Текст книги "Шпионская сага. История девятая. Лиса пустыни (СИ)"

Автор книги: Ольга Кравченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– Здравствуй… Кристиан… – она все улыбалась, смотря на него.

Дэймон бросил на него взгляд, ничего не сказав, склонился над ней.

– Пуля застряла в ребрах. Сейчас главное вовремя передать ее врачам. – Дэймон поднял глаза на Кристиана. – Ну, и молиться, чтобы не сместилась, она прям около легких. Если сместиться – все…

Машину тряхнуло на очередном бархане.

– Ребята, простите, – Брайан мчал сквозь кромешную тьму, понимая, что стихшие за спиной автоматные очереди ничего не гарантируют. Пока они не приедут на базу, расслабляться нельзя. – С хорошими дорогами тут небольшие проблемы.

Кристиан осторожно положил Линду поудобнее, Этьен и Макс протянули ему свои куртки, которые Дэймон и Кристиан подложили под ее спину, придавая более устойчивое положение.

– Линда… – он смотрел на нее и понимал, что вот он – его шанс. Доказать не кому-то, а самому себе, что он научился отвечать за свои поступки, за свои ошибки. И от того, выдержит ли он сейчас этот экзамен судьбы, зависит, сможет ли он потом уважать сам себя.

– Кристиан… – она подняла руку и коснулась его лица.

– Линда, – Кристиан поймал ее руку, замер, сжал, закрыв глаза, вдруг увидел себя того, двадцатилетнего, стоящего на пороге комнаты в общежитии, и не знающего – куда сделать шаг. Тогда он струсил, сейчас… Он открыл глаза и посмотрел на нее. – Прости меня. За то, что струсил тогда, за то, что свалил все на вас, за то…

– Кристиан, – вдруг прервала она его, – не тебе надо просить прощения, не тебе…

Он непонимающе смотрел на нее. Линда вдруг отвернула от него голову, закрыла глаза.

– Все эти годы я мечтала, надеялась, что однажды встречу тебя и смогу все объяснить. Облегчить душу, снять тот груз, что носила все эти годы. Мы с тобой оба не лучшим образом поступили тогда. Но твоя ошибка была следствием моей самой большой глупости в жизни. – Линда вдруг повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза. – Не было никакого ребенка. Я обманула тебя.

Кристиан замер.

– Я видела, что вы с Джоанной снова начали сближаться. – Линда вновь отвела взгляд, Кристиан покачал головой, ее слова словно обухом по голове. – Я поняла, что теряю тебя. И я не придумала ничего более умного, чем соврать про ребенка. Дура… Я думала, что это удержит тебя. Какая же я была дура…

Кристиан слушал ее, прислонившись к спинке сиденья и прикрыв глаза. Одна только мысль, что не соври она тогда, и все сложилось бы иначе, пульсировала в висках, отгоняя все остальные.

– Не знаю, на что я надеялась. Даже если бы ты остался со мной… Все равно, мыслями, душой, сердцем ты был бы с ней. В каждом жесте, взгляде я бы видела любовь к ней. Насильно мил не будешь. Я ломала три жизни, но не могла остановиться. Я ненавидела ее, тебя, себя… Мне так хотелось, чтобы вы заплатили за мою боль, за разрушенные мечты.

Было видно, что она выговаривает все, что накопилось в ней за эти годы, словно исповедуется на пороге неизвестности. Когда не хочется уйти с грузом на душе. Кристиан молча слушал.

– Когда ты исчез, я поняла, что совершила глупость. Ребята злились на тебя, Джоанна рыдала. А я не могла найти в себе силы признаться, что все это – моя вина. Я так и не смогла тогда сказать ей… Пришлось придумать выкидыш. Новая волна ее злости, боли… и моего молчания. Потом я потеряла ее и ребят из вида, но груз вины остался со мной и отравлял каждый день моей жизни.

Кристиан, наконец, повернул к ней голову, она смотрела на него и в глазах была только боль раскаяния.

– Прости меня… – она прикусила губы.

