Текст книги "Шпионская сага. История пятнадцатая. Хребет надежды (СИ)"

Автор книги: Ольга Кравченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

====== Теплое прощание. ======

Оранжевое техасское солнце нависло над горизонтом, словно огромная тыква. Вокруг, куда только видели глаза, расстилалась бесконечная равнина, посреди которой, словно одинокие стражники, стояли раскидистые пеканы. Невысокий забор ранчо уходил до самого горизонта, теряясь где-то далеко за ним. Работники фермы во главе с высоким седым мужчиной загоняли в ворота последних загулявшихся коров. Те пытались было возражать, но быстро замолкали под тихим, но властным рычанием собак.

– Господи… – Джоанна обернулась на звук шагов. – Я и не знала, как я соскучилась по всему этому, мама…

Среднего роста пожилая женщина лишь улыбнулась, облокотилась рядом с ней на деревянные перила веранды и приобняла за плечи.

Лоран Маккормик посмотрела на дочь. Вспомнила, как вот так же они с Джо стояли в вечер их с Кристианом приезда. Вспомнила, как мистер Джой Маккормик спешил на настойчивый утренний стук в дверь, грозясь переломать все кости тому, кто посмел разбудить его в столь ранний час. И замер, обнаружив на пороге дочь и зятя. А она потом хлопотала на кухне, вытирая набегающие слезы радости и украдкой посматривая на сидящих в гостиной мужа и зятя и время от времени выгоняя с кухни порывающуюся помочь Джо. А потом за обедом смотрела и смотрела на нее, на зятя и тихонько радовалась, что сможет целую неделю видеть их каждый день. Жаль, только в этот раз без внуков.

И вот те же перила, та же тыква над горизонтом. Неужели неделя уже прошла? Как быстро летит время.

– Я могла бы сказать, чтобы вы приезжали чаще… – повернувшись к дочери, тихо сказала она.

– Но работа Кристиана… – вздохнула Джоанна, зачарованно наблюдая, как тыква опускается за горизонт.

– Каждый ваш приезд, это всегда неожиданность, – кивнула Лоран.

– Мы до последнего никогда не уверены, что все получится, – виновато вздохнула Джоанна, – поэтому не говорим заранее, чтобы не огорчать, если срывается. Лучше приятный сюрприз, чем разочарование.

Миссис Маккормик кивнула, за улыбкой скрывая грусть. Казалось, только вчера… И вот уже завтра утром они покинут этот дом, чтобы когда-нибудь так же неожиданно вновь возникнуть на его пороге.

– Мам, может, все-таки подумаете с отцом? – Джоанна посмотрела на мать, решив предпринять еще одну попытку. Всю эту неделю она пыталась уговорить их…

– Нет, Джо, – мама повернулась к ней, улыбнулась, – ты же знаешь, отец никогда не уедет отсюда. Он здесь родился, и умереть хочет тоже здесь. А я… где он, там и я… Ты же понимаешь…

Да, она понимала… Где он, там и я… У них с Кристианом так же.

– Так что мы останемся здесь. А вы приезжайте чаще… И потом, мы же не одиноки. У нас много работников. Плюс Джек пока еще живет с нами. Да и Люк совсем рядом, каждые выходные приезжает.

– Ну, приехали бы как-нибудь на месяц-другой. У нас большой дом, отец сможет даже свой бейсбол спокойно смотреть. – Джоанна взялась уже за тяжелую артиллерию.

– Какие месяц-другой, малыш, – пробасил знакомый голос за спиной, – то одно, то другое.

Джоанна с улыбкой обернулась. Пятый десяток разменяла, а для него она до сих пор малыш. Подняв глаза, за спиной отца увидела Кристиана. Не удержавшись, покачала головой, смеясь. Да, заготавливать сено только в рубашке от Hermes.

– Коровы у меня, лошадей вот новых купил, грузовых, подумываю расширяться.

Отец подошел к навесному рукомойнику, фырча и брызгая во все стороны, помыл руки, окатил лицо. Досталось всем – и прическе Джо, и рубашке Кристиана, и свежим полотенцам, что положила на садовый столик миссис Маккормик, когда увидела на веранде дочь.

– Думаю дополнительных работников искать, своими силами уже не обходимся. Но сейчас с этим тяжело, спрос большой, сезон заготовки в разгаре.

