Текст книги "Есть вещи важнее (СИ)"

Автор книги: Ольга Кравченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Итак, дамы и господа, – прибавив громкость, обратился ко всем экскурсовод, – мы отправляемся. Первая точка нашего маршрута – Неронское кладбище. Далее мы проедем до парка Хайленд и кладбища Евергринс.

Брок усмехнулся. Вот угораздило же выбрать маршрут! А то он в жизни кладбищ не насмотрелся! Сколько раз хоронил, счет на количество совместно прожитых суперами лет пойдет.

Автобус заурчал мотором и сдвинулся с места, за окном мелькали дома. Куинс являлся самым большим по территории боро Нью-Йорка, но на достопримечательности был небогат. Разве что два аэропорта – международный имени Джона Кеннеди и «Ла Гурдиа» – да самый высокий небоскреб Нью-Йорка вне Манхэттена «One Court Square». Брок не ожидал, что кладбища тоже могут вызывать интерес, чтобы люди стремились посещать их не по необходимости. Хотя, если подумать, лучше так.

Сука-память залистала книгу жизни Брока назад, и на каждой из страниц был кто-то, кого он оставил и на Неронском, и на Евергринс, и на многих других. Сам выбрал этот путь.

– Вы военный, – вдруг раздался тонкий голосок.

– Как догадался? – Брок вынырнул из воспоминаний, внимательно посмотрел на мальчика.

– Вид у Вас потрепанный, – начал тот, и Брок, не сдержавшись, засмеялся, настолько точным было определение, а парнишка невозмутимо продолжал: – Из-под ворота футболки видна татуировка, но отличительных наколок нет, значит, не сидели. Спортивная выправка, крепкие, накачанные руки, Вы регулярно и интенсивно поддерживали физическую форму. Но не спортсмен, у них мускулатура другая. У меня отец был профессиональный боксер. Многочисленные шрамы, нос ломали и сросся неровно, не до нормального лечения было. Кожа обветренная, грубая на лице и кистях рук. Костяшки сбиты и мозоли на пальцах правой руки, оружие часто держали.

Мальчик замолчал и снова посмотрел на соседа, на этот раз не отводя глаз, а Брок восхищенно кивнул – паренек был на удивление наблюдателен.

– Армия, пятнадцать лет контракта, столько же на особую организацию.

– ЦРУ, – с пониманием кивнул парнишка.

– Хуже, – усмехнулся Рамлоу и протянул мальчику руку. – Брок.

– Стив.

Брок чуть не засмеялся вновь. Какой-то прям день совпадений! Или знаков судьбы.

Маленькая ладошка уверенно легла в его большую шершавую ладонь, белой кожей на фоне огрубевшей смуглой, как еще одним аргументом, убедив, что он правильно решил уйти в сторону от суперов. Как ни огрызайся времени, оно беспощадно. Накачанные молодильной сывороткой суперы – одно, обычные, пусть и тренированные, как Брок, люди – другое. И их путь от маленькой ладошки до огрубевшей пятерни, сука, беспощадно короткий. Только думаешь, что все впереди, а оглянулся – уже за спиной.

– Был? – не выпуская детской ладошки, вдруг переспросил Брок, мальчик удивленно вскинул брови. – Ты сказал, отец был профессиональный боксер.

– Он погиб три года назад, – спокойно и ровно произнес мальчик, убирая руку. – Его убили на ринге.

Брок похолодел:

– Прости.

Он не отрываясь смотрел на тонкие пальцы, почему-то думая, что у другого, взрослого, Стива они такие же: хрупкие и длинные. У Брока каждый раз микроинфаркт случался, когда Кэп этими холеными на вид пальцами свой щит запускал. Как вообще многое в этой жизни обманчиво! Вот и этот ребенок, переживший, похоже, больше, чем многие взрослые, что наверняка учат его жить.

– Ничего, Вы же не знали.

– А мама? – осторожно спросил Брок, с холодком предполагая ответ.

– Я не помню ее, – так же спокойно продолжал парнишка. – Она при родах умерла. Отец и мама были сиротами, познакомились в приемной семье, другой родни у меня не было.

– И сиротой стал и ты, – понял Брок. Сколько всего повидал в жизни, а сердце никогда так не сжималось, как сейчас.