– И ты прости меня… – вдруг сказал он. – В том была не только твоя вина. Я поступил не лучшим образом. Я должен был поговорить с тобой, с Джоанной. Как мужчина, взять на себя ответственность, а не трусливо сбегать. Можно много и долго думать о том, как бы сложилась наша жизнь, поступи мы тогда иначе. Но правда в том, что наша жизнь сложилась именно так, как должна была. Мы должны были сделать те ошибки, чтобы стать теми, кем стали.

– Ты прав… – Линда улыбнулась. – Если бы я не соврала тогда. Если бы ты не уехал. Если бы я не злилась на тебя за это. Я бы не бросилась во все тяжкие, пытаясь тебя забыть. По иронии судьбы однажды не обнаружила бы, что беременна. Я даже не знаю толком, кто был отцом моего ребенка. И тогда я совершила еще одну ошибку. Я возложила на маленького человечка ответственность за свою несчастную жизнь. Словно это он был виноват в моих бедах, моем одиночестве. Вместо любви я дарила ему только раздражение и отчуждение. Но за все рано или поздно приходится платить. Лишь когда мой сын вырос и, ища понимание и поддержку, которые я не хотела или не смогла дать ему, связался с талибами, я поняла… как я на самом деле его люблю. Но было слишком поздно…

Воспоминания причиняли ей видимую боль, она уже не прятала катящиеся из глаз слезы. Кристиан молча слушал, вдруг поняв, что ей просто надо выговориться, выплеснуть всю накопившуюся за эти годы боль.

– Я приехала за ним сюда, чтобы вытащить его из засосавшего его омута. Но было поздно. Ему было всего восемнадцать… Он погиб во время какого-то очередного их столкновения с правительственными войсками. Он заплатил за мои ошибки. Как я тогда не умерла… я не знаю. Но воскресла из пепла совсем другим человеком. Я решила остаться здесь. Остаться, чтобы спасать тех, кто попадал к талибам. Мне удалось втереться к ним в доверие, помогло то, что они знали кто я, что мой сын был в их числе. Я улыбалась им, играла роль нашедшей в исламе спасение и откровение. А на самом деле… я устраивала побеги для тех, кто попадал к ним в плен.

Теперь уже не только Кристиан, все находящиеся в машине замерли, слушая ее.

– Не всегда удавалось. Я помню того мальчика, лет двадцати, не больше… Я собиралась под утро прийти к нему и вывести его. Но ночью они пришли к нему и… – Линда то и дело прерывала свой рассказ, сглатывая накатывающиеся слезы. – Каждое такое поражение было как ножом по сердцу. Но вместе с тем каждая победа, каждый удачный побег словно приближали меня к моему сыну. Когда я побеждала, мне казалось, что мой мальчик еще немножко простил меня. Я надеялась, верила, что однажды придет день, когда я сердцем почувствую, что он окончательно простил меня. И когда я увидела в лагере тебя, – Линда повернулась к Кристиану, он посмотрел на нее, – я сначала не поверила. Никак не ожидала, что та важная птица, за которой Аслан так охотится – ты, хулиганистый мальчишка-барабанщик из моей далекой молодости. Ты стал другим, я смотрела на тебя и узнавала и не узнавала одновременно. Я видела, как бесится Аслан. От того, как ты держишь себя, как отвечаешь ему, как стойко переносишь все его попытки сломать тебя. Я видела это. И вдруг поняла… если я смогу вытащить тебя, это и будет прощение моего сына. Когда-то я разрушила твою жизнь. И вот теперь мне выпал шанс спасти ее, спасти, чтобы, наконец, простить себя, закрыть дверь в прошлое, отпустить ту себя, за которую мне было стыдно все эти годы.

– Спасибо… – Кристиан не знал, что сказать. Просто не было тех слов, которые в полной мере бы описали его чувства сейчас.

– Тебе спасибо, – улыбнувшись, она подняла руку и коснулась его лица. – Ты вернул мне уважение к себе и помог простить себя. Я не знаю, что будет дальше, но сейчас мне удивительно легко.

– Все будет хорошо… – Кристиан взял ее руку, прислонился щекой.

Всю оставшуюся дорогу они молчали, не решаясь сказать ни слова, словно боялись разрушить витавшее в воздухе волшебство. Волшебство откровения и прощения. Себя самого, своего прошлого. Они оба смогли простить и отпустить. Себя и друг друга.