Сентябрь на ранчо всегда был горячей порой. Сбор урожая, заготовка кормов на зиму.

– Так что вы очень вовремя. Уж извини, малыш, пришлось поэксплуатировать твоего мужа. Зато кормами я теперь до весны обеспечен.

– Да я не против. – Кристиан, улыбнувшись, снял рубашку и сменил тестя у рукомойника.

Джоанна наблюдала, как вода стекает по его плечам, спине, отливая в лучах заходящего техасского солнца, словно маленькие топазы. Она подошла к нему, протягивая полотенце.

– Пожалуй, – улыбнувшись, миссис Маккормик потянула мужа к двери в дом, – пора заняться ужином. С тебя твое знаменитое мраморное мясо, Джой.

– Не хочешь уезжать? – тихо спросил Кристиан, едва родители Джоанны скрылись за дверью.

– Здесь хорошо, здесь я даже дышу по-другому, – повернувшись в сторону уже почти скрывшейся за горизонтом тыквы, ответила она, – но и в Париже тоже мой дом. Там наши дети, друзья. Я по ним уже соскучилась. Все же почти три недели не были там.

– Я тоже соскучился. Рон сегодня по телефону сказал, что Вики вчера пыталась сделать первый шаг. Пока не получилось, и я надеюсь, что мы успеем вернуться к этому историческому моменту.

– Во сколько наш самолет? – Джоанна снова повернулась к Кристиану. Обхватив его за плечи, переплела пальцы за его шеей, уткнулась носом в его нос, губы чуть коснулись его губ.

– В полдень. – Он мягко, но решительно придвинул ее к себе, рука легла на спину, медленно опустилась вниз, следом за ней тут же побежали такие знакомые ей мурашки. – Небольшой самолет вылетом из Далласа. Дозаправка в Дублине и максимум в полночь мы будем дома. Но Саше я сказал, что мы прилетим только к следующему полудню. Пусть им сюрприз будет.

Когда его губы нехотя отпустили ее, Джоанна кивнула и, проводив окончательно скрывшуюся за горизонтом тыкву, обняла Кристиана за пояс, и они пошли в дом.

Прощальный ужин, последняя ночь в родном доме, половину которой они не спали. Но не бессонница и даже не дождь за окном были тому причиной.

Джой Маккормик не любил долгих прощаний, а потому лишь похлопал зятя по плечу, пожал ему руку, привычно поцеловал дочь в лоб и, что-то там сказав про посадку коров в теплицах, скрылся в доме. Лоран Маккормик крепко обняла Джо, тронула Кристиана за плечо, когда тот подошел обнять ее на прощание.

Столб пыли за такси уже давно улегся на дорогу, а она все стояла и смотрела вдаль.

Самолет Citation CJ3 стоял в тени одного из ангаров Далласского аэропорта в ожидании подачи под посадку.

– Кого сегодня везем? – второй пилот вошел в кабину и занял свое место.

– Глава швейцарского банка, владелица модного журнала с секретаршей, пресс-атташе Интерпола и какая-то шишка из французской разведки с женой. Как, всегда, шесть пассажиров, один другого важнее.

Первый пилот проверял приборы. Короткий взгляд в небо.

– И не скажешь, – кивнул в бесконечную голубизну, – что над Мексиканским заливом обещают ветер и облачность.

– Да они там каждый день в это время года, – произнес второй пилот, проверяя уровни масла и топлива.

– Борт 954, – прошипела диспетчерская, – можете выезжать на посадку. Полоса номер пять.

– Борт 954. Понял вас, – ответил первый пилот и застегнул ремень. – Ну, что Скотт, – повернулся ко второму пилоту, – легкого взлета нам.

– И мягкой посадки, капитан, – надевая наушники, кивнул второй пилот.

====== Поспешай не спеша. ======

Бесконечная небесная равнина простиралась, как могли видеть глаза. Ни тучки, ни даже маленького облачка. Мерное гудение мотора, полуприкрытые шторки иллюминаторов. Джоанна привычно положила голову на плечо Кристиана и прикрыла глаза. Она любила вот такие рейсы – на маленьких самолетах, когда пассажиров по пальцам пересчитать. Тихо, без суеты, без храпа впереди или без коленок, подпирающих твое сидение сзади.

