла глаза. – Ну вот. Сразу полегче стало. – Она несколько минут лежала, наслаждаясь отсутствием тошноты, и приходила в себя. По идее, надо бы что-то сготовить – с утра крошки во рту не было. Но даже сама мысль о еде сразу вызывала неприятные эмоции. – К черту! – Она достала с тумбочки сигарету и закурила…

В личной жизни у нее тоже никак не хотело сложиться. Несмотря на свою нерядовую внешность, Наташа почему-то почти всегда была одна. Так повелось еще с самого института. В то время как ее подруги напропалую флиртовали и крутили романы, их уважаемая староста всецело отдала себя учебе и общественной деятельности. Ни на что другое времени у нее уже не оставалось. Хотя и были на потоке неплохие ребята, но Наташа принципиально не давала никому повода. А те хоть и поглядывали на интересную шатенку, но «клеить» ее не спешили, боясь насмешливого отказа.

Почти ничего не изменилось и после учебы. Хотя у Наташи периодически и случались какие-то отношения, но все они были неблизкими и скоротечными. В основном по ее вине. Она никак не могла найти мужчину, с которым ей было бы тепло и хорошо. В кавалерах ее многое раздражало. Все они были какие-то зашоренные, самодовольные и самовлюбленные. Почти все как один пытались оглушить ее своими финансовыми успехами, шикарной жизнью. Несли всякую ахинею про свои безграничные возможности, вызывая у Наташи дрожь неграмотными оборотами и идиотским сленгом.

С тоски она попыталась даже найти суженого по Интернету. Разместила свою анкету на трех местных сайтах знакомств и стала ждать писем. За первую неделю на е-майл пришло аж полсотни горячих посланий от жаждущих встречи поклонников. Наташа ужаснулась их количеству и, удалив анкету со всех сайтов, стала придирчиво изучать «писульки». К сожалению, все было почти то же самое. Безграмотные строчки, поражающие своим невежеством и обилием ошибок. Или же наоборот, иные пытались произвести впечатление своим интеллектом. Писали письма едва ли не стихами. К сожалению, выглядели эти «раритеты» еще даже более жалко и убого. Впрочем, несколько писем показались Наташе весьма занятными, фотки тоже не вызывали отторжения, и она согласилась на «встретиться-пообщаться».

Ничего особо хорошего из этого не вышло. Мужчины оказались довольно «душными» субъектами. Опять все то же самое. Пошлость, банальность, тупость. Некоторые сразу же пытались взять «быка за рога» и предлагали зайти «на чашку чая». Один, солидный дядя, даже конкретно предложил поступить к нему на содержание. Наташа повернулась и ушла, с трудом удерживаясь от желания психануть.

В конце концов ей показалось, что она все же нашла, кого искала. Отдыхая с подругой на Горьковском море, в пансионате «Буревестник», Наташа познакомилась с довольно милым юморным мужчиной, на пять лет старше ее. Олег, так его звали, работал исполнительным директором крупной хостинговой компании «Моби-центр». То есть, они размещали (хостили) у себя около пятисот местных сайтов и сайтиков, в основном рекламного характера. Попутно оказывали услуги по их разработке и раскрутке. Кстати, две из трех служб знакомств, куда обращалась Наташа, тоже хостились у «Моби».

Олег буквально с первого взгляда влюбился в неприступную красавицу, которая жестко пресекала все попытки местных казанов подкатить к ней. После нескольких безуспешных «заходов» ему удалось наконец заинтересовать молодую женщину своей деликатностью и потрясающим чувством юмора. Он без устали рассказывал хохочущим подружкам всевозможные приколы из жизни Интернета, вел себя мило и неназойливо. И по возвращению в родной Приволжск Наташа с Олегом стали встречаться.

Постепенно нечастые встречи стали перерастать в более близкие отношения. Олег боготворил свою «снежную королеву» и всячески пытался узаконить их связь. Он познакомил Наташу со своими родителями, которые были в восторге от выбора сына. Потихоньку все стало как-то плавно катиться к свадьбе. Внешне все было вполне благополучно, и уже была назначена дата торжества. Как вдруг совершенно неожиданно для всех, и в первую очередь для самого Олега, невеста сказала «Нет!».

Все оказалось просто. Наташа вдруг с ужасающей ясностью осознала, что не любит своего жениха. И никогда не любила. Да, она прекрасно относилась к Олегу, ей было приятно проводить с ним время, но это была не любовь. Ну не чувствовала она к нему того нежного и страстного томления, о коем так много она читала и слышала. Не звенела в ней струна при его виде, не било электрическим разрядом. Просто она встречалась с Олегом, проводила с ним вечера и ночи, но не имела ни малейшего желания подписаться под это на всю оставшуюся жизнь.

