Текст книги "Есть вещи важнее (СИ)"

Автор книги: Ольга Кравченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Едва Барнс скрылся в боковой двери, Брок «открыл» глаза и поднялся. Бережно уложив мишку на кровать и прикрыв его одеялом с головой, Брок подошел к заветной двери. Голоса за ней принадлежали двум суперам, тяжелое дыхание брата Брок тоже чутко слышал.

Его магнитом тянуло во вторую половину палаты, но войти через эту дверь был не вариант. Его примут за проснувшегося Стива и уведут обратно, еще и сестру позовут, чтобы присмотрела. А Брок совершенно точно знал, что должен этой ночью быть там. Обостренное восприятие чувствовало грядущее важное.

Тогда Брок тихо подошел к двери в холл и осторожно выглянул. Вечерний обход давно закончился, ужин тоже. В холле было пустынно. Охранник после первого происшествия больше бдительности не терял, но Броку в его направлении и не надо было. Вход в часть с его телом был в противоположной стороне.

Брок быстро юркнул за стоящий между дверьми диван (благо комплекция мальчика позволяла, да и с его телом он научился управляться), когда одна из дверей неожиданно распахнулась.

– Вы и так превысили свои полномочия, док, – властно и уверенно говорил незнакомый голос. – Занизили характеристики состояния, скрывали отсутствие динамики.

– Отрицательной тоже нет, – попытался возразить голос, в котором Брок узнал Свенсона.

– Ее вообще нет, признайте уже, – резко прервал первый. – Я два часа назад лично снял показания аппаратуры; по девяти из двенадцати признаков у пациента кома четвертой степени.

– Три…

– Три – это сердечный ритм, работа легких и теплообмен, которые держатся на границе предельных показателей только благодаря этой самой аппаратуре.

– Его брат против, – отчаянно возражал док.

– Его брат в шоке, – не растерялся первый. – Люди, прошедшие войну, сталкивающиеся с опасностью и смертью по долгу службы, часто оказываются растеряны и раздавлены, когда беда касается их родных. Мистера Мадиро можно понять, но согласно Конституции и медицинской этики не дать его брату обрести покой – не менее жестоко, чем созвать комиссию. Очевидно, что брат не в состоянии принять решение. И мы должны сделать это за него.

– Доктор Цепеш… – отчаянной мольбой дрогнул голос Свенсона.

– Утром, – решительно прервал врач, судя по разговору, имеющий более высокие полномочия, – я поставлю вопрос о созыве комиссии. У Вас сутки поговорить с его братом. Повторюсь, Вы и так затянули с этим пациентом. У нас нет объективных причин продолжать поддерживать его. Факт в том, что мистер Рамлоу умер еще в ту ночь. Вы – практикующий врач, Свенсон, и должны это понимать. Я понимаю, для Вас это личное, но и эту битву Вы проиграли. Прекратите уже цепляться за воздух и признайте это.

Брок услышал удаляющиеся шаги одного человека и был уверен, что это загадочный доктор Цепеш. Свенсон остался стоять, дышал еле слышно, тяжело, словно задыхался при настежь распахнутых окнах.

– Док? – звука открывшейся двери не было слышно, но Барнс умел быть призраком; в отличие от самого Брока сейчас, призраком в собственной плоти.

– Мистер Барнс, – тихо ответил Свенсон, диван медленно продавился. И еще раз гораздо сильнее.

– Они хотят его отключить? – понял Баки.

– Главврач утром созывает комиссию, – с тихой, но четко ощущаемой злостью выдохнул док. – И настрой у него быстрее закончить с этим.

– Мы переведем Брока в другое место. Прямо сейчас, – Детка был настроен решительно.

– Это бесполезно, – отчаянно выдохнул док. – Вопрос на контроле военной медицинской коллегии и министерства здравоохранения. Ваш Брок – не простой пациент, и сейчас это не в нашу пользу.

– О чем Вы?

– Даже если вы увезете мистера Рамлоу, а охрана госпиталя имеет право препятствовать вам, вас найдут. Еще и арестуют за удержание лица, неспособного самостоятельно принимать решения.