Джоанна почувствовала, как Кристиан осторожно прикрыл ее коленки пледом, тихонько поцеловал волосы. Улыбнувшись ему в плечо, она устроилась поудобнее. Несмотря на дневной полет, она с удовольствием бы сейчас подремала, ночь выдалась жаркой во всех отношениях.

– Что-нибудь желаете? – тихий, еле слышный голос стюардессы рядом.

– Швепс со льдом, – так же тихо ответил Кристиан, Джоанна услышала, как он открыл ноутбук. На ранчо ей и отцу удавалось отвлекать его от ежедневной работы, но Кристиан считал, что должен каждый день быть в курсе происходящего. И сейчас перед возвращением проверял, нет ли вопросов, требующих срочного вмешательства.

Сквозь легкую дрему Джоанна слышала и тихое шипение пузырьков лимонада, и легкое постукивание пальцев Кристиана по клавишам, и ровное биение его сердца под ее рукой.

Открыв глаза, она какое-то время с улыбкой наблюдала за ним. Когда он, на мгновение прикрыв глаза, откинулся от ноутбука на спинку кресла, она придвинулась и коснулась губами его губ. Не открывая глаз, он улыбнулся и рукой, что все это время обнимал ее за талию, придвинул к себе.

– Интересно, где мы? – произнесла Джоанна, повернувшись к иллюминатору, как только смогла отпустить губы Кристиана.

– Примерно пять тысяч метров над океаном, – раздался голос стюардессы рядом. Джоанна повернулась:

– Два швепса со льдом, пожалуйста.

– Да, мадам.

Едва девушка отошла от них, как за спиной послышалось деликатное покашливание.

– Прошу прощения… – они с Кристианом одновременно обернулись.

Облокотившись на кресло Кристиана, позади них стоял молодой мужчина лет тридцати.

– Месье Кристиан Рокье, если не ошибаюсь?

– Мы знакомы? – Кристиан удивленно кивнул, протягивая руку.

– И да, и нет, – пожимая протянутую руку, улыбнулся мужчина, – скажем так, у нас есть общий знакомый. Этьен Пру. – Видимо, не желая далее озадачивать Кристиана, пояснил их новый знакомый и добавил. – Простите мою бестактность. Франк Лабутен, пресс-атташе центральной штаб-квартиры Интерпола.

– Как там наш месье новоявленный папаша? – улыбнувшись, спросил Кристиан.

– Мечется между домом и работой, засыпает в лифте и глушит кофе так, что опоздавшим на работу кофейный автомат лишь разочарованно мигает.

Едва всеобщий смех утих, как появилась стюардесса.

– Ваш Швепс, – она поставила на столики высокие стаканы, в которых весело играли пузырьки, а по бокам стекали соблазнительные капельки. – Месье Лабутен, будьте добры, займите свое кресло. Мы сейчас будем обходить атмосферный фронт, может потряхивать.

– Что-то не так? – подняла голову на стюардессу Джоанна.

– Все в порядке, мадам, – улыбнулась та, – нам это грозит лишь задержкой прибытия в Дублин.

– Еще поговорим, – улыбнулся Франк и пошел к своему месту.

Стюардесса не ошиблась, буквально почти тут же их начало сначала еле ощутимо, а потом вполне прилично потряхивать. Но пилоты вели самолет так уверенно, умело выравнивая его, что пассажиры, казалось, даже не обратили внимания на временные неудобства полета.

– Так странно, да? – Джоанна посмотрела в иллюминатор. – Все такое же чистое небо, и не скажешь, что совсем рядом фронт.

– В это время над заливом почти каждый день так, – улыбнулась стюардесса, подойдя за опустевшими стаканами.

Проводив ее взглядом, Джоанна снова легла на плечо Кристиана, наблюдая, как на экране ноутбука то мигают цифры, то бегают строчки.

– Что-то сегодня особенно сильный ветер, – пробормотал второй пилот, переводя взгляд с одного прибора на другой.

– Наверное, встретились два вихревых потока, – ответил ему капитан. – Ничего, сейчас возьмем чуть левее. В Дублине у нас будет приличный запас времени, в Париж должны прилететь вовремя.

Самолет вдруг тряхнуло так, что штурвал чуть не выпал из рук капитана. Но тот быстро сориентировался и вернул самолет на курс.