– Мы еще увидимся?

Кристиан держал ее за руку. Она лежала на носилках на небольшом военном аэродроме в пригороде Исламабада в ожидании, когда подъедет машина скорой. Остальные стояли чуть поодаль, не мешая им.

– Может быть… – Линда улыбнулась, сжав его руку. – Только давай не здесь.

Теперь уже они вдвоем улыбнулись.

– Мне только одного жаль, – вздохнула Линда, смотря на него, – что я не смогу сказать Джоанне то, что сказала тебе. Перед ней я виновата не меньше…

– Я передам ей, – ответил Кристиан.

Линда удивленно посмотрела на него, замерла, снова заплакала и тут же заулыбалась.

– Вы вместе!? – вдруг поняла она.

Кристиан кивнул.

– Мы случайно встретились десять лет назад. Тоже было непросто, но мы справились с призраками прошлого. Мы вместе, у нас сын, скоро родится второй ребенок. У меня нашлась взрослая дочь.

Линда улыбалась, слушая его.

– И ты сделал неплохую карьеру! А главное – ты на своем месте. Ты не отсиживаешься в кабинетах и не боишься соваться в пекло. Ты делаешь то, что важно и нужно.

– Но это все равно не сравнится с тем, что делала ты, – он взял ее руку поднес к губам и поцеловал.

– Обратно мне, к сожалению, не вернуться. Но я все равно останусь здесь. Здесь мой сын, здесь мое место, я это чувствую. – Она замолчала, смотря на него.

Со стороны ангара показалась машина скорой. Врачи, вышедшие из нее, подошли к ним, Линда жестом попросила немного подождать.

– Но я найду свое место, где смогу и дальше делать все, чтобы на этой земле было меньше боли, крови и слез. И самое главное… мне теперь… впервые за все эти двадцать лет… хочется жить…

Прежде чем носилки закатили в машину, Кристиан наклонился и обнял Линду. Она замерла и вдруг осторожно коснулась губами его губ.

Он стоял и провожал взглядом уезжающую машину. Это удивительное чувство, когда камень падает с души, когда оковы прошлого рассыпаются и, правда, хочется жить…

Он подошел к ожидающим его друзьям. Брайан, улыбаясь, накинул ему на плечи свою куртку.

– Ну что, домой? В самолете вас осмотрят врачи.

Кристиан кивнул. Домой…

========== Утро новой жизни. ==========

– Если вы немедленно не пустите меня… – Кристиан стоял возле дверей операционной и пытался прорваться внутрь сквозь преграду из двух врачей и трех медбратьев.

– Месье Рокье, – один из врачей осторожно, но решительно, сдерживал его, – к сожалению, вам туда нельзя. Операция непростая, вам придется подождать здесь.

– А вам придется искать новую работу, если…

– Так, что за шум? Вас на первом этаже слышно.

Кристиан обернулся. Жан? Бывший главврач президентской клиники? Впрочем, все потом.

– Жан, они не пускают меня к Джоанне.

– И правильно делают. Значит, так, – прервал Жан готового снова взорваться Кристиана, – пошли со мной. Будешь буянить – упеку в палату. На неделю. Минимум. Решай.

Кристиан обреченно вздохнул и бросил на стоявших у дверей операционной недвусмысленный взгляд. Повернулся к Жану.

– Ну, вот и отлично, – кивнул тот. – Не волнуйся, далеко не надо идти.

Жан открыл дверь одной из палат на этом же этаже буквально в нескольких шагах от операционной.

– Снимай рубашку, посмотрю, как твоя спина, – закрыв дверь, скомандовал Кристиану.

– Ты в курсе? – удивленно посмотрел на него Кристиан.

– Ты забыл? Весь мир был в курсе.

Кристиан кивнул. Ну да, конечно…

Прошло уже две с лишним недели, как он вернулся домой. Снова вспомнил тот вечер. Пока они долетели, пока встреча в аэропорту, пока доехали до Парижа. В больницу ехать категорически отказался. Хотелось скорее домой, к Джоанне, сыну, Саше. А спина… заживет. В первый раз что ли? К тому же Линда при прощании дала ему еще той волшебной мази, которая уже после первого раза значительно затянула рубцы, он даже иногда забывал о них.

