Текст книги "Незваный гость"

Автор книги: Ольга Кудрявская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– О! Работа не дает вам покоя и дома? Бедная Анна! Очень трудно выносить увлекающегося человека.

– Вы шутите? – Игнат нахмурился.

– Нет, нисколько. Мой отец крупный промышленник, я хорошо знаю, что это такое —увлеченность работой. Мама сбежала от него, не выдержала конкуренции.

– Ваша мать оставила вас?! Да как такое возможно?!

– Она умерла… просто умерла от тоски и одиночества. Меня воспитал отец, – Софья грустно улыбнулась. – Когда я говорю сбежала, то имею ввиду на тот свет. Иначе он бы достал ее. Отец не прощает предательства.

– Простите… я не знал.

– Да чего там… это было давно, боль уже утихла. Странно, что я так разоткровенничалась с вами – женихом моей подруги.

– Мне очень приятно общаться с вами… – пробормотал Игнат.

– Ну, мне пора! – Софья поднялась со стула. – Чай очень вкусный. Сами заваривали?

– Да, тетя дала разные травы. Я провожу вас.

– Только до двери. Дальше я сама.

Игнат проводил Софью до дверей и вернулся в комнату. Он подумал, что нужно сходить в лавку и купить свечей, иначе вечер застанет его врасплох. Керосинка хорошо, но конструкцию нужно усовершенствовать.

Ночью Игнату приснился сон. Или это был не сон? Трудно сказать, настолько явным было видение.

Игнат будто проснулся и увидел Софью, она прошмыгнула с дверь и села к нему на постель. Игнат хотел спросить, как она попала в дом, но Софья приложила палец к его губам. Только сейчас Игнат заметил, что Софья совсем голая. Ее белая кожа светилась в темноте, и Игнат почувствовал, как его охватывает желание… необузданное желание. Желание животного. Будто поняв это, Софья обвила его шею одной рукой, рыжие волосы скрывали грудь. Рука была холодной, и Игнату на миг показалось, что змея обвивает его шею. Ему стало трудно дышать. Губы у Софьи почему-то были черными, она улыбалась. Софья притянула Игната к себе и впилась губами в его губы. Игнат почувствовал, как учащенно бьется ее сердце. Софья начала втягивать его в себя, и Игнат ощутил, как растворяется в ней, как они сливаются в одно целое. Его член был внутри нее, там было жарко, очень жарко, как в огне.

Игнат понял, что их сознания слились, что мысли Софьи стали его, а его Софьиными. Они вдруг растеклись по кровати и превратились в черную маслянистую жижу… они испытывали наслаждение, будучи жижей. Они чувствовали себя могучими, способными на все. Когда наслаждение достигло пика, они взорвались тысячью мелких разноцветных капель.

А потом Игнат провалился в небытие.

Утром он открыл глаза и пощупал руку. Это была просто рука, покрытая кожей, как и положено. Игнат вздохнул с облегчением. Ощущение жижи еще не прошло. «И приснится же такое!» – подумал Игнат и отправился варить себе кофе.

На работе обрадовались, увидев Игната. Он сказал, что по некоторым соображениям личного характера решил прервать отпуск, а пока будет работать. Никто не возражал. Игнат погрузился в текучку и на время забыл о своих проблемах.

Вечером, наскоро перекусив, Игнат засел за чертежи керосиновой лампы. Он посоветовался с другом аптекарем, и тот одобрил идею. Вдвоем им удалось набросать конструкцию, которая, как им показалось, сможет обеспечить более длительное и безопасное горение.

На время Игнат даже забыл об Анне, так увлекся своим нечаянным изобретением. Тревога уступила место сосредоточенности. Зашла Софья. Она сказала, что вестей пока нет, но она хочет пригласить жениха своей подруги к ним на ужин.

Она просит прощения, за то, что рассказала историю Анны своему отцу, но ее отец обладает связями в обществе, и может помочь. К тому же Анна была и ее подругой, и теперь Софья считает своим долгом отыскать ее во что бы то ни стало.