– Черт! – второй пилот бросил взгляд на капитана, тут же переведя его на приборы, пробормотал, – что-то правый двигатель странно себя ведет. Не критично, но…

– В Дублине попросим техников посмотреть, – ответил капитан.

Вскоре самолет снова спокойно парил в чистом голубом небе, пассажиры кто дремал, кто смотрел кино. Франк вернулся к Кристиану и Джоанне и рассказывал им про рабоче-отцовские будни Этьена, на телефоне даже нашел фото с крестин юного месье Эдвина Пру.

И только второй пилот обеспокоенно посматривал то на приборы, то на часы. До Дублина оставалось чуть больше двух часов.

– Пора уже в графике учитывать эти чертовы ветра над Мексиканой… – пробурчал один из стоящих на взлетной полосе техников Дублинского аэропорта, наблюдая, как Citation CJ3 заходит на посадку. С опозданием почти в час.

– И чего ты разворчался, – пожал плечами второй, – у них просто дозаправка.

– И слава Богу, – первый поднял с земли тормозные колодки и направился к тормозящему самолету, – через сорок минут садится арабский Аэробус. Там и дозаправка, и техосмотр.

К самолету оба подошли как раз в тот момент, когда его двигатели затихли, дверь открылась, и наверху показался второй пилот.

– Ребят, – спускаясь по трапу, обратился он как раз к первому из техников, пока второй ставил тормозные колодки под колеса, – гляньте правый двигатель. После прохождения фронта он как-то странно себя вел.

– Хорошо… – огорченно процедил сквозь зубы техник. Ну, вот тебе и «просто дозаправка»…

– Что тут у тебя? – подошел к нему второй техник после того, как закрепил топливный шланг.

– Да, давлением выбило болт. Ерунда, – ответил первый, доставая из технического чемоданчика ключ. – Сейчас закручу. Делов-то…

– Ок, – кивнул второй и вернулся контролировать заливку топлива.

На удивление и досаду техника болт никак не хотел закручиваться до конца. Часы недвусмысленно намекали, что, если он не поторопится, то получит нагоняй от диспетчеров, которым придется разруливать маленький Citation CJ3 и гигантский аэробус. Не так-то просто развести слона и муравья.

– Я все, – второй техник вернулся к нему. – Как у тебя дела?

– Тоже готово.

Болт закрутился не до конца, но стоял прочно. «Нормально», – решил первый. Тут лететь то всего ничего.

– Ну, что там? – спросил второй пилот, когда техники подошли к самолету.

– Все нормально, слегка ослабло крепление, я затянул, – спокойно ответил первый, пока второй убирал тормозные колодки.

– Отлично, – кивнул пилот.

«Успели» – подумал техник, провождая взглядом взлетающий Citation CJ3. Вдали уже показались очертания Аэробуса.

– Так! Всем мыть руки и переодеваться. Я пока поставлю мясо в духовку.

Саша посмотрела на часы, обернулась на загоняющего в гараж машину Макса. Из-за большой аварии на трассе они, возвращаясь из Диснейленда, попали в гигантскую пробку, проторчав в ней в итоге четыре часа. Уже стемнело, почти десять, а ужин еще даже не начинал готовиться.

– Может, бутербродами обойдемся? – спросил, свисая с перил лестницы, Рон.

– Я тебе дам бутерброды… – погрозила пальцем Саша. – Мне отец с Джоанной велели нормально тебя кормить. А бутерброды – это не еда, а так…

– Времянка, – закончил, смеясь, Рон и побежал в свою комнату.

Когда он, Макс и няня с Вики на руках показались на кухне, из духовки уже доносились слюновыделяющие ароматы.

– Саша, я пойду укладывать Вики, – няня подошла к ней, когда та проверяла, не готово ли мясо.

– А Леа и Эдвард?

– Уже спят. Звонил месье Дэймон, у него там кто-то заболел, он остался дежурить в ночь.

– Вам помощь нужна?

– Нет, Сашенька, справлюсь, – няня, улыбаясь, поправила лежащую на ее плече руку уже засыпающей Вики. – Вы кушайте, отдыхайте.

– Хорошо, мадам Флор, спасибо. – Саша проводила няню взглядом, посмотрела на Рона, – на тебе хлеб, – перевела взгляд на Макса, – на тебе овощи и лимонад.

