Текст книги "Золотой венец Трои. Сокровище князей Радзивиллов (сборник)"

Автор книги: Ольга Тарасевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Ее мысли прервал стук в дверь.

– Катя, любимая, это я, открой, пожалуйста. Какой же я идиот! Вот что водка с людьми делает. Мне страшно вспоминать, что я наговорил тебе. Катя!

Сережкин голос.

И те самые слова, которые ей так хотелось услышать.

Боль в животе уже прошла, как будто ее и не было вовсе.

Один шаг к двери, щелчок замка, и все можно исправить. Все можно вернуть на круги своя, и опять будут любимые губы, и нежный, тонкий, «чайный» аромат его кожи, чуткие Сережины пальцы, ласкающие ее длинные волосы.

Но только… Все это иллюзия – его любовь. Не зря говорят: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.

А с другой стороны, зачем ей эта правда, от которой становится так больно, что невозможно ни вздохнуть, ни пошевелиться?..

* * *

Андрей все еще избегает откровенных ласк: поглаживает ее по руке, отводит от лица прядь светлых волос, легонько целует ее в висок, просто смотрит прямо в глаза.

В его взгляде проскальзывает почти демонстративное равнодушие. Почти. Но на самом деле он просто притворяется. Делает вид, что до вспышки сексуального безумия – как до другой галактики. И это свидетельствует только о том, что схождение лавины началось, оно уже происходит…

Как же ее заводит эта якобы равнодушная нежность! Поцеловать бы сейчас Андрея в губы! Прижаться к любимому телу, медленно освобождая его от одежды, дразня его нарочито неторопливыми прикосновениями…

Собрав всю силу воли, Лика встает с постели и усаживается на пуфик.

– Андрей, не приставай ко мне, пожалуйста! Сейчас у меня голова другим забита. Я хочу подумать. Мне пришло на ум несколько идей, надо их проверить и…

Слова заканчиваются.

Потому что Андрей уже рядом, его пальцы ласкают ее щиколотки, колени, бедра, легко пробираются под «ниточки» трусиков‑стрингов.

– Продолжай, что же ты замолчала? – И его дыхание щекочет ее кожу. – Тебе так нравится? Скажи, нравится?

– Нет. Ни капельки.

– Тогда почему ты вся дрожишь?

Все, момент для бегства упущен.

Устоять на краю пропасти ей уже не удастся.

Что ж, падать – так падать!

Может быть, это безумие смоет, унесет прочь все ее страхи и волнение, разъедающие душу?

Лика стаскивает платье, тянется к брюкам Андрея, целует его губы, плечи, живот…

Потом, когда волна возбуждения откатывает и действительность вновь приобретает реальные очертания, Андрей довольно улыбается:

– Сейчас к нам прибегут спасатели!

Облизнув пересохшие губы, Лика вопросительно поднимает брови.

– Ты кричала громче, чем Стивен. Акустика здесь превосходная, – поясняет он.

– Принеси мне тогда халат, пожалуйста. А то как-то неудобно перед спасателями нагишом ходить.

– Ходить? Чего это ты ходить надумала? – интересуется Андрей уже из ванной. – Спать ложись, неугомонная!

– Мы пойдем спать, только сначала сделаем кое-что.

– Еще кое-что сделаем? Я не против. – Андрей набросил на плечи стоявшей у стола Лики халат. – Знаешь, я себя прекрасно чувствую! Готов к новым подвигам!

Вронская предусмотрительно отскочила от бойфренда.

Ну уж дудки, во второй раз она в эту ловушку не угодит! Она подошла к висевшему на стене бра и с силой потянула за шнурок. Он оторвался.

– Отведай же, гад, силушки богатырской, – прокомментировал Андрей ее действия. – Так, я не понял: ты что, тумбочку разломать надумала? Ты почто мебель крушишь?!

– Я немножко, – пробормотала Лика, пытаясь снять декоративное колечко, за которое выдвигался ящик тумбочки. Сломаю ее совсем чуть-чуть, и все… Ой!

Пока она дула на оцарапанный палец, Андрей быстро выдернул кольцо и протянул его Лике:

– Теперь твоя душенька довольна? Можно идти спать?