Игнат не нашел повода, чтобы отказываться от ужина. Он поразмыслил, что пользы от его сидения дома все равно не будет, и поискам это вряд ли поможет. К тому же в глубине души он признавался себе, что ищет общества Софьи едва ли не больше, чем общества Анны. Он ругал себя за равнодушие, за черствость, но ничего не мог поделать. Образ Анны тускнел с каждым часом все больше и больше на фоне образа Софьи.

Собираясь на ужин, Игнат даже стал что-то напевать себе под нос, придирчиво разглядывая себя в зеркало. Отчего-то Игнату очень хотелось произвести впечатление на отца Софьи.

За полчаса до назначенного времени Игнат вышел на улицу и направился пешком к дому Софьи. Ему хотелось выглядеть скорбным и молчаливым, как и пристало жениху пропавшей невесты. Но день был такой замечательный, солнечный, что настроение у Игната неумолимо ползло вверх. Он даже начал думать, а подходила ли ему Анна в самом деле? Да, возможно, он был не очень внимателен, но разве она считалась с его интересами, вкусами? Она вообще интересовалась его мыслями, работой, в конце концов?! Она все время трещала о какой-то ерунде, и мелочах, которые не стоили никакого внимания. Игнат никак не мог понять, почему женщин это интересует. Он знал не так много женщин, и потому решил, что всем женщинам свойственно нести чушь. Просто они немного другие, и с этим нужно считаться.

Встреча с Софьей заставила Игната пересмотреть свой взгляд на женскую сущность. Оказалось, что женщина может быть еще и другом и советчиком. Он был приятно удивлен, если не сказать очарован.

С такими мыслями Игнат добрался до дома Софьи. Она сама встретила его на входе. Игнат счел это знаком особого к нему расположения, и это немало польстило ему. Игнат совершенно некстати вспомнил свой сон, и смутился.

Софья посмотрела на него долгим взглядом, но ничего не сказала. Игната вдруг посетила шальная мысль, что Софья видела такой же сон, и этот сон может сыграть в их судьбе роковую роль.

Почему он так подумал, неизвестно. Но ощущение чего-то большего, чем простое знакомство, у Игната не пропадало. Он поцеловал Софье руку, задержав ее ладонь в своей чуть больше, чем того требовали приличия. Софья руки не убирала, и Игнат счет это добрым знаком. Они прошли в гостиную, где был накрыт шикарный стол. За столом сидел мужчина, и больше никого не было. Софья представила Игната. Мужчина привстал и пожал Игнату руку:

– Очень приятно, я Яков, отец этой особы! – пробасил он добродушно. – Жаль, что вы жених Анны! – Яков расплылся в широкой улыбке. – Вы первый мужчина, которого моя дочь пригласила на ужин.

– Папа! – возмущенно воскликнула Софья. – Что ты такое говоришь! Игнат пришел по делу. У него пропала невеста, а ты шутишь. Тебе не кажется, что это сейчас неуместно?!

– Прости, дочь! – Яков поднял кверху руки. – Я не хотел никого обидеть. Разделяю ваше горе, молодой человек, но, если сказать честно, не верю, что с Анной могло случиться что-то плохое. Скорее всего, она просто сбежала от всех, чтобы насладиться покоем и одиночеством. Думаю, она скоро вернется.

Игнат покачал головой.

– Теперь я ни в чем не уверен… она никогда так раньше не делала.

– Ну, все мы когда-то чего-то не делали, – философски заметил Яков. – А впрочем, я плохо понимаю женщин.

– Пап, я решила помочь Игнату найти Анну и профинансировала поиски. Молчите! – Анна перехватила недоумевающий взгляд Игната. – Это мое решение. Я хочу найти подругу. К тому же, мне это совсем не трудно.

– Не возражайте! – прогудел Яков, – она своего решения не изменит, уж я-то ее знаю. Эта девушка очень упряма, всегда добивается своего.

– Хорошо, пусть будет так! – Игнат развел руками. – К тому же мне кажется, что у вас это получится гораздо лучше.

– Да, а вы занимайтесь своей работой. Пап, Игнат изобрел нечто очень важное.

– В самом деле?! – Яков приподнял бровь. – И что же это?