– Ты просто молодец, – улыбнулся Макс, открывая холодильник. Одри уехала на какую-то медицинскую конференцию, поэтому за кухню отвечали все понемногу.

– Бабушка меня с детства приучала, – выключая духовку, сказала Саша, – я в семь лет спокойно дома оставалась одна. И приготовить себе могла, и даже что-то там к бабушкиному приходу с работы напечь умудрялась.

Рон поставил на стол огромную плетеную корзинку с хлебом, схватил пульт.

– Хочу узнать результаты сегодняшнего заезда на Венсенском ипподроме, я поставил сто евро на Адмирала, – пояснил он в ответ на удивленный взгляд Саши.

– Не рановато ли для азартных игр, молодой человек? – улыбнулся Макс, ставя рядом с корзинкой огромную салатницу, уже заполненную нарезанными овощами, оставалось только заправить.

– Папа разрешил. К тому же сто евро я сам заработал, на конюшнях все прошлые выходные работал. – Рон включил телевизор, как раз заканчивался выпуск новостей.

– Ну, если папа разрешил… – усмехнулся Макс и снова направился к холодильнику за льдом для лимонада.

Саша лишь покачала головой, раскладывая нарезанное мясо по тарелкам.

– А сейчас традиционный обзор пробок, – раздался голос диктора в телевизоре. – Все еще стоит центр Парижа и выезды к районам Дефанс и Монмартр. Так же сложная обстановка на трассах, ведущих в Сюрен и Шеврёз. В остальном дорожную ситуацию для вечера воскресенья можно назвать относительно спокойной. Впереди спортивные новости и прогноз погоды.

– Кто-нибудь достаньте стаканы, – попросил Макс, ногой захлопывая дверь холодильника, одна рука его была занята графином с лимонадом, в другой он пытался удержать ведерко со льдом.

– Ты бы может по отдельности все это нес… – засмеялась Саша, снимая стаканы с сушки.

– Уважаемые телезрители, мы вынуждены задержать выпуск спортивных новостей в связи со срочным сообщением, – диктор, уже готовый передать эстафету стоящему в студии спортивному комментатору, посмотрел на переданный ему листок, побежал его взглядом, поднял глаза на камеру. – Только что стало известно, что в районе северного хребта Французских Альп исчез с радаров самолет, следовавший рейсом из Далласа.

– Как хорошо, что папа с Джоанной только сейчас будут вылетать… – прошептала Саша, останавливаясь рядом с Роном и смотря на экран.

– На данный момент известно, что никаких сигналов бедствия экипаж не подавал. Учитывая сложный горный рельеф, спасатели пока не добрались до предполагаемого места крушения. Кроме непосредственно четырех членов экипажа на борту было шесть пассажиров, – диктор снова взял в руки листок, – управляющий центрального офиса Credit Suisse Йохар Росар, основатель и бессменный главный редактор журнала ELSE Миранда Шторр с секретаршей Ингрид Льюис, пресс-атташе центральной штаб-квартиры Интерпола Франк Лабутен…

– Вот жеж блин… – замерев с содержимым в руках, пробормотал Макс, – одно имя громче другого.

Все называемые диктором имена действительно были хорошо известны причастным к данным структурам людям.

– А так же, – продолжил диктор, – Директор Генерального Управления внешней безопасности Французской Республики Кристиан Рокье с женой.

Кусочки льда катились по полу во все стороны, натыкаясь то на стулья, то на ножки стола, бурные реки лимонада настигали их, закручивая в свой водоворот. А три остолбеневших фигуры не сводили глаз с телевизора, на экране которого один за другим появлялись фотографии пассажиров пропавшего рейса. И когда на них, улыбаясь, с экрана посмотрели любимые глаза, раздался звон выпавших из рук Саши стаканов.

Первое, что она почувствовала, придя в сознание, был холод. Откуда-то сверху дуло так, что ее правая рука буквально окоченела. Осторожно пошевелив руками и ногами, она поняла, что ничего не болит. Значит, слава Богу, переломов нет.

Джоанна открыла глаза и осмотрелась. Тут же обнаружился источник холода – разбитый иллюминатор прямо над ней. Последнее, что она помнила, как, уже поняв, что они падают, Кристиан обхватил ее и крепко прижал к креслу, закрывая собой, чтобы уберечь от падающих сверху вещей и в случае жесткой посадки от травм. Но сейчас его не было рядом. Медленно приподнявшись, она осмотрелась. И первое, что увидела – выглядывающую из-под груды обломков в переходе между креслами руку… с так хорошо знакомыми ей часами и обручальным кольцом на пальце.

====== Холодный прием. ======

– Я не слишком опоздала? – Венера сбежала по лестнице, влетела на кухню, сдувая выбившуюся прядь волос. – Надеюсь, без меня не все съели? Звонила Каролина, – подбежала она к Рону, обняла его за плечи, – теста по физике завтра не будет, мадам Лоран заболела.

Но Рон словно не слышал ее. Как не слышал и спортивного комментатора, объявившего, что Адмирал выиграл два заезда из трех, что превратило его сто евро в пятьсот.

– Ай! – угодив ногой в лужу лимонада, вскрикнула Венера и, наконец, увидела, что все как-то странно себя ведут. – У нас тут что сегодня филиал музея мадам Тюссо? – хихикнула она.

Ее вскрик вернул Макса в реальность, он метнулся к телефону, едва не снеся дочь. Венера удивленно шарахнулась, ничего не понимая, посмотрела на белого, как мел, Рона, на вдруг закрывшую лицо Сашу.

– Что случилось? – пролепетала она, увидев, как дрогнули Сашины плечи.

Макс схватил телефон, и тот вдруг сам завибрировал в его руках. Обведя всех взглядом, Макс вернулся к столу и положил на него телефон, включив громкую связь.

– Слышали уже? – глухой голос Леона говорил о том, что это все им не приснилось.

– Слушай, это, наверное, ошибка… – Макс не знал, кого он сейчас больше уговаривает, себя или провидение. – Крис и Джо только в полночь вылетать должны были. Он говорил, к полудню дома будут.

– Оливье уже связался с Далласом, – вздохнул Леон так, что все поняли, может не продолжать. – Они подтвердили.

– Господи… – простонала Саша.

– Крис и Джо были на этом самолете.

Леон говорил тяжело, словно ему не хватало дыхания. Впрочем, так оно и было. И Макс прекрасно понимал его сейчас. У него самого сейчас такой ком в горле стоял, что не то, что говорить, дышать было тяжело.

– Но… – он не знал, что сказать.

Мысли путались, ладони то потели, то холодели, виски отбивали барабанную дробь. Он посмотрел на закрывшего глаза Рона, на всхлипывающую Сашу, на ничего непонимающую Венеру.

– Сейчас почти ночь, – потерянным голосом продолжал Леон. – Поиски начнут утром. Самолет пропал с радаров примерно в семь часов по Гринвичу в районе северного хребта. Пока в Анси развернули штаб, собирают спасателей. Правда…

– Никаких «правда»! – вдруг, вскинув голову, крикнула Саша.

– Саша… – по голосу Леона чувствовалось, что он не знает, как передать всю имеющуюся у него информацию и при этом еще больше не «убить» родных Кристиана и Джоанны. – Никто не собирается сдаваться, поиски будут вестись, пока людей и самолет не найдут. Но нужно понимать, что это горы. Там очень сложный рельеф, много хребтов. Даже самым опытным пилотам… посадить там самолет… Мест, где это можно сделать, по пальцам пересчитать. А до них еще надо долететь, умудрившись не снести вершины вековых сосен или не влететь в гору.

– Но можно же!? – вдруг очнувшись, ухватился за соломинку Рон.

– На это сейчас вся надежда, малыш… – постарался помягче ответить Леон. – Ребята из спасательного центра аэропорта Руасси сказали, это неофициальная информация, что, учитывая ветер и их курс, если считать, что у них отказали двигатели, они падали примерно с высоты четырёх-четырёх с половиной километров чуть южнее Монблана. А там можно найти равнинные участки, чтобы посадить самолет. И три последних дня шел сильный снег, есть шансы, что он мог смягчить их жесткую посадку. Но все это опять же лишь предположения и лишь в том случае, если самолет просто падал, а не…

– А не разрушился в воздухе… – качая головой, закончил Макс.

Тогда без шансов… Он это понимал, вздохнувший на том конце телефона Леон это понимал. И укусивший до крови губу Рон, и сжимающая в руках бумажную салфетку Саша, и, наконец, все понявшая Венера.

– Через три часа с частного аэродрома, – продолжал Леон, – в Анси вылетает борт с нашими ребятами во главе с Оливье. Я лечу с ними. Я собственно позвонил спросить. Если хочешь…

– Где пересечемся? – прервал его Макс. – Мне на сборы полчаса максимум.

– Давай я тебя перехвачу на въезде в Париж. Смысла соваться в город тебе нет, быстрее и проще по окружной доехать.

– Хорошо, договорились.

– Через час на повороте к Сен-Клу, у поста полиции.

– Понял тебя.

Макс выключил телефон и посмотрел на остальных. Сказать, что все были в шоке, значило ничего не сказать.

– Я ничего не могу понять, – качала головой Саша. – Я всегда четко чувствовала его, а сейчас… Я не могу сказать ни что он жив, ни…

– Справишься один день? – взял ее за руку Макс. – Одри возвращается завтра вечером.

– Справлюсь… – кивнула Саша. – С нами мадам Флор, Дэймон утром вернется. – Ее голос дрогнул, няня и муж еще ничего не знали.

– Я попрошу Леона, да и думаю, в Управлении сами сообразят, чтобы прислали охрану или полицейский наряд. Утром журналисты прочухают, что и как, устроят вам тут осаду. Вы, – Макс посмотрел на Рона и Венеру, – можете пару дней школы пропустить, я… – он чуть был не сказал: «Крис», но замялся, сдержал в себе, – потом все объясню.

Поднявшись, направился к двери, даже не заметив, что пару раз встал в лужи лимонада на полу. Под молчаливые взгляды Саши и Венеры Рон тоже слез со стула и вышел следом за Максом.

Из окна его комнаты были видны окна спальни Макса и Одри. Сидя на подоконнике, Рон смотрел, как Макс торопливо закидывает в рюкзак вещи. Помедлив, туда же кинул пистолет, Рон даже с такого расстояния разглядел очертания кобуры. Включив ноутбук, Рон пытался хоть что-то найти. Но интернет пока молчал. Почти ночь на дворе, да и рейс частный, пассажиров мало, вряд ли будет много упоминаний в прессе. Если только в непосредственной связи с должностями и положением пропавших пассажиров. Официальное заявление Елисейского дворца будет не раньше завтрашнего обеда, но Рон уже сейчас догадывался, что там будет. Традиционное «не будем спешить с выводами», «комиссия разберется», «поиски будут вестись непрерывно». Но ни один из спасателей не будет, как бы хорошо он ни выполнял свою работу, болеть за все происходящее так, как Макс, Леон, как он…

Рон снова посмотрел в окно. Макс закинул последние вещи, застегнул рюкзак. Прежде чем выйти, сел на кровать и набрал кого-то на телефоне. Рон уже принял решение, и эта задержка Макса, возможно каких-то несколько минут, была для него знаком. Захлопнув ноутбук, Рон соскочил с подоконника.

Предварительно посмотрев в иллюминатор и поняв, что самолет достаточно устойчиво лежит на небольшой равнине, Джоанна начала выбираться из кресла. Как Кристиан оказался в проходе, если сидел рядом и тоже был пристегнут? Но это был второй вопрос, который волновал ее сейчас. Первый, кончено же, – жив ли он? Не зря говорят, что в экстремальной ситуации мозг человека мобилизуется. Паники не было, даже страх еще не захватил ее в свой плен.

Осторожно ступая, Джоанна добралась до виднеющейся из-под обломков руки Кристиана. Присев рядом, протянула руку и вдруг замерла у самого его запястья, никак не решаясь приложить палец. Когда почувствовала бьющуюся вену, выдохнула и потихоньку начала один за другим убирать куски обшивки, обрывки кресел, какие-то провода. Ей даже попалась непонятно откуда тут взявшаяся дверца бара-холодильника. Убрав последнюю преграду в виде столика, Джоанна замерла, присев на него же.

Кристиан лежал на боку, левая ноги его была зажата опрокинувшимся креслом, правая рука терялась где-то впереди под очередным завалом, а левой он закрывал голову, видимо, когда уже понял, что делать что-либо бесполезно, можно только замереть. Джоанна снова проверила пульс, приложив руку к шее. Жив… Что его спасло… Нависшая над ним полка, создавшая что-то наподобие крыши? Накренившееся переднее кресло, принявшее на себя «удар» в виде отвалившегося огромного куска обшивки с торчащей из него арматурой? Или, может, огромный сугроб, в который самолет въехал левым бортом, зарывшись в него по самую крышу?

