Текст книги "Дневник Влада Жирковийского (СИ)"

Автор книги: Ольга Мяхар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

– Да, но...

– Я не настаиваю. Могу и сам все устроить. Просто вдвоем надёжнее, да и ты в теме. Думай. Даю неделю. И сделай погромче.

Молча беру пульт и прибавляю звук. Кота бьет током, пока Джерри ржет в углу. И мне уже нифига не смешно и не интересно. Я вообще только что понял, что мои каникулы, кажется, кончились.

Пятница 26 декабря.

Слава не оставил свою идею. Более того он, как оказалось, пропадал вне дома не просто так. Он уже организовал агентство! Название "Потусторонний мир и Ко". Дал объявление в газеты, даже вложился в рекламу на телевидении! И хуже того, вложил в это МОИ РУБИНЫ. Нет, я не паникую и никогда не был особо жадным. Зато бедным был сколько себя помню. И когда я однажды поднял половицуи не нашел за ней заветного тайничка – у меня заболело сердце. Я кинулся к телефону. Что-то кричал в трубку Славе. Кажется, что нас ограбили. На что мне ответили: "Не волнуйся, твои деньги в надежных руках: я вложил их в дело. Равно как и свою долю. Так что мы теперь полноправные партнеры".

И вот тогда-то я и понял... дружба с психами плохо заканчивается. А если ты еще и не на смертном одре, то она чревата долгими мучительными последствиями и отсутствием еды.

...

Я страдал неделю. Выпил все запасы алкоголя. Устраивал дебоши. Разбил неубиваемый телевизор. И на последние гроши купил старенький цветной телек, который теперь смотрю по вечерам. Кабельное мне уже отключили за неуплату. В холодильнике пусто, как и раньше. Кот начал догадываться, что голодные времена возвращаются и часто истерит у плошки, требуя добавки и отгоняя от него щенка.

И вот этот день все-таки настал! Первый заказ! И мы со Славой стоим у порога старинного, словно сошедшего со страниц книги ужасов дома, который какой-то псих построил глубоко в лесу, за сто километров от города. Я по пояс проваливаюсь в снег, умудрился наступить в полузамерзший ручей и промочить ногу, устал и в данный момент испытываю к своему бодрому и целеустремленному товарищу далеко не самые теплые чувства. А еще мне хочется есть.

– А я говорил тебе: одевай лыжи.

Мрачно смотрю на довольно улыбающегося Славу.

– Спасибо. Это напоминание особенно ценно в данной ситуации. Прямо и не знаю, как бы я перенес последние 2 километра без него.

– Да ладно тебе, не психуй. Мы же пришли. Ты книгу взял?

– В сто двадцать пятый раз повторяю: да. Взял.

– Вот и отлично. Пошли.

– Я тут подожду.

– Не понял? Ты же замерз. И промок, кажется.

– И тем не менее. В этих черных провалах окон я не вижу ничего хорошего.

– Да не очкуй. Дом как дом. Я его и выбрал именно потому, что он хорош для нашей будущей рекламной компании.

Вытащив из кармана мобильник, Слава сфоткал дом, меня, снова дом и, довольно улыбнувшись, спрятал телефон обратно.

– Это что сейчас было?

– Для архива. Будем потом показывать особо недоверчивым клиентам и рассказывать как прошло наше первое расследование.

– А меня зачем сфоткал?

– На память. Ты сейчас выглядишь так, словно за тобой гналась целая орда духов, и ты чудом спасся. Ну что, пошли? Или предпочитаешь подхватить воспаление легких и снова загреметь в больницу?

Мрачно иду по направлению к дому. Я его уже ненавижу. Вот вернемся домой, и фиг я с ним еще куда поеду. Лучше в офисе буду работать, на родном, так сказать, диване. Графики там составлять, бумажки ксерить. Да мало ли что можно в офисе полезного и безопасного организовать.

В окне что-то мелькнуло. Слава уже стучал в дверь, ожидая хозяина и отряхивая снегоступы. А я пытался выбраться на тропинку, ведущую к крыльцу.

Подняв голову и присмотревшись, я заметил, что на втором этаже в окно смотрит маленькая девочка. Она была одета в белое плате, на голове красовался огромный бант, а в глазах не было ни единой эмоции. Я поднял руку и приветственно помахал, вспомнив о манерах. Ребенок еще секунду смотрел на меня, после чего улыбнулся. И улыбка становилась все шире и шире, пока не раскроила лицо надвое, достигнув ушей.