– Блядь, это больница, а не тюрьма, а Брок – не заключенный, – зашипел Детка, Брок физически чувствовал его злость. – И Орсо – брат Брока, он может принимать решения.

– После того, как он отказался отключать брата, комиссия может лишить его такого права и в остальном.

– Что-то мы можем сделать?

– За сутки доказать, что шансы есть, – на одном дыхании выдал док. – Я попробую, но вы должны подготовить мистера Мадиро.

– Брок всегда хотел кремацию, – вдруг раздался голос.

Брок дернулся на него, хотел крикнуть, что «к черту все, что он хотел, вот он здесь, пусть и в непривычном виде», но от неконтролируемого движения влетел головой в спинку дивана.

– Стиви, малыш, ты что, откуда здесь? – Брок услышал встревоженный голос Баки, успел ухватить глазами фигуру Орсо за его спиной и отключился.

***

– Я не хочу, чтобы судьбу моего брата решали посторонние люди.

– Я понимаю Вас, мистер Мадиро. Мне очень жаль. Вы приняли верное решение.

– Стив хотел попрощаться с Броком.

– Мальчик сильно ударился головой во время последнего приступа лунатизма, о которых вы все, кстати, тоже умолчали, и ему поставили седативную капельницу. Он проспит не меньше полутора суток.

– Он хотел попрощаться. Это может подождать.

– Он поймет. Но в его состоянии лучше не допускать дополнительных волнений. А если вы будете настаивать, у опеки могут возникнуть сомнения по передаче вам мальчика.

– Я хочу присутствовать.

– Мистера Рамлоу отключат при Вас, остальное Вы сможете наблюдать из-за стекла, ближе запрещено правилами.

– Хорошо. Сколько у меня?

– Просто сообщите, когда попрощаетесь с братом.

Главный врач доктор Ганнибал Цепеш проводил взглядом выходящего из его кабинета мужчину, опустил глаза на дрожащей рукой подписанное разрешение и потянулся к телефону.

========== Часть 9 ==========

– Жилые комнаты на втором этаже. Пойдем, выберем тебе любую.

Стив-большой обнимал Стива-маленького за плечо одной рукой, второй держал дверь в дом. Мальчик прошел в широкий, залитый солнцем холл: высокий, до самой крыши потолок, справа ведущая на второй этаж широкая дубовая лестница, слева вход на огромную кухню. Перед собой мальчик увидел мощную металлическую дверь на двух даже на вид серьезных замках.

– Там оружейная, – объяснил, поймав взгляд Стива-маленького, Стив-большой. – Пойдем, выберем комнату и составим список того, что тебе будет нужно и просто хочется.

Мальчик кивнул и, прижавшись к сильному, крепкому бедру, дал себя увести. Стоящий все это время за их спинами Баки вошел в дом.

– Проходи… те… – выдавил он еле слышно и обернулся, придерживая дверь.

Орсо вошел, обоими руками крепко прижимая к груди маленькую урну.

***

Оставлять Орсо одного даже мысли не допускали. Вызвонив Роллинса и оставив его со спящим маленьким Стивом, Стив и Баки не отходили от Мадиро.

Бессонная ночь перешла в мрачное утро, несмотря на ярко бьющее в окно солнце. Стояла ранняя осень, только начали желтеть клены и гинкго, но еще было тепло. Парк, который был виден из окна палаты Брока, уже с раннего утра заполнили дети и гуляющие с колясками мамочки, скоро к ним присоединятся студенты, а в перерыв на ланч газон будет усыпан клерками разных мастей.

Баки смотрел на это буйство жизни и не мог поверить, что по эту сторону окна она уже угасла и все, что остается, сказать последнее «прости» и отпустить. Не хотелось, что-то внутри отчаянно отказывалось верить, сопротивлялось. Но сомневаться в словах Хелен и Свенсона не было оснований. Последний хоть и продолжал считать, что рано сдались, при этом отводил взгляд.

Сидя у кровати, Орсо не произнес ни слова, но в его «разговор» с Броком не вмешивались, не торопили. Просто ненавязчиво наблюдали. Просто увидели едва заметный кивок головы. Стив не стал звонить по внутреннему телефону, пошел за врачом сам. Сказать вслух при Орсо «мы готовы»? Нихуя они не готовы. Да и пока Стив ходил – слишком долго для дороги в находящийся этажом выше кабинет – братья могли быть в этом мире вдвоем. Пока еще.