Вронская быстро закивала:

– Ага, иди. И я сейчас приду.

– Плавали, знаем. – Андрей уселся на пол, прислонился спиной к кровати. – В прошлый раз, когда я всего лишь пошел в душ, ты рванула в нумера к немцу. Куда ты заберешься, пока я сплю, даже и предположить сложно. Ты же просто бешеная женщина, с тебя глаз нельзя спускать!

– Ладно, не спускай, – согласилась Лика, продевая шнурок от бра через кольцо. Повертев головой по сторонам, она подошла к пуфику, присела на корточки, оперлась локтем о сиденье. – Сейчас мы проверим наш маятник. Маятник, здравствуй, я хочу через тебя обратиться к своему подсознанию и получить ответы на все вопросы!

Андрей расхохотался:

– Явись перед нами, дух Александра Сергеевича Пушкина! Лика, неужели ты веришь во всю эту ерунду?! Ты всегда казалась мне здравомыслящим человеком! Да, после всего произошедшего на этом острове у кого угодно крыша поедет. Но общаться с духами?! Это слишком!

– Я общаюсь вовсе не с духами. – Лика нахмурилась и отложила маятник.

Нет, так дело не пойдет. В такой обстановке, с подколками и шутками-прибаутками, маятник никогда не покажет верный результат. И, как знать, может быть, неверие Андрея тоже повлияет на ответы прибора. Поэтому ей придется кое-что ему объяснить…

…С кем только не приходится встречаться журналистам! Политики, актеры, певцы, интересные творческие личности, городские сумасшедшие… – выбор огромный.

Сергей, впрочем, ни к одной из этих категорий не относился. Он не был похож даже на своих «коллег по цеху» – экстрасенсов и целителей. «Такой прекрасный мальчик, суставы мне вылечил, – хвалила его читательница, любившая позвонить в редакцию и поговорить «за жизнь». – Вы обязательно статью про него напишите, он очень хороший человек, светлый!» Лика записала для проформы продиктованный читательницей номер в блокнот и вспомнила о нем лишь через несколько месяцев, когда темы для статей вдруг иссякли и возник порыв изучить свои старые записи.

– Девушка, спасибо, конечно, за предложение пообщаться. Но вообще-то я интервью не даю, все это суета, – отозвался в телефонной трубке приятный мужской голос. – Я считаю, что журналисты ведут себя безнравственно. Слово – это огромная сила, но вы пользуетесь ею не в нужных целях. Журналисты в наше время пробуждают в людских душах все то низменное, что только имеется в человеческой натуре. Так что без комментариев.

«Как странно, – пронеслось тогда у Вронской в голове. – Обычно все эти экстрасенсы за рекламу своих услуг бешеные деньги платят, а тут я предлагаю бесплатный пиар, а мужик отчего-то выкобенивается. Может, он не догоняет, какой тираж у нашего издания? Ну ладно, не хочет, как хочет. Буду я еще его уговаривать!»

Через несколько секунд она почувствовала что-то странное. Как будто мощная неведомая сила сканировала ее насквозь – и ее тело, и мысли, и все ее прошлое, а возможно, и будущее.

– Хорошо, дайте встретимся, я думаю, у нас все же получится интересный разговор, – неожиданно заявил ее собеседник. – Оказывается, все не так уж и плохо! Вам действительно есть о чем со мной поговорить, и это многим будет полезно узнать.

Как может выглядеть «светлый человек»? Сергей представлялся Лике пожилым, набожным, почему-то худым и бородатым. Но в кабинете появился улыбающийся качок в джинсах и свитере, с гладко выбритым черепом и сережкой в ухе. Он выглядел лет на тридцать, однако оказалось, что ему уже за пятьдесят…

Сергей не делал вида, что является неким потомственным магом, наоборот, он подчеркивал свое самое обычное происхождение – он был родом из семьи простых инженеров, и образование у него было в общем и целом стандартное – техническое. Необычными были вопросы, которые всегда его волновали.

