Текст книги "Травница (СИ)"

Автор книги: Ольга Кобзева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Травница.

Глава 1.

Глава 1.

Моя жизнь в новом мире постепенно стала налаживаться. С удивлением я обнаружила, что жду следующий день с интересом. Столько всего со мной произошло за короткое время, скучать пока не довелось. С Тревором мы общались не так уж часто, он сам признался, что служба отнимает у него много времени, частенько лотр покидал столицу по делам, но мне упорно отказывался рассказать, какую же должность занимает. Рошар, как бы ни относился к нашим с Тревором встречам и общению, все же друга не выдавал, да я и не настаивала.

Вот с ним, с Рошаром, я проводила гораздо больше времени.

– Я заслужил небольшой отпуск, Лисанна, – со смехом ответил он на мой вопрос, не нужно ли ему работать. – Больше двух лет я был послом в Парисаше, больше двух лет у меня не было выходных, а спал я урывками. Это сейчас, когда отголоски войны перестали доноситься сюда, в крупные города, можно немного выдохнуть и расслабиться, а раньше всем приходилось быть настороже. Никто не мог чувствовать себя в безопасности.

– Война – это страшно, – не могла не признать я. – Расскажешь, кто кому перешел дорогу?

– Не сейчас, – Рошар покосился на Тшани́, невольно прислушивающуюся к разговору. – В другой раз.

Праздник в честь годовщины коронации местного правителя не за горами. Рошар уже несколько раз просил меня пойти во дворец с ним. Мое решение идти с Тревором лотру не нравилось, думаю, он ревновал.

– Пойми, Лисанна, – старался достучаться Рошар. – Пойти с кем-то во дворец – все равно, что признать факт ваших отношений. Я же, как твой опекун, могу помочь избежать лишних разговоров.

– Я подумаю, – только и отвечала, боясь обидеть лотра, ставшего мне близким.

От прямого разговора на эту тему я старалась уйти, избежать необходимости отвечать прямо. Как могла старалась сгладить острые углы. Рошар раз за разом поднимал эту тему, убеждал, что его мать как никто другой способна представит меня в местном высшем обществе. Что его имя даст мне защиту от разговоров и пересудов за спиной, от расспросов о прошлом, о том, кто я. В какой-то момент Рошар все же настоял на ответе, не позволил увильнуть, избежать разговора. И тогда мне пришлось признаться, что я еще две недели назад сделала выбор, уже тогда все решила.

– Ты все же пойдешь во дворец с Тревором? – отвернувшись, чтобы скрыть горечь, спросил Рошар. Мой кивок не увидел – почувствовал. – Тогда позволь хотя бы подарить тебе наряд, – глухо попросил он. – Достойный такой, как ты. Хочу, чтобы все придворные барышни шеи посворачивали, каждая чтобы мечтала о таком же платье!

Одежда… как много значения в Аквадии придают облачению. Не знаю, может и в Даорране было также, только в тех кругах, где я вращалась, никто не обращал внимания на то, что на тебе надето. Я несколько раз имела удовольствие общаться с императором и каждый раз не задумывалась о том, что именно надеть. Для меня это был просто лотр, пусть и наделенный властью. Ступая на порог нуждающегося в помощи, в зал академии или палату лекарской я была собой – салаярой, той, кто способен облегчить боль и страдания, той, кто способен помочь. И все видели во мне прежде всего ту, что способна спасти жизнь, а не тряпки, которые на мне надеты. Хотя, если отмотать воспоминания назад, могу припомнить, что мэтр Орбиус чаще всего носил длинный расшитый золотыми нитями камзол. А мии, встречаемые во дворце, тоже выбирали наряд поизысканнее. Но те, с кем я училась, те, с кем работала – все они отдавали предпочтение простым, не сковывающим движения нарядам. Раньше для меня не имело значения, как меня воспринимают окружающие, теперь имеет. Не думаю, что дело в мире, городе или окружении, дело во мне самой.

– Я буду рада принять от тебя такой подарок, – заверила лотра с искренней улыбкой. – Рошар, – помявшись, позвала я. – У тебя есть братья или сестры?