– Недолго жил в центре распределения, потом меня отдали в семью. Я от них сбежал, они фанатиками церковными были, все время какому-то Отцу-мессии молились. Меня в другую семью передали: они хорошие были, добрые. Потом она вдруг забеременела, хотя думала, что не может, и меня вернули назад, – спокойно рассказывал мальчик, но от его ровного голоса и от сказанных слов у Брока еще больше сжималось в груди.

– Тебя снова кому-то отдали, и ты снова сбежал.

– Он бил свою жену. Меня сначала не трогал, но часто кричал. А прошлой ночью он избил ее особенно сильно. Я слышал, как он искал меня, спрятался в подвале. А утром сбежал.

Брок с трудом удержался не выматериться при ребенке. Какое-то время молча сидел и лишь тяжело дышал, мечтая отправить подонка на первую из точек их туристического маршрута.

***

– Мы покатаемся немного, – они шли последними за группой по узким тропинкам кладбища, Брок уверенно сжимал плечо мальчика, – потом поедим, и ты назовешь мне имя и адрес. Он, – Брок решительно сдержал дернувшегося ребенка, – больше не тронет тебя и свою жену.

«Если она, конечно, жива…»

– Вы убьете его? – мальчик спокойно поднял на Брока голову.

– Очень хотелось бы, – мрачно усмехнулся тот, – и следов бы не нашли. Но нет, ему просто вправят мозги так, что не то что на человека, на моль руку больше не поднимет.

– Хорошие у тебя друзья, – понимающе кивнул взрослый ребенок, и Брок подумал, что, может, все же кардинально все решить. Но… Опускаться до падали – ей и уподобиться и просто ответил:

– Да.

В парке они ели попкорн, сладкую вату и мороженое, Брок в тире выиграл для маленького Стива черного плюшевого медведя с огромными, почему-то серыми глазами, который до защемления за грудиной напомнил ему Детку.

После Евергринс они из автобуса не выходили. Стив сделал вид, что задремал, а Брок, представившись дядей, попросил им разрешить оставаться в салоне. Экскурсовод любезно согласилась, даже плед откуда-то принесла. Пока туристы блуждали по местам последних пристанищ, Брок с мальчиком болтали, обсуждая фильмы, книги, баскетбольные команды и пейнтбол, а когда группа возвращалась, Стив снова «засыпал».

На Нью-Йорк опускались первые сумерки. Экскурсия оказалась на весь день, и к концу его Стив действительно начал клевать носом.

– Сегодня поедем ко мне, а утром решим, что делать дальше, – решительно поставил точку Брок; мальчик кивнул и уснул на его коленях.

Автобус размеренно гудел шинами, в салоне было темно, свет еще не включили. Брок не заметил, как тоже задремал, вскинувшись от ударившего в глаза яркого света. Визг тормозов, занос, он едва успел подгрести Стива под себя.

========== Часть 4 ==========

Взлохмаченный, раскрасневшийся мужчина стремительно вбегал по лестнице, лавируя между снующими туда-сюда людьми. Он запыхался, тяжело дышал, но скорости не сбавлял. Его глаза блестели то ли от ветра, то ли от слез, которые он даже не пытался прятать. Как и все, кто сейчас окружал его.

Госпиталь Святой Девы Марии в Бруклине не помнил за свою современную историю такой ночи. Размеренный вечер резко сорвался в Ад, когда в стремительно распахнувшиеся двери вкатились первые носилки. Через полтора часа было тесно и в коридорах, и на лестнице, и даже на подъездах к госпиталю. Вновь прибывающим приходилось парковаться за два, а то и за три-четыре квартала, весь остальной путь бежать на крыльях надежды. И это были не громкие слова.

Мужчина взлетел на еще один лестничный пролет, успев вовремя прильнуть к стене. Мимо него полицейский и женщина в костюме психолога службы 911 провели пожилую женщину, судорожно сжимавшую в ладони окровавленный мужской ремень. Наверху кто-то отчаянно завыл, так что задрожали старинные витражные стекла.

– Давай к Марку в морг, помогай. Ему еще пятерых только что отправили!

Мужчина вздрогнул, смотря на двоих остановившихся около него медбратьев; руки говорившего тоже по локоть были в крови. Он торопливо показал второму направление и тут же поймал какого-то мужчину, тихо идущего прямо к открытому окну с пустым, отсутствующим взглядом.

– Девочка моя… Пустите меня к ней… – севшим голосом попросил тот и вдруг заплакал. Медбрат гладил его по спине, пачкая чьей-то кровью, может, даже его дочери.

Невольный свидетель еще одной чужой боли, мужчина отпрянул от стены и преодолел последний пролет до этажа приемного покоя. Пусть небольшой, госпиталь был отлично оснащен, имел прекрасное оборудование и самоотверженный персонал. На небольшом пространстве у стойки администрации врач высшей категории и интерн вместе принимали людей, бегло осматривали и распределяли дальше: кого в палаты наверх, кого… вниз…

Мужчина вбежал на этаж и замер, судорожно осматриваясь, ища среди множества лиц одно. Кто-то из персонала заметил это и направился к нему, но тут он, резко дернувшись в очередной раз, влетел в чью-то мощную грудь. Сильные руки сжали его плечи, удерживая, мужчина рефлекторно попытался вырваться.

– Орсо. Блядь, посмотри на меня!

Его встряхнули. Замерев в жестких тисках рук, Орсо поднял глаза. Мрачный Барнс держал его осторожно, но полностью неподвижно.

– Ты. Что. Здесь, – получилось сказать лишь бессвязным набором слов.

– Нам позвонили, – прозвучало слева, Орсо на автомате повернул голову. Когда и как рядом появился Роджерс, он не заметил.

– И нам, – Зимний затормозил какого-то интерна и взял с лотка с медикаментами пузырек и вату, накапал на тампон и сунул Орсо под нос. Тут же прошибло резким, кислым запахом, но в голове стало проясняться.

– Я с Джеком был у Фьюри, а там все глушится, сами знаете. А когда вышел…

Тремор отпускал, мозги скрипя пытались адекватно воспринимать и думать. Барнс коротко посмотрел на Орсо и отпустил его.

– Мы уже дома были, – заговорил Кэп, – звонок. Ничего толком не объяснили, только сказали – авария, много жертв. И имя назвали.

– Какое?

Орсо и суперы синхронно обернулись на голос. Позади них стоял, судя по форме, офицер полиции, в руках у него была папка, уже распухшая от документов.

– Сержант Эдрин Конс. Кого из пострадавших вы ищете? – повторил он.

– Брок Рамлоу, – первым нашелся Кэп.

Офицер открыл папку, сосредоточенно всматриваясь в список на первом листе. Оторвавшись от него почти сразу, посмотрел на стоявшего все это время рядом медбрата, тот понимающе кивнул и исчез.

– На данный момент мистера Рамлоу нет в списках погибших, но вы сами видите, что здесь творится, – сержант окинул взглядом приемный покой.

– Что вообще произошло? – прохрипел Орсо, закашлялся, прочищая горло. Барнс снова сжал его плечи.

– Следствие только началось, – офицер не отмахивался от них, хотя было видно, тоже с квадратной головой и, скорее всего, не один раз и не так давно уже говорил то, что рассказывал им сейчас. Но он понимал, каково тем, кто бегающими в отчаянии глазами ищет своих родных. – Пока доподлинно известно лишь то, что на одном из перекрестков в двигавшийся на зеленый сигнал светофора туристический автобус на полной скорости врезался грузовик MAN TGS.

– Блядь… – выдохнул Орсо, названная машина была самой мощной среди выпускаемых известным немецким концерном.

– Неисправность машины или вина водителя – еще предстоит разобраться, – продолжал сержант. – На месте пока ничего невозможно понять, даже тормозного пути не рассмотреть, но по показаниям свидетелей оба водителя пытались уйти от столкновения. MAN летел четко по центру автобуса, тот пытался увернуться, но слишком высокая скорость была у грузовика.

– У них же тормозной путь, как отсюда до Китая, – Барнс отчаянно потер ладонями лицо.

– Имели дело? – понимающе уточнил сержант и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Автобус получил сильный удар в переднюю часть с противоположной от водителя стороны. Экскурсовод погибла первой. После этого машины протащило почти два квартала по узкой улице, при этом прицеп грузовика занесло на заднюю часть автобуса. Пока все погибшие именно оттуда.

В этот момент к ним вернулся медбрат, что молча исчез после переглядок с полицейским, и протянул ему тонкую папку.

– Мистер Рамлоу вам кто? – осторожно спросил сержант, пробежав глазами одиноко лежащий в ней листок.

– Брок – мой брат. Кузен, – Орсо сделал шаг вперед.

– А мы сослуживцы, – пояснил Роджерс. – Нам позвонили как вторым в контактах Брока, когда не смогли сразу дозвониться до Орсо.

– Мистера Рамлоу обнаружили в хвосте автобуса, – произнес сержант. У Орсо потемнело в глазах, вот оказывается, что такое «разверзся ад», – вместе с племянником.

– С пле… кем? – Барнс заикался.

– Мистера Рамлоу нашли с мальчиком лет десяти. Ваш брат, – офицер посмотрел на Орсо, – закрыл его собой, спасатели даже не сразу поняли, что под ним кто-то есть. В руках ребенок сжимал игрушку – плюшевого медведя. Одна из выживших пассажирок, увидев, как их вытаскивают, сказала, что мужчина представился экскурсоводу дядей мальчика, и всю поездку они провели вместе. Так… – офицер вдруг нахмурился, сдвинул брови, обвёл взглядом всех троих, – не племянник, да?

– Блядь… – Барнс «вхолостую» сплюнул на пол, пару раз крутанулся в разные стороны, взлохматил волосы.

– Я займусь этим, – уже по-деловому кивнул офицер.

– Они?.. – от волнения Орсо не мог спросить главное и самое страшное, хотя бок о бок с Броком столько раз смотрел смерти в глаза.

– Они живы, – поспешил ответить сержант. – У мальчика ушибы и шок, основной удар мистер Рамлоу принял на себя. Согласно предварительному осмотру, – офицер кивнул на папку, – у него перелом ноги и ключицы, многочисленные гематомы, оранжевым выделено сотрясение затылочной части головы.

– Что это значит? – понимая, что явно что-то не оптимистичное, все же спросил Стив.

– Травма очень серьезная и может иметь необратимые последствия. Мистер Рамлоу жив, но его сознательное будущее под большим вопросом.

– Где он? – Орсо уже пришел в себя и хотел видеть Брока, быть рядом, зная, как это важно.

– Мистера Рамлоу совсем недавно перевели в отделении интенсивной реанимации; мальчика, думая, что они родственники, поместили в соседнюю палату. Боялись, будет не хватать мест, но очень много погибших, людей просто не успевали довезти. Нескольких тяжелых перевели в другие больницы. Мистера Рамлоу, согласно вердикту врача, пока нельзя трогать.

Сержант захлопнул папку и протянул ее все это время стоявшему неподалеку медбрату.

– Я провожу Вас, – подошел тот к Орсо, видимо, хорошо слышал их разговор. – В реанимацию можно только родственникам, – доброжелательно объяснил суперам, но те и так все понимали.

– Иди, – Стив сжал плечо Орсо, – иди пока к нему. Мы все решим, со всем разберемся. Главное – жив.

Едва Орсо и медбрат скрылись в распашных дверях, Стив снова обернулся к офицеру:

– Сержант, я все понимаю. Обязанности, правила. Но прошу Вас хотя бы держать нас в курсе судьбы мальчика. Брок провел с ним целый день, подарил игрушку, Вы сами сказали, люди видели их действительно похожее на родственное общение. Значит, этот ребенок стал важен для Брока. И пока он не может сказать – почему, наш долг следить за судьбой мальчика.

– Не думаю, что сообщить вам, когда я найду его семью, будет нарушением правил, – кивнул офицер спустя несколько секунд размышлений.

– Спасибо, – поблагодарил Стив.

– Ночью вряд ли ребенка дернут, даже если найдется кто, – разворачиваясь уходить, проронил офицер как бы между прочим, Стив и Баки переглянулись.

Проводив сержанта взглядом, едва тот скрылся в толпе, Стив тут же потянулся за телефоном, нашел нужный контакт.

– Иди к дверям реанимации и фиксируй все, – обернулся он к Баки, пока ждал ответа. Тот коротко кивнул и исчез, а в трубке прозвучало сердитое «К чертям, Кэп».

– Мы там, Тони, и нам нужна твоя помощь, – выдохнул Стив.

***

Орсо тихо открыл дверь палаты. Пожилая медсестра-мулатка полуобернулась, жестом указала на стул и вернулась к установке капельницы. Орсо послушно дошел и сел, куда показали, взглядом примерзая к кровати. Ощущения за грудиной были самые те – холод, страх и беспомощность. Они еще не говорили с врачом, но в общих чертах Орсо понимал, чем могут оборачиваться травмы головы.

– Если какой-нибудь из приборов среагирует, сразу зовите меня, – сестра дождалась, когда Орсо осмысленно посмотрит на нее и кивнет, и только тогда вышла.

Даже не обернувшись на тихий щелчок закрывшейся двери, Орсо поднялся и пересел ближе. Брок дышал, его грудь поднималась спокойно, размеренно, словно он просто спал. На лице следов аварии не было, тело до груди было накрыто тонким одеялом, из-под края которого выглядывала стягивающая ключицу фиксирующая повязка. Орсо осторожно взял руку Брока в свои и, наклонившись, уткнулся в нее лбом.

Баки тоже быстро нашел нужную дверь, за которую его, понятное дело, не пустили. Но соседняя была приоткрыта, и на кровати угадывалось худое, маленькое тело.

– Мальчик с медведем? – шепотом спросил Баки у проходящей мимо медсестры, девушка кивнула.

Баки подошел к двери и по тишине понял, что ребенок спит. Бесшумно, так, как только он умел, Баки вошел в палату. Сразу сложилось впечатление, что это обычная комната, может быть, для отдыха персонала, быстро переоборудованная, чтобы мальчик оставался рядом с «дядей».

Подойдя к кровати, Баки присел напротив и замер, не в силах оторваться. Ребенок мог проснуться от пристального взгляда, но Баки буквально завис. Светлые пшеничные волосы, острые, тонкие черты лица, хмурящиеся даже во сне брови, не по-мальчишечьи пухлые губы. Баки все это уже видел и совершенно точно знал, где и когда. Больше семидесяти лет назад здесь же в Бруклине. По странному совпадению мелкий Стив жил совсем недалеко от этого госпиталя, к слову, существовавшему уже тогда.

Баки сидел, смотрел и думал. Что Брок делал в туристическом автобусе, если собирался на встречу. А, может, не было никакой встречи? И этот мальчик… Кто он, откуда взялся, почему Брок его опекал? Баки ничего не понимал, но почувствовал, что утром упустил что-то важное. Слажал. И что жизненно важно не слажать сейчас.

Мальчик вдруг зашевелился, возможно, просыпаясь. Чтобы не напугать ребёнка, Баки быстро поднялся и опять же бесшумно вышел. Едва за ним закрылась дверь, мальчик резко распахнул глаза и в глубине черного зрачка блеснуло янтарно-желтым.

========== Часть 5 ==========

– Ты вообще спал?

Баки вошел в залитую ярким утренним солнцем палату и пристально посмотрел на сидящего возле кровати неподвижного, как изваяние, Орсо.

– Он спит за нас двоих, – мрачно бросил тот, даже не повернувшись.

– Еще пара таких ночей, – кивнул Барнс, – и ты сляжешь тоже. И ему, конечно, станет гораздо легче. А уж как он обрадуется, когда придет в сознание, а любимый брат довел себя до…

– Я пытался, – прервал Орсо, с усилием растер руками лицо. – Правда, пытался. А потом полез в интернет.

***

Баки промолчал, подавляя в себе глухой стон. После того, как он вышел из палаты мальчика и не без труда втиснулся в одно из ряда стоящих в холле кресел, также достал телефон и пропал. Жуткая авария попала в ленту не только городских новостей, но и засветилась в ночных итоговых выпусках на NBC и CBS. И Баки все увидел своими глазами.

Развороченная в груду металла основная часть автобуса, покореженный грузовик с вмятой почти полностью в корпус кабиной и свезенной на одном из боков краской, сгоревшие практически в лоскуты шины огромных колес обеих машин и черные следы тормозного пути. Вокруг оторвавшейся догорающей передней части автобуса суетились пожарные, спасатели метались между лежащими на дороге людьми. Вой сирен, крики, стоны, треск мощных домкратов, пытающихся разжать взявшие пассажиров в плен металлические тиски.

Наткнувшись на видео, снявшее двоих молодых, лет двадцати пяти, спасателей, до покрасневших лиц и вздувшихся на лбах вен пытавшихся разрезать сложившуюся почти гармошкой заднюю часть автобуса, Баки даже поставил на паузу, чтобы перевести дух. Знал, кого достанут. А потом немигающим взглядом досмотрел, как вытащили Брока и мальчика. Оба были без сознания. Подтверждая слова сержанта полиции, стоящая неподалеку около одной из машин 911 женщина что-то сказала спасателям, и те погрузили обоих в подъехавший реанимобиль.

С упрямым мазохизмом Баки снова и снова смотрел видео и фото, пока подошедший Стив не вырвал у него телефон. Говорить не хотелось, одного взгляда друг на друга было достаточно, и остаток ночи они молча просидели, вжавшись друг в друга.

Еще не рассвело, как Стиву позвонил вчерашний сержант и сообщил, что нашли родителей мальчика, и отец собирается забрать его, как только откроют доступ в палаты. Веря интуиции и чувствуя, что все не так просто, Стив отправил Баки поддержать Орсо, зная, что утром врач придет обрисовать ситуацию, а сам остался ждать, тут же вызванивая кого-то по телефону.

***

– Как ребенок? – Орсо встряхнулся, мотнув головой, и наконец посмотрел на Баки.

– Пара царапин. Просто чудо, учитывая, что там было.

– Брок принял все на себя, – кивнул Орсо, и Баки понял, что тот тоже смотрел то видео. – Кэп?

– Стив как раз с ним, остался дождаться родителей, в идеале до их приезда поговорить с пацаном.

– Все же думаете, там нечисто?

– А зачем бы тогда Брок представлялся его дядей? И мальчик, судя по рассказам, не возражал. Да и смысл благополучному ребенку садиться на крайне странный маршрут. Он будто хотел побыть один или…

– … сбежал, – закончил Орсо, согласно кивая. Баки кивнул в ответ.

– Мог, конечно, просто поругаться с родителями или из-за плохой оценки боялся идти домой. В любом случае, Стив сначала убедится на все триста и не отдаст пацана при сомнении хоть на процент. Не знаю – как, но это же Стив.

О ребенке, если уж этим всерьез занялся Кэп, можно было действительно не волноваться, полностью сосредоточившись на Броке.

– Совсем ничего? – Баки подошел ближе и присел на второй стул у окна чуть левее от изголовья кровати.

– Как будто просто спит, – хрипло выдохнул Орсо, кривая улыбка тронула дрогнувшие губы. – Я давно не видел его настолько спокойно спящим. Последние годы каждая ночь была тревожной, он метался во сне, не просыпаясь. Иногда душил кого-то, иногда словно гладил. И в такие моменты всегда улыбался.

– Говорят, во сне человек не может сдерживать себя и выпускает глушимые в сознании эмоции, – Баки вспомнил, как часто ловил задумчивый или замерший взгляд Брока, но тот на все вопросы отмахивался, а Баки не настаивал. И сейчас был уверен, что сделал самую большую ошибку.

– Брок всегда был не любитель душу открывать. Даже близким… Не любит он жалости, не выносит, и грузом для других никогда не хотел быть, – Орсо прикусил губу, отчаянно сдерживаясь, и все равно всхлипнул.

– Ты это к чему сейчас? – напрягся Баки.

– Помнишь вчерашние слова сержанта? Про травму головы и последствия? – Баки кивнул, а Орсо продолжил: – После того, как возле Свенсона – ты не знаешь его, из первого состава СТРАЙК – рванул фугас, он почти год пролежал овощем, прежде чем сердце остановилось. Все это время врачи не могли отключить его – не имели права, а завещания не было – хотя один за другим подтверждали, что надежды нет. И тогда Брок написал в завещании и уведомил меня, что, если с ним случится подобная ситуация, я должен дать согласие.

– Черта с два… – зарычал Баки, чувствуя, как в груди распирает отрицанием.

– Я ответил так же, – мрачно кивнул Орсо и резко вскинул голову на сидящего у окна супера. – Я не смогу, Барнс, и не хочу, понимаешь?..

– Возможно, Вам придется… – раздался сдержанный голос от двери. Орсо и Баки обернулись. В двери стоял средних лет лысый с забавным белым хвостиком на затылке врач. – Мистер Мадиро, мистер Барнс, – кивнул он обоим, представляясь, – доктор Ангель Свенсон.

– Блядь… – не сдержался Барнс и покосился на Орсо, но тот лишь плечами пожал: в Швеции, откуда был родом их боец, каждый пятый Свенсон.

– Повторюсь, – снова заговорил врач, – возможно, Вам, мистер Мадиро, придется решать за брата, но я сделаю все, чтобы этого не случилось. Скажу откровенно, вот уже почти десять лет для меня это личное.

– Личное? – а вот тут удивился уже Орсо.

– Я учился тогда на стоматолога в Колумбийском университете и перевелся на кафедру нейрохирургии, когда после года комы из-за похожей травмы головы умер мой брат…

– … Мартен, – закончил за врача Орсо, тот удивленно посмотрел на него. – Мартен был в отряде, которым командовал Брок.

– Мир тесен, – с грустной улыбкой покачал головой врач. – Брат всегда с восторгом и каким-то поклонением о командире своем отзывался. Пожалуй, я рискну…

– Док? – с нехорошим предчувствием Барнс подался вперед.

– По результатам осмотра и анализов, – доктор перешел на серьезный тон, Орсо и Баки перестали дышать, – у мистера Рамлоу кома третьей степени, по многим показателям близкая к четвертой. Это почти смерть мозга. И согласно правилам я обязан обратиться к родным и зафиксировать их решение о продолжении поддержания жизнедеятельности или отключении аппаратуры. Если я сделаю это, Вы, мистер Мадиро, будете вынуждены выполнить волю Вашего брата. Но, как и Вы, я не хочу этого. Мартена не вытащили, я десять лет пытаюсь сделать это каждый похожий случай. И этот бой может стать главным в моей борьбе.

– Я не хочу его отключать, – кивнул Орсо. – Да, я был вынужден ему пообещать, но я не хочу.

– Мы поборемся за Вашего брата, мистер Мадиро, – согласился врач. – Сейчас я распоряжусь о взятии новых анализов и расширенном сканировании мозга. После обхода я проанализирую данные и изложу вам свои выводы.

Доктор еще раз окинул Орсо и Баки взглядом и вышел. Едва за ним закрылась дверь, как Орсо метнулся к кровати и склонился над все так же умиротворенно спящим Броком.

– Я уверен, док – наша судьба, наш Ангел, – прошептал он, поправляя седую прядь на виске брата. – Мы поборемся, слышишь. Я не хочу отключать тебя. Дай знак хоть как-нибудь. Я в любую мистику поверить готов, только дай знак!

Орсо упал лицом в подушку около головы брата, Баки лишь молча сжал его дрогнувшее плечо.

***

Едва Стив выключил телефон, сразу пошел к мальчику и так и сидел у него все это время, не сводя глаз с часов. Он знал, что адвокаты Старка будут здесь раньше разрешенных для начала посещений десяти часов, и они смогут все не один раз обговорить. Для юридической армии Тони не было неразрешимых ситуаций, но для лучшего решения неплохо было бы поговорить с самим мальчиком.

Стив очень надеялся, что удастся убедить ребенка – ему он может так же доверять, как, судя по всему, доверял Броку. То, что тот представился остальной группе как дядя мальчика, безусловно имело очень серьезную и весомую причину, да и интуиция предсказывала Стиву найти в этом маленьком шкафу те еще скелеты.

Об этом он и думал, сидя в ожидании, когда малыш проснется. То и дело поглядывая на того, удивлялся, как он похож на него маленького, будто встретился с копией себя. И от этого уверенность со всем разобраться только крепла. Брок явно взялся за это, и пока он не может, они примут эстафету защиты.

– Капитан Америка?

Стив вздрогнул и поднял голову. Мальчик все так же лежал и смотрел на него пристально, внимательно, с интересом. Глаза сияли искренним детским любопытством.

– Привет, – Стив улыбнулся, протягивая руку.

– Привет, – мальчик протянул свою, позволяя своей маленькой ладошке утонуть в огромной чужой и явно ожидая, что Стив заговорит первым.

– Ты поверишь мне? Тому, что я скажу? – серьезно спросил он, мальчик, не задумываясь, кивнул. – Я служил с Броком.

– Где он? И что случилось? Я помню, как уснул, резкий удар, меня придавило, и все…

– Автобус попал в аварию. Все пассажиры пострадали, многие – серьезно. Брок закрыл тебя собой, он пока без сознания, в соседней палате. – Стив старался говорить правду щадящими словами. – Всем, кто будет приходить со мной, ты можешь доверять. Я буду записывать твои слова, – Стив кивнул на мигающий красным огоньком старкфон, – чтобы адвокаты одного из наших друзей смогли помочь тебе. А кажется мне, это понадобится.

– Можно к Броку? – мальчик оставался спокоен, но Стиву это больше напоминало привычку прятать эмоции в себе. Что врать, сам этим до сих пор грешит.

– Я узнаю, – кивнул он, – а пока расскажи, пожалуйста, что побудило Брока назваться твоим дядей. Только не говори, что это была игра. Брок – человек серьезный, и он…

– Я рассказал ему про свои побеги из семей, – прервал мальчик, и не отводя от Стива взгляда, продолжил. – В последней приемный отец бил свою жену, вчера взбесился. Когда она перестала кричать, он начал искал меня. Гиены боятся темноты, нападают только при свете, и я спрятался в подвале, лапочку выкрутил, а утром сбежал. Залез в туристический автобус, задремал, когда проснулся, увидел его.

– Брока, – понял Стив, мальчик кивнул.

– Мы познакомились. Я в центрах и приемных семьях столько времени провел, научился читать людей. Сразу понял, что он поломанный, но не злой. Все это маска, если Вы меня понимаете.

Стив кивнул. Он понимал, хотя мальчик говорил обрывками фраз, сравнениями, какими-то осколками выводов. Но при этом давал поразительно точные характеристики людям. Удивительным образом не закрылся полностью, доверял выборочно, но метко, и Стив не мог подвести его.

– Обещаю, он не прикоснется к тебе, – сказал Стив.

Мальчик понимающе кивнул и совершенно не напрягся, когда за дверью послышались торопливые шаги. Хриплый рычащий голос с кем-то спорил, шум приближался, и наконец на пороге возник крепкий высокий мужчина с короткой бородкой.

– Собирайся, мы едем домой. И выкинь в мусор это грязное плюшевое убожество, – не здороваясь и не реагируя на оставшегося сидеть Стива, он бросил к кровати мальчика небольшой пакет.

– Нет, – ответил тот, прижимая медведя к груди.

– Тогда я сделаю это сам.

– Только сделайте хоть шаг, – спокойно проронил, не оборачиваясь, Стив.

– Слышь, мужик, – целых два шага, Стив едва заметно покачал головой, – а ты кто такой и что делаешь в палате моего сына? Я тут полицию видел, за педофила пойдешь. Даже если этот маленький неблагодарный урод что-то вякнет, ему не поверят.

– А мистеру Старку да.

Стив приподнял голову и ободряюще улыбнулся вцепившемуся в игрушку мальчику. Прозвучавший голос принадлежал Люксору Македонскому – главе юридической армии Тони.

– Охуели? – засмеялся мужик. – Вы вообще кто?

– Полчаса назад, – спокойно продолжал Люк, – после обнаружения в Вашем доме в бессознательном состоянии со следами множественных избиений, как старых, так и свежих, миссис Крот, мы добились до окончания следствия запрета на Ваше приближение к приемному сыну.

– Нет, вы точно охуели, – хмыкнул мужик. – Какое следствие? Кто вообще дал вам право проникать на частную собственность?

– У Вас минута покинуть комнату, – выдохнул Люк, а Стив мог поклясться, что тот снисходительно закатил глаза. За обманчиво легкомысленное отношение к тридцатипятилетнему юридическому гению встречающие его расплачивались обычно за решеткой.

– Это ты сейчас ее покинешь, сопляк, – хмыкнул мужик и, судя по шагам, направился к двери, – а следом защитник сирых и убогих. И срал я на ваш иск и на вашего мистера Старка.