– Мне никогда не хотелось быть таким же, как все, – просто зарабатывать деньги, создать обычную семью… Но я точно знал: я должен понять, зачем люди живут, как устроено наше здоровье, почему с нами происходят те или иные события, – рассказывал он изумленной Лике. – И я учился у самых разных людей: бабушек-знахарок, у специалистов по травам, йогов, массажистов… И я понял: так называемые экстрасенсорные способности может развить у себя любой человек. Конечно, есть какой-то, так сказать, «базовый пакет», который дается нам с рождения, – у кого-то он сильнее, у кого-то слабее. Но очень многое зависит и от регулярных тренировок. Это как с бицепсами: занимаешься с гантелями, и мышцы укрепляются.

– Да ладно вам, – усомнилась Лика. Ее живое воображение мигом нарисовало ей следующую картину: она – могущественная целительница, избавляющая страждущих от мучений. – Вы хотите сказать, что даже я могла бы стать экстрасенсом?

Сергей кивнул:

– Теоретически – да, у вас большой потенциал. Но практически пока вам это не нужно. Впрочем, если хотите, у меня есть школа… так, занимаюсь с некоторыми интересующимися этими вопросами людьми… Вы можете поприсутствовать на наших тренингах.

В конце интервью Вронская уже точно знала, что обязательно поедет на занятия к Сергею. Этот человек заинтересовал ее как личность, хотелось узнать о нем больше. Он говорил об очень правильных вещах – о том, что люди нынче слишком уж увлекаются всем материальным и не думают о душе; о том, что здоровье человека – это закономерное отражение его мыслей и образа жизни; о том, как мало людей принимают осознанные решения – большинство живет стереотипами…

Конечно, где-то, в глубине ее души, шевельнулись и опасения. А вдруг этот Сергей – ловкий мошенник, просто основал свою собственную секту и заманивает туда людей?

Но после первых же занятий все ее сомнения рассеялись. Экстрасенс занимался со своими учениками бесплатно. И за целительство он тоже денег не брал.

– Как же вы тогда живете? На какие средства? – невольно вырвалось у Лики.

Сергей пожал плечами:

– Я живу прекрасно! Сама жизнь дает мне все, что нужно. Наши потребности на самом деле весьма скромные…

Впрочем, она быстро привыкла к странностям своего учителя. В его поведении было много непонятного, какие-то его ремарки казались туманными, но Лике просто пришлось смириться с тем, что она способна постичь далеко не все.

Вообще логическое мышление в школе не очень-то жаловали. Сергей стремился объяснить, что, «отключая голову», можно получить доступ к огромному количеству «ресурсов» – к собственной интуиции, подсознанию, источникам энергетической подпитки…

Занятия медитацией, несложные физические упражнения, корректировка питания и образа мыслей неожиданно принесли быстрые результаты.

Лика удивлялась самой себе – буквально через пару уроков она научилась без особых усилий избавлять и себя, и своих друзей от некоторых легких недомоганий: насморка, кашля, головной боли.

И был огромный азарт – идти вперед, развивать свои экстрасенсорные способности, заниматься все больше и больше.

Но вместе с тем появилось и совершенно четкое понимание: этот путь в конечном итоге ведет к целительству. К определенному, весьма суровому, затворническому образу жизни, к отказу от вещей, доставляющих радость большинству людей, – начиная от просмотра телевизора и заканчивая употреблением алкоголя и кофе. По-другому не выйдет, это невозможно – соблазны мешают концентрации. Лечит не сам экстрасенс – это Бог, Высшие силы помогают человеку обрести утраченное здоровье через действия целителя. Экстрасенс – лишь проводник. Однако этот проводник, с учетом специфики его деятельности, должен быть чист, идеален, безупречен, спокоен…

Но как же… как же тогда жизнь? Во всех еще не познанных ее проявлениях?

