Текст книги "Встреча с тенью (СИ)"
Автор книги: Ольга Коротаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Глава 3: Лунное затмение
Захожу в дом, пакеты с продуктами с недовольным шелестом опустились на пол. Звякнули бутылки с таном. Может, удастся перевести девчонок на более полезные продукты. Стягиваю сандалии, снова подхватываю пакеты. Взгляд упирается в черную фигуру по ту сторону зеркала.
– Привет, Медвед! – говорю. – Что нового?
Тот привычно колыхается и, конечно же, не отвечает. Уже неделю как эта нечисть поселилась у нас в зеркале. Ни Варя, ни Юля, ни тем более я, о подобном не слышали. Что это, никто не знает. В первую очередь, в голову лезли мысли о вампирах и подобных тварях. Но нестыковочка: те не отражаются в зеркале. А у нас наоборот только отражение. Оно ничего не делает, почти не двигается. Лишь легонько подрагивает, словно ему периодически становится очень холодно.
Двигаю на кухню, стараясь не смотреть на черные следы, ведущие от порога к зеркалу. Я смирился с ненормальным существом, но никак не мог смириться с тем, что эти проклятые следы никак не оттираются. Пакеты брякаются в углу. Всё сверкает чистотой, на столе порядок. Девчонки так и не возвращались.
Звенит телефон. Подхватываю трубку:
– Дом Яги, – привычно бурчу я.
– Повернись к лесу задом, домохозяин, – хохочет Дмитрий.
Скрежещут зубы. Ох, как мне хочется придушить этого засранца! Ненавижу юлькиного муженька.
– Что надо?
– Ой, как невежливо, – фыркает мужик. – Не вышколенная у Варвары прислуга, самому что ли заняться…
– Попробуй, – мечтательно протянул я.
Перед глазами возникает картина, как я стираю лощёную ухмылочку с его смазливой рожи хуком слева. Правой поди вышибу дух из этого щегла.
– Ладно, Вань, – примирительно бормочет Дима, – шуток не понимаешь, строгий ты наш? Скажи лучше, Юлия случайно еще не вернулась? Матвейка соскучился.
Сердце моментально отзывается. Этот мальчишка никого не оставит равнодушным. Такой обаятельной смеси дружеской любознательности и гиперактивной жизнерадостности я никогда не встречал. Когда Матвей приходит в гости к тетке, сразу возникает ощущение, что дом попал с самый эпицентр смерча. Жизнь всех окружающих из тихой заводи превращается в бурлящий водопад. Это невыносимо. Но после того как мальчик уходит и я привожу дом в порядок, сразу возникает сосущее чувство, что меня лишили чего-то очень важного. И тишина перестает быть такой желанной, а сверкающая чистота только раздражает.
И это тоже на счету Дмитрия, который в принципе ничегошный мужик. И, скорее всего, его нестандартный юмор не так бы меня бесил. В другой ситуации. И я, возможно, даже подружился бы с ним. Не будь он мужем Юли, да еще и отчимом Матвея.
– Нет, – мрачно дышу в трубку, – ещё не возвращались.
Внутри скребётся маленький червячок. С одной стороны, мне до смерти хочется спросить, что известно Диме. С другой, не хочется унижаться.
Я немного обиделся на Варьку, когда она резко собралась ехать на какое-то озеро, ничего не объясняя. Даже накричал на девчонку, грозил уволиться. Ну на фиг ей нужен такой телохранитель, которому не дают это самое тельце охранять. А та только насупилась и выскочила вслед за сестрой. Конечно, на Юлю ни орать, ни обижаться я не стал. Выкатил её маленький чемоданчик, помог погрузить его в багажник красного дэу матиз. Варька, делая вид, что меня не существует, и, таща по земле свою сумищу, уселась на пассажирское сидение. И юлькино прикосновение к моей щеке, словно крылом бабочки: «Не переживай. Я о ней позабочусь».
– Купальщицы, блин! – ворчит Димка. – Как ни лунное затмение, так их вечный шабаш. А я тут сиди, переживай, как бы её маньяки какие не сожгли…
Я даже дыхание затаил, чтобы не спугнуть его приступ откровения. Но в трубке воцарилось молчание. Потом в голосе мужчины неожиданно зазвучали заискивающие нотки:
– Иван, будь другом, возьми Матвея на вечер. У меня встреча с деловыми партнёрами из Новосибирска в «Рыбацкой деревне» запланирована давно. Не отменить.