С последним писком аппаратуры в гнетущую тишину упал хриплый стон. Он стал единственным звуком, который Орсо издал с той минуты. Главврач доктор Цепеш терпеливо ждал, пока Орсо расцепит держащие руку брата парализованные пальцы. Когда каталку с закрытым тонкой простыней телом Брока вывезли из палаты, Орсо на глазах постарел на несколько лет.

Потом суперсолдаты почетным караулом стояли по обе стороны от него за толстым стеклом отделения крематория, готовые в любой момент поймать, удержать. Но Орсо подобно оловянному солдатику даже не шелохнулся. Только руки дрогнули, принимая небольшую цинковую коробочку – все, что осталось от Брока.

Маленький Стив действительно проспал почти полтора суток и сам все понял, едва открыл глаза и поймал взгляд Стива-большого.

– Похорон еще не было, и если ты захочешь… – просто сказал тот, мальчик коротко кивнул.

Оставаться в больнице дальше не было причин, к тому же подоспел адвокат Тони с разрешением на временную опеку на полгода, в течение которых должен был решиться вопрос об опеке постоянной, и трое мужчин с урной и мальчик покинули госпиталь.

***

– Тоже выбирай любую, мы тебя одного не оставим теперь.

Баки закрыл дверь и замер сбоку от Орсо, непроизвольно коснулся рукой холодного металла урны. Вопроса о том, куда ехать, тоже не стояло. У Баки своего дома не было, он жил у Стива, а оставлять Орсо в пустой квартире Брока нельзя было никак.

– Пока не приду в себя? – наконец подал голос тот.

– Никогда, – поправил Барнс, замялся, но продолжил. – Стив уже договорился о месте на Арлингтонском кладбище. Брок совершал ошибки, но он был солдатом и тем, что сделал за один только последний год, заслужил.

Орсо сдержанно кивнул. Брок не раз говорил, что в последний путь хотел бы домой. Понимая, что остаться может в любой земле, все же мечтал о доме. Но когда все случилось, Орсо осознал, что не сможет быть от брата так далеко. В маленький городок на юге Италии каждый уик-энд не наездишься, поэтому Орсо охотно принял предложение суперов.

Барнс уже что-то говорил про расположение ванных комнат, небольшого спортзала и второго гаража, закупке съедобного и несъедобного, но Орсо не слушал. Прижимая урну к груди, он пошел по лестнице наверх. Баки от его жеста пробрало по всему позвоночнику, больно стиснув сердце. Он поежился и молча поспешил следом.

Орсо выбрал дальнюю от лестницы комнату напротив той, за открытой дверью которой Стив-маленький одобрительно кивал сейчас Стиву-большому. Быть поближе к мальчику было необъяснимо естественно, словно в спасенном Броком ребенке осталась частичка него.

Роджерс заметил появление Баки и Орсо, зашел к ним. Мальчик потянулся следом.

– Вы пока располагайтесь, отдыхайте, – Кэп понимающе окинул взглядом Орсо, аккуратно устанавливающего урну на прикроватной тумбочке, обнял притихшего ребенка. – Мы закажем продукты, займемся ужином. Вечером приедет Тони с адвокатами. С Фьюри я уже договорился, кладбище будет закрыто для посещений на время похорон. СТРАЙК освобожден от миссий на неделю.

– Брок хотел, чтобы все было тихо, без пафоса, и только самые близкие, – Орсо говорил, не поворачивая головы от урны.

– Конечно, – кивнул Роджерс и, потрепав мальчика по волосам, увлек его за собой. Барнс бросил взгляд на все в той же позе сидящего Орсо и вышел следом, прикрыв дверь.

За ужином сидели молча, ели, потому что надо. К удивлению всех и искреннему согласию маленького Стива купать его и укладывать вызвался Орсо. Принес ему теплого молока, почитал сказку, даже смог рассказать, как они с Броком в детстве, если встречались у ба, просили соседние комнаты, чтобы, сделав вид, что спят, встретиться у одного из них и всю ночь напролет болтать. Орсо признался, что никогда не мог наговориться с братом, всех проведенных вместе минут, дней, а потом и лет оказалось мало.