Мой визг заставил Славку вздрогнуть и обернуться. Я со всех ног летел обратно к лесу, рассекая снег не хуже тарана. У меня словно крылья появились! Но ненадолго. Через сто метров я выдохся, сердце бумкнуло о грудную клетку и рухнуло вниз. Я, кается, тоже, сорвав голос и мысленно матеря себя, Славку и тот день, когда впервые открыл эту гребаную книгу.

– Не волнуйтесь. Это с ним бывает. Медиум, что с него возьмешь. Но теперь я верю, что вы были правы. У этого дома и впрямь зловещая аура. Вон как его перекосило. Даже во сне пытается убежать.

Тяжело дышу и перестаю дергать всем телом, медленно приходя в себя. Глаза открывать я не спешил, пытаясь вспомнить что произошло.

– Хм, и впрямь силен. Я полгода не верил, что вижу ее. А он сразу понял. Видать, не врала реклама, чтоб ее. Но больше платить не стану. Все как договорились. И уберите эту гадость из дома немедленно!

– Деньги вперед.

– Вот.

Шуршание купюр.

– А этот ваш малахольный, он вообще очнется?

– А как же! Он не только очнется, но и изгонит все зло отсюда единолично. И не смотрите, что он такой пугливый. Как-то раз он забрался в подвал, полный нежити и провел с ними три ночи подряд. Нежить не выдержала первой и позорно сбежала.

– Надо же. А он что?

– А ничего. Даже глазом не моргнул. Выпил полбутылки водки и спать пошел. Правда, проспал неделю.

– Хм. Ну ладно. Тогда я пошел. К утру вернусь. Вам времени хватит?

– Хватит. Как вернетесь – от дома разве что сияние исходить не будет. Ни о чем не волнуйтесь.

Я все же открыл глаза и узрел спину уходящего из комнаты старика. Сам я лежал на старой продавленной софе, прижимая к груди сумку с книгой. Аж пальцы судорогой свело. Видать, книга побоялась, что я потеряюсь, и заставила меня покрепче себя прижать.

Ну, и мне тоже пора. Кое-как встаю, пугливо оглядываюсь по сторонам и иду к выходу.

– А ты куда собрался?

Меня взяли за руку и мягко развернули на 180. Мягко-то мягко, но было полное ощущение того, что у него плоскогубцы вместо пальцев. Изучаю вопросительное лицо улыбающегося Славки. И его глаза прочно убедили меня в том, что бежать не только глупо, но и опасно. Блин, давно ведь собирался пойти на борьбу. Но все как-то времени не было. А теперь... эх.

– Слав, ну ты чего? Нет тут никого. Пошли домой, а ему смс-ку напишем, что все почистили и дом пустой.

– Ты ведь что-то видел.

– С чего ты взял?

– У тебя глаз дергается и колени дрожат.

– Это от усталости. Я долго шел, выдохся. Без сил опять же.

– И поэтому ты с визгом удирал обратно в лес? Понял, что очень устал и спешил вернуться в машину? – Выгнув бровь дугой и не спеша меня отпускать.

Все. Я сдаюсь. Этого хрен проведешь. Пришлось рассказать по девочку.

Странно, но Слава резко оживился и, довольно усмехнувшись, отобрал у меня сумку и углубился в книгу.

– Ты видел что-то похожее?

Изучаю картинку с ребёнком, рот которого тянется от уха до уха.

– Да, но как ты...?

– Я книгу вдоль и поперек изучил, пока ты ужастиками засматривался. Чуть ли не наизусть помню. Так, отлично. Тут и заклинание есть. Надо всего лишь встать перед духом, заглянуть в глаза и произнести вот это.

Изучаю пол листа, исписанные мелким убористым шрифтом.

– А она точно дослушает до конца?

– Ну, дополнительных указаний о том, как связать духа нет, так что думаю, если не отводить взгляд – никуда не денется.

– А как я буду одновременно смотреть ей в глаза и читать?

– У тебя два глаза, напоминаю.

– Издеваешься?

– Нет. Но уверен: жить захочешь – сможешь. А теперь пошли.

– Слава! – Вырываясь и упираясь обеими ногами. Но меня упорно волокли вперед.

– Ладно-ладно. Читать буду я. Просто не своди с нее глаз. – Пробурчал друг, не выпуская при этом руку.