Опа! Кот из дому, мыши в пляс. Как же, можешь не петь про деловые встречи. Во всяком случае, мне. Знаю я, каких рыбок ловят в этих платных закуточках. Тот продолжал:
– А тут как назло няня Матвея заболела. Другую искать времени нет… да и не хочется срываться со встречи, чтобы снимать новенькую с крыши через пару часов. С непривычки психоз обеспечен. Матвеюшка парень непростой. С собой брать – тоже не выход. Боюсь, после пацана там не останется ни людей, ни рыбы…
– Это да, – иронично скривился я.
– Да, – тихо вторит Дима и нехотя добавляет: – Так что выхода нет, после матери и Галины, нашей няни с сорокалетним стажем, авторитет у Матвея – только дядя Ваня.
Сказать, что я надулся от гордости – просто промолчать. Это триумфальный миг победы. Ты отчим, но ничего не значишь! Мелкий противный голосок о том, что мужик просто давит на мои чувства в своих интересах, я предпочёл проигнорировать.
– Я привезу его через полчаса, – выпалил Дима, видимо, ободрённый моим молчанием.
Я только вздохнул. Пискнула кнопка отключения вызова. Ну, хорошо. Зато не буду думать о девчонках и их таинственном деле. Просто не останется ни сил, ни желания.
Через полчаса все продукты были уложены, ценные вещи убраны, розетки закрыты заглушками, а в гостиной лежали на выбор диски с мультиками. Стук молотка в дверь напомнил пятёрочку Бетховена. Тишина скончалась.
Димка с виноватой улыбкой завёл в коридор мальчика-одуванчика с белокурыми волосами и огромными голубыми глазёнками:
– Спасибо тебе, выручил. Я его завтра заберу, как приеду. А может, Юлия вернется уже утром. Если решат дома отоспаться после своих ведьминских плясок, а не в палатке комаров кормить… Хотя, скорее всего, их надо ждать к вечеру.
– Чего же ты спрашивал, не вернулись ли? – иронично усмехнулся я.
– Надо же было с чего-то начать, – пожал плечами тот и протянул мне коробочку: – Будь добр, пауков покорми.
Я с содроганием покосился на грохнувшуюся о пол клетку с пауками. Терпеть не могу этих тварей и, хоть убей, не понимаю нежной привязанности к ним Юльки и её сынули.
Дмитрий спешно, чтобы я не передумал, ретировался за дверь. Я моргнул и с ужасом понял, что Матвея в коридоре уже нет.
Следующие часа полтора я гонялся за этим живым электровеником по всему дому, стараясь предотвратить как можно больше катастроф. По своему горькому опыту я знал, что ни в коем случае нельзя прибираться сразу. Пока убираешь последствия одного катаклизма, Матвей тут же устроит еще парочку поинтересней.
Когда малыш соизволил-таки обратить внимание на предложенные мультфильмы, я в изнеможении плюхнулся на диван. Кажется, я не выматывался так даже во время многочасового выслеживания того самого маньяка. Он нападал на одиноких припозднившихся женщин. Наводки поступали одна за другой. Нас перекидывали с места на место. И вот однажды, глубокой ночью, пришла очередная инфа о том, что преступника видели в спальном районе. Подняли всех, кто был под рукой.
Подъезжаем. Темень, хоть глаз выколи. Как Васька дорогу видит, ума не приложу. Впрочем, водила от Бога, отвезёт куда нужно и с завязанными глазами. Чисто по памяти. Мимо плывут редкие пятна одиноких столбов. Они изредка вырывают из тьмы одинаковые заборы под чёрными остовами строящихся домов. В одном пятне вижу человека с похожими приметами. Моя рука легла на плечо Василия. Визг тормозов. Незнакомец рванул в тень. Матерясь, мы практически выпали из ещё движущейся машины и метнулись следом. Под ногами хлюпает грязь. Куда этот гадёныш провалился? Впрочем, не уйдёт. Ребята действуют по наезженному плану. Куда он денется от наших «граблей»!
Фонари попадаются чаще, черные остовы стройки сменяют подмигивающие бетонные стволы уже заселяющихся высоток.
– Вон он! – крик вспарывает ночную тишину.
Звук падающего тела и неожиданно-высокий визг. Как девчонка. От страха, видимо. Подбегаю к ребятам. Васька, скрутив пленнику руки, шарит у того по карманам. Старина Сизый брезгливо сплёвывает:
– Не тот. Обычный наркоша.