– Я тоже скучаю по нему, – тихо проронил маленький Стив, когда Орсо наконец замолчал.

Дождавшись, когда Стив уснет, Орсо понадежнее устроил ему под бочком выстиранного медвежонка, и какое-то время еще сидел, просто смотря на спящего ребенка, прежде чем вышел.

Сон не шел, да и какой мог быть сон, когда через несколько часов жизнь окончательно разделится на «до» и «после». Орсо сейчас охотно сошел бы с ума, но трезвое сознание чувствовало боль всеми ее гранями. А чем больше вспоминались разные моменты с Броком, тем сильнее сжимались губы, сдерживая вырывающийся вой. Первый солнечный луч расплылся в тумане слез.

***

Солнце. Какое яркое солнце. В такой день не может быть такого яркого солнца.

Машина мягко шуршала шинами по асфальту. Стив-большой смотрел в окно, сжимая руку маленького Стива, что сидел между ним и Баки, Орсо досталось место рядом с водителем. Впереди показались очертания Арлингтонского кладбища. И снова этот ком в горле, снова, как и много раз за эти дни, когда Стив старательно прятал свои эмоции, потому что должен был держать всех. Голова налилась свинцом, руки взмокли, сердце сжалось, острыми шипами боли вновь закровоточив. Повернув голову, Стив посмотрел на мальчика. Тот сидел рядом и теребил пальцами черную пуговицу черной рубашки.

У ворот кладбища их машина оказалась одновременно с лимузином Тони. Старк взял на себя не только организацию самих похорон, но и прессу, пообещав, что ни одна вспышка камеры не вторгнется в их день прощания с Броком. И Кэп знал – так и будет.

Лимузин уступил им дорогу, и машина въехала в тщательно охраняемые ворота. Немного проехав, остановилась возле узкой дорожки, вдали которой уже можно было разглядеть небольшую группу приехавших до них. Стив передал Фьюри просьбу Орсо: никаких официальных лиц, только самые близкие и родные. Те, кто любил Брока и кого любил он, кто были его друзьями, для кого жизнь так же, как и для его брата, превратилась в кучку пепла.

Кто-то открыл дверь, Орсо, не глядя, вышел из машины. А когда поднял голову…

– В любой момент, хорошо? – Роллинс до хруста сжал его каменные плечи. За спиной верного зама молчаливыми скалами возвышались Ларсон, «Маша» и Вацлав, пряча глаза за темные очки.

Орсо кивнул и позволил каждому обнять его; не говоря ни слова, ободряюще похлопать по спине. Наконец отпрянув от парней, Орсо увидел в нескольких шагах у свежей ямы Таузига и Мэй. Джош даже лысиной поседел, а Мэй, их всегда звонкая как колокольчик, яркая как солнце, полная жизни, энергии и света девочка сейчас стояла, придерживаемая Джошем, и тихонько всхлипывала. Чуть поодаль от них возле уже почти доверху заполненной окурками урны дымили Алексы.

Ощутив движение воздуха сбоку, Орсо обернулся. Подойдя к нему, Чокли просто молча посмотрел и сдержанно, но крепко, обнял.

– Я в порядке, – глухо выдохнул Орсо. Приехавшая с братом Хелен покачала головой и что-то шепнула подошедшему к ним Баки.

– Не волнуйтесь, – только и ответил тот.

Ему тоже было больно, он понимал, что еще не до конца осознал – кого потерял, но Брок и Орсо были чем-то большим, чем просто кузены, это Баки понял, как впервые увидел их. Натянутая струна нервов Орсо могла лопнуть в любой момент, и то малое, что Баки сейчас мог сделать для командира, не пропустить его. О потерянном любимом человеке он поплачет потом. В одиночку. Без глаз и ушей, и бессмысленных слов.

Снова захрустел гравий за спиной, Орсо, не оборачиваясь, узнал шаги. Близнецы молча поздоровались с суперами и замерли за его спиной, их руки уверенно легли на плечи. Сила и крепость, надежность и преданность – все то, что делало их не просто командой – семьей, всегда приносили успокоение и уверенность, что все образуется. Но не сейчас.