Для Джоанны было неважно, как и что, главное – жив. Она склонилась над ним и осторожно коснулась лица. Понимая, что двигать нельзя, старалась просто хотя бы привести его в чувство. Несколько поцелуев, поглаживание щеки… Наконец, Кристиан вздохнул и слегка пошевелился.

– Не дергайся… – Джоанна наклонилась к нему. – Попробуй сначала осторожно пошевелить руками и ногами. Ничего не болит?

Впрочем, Кристиан и без нее знал, как надо действовать в подобных ситуациях. Она увидела, как он открыл глаза, слегка повернул к ней голову.

– Если не считать зажатой ноги, – сказал, посмотрев на нее, – вроде все нормально.

– А рука? – она посмотрела на забросанную чьими-то вещами правую руку Кристиана.

– Это ерунда, – Кристиан дотянулся до завала, осторожно приподнял его, чтобы не вызвать обрушения чего-либо еще, и вытащил руку. Джоанна помогла ему сесть. – Теперь слушай внимательно, – он посмотрел на нее, – когда я тебе скажу, немного, достаточно пары сантиметров, приподними кресло. Сможешь?

Джоанна кивнула. Должна смочь. Самому Кристиану до кресла не дотянуться.

– Как ты оказался в проходе? – придвинувшись ближе к креслу, Джоанна прикинула, за что будет лучше взяться.

– Когда мы уже влетели в сугроб, – Кристиан следил за ее движениями, чтобы в случае, если будет слишком рискованно двигать кресло, вовремя ее остановить, – я увидел, как Франка засыпало вывалившимися из шкафа пожарными инструментами. Ты была в порядке, даже сказала мне, что ничего не болит. Не помнишь?

Джоанна покачала головой. Она ничего этого действительно не помнила. Последнее, что осталось в ее памяти, как самолет в воздухе вдруг дернуло, он резко накренился вправо и стал стремительно снижаться. Обхватившие ее руки Кристиана, промелькнувшая перед глазами жизнь, и две мысли – хорошо, что с ним, и как же там теперь дети…

– Когда я уже подошел к нему, самолет вдруг снова дернуло, и я упал в проход. Помню падающее на меня кресло и посыпавшиеся сверху вещи. Успел только закрыть голову рукой и все… – Кристиан максимально, как смог, придвинулся ближе к креслу, поднял на Джоанну глаза. – Готова?

Она кивнула и взялась за достаточно прочный, как ей показалось, обломок пола, которым рассчитывала приподнять кресло, словно рычагом.

– Давай!

Кресло было не тяжелое, скорее, она боялась, что, приведя его в движение, она потревожит что-то еще, что вызовет новые обвалы. Но все обошлось.

– Отпускай.

Кристиан быстро освободил ногу, возвращённое на прежнее место кресло не пошевелилось и, переводя дух, он прислонился к тому, что совсем недавно было тележкой стюардессы. Саму стюардессу Джоанна увидела в конце прохода ближе к хвосту самолета, и, судя по остекленевшим глазам и огромной ране на виске девушке уже ничем нельзя было помочь. Кристиан проследил за ее взглядом. Когда Джоанна подошла и присела рядом с ним, вздохнув, обнял ее за плечи и прижал к себе.

В салоне стремительно темнело, и только благодаря кристально белому снегу было видно почти так же хорошо, как и днем.

– Надо понять, что с остальными. – Кристиан поднялся и осмотрелся по сторонам. Царящая за дверью кабины пилотов тишина наводила на нерадостные мысли.

– Я проверю. – Джоанна поднялась и пошла в направлении кабины.

– Будь осторожна, не спеши, ступай медленно.

Он проводил ее взглядом и повернул голову в ту сторону, где последний раз видел Франка. Вместо нового знакомого там была лишь груда многочисленного пожарного снаряжения, основание которой было усыпано разбитыми бутылками. Вылившиеся из них содержимое замерзло, превратив пол в каток. Кристиан подошел и стал медленно убирать огнетушители, веревочные лестницы, надувной трап. Наконец, он разглядел ворот куртки Франка.