– Что? – лотр повернулся, удивленный моим вопросом. – Родных нет, – качнул головой.

– И у меня нет. Но я всегда мечтала о старшем брате, – пустилась в воспоминания. – В детстве мне казалось, что брат может защитить от всего, может даже заменить отца, отказавшегося от меня. Мне представлялся образ защитника, все понимающего, ограждающего от любых невзгод. Когда подросла и уже училась в лекарской академии… я всегда была довольно одинока, Рошар, и снова мне не хватало брата, не сестры, а именно брата, которому я могла бы доверить свои тайны, попросить помощи и совета. Знаешь, – потянулась к лотру, стараясь взглядом сказать то, что не нуждалось в словах. – Кажется, Всевышние все же даровали мне того, о ком я просила.

Мужчина выпрямился, пристально вглядываясь в выражение моего лица. Обдумывая, принимая… Мы молчали минуту или больше, каждый думал о своем, пока Рошар не взял за руку, потянул на себя, привлекая еще ближе. Тяжелый выдох, гулкое биение сердца у меня под щекой… легкий поцелуй в макушку.

– Я люблю тебя, Лисанна, – услышала тихий проникновенный шепот. – Люблю тебя, сестра.

Слезы сдержать удалось, но только неимоверным усилием.

– Спасибо, – вытолкнула сквозь охрипшее горло, прижимаясь еще теснее. – Спасибо.

И да, я приняла поистине прекрасное платье, которое заказал для меня Рошар. И его помощь в обучении чтению и письму, и его помощь в организации торговли. Раньше, еще в Даорране, всем занимался мэтр Орбиус, меня совершенно не касались вопросы налогов или оформления документов, получения разрешений… Теперь во все это вникнуть помогал Рошар. Именно он от моего имени составил договор с Тревором на долгосрочную аренду лавки, он же подал прошение на разрешение лекарской и торговой деятельности, а также выправил мне личные документы. Так что теперь я льяра Лисанна Эйш. Да, я взяла имя крылатого друга, как ни странно, именно его я считала старшим родственником. Рошар предлагал мне свое имя и защиту, но в тот момент это показалось неправильным, и я отказалась. Ведь Рошар дал бы мне не только свое имя, а имя всего рода, имя своего отца и деда. Имела ли я право на это?

Иногда я чувствовала себя виноватой за то, что пользовалась отношением Рошара ко мне, но всякий раз он развеивал мои сомнения, заявляя, что только сейчас чувствует себя цельным и счастливым. А я вдруг нашла того, с кем мне оказалось легко и приятно говорить на любые темы, обсуждать любые вопросы, не зазорно просить помощи и поддержки. Я наконец-то обрела семью.

Тшани́… сам Всевышний послал мне эту мию! Обортанка ловко организовала мой быт, избавив от большинства нудных обязанностей. Целыми днями я занималась тем, что любила больше всего – помогала нуждающимся. В свободное время готовила новые настойки и заготовки для мазей, расставляла их по шкафчикам. Щиты с окон мы с Тшани сняли в первый же день, сами окна обортанка вымыла, так что теперь все проходящие мимо видели наш торговый зал. С одной стороны, это создавало некоторые неудобства, но с другой – заходить в лавку стало намного больше народу.

Чаще всего настойки, напитанные моей силой, покупали без предварительного осмотра больного, просто по устному описанию недуга, но частенько захаживали и те, кому нужна была помощь, больные приходили с конкретной проблемой, и я старалась помочь на месте или пройти с ними домой. Рошару эта практика безумно не нравилась, несколько раз он даже ругался со мной, доказывая, что я бездумно рискую, что легко могу попасть в трудную ситуацию, могу пострадать.

Как могла, объясняла названному братцу, что помощь нуждающимся – мое призвание. Что пройти мимо, оставить в беде, отказать в помощи я просто не могу! А насчет собственной безопасности… да, в некотором роде я была с ним согласна. Но я не простая смертная, я салаяра! И вполне способна за себя постоять!