Склоняюсь над незнакомцем. Грязь облепила пухлые щёки, длинные патлы давно не помнят ножниц. Пацан совсем, скорее всего, нет и пятнадцати. Но бегает резво, сопляк. Опять деза…
Очнулся и испуганно огляделся. Я что, заснул? На экране синий кот отчаянно кидает едой в маленькую, но очень вредную мышь. Мальчика нигде не видно.
– Матвей? – напряженно позвал я.
В коридоре раздался звук падения. Подорвавшись с места, мчусь туда. На ламинате валяется раскрытая клетка. Белокурый мальчишка стоит на коленях перед зеркалом и протягивает руку черному отражению. На ладошке, сжавшись от страха, без движения сидит паук. А из зеркала к нему очень медленно, словно из вязкой жидкости, выплывают чёрные пальцы…
Ощущаю, как на макушке у меня зашевелились волосы. Что делать? Раньше я относился к отражению как к некой детской страшилке, балаганному фокусу. Но увидеть своими глазами такое…
– Матвеюшка, – голос мой дрожит.
Мальчик обернулся, на личике обаятельная улыбка.
– Иди ко мне, солнышко, – как можно мягче произнёс я.
Ребёнок опёрся свободной рукой о пол, спокойно поднялся на ноги и вразвалочку подбежал ко мне.
– Дядя Ваня, я хо-осий.
– Конечно, хороший, – чуть не рассмеялся я от облегчения.
Поднял мальчишку на руки и с опаской посмотрел на зеркало. Чёрные пальцы так же медленно погружались обратно в зеркало.
Поддавшись внезапному импульсу, я опустил Матвея позади себя, быстро схватил зонт-трость из винтажной подставки и изо всех сил двинул им по страшной руке. Хруст, похожий на звук ломающегося печенья, неприятно поразил слух. Через мгновение раздался тонкий протяжный свист. Он нарастал, казалось, дрожа и извиваясь в воздухе. Матвейка в испуге прижался к моей ноге. Пальцы мои разжались, зонтик шмякнулся на пол.
И в этот же момент зеркало покрылось паутиной трещинок и рассыпалось на тысячи мелких кусочков. Свист утих.
– Ба! – сказал Матвей. И добавил с выражением, по-взрослому хмуро глядя на меня: – Яй.
– Это ещё кому яй, – пробурчал я.
Поднял зонтик и осторожно поскрёб кучу стекла в том месте, куда должны были упасть отломанные пальцы.
– Пук! – заявил Матвей и протянул мне паука. – Ес!
– Ага, – ничего не найдя, я выпрямился, – щас! Пауков не едят.
– Дядя ель, – мальчишка бросил паука на кучу стекла.
Паук, казалось, сжался еще сильнее, даже не пытаясь убежать. Я растерянно посмотрел на клетку. Сколько там было пауков? В голове не укладывалось: пока я спал, ребёнок кормил какую-то потустороннюю гадость, да ещё своими любимчиками.
– Что здесь происходит? – удивлённо воскликнула только что вошедшая Варя.
Из-за её спины выглянула Юля, мгновенно оценила ситуацию и подбежала к сыну:
– Бобы нет?
– Не, – мальчик довольно прижался к маминому плечику.
Женщина облегчённо вздохнула и обернулась к сестре:
– Не переживай, подарю тебе новое зеркало.
– Не к добру это, – пробормотал я.
– Ой, только не говори, что веришь в приметы, – вызывающе воскликнула Юля. – Это не первое зеркало, которое грохнул Матвей. И никогда ничего не случалось.
– Вот только он не бил зеркало, – я отодвинул Юлю в сторону и снова потыкал зонтиком звенящие стекляшки. – Я тут немного отвлёкся…
– С этих слов обычно и начинается, – иронично улыбнулась Яга, бросая сумку в угол, – любой рассказ про Матвейку. А заканчивается звонком в службу спасения…
– Яга! – требовательно воскликнул я, неожиданно сам для себя назвав псевдоним. Лицо Вари удивлённо вытянулось. Зато внимание я, наконец, привлёк. – Зеркало оживало. Тот, чёрный силуэт… он ел!
– Чего ел? – озадаченно уточнила Юля, крепко удерживая вырывающегося сына подальше от стекла.
– Пука! – с гордостью ответил Матвей.