Снова шуршание гравия. Орсо развернулся в крепких объятиях близнецов. Смогли. Все. Никита торопливо захлопнул дверцу такси и побежал по дорожке, затормозив напротив Орсо, молча смотрел на него. Та ситуация, когда хочется многое сказать, но никакие слова все равно не смогут в полной мере рассказать, прокричать, простонать об их общей боли. Молчание сейчас говорило громче любых слов.

Орсо фонил болью, она расходилась вокруг него волнами и касалась всех и каждого. Маленький Стив прерывисто задышал и Стив-большой присел на корточки, крепко обняв его. Шептал что-то на ухо, гладил плечи. Им предлагали оставить ребенка с женой Джека, но тот сам настоял поехать. Он не смог попрощаться с Броком в больнице и не хотел остаться в стороне и сейчас.

– Я справлюсь, – прошептал он, но надежную и сильную руку капитана не отпустил.

Как раз в этот момент на дороге показался черный лимузин, что ранним утром по принятым правилам захоронения забрал урну с прахом. Медленно повернувшиеся головы, вмиг замершие сердца. Молчание, нарушаемое лишь шепотом ветра в листьях над головами и шуршанием шин. Из лимузина вышел Старк и молча посмотрел на них. Роллинс, «Маша» и Баки подошли к задней дверце.

Когда они вчетвером вытащили небольшой серый металлический ящик, Орсо глухо застонал, ноги предательски подкосились, но он устоял. Чье-то приглушенное «командир…», краем глаза Орсо заметил, как Мэй рухнула на руки Таузига. Тут же рядом раздался тихий детский всхлип, из ниоткуда возникла Хелен, резкий запах нашатыря ударил в нос.

Все, что было потом, было и с ними, и нет, словно они смотрели плохое кино. Слов не было. Никто ничего не говорил вслух, но каждый, подходя к яме и бросая на опущенную в нее урну горсть земли, говорил что-то свое про себя, даря дорогому им человеку свое последнее «прости» и «прощай».

Орсо не помнил, как сделал эти три шага. Песок сыпался сквозь дрожащие пальцы. Чьи-то руки легли на плечи. И вдруг он завыл, как раненый зверь. Рухнув на колени на свежую насыпь, выл, не желая отпускать, не зная, как… Как теперь дышать без единственного родного человека, как говорить, ходить, засыпать и просыпаться в пустом, навсегда остывшем мире. Как… жить?! Как?..

Снова запах нашатыря, мягкий голос Хелен. Крепкие руки одним движением подняли Орсо, держали уверенно, надежно. Глаза Роджерса, блеск плеча Барнса. Сдавленный плач Мэй, чей-то приглушенный хриплый стон. Все это было не с ними, а в параллельном мире, в котором больше не было их командира, их Брока.

***

Как он оказался в машине, Орсо помнил сквозь гул распирающей голову боли. Как приехали в дом Кэпа тоже. Отказавшись от помощи, Орсо поднялся наверх и, не раздеваясь, рухнул на не расправленную кровать. Спустя мгновение ощутил холодное прикосновение иглы и упал в темноту.

========== Часть 10 ==========

И снова первое, что почувствовал Брок, был запах. Точнее, его отсутствие. Понять, что происходит и где он, не удавалось. Запахи были не больничные, домашние, но Броку незнакомые. Хотя в то и дело улавливаемых нотках ощущалось что-то естественное, правильное. Чуйка не орала благим матом, и Брок сосредоточился на пробуждении.

Вынырнуть в реальность оказалось гораздо тяжелее, чем раньше, хотя к телу он, казалось, привык. По ощущениям Брок будто из болота себя вытаскивал. Густого, тягучего, упорно засасывающего назад. Два рывка вперед, рывок обратно. Но он не привык сдаваться, даже когда нет сил ползти. Не позволял и мысли мелькнуть, что не получится. И наконец «открыл» глаза.