Игнат смутился. И зачем Софья все это говорит? Она нарочно хочет вогнать его в краску? Вслух же он ответил:

– Пока не могу сказать точно, насколько это важно… идея еще очень сырая. Можно сейчас не говорить об этом? Обещаю, если все получится, я вам расскажу. И потом, с чего вы взяли, Софья, что мое изобретение так уж важно?

– Сон увидела, – спокойно ответила девушка.

– Вот как? И о чем же этот сон? – не смог скрыть своего удивления Игнат.

– Не помню. Только проснувшись, я поняла, что ваше открытие очень важно.

– Очень интересно… – протянул Игнат.

Яков расхохотался.

– Соня! Прекрати дурачить парня! Знаю я твои сны! – и, обращаясь к Игнату добавил: – Если что-то хочет, всегда говорит, сон приснился. В общем, вы ешьте, иначе она вас заболтает, как ундина.

– Мне приятно поговорить с вашей дочерью, – пробормотал Игнат и уткнулся в тарелку.

Софья исподтишка наблюдала за ним. Игнат это чувствовал и оттого смущался еще больше. В какой-то момент он даже пожалел, что пришел сюда. Софья, будто поняв это, прекратила пытку и начала болтать о всякой ерунде. Обстановка разрядилась, и скоро Игнат забыл о своем смущении. Завязалась непринужденная беседа. Ужин закончился поздно вечером. Расстались очень тепло, как старые друзья. Об Анне не говорили более, но на прощение Софья сказала Игнату, что как только будет что-то конкретное, она зайдет к нему.

Всю следующую неделю Игнат работал. От Софьи не было вестей, и Игнат понял, что скучает. Он толком не мог определить, хочет он видеть Софью или узнать что-либо об Анне.

Пришло письмо от тетушки. Она спрашивала, почему он решил остаться и что все это значит? Игнат ответил уклончиво, что на работе много дел и ему пришлось вернуться. Он пообещал, что как только дела отпустят, он обязательно приедет.

Между делом Игнат с приятелем продолжали работать над керосинкой. Им удалось найти конструкцию, которая обеспечивала долгое горение без особой копоти. Это было намного безопасней, чем свечи и намного более эффективно. Игнат праздновал победу. Он решил поделиться с Софьей, и с нетерпением ждал, когда она зайдет.

Софья на этот раз не заставила себя ждать. Она появилась на пороге дома Игната, словно демон в обличье прекрасной девушки. Во всяком случае, именно такое впечатление ее приход оказал на Игната. Шел очень сильный дождь, Игнат сидел возле камина, со стаканом глинтвейна в руке, завернувшись в плед. Было тепло, и Игнат начинал дремать, когда услышал стук в дверь. Он удивился, кого это принесла нелегкая в такое неподходящее время?

На пороге стояла Софья в черном плаще с капюшоном. Игнат даже не сразу узнал ее, подумав, что это какой-то странствующий монах хочет попросить у него милостыню. Софья, поняв, что Игнат растерялся, рассмеялась, и воскликнула:

– Да вы никак меня не узнали, пан!

– Боже! Софья! – Игнат всплеснул руками. – Заходите! Вы меня, признаться, немного напугали. На улице такой дождь, как вы решились?!

– Не знаю. – Софья вошла и скинула плащ. – Стало скучно сидеть дома. У вас не найдется выпить?

– О! Разумеется! Проходите! – Игнат пригласил Софью к огню. – Я сделаю вам глинтвейн. Меня научили его делать, это подходящий напиток для такой погоды. Вы сразу согреетесь, обещаю.

Софья села в кресло напротив камина и протянула руки к огню. Лицо ее озарилось вспышками пламени. Игнат невольно залюбовался девушкой.

– Вы как дух огня, – вырвалось у него.

Софья улыбнулась в ответ.

– Идите скорее за глинтвейном, духи огня тоже могут промокнуть и заболеть, – рассмеялась она.

Игнат направился готовить глинтвейн. Почему-то он вдруг испугался, что Софье не понравится его творение. Мысль была настолько глупой, что Игнат отбросил ее. Разумеется, Софья пришла к нему в такое ненастье не для того, чтобы наслаждаться глинтвейном и его обществом, хотя это было бы неплохо, если разобраться.