Я кивнул:
– Пацан скормил нашему домашнему привидению почти всех своих пауков… если они, конечно, не разбежались. Хотя вот этот, кажется, до сих пор в шоке, – я осторожно ткнул кончиком зонтика сжавшегося гада. Тот не пошевелился. – Или помер от страха…
– Что? – непонимающе переспросила Юля.
– Кормил пауками… отражение?! – Варя опустилась на пол рядом с сестрой и с ужасом покосилась на осколки. – А как… как он кормил?
– Я видел, что он протягивает последнего. Во всяком случае, в клетке уже было пусто. А из зеркала высовывается рука…
Юля побледнела, Варя прижала ладонь ко рту.
– Так что, не очень-то он был безобиден, наш Медвед, – подытожил я и снова поворошил зонтиком осколки. Но ни в одном не заметил ни черноты, ни тени. Может, таинственное отражение исчезло? – А вы чего так рано? У вас же лунное затмение, как сказал Дима, приедете в лучшем случае завтра.
– Не задалось затмение, – грустно ответила Юля.
Она передала сына на руки к тётке, а сама аккуратно подхватила паучка. Внимательно его осмотрела со всех сторон.
– Словно в спячку впал, – пробормотала она, – хотя не время ещё.
– А Матвейка почему у нас? – спросила Варя, щекоча носом щёчки малыша.
– Сбросил балласт и свернул налево, – желчно усмехнулся я.
От юлькиного взгляда я вздрогнул.
– Ладно, прости, – поднял руки, сдаваясь. – Глупость сморозил. Ваша няня заболела, а у Димы типа деловая встреча… на рыбалке…
– В «Рыбацкой деревне», – нетерпеливо оборвала Юля. – Между прочим, я в курсе, что он должен встретиться с партнёрами из Новосибирска. И что делать, если директор новосибирского отделения страстный рыбак?
– Да ладно, – смущённо пробормотал я. – Я же извинился.
Она не отреагировала, продолжая внимательно разглядывать питомца. Варя сюсюкала с малышом, пытаясь отвести его в комнату. Я поёжился, внезапно ощутив ногами холодок. В середине июня это можно почувствовать, лишь распахнув настежь холодильник.
– Что-то могильным холодом потянуло, – я изо всех сил старался не поддаться панике. – Чуешь?
Юля вздрогнула, вжав голову в плечи. Тонкий носик её подёргивался, словно девушка принюхивалась. Забытый паук выпал из ослабевшей руки. Я едва успел подхватить его, лишь потом передёрнувшись от соприкосновения с его щекочущими лапками. Открыл рот, чтобы попросить Юлю забрать любимца…
В этот момент с силой распахнулась входная дверь. В пролёте, в свете уходящего, дня из нашего дома выплывала тонкая струйка дыма, абсолютно невидимого в комнате.
– Варя! – визгливо крикнула сестра.
Белокурая девушка бросилась в коридор, наказывая Матвею оставаться на диване. Она быстро метнулась к своей сумке в углу. Через мгновение в её руке я увидел обычный фонарик. Не обращая внимания на моё удивление, Варя подскочила к двери и нажала на кнопку. В неожиданно ярком свете луча я отчётливо увидел расплывающиеся контуры человеческого тела. Мурашки поползли по спине. От кучи битого стекла к фигуре стекалась тёмная субстанция, а уже из незнакомца к двери медленно переваливались клубы чёрного дыма.
– Что это? – чужим хриплым голосом проговорил я.
Текучесть чёрных оттенков словно застыла. Незнакомец понял, что его видят. На пол один за другим, с неестественным грохотом, посыпались съеденные ранее пауки. А сама фигура, словно став легче, взлетела под потолок.
– Пуки! – с восторгом завопил выскочивший из гостиной мальчик.
– Матвей, стой! – в ужасе заголосила мать.
Мальчик, будто не расслышав, схватил безжизненных паучков в обе ручки. Варя, выронив таинственный фонарик, метнулась к мальчонке, оттаскивая его в сторону. Юля подбежала к ним и ударила сына по рукам, выбив из ладошек почерневшие трупики. Матвей горько заплакал.
Я, содрогаясь от ужаса, поднял откатившийся ко мне фонарь. Луч высветил лишь чёрный хвостик, ускользающий за дверь. И, как некий символ, сверкнул последний луч заходящего солнца, через миг скрывшегося за далёкими крышами высоток.