Сев на кровати, Брок огляделся. Небольшая уютная комната, явно в авральном режиме обустроенная под проживание ребенка. Общий вид выдавал обычную гостевую. Строгая, минималистическая классика. Брок такую обстановку любил, но в последнюю очередь выбрал бы для детской сознательно. Значит, маленького Стива поселили сюда, не планируя изначально, разбавив общую сдержанность ночником в виде пирата, постельным комплектом с героями какого-то мультика (Брок в этом не был силен), в таком же стиле подушками в кресле и кучей игрушек. Точно не приют. Стива снова отдали в семью?

Еще в самом начале, попав в тело мальчика, Брок быстро понял, что чувствует отношение к ребенку окружающей действительности. Вспомнить хотя бы, как он вовремя проснулся, когда пришел приемный отец. И сейчас Брок первым делом прислушался к себе, но угрозы или дискомфорта не ощутил.

Часы показывали почти два часа ночи. Сколько Брок «проспал» с момента, как неожиданно вырубился за диваном в холле больницы, он не знал, но чувствовал себя, если называть одним словом, – тяжело. С трудом управляя телом, Брок поднялся с кровати и подошел к двери. Хорошо было бы понять, где он вообще находится, если не в больнице.

В холле было пустынно, темно и пахло горечью. Виски тут же сдавило концентрированной болью. Брока штормило, он словно потерял якорь. Глаза то и дело теряли фокусировку. С усилием передвигая ногами, Брок дошел до лестницы, ведущей на первый этаж. Обычный дом, добротный, уютный, надежный. «Как крепость надёжный», подумал Брок и увидел замки на бронированной двери. Немного напрягшись, хоть по-прежнему и не чувствуя угрозы, Брок начал медленно спускаться, чтобы осмотреть их. Но замер на нижней ступеньке. Взгляд уткнулся в висящую на крючке куртку. Разумеется, такая кожанка в Нью-Йорке не одна, но Брок мог поклясться, что эта – Детки.

Тут же промелькнула догадка, которую Брок поспешил проверить. Лежащие здесь же на тумбочке ключи не говорили ни о чем, а вот найденный в кармане другой куртки паспорт…

«Стивен Грант Роджерс».

Он в доме Кэпа. Значит, у Роджерса получилось, и он забрал маленького Стива к себе. Это было хорошо. Плохо, что теперь Брок находился далеко от своего тела и уже догадался, что в этом и есть причина неожиданной тяжести, с которой давалось каждое движение. Значит, близость к родной оболочке влияет на состояние души.

Небольшой перерыв восстановил силы, и Брок решил вернуться наверх. Теперь надо было понять, кто в доме, кроме него. Мальчика не оставили бы одного, няне бы не доверили, даже самой лучшей, значит, с ним либо сам Роджерс, либо оба супера, либо кто-то, кому те доверяют. На ум приходил только СТРАЙК.

Рискуя лишь тем, что может разбудить привычно чутко спящих суперов и будет отправлен спать, Брок приступил к разведке, начав от лестницы. Первые две комнаты были жилые, но пусты, как в случае переделанной под детскую, и очевидно тоже предназначались для гостей и остающихся ночевать. Третью занимал Детка, Брок даже через закрытую дверь услышал «шелест» бионических пластин. За дверью расположенной рядом четвертой было тихо, но по дыханию Брок предположил, что Роджерс не спит. А кто еще мог привычно ответственно пиздострадать посреди ночи?

Две комнаты напротив спален суперов (однако, выходило, что те спят отдельно, но Брок пока не понимал свое отношение к этому) были заперты, а в следующей обнаружился кабинет, подтвердивший догадку Брока. Почерк Роджерса Брок узнал издалека, а вот содержание лежащих на столе бумаг повергло в шок. Достаточно было взглянуть на верхнюю, чтобы пошатнуться, едва успев ухватиться за спинку кресла.

Отчет о кремации Брока Анджело Рамлоу с подписью лица, принявшего урну, и разрешение на захоронение на месте 747 северной части Арлингтонского кладбища.

Блядь!

Брок зажмурился, пытаясь совладать с вмиг заполошившимся сердцем. Не хватало мальчишке сердечный приступ устроить. Вдох-выдох. Паника ничего не изменит. Вдох-выдох. Успокоиться. Но перед глазами стояла неровная, дрожащей рукой поставленная подпись Орсо. Вдох-выдох. Не истерить! Действовать, исходя из того, что есть. А есть то, что пока он «спал», его тело кремировали и похоронили.