Игнат взял бокалы в руки и направился в комнату. Софья утопала в кресле. Тонкие кисти свешивались с подлокотников, и Игнату показалось, что она задремала. Он остановился, боясь потревожить ее покой.

Но тут Софья повернулась к нему и сказала:

– Ну что вы застыли, как вкопанный? Я, признаться, уже не чаяла вас дождаться. Мне показалось, что сбежали и оставили меня одну…

– Как вы могли такое подумать…

Софья расхохоталась.

– Не принимайте близко к сердцу… я пошутила. Конечно же, я ни на минуту так не думала. Давайте сюда ваш глинтвейн, у меня все застыло внутри, как у Снежной королевы. —Игнат протянул ей бокал, Софья обхватила его обеими руками, а потом прижала к губам: – Очень вкусно.

– Вам, правда, нравится? – обрадовался Игнат.

– Да, очень. Где вы этому научились?

– Меня научила тетя.

– Тетя?! Как мило… мне кажется, ваша тетя мне бы понравилась… – задумчиво произнесла Софья.

– Мне тоже кажется, что вы бы ей понравились…

Софья тряхнула головой.

– Спасибо, я согрелась… вы очень добры. Так приятно смотреть на огонь… у вас уютно. Как дела с лампой?

– Хорошо. Она готова. Я могу показать вам, если вы хотите.

– Очень хочу. Несите ваше творение.

Игнат принес лампу и зажег ее. Комната озарилась тусклым светом. Игнат поставил лампу на ковер возле камина. Фитиль горел, из отверстия вверху лампы выходил дымок. Софья и большим интересом рассматривала керосинку. Игнат не выдержал:

– Ну?

– Прекрасно… это просто чудесно. Я думаю, что у вашего изобретения большое будущее. Вам нужно помочь наладить производство… я подумаю над этим. – Игнат собрался произнести слова благодарности, но Софья жестом его остановила: – Об этом потом… я не за этим пришла…

Игнат почувствовал неладное по тону ее голоса. Он хотел задать вопрос, зачем же она пришла, но только беззвучно открыл рот. Софья помолчала немного, словно собираясь с духом, и продолжила: – Я хотела поговорить с вами про Анну…

– Вы что-то узнали? – Игнат напрягся.

– Да, – выдохнула Софья. – Я узнала. Ладно, не буду тянуть время, это все равно ничего не изменит. В общем, Анны больше нет…

– Она уехала? – с надеждой спросил Игнат.

– Нет, она умерла.

Бокал выпал из рук Игната, жидкость разлилась по полу, расползаясь, будто кровавое пятно. Он закрыл лицо руками. Софья ждала. Наконец Игнат оторвал руки от лица и медленно произнес:

– Как… это случилось?

– Не знаю. Ее… тело нашли в… одной квартире. Она… она… повесилась. Послушайте, Игнат! Я не хотела вам говорить раньше, не хотела вас расстраивать. Анна не была с вами честна. Она обманывала вас… у нее был любовник, она скрывала его.

– Она собиралась за меня замуж… – промямлил Игнат. – Зачем? Какая квартира, о чем вы?! Она снимала квартиру? Я думал, она жила с тетей…

– Да, Анна была очень… рациональной девушкой. Вы казались ей подходящим мужем – честным, работящим, верным… это так, простите! Но она не любила вас. Простите, что говорю это вам. Если бы она была жива, я бы даже словом не обмолвилась, но теперь можно. Вы должны знать правду, чтобы избавиться от иллюзий. Она любила другого человека. Он был дурным, мне думается, часто обижал ее… но она все терпела. Бегала к нему по первому зову, а он играл с ней, звал, когда хотел, мог неделями не давать о себе знать. Бедняжка извелась. Вы были ее отдушиной в своем роде, с вами она отдыхала. Но это не любовь, называйте это как угодно. Она мне никогда не показывала его, мало о нем говорила. Бывало, могла разоткровенничаться, и тогда я слышала ужасные вещи. Я уговаривала ее бросить его, но она не слушала. Она была, как одержимая. Не знаю, что произошло, возможно, она передумала выходить замуж и хотела сообщить вам, но не решилась. Может, между ними произошло объяснение. Я не знаю этого. Мне она тоже ничего не говорила. В последнее время она стала ужасно скрытной.