Глава 4: Марфуша
Три часа. Отключаю экран сотового. Ну, сколько можно ворочаться? Как раньше, когда ждёшь, что тебя вызовут. Толком не уснуть в постоянном напряжении. И нарастает раздражение. Представляешь, как руки сжимают потную шею Палыча. И его хрип доставляет удовольствие. И закатившиеся глазёнки такого вот неприятного белесо-голубого оттенка, размытого временем и неконтролируемым количеством спиртного…
Вздыхаю, кровать скрипит под тяжестью переворачивающегося тела. Синяя футболка неудобно обмоталась вокруг тела. Ох уж эта моя привычка. Пора бы выбросить на помойку эти остатки прошлой жизни. Сейчас ведь не нужно экономить секунды на одевании, да и никто не обязывает, какого цвета футболки ты должен носить.
Стягиваю футболку через голову, стараясь дёрнуть посильнее, словно снимаю с себя всю ответственность. Тонкая ткань не выдерживает, раздаётся треск. Растерянно смотрю на округлую дыру. Майка-то в чём виновата? Это не майка подвергла сына Юли страшной опасности. Содрогаюсь, в пятисотый раз вспоминая чёрные пальцы и неподвижные трупики пауков. Это я виноват, не смог приглядеть за мальчонкой.
Расширившиеся глаза Юли и страшный крик. Она бы не простила мне, если бы с Матвейкой что приключилось. Фыркаю. Да я сам бы не простил себе. Опять перед глазами эти пальцы. Зубы снова сжимаются, челюсть уже ноет от боли. Да кого я пытаюсь обмануть, Юлька меня и так не простит. Вспомнил её дрожащие пальцы, отчаянно сжимающие малыша, и как она кинулась навстречу мужу, когда Дима приехал за семьёй. Дерьмо!
А мысль про водку не такая уж дурацкая. Но где сейчас её взять? Ох уж эти законы! Раньше я не задумывался об этом. Привезут в любое время суток, только позвони. Сейчас же я один из пипла, который хавать может только с десяти до десяти. Хотя… на любую хитрую задницу найдётся свой винт с резьбой. Я припоминаю тот странный ларёчек, который видел сегодня… то есть вчера вечером, когда выносил осколки на мусорку. Мне приспичило потащиться на соседнюю улочку, дабы отнести эти страшные стекляшки подальше от дома. А возвращался я вообще незнакомым путём, словно раненый зверь, пытаясь запутать следы. От кого только? Старался не думать.
Деревянный ларёк, словно напоминание о разгульных девяностых, сиротливо жался к ободранным кустам сирени. Сначала я подумал, что этот раритет давно приглядели для обитания местные кошки, но в окне заметил вполне себе человеческий нос. Наверняка, местная самоядка. Травиться, конечно, не хочется. Экран сотового высветил три двадцать. Нет, так продолжаться не может!
Я тихонько выскользнул из дома, осторожно прикрыв дверь. Хорошо, что недавно смазал замочную скважину! Раньше и днём невозможно было повернуть ключ, чтобы не спугнуть голубей на всей улочке. Сейчас же лишь лёгкий скрежет, который можно спутать со скрипом качающейся чугунной вывеской-номером дома.
По темноте найти ларёк в незнакомом месте оказалось не так-то легко. Раньше я не бродил по местным закуточкам, ограничиваясь направлением в сторону многоэтажек, где располагался нормальный супермаркет и прочие нужные конторы. Но ночью в угловом магазине лекарства от стресса мне не продадут… без корочек.
Справа залаяла собака. Я вздрогнул, рука дёрнулась к бедру. А там почти год как пусто. Сплюнул и выругался на хитрое животное: не подала и звука, пока я не приблизился вплотную к забору. Ах, да! Эта же шавка меня и вечером облаяла. Но тогда я не обратил на неё внимания, занятый невесёлыми мыслями. Значит, нашёл, наконец, нужное место. Огляделся.
Да, здесь даже фонари все работают. Не хочется местным блуждать в потёмках в поисках заветной деревянной бородавки. А вот и ларёк. В маленьком окошке тускло мерцает свет. Подхожу к кусту сирени. Как бы не приняли за мента переодетого. Как они нас чуют, ума не приложу. Но всегда определяют.
– Эй, – зову. – Есть кто? Мне бы… лекарства!
Свет в окошке дёрнулся, словно свеча колыхнулась. Странно, кто сейчас свечами пользуется?
– Люди, – снова зову, – не тяните, водка есть?