– А почему ты?! – Зачем-то обиделся я.

– Я читаю быстрее, да и зазубрил уже все наизусть. Говорил же. А ты собьешься пару раз и нам хана

– Хана?

– Ну да. Это ж 3-й класс.

– Чего? – Уже взбираясь по старой скрипучей лестнице на второй этаж и пытаясь всем, чем только можно, цепляться за перила.

– Ну, я всех духов поделил на классы. От первого до десятого. Первый – самый опасный. Это третий. Так что очень не советую тебе отводить от нее взгляд.

– А то что? – Мы уже стоим перед темно-зеленой дверью на втором этаже, и Слава тянется к ручке, с явным намерением ее открыть.

– Лучше тебе этого не знать.

– Чего?

Но дверь уже со скрипом отворяется, представляя нашим глазам набитую до самого верха всяким хламом комнату, в которую, кажется, никто не входил уже лет десять.

Стоим, молчим. Войти в нее – крайне проблематично.

– Так. Я так понял, это не та комната. Ты в каком окне призрак видел?

Молчу. В следующий раз, когда на меня из окна посмотрит дух – вообще сделаю вид, что ничего не видел и не слышал. Нет, не так. Я в следующий раз вообще никуда не поеду!

– Хорошо. Тогда заглянем во все.

И мы заглянули. Во все. И нигде никого не оказалось.

Сидим на кухне, распаковываем бутерброды. Я бережно наливаю из термоса горячий чай в кружку.

– Влад, ты понимаешь, что мы тут заночуем?

Давлюсь чаем, кашляя и отфыркиваясь. Кажется, я обжег язык.

– Причем заночуем на втором этаже в коридоре.

Мрачно изучаю бутерброд с сыром. Эх, а раньше я мог себе позволить красную рыбу. Слава словно прочитал мои мысли.

– И деньги придется вернуть. Кстати, вот твоя доля.

Изучаю пухлый брикет крупных купюр, как по волшебству оказавшийся у меня в руках.

– Утром сам вернешь их хозяину. Если доживем.

Сглатываю и с ужасом смотрю на Славу. А что, можем не дожить?

– Я знал. – Улыбнулся друг и положил руку мне на плечо.– Знал, что ничто не пугает тебя больше, чем потеря денег. Ну так как, где именно ты видел призрак?

Сжимаю зубы и сиротливо опускаю плечи. Ладно. Мне всего-то и надо, посмотреть ей в глаза, пока Слава тарабанит стих из книги. Авось пронесет. Тем более что днем все же как-то легче, чем изгонять духов ночью. Глядишь, через полчаса опять будем сидеть здесь, громко ржать и обсуждать подробности изгнания.

...

– Итак, это здесь.

– Да.

– Но тут стена.

– И что? У меня прекрасно развито пространственное мышление. Комната должна быть здесь.

– Хм... расстояние между дверью справа и слева от нас действительно слишком большое. Возможно, дверь замурована.

– Что ж. Тогда ничего не попишешь. Придётся сказать хозяину... а ты куда?

– В кладовку. Уверен, там есть кувалда.

С ужасом смотрю ему вслед. Я все больше сомневаюсь, что нам оставят деньги.

Стена сдалась сразу, покрывшись трещинами с первого же удара. Известка кусками посыпалась вниз, открыв край стариной двери из красного дерева.

– Продолжим – Усмехнулся Славка и снова размахнулся. Я стоял сильно поодаль и в сотый раз бубнил под нос заклинание изгнания стараясь запомнить его наизусть.

Дверь расчистили полностью. Повернув ручку, мы выяснили, что она еще и не заперта.

– Ты готов? – На меня внимательно посмотрели.

Отрицательно качаю головой.

– Я тоже. Но в первый раз всегда тяжело.

И с этими словами Слава повернул ручку, дернул ее на себя и сильным толчком, закинул меня внутрь, после чего вошёл сам, закрыв за собой дверь.

Сижу на полу и с ужасом оглядываюсь по сторонам. Никого нет. В пыльной комнате с полуоблезшими обоями стоит только старая пружинная кровать с облезлым матрацем, огромный шкаф в дальнем углу и сундук у противоположной стены. А еще тут есть окно с теми самыми занавесками, что я видел снаружи.

– Ну и где она?

– Я, наверное, ошибся.

– Проверь в шкафу.

– А почему я?

– Предпочитаешь читать заклинание? Это ведь ты должен удерживать ее взглядом.

– нахрен я тогда его зубрил?

Но все же встаю и иду к шкафу. Берусь за ручку трясущимися пальцами и рывком дергаю ее на себя.

Шкаф покачнулся и с жутким скрипом рухнул вниз, так и не открывшись. Какое счастье, что дерево было старым, и дверцы просто вмяло внутрь вместе со мной.

Лежу на полу, сжавшись в комочек, задыхаюсь от пыли и медленно осознаю тот факт, что я оказался внутри шкафа. В полной темноте. Совсем один.

– Влад, ты жив? – Уточнили снаружи.

– Кх, да, кх-кх...

– Отлично! А она там?

Сглатываю и пытаюсь разглядеть хоть что-то в полной темноте.

– Не знаю.

– Погоди я сбегаю в чулан, там был домкрат.

– Влад, нет! Не бросай мен тут! – почти жалобно.

– Я быстро.

Послышался топот убегающих ног и полная тишина.

Лежу, меня колотит. Вокруг тихо и только сердце бьется так громко, что заглушает даже дыхание.

– Поиграй со мной. – Тихо попросили слева.

Медленно поворачиваю голову и в едва заметном свете пробивающихся сквозь трещины лучей с трудом различаю бледное детское лицо.

...

Наверное, я кричал. И даже очень громко. Не помню. Только в следующее мгновение я уже несся по лестнице на встречу удивленному Славке, сшиб его с ног и пронесся дальше, мечтая только об одном: как можно скорее убраться отсюда куда подальше.

...

Сижу на кухне, пью чай, укутанный в плед. Чашка чуть позвякивает о зубы, выдавая дрожь в пальцах. Наверху очень тихо, а Слава сидит напротив, потирая ребра и с любопытством меня изучая.

– Так, говоришь, она была в шкафу?

– Да.

– И ты перевернул стокилограммовый шкаф, выбрался и помчался вниз?

– Да

– Знаешь, а в этом хрупком тельце скрыты просто фантастические силы. – Слава намочил в раковине полотенце и прижал его к ребрам. По его словам, я мощно врезал по ним локтем в момент, когда тот пытался меня остановить. Надо же. А в нормальном состоянии я и посмотреть-то на него грозно боюсь.

– Слав. – Нервно кручу я чашку в онемевших руках.

– Что? – изучая будующий синяк.

– А почему мы не занимаемся убийствами? Или похищениями? Я даже готов разыскивать особо опасных насильников с претензией на гениальность.

– Считаешь, что насильники лучше мертвой девочки, которая даже не может покинуть комнату? Учти, криминальный мир суров. И каждый будет преследовать тебя до последнего. Кроме того у каждого, кого мы упечем за решетку, есть браться, сестры, бабушки и друзья. И все будут мечтать о твоей смерти.

– Знаешь, бабушку с ножом я боюсь не так сильно, как мертвое дитя, мечтающее со мной поиграть.

– Ну и зря. Психически невменяемые ублюдки могут досадить гораздо больше, поверь. Ладно. Сиди тут. Я пойду один. Стих я наизусть помню – как-нибудь справлюсь. Жди пять минут, потом сматывайся.

Молча смотрим в глаза друг другу.

– Даже не попытаешься меня остановить? – Мрачно уточнил Слава.

– Я... я пытался подобрать слова благодарности.

Парень тяжело вздохнул и пошел наверх один. Без меня.

А я смотрел ему вслед и тихонько крестил напоследок.

Сижу на кухне, пью чай и слушаю тишину. Слава понимается по лестнице, а я представляю какой станет моя жизнь без него. Без этого психа со склонностью к рукоприкладству. Наверное, придется искать новую работу. Скорее всего, в офисе. Если повезет – теплом и с кулером. Целыми днями я буду заниматься нудной никому не нужно работой. Потом приходить домой, кормить кота, смотреть телек, ложиться спать. Возможно, попробую зарегистрироваться на сайте свиданий. Найду кого-нибудь из сильно отчаявшихся и до конца своих дней буду слушать какой я бесполезный кусок г...на, не способный попросить о повышении, бросить носки в корзину с грязным бельем, прибить гвоздь и сделать ремонт в доме. Возможно, у меня даже будут дети. Они будут много орать, много требовать. Я перестану покупать пиво. Кот сдохнет от старости. Собаку мы продадим, чтобы не покусала малышей и не ела так много... и я останусь совсем один в своем маленьком унылом мире без права даже посмотреть футбол с друзьями в гараже. Потому что ни друзей, ни гаража у меня нет... а футбол я не люблю...

– Слава!

Кидаюсь следом, но, споткнувшись о край пледа, падаю на пол, проехавшись по нему подбородком.

Меня поднимают, отряхиваю, стучат по плечу и тепло улыбаются в ответ. Не сразу понимаю, что все это время он стоял за стенкой и ждал когда я опомнюсь. Но даже обижаться уже не получается, а потому я только вымученно улыбаюсь в ответ и иду следом, прижимая к груди плед и надеясь на лучшее.

Ребенок сидел на потолке и смотрел на нас. Сидел по-собачьи, упираясь в потолок руками. И ее огромный бант находился чуть выше моей головы.

– Главное – не отводи взгляд. – Прошептал Слава.

Сжав зубы, смотрю в холодные, словно ледяные, глаза, черная радужка которых становится все шире и шире, пока не закрыла белки полностью. Рот ее медленно начинает растягиваться в улыбке. На ощупь, хватаю Славу за руку и сжимаю пальцы что есть силы, стараясь внимательно слушать стих изгнания, зачитываемый вслух.

Девочка улыбается все шире и шире, пока уголки губ не достигают ушей. Потом она открывает рот, разделяющий ее голову надвое, и что-то говорит. Но сердце колотиться так громко, что я даже Славу слышу с большим трудом.

Как медленно н читает. Как медленно-то. Ребенок каким-то невероятным кульбитом спрыгивает на пол, все это время не отрывая от меня взгляд. Встаёт. И медленно идет ко мне. Отступаю назад. Она делает еще шаг, я снова иду назад. Слава вынужден следовать за мной, так как его руку я и не думал отпускать.

Глаза девочки раскрываются все шире. Она уже не говорит, а визжит. С трудом различаю свое имя. Бантик падает на пол, осыпаясь пеплом. Тонкое платьице сползает с плеч вместе с кожей. Мне страшно. Но она все шагает, теряя одежду, кожу, мышцы, органы – падающие на пол вокруг нее с каждым новым шагом. В воздухе разносится смрад и слышны чавкающие звуки шагов.

– С-слава....

Пальцы одеревенели. Я уже не понимаю: держу ли его вообще. И рядом ли он. Но внезапно ребенок останавливается. Не сразу понимаю, что я покинул комнату, а ребенок сделать этого не может – застыв у порога. Уже различаю слова Славы. Кажется, он дочитает последнюю строчку. Скелет, оставшийся от ребенка ярко вспыхивает и огонь пожирает ее целиком, проглатывая кости и оставив только пепел, осыпавшийся на пол.

Тишина. Сердце бухает в груди. Слава пытается расцепить мои пальцы. А мне больше не нужно смотреть в эти мертвые черные глаза и чего-то ждать.

– Влад! – Рявкнули на ухо.

Медленно поворачиваю голову и смотрю в разъяренные глаза друга.

– Руку пусти, гад!

Перевожу взгляд на пальцы. С трудом их разжимаю. Славка выматерился и скинул куртку. На руке остались медленно багровеющие следы пальцев. Надо же. Даже не думал, что так силен.

Потом тишина, темнота. Кажется, я упал в обморок.

Суббота 27 декабря

10:21

Сижу в машине. Меня укачивает на ухабах, ремень безопасности плотно фиксирует на сиденье, а за окном мелькают однообразные деревья, изредка перемежающиеся кустарниками. Серое небо покрыто пеленой облаков, не давая увидеть солнце. Птиц нет. Никого нет. Зато так спокойно и уютно ехать в машине под завывающие крики рамштайна.

Хмуро поворачиваю голову к Славе. Тот что-то напевает себе под нос, одновременно дымя огромной черной сигарой и довольно изучая путь впереди.

– Потише нельзя? – Меня банально не услышали. – СЛАВА!!!

Он повернул голову, подмигнул мне и прибавил громкости. А у меня нервы. У меня стресс. Я недавно едва не умер от остановки сердца. Короче, я открыл окно, выдернул магнитолу и выкинул ее наружу.

Тишина. Покой. Слегка мешает только визг тормозов и брошенное вперед тело. Мое, к слову. Которое мужественно удержали ремни безопасности.

12:32

Магнитола сломана. У меня не хватает зуба мудрости и присоски с зубами спереди. Глаз тоже подбит, но и Слава получил сапогом под ребра, пока я отбивался, барахтаясь на сиденье, и только сильнее запутываясь в этих ремнях.

Мы снова едем. В полной тишине. И даже выбитые зубы не мешают широко улыбаться и изучать окружающий пейзаж.

– Ты хоть знаешь сколько она стоит?!

– Неа.

– Да тебе столько за всю жизнь не заработать!

– Жато тихо.

– И зубы тебе еще вставлять.

Пожимаю печами. Эта проблема в данный момент меня мало заботит.

– Вот ежели б был кто другой...

– Я решил пойти на етинопорштва.

– Куда?

– Щерес пару мешяцев не ты меня, а я тепя пить пуду.

– Ну-ну. Что-то в прошлый раз ты оттуда быстро свинтил.

– Так то в прошлый. Я тогта умирал. А теперь я шить буду, тело так и сощится энеркией. Так што ушти, к тантишту шледующим итешь ты.

– Как скажешь – Усмехнулся Славка и выбросил в окно грязную магнитолу, которая так и не заработала.

Вторник 30 декабря

Очень болят зубы. Мне их все-таки вставили. Боль была... адская. Татуировка на таком фоне казалась рисунком, набитым фломастером на паролоне. Зато какая теперь у меня улыбка... на фоне татуировки это просто нечто.

31 декабря, среда.

10:04

Знаете, новый год – прекрасный праздник. Я бы даже сказал, что это время, когда должны сбываться мечты. И вот конкретно именно сегодня я встал и понял, что мои желания должны начать сбываться уже сейчас, а не когда-то там в отдаленном будущем. В конце концов, я не хочу в восемьдесят лет трясущимся старичком бегать по Багамам и счастливо улыбаться местным красоткам. Да и на американские горки в Диснейленде подняться не даст давление, артрит и три инсульта в очереди. А потому я встал, я распахнул окна, я... я замерз и закрыл их обратно. Так. Кот. Сидит у ног и орет тоскливо на одной ноте. Что ж, начнем с его пожеланий, благо они у него всегда однотипные.

10:15

– Слава! Вставай! Вставай, кому говорю, скоро новый год! – Врываюсь в комнату как свежий утренний ветерок и изучаю кучу мусора, банок из-под пива на полу и окурки сигарет в упаковке давно миновавшей стадию пепельницы. Из-под пледа дернули ногой, интеллигентно намекая на поспать.

Но я был неумолим. Открыл окна, дверь, впустил кота, позволил щенку забраться на постель и попрыгать по парню изрядно потяжелевшей тушкой. И... таки он встал! А я обогатился на еще один фингал, правда, уже не под глазом, а в челюсть.

Кажется, я учусь уворачиваться.

– Влад, какого хрена? – мрачный и злой Слава явно не знал кто такой дух рождества.

– Новый год скоро. Мечты должны сбываться. – Сижу в углу, держусь за челюсть и мрачнею прямо на глазах.

– Я при чем?

– А что я один должен праздник устраивать? Давай вставай и дуй за елкой. И продукты надо купить.

– Новый год только завтра. А не сегодня в 10 утра.

Пес прыгает по постели, радостно повизгивая и активно вылизывая все доступные части тела Славы. Кот мрачно подошел ко мне, сел рядом и тоже начал изучать кровать.

– Так. Короче. Или ты встаешь и мы идем устраивать новый год. Или... – мрачно глядя ему в глаза и не зная что сказать дальше.

12: 43

Брожу по торговому центру. Внизу на парковке ждет Слава, отказавшийся участвовать в столь увлекательном мероприятии, как отбор сосисок. Но это не страшно. Я от избытка чувств взял с собой кота, и теперь тот визгливо орет из воротника куртки, дрожа как осиновый лист. Подозреваю, что Мурз помнит те времена, когда его еще совсем мелким выкинули с балкона и он пару дней провел на улице, пока я его отлавливал, приманивая на шпроты и сосиски. В итоге грянули холода, и он все-таки подошел. Но не за сосисками, а просто так – когда я спешил на работу. Узнал, наверное. Я пытался намекнуть, что вернусь вечером, но у мелкого приключилась истерика. Он цеплялся за штанину замерзшими лапами и пытался по ней залезть. Безуспешно. Короче, в тот день меня выкинули с работы вместе с котом, ибо в банке, где я сидел, у одной страшно важной клиентки приключилась аллергия, и она сообразила, что под столом я прячу кота.