Ведь столько желаний возникает – совершенствоваться как журналисту, путешествовать, любить, рожать детей…

«Сергей все это знал, еще когда мы познакомились, – поняла Лика, принимая неожиданно непростое для нее решение – прекратить занятия с экстрасенсом. – Он с самого начала знал, что во мне слишком много страстей, энергии, жизни. Я не готова отойти от всего материального, пока еще не готова. Возможно, мне вообще никогда не удастся решиться на такой шаг – вести аскетический образ жизни…»

… – Так, я не понял, – перебил Андрей Ликин рассказ, – что это еще у нас за гуру такой имеется?! А почему ты мне раньше ничего о нем не говорила? У тебя такое лицо вдохновенное делается, когда ты о нем вспоминаешь! Ты что, до сих пор с ним тусуешься? Смотри, если узнаю, что ты в него влюблена, ноги повыдергиваю и тебе, и экстрасенсу этому!

Вронская изумленно захлопала ресницами.

Она влюблена в Сергея?! Да Андрей сошел с ума! Сергея вообще нельзя было воспринимать как мужчину – он этого просто никому не позволял. Казалось, общаясь с кем-либо, он отключал все эмоции – и собственные, и чужие. Но в духовном плане, конечно, Сергей – очень значимый человек. Он показал Лике некоторые направления и ориентиры, скорректировавшие ее жизнь…

– Не смей меня ревновать! Впрочем, я тоже далека от идеала – ревновала тебя к Кате.

– Да ты что?! К этой вешалке ходячей?

– Она все-таки моложе меня… Да ты сам-то хорош! Что это с тобой сейчас было, пятиминутка ревности?! Ладно, я отвлеклась. Так вот, на этих занятиях мы выполняли разные упражнения. Очень мне запомнилось, как надо было, сосредоточившись, рассказать все о сидевшем рядом незнакомом человеке – какая у него семья, профессия, увлечения… Как ни странно, я умела многое угадывать. И еще, Сергей учил нас работать с маятником. Никаких духов мы, разумеется, не вызывали. Работая с маятником, мы обращались к собственному подсознанию. Экстрасенс рассказывал, что наше подсознание намного мудрее сознания, оно знает ответы на все вопросы. Надо просто сосредоточиться и обратиться к нему…

– Слушай, Кассандра, так что же ты раньше молчала?! Давай скорее бери свой маятник и поинтересуйся, кто тут все эти фокусы устроил и когда нас вытащат отсюда!

Лика едва заметно пожала плечами.

Почему она вспомнила об этой технике именно теперь? Да это же очевидно – потому что пришло ее время и она может помочь.

Память любого хорошего журналиста – это в принципе архив знаний из самых разных областей: нечасто используемые иностранные языки, и какие-то психологические семинары-тренинги, и знания по рекламе, и целая куча информации на любой вкус, почерпнутой из различных источников.

Иногда и под пытками не вспомнишь о каких-то сведениях. Но в нужную минуту… Откуда что берется?..

Так и сейчас: архив вдруг «распаковался».

И теперь очень важно вспомнить, как отключаются эмоции – иначе маятник покажет неверный результат…

Глава 8

– Слушай, а ведь это тема! – Андрей оживленно потер руки. – Когда мы отсюда выберемся, ты мне с этим маятником здорово поможешь. А что, ему вообще любые вопросы можно задавать? Например, стоит ли заключать договор, кинет ли тебя партнер – да? И ответы будут на все сто пудов достоверные?

– Нет. Именно эти вопросы задавать нельзя.

– А почему?

– Потому что вопросы такого типа касаются будущего или личной выгоды. Ну, то есть нет, мотивы личной выгоды могут сквозить и в других вопросах – например, о том, какое питание тебе подходит или какой именно вид физической нагрузки. Информация, полученная с помощью маятника, должна идти на пользу развитию личности, а не укреплению ее благосостояния. Например, используя маятник, невозможно выбрать выигрышный лотерейный билет.

– Обидно…

– А на мой взгляд, это совершенно логично! Кстати, ты не думал о том, что в слове «богатство» – тот же корень, что и в слове «бог»? Живешь правильно – получаешь с неба пряник.

– А если живешь неправильно – и все равно получаешь пряник? Среди моих состоятельных знакомых полно мерзавцев.

– Я думала об этом. В этом случае получается пряник не от бога, и в итоге он все равно окажется невкусным и не принесет человеку ничего хорошего. Ладно, Андрей, хорош трепаться. Мне надо сосредоточиться.