Может, боятся. Мало ли алкаш какой с кирпичом наперевес, только и ждёт, кто высунется. Подхожу вплотную и заглядываю в окошко:
– Водку продашь?
Свечи не увидел, продавца тоже. А свет, словно сам по себе мерцает, без источника. В недоумении выпрямляюсь.
– Странно…
И смотрю, как свет приобретает красноватые оттенки. А из окошка медленно выплывают черные пальцы…
– Вань!
Резко выпрямляюсь, руки впиваются в варькины плечи:
– Бежим!
– Куда? – опешила девушка.
Я растерянно оглядываюсь. Утренняя прохлада наполняет мою комнату. Постель выглядит так, словно в ней всю ночь кувыркались влюблённые. Тёмно-синяя майка на мне мокрая от пота. И без дыр. Мне что, всё это приснилось? Не может быть! Ночная прогулка была такой настоящей. Странно. Взгляд падает на валяющийся рядом с подушкой сотовый. Пять сорок две…
Угрюмо смотрю на склонившуюся над кроватью Ягу:
– Чего в такую рань? Обычно дрыхнешь до полудня.
Варя смотрит в сторону, рука её теребит одеяло. Я одёргиваю сползающее на пол покрывало.
– Не спится, что ли, – понимающе бормочу, откидываясь на постель. – Самому всякая хрень снилась. Ладно, дай мне пару минут, – зевок мой отозвался щелчком в челюсти. Да, удар Васьки мне никогда не забыть. И продолжил: – Жди на кухне. Если помнишь, как включается кофеварка, сделай пока кофе.
Девушка, не поднимая глаз, выскочила из комнаты. Эк, видать и её проняло! Раньше Варька не входила в мою комнату. А вчера мне показалось, что как раз Яга восприняла всё происшедшее как само собой разумеющееся. Это Юля вылетела из дома, сжимая малого, и не поддавалась ни на какие уговоры подождать Диму внутри. Она так и сидела на холодной чугунной лавке, не спуская сына с колен. Взгляд её всё время был устремлён в сторону дороги, будто она опасалась даже посмотреть на дом Яги и не слышала слов сестры.
А Матвей, словно понимая состояние матери, даже не пытался сопротивляться. Я вообще впервые в жизни видел, как ребёнок спокойно сидит целых два часа. Матвейка же раньше и двух минут так не сидел.
Натягиваю брюки. На пол падает что-то тёмное. Вздрагиваю и осторожно склоняюсь. Почерневшее стекло. Или осколок зеркала? Откуда он здесь? Выглядит так, словно его достали из костра. В стекле ничего не отражается.
Стягиваю футболку, тканью подхватываю находку, брезгуя прикасаться голыми руками. Заматываю. Вот и последняя майка со службы пойдёт прямиком в помойку. Накинув единственную рубашку, купленную в связи с выходом на пенсию, двигаю на кухню. Футболка летит прямиком в помойное ведро. Плюхаюсь на табурет. На столе две дымящиеся кружки с крысиными хвостиками одноразовых пакетиков чая. Морщусь: ненавижу эту дрянь! Я надеялся, что время пакетированного чая осталось далеко в прошлом. Но Яга где-то откопала пачку.
– Я просил кофе, – бурчу.
Но всё же хлебнул из чашки. Варя и сахара бухнула от души, как себе. Недовольно качаю головой. Девушка не реагирует. Она сидит неестественно прямо, серые глаза буравят стену, руки обхватывают кружку. Немного смягчаюсь:
– Бог с ним, с кофе. Чего случилось-то?
Варя тяжело вздыхает, отводит взгляд. Плечики обмякают, даже светлый ёршик уже не выглядит таким задорным, как обычно.
– Не знаю, что делать.
Понимающе пожимаю плечами:
– А чего тут сделаешь. Юлю можно понять. Любой будет вести себя так, если речь коснется ребёнка. Но дай ей время, она же твоя сестра.
– Что? – встрепенувшись, рассеянно переспросила Варя. Потом снова сгорбилась: – А… Да-да.
Я недоумённо смотрю девушке в лицо. Я-то посчитал, что Варюха переживает из-за Юли или племяша. Но как-то странно она отреагировала на мои слова. Яга снова вздыхает:
– Сестра… бросила меня в самый непростой момент. Не знаю, что делать.
Тело моё напрягается. Кажется, речь о том самом таинственном деле.
– А меня зачем разбудила? – осторожно уточняю. – Я что, могу чем-то помочь?