Усмехаюсь, вспоминая как ее огромный нос стал еще больше и она, вся красная, визжала о том, что ни секунды не задержится в банке со своими миллионами. И если бы меня оставили еще на полчаса – я бы эти мильены ей выдал сторублевыми купюрами и отправил с пятью чемоданами восвояси. Авось особо догадливые пенсионеры из очереди сообразили бы ее ограбить на мильён – другой. Ну, чтобы не так тяжело было до другого банка ползти.

– Рыжий, все нормально. Смотри, сосиски.

– Мау!

– Шпроты.

– Мау!

– О, твои любимые консервы. Дорогущие. Смотри какой толстый кот изображен на банке. Возьмем? Судя по всему, он доволен.

– Маааауууу!!!...

У кота истерика. Все оглядываются, всем интересно. Вздохнув, достаю верещащего труса из-за пазухи и сажаю в тележку среди продуктов. Перед носом ставлю открытую банку с деликатесом.

Через минуту рыжий перестал отчаянно вырываться, унюхал деликатес, понял, что я пока никуда без него не собираюсь и начал нервно есть, подрагивая хвостом и съезжая из стороны в сторону в ответ на крен тележки.

– Так. Посмотрим. Он сказал искусственную елку. Извините.

– Да. – Страшно улыбчивый менеджер не заставил себя ждать. Ну, правильно: в стране кризис, увольнения и очень не хочется перед новым годом стоять перед женой с тремя детьми и объяснять, как крут ты был, плюнув в рожу особо хамоватому покупателю.

– Мне бы елочку.

– Какой высоты? Метр? Полтора? Два? У нас акция: елки вышел полутора метров – идут со скидкой в 5%.

– Неслыханная щедрость. – Покивал я.

– И не говорите. А если вы возьмете елку от двух метров – на кассе Вам выдадут подарок.

– Пакетик чая?

– Ну что вы. Елочную игрушку! Стеклянную!

– Потрясающе. Надо брать.

– Какую? – не переставая широко улыбаться.

– А пятиметровые есть?

Улыбку заклинило, на меня смотрели с выражением: "Ты дурак?".

– Кхм. Сколько?

– Пять. Можно с половиной.

Кот гнусаво заорал из тележки, закончив вылизывать банку с приправленным наркотой кормом.

– Ну... насколько я помню, самая высокая и... пушистая, а также высококачественная елка у нас идет высотой 2,5 метра.

– А выше нет?

– Перед магазином на площади. Но, боюсь, милиция будет против.

– Ну да, ну да. Все лучшее госслужащим. Хорошо, заворачивайте. И игрушки.

– Игрушку. Подарок у нас один.

– На весь магазин? Безобразие! Неужели ни одной гирлянды не осталось?

– Ну что вы, просто они будут платными.

– Молодой человек, – ласково положил я руку на плечо менеджера, выглядевшего старше меня раза в два, – мне недавно поставили страшный диагноз и прогнали по всем кругам ада. Я праздника хочу, а не экономии.

Улыбка менеджера стала чуть человечнее и через час из магазина выехала длинная вереница аж из пяти тележек со мной во главе.

13:09

Влад с легким ужасом оглядывает покупки. Пытается объяснить, что все это в машину не влезет. Гордо предлагаю лично доказать обратное. Не прокатило. Меня отстранили от работы, посадили в машину и привязали ремнем. Не очень понимаю почему, но догадываюсь, что Влад просто опасался за машину, в которую я с энтузиазмом вместил бы все, начиная с двух с половиной метровой елки. Ну а пара царапин, трещины на окнах и борозды от когтей кота, забытого на крыше – это мелочи.

16:21

Бегаю по дому, украшаю интерьер. Пес бегает следом, лая и пытаясь помочь по мере сил. Кот старается не попадать мне под ноги, а тем более псу. Прошли те времена, когда он мог одним ударом мастистой лапы вогнать щенка в состояние благоговенья. В данный момент щенок сам мог кого хошь вогнать в пол, оставив после себя две пары отпечатков лап.