Она уселась поудобнее возле пуфика, положила кольцо на шнурке на ладонь (Сергей объяснял: так надо, чтобы напитать маятник своей энергией) и закрыла глаза.

Как ее учил экстрасенс настраиваться на работу с маятником?

Наши органы чувств дают нам массу информации.

Сознание воспринимает только часть ее. Подсознание знает все.

Каждый человек обладает знаниями по всем важным вопросам.

Надо только сосредоточиться, научиться слушать свое сердце.

И еще: очень важно отключить эмоции, войти в состояние внутренней пустоты…

– Я готова выслушать любой ответ, каким бы он ни был. Самое главное, чтобы он был верным, – прошептала Вронская, медленно открывая глаза.

Она поставила локоть на поверхность сиденья, зажала шнурок в пальцах, мысленно поздоровалась с маятником и своим подсознанием и заранее поблагодарила их за ответы.

– А теперь, маятник, покажи мне: какие движения будут означать «да»?

Кольцо, вздрогнув, пришло в движение, закачалось по отвесной линии: то по направлению к Лике, то от нее.

– А как ты скажешь «нет»?

После секундной паузы кольцо завращалось против часовой стрелки.

«Ничего не изменилось, все как было во время моих занятий в его школе, – промелькнула мысль. – У каждого человека индивидуальные знаки маятника, и, похоже, они не меняются. Помню, как-то раз рядом со мной сидел мужчина – у него маятник показывал утвердительный ответ так, как у меня – отрицательный. Варианты движений маятника могут быть разными, но они, видимо, все же не меняются. По крайней мере, у меня через много лет он делает точно такие же движения».

Стараясь притушить эмоции, Лика прошептала:

– Маятник, находятся ли на острове посторонние люди?

Быстро и уверенно кольцо закрутилось против часовой стрелки.

– На острове присутствуют только туристы?

Маятник меняет свой ход: покачивается в вертикальном направлении.

– Спасибо, очень хорошо. Посторонних нет… Маятник, скажи… это Ганс убил Эмилию?

С кольцом начинает твориться что-то невероятное: маятник описывает эллипсы, меняет направления.

– Это танцор Сергей убил Эмилию?

Ответ аналогичный – непонятный.

– Это американец убил Эмилию? Кристина? Дженни?..

Кольцо словно взбесилось: его движения меняются каждую секунду, но ни «да», ни «нет» не говорит.

В отчаянии Лика воскликнула:

– Маятник, ты издеваешься надо мной?!

И вот кольцо вращается против часовой стрелки, уверяя: никаких издевательств.

Отбросив с лица волосы, она уточняет:

– Посторонних на острове нет?

Ответ: «нет».

– Никто из туристов не убивал Эмилию?

Кольцо опять нервно дергается.

И в этот момент Лику осенило.

Все это, конечно, очень странно, но…

Ведь труп француженки не нашли! Возможно, маятник не может дать конкретный ответ по той причине, что Эмилия… что Эмилия жива?!

– Эмилия жива? – спрашивает Лика, с досадой отмечая: какое там спокойствие, сердце у нее стучит как сумасшедшее!

Сначала маятник говорит «да», но потом начинает показывать «нет».

– Эмилия умирает?! О господи…

Получить утвердительный вопрос на этот ответ ей не хотелось бы. Но он получен. А это значит – нельзя терять ни минуты!

– Андрей, – попросила Лика, – слушай, принеси, мне, пожалуйста, из гостиной папку, она возле телефона лежит. Там должен быть план территории.

Через минуту она расправила карту на поверхности пуфика.

– Где Эмилия?

Лика чувствует, что ее охватывает невольное волнение.

Для работы с картами маятник должен быть другой – с заостренным кончиком, который четко указывает направление.

Да, так и есть – кольцо качается туда-сюда, но разобраться с тем, что маятник хочет сказать, непросто.

Может, попробовать по-другому – вопросами?

– Эмилия сейчас находится на пляже?..

– Эмилия в подвале?..

– Эмилия возле бассейна?..

Но маятник дает отрицательные ответы, и это вызывает такое отчаяние, что Лика откладывает его в сторону.