Теперь она смотрит прямо мне в глаза. Спокойно и сосредоточенно. Я вздрогнул от такой резкой перемены.
– Можешь, – с нажимом отвечает Яга. – Но захочешь ли. Дело опасное.
– Помнится, – медленно говорю я, – меня нанимали как телохранителя. И я был готов на это небезопасное занятие. Ну, ещё до того, как превратился в мажордома.
Легкая улыбка коснулась тонких губ Вари.
– Что я должен делать? – деловито спрашиваю.
– Стать мне напарником.
– Ты расскажешь мне?.. – начал было я.
Но Яга оборвала меня на полуслове:
– Лучше я тебе всё покажу. Идём!
Девушка хватает меня за рукав и тащит к выходу. Я едва умудряюсь на ходу застёгивать пуговицы на рубашке. В прихожей в спешке сую ноги в шлёпки и подхватываю ключи. А то ведь забудет запереть дверь. Всё время ругаемся по этому поводу.
Раннее утро, воздух наполнен прохладой. Солнышко ласково пригревает кожу. Судя по полному отсутствию облаков, через пару часов оно начнёт отчаянно жалить прохожих. На улице никого. На соседней улице ворчливо пыхтит мусоровоз. За рулём пусто. Водила стоит у рычагов и меланхолично совершает привычные движения. На нас он даже не взглянул.
Старенькие гаражи слева, за которые так отчаянно сражаются местные и которые всё равно постепенно исчезают. Задумавшись о гаражных войнах с властями, я не сразу сообразил, что Варя ведёт меня к месту из моего сна. Или это был вовсе не сон? Спина похолодела.
– Мы куда идём? – с напряжением в голосе спрашиваю я.
Яга не отвечает, а я подпрыгиваю от неожиданного «гав!» из-за облезлого забора справа. Снова эта шавка меня подловила. Вот ободранный куст сирени. И деревянный ларёк. Я знал, что его увижу, но сердце всё равно заколотилось.
– Всё! – я выдернул ладонь из руки Вари. – Никуда больше не пойду без объяснений.
– Вань, – умоляюще протянула девушка. – Ну, осталось совсем чуть-чуть. Так будет лучше, уж поверь. Я понятия не имею, как тебе всё объяснить. А Марфуша сможет точно!
– Кто? – растерянно переспрашиваю я, позволяя Варе потащить меня мимо старого ларька прямо в кусты.
Оглянувшись, я удивлённо отметил зияющую пустоту полуразрушенной постройки. У ларька отсутствовала задняя стена, от пола осталась лишь одна истлевшая доска, валяющаяся среди кучи мусора. А значит, тут никак не могли торговать водкой и вообще чем-либо. Вздыхаю с облегчением: всё же это был просто кошмар!
Впереди, на небольшой полянке посреди старого заброшенного сада, я разглядел замаскированные кустами и ветками старые диваны, развешенные одеяла и черноту потухшего костра. Бомжи.
В голове тут же всё сложилось. Нет, это был не сон. В каком-то непонятном мне состоянии, возможно, из-за стресса, я всё же гулял по ночным улицам. Свет в окошке был отсветом от костра бомжатника. Ну а пальцы… да надо мной просто глупо подшутили. А я после происшествия в доме Яги был готов увидеть мистику в самом обыкновенном бомже. Вот критин!
В нос ударил кислый запах, я брезгливо поморщился. Конечно, в прошлой ментовской жизни мне приходилось попадать в такие вот милые местечки с дивными ароматами. Но на лице всегда была маска, да и дела были весьма скоры. Так что наслаждаться гостеприимством местных было некогда. Сейчас же, пробираясь среди полусгнившего скарба и полуживых с виду людей, мне было очень не по себе.
Яга же, не проявляя ни капли жалости или сочувствия, решительно прокладывала себе путь, отпинывая чьи-то вещи, а порой и ноги. Мне показалось это неправильным. Но чтобы высказать своё мнение, пришлось догнать Варьку.
Та стоит около подобия шатра, пропахшего сыростью и… странно, пахнет почти приятно. Возможно, это мята или ещё какие травы. А может, специи. Почуять столь тонкие ароматы посреди смрада было настолько неожиданно, что я даже забыл, что хотел сказать Варе.
– Марфуша! – непривычно зычным голосом позвала Яга. – Марфуша!
Из шатра, словно из далёкого подземелья, раздалась отборная брань.