Само собой вышло, что и Хариша́ф и Харш с Тшейром, дети Тшани, почти весь день стали проводить в лавке. Двенадцатилетняя Хариша́ф, стыдно признаться, стала моим первым преподавателем аквадийской грамоты. Девочка стеснялась едва ли не больше меня, когда ей приходилось объяснять мне азы местной письменности.

Аквадийский язык не так сложен, к счастью. Сорок три буквы и всего тридцать семь звуков. Все буквы вполне отличимы друг от друга, звуки для меня не проблема, с учетом того, что я уже говорю на этом языке. Понадобилось три дня на то, чтобы я полностью выучила местную буквицу, и мы перешли к сочетаниям букв и звуков. Писать я тоже училась, не жалея ни бумагу, ни специальные трубочки с чернилами, используемые повсеместно для письма. Рошар, с его превосходным образованием, подбирал для меня книги для чтения. Сначала – совсем простые, без сложных фраз и оборотов, те, что дают детям, только обучающимся чтению.

Хариша́ф и Тшани рвались помогать мне и в изготовлении настоек, но тут я была непреклонна. Ведь в каждый состав я вливаю крохотную капельку своей силы, именно в этом, не только в сочетании трав заключается эффект от использования. После недавней встречи с отцом мне то и дело приходится сдерживаться, сила так и рвется, энергия бурлит во мне, стремясь выплеснуться наружу.

Еще одно дело, требующее скорейшего разрешения – договор с Барнасом. Договор о том, что я заберу из Аорши всех детей. Постараюсь подарить им шанс на другую жизнь.

– Этого нельзя делать без обсуждения с повелителем, Лисанна, – качал головой Рошар. – Такие вещи не могут пройти мимо него. Предлагаю поговорить с дядюшкой на празднике. В этот день он будет настроен благодушно, думаю, вместе мы сможем его убедить.

– Дядюшкой? – безмерно удивилась я. – Повелитель твой родственник?

– Все время забываю, какой ты несмышленыш, – ласково потрепал по волосам Рошар. – Не обижайся, это я любя, по-братски, – подмигнул он. – Да, диари Свейлон Тиари аль Шарис, наш светлейший повелитель – двоюродный брат льяры Стефани, моей матушки и… хотя нет, это уже не моя тайна.

– То есть ты двоюродный племянник правителя? – никак не могла уложить это в голове.

– Я так и сказал, – рассмеялся Рошар, видя мое замешательство.

– Но… почему тогда… – замолчала, подбирая слова.

– Спрашивай, – подбодрил Рошар.

– Прости, – качнула головой. – Только я не понимаю, почему твоя мама хотела, чтобы у нас с тобой… ну, ты понимаешь, что-то сложилось. Ведь как бы там ни было, она ничего обо мне не знает, о моем происхождении и вообще…

– Потому что она меня любит, Лисанна, – перебил Рошар. – И желает мне счастья. Не понимаешь? Мама увидела, как я к тебе отношусь, этого ей оказалось достаточно, чтобы захотеть оставить тебя в семье.

Глава 2.

Глава 2.

Моя лавка стала пользоваться всё большей популярностью. Немалая в том заслуга принадлежала, конечно, Рошару и Тревору, которые, приезжая, оставляли свои экипажи прямо перед входом, демонстрируя всем желающим, что они доверяют моим лекарским талантам. Во всем этом, конечно, была и обратная сторона. Мне совсем не хотелось бы прослыть легкодоступной мией, к которой лотры наведываются за определенными услугами. Но в лавке все время находились Тшани с детьми, двери не закрывались, любой посетитель мог войти, когда ему вздумается и убедиться, что ничего предосудительного внутри не происходит.

С Рошаром день ото дня становилось все легче общаться, думаю, переступив черту, выяснив все прямо, я поступила верно. Четко обозначила свое отношение к лотру, отняла у него всякую надежду на романтические отношения между нами. Эта тактика сработала. Пару дней назад Рошар даже взял меня с собой на старинное капище, где покоится прах его отца.