Надо подумать. И успокоиться.

Нервы у нее уже на пределе – возможно, именно это и мешает получить правильный четкий ответ…

* * *

«Я умираю, – понимает Эмилия Мюрье, чувствуя, как с каждой минутой силы покидают ее. – Он все-таки добрался до меня! Добрался и смертельно ранил. Не добил только потому, что решил – жертва мертва. Я понимаю: надежды на помощь почти нет. Но как же сильно мне хочется жить! Надо верить, верить и не сдаваться – меня найдут, мне помогут. Только вера сейчас поможет мне сохранить жизнь… Все получилось как в моей собственной инсценировке: нож в груди, лужа крови. Только теперь это не игра, все происходит на самом деле…»

…А маньяк на острове действительно был.

Только не за пределами ресторана, а прямо внутри.

Расположился за столиком, уплетал за обе щеки, с изяществом пользуясь столовыми приборами.

Он вообще обладал достаточно хорошими манерами. Эстет сумасшедший!

Странно, что он ел с таким аппетитом.

Ведь перед его внутренним взором разливались моря крови, и острые ножи терзали беззащитную плоть, и ослабевшие жертвы стонали в муках…

Впрочем, это обстоятельство совершенно не мешало ему активно поглощать пищу и вести великосветскую беседу.

Почему в его душе накопилось столько испепеляющей ненависти?

Очевидно, она возгорелась еще в самом раннем детстве. Отсюда и все его проблемы. Ребенок слишком мал, чтобы перенести всю тяжесть какого-либо несчастья: какие-то последствия кризиса впоследствии осознаются и преодолеваются, но большая часть воспоминаний блокируется подсознанием, а потом всю жизнь тлеет, тлеет в душе… Неукрощенные демоны просто терпеливо дожидаются своего часа, чтобы потом вырваться на свободу и все разрушить, испепелить, залить кровью.

Триггером, спусковым механизмом, активизирующим подавляемые агрессивные намерения, может оказаться все что угодно. Но, похоже, в этом конкретном случае таким триггером стала стрессовая ситуация, связанная с ограблением.

Он был унижен и раздавлен. И он жаждал реванша…

Итак, маньяк, причем откровенно опасный, находился в непосредственной близости от других людей.

Но осознать всю тяжесть угрозы, исходившей от него, мог бы разве что доктор Лайтман из сериала «Теория лжи». Вот ему ничего не надо было бы объяснять про глазодвигательные паттерны и реакцию мимических мышц на тот или иной контекст размышлений. Авторы сериала сняли очень толковый фильм – в ходе работы они явно консультировались со специалистами. Мимика человека действительно позволяет читать его мысли, как открытую книгу. Но поскольку это все преподносится через кино, то особого доверия сей тезис ни у кого не вызывает.

Во всяком случае, среди туристов, волею трагических обстоятельств оказавшихся на Бо, не оказалось никого, кто мог бы быстро и правильно отреагировать. Они все были поглощены своими собственными делами – ослабевшие после стрессов, пытавшиеся выстроить модели дальнейшего поведения. К тому же украшение привнесло новые страсти в и без того нервную ситуацию: Ганс, теряя контроль над собой, хотел заполучить венец, Салах боялся, мимика и жестикуляция Сергея тоже демонстрировали явно агрессивные намерения, выражение лица Стивена не предвещало ничего хорошего…

Но и теперь никто не осознал бы всей серьезности угрозы.

Уже были предприняты попытки что-то объяснить этим людям. Безуспешно! Пока их не ограбил персонал отеля, они вообще не верили, что бандиты вынашивали ужасные планы. Можно подумать, теперь они сразу осознали бы, что тот, кто сидит рядом за одним столом, должен, по крайней мере на какое-то время, пребывать не в ресторане, а в специализированной клинике! И принимать под контролем медиков соответствующие препараты…

Только вот маньяк… Он сразу же осознал, что его разгадали – со всеми его намерениями – в два счета. И он понял, кто именно обо всем догадался…

Такие же глаза, холодные, вспарывающие душу, словно ножом, были и у того мужчины, который как-то очень давно наблюдал за одной симпатичной одиннадцатилетней девочкой.