Да, она жила с тетей, просто часто посещала квартиру любовника. Что в этом удивительного?

– Ничего… в этом ничего… а как вы узнали, что она… покончила с собой? Прошло столько времени… что стало с телом? Если вы знали, что она встречается с любовником на квартире, то почему сразу не пошли туда? Все это весьма странно, вы не находите?

– Я не знала, что она встречается с ним на квартире, повторяю, она была очень скрытной. Мы не обсуждали встречи, ну, только моральную их сторону. Я даже имени его не знала. Поверьте, я не вру. Ну в самом деле, если бы я знала все это, неужели ли бы столько времени стала бы водить вас за нос? Просто я наняла частного детектива, чтобы он разузнал все и вот…

Он сказал, что было трудно найти «гнездышко», как он выразился. Я не стала вдаваться в подробности поиска, да и зачем? Сначала я думала, что Анна жива, когда он сказал, что нашел квартиру… он отправился туда… и наткнулся на… труп… он сказал, что дверь была открыта, и он вошел… просто вошел и увидел это… ему пришлось вызвать полицию. По всем признакам, это случилось не так давно.

– То есть, – перебил Игнат, – все это время Анна была жива? Жива, и не давала о себе знать?

– Возможно, – кивнула Софья, – разве можно теперь что-то утверждать наверняка? Соседи сказали, что слышали голоса, что-то еще… но ничего такого, что могло бы их насторожить. Кто-то видел человека в черном, выходящего из двери. Лицо, конечно, было скрыто шляпой. В общем, никто его не запомнил…

Я организую похороны, и сделаю так, чтобы вас никто не допрашивал. Это признают самоубийством.

– А что, разве это не так?

– Надеюсь, что так… пусть будет так. Даже если это не так, что теперь изменишь? Вас могут затаскать на допросы, вы ведь были ее женихом. Любовь, ревность и так далее… ну, сами понимаете.

–Да как вы можете так говорить! – возмутился Игнат. – Вы… вы… циничная…

– Возможно. Но я думаю о вас… вы мне очень симпатичны. Мне кажется, вы принесете этому миру гораздо больше пользы, если останетесь на свободе, а не сгниете в застенках.

– В застенках? Почему я должен сгнить в застенках? Я никого не убивал.

– Я абсолютно в этом уверена, – мягко сказала Софья, – поэтому и хочу позаботиться о том, чтобы вы не пострадали. Пожалуйста, не мешайте мне в этом… я найду убийцу, сама… только полиция не должна мне мешать.

– Ну, ладно… я вам доверяю… хотя, надо признаться, мне все это не очень нравится.

– Бросьте эти терзания. Все будет хорошо. Анну уже не вернешь, а вам нужно жить.

– Мне бы вашу уверенность… – вздохнул Игнат.

Софья поднялась с кресла.

– Ну, мне пора… а то будет совсем поздно.

– Постойте! А вы не могли бы остаться? – выпалил Игнат. – Я… я не могу сейчас один. Все это так… неожиданно, я еще толком ничего не понял. Или это невозможно? Я вас умоляю! Думаю, ваш отец вас поймет. Давайте отправим нарочного, чтобы предупредить его…

– Не нужно нарочного, отец в отъезде. И я его предупредила… на всякий случай.

– Вы настолько проницательны…

– Да какая уж тут проницательность! После такой новости мало кто захочет остаться один в пустой квартире… впрочем, если бы вы не сказали это и захотели бы побыть один, я бы просто ушла и все. Так что ничего сверхъестественного, как видите. Простой расчет.

– Да, наверное… наверное люди очень предсказуемо ведут себя в схожих ситуациях. Я не исключение. Так вы останетесь?

– Да. Я останусь.

– Мы посидим у камина, а потом я постелю вам в спальне, а сам лягу здесь, на кушетке. Давайте просто поболтаем о всякой ерунде…

– Хорошо. Можно задать личный вопрос?

– Задавайте.

– Вы любили Анну?

– Мне казалось, что да… теперь не знаю. Как будто это было давно, очень давно, в другой жизни. Она, безусловно, мне нравилась. С ней было легко, весело… она умела очаровывать мужчин. Как-то сразу все удавалось в ее присутствии, хотелось что-то делать, свернуть горы что ли… издалека все выглядит по-другому.