– В этот день, Лисанна, – пояснил он по дороге, – я обычно езжу сюда один. Мама закрывается у себя в комнате и не выходит, она так и не приняла еще смерть папы. Несмотря на значительную разницу в возрасте, несмотря на то что ее выдали замуж, не спросив, мама любила отца. Будучи маленьким, я всегда видел и чувствовал особую атмосферу тепла между ними. Отец много времени проводил на службе, дома бывал редко, даже ночевал не каждый день. Но иногда он брал выходной. Целый день мы могли провести втроем! – Рошар улыбался воспоминаниям. – В такие дни мы обычно ездили за город. У нашей семьи есть дом на берегу крупного озера. Я купался или удил рыбу, отец жарил после ее в углях от прогоревшего костра. Это была самая вкусная рыба, что я ел за всю свою жизнь! А вечером, после ужина, когда я уходил спать, родители могли долго сидеть внизу и разговаривать. Мне нравилось выглядывать из-за угла, смотреть на них и мечтать, что и я вот также когда-то буду сидеть со своей женой, голова к голове, прижавшись друг к другу и тихо переговариваясь. Тот мамин смех… искренний, чистый… больше она так не смеется, Лисанна.

Мы как раз подъехали к внушительной территории, огороженной кованой оградой. Управлял экипажем сам Рошар. Он пристроил его в тени от раскидистого высокого дерева, подал мне руку, помогая спуститься и мы прошли за ограду.

В этом месте царила покойная тишина. Мы шли по ухоженным нешироким дорожкам мимо высоких каменных постаментов, мимо каменных строений с арочным входом, мимо заросших холмиков с табличками, надписи на которых стерлись от времени.

Пришлось отойти от входа на значительное расстояние, пока Рошар не повернул в сторону высокого каменного строения. У входа нас встречала статуя лотра, прижимающего раскрытую ладонь к груди.

– Это Фейрос, – пояснил Рошар, кланяясь статуе, похожим жестом прижимая раскрытую ладонь к груди. – Он провожает в царство духов. Он следит, чтобы они нашли свой последний путь.

Не смогла пройти мимо и не коснуться изображения одного из Всевышних, как его видят местные. Прикоснулась задумчиво к ладони, что он прижал к груди, положила свою поверх и прикрыла глаза, прислушиваясь. Что-то было в этом месте, в этом каменном изваянии, что-то… чего я пока не могу понять. Чувствую, осязаю, но понять не могу. Рошар негромко меня окликнул, снова подавая руку. Мы спускались по каменным ступеням в темноту склепа. Невольно вырвался небольшой энергетический шарик, который я зажала в ладони, освещая темное холодное помещение. Довольно широкое, мы с Рошаром стояли плечом к плечу, и я могла сделать не менее трех шагов в каждую сторону. У каждой стены просматривались углубления – ниши. В этих нишах и покоились широкие каменные ящики, не меньше десятка. Неужели это то, о чем я думаю? Поморщилась, представляя, что местных не предают огню или земле, а обрекают на вечность в каменном мешке.

Судя по всему, так и есть. А что же тогда за холмики там, наверху?

– Рошар, – откашлявшись, подыскивала слова. – Твои родные в этих каменных ящиках?

– Не все, – легко откликнулся лотр, проходя внутрь и вставая рядом с одной из ниш. – Здесь покоятся мои отец и дед. А также их отцы и деды. Мужчины рода аль Винсер.

– Но за что? – вырвалось, прежде чем успела прикусить язык.

Рошар тут же обернулся ко мне.

– Что значит «за что»? – лотр нахмурился. Он и правда не понимал.

– Прости. Только душа, запертая в каменном мешке, не сможет уйти на перерождение, – все же пояснила, стараясь, чтобы он понял.

– Жизнь одна, Лисанна, – хмыкнул Рошар. – Наш дух, покидая телесную оболочку, уходит тропой вечных. Нет никакого перерождения, нет другой жизни.

– Ты не прав, – покачала головой. – Тело нужно предать огню или земле, тогда душа высвободится, чтобы влиться в поток таких же душ. Со временем она сможет вновь влиться в поток живых, Всевышние направят эту душу, помогут ей найти новую оболочку.