На пороге дома он оказался почти в десять вечера. Чтобы на ночь глядя не искать Дэймону ночлег, пригласил его к себе. Когда они вошли в дом, первое, что увидел – сидящую в гостиной на полу Сашу. Она правила что-то в лежащих перед ней бумагах. Подняла голову на звук захлопнутой двери. Пару секунд просто смотрела на них. Потом встала, подошла к нему и порывисто обняла.

Потом был крик «папа» и цепкие руки сына на шее.

Потом… ее глаза… Она сначала стояла на верхней ступеньке лестницы. Пока он поднимался, села, прислонившись к перилам. Он сел рядом, коснулся руками ее волос. Они сидели и смотрели друг на друга. Наконец, словно пловец после длительного заплыва, она выдохнула и обняла его. Не плакала, не говорила, ни о чем не спрашивала. Просто обняла и не отпускала весь вечер и всю ночь.

Потом, уже через несколько дней, он смог ей все рассказать. И про плен, и про Линду. Не хотел, чтобы не волновать, но она настояла. Половину, конечно, скрыл, но все равно заметил, как блеснули слезы в ее глазах.

Больше об этом старались не вспоминать. И лишь визиты к врачу на осмотр пока еще напоминали о пережитом.

Дэймон остался в Париже. Домой в Англию съездил лишь за документами и некоторыми вещами. Кристиан похлопотал насчет места для него в Парижском отделении Красного Креста.

Жизнь потекла своим чередом. До вчерашней ночи. Уже за полночь Джоанна разбудила его. По ее сжатым губам он сразу все понял. Не теряя времени на вызов скорой, сам повез ее в больницу. Осмотревший ее врач сказал, что начались роды, но ребенок каким-то непонятным образом умудрился за прошедшие с последнего осмотра пару дней развернуться поперек. А значит, самой не получится, нужна операция. Сначала ему было разрешили присутствовать, но ситуация осложнилась вдруг начавшим скакать туда-сюда давлением, и врачи не пустили его в операционную.

– Ну, все отлично. Одевайся. – Жан присел на кушетку рядом, смотрел, как Кристиан застегивает пуговицы рубашки. – Конечно, шрамы останутся, но, судя по тому, что я увидел, я могу представить, как было в начале. Ты легко отделался.

– Это все ее волшебная мазь. Не знаю, из чего она, но это она сотворила это чудо.

– Да… Восточная медицина пока все еще полная загадка для нас. В общем, – Жан посмотрел на Кристиана, – пару раз еще покажешься. Ну, и пока все же старайся спину не напрягать.

Кристиан кивнул.

– Жан, – он посмотрел на него, – мне нужно к ней…

– Не волнуйся, Джоанна в надежных руках. Все будет хорошо. Но когда возникают осложнения, посторонние люди в операционной только отвлекают.

– Я не посторонний, я ее муж.

– Не горячись. Как только все закончится, тебя сразу пустят. Пойми, врачи выполняют свою работу, а не ищут способы как бы тебе насолить. – Жан улыбнулся.

Кристиан кивнул, что-то хотел сказать, но у Жана зазвонил телефон.

– Да. Отлично. Спасибо! Ну, вот, – посмотрел на Кристиана, – все закончилось. Хочешь увидеть ее?

– Ты еще спрашиваешь? – Кристиан побежал к двери. Жан, смеясь, догнал его в коридоре, сунул в руки медицинский халат.

Они вошли в операционную. Джоанна лежала на столе, уставшая, бледная. Повернула голову к вошедшему Кристиану. Он наклонился к ней, поцеловал… Хотел спросить, но тут же за спиной послышались шаги и еле слышное сопение. Джоанна улыбнулась, а он медленно развернулся и увидел медсестру, которая держала в руках маленький сверток.

У него в Пакистане так руки не дрожали, как сейчас. Осторожно взяв сверток, посмотрел внутрь. Глазки-бусинки, длинные черные ресницы, маленький носик. Из свертка вылезла крошечная ручка. Кристиан осторожно, словно это был хрупкий хрусталь, дотронулся до пальчика. Девочка…

– Добро пожаловать в этот мир, Леа Рокье…