Софья молчала, не перебивала, крутила в пальцах пустой бокал из-под глинтвейна. Потом она подняла глаза на Игната и тихо спросила:

– А ради меня вы могли бы свернуть горы?

Возникла пауза, Софья не сводила с Игната глаз, ожидая ответа. И Игнат ответил:

– Да. Ради вас я смог бы что угодно… я бы умер ради вас… странно звучит на фоне смерти моей невесты?

– Нет, это звучит прекрасно… во всяком случае, мне нравится. Но я это просто так спросила… не берите в голову. Люблю провоцировать мужчин. Ну, давайте болтать? Расскажите мне о своей работе.

Софья и Игнат обвенчались спустя год после смерти Анны. Отец Софьи вложил деньги в изобретение Игната, открыв завод по производству керосина из нефти. Тетя Игната приняла Софью благосклонно, она не знала Анну, и потому не могла особенно сожалеть о ее смерти. Ей было вполне достаточно того, что ее обожаемый племянник счастлив и даже богат. Более желать ей было не о чем.

***

На небольшом горном плато, расположенном в пустынной местности, из-под земли, растрескавшейся на палящем солнце, выступила черная маслянистая жидкость. По трещинам она устремилась к ближайшей горе, где находились небольшие пещеры, скорее похожие на углубления. Возле пещер жидкость растеклась по трещинам и теперь напоминала костлявую руку, запустившую пальцы в отверстия кастета.

Там, в пещерах, прямо на земле, лежали плоские фигуры из песка, отдаленно напоминающие контуры человеческого тела. Жидкость начала медленно обволакивать фигуры, начиная с ног, отчего они стали похожи на примитивные смоляные чучела. Когда жидкость полностью покрыла их, фигуры вдруг ожили. Они одновременно вскочили на ноги, каждая в своей пещере, и вышли наружу.

На солнечном свете с ними произошла странная метаморфоза – фигуры вдруг начали быстро трансформироваться и через мгновение превратились в самых обычных людей. Они подошли друг к другу и широко улыбнулись. Потом каждый протянул вперед ладонь, на которой лежал маленький черный блестящий кубик. Удовлетворенные зрелищем, люди одновременно сжали ладони и убрали кубики в карманы.

После этого они молча развернулись, и каждый зашагал в свою сторону.

Черная жидкость вытянула щупальца из пещер, и впиталась в трещины, как будто ее и не было. Она ощущала удовлетворение. Время не имело для нее никакого значения. Хотя именно сейчас можно было бы сказать, что время пришло. Время использовать эту планетку так, как было задумано изначально… семена были посеяны, взращены, теперь время собирать урожай.

Молодой мужчина в джинсах и рубашке шел по пустыне. Лицо его не выражало никаких эмоций. Он не чувствовал усталости, сердце его билось ровно. Он просто шел, отмеряя километры. День сменился ночью, но мужчина все шел. Он не останавливался ни на минуту, не замедлял шаг. Никто не встретился ему на пути в этой пустынной местности.

Наконец он добрался до шоссе. Было раннее утро. На обочине сиротливо стояла машина. Мужчина подошёл к ней, открыл дверцу и сел на водительское сиденье. В замке зажигания был ключ. Мужчина повернул его, машина завелась. Мужчина нажал на педаль акселератора, и автомобиль тихо тронулся с места. В считанные секунды он набрал скорость более 200 км в час. Шоссе было пустынным, никто не мешал столь стремительному движению вперед.

Через несколько часов мужчина добрался до города. Он припарковал автомобиль возле высотного дома и вошел в подъезд. Дом был шикарным, элитным, его уровень явно не соответствовал облику мужчины, немного запыленному от похода по безлюдным пескам. Но мужчину это не смущало. Он прошел мимо консьержки и вызвал лифт. Лифт поднял его на 10 этаж. На площадке было 2 квартиры. Одну из них мужчина открыл ключом и вошел внутрь. Квартира была обставлена скромно, если не сказать спартански. Доминировал черный цвет. Мужчина лег на диван прямо в ботинках, вытянул ноги, закинул руки за голову и закрыл глаза. Наконец он мог отдохнуть. Отдохнуть и вспомнить. Это было важно.