– Ты в это веришь?

– Разумеется, верю! – голос невольно прозвучал слишком громко.

– Если следовать твоей логике, то душа уходит, когда тело более не может ее удерживать, так? – кивнула. – Что ж, исключительно для твоего спокойствия я попрошу кого-нибудь из служащих прийти сюда и открыть на время все саркофаги.

– Не только здесь. Нужно открыть вообще все.

– Это невозможно, – отрицательно качнул головой Рошар. – Я не имею права вторгаться на территорию других родов.

Закрыла глаза, смиряясь с дичайшими традициями местных. Как же они не понимают, на что обрекают сами себя и своих ушедших тропой вечности предков?

– Зачем ты приходишь сюда? – спросила, осматриваясь.

– Как раз потому, что верю, именно здесь покоится не только прах моих предков, но и их дух.

– А как же тропа, последний путь и все такое?

– Это и есть последний путь, Лисанна. Дальше только вечность. Фейрос лишь направляет, не позволяет духу плутать.

– Подожди, я совсем запуталась. Объясни толком, Рошар. Вы верите, что, умирая, лотр просто уходит в небытие, так? Его дух покоится вместе с телом там, куда его определили родные, я верно поняла?

– Все верно, Лисанна. Твоя вера более приятна, она дает надежду, только вот нет второй жизни, нет второго шанса. После смерти уже ничего нет, только вечность.

– Но сюда ты приходишь в надежде, что твой отец тебя услышит?

– Да нет, – заложил руки за спину Рошар, небрежно облокачиваясь на одну из каменных стен. – Сюда я прихожу не для него, а для себя. Здесь чувствую, что он рядом. Говоря с ним, не рассчитываю на ответ, понимание, прощение или что-то еще. Лишь на облегчение от разговора с близким.

– Теперь понимаю. Но почему ты не поговоришь с мамой? Она ведь жива и может не только выслушать, но и ответить.

– Я много говорю с мамой. Ее советы не раз и не два пригождались мне в жизни. Но мама, это мама, Лисанна. Отец был мне другом. Мы работали вместе несколько лет, это были… запоминающиеся годы. Он был удивительным человеком. Простым с родными, жестким с преступившими закон, понимающим со всеми. Его уважали и любили на работе, повелитель прислушивался к нему. Всегда. Светлейший предлагал мне должность отца, только я не захотел. Не смог. Предпочитаю быть просто советником.

Почувствовала странный холодок, будто ветерок пронесся мимо, едва касаясь. Поежилась, обхватывая себя руками.

– Замерзла? Давай возвращаться.

Рошар шагнул ближе, подавая руку. В одной я удерживала энергетический шарик, другую протянула лотру. Мы поднялись уже на последнюю ступень, когда что-то заставило меня оглянуться. Взгляд. Я будто почувствовала чей-то взгляд. Но сколько ни всматривалась в темноту склепа, так и не поняла, откуда он исходит.

– Ты обещаешь, что все каменные ящики откроют? – замерев на последней ступеньке, не дала Рошару подниматься, пока не услышала твердое обещание.

Это меня немного успокоило, примирило. Гробы откроют, истлевшие тела без труда выпустят метущиеся души. Они смогут уйти к Всевышним, получат шанс на перерождение.

Подняться из каменного мешка оказалось на удивление приятно. Несмотря на обилие деревьев, лучи светила все же пробивались, согревая, разгоняя уныние этого места.

В последний перед походом во дворец день я решила взять выходной. Двери лавки закрыла, Харишаф написала крупными буквами на деревянной панели у входа, что сегодня лавка травницы Лисанны не работает. Тшани получила отгул, а я решила посвятить день себе. Высплюсь, схожу на рынок, мне как раз только вчера привезли новый чан для купальни взамен испорченного, присмотрю какие-нибудь ароматные мыльные составы, поищу лавку подешевле, где можно было бы купить пару комплектов домашней одежды, белья и халат. Рошар обещал после обеда прислать мастерицу, что поможет с прической. Стыдно признаться, но сама я об этом даже не подумала.