– Марфуша! – ничуть не стушевавшись, продолжила голосить Варя.
Ругань стала немного более отчётливой. То ли та самая Марфуша медленно выбиралась из-под кучи одеял, то ли на этом месте прорыт колодец и бомжиха потихоньку вылезает наружу, не переставая браниться такими словами, что даже я почти готов покраснеть. Девчонке же словно всё равно. Она звала и звала матерящуюся тётку, не замолкая ни на минуту.
Из-под рваного полога высунулось синее одутловатое лицо. Я попятился. А Яга бросилась вперёд, раскрывая объятия:
– Марфуша!
Та пробурчала что-то про недавно виделись. Но выглядела при этом смущённой и довольной. Девушка сердечно обняла бомжиху. Брови мои поползли вверх от изумления. Варя обернулась, показывая на меня:
– А это…
Я внезапно чихнул.
– Шло бы это отсюда…
И я услышал почти полную версию первой серии ругательств. Уши начали гореть, а в груди закипала злость. Варя же дождалась окончания тирады и, как ни в чём не бывало, продолжила:
– А это Ваня.
Я снова чихнул. Ох, уж эта антисанитария!
– И тебе здравствуй, – вдруг дружелюбно ответила Марфуша. – Что припёрлись?
– Припёрло, – весело ответила Яга и расхохоталась.
Бомжиха присоединилась к ней. Я чихнул три раза подряд и хлюпнул носом.
– Ваня твой здоровьем слаб, – кивнула на меня Марфуша, успокоившись.
Мне показалось, или я расслышал в скрипучем голосе нотки сочувствия.
– Есть немного, – хихикнула девушка. И добавила серьёзно: – Зато силён духом. Видела бы ты, как он храбро вёл себя с тенью!
Синевато-зелёное лицо бомжихи сморщилось. Яга вздохнула и виновато пожала плечами:
– В прошлый раз за мной нечто увязалось. Я не связала это с нашим разговором. Но после происшествия с зеркалом… Скажи, тени могут покидать зеркало?
– А я говорила тебе! – торжествующе завопила Марфуша. С ближайшего дерева подорвались с веток несколько ворон. – Говорила тебе, не лезь в это дело!
– Да, да, – рассеянно отозвалась Варя. И упрямо повторила: – Тени могут покидать зеркало?
– Конечно, могут, – бомжиха яростно, как дворняга, почесала бок. И неохотно добавила: – Но я такого не видела.
Варя вкратце рассказала о нашем Медведе, обожающем пауков. Лицо бомжихи с каждым словом становилось всё задумчивее. Меня снова разобрал чих. Нос, казалось, распух так, что невозможно дышать. Ещё пару минут в этом месте без марлевой повязки, и меня можно отвозить прямиком в неотложку.
– Вот, твой болезный и сильный духом, – серьёзно кивнула Марфуша. – На нём что-то есть.
– Посмотришь? – с надеждой уточнила Варя.
– Нет, – фыркнула бомжиха. – Уходите, а то того и гляди, кони здесь двинет. Нам тут мертвечинка без надобности. И серьёзно добавила: – Пусть поищет маленький предмет. И с ним возвращайтесь. Попробуем посмотреть.
– Спасибо, дорогая! – снова обняла Марфушу Яга.
– Да пошла ты, – бомжиха высвободилась из объятий и поспешно скрылась в своём шатре.
Яга потянула меня за рукав. Едва дыша и совершенно не видя дороги из-за слезящихся глаз, я потопал вслед за девушкой послушным барашком.
Дома после долгой и неприятной процедуры умывания-промывания-закапывания, я немного пришёл в себя. В голову полезли странные мысли о прошлой ночи. Маленький предмет… Стоп!
Резко выпрямляюсь, едва не разбив головой стеклянную полочку с варькиными кремами. В голове пульсирует одна мысль. Стекляшка! Это точно она! Едва промокнув лицо полотенцем, мчусь к Варьке в комнату. Дверь со стуком отлетает к стене, полураздетая Яга испуганно подпрыгивает на месте, из ее рук выскальзывает платьишко. Не обращая внимания на мгновенно вспыхнувшие щёки девушки, хватаю её за руку и тащу вниз по лестнице. Варя едва успевает переставлять ноги. На кухне жестом фокусника переворачиваю мусорную корзину. О кафель стучит яичная скорлупа, следом на пол летит моя старая майка в листопаде луковой шелухи.