Худенькая темноволосая девчушка воспринимала жизнь как чудесную сказку.

У нее все было хорошо: любящие мама и папа, отличные отметки в школе. Ей все нравилось: грызть жареные каштаны, ходить с родителями в кафе, гулять по Парижу с маленьким смешным щенком.

И ей уже очень хотелось чувствовать себя привлекательной.

Как раз накануне мама подарила ей красное платье и алые лаковые туфельки. Эти яркие цвета приносили ей много радости; казалось, все прохожие только и думают: какая же хорошенькая девочка эта Эмилия Мюрье!

Конечно же, на такую красавицу обратит внимание самый лучший, настоящий принц. Он влюбится, предложит ей выйти за него замуж…

Что будет потом, Эмилия толком не знала, поэтому и мечтать ей было сложно. Конкретных очертаний у ее фантазий не было. Лишь уверенность в том, что жизнь – это красивый, увлекательный роман, который хочется читать взахлеб.

Тот мужчина… сначала он показался ей очень красивым. Конечно, он был староват для принца, поэтому ничего такого романтичного с его участием маленькая девочка себе не представляла. Ей просто нравилось смотреть на его загорелое лицо с широкими скулами, на красивый рот. Проницательный взгляд его завораживал: казалось, мужчина мог видеть все-все потаенные мысли других людей.

Мужчина жил на соседней улице, его квартира располагалась на втором этаже. На маленьком балкончике с декоративной решеткой стояло кресло. Устроившись в нем с газетой, мужчина рассматривал прохожих. Иногда в уголке губ незнакомца появлялась черная трубка, и с балкончика тогда доносился приятный запах вишневого табака, особенно вкусный в чистом утреннем воздухе.

Ощущая на себе его взгляд, идущая в школу Эмилия неуверенно улыбается. А еще она пытается немного вилять бедрами, чтобы отороченный воланами подол красного платья колыхался вокруг ее ног красивым облачком.

Наивная, никогда не знавшая боли, а потому еще не умеющая предчувствовать опасность, девочка охотно болтает с привлекательным мужчиной, соглашается зайти к нему в гости.

Ведь он пообещал угостить ее шоколадом. И потом, просто любопытно посмотреть, как выглядит его квартира.

А затем…

Нет, теперь, вспоминая те события, с учетом ее взрослого опыта, можно сказать: насильник был по-своему нежен, он не причинял ей боли, он пытался быть ласковым… Вот он аккуратно снимает с девчушки ее красивое красное платье, целует ее, онемевшую от ужаса. Вид обнаженного мужского тела, резкий мускусный запах нарастающего возбуждения, четкое понимание, что сейчас произойдет что-то ужасное, – все это парализует ее волю. И хочется плакать и кричать, чтобы пришли мама и папа и избавили бы ее от этого кошмара. Но мамы и папы нет. Только внутри что-то хрустит, и от боли у нее темнеет в глазах…

Произошедшее кажется ей таким гадким и ужасным! Весь мир становится сплошным страданием, вся жизнь – расколовшимся зеркалом. В пригоршне осколков разве что-то увидишь?..

Все какое-то ненастоящее. За собой наблюдаешь со стороны, как за героиней скучного фильма. И еще. Почему-то тебе понятно: так, как раньше, уже никогда не будет. Меняется даже вкус жареных каштанов. Точнее, не меняется – он просто пропадает.

Насильник, оказывается, все рассчитал. Он собирался покинуть и Париж, и Францию. У него был куплен билет на самолет, поэтому, отправляя домой всхлипывающую изнасилованную девочку, он ничем не рисковал. Думал, что ничем. Задержка рейса в его планы не входила. Как и тюрьма.

Впрочем, то, что преступник заплатил за содеянное, его жертв, как вскоре выясняется, отнюдь не утешает.

Изнасилование – это клеймо.