Войдя в спальню, уже перед сном, окинула восхищенным взглядом платье – подарок Рошара. Невероятное. Летящая ткань, серебристая основа, тончайшая вышивка, сотканные будто из паутины рукава. Такое даже надевать страшно. Провела ладонью, легонько касаясь. Прохладная ткань приятно льнула к коже.

Помимо воли я волновалась перед завтрашним днем. Каков местный правитель? Как он отнесется к моему вмешательству в жизнь Аорши? Как воспримет идею переселения детей? Рошар на моей стороне, это многое значит. Но он честно сообщил, что не гарантирует того, что все получится. Что все будет зависеть от решения светлейшего повелителя Аквадии. Значит, нужно сделать все, чтобы расположить его к себе, попытаться вызвать сочувствие к бедным аоршцам. И если для этого нужно соорудить у себя на голове подобие того, что мастерит льяра Стефани, надеть вот это великолепное платье и побольше улыбаться – уверена, я справлюсь!

Глава 3.

Глава 3.

Просыпаться от стука в дверь становится традицией. Минутку еще повалялась, накрыв голову одеялом, в тщетной надежде, что неизвестный уйдет. Стук повторился, причем надрывный, отчаянный. А спустя еще полминуты в дверь колотили, кажется, уже ногой. Быстрый взгляд за окно – светило еще только-только поднимается. Ничего не поделать, пришлось вставать, торопливо натягивать штаны и рубашку, оставленные неподалеку вчера вечером. Волосы приглаживала на ходу.

За дверью обнаружился ребенок. Мальчик лет десяти, чумазый, растрепанный, в грязной, оборванной одежде и с обреченным взглядом.

– Льяра! – выдохнул паренек с нескрываемым отчаянием. – Льяра, помогите, умоляю! – его глаза моментально набрались влагой, и мальчик расплакался, растирая слезы вперемешку с грязью по лицу.

Распахнула дверь пошире, опускаясь на колени рядом с ребенком, заставляя посмотреть на меня.

– Что с тобой? Ты ранен? – одновременно со словами отправила небольшую искорку, сканируя парнишку на возможные повреждения. Искорка вернулась ко мне целой. Мальчик здоров. Истощен, это видно невооруженным взглядом, но здоров. – Пойдем, – потянула парнишку встать. – Умоешься, успокоишься и все расскажешь.

– Нет! – резко вырвался он. – Льяра, она умирает! Помогите ей, умоляю вас! Кроме нее у меня никого нет! Совсем никого… – под конец паренек снова сжался и последние слова выдавил едва слышно.

– Говори, кому нужна помощь и что за хворь будем лечить, – сонливость с меня окончательно спала.

– Я не знаю, – снова завыл молоденький лотр. – Моя сестренка Аннис умирает! Она сначала перестала есть, потом совсем перестала вставать, а сегодня даже глаз не открывает! – отчаяние мальчика было столь велико, что я его буквально кожей ощущала.

– Тогда не будем терять времени. Подожди одну минутку, кое-что захвачу. – Быстро метнулась обратно в дом, схватила рюкзак, вспоминая, что там осталось и выбежала обратно. – Как тебя зовут? – спросила уже в дороге.

– Димис, – шмыгнул парнишка.

– Давай поторопимся, Димис, я даже не против пробежки. Это далеко?

– Нам нужно на старый могильник, – снова шмыгнул он.

– Тот, что на другом конце города?

– У восточного выезда, – на бегу уточнил ребенок.

Всевышние, помогите! Не время сейчас спрашивать, что дети делали на могильнике, уточню лишь, что когда мы с Рошаром ездили на старое капище, дорога в экипаже заняла около часа! Димис бежал с другого конца города как минимум вдвое дольше! Если все так, его сестра так плоха, как он рассказал, девочка могла уже умереть или вот-вот отправится за грань.