Влад самоустранился, сбежав из дома. Ну и хорошо. Уверен он будет счастлив увидеть свою спальню. Все стены увешаны мигающими гирляндами со сломанным выключателем и впаянным в розетку штепселем. А что? Он наверняка захочет все выключить из принципа, а я хочу, чтобы человек проникся духом праздника и смог наслаждаться перемигиванием сотен красно-сине-розовых лампочек дня три, не меньше. Да и розетка там не единственная

В углу комнаты друга я щедро поставил половину елки (вторую половину (верхнюю) я забрал себе) и украсил шариками, звездочками, блестками, осыпал кровать мишурой, расставив повсюду зажженные аромасвечи с лавандой. Запах сбивал с ног и буквально обрушивал всю мощь новогоднего чуда. Мне очень понравилось, но через час я все же открыл окна, высунувшись по пояс и вдыхая морозный воздух щуплой грудью.

21:55

Блин, как же я хочу спать. Глаза закрываются, руки чуть подрагивают. По всем у дому играет "Jingle Bells", а на столе стоит столько продуктов, что хватит накормить роту солдат.

А Славы все нет. Впрочем, мы и с котом неплохо зависаем. И все же...

Отобрав у кота сосиску, я попробовал посадить его на диван. Но кот кусался и упорно настаивал на том, чтобы стоять задними лапами на диване, а передними на столе. Под столом тяжело дышал пес, очень надеявшийся на внимание как с моей стороны, так и со стороны кота.

Достаю из кармана мобильный с крутым сенсорным экраном и набираю друга. Чувствую себя при этом как ревнивая жена, набигудюрившаяся ради такого дела и очень ждущая мужа к празднику.

– Алло. Алло!

Грохот на той стороне линии немного напрягал.

– Да! – рявкнули в трубку.

– Слав, ты?

– Да. Что надо?

– Новый год скоро. Я стол накрыл. Ты когда будешь?

– Я в "Ночной фурии". Не жди. У меня дела. А, да, с новым годом.

После чего трубку повесили, оставив меня сидеть среди мерцающих гирлянд в гордом одиночестве.

23:18

Ночная фурия – клуб, в котором собираются все местные бандиты. Не то, чтобы я мог вот так разом определить кто бандит, а кто нет, но уже одно то, что при взгляде на тату меня молча пропустили внутрь два бритоголовых амбала – говорит о многом.

Внутри гремела музыка, свет бил по глазам, проносясь разноцветными бликами по стенам и толпе, рвано двигавшейся в каком-то своем угарном темпе. Алкоголь, наркотики, драйв: всего этого тут было с избытком. Поправив кожаную куртку с черепом на спине и сунув большие пальцы в карманы кожаных брюк, я пошел вниз, стараясь смотреть прямо, сделать морду лица попроще и не сильно дергаться при столкновениях с местным контингентом.

Славу я нашел не сразу. В зале его не было. Но я поспрашивал, и милые люди не слишком охотно послали меня по нужному адресу. Подвал, третья дверь налево. Блин, тут еще и бордель. Колоритное местечко.

Парень лежал на кровати, прикованный к ней наручниками. Рядом стоял пузатый мужик и что-то ему объяснял. На лице Славы я отметил следы побоев, причем били не только по лицу, и уже довольно долго...

Одна рука свободная, на тумбочке лежит телефон. Значит, звонить ему дают. И этот грохот... он, кажется, звонил мне отсюда и врал, что все ок.

Мужик, стоявший у кровати, повернул голову и посмотрел на меня.

– Ох, и них...я себе. На секунду показалось, что смерть лично явилась за большим Джо.

Молча вхожу, еще не до конца понимая что буду делать. В комнате народу оказалось больше, чем я предполагал. Еще двое сидели у стены на креслах и наблюдали за происходящим на кровати. Ну, хоть штаны на нем. Уже неплохо.

– Ты кто, малыш?

Изучаю лицо одного из сидящих мужчин. На лице под глазом у него была вытатуирована слеза. Ну, у меня тату явно покруче будет.

– Это мой друг. Отцепите наручники и отпустите его.

Тихий смех и матюки были мне ответом.

– Влад, вали отсюда. – Слава смотрел в бок, не на меня. Один глаз заплыл, губы разбиты. Рука в том месте, где крепился браслет наручников, посинела и была как-то неестественно вывернута.

Молча смотрю на него, все еще не решаясь ничего предпринять. А собственно что меня здесь так держит? Прибьют ведь и не заметят. И ради чего?