Очень хочется его смыть. Всеми силами! Ради этого можно выбрать профессию психолога и стараться наладить личную жизнь. И вновь и вновь с отчаянием убеждаться: ничего не получается, сломанная судьба ребенка не срастается, а время – очень плохой доктор. Все специалисты, якобы помогающие людям в таких ситуациях, также не могут освободить человека от тяжести мучительных воспоминаний, ограничивающих его жизнь. Профессионал может понять всю глубину боли, он знает все о малейших нюансах реакции психики. Но вытащить кого-либо из этого ада – не в его власти…

Детская боль – и вся взрослая жизнь идет шиворот-навыворот. Понимание собственных проблем мешает получить хотя бы профессиональное удовлетворение, и нет радости от работы. Есть только горькое осознание, что другой психотерапевт без такого груза прошлого, возможно, мог бы дать своим пациентам больше.

Эмилия просто смешна. Что с того, что иногда клиенты говорят ей: «Спасибо вам, вы изменили мою жизнь!» Это просто дань вежливости. Что она может изменить?! Ведь до сих пор в ночных кошмарах с нее стаскивают проклятое красное платье, и она до сих пор ни на ком не может видеть одежду этого невыносимого алого цвета.

Да даже сапожник без сапог менее жалок, чем психотерапевт без семьи. Это так ясно и понятно! Но… не вырваться за круг того давнего детского горя. Обожглась! Было очень больно. Теперь она не может довериться мужчине. Они, ее кавалеры, какое-то время пытаются это терпеть, пытаются с этим бороться. А потом уходят. Им холодно рядом с женщиной, в чьей душе всю теплоту, которую она хотела подарить миру, уничтожили в самом раннем детстве…

И вот много лет спустя все повторяется.

Тот же вспарывающий душу взгляд, та же паника уже умудренной печальным опытом жертвы.

Звать на помощь? Смешно, эти туристы ни во что не поверят, пока не обожгутся.

Нет, придется рассчитывать только на себя, на свои собственные силы.

Все-таки Эмилия уже не маленькая беспомощная девочка!

Она обладает знанием, опытом.

Лучший способ остановить маньяка – это страх.

Страх вызывает желание затаиться в надежном месте, а не наносить удары.

Убедить туристов в том, что на острове еще кто-то есть, несложно.

И маньяк тоже, кажется, озабочен и обеспокоен. Одним из первых он покидает ресторан. При всей той угрозе, которую он представляет собой для окружающих, собственная безопасность его очень волнует.

Ну и замечательно! Пусть он укроется в своем бунгало, а уж Эмилия не пропадет. Она побеспокоится о себе сама, она кое-что придумала!

Этот человек, маньяк, очень опасен: он готов убить всех, готов причинять боль без всяких причин лишь потому, что в его душе горит испепеляющий огонь ненависти. Затушить этот пожар (по крайней мере, именно такой способ рекомендуют книги в качестве терапии для лиц с пограничным состоянием психики) можно только страхом.

Да, отчасти маньяк уже напуган – сообщением о неизвестных людях, спрятавшихся на острове. Но этого может оказаться недостаточно. Так пусть же его страх станет максимальным, абсолютным… когда вдруг убьют одну из туристок, убьют… убьют Эмилию Мюрье!

Несколько часов у нее ушло на то, чтобы разработать план предстоящих действий.

Эмилия решает изобразить кровь, разбавив кетчуп соевым соусом – он сделал красную массу менее густой и придал ей коричневатый оттенок, появляющийся у окисляющейся крови под воздействием кислорода. Потом она смотрит на свое отражение в почти зеркальной кастрюле. Отлично: нож, засунутый в поролоновую прокладку бюстгальтера, создает иллюзию вонзенного прямо в грудь лезвия.

Конечно, стать свидетелем этого зрелища должен был самый неуравновешенный и эмоциональный из туристов – Сергей. Надо все устроить так, чтобы танцор увидел труп, потерял сознание. А потом тело вдруг исчезнет. И еще один момент – ей придется заранее прихватить с собой пакет с чем-нибудь тяжелым, его тоже следует облить «кровавой смесью» для имитации следов волочения тела. Затем остается бросить в море свой кулон и затаиться в ожидании помощи в небольшом павильончике на берегу, там, где прятались от бандитов Салах и Кристина.