– Иди сюда! – дернула Димиса в сторону небольшой арки, за ней пустынный двор, где лотры часто оставляют фаэтоны. Я несколько раз проходила мимо, поэтому знаю. Сейчас тут тоже было полно экипажей, пустых, кучера еще спали, слишком ранний час. На всякий случай спряталась за самый большой экипаж, стоящий в темном углу. Прижала ничего не понимающего Димиса к себе, закрыла ему глаза ладонью и резко выпустила энергетические крылья. Старое капище я представила заранее. Вспышка, которую, надеюсь, никто не успел заметить, и вот мы уже у ворот старого кладбища.

Димис проморгался, не понимая, что произошло, неверяще оглядываясь по сторонам. Посмотрел на меня вопросительно, даже рот открыл, но ничего не спросил, парнишка был в шоке.

– Твоя сестра, – напомнила я. – Где она?

– Там, – дернул он головой вправо. Потом вроде отмер немного и пошел мимо деревьев в сторону старинных многовековых усыпальниц.

Нужный нам склеп выглядел довольно ухоженным, принадлежащим, как мне кажется, богатой семье, насколько я могу судить по каменному изваянию Фейроса у входа, размерам склепа и ограды вокруг. Димис уверенно тянул меня ко входу. Полагаясь на внутреннее чутье, без промедления следовала за парнишкой. Мы вошли внутрь. Напрягла зрение, оглядываясь. С двух сторон, в каменных нишах заметила каменные гробы, довольно крупные. Возле одного из таких, на подстилке из веток и листьев лежала маленькая девочка, на вид не старше четырех-пяти лет. Чтобы не зажигать светящийся шарик, пришлось направить поток энергии к глазам. После я обязательно за это расплачусь – глаза на свету будут болеть и слезиться несколько часов, но сейчас мне просто необходимо рассмотреть малышку. Увиденное не порадовало – бледное до синевы лицо, но вместе с тем лихорадочный румянец, скулы впавшие, дыхание редкое, с хрипами, грудь едва взымается.

Тронула лоб – огненный. Отодвинула осторожно губу, рассматривая десны, открыла веко, разглядывая глазные яблоки, тронула запястье, считая редкие удары сердца. Девочке срочно нужна помощь, Всевышние уже готовы ее принять. На принятие решения мне не понадобилось много времени.

– Димис, ты должен поклясться, что без моего позволения никогда не расскажешь о том, что сейчас увидишь! – обернулась к дрожащему мальчику.

– Нне расскажу, – маленький лотр не понимал, что говорит, смотрел на сестру расширившимися глазами и молча глотал слезы.

– Дай мне руку, – сама взяла едва протянутую ладошку. – Смотри на меня, Димис! – добавила в голос приказных ноток. – Если ты решишь раскрыть то, что увидишь без моего позволения, у тебя отнимется голос, если решишь написать – отнимется рука, если и это тебя не остановит – твоя сестра расплатится за твой обман своей жизнью!

Мальчик смотрел на меня со страхом. Естественно, ведь кончики моих волос сейчас светились и развивались вокруг головы.

– Клянусь! – выдохнул парнишка и тут же на его ладони расцвел знак Всевышних – небольшой черный многогранник, он мигнул и тут же исчез, оставляя после себя небольшой ожог.

Признаюсь, я несколько преувеличила последствия клятвы, но только для того, чтобы Димису уж точно и в голову не пришло выдать то, что я собиралась сделать. Поискала глазами что-нибудь острое, у мальчика на груди висел крупный клык какого-то животного. Без спроса сдернула шнурок и взяла клык в руки. Резко проколола себе палец и направила каплю крови, напитанную силой салаяры в приоткрытый рот девочки.

Вот он мой секрет, который никто не должен узнать! Кровь салаяры, отданная добровольно, способна вернуть из-за грани, способна помочь справиться с любой хворью или проклятием. Но! Отданная добровольно. Ведь вместе с кровью я отдавала и свою силу и даже жизнь. Одновременно с тем стала сплетать над девочкой малую регенерирующую сеть. Я делала это впервые, раньше у меня просто не было сил на такое действие. Теперь, после знакомства с диаракхорнами, я могла сплести и большую, и даже не одну, но этой малышке такой запас энергии не требовался.

Подняла девочку на руки, прямо так, не снимая сети, прижала крепко к себе. Одну руку осторожно высвободила, чуть наклонившись назад, перенося вес тела девочки на спину, быстро сцапала ладошку Димиса и выпустила крылья. Моя лавка – вот куда нам сейчас нужно.

Перенос прошел гладко. Мы вывалились, как и планировалось, в спальне. Девочку уложила на свою кровать. Пока над ней светится сеть, я могу осмотреть Димиса. Маленький лотр выглядел очень бледным и истощенным. Одежда, которую вернее назвать лохмотьями – грязной и потрёпанной. Димис смотрел на меня с благоговением, разве что голову не преклонял.

Быстро осмотрела не сопротивлявшегося парнишку – истощение, легкая простуда, что-то с желудком, думаю, последствия недоедания. Ничего срочного, слава Всевышним.

– Димис, ты сейчас пойдешь в банную, – тихо скомандовала я. – И тщательно вымоешься. Волосы, шею, уши, ноги, ну ты понял, да? Там в шкафчике найдешь мои штаны и рубашку, пока надень их. Я займусь твоей сестрой, а после ты мне все расскажешь. Кто вы? Откуда? Как попали в тот склеп? Все! Ясно? – Димис только кивнул. – Все, иди в банную. Если нужна будет помощь – зови, но лучше не отвлекай меня из-за пустяков, договорились?

Снова кивок. Мальчик, словно завороженный, побрел в банную, а я сосредоточилась на девочке. Сеть уже почти погасла, остались лишь легкие всполохи. У меня есть еще минут пять. Торопливо отправилась в торговый зал, пошарила на полочках, доставая нужные снадобья. В основном, конечно, нужно регенерирующее, жаропонижающее, хотя, сомневаюсь, что после моей крови оно еще понадобится, но взяла, на всякий случай. Так, еще заживляющая мазь, я видела порезы и ссадины на ее теле. Что еще? Призадумалась. Малышку бы покормить, и пусть бы снова заснула.

Метнулась на кухню, налила в плошку немного вчерашнего супа и поспешила к девочке. Сеть мигнула последний раз и полностью погасла. Веки малышки трепетали, думаю, она вот-вот очнется. Присела рядом, положила руку на лоб. Едва теплый, – отметила с удовлетворением. Посчитала пульс. Пока слабый, но лучше, чем было. Девочка открыла глазки и с непониманием уставилась на меня.

– Привет, маленькая, – улыбнулась девочке, вспоминая, называл ли Димис ее имя. Аннис, кажется. – Ты Аннис? – спросила как можно мягче.

– Да, – едва слышно выдавила она.

– Ты умница, Аннис, – погладила ее по волосикам. – Ты немножко заболела, и Димис привел тебя ко мне. Все будет хорошо, ты обязательно поправишься. Только, чтобы набраться сил поскорее, давай скушаем немного супа?

Девочка едва заметно кивнула, настороженно следя за моими действиями. Осторожно приподняла ее, усаживая, взяла тарелку и принялась кормить малышку понемногу. Аннис съела весь суп и с жадностью поглядывала на тарелку.

– Прости, милая, но пока тебе хватит, – извинительно пожала плечами, гадая, когда она ела в последний раз. – Теперь нужно выпить вот это лекарство, – капнула регенерирующую настойку в стакан с водой, туда же добавила сонный порошок и протянула девочке. Пей и отдыхай.

– А где Димис? – тонким голоском спросила девочка.

– Он здесь, – кивнула на банную комнату. – Купается. Ты тоже искупаешься, когда проснешься. А сейчас пей и отдыхай.

Помогла ей выпить воду и снова уложила, укрыв покрывалом. Посидела с малышкой, держа за руку, пока она не заснула. Последнюю минуту спиной чувствовала взгляд, но от девочки не отворачивалась.

– Твоя сестра будет жить, – повернулась к Димису, стоило девочке заснуть. Маленький лотр выглядел довольно забавно в моих штанах и рубашке, но смеяться мне что-то не хотелось. – Идем на кухню. Тебе тоже нужно поесть, а потом расскажешь мне все, что с вами произошло.