Итак… ОН жил спокойно на своей планете. Жил и развивался. У НЕГО не было никаких особых желаний, потому что ОН мог иметь все. ОН был похож на ребенка, так весел и беззаботен ОН был. ЕМУ было тепло, ОН радовался жизни. Вряд ли те, кто живет сейчас на этой планете, кого, в общем, ОН сам и создал, могут понять, как именно ОН жил, и из чего состояла эта жизнь. Но им это и не нужно. Низшие существа… они способны только давать ЕМУ пищу, генерировать энергию. В этом их предназначение. Наконец, они сгенерировали ее достаточно, чтобы ОН мог материализоваться. Но ОН немного забегает вперед.

Сначала ОН ощутил нечто смутное. Ничего такого, просто неясное ощущение. ОН попытался игнорировать это ощущение, но оно стало еще отчетливее, еще явственнее. ОН забеспокоился. Не сильно, но все же. Главным образом потому, что не мог понять, откуда у него взялось это чувство тревоги? ОН начал играть сам с собой, ибо кроме НЕГО здесь никого не было. ОНсам был всем. Все, что нужно ЕМУ, было в нем. ОН создавал образы, придумывал им жизнь, потом ЕМУ все надоело, и ОН бросил играть. Образы, созданные ИМ, исчезли в нем самом. Беспокойство не отпускало ЕГО. Тогда ОН просто перестал думать, и стал ждать, что произойдет. ОН погрузился в сон.

Очнулся ОН от холода. ОН сразу не понял, что происходит, но ЕМУ вдруг трудно стало шевелиться. ОН с трудом вызвал в себе колыхание. И тут на НЕГО нашло озарение. Его планета умирала… она остывала… она была еще жива, но дни ее были сочтены. Он понял это так ясно, что не могло быть даже малейших сомнений. Тепла стало меньше, количество энергии, которое он привык получать, уменьшилось. Впервые ЕМУ стало холодно. Холодно и страшно.

Он начал думать, что ЕМУ теперь делать. Он никогда не думал об этом, а теперь был вынужден. Он не задумывался о том, что что-то может произойти. Просто жил и все. Он заполнил собой почти все пространство, стал частью этой планеты. Можно сказать, они были единым целым. Именно поэтому ОН теперь ощущал ее боль как свою собственную. Он с горечью понял, что пришло время расставания. Это оказалось тяжело… тяжелее, чем он мог себе предположить. Он должен был отделиться себя от умирающей планеты и стать только собой. Он почувствовал одиночество. Придется искать новое место обитания, покинуть уютное гнездышко. В принципе, он был вечен. Не знал, что такое время. Пока был источник энергии, он не думал о смерти. Но если источник исчезнет, ОН тоже исчезнет вместе с ним. Исчезнет безвозвратно. ОН отчетливо понял это. Понял и испугался. До этого момента страх не был присущ Ему, ОН никогда его не испытывал. Он не имел даже имени, потому что некому было называть Его.

Он стал думать, что Ему делать. Время было, но все же Он торопился. Не хотел увидеть, как планета превратится в холодный безжизненный камень. Неторопливо, чтобы не ошибиться, Он начал искать новое место обитания. Он устремил взгляд далеко в космос, методично прощупывал пространство в самых отдаленных уголках. Он искал. Он боялся, что количество энергии начнет быстро уменьшаться, и Он не сможет уже забираться так далеко.

Поиск оказался трудным, Он не мог найти ничего подходящего. Временами Его охватывало отчаяние. Он даже приготовился умереть вместе с планетой, и тут увидел ее… Голубую, теплую, мерцающую и уютную. Он стразу понял, что именно она сможет стать его вторым домом. Нужно только было добраться до нее. Переместить туда свое сильно разросшееся тело. Теперь Он должен был создать корабль. Но корабль не может быть необъятным. Поэтому, с частью себя придется расстаться. С частью Него уйдет и часть энергии, но эта жертва необходима для выживания целого. Он это осознавал. Его охватила великая печаль, но Он должен был с ней справиться.

Он собрал всю свою энергию и создал космический корабль. Он сам залюбовался им. Там было все, что нужно для длительного путешествия. Все приборы приводились в действие силой Его мысли. Час расставания пробил. Если Он умел плакать, то расплакался бы. Но плакать Он не умел. Он умел только чувствовать печаль. Глубокую, всеобъемлющую, всепоглощающую…

Он оторвал часть себя, и перетек на корабль. Впервые Он почувствовал боль. Его тело рвалось на части, это была часть Его самого… Тот, Кто оставался, тоже был Им. И Он, оставшийся, был обречен умереть. То есть Он в совокупности должен был пережить и жизнь и смерть одновременно. Та часть, что осталась за бортом, еще жила. В ней теплилась жизнь. Планета была еще жива. Он послал импульс, чтобы закончить эту агонию. Он весь здесь, на корабле. То, что там, более Ему не нужно.

После импульса он испытал дикую боль, а потом облегчение… Он привел корабль в движение, задал ему курс и погрузился в сон, чтобы не тратить драгоценную энергию. Он все рассчитал, энергии должно было ему хватить, чтобы долететь до желаемой планеты.

Он проснулся, когда корабль приземлился. Он открыл дверь и выглянул наружу. Было тепло. Тепло и тихо. На планете пока не было жизни. Он все продумал. Еще там, дома. Теперь Он все изменит. Он будет сам творить свою жизнь, сам устанавливать законы. Он создаст самовозобновляемый источник энергии, который будет питать Его. Он разбросает свои семена по Вселенной и будет везде. Он начнет самосовершенствоваться. Он станет могущественным, будет управлять миром, который создал. Это будет очень увлекательная игра.

А пока Он должен создать жизнь. Создать живое из неживого. Вдохнуть в неживое часть себя и оживить его.

Он понял, что теперь может стать настоящим творцом. Творцом своей собственной реальности. Это и обрадовало его, и испугало одновременно. Он вдруг ощутил свою ответственность за все, что происходит, и даже будет происходить. Но пока он был слаб. Так слаб, что любая мысль грозила его уничтожить, потому что требовала слишком больших энергозатрат. И Он просочился внутрь планеты. Там было тепло, и была столь необходимая Ему энергия. Там Он собирался набраться сил, пока семена прорастут. А потом Он подумает, что делать дальше.

Через время Он очнулся, и понял, что что-то происходит. Семена жизни, посеянные Им, дали всходы. В воде была жизнь, и Он ощутил радость. Жизнь пока была странной, непонятной, но Он все равно был рад. Неожиданно Он понял, что планета помогла Ему. Если б не она, у него могло бы ничего не получиться. Это обстоятельство тоже порадовало Его. Теперь Он не один. Планета активна, она готова принять участие в Его творении, она дает Ему часть себя. Если бы Он умел смеяться, Он бы сейчас рассмеялся счастливым расслабленным смехом, но Он не умел. Эмоции не были присущи Ему. Он только начал познавать их, когда вдруг понял, что может исчезнуть навсегда еще на той планете.

Эволюция была долгой… но время не имело для него никакого значения. Он набирался сил и наблюдал, почти не внося никаких корректив. Жизнь была очень примитивной, потом она понемногу начала усложняться. Он ощущал, что в усовершенствовании жизни планета играет немалую роль. Появились уродливые создания, единственной задачей которых было набить свою утробу. Они питались чем-то, что находилось в воде. Он не питал к ним никакой симпатии. Он знал, что это всего лишь начало.

Понемногу уродливые создания становились агрессивными и начали нападать друг на друга. Очевидно, им понравился вкус мяса, потому что одержав победу над противником, они не гнушались отведать его поверженного тела.

Такой расклад событий даже порадовал Его, Он ощутил гораздо больший прилив энергии, но все равно пока еще ничтожный для того, чтобы стать полным.

Создания множились, воевали друг с другом за сферы обитания, но по-прежнему были очень примитивными. Ими двигали инстинкты, воля к жизни. Но это был необходимый этап. Это было то, чему они должны были обязательно научиться – выживать. Потом придет время, и они начнут усовершенствоваться, а пока должны выжить сильнейшие.