Была еще одна немаловажная проблема. Олег был несколько слабоват в постели. То есть хотя свои мужские обязанности он как-то выполнял, но вот удовлетворить как следует свою партнершу не получалось. Наташа и так-то сама по себе была несколько холодновата, и ее очень непросто было «раскрутить». А с Олегом она вообще не могла добиться даже самого крошечного оргазма. Это страшно угнетало молодую женщину. Слушая рассказы подруг о каких-то искросыпительных ночах, она едва сдерживала слезы от обиды на свою бестолковую жизнь. Ну ни в чем не везет! Кроме того, на почве постоянной неудовлетворенности она стала плохо себя чувствовать, появились какие-то неприятные ощущения в паху.

В общем, не желая окончательно спустить жизнь под откос, Наташа объявила ошарашенному жениху о своем отказе. Олег был просто убит горем. Он никак не мог понять, в чем же причина такого разочарования. Наташе было страшно жаль его, но она понимала, что горькая правда в данный момент явно не лучший выход. И она, как ей было ни противно, наплела незадачливому жениху целую историю о каких-то женских болезнях, пытаясь объяснить свой поступок. Олег ничего не хотел слушать. Ему было все равно, чем она болеет. Но Наташа не поддалась на уговоры и резко прекратила всякие с ним отношения. Пусть это было жестоко, но иного выхода она просто не видела. Еще год-два такой жизни, и она могла непоправимо испортить свое здоровье. Уж пусть лучше так.

Таким образом Наташа снова осталась одна. Не желая подвергать себя новым «экспериментам», она упорно отшивала всеобразных домогателей на улице и на работе. С каким-то мазохистским злорадством говорила «нет» на все интересные и не очень предложения. В НИИ уже стали на нее нехорошо поглядывать, подозревая в неестестественных наклонностях. Но ей было все равно. Год назад она купила в сексшопе вибратор и теперь частенько скрашивала дорогущей игрушкой свои одинокие вечера…

Глава 6

– Нет, вы только посмотрите!

– Совсем совесть потеряли!

– Ну и ну! …

Кучка инженеров столпилась вокруг табельщицы. Они возмущенно смотрели в ведомость, где были проставлены их новые оклады. Ольга, хорошенькая румяная дамочка бальзаковского возраста, лишь разводила руками. – Мое дело маленькое. Забирайте деньги. – Расписавшись в графе «получил», люди отходили прочь и, собравшись в кружок, громко роптали. Благо, что начальство отсутствовало, и можно было вовсю отвести душу.

Дождавшись своей очереди, Наташа как и все не удержалась от соблазна пробежаться глазами по ведомости. – Так и есть! Малыгин – пятнадцать тысяч. Валуев – тринадцать пятьсот. Чуть ли не по три тыщи прибавки! Так, а что у нее? Ну конечно, пять восемьсот. Аж двести целковых в плюсе! О-бал-деть! Даже эти две клуши и то по четыреста хапнули!

Дрожащими от обиды руками Наташа получила зарплату и подошла к «месту сбора». Почти все КБ в полном составе сгрудилось на небольшом пятачке в пересечении проходов. Сотрудники негодовали на мизерные, оскорбительные прибавки. Особенно их бесило то, что начальство совершенно не считается с их мнением и делает что хочет.

– Нет, они вообще охамели уже! Совесть потеряли.

Тощий долговязый Кузя стоял в центре импровизированного митинга и потрясал руками. И было от чего. Он единственный во всем отделении не получил вообще ничего. Даже стольника. – Да что же это такое?! Ведь это же издевательство!

Толпа одобрительно загудела, в кои-то веки полностью поддерживая Кузьмина. И в самом деле, это уже ни в какие ворота не лезет. За исключением двух-трех конструкторов, которые молча сидели за столами, не желая ввязываться в бунт, все остальные были настроены весьма решительно, особенно женщины.

– Надо все им высказать! – шепелявила маленькая хрупкая Лосева. – Вот пойдемте все вместе к Сафонову и скажем. Пусть разберется.

– Лина, да они же все там заодно. Все ж за бутылкой решается. – Пожилой первокатегорник Алехин сардонически поднял брови. – Что ты, не знаешь что ли?

– Все равно надо идти! Нельзя терпеть!

– Правильно! Хватит нам терпеть всяких Холуевых! Они тут жиреют за наш счет, а мы…

Кузьмин осекся и замолчал. Прямо перед ним, растянув губы в неприятной улыбке, стоял объект его нападок. Вернувшись с оперативки, начальство незаметно вошло в дверь и услышало конец разговора. В то время как Малыгин, мстительно поджав губы, проследовал к себе, его зам решил конкретно разобраться с оскорбителем.

– Так что ты там вякнул, ты, жук колорадский?

Презрительно сощурившись, Валуев сверлил глазами перепуганного Кузю. Тот сразу утратил боевой задор и теперь думал лишь о том, как выбраться из ситуации с наименьшими потерями.

– Это мое дело. Что хочу, то и говорю.

– А вот если я тебя щас лысой башкой об щиток шваркну, это чье дело будет?

Все ахнули. Валуев был известен как человек, у которого слово с делом не расходится. Дон Педро понял, что сейчас его будут элементарно бить. Он решил по возможности достойно капитулировать.

– Мне не о чем с тобой разговаривать.

С этими словами он отвернулся и пошел восвояси. Но не тут-то было! Валуев сделал два быстрых шага и что есть силы лягнул Кузю в зад. – Бум! – Тот не удержался на ногах и, пролетев метра полтора, повалился прямо на стол Фаи. Тетка взвизгнула и отпрянула в сторону. Весь дрожа от нечеловеческого унижения, Петя выпрямил спину и повернулся к обидчику:

– Ну это уже ни в какие ворота…

– Тебе еще добавить? Хочешь? Вот скажи, что хочешь!

Валуев впился в него глазами, ожидая положительного ответа. Кузьмин затравленно огляделся по сторонам, ища поддержки. Но собравшиеся, хоть втайне и сочувствовали ему, реально никак не хотели связываться со злобным замом. Репутация у того была будь здоров. Он совершенно ничего не прощал и не забывал. И мог за короткое время буквально сгноить неугодного ему человека, не брезгуя при этом никакими методами…

Вообще заместитель Малыгина был весьма колоритной личностью. Наташа помнила его еще по институту, где он учился на два курса старше ее. Собственно, «учился» – это было сильно сказано. Андрей Валуев принадлежал к той классической породе студентов, которые проводили время в непрерывных гулянках и пьянках, чудом переползая с курса на курс. Попав по какому-то недоразумению в НИИТИА, он заявился туда с дипломом, полным троек, и абсолютно пустой головой. Малыгин только диву давался, глядя на молодого специалиста. Но деваться было некуда, три года приходилось терпеть. И Саныч начал посылать его на всевозможные стройки, колхозы и овощебазы. Все были довольны. Валуев один отрабатывал всю кабэвскую разнарядку. Дальше – больше. «Ценным кадром» заинтересовались и другие сафоновские отделы. И вскоре он пахал уже за все отделение из двухсот человек. В течение пары лет Андрюша практически не вылезал из «творческих» командировок, лишь изредка появляясь в КБ, чтобы тут же получить очередное предписание. Малыгин весело посмеивался при этом и называл его «Поручик Киже».

Что самое интересное, такой расклад парня вполне устраивал. Вместо того, чтобы отсиживать с восьми до пяти за щитком, Андрей вел довольно негрустный образ жизни. Вовсю используя свой статус ветерана всех строек и колхозов, он совершенно не обременял себя работой. Вскоре он оборзел уже просто до крайнего неприличия. Полностью игнорируя начальство, он вообще перестал что-либо делать. Приходил когда хотел, уходил когда хотел. Прямо на глазах у прорабов и бригадиров он пил пиво и резался в козла с такими же как он отморозками. Вваливающие по полной программе инженеры только дивились, глядя на такую наглость. Но никто не хотел с ним связываться. Поелику Валуев слыл человеком злобным и агрессивным. А главное – на него совершенно не было никакой управы. Все, что ему могли сделать, это не пускать на стройки. Но ему-то на это было начхать, а вот Сафонову – нет. Он просто молился на уникального спеца и слушать ничего не желал.

Ситуация неожиданно изменилась, когда на третьем году «стажировки» Санычу просто пришлось усадить строителя-универсала за кульман. Предстояла аттестация, и надо было хоть что-то предъявить комиссии. И шеф как всегда поступил мудро. Он подсунул «ценного» работника в ученики постылому Кузе. Тот рьяно принялся воспитывать и поучать эту бестолочь. Но нарвался на такое откровенное «непонимание», что стал буквально каждый день бегать к шефу с жалобами. Саныч слушал его слезные мольбы и злорадно потирал руки. – Нет, этот Валуев определенно молодец, хоть и тупица. Даже жаль увольнять будет…

Но как оказалось, Андрюша тупицей-то вовсе и не был. Совсем наоборот. В свое время он закончил школу почти на одни пятерки. Институтская вольница конечно сильно развратила его, но дятлом не сделала. И как только он скрепя сердце взялся за карандаш, дело сразу стронулось с нулевой точки. Валуев оказался просто прирожденным конструктором, как говорится «от бога». Окружающие только головами качали, глядя, как быстро он прогрессирует. Короче, к концу срока, Саныч уже и не помышлял о том, чтобы избавиться от сверхперспективного стажера. Аттестовав его на третью категорию, шеф имел с Валуевым долгий разговор, результатом которого явилось обоюдовыгодное соглашение: один работает и никуда не уходит, а другой обеспечивает ему карьеру.

С этого момента они стали просто неразлей-вода. Все дело в том, что эти два человека идеально подходили друг другу по своему мировоззрению и отношению к жизни. Саныч тащился от своего нового товарища, тот тоже души не чаял в начальнике. Они вместе мотались по командировкам, ходили по бабам, лопали по вечерам спирт и закусывали его кактусом. Карьера Валуева росла как на дрожжах. В кратчайшие сроки он получил вторую категорию, а затем и первую. И почти сразу же стал официальным замом шефа. Ходили упорные слухи, что Сафонов имеет на него большие виды и в ближайшее время Валуев получит очень серьезную должность.

Оставив в своем ведении общие стратегические вопросы, Саныч сбросил на зама всю «текучку». Теперь Андрей курировал почти всю работу в КБ. Помимо руководства своей собственной группой аж из трех человек, он визировал сборочные чертежи других разработчиков перед тем, как отдать их в изготовление. И вообще являлся главной карающей дланью шефа. Когда тому надо было наказать кого-то или вообще выдавить из коллектива, Саныч напускал на несчастного своего верного цербера. И Валуев в кратчайшие сроки скручивал человека в бараний рог…

Глава 7

– Ну так что, добавить тебе?

Кузьмин пошевелил толстыми губами, словно собираясь что-то сказать. Но не смог придумать ничего достойного. Вдруг он решился и, обогнув Валуева с другой стороны стола, устремился к резиденции шефа.

– Владимир Саныч! Нет, вы видели? Это уже ни в какие рамки не лезет!

– Это ты о чем? – тот явно издевался.

– Ну, Вы видели же…

– Чего я такое видел?

– Валуев обнаглел совсем.

– А что он сделал?

Бедный Кузя, сгорая от стыда, был вынужден произнести это вслух.

– Ударил меня. Ногой.

Саныч был неумолим.

– Пинка что ли дал?

– Ну… да… ударил…

– Не, Петь, не видел я ничего.

– Как это?

– А вот так это! Не видел и все. Я ведь тут в углу сижу, мне отсюда вообще ни хрена не видать. Так что извини уж, ничем не могу помочь. Сам с ним разбирайся. Можешь на дуэль вызвать.

Малыгин поднялся и подошел к деморализованным сотрудникам. Подмигнув ухмыляющемуся заму, он обратился к людям с речью.

– Так, я что-то не совсем понимаю – а что это за перекур в рабочее время? Для вас что, распорядок уже не существует?

– Да мы вот насчет окладов спросить хотели… почему так мало-то?

– А лишних денег нет! Как работаете, так и получаете. Все вопросы к себе в первую очередь. И вообще, если кого-то что-то не устраивает, то мы здесь никого не держим. Абсолютно никого. Всем ясно? Так что если что – всегда пожалуйста, ручка рядом. Еще есть вопросы? Вопросов нет. Тогда прошу всех разойтись.

Конструкторы понуро разбрелись по своим рабочим местам…

Прильнув к щитку, Наташа прилежно вычерчивала прорисовку возвратного механизма. Работа не спорилась. Противная каретка никак не хотела вписываться в габариты. Устав ломать голову над упрямыми направляющими, она отложила карандаш и задумалась.

– Впишу я ее, не впишу – какая разница? Все равно никто не оценит. Не КБ, а дурдом какой-то. Нигде такого нет, как у нас. Издевательство сплошное.

Из головы не выходила утренняя сцена. – Да как же так можно? – не уставала поражаться Наташа. – На глазах у всех дать пинка пожилому человеку! А ведь он когда-то у Кузьмина в учениках ходил. С ума сойти! И никто даже не пискнул. Словно опять в лесную вернулась. Такой же беспредел. Одни хозяева, а другие рабы. Этот Валуев – ну копия Черныша! «Что ты сказал? Повторить сможешь?». И улыбка такая же наглая, презрительная. Вот разве что рабом его не назвал. А так то же самое. Ну и сволочь!…

Наташа уже не раз терпела от зама всякие обиды. Видимо, выполняя установку своего шефа, он нещадно «жучил» ее при сдаче чертежей. Словно неопытную девчонку, он по нескольку раз отсылал ее переделывать и исправлять выполненную работу. Хотя она и не могла не признать, что все замечания Валуева были в общем-то справедливыми. И Наташа немало научилась и поднатаскалась, выслушивая их. Но уж больно все это было унизительно. Она прекрасно знала, что других разработчиков так не щемят. И воспринимала эти нахлобучки как форменное издевательство. И вообще она подозревала, что Валуев считает ее полной дурой и недотепой. А это было уже обидно вдвойне. Ее еще никто и никогда дурой не считал. Просто плакать хотелось от унижения…

После обеда Наташа стала невольным свидетелем еще одной безобразной сцены. К шефскому церберу заскочили друзья из соседнего отдела и утащили курить. Сидевший доселе тихо Кузьмин встрепенулся и, крадучись словно партизан, направился в стеклянный закуток. Со своего наблюдательного пункта Наташе был отлично виден и слышан их непередаваемый диалог:

– Петя, ты что-то ко мне зачастил. Ты давай заканчивай это дело.

– Владимир Саныч, у меня к Вам вопрос очень важный.

– Со всеми важными вопросами к Андрею. Он лучше меня ответит.

Проситель мялся, не зная как начать. Малыгин поморщился.

– Ну? У меня мало времени вообще-то.

– Владимир Саныч! Я насчет прибавки. Ну дайте же Вы мне хоть сколько-то! Ведь стыдно же! Ведь только мне одному ничего не дали. Ведь надо мной же смеются все! Что я жене скажу? Ну что я Вам такого сделал-то? За что Вы меня так обижаете?

Малыгин как и в прошлый раз сделал большие глаза:

– Петь, ты чего? Кто тебя обижает? Что ты несешь-то? Просто денег мало, на всех не хватило. Вот и все дела. Ты зря на меня бочку катишь.

– Да я же знаю, что в отделе еще остались фонды, и немалые. Ну неужели нельзя мне хоть чуть-чуть подбросить? Ну я прошу Вас!

– Да откуда такие сведения? Ну прямо все знают, один я ничего не знаю. Какие деньги? Нет никаких денег! Все, Петя, давай иди! Разговор закончен.

Кузя с отчаянием смотрел на непробиваемого начальника, понимая, что ничего ему тут не обломится. Вдруг лицо его исказилось, он как-то по старушечьи заскулил и застучал кулаками по коленкам. Соскочив со стула, он бухнулся на пол и стал торжественно вещать, глядя на Малыгина безумными глазами:

– Богом, Христом Богом заклинаю тебя! Дай ты мне эти проклятые деньги! Ради Христа, детей ради прошу тебя! Не губи ты меня! Дай же мне их, ведь немногого прошу!

Совершенно обалделый и даже немного напуганный Саныч молча взирал на представление. Потом кинулся к Кузьмину и стал поднимать его с пола.

– Ну ты чего, Петь, совсем что ли? Вставай, вставай, увидит кто – сраму не оберемся. Прекращай позориться-то. Что еще за дела такие? – Он стал выпроваживать буйного посетителя. – Давай, давай, иди успокойся.

– Так как с деньгами-то?

– Да я ж говорю тебе – нету ни хрена! Ну были бы, так неужто не дал бы? Что мы, звери что ли? Все, Петя, иди давай. И заканчивай эти номера, а то психушку вызову …

Наташа почувствовала, как в ней нарастает возмущение. Не в силах больше смотреть на раздавленного и уничтоженного человека, она резко отвернулась. Ей было просто до боли жалко несчастного Кузьмина. – Ну как же так можно? Врешь ты все, Саныч! Звери вы там все и есть, зверье самое настоящее. Волки! Вам зоопарке место, а не с людьми работать. Будьте вы прокляты!

Она потянулась было за карандашом, но рука вдруг замерла. Накопившийся негатив требовал выхода. Сорвав со щитка лист ватмана, Наташа яростно смяла его и бросила в корзину. – Вот вам! Надоело! Надоело все! Обрыдло! – Она с трудом заставила себя успокоиться, не желая привлекать внимание соседей. – Надоело до блевотины, – думала она. – Устала я, устала от всего этого… Прикрепляя к доске новый формат, она впервые всерьез задумалась о том, чтобы написать заявление об уходе.