Блядь!

Останется ли он теперь навсегда в теле маленького Стива или без своей оболочки постепенно и душа уйдет, растворится, Брок не знал и понятия не имел, как это выяснить. Как и стоит ли наконец открыться или снова промолчать?

Немного придя в себя, Брок вышел из кабинета и решил вернуться в комнату мальчика, чтобы попытаться хоть как-то определиться в дальнейших действиях. Но уже открыв дверь, вдруг услышал стон из комнаты напротив. Глухой, полный боли стон. Узнав голос, Брок на подгибающихся ногах дошел до двери и тихо отворил ее.

Орсо лежал в одежде прямо на заправленной кровати, в комнате пахло лекарством. Брок медленно подошел со стороны лица брата, присел на корточки. Мешки под глазами Орсо, седые, почти белые, виски, морщины на лбу и покусанные губы. У Брока защипало в глазах. Брат фонил болью, и та резанула по душе. Повинуясь порыву, Брок забрался на кровать и лег рядом. Придвинувшись почти вплотную, обдал посеревшее лицо дыханием, провел рукой по волосам.

– Брок… – простонал сквозь сон Орсо, под задрожавшими ресницами заблестело.

Не в силах оторваться и уйти, решив – будь что будет, Брок губами собрал со щек соленую боль брата. Орсо дернулся, обхватил «тело» Брока рукой, притянул к себе, но не проснулся. До боли сжав губы, Брок с трудом подавил вырывающиеся рыдания, так остро, так пронзительно и больно сейчас ощущался брат.

Не думая о том, что тот может проснуться, Брок гладил его по волосам, касался лбом лба, взволнованно дышал в висок и целовал лицо. Едва ощутимыми касаниями ловил дрожь, не отпуская, пока не расслаблялись перекошенные болью мышцы. Орсо не просыпался, но постепенно успокаивался. И Брок сейчас был готов на все, чтобы остаться в чужом теле хотя бы пока, чтобы хоть так по ночам приходить к брату и забирать его боль. Полностью та не пройдет – Брок чувствовал это, но может, станет хоть чуточку легче.

Полностью растворившись в брате, Брок не заметил, как уснул.

***

Орсо проснулся с разворотившим сердце пониманием, что Брок рядом – это был всего лишь сон, и услышал рядом тихое посапывание. Открыв глаза, он посмотрел на спящего, уткнувшегося ему губами в шею маленького Стива и мягко приобнял его рукой. Мальчик еще теснее прижался к нему. Орсо не помнил, как и когда тот пришел к нему. Что, впрочем, учитывая, как неслабо ему вкололи седативного, было неудивительно.

Уже светало, хотя было еще достаточно рано. Орсо понимал, что и уснул-то он только благодаря уколу. Действие препарата прошло, жестокая реальность вернулась.

Понимая, что, не обнаружив Стива у себя, суперы объявят план «перехват», Орсо потянулся за лежащим на тумбочке телефоном. Но почти тут же открылась дверь его комнаты. Брови Барнса удивленно взлетели, но выдержка Призрака не подвела. Тихо подойдя ближе, Баки посмотрел на Орсо, но тот лишь молча пожал плечами.

Трогать мальчика не стали, при побуждении он ничего не помнил и был настолько удивлен, где оказался, что тут же на ходу сочинили, как тот беспокойно спал, и проснувшийся Орсо забрал его к себе, потому что только на его руках Стив успокоился. Мальчик поверил.

И потянулись дни. Как ни старались Орсо по максимуму оградить – суперы и ЩИТ в лице Фьюри взяли на себя многое из равнодушной бюрократии – но иногда без подписи или присутствия Орсо было никак. Завещание Брока прочитали только через неделю; даже все понимая, Орсо никак не мог заставить себя принять и поставить окончательную точку. На бумагах Брок был мертв, но сердце брата продолжало отчаянно цепляться за отрицание. И прочитать последнюю волю Орсо в итоге согласился лишь потому, что СТРАЙК отправляли в длительную миссию.

Всю эту неделю каждое утро Орсо просыпался с маленьким Стивом под боком, даже если кто-то из суперов оставался ночевать с ним. И на это быстро махнули рукой, уже не пытаясь ни понять, ни объяснить. В итоге в ночь перед отъездом Орсо мальчик сам сразу пришел к нему.

С задачей СТРАЙК справился быстро, больше задержала погода. Проливные дожди размыли джунгли, не давая ни по земле подойти, ни транспорту подлететь. Вырваться удалось лишь спустя полторы недели сверх графика. Когда Орсо появился на пороге дома Стива, в нос ударила свежая порция лекарств. Встретивший его Баки сказал, что едва Орсо уехал, маленький Стив свалился с температурой и необъяснимой общей слабостью организма. Но хватило первой же ночи, когда Орсо спал с ним, как мальчик пошел на поправку.

С тех пор как Орсо уже не стремился больше времени проводить в работе, которая единственная помогала хоть немного забыться, надолго старался не уезжать. А к странной зависимости состояния мальчика от Орсо добавились необъяснимые происшествия по ночам.

Сначала Орсо, все же добравшийся разобрать вещи Брока, обнаружил полупустую пачку любимого кофе брата, хотя точно помнил, что тот купил ее накануне злосчастной аварии. Барнс подозрительно посмотрел на Орсо, тоже помня, что в то утро Брок новую пачку не открывал, но видеокамеры около кофемашины поставил. Ничего не происходило, пачка уверенно худела.

Дальше – больше. Уже сам Баки недобрым для себя утром обнаружил, что кодовый замок оружейной комнаты трогали. И, более того, вскрыли, не оставив отпечатков. У Баки зашевелились пластины и волосы. Следующую ночь он дежурил в хранилище, заодно ревизию провел. Все на месте. Замки на всякий случай сменил и усилил.

И наконец Кэп заметил, что оставленные на столе бумаги по закрытию дел Брока поменяли положение. То, что не работали камеры, так как всю ночь не было света и не включился автономный генератор, выяснили только утром. И опять – все было исправно.

***

Роджерс первым и не выдержал, пригласив однажды на ужин гостя.

– Ванда? – понимая логику Стива, все же удивился Барнс.

– Баки, Орсо, Стиви, – девушка улыбнулась, приветствуя каждого, на мальчике задержала взгляд.

– Все это очень странно, Ванда, – начал Стив-большой. – Я охотно верю в потусторонние силы, особенно учитывая, что мы никак не можем смириться со смертью Брока…

– … хотя почти месяц уже прошел, – добавил, соглашаясь, Баки. Орсо молча сидел в кресле, сцепив руки в замок.

– Но хотелось бы все же понять, с чем мы имеем дело, или это просто наше отчаянное нежелание признавать очевидное, – закончил Кэп.

– Негативной энергии в доме я не чувствую, – уверенно произнесла Ванда, снова и уже медленнее обводя всех взглядом. – Боль, страх, волнение – все это есть, но это не угроза вам, это отражение ваших чувств и ощущений.

– Мы зеркалим друг в друга? – нахмурился Стив-большой.

– Ваша энергетика надломлена, и причина известна нам всем, – продолжала объяснять девушка. – В спокойном состоянии внутренняя энергия человека двигается свободно, питая и питаясь. Тогда мы чувствуем наших близких. Но когда наша энергия ослаблена, например, потерей, мы перестаем «читать» окружающий мир, полностью уходя в себя. Как животные зализывают раны телесные, мы зализываем раны душевные, полностью отгораживаясь от мира.

– Но мы не перестали чувствовать друг друга… – снова удивился Баки, поняв, что Ванда имеет в виду.

– Вот именно, – кивнула девушка. – Ваша энергия изранена, поломана, но вы продолжаете питаться ею. Она словно пополняется из…

В этот момент маленький Стив решил проскользнуть мимо Ванды на кухню. Девушка уверенно остановила его, мягко развернула за плечи и посмотрела прямо в глаза. Суперы напряглись, Орсо слегка повернул голову. Ванда долго смотрела на мальчика, тот был спокоен, не пытался вырваться, не моргал и, казалось, даже не дышал. Наконец, девушка провела по его рукам вниз, подалась вперед и уверенно позвала: