Текст книги "Предел совершенства (СИ)"
Автор книги: Ольга Черных
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Нет, – Ник ответил первый, смотря мне в глаза. Он сел напротив меня, и теперь мне не спрятаться, – Шон рассказал Трис обо мне.
Я заметила, как пальцы Шона и Трис переплелись. Наш столик находится в углу столовой, поэтому за нашими спинами никто ничего не увидит. Я радуюсь, что могу быть хоть чем-то полезной. И я немного завидую. Хочу, чтобы Ник тоже прикоснулся к моей холодной руке…
– Ты ведь Ник? – спросила я, не успев даже подумать об этом. Как говорится, мысли вслух.
– Да. Ты вспомнила меня? – он обрадовался. Эта обворожительная улыбка... Как её можно забыть?
– Угу, – это всё, что я сейчас могу ответить. Снова слишком много информации для моих ослабших извилин, – а как Шон связался с тобой?
– По ноутскрину, – ответила Трис, – я же сказала, нам многое нужно тебе рассказать.
Ноутскрин? Помню, что не любила пользоваться им в Пефоме. Белый ноутскрин! Я забыла его в кабинете Ника, когда мы в самый первый раз говорили друг с другом. Он лучезарно заулыбался, кажется, понял, что именно я вспомнила. Моя интуиция меня не подвела… Это Николас, а никакой не Том!
– Я привёз твой ноутскрин, – сказал он, продолжая улыбаться. Не так широко, как в моих воспоминаниях, но также искренне и нежно.
– Правда? – я не верю. Этого не может быть. Как он это сделал? Я заново влюбляюсь… Я уверена, что любила его прежде, как и он меня. Мои глаза его плохо помнят, но тело не обманешь…
– Да. Я знаю, что ты не любишь все эти штучки, но твой планшетник, наверно, забрали, когда отправляли тебя сюда.
А почему у него не забрали? Почему он не похож на всех остальных? Почему Шон выглядит нормальным? Почему остальные люди в Корпусе напоминают мне запрограммированных роботов?
– Спасибо, – шёпотом поблагодарила я и осушила стакан с апельсиновым соком. Мне нужно заново привыкнуть к обществу Ника. Мне ко многому нужно привыкнуть. Например, к нормальной жизни с ясным рассудком.
– Я отдам его тебе, как только ты будешь готова, – сказал Николас. Он смотрит на меня, как раньше, сочувствующим, внимательным взглядом. Я понимаю, что он имеет в виду. Мне придётся прятать ноутскрин, а я ещё не окончательно пришла в себя, чтобы думать о таких вещах. Я чувствую, что становлюсь собой, но не могу объяснить, почему была другой…
Шон и Трис что-то обсуждают, но я не слышу и мысленно благодарю их за то, что максимально позволили нам с Ником побыть наедине.
– Ладно, – сказала я, ковыряя вилкой свой творожный десерт, лишь бы снова не встретиться с Ником глазами. Я боюсь его. Я боюсь всё, что мне незнакомо, но я знаю, что люблю… Я привыкну. – Откуда у тебя эта татуировка? В моих воспоминаниях у тебя её нет.
– Я сделал её перед отъездом сюда, – у него красивый голос. Он тоже смог бы петь. Я помню кое-что, Боже, с каждой минутой, проведённой с ним, я вспоминаю всё больше. Я часто просила его спеть со мной, а он стеснялся и говорил, что никто не сравнится с его Мел…
– Мелоди, – шепчу я. Он, наверное, думает, что я сумасшедшая. И не только он. Я то улыбаюсь, то дрожу от страха, то пою, то пялюсь на Ника. Что-то мне подсказывает, что это нормальные явления, я просто должна привыкнуть…
– Да, ты выступала под этим именем. Ты помнишь, как здорово умеешь петь? – в его голосе таится надежда. Я готова слушать часами моего бывшего и будущего парня. Откуда такая уверенность, что он снова будет со мной, что он приехал сюда не из жалости?
– Не знаю, Трис сказала, что ей нравятся мои песни, – сказала я и вспомнила ещё одну деталь, – твои волосы. Они были пепельные, почти белые.
– Да, пришлось перекраситься, чтобы меня меньше узнавали, – в его голосе слышится тоска. Почему? Я помню его и таким. Он не любил толпы фанаток. Ему приходилось раздавать кучу автографов. Кто он?
– Мне нравится, тебе всё к лицу, – сказала я. Это факт. Чёрный цвет волос выделяет его голубые глаза, делает их ярче и выразительней.
– Ты и раньше так говорила, – Ник засмеялся, что стало для меня неожиданностью. Я наконец осмелилась поднять голову и взглянуть на него. Мой Николас. Мой.
– Ничего не изменилось, – я улыбнулась ему в ответ. Хочется верить в правоту своих слов.
– Нам пора, – сказала Трис, вернув меня на Землю. Я не знаю, как долго мы с Ником смотрели друг другу в глаза, но точно не больше отведённого часа на перерыв, – рада была увидеть тебя, Мел. Можно я так теперь тебя буду называть?
– Да, ведь это моё второе имя, – ответила я. Мы выбросили содержимое своих подносов в контейнер для стерилизации и направились к выходу, – а вот у Ника, вроде, было одно.
Все тихо засмеялись, но я вообще-то серьёзно сказала. Почему Джо представил его, как Томас?
– К тебе и чувство юмора возвращается? – спросил Шон, улыбаясь.
– Я не мог попасть сюда под своим именем, – сказал Ник. Какая же я дура, могла бы сразу догадаться, что всё подстроено. Надеюсь, ему не пришлось совершать настоящего преступления.
– Ты же не убивал никого? – как можно тише спросила я.
– Я хотел, но удалось найти способ полегче, – глаза Ника снова засияли, и я пообещала себе сделать его счастливым.
Мы попрощались с Трис и вернулись в свой сектор. Она пообещала завтра снова встретиться с нами на перерыве. Теперь полдень будет моим любимым временем суток. Я смогу побыть с людьми, которые мне дороги.
Оставшуюся половину рабочего дня мы провели в молчании. Мне есть, о чём подумать на несколько часов вперёд. Ник поймёт меня и дождётся. Мне нужно вспомнить, какие у нас были отношения, как долго мы знали друг друга, и почему он появился только сейчас…
В одном я уверена точно, я нашла своё место и предназначение. Хочу продолжить петь, хочу снова стать Мелоди.
Глава 9. Николас.
Сопротивление.
Что бы ни случилось, не упускай надежду…
Держи изо всех сил.
С ней ты способен на многое!
Несколько дней назад всё было по-другому, я был совершенно один и утопал в депрессии, а сейчас всё изменилось. Я вернул свою Мелоди и нашёл новых друзей. Не могу забыть слова, сказанные Шоном:
– Мы из Сопротивления, и мы хотим разрушить эксперимент. Придёт время, когда найдётся способ это сделать.
Я даже не стал спрашивать, откуда они знают об ЭО, потому что Шон всё равно бы не рассказал. Этой информации пока достаточно. Если образовалось Сопротивление, значит, есть надежда. Если эти ребята живут здесь достаточно долго, и их никто не раскрыл, значит, есть люди во внешнем мире, которые им помогают. Если они до сих пор не смогли остановить эксперимент, значит, система управления слишком сильна. Я могу придумать ещё десятки причин, чтобы убедить себя присоединиться к Сопротивлению. Я ждал, когда найдутся такие здравомыслящие люди, потому что один я бы не смог ничего изменить. Мелоди, как только узнала правду, была готова бороться всеми способами против несправедливости, но она не успела. Её саму подвергли эксперименту, за что я и хочу отомстить! Дэрок ошибался, мы с Мел вернёмся в Пефом, когда мир наконец изменится.
Сегодня после ужина мы с Шоном остались одни в комнате, Тим ушёл к Пэрис. Интересно, Нора не чувствует себя третей лишней?
– Ребята, я с вами, – сказал я Шону, имея в виду участие в Сопротивлении, когда он закончил разговор с Трис. Я каждый вечер наблюдаю одну и ту же картину: эти двое шлют друг другу воздушные поцелуи по видеосвязи. В присутствии девушки Шон похож на робкого подростка, а иногда и на заботливого отца. С ребятами он ведёт себя, как начальник. Трис любит его таким. Наши отношения с Мел другие. Мы с ней всегда дополняли друг друга, всегда были на равных. Какая бы любовь ни была: нежная, страстная, трепетная или безответная, она меняет людей в лучшую сторону, она делает нас живыми!
– А Алиса? – Шон, похоже, не удивился моему заявлению, а даже ждал этих слов.
– Из-за этого она сюда и попала, – я уже рассказывал ему, как Мел рвалась открыть людям правду, и чем для неё эти попытки обернулись.
– Я сразу рассмотрел в ней потенциал, – весело сказал Шон, он всё ещё под впечатлением от недавнего общения с Трис.
– Нужно дать ей время прийти в себя, – напомнил я, и он кивнул. Если они здесь находятся год, то пару недель ничего не изменит, тем более у нас нет плана, – а Трис тоже из Сопротивления?
– Теперь да, – гордо ответил он и растянулся на кровати. Я тоже лёг, теперь нас разделяет несколько метров, но это не мешает Шону смотреть мне прямо в глаза. Чтобы эффективно руководить, нужно быть хорошим психологом.
Шон рассказал мне, как Трис попала в ЭО. Он и ребята уже жили в этом блоке, когда девушку подселили к ним. Судьба распорядилась так, что Шон сначала взял под опеку маленькую леди, а потом время расставило всё на свои места, и они стали парой.
– Она первое время была под действием подавляющей сыворотки, но её разум наполовину не подчинялся. Она доверилась нам и перестала принимать эту гадость, – по душам мы с Шоном раньше не разговаривали. Он тоже хочет отомстить за свою девушку. Она ведь никого не убивала, никому не навредила. Несправедливо лишать её будущего, она совсем юная.
– Ты думаешь, у некоторых есть иммунитет к сыворотке? – спросил я. Если на Трис она практически не подействовала, то должны быть и другие люди с такой же реакцией.
– Думаю, да. Сейчас мы и пытаемся узнать об этом больше. Ищем людей хоть с малейшими признаками неповиновения. Они есть, но так же хорошо скрываются, как и мы, – поделился со мной Шон.
– Всё, что нам нужно, это лишить людей сыворотки? – задал я вопрос, заведомо зная, что избавиться от сыворотки невозможно. Учёные «Идеала» создали её недавно и стали использовать на практике, только им известно, какой след она оставляет на сознании человека.
– Теоретически, да. Это сложно. Она поступает в каждую комнату по пятницам, а за завтраком люди её выпивают. Мы не можем проникнуть в чужой блок незамеченными, – сказал Шон, но на его лице промелькнула тень сомнения.
– А как она появляется в комнатах? К вам она тоже поступает?
– Этого мы не знаем. Появляется на кухонном столе. И на нашем, естественно, тоже. Мы просто её выливаем, в этом нет проблемы.
– А что, если завтра ночью проследить за этим процессом? Вряд ли кто-то из персонала ходит по комнатам Корпуса и раздаёт сыворотку, – предложил я.
– Ник, да ты гений! И почему мы раньше не догадались? – засмеялся Шон, и я счёл это за откровенный стёб над моей идеей. – Нет, в самом деле, мы всегда искали возможность убедить кого-то из жителей ЭО прекратить приём сыворотки, а вот узнать, откуда она поступает… Завтра же назначим ночное дежурство! Давно мечтал посидеть на посту.
– Это будет весело, – сказал я, представив эту картину. Нору с Пэрис тоже нужно предупредить, ведь кухня у нас одна, будем следить по очереди, – слушай, а у вас получилось убедить хоть одного человека, кроме Трис?
– Да, Николь, – не раздумывая, ответил Шон.
– Она живёт с Мел? И что из этого вышло? Почему вы выбрали именно её? – спросил я.
– Да, это её соседка. На Рождество, когда Алиса только появилась в ЭО, мы заметили их вместе. Когда я увидел Алису, я сразу подумал, что в нашей компании будет пополнение, – вспоминает Шон, и в тусклом свете лампы я замечаю, что улыбка пропала с его лица. Это меня настораживает, что-то случилось с Николь. – Однажды мы с Трис проследили за девушками и узнали, в какой комнате они живут. Мы слышали, как они смеялись и прыгали. Одним словом, почти никто себя так здесь не ведёт. Мы решили начать действовать. Трис подкинула записку им в комнату, мы написали, чтобы они прекратили пить сыворотку.
– И что потом? – спросил я. Шон задумался. Кажется, ему неприятно это вспоминать.
– Мы знали, что мало перестать принимать сыворотку, потому что действие микрочипа сильнее, но всё же была надежда. Изменений в Мелоди мы не заметили, а вот Николь точно последовала совету.
Мне интересно, почему она не рассказала Мелоди. Может, сначала хотела рискнуть сама? Ведь она не знала, насколько достоверной была информация. Остаётся только гадать…
– Она стала более раскрепощённой и перестала контролировать свои эмоции. Такое поведение было недопустимым. Нам нужно было поговорить с ней и всё объяснить, но мы не успели… Через пару дней после её отказа от сыворотки она пришла на завод снова, как зомби. Даже хуже. Она перестала замечать всё вокруг себя, я не знаю, что с ней случилось, но в это точно вмешался «Идеал»… Я до сих пор чувствую себя виноватым. Хорошо, что Мелоди не прочитала ту записку, может, с ней было бы то же самое.
– Подожди, значит, у Николь всё же был иммунитет к сыворотке? – я кое-что ещё вспомнил из рассказов Дэрока.
– Да, он и сейчас у неё есть, только теперь мы не сможем лишить её сыворотки. Поэтому пока прекратили поиски «нормальных» людей, нужно побольше разузнать о побочных действиях. Вдруг она со временем вызывает сильное привыкание, тогда мы не в силах ничего изменить…
– Мне кажется, я знаю, в чём дело, – сказал я, как раз в тот момент, когда Тим вернулся в комнату. Сначала он подумал, что я обращаюсь к нему, и виновато заулыбался, как будто я уличил его в чём-то непристойном.
– У нас серьёзный разговор, – сказал Шон и сердито посмотрел на друга. Тим в недоумении сел на пол в позе лотоса, тем самым ещё больше раздражая Шона. Всё-таки их компания дружна, и они совсем не похожи на начальника с подчинёнными. Это меня радует. – Ник, ты что-то хотел сказать. Извини, Тим всегда ведёт себя, как малолетняя девчонка.
– Мой брат работает в «Идеале», и ему многое известно об этом эксперименте. Он недавно говорил мне что-то о смотрителях снов, но я половину прослушал, потому что был занят мыслями о Мелоди, – при упоминании имени Мел я почувствовал, как горят мои щёки, на удивление, парни не засмеялись над моим откровением, а продолжили слушать рассказ, – я думал, что вам тоже об этом известно. В «Идеале» работают такие люди, которые следят за снами преступников ЭО. Эту меру предосторожности ввели недавно. Она распространяется только на тех, кому стирают память. Эта функция есть в микрочипе, она тоже поддерживается действием сыворотки. Грубо говоря, это пойло усиливает действие микрочипа и не даёт ему раствориться в крови.
– О сыворотке мы знаем. Её изобрели недавно. Решили сэкономить на охране. Но чем для «Идеала» полезно отслеживание снов? – Шону не терпится услышать об этом до конца. А мне не терпится узнать всё о Сопротивлении.
– Ты сказал, что у некоторых людей возможен иммунитет к сыворотке, так? Также и с блокированием памяти. Бывают аномалии. «Идеал» не смог окончательно подчинить себе человеческий разум, и, слава Богу, но для этого у них есть смотрители. Эти люди отслеживают сны, конечно, они видят не саму картинку, а только импульсы. Если людям снится что-то из прошлого или то, что они должны были забыть, смотрители это сразу видят на своих мониторах. Понимаете? Они всё продумали… Если они замечают сбой, то сразу вводят человеку какой-то препарат, чтобы снова стереть лишние, по их мнению, воспоминания, – я сам удивился своему полному рассказу, не думал, что вспомню все нюансы.
Тим с Шоном пару минут лежали молча, раздумывая об услышанном, и иногда с неприкрытым удивлением поглядывали на меня.
– Ник, что бы мы без тебя делали? – спросил Шон. Кроме Мел, мне подобный вопрос ещё никто не задавал. А что бы я делал без них? Теперь у нас с Мелоди появится надежда на лучшее будущее.
– Это ещё не всё. Если собрать все детали, то, получается, Николь стали сниться моменты из её прошлого, что и заметили смотрители. Они могли увеличить дозу сыворотки и ввести её внутривенно, если девушка отказалась её пить, – предположил я. Они оба уставились на меня, как на гения, хотя это Дэрок подтолкнул меня к таким размышлениям. Я уже стал отвыкать от любопытных и восхищающихся взглядов, но это другое... Я запомню сегодняшний вечер, потому что мы стали настоящими друзьями.
– Думаешь, у неё была стёрта память? – спросил Тим.
– Уверен, – ответил я и вспомнил, когда первый раз услышал о Николь, – она здесь из-за убийства. Ей точно стёрли память, чтобы она не представляла ни для кого угрозы. Я узнал об этом в тот день, когда брат сказал мне, где находится Мел.
Тим с Шоном переглянулись, как будто что-то негласно решили.
– Ты тоже должен знать правду, Николас Миллер, – снова улыбаясь, сказал Шон. Только теперь он улыбается мне как другу, как равному. До этого он, наверно, считал меня влюблённым безумцем. Я привык к такому мнению, Дэрок часто дарил мне жалостливую улыбку.
– Может, слышал о Билле Мэтью? – спросил у меня Тим. Шон предоставил ему возможность всё мне рассказать.
– Я многих знаю из «Идеала», особенно хорошо тех, кого видел в доме у родителей, но о Билле ничего не слышал, – ответил я. Парни, наверно, другого ответа и не ожидали.
– Неудивительно, он пару лет назад работал там ловцом, – продолжает Тим. Работал? Не думал, что так просто можно отказаться от «Идеала». Отец говорил, что можно выбрать свой путь до восемнадцати лет, но потом изменить решение нельзя. Слишком рискованно. Место в «Идеале» передаётся по наследству (связь необязательно должна быть кровной), но его можно купить. Для этого должны быть «свои люди» в корпорации и большая сумма на карточке, не считая высшего образования. Этот вариант сотрудничества с «Идеалом» крайне редок. – Он со скандалом ушёл из корпорации. Об этом умолчали и забыли, как страшный сон. Биллу втайне от него самого попытались стереть память, но он предполагал такой исход и заранее ввёл себе микрочип с противоположными функциями. В итоге учёные «Идеала» подумали, что Билла можно с лёгкостью отпустить в новую жизнь, но они ошиблись. Билл не забыл ни одного человека, которого пришлось до конца дней отправить в ЭО. Это он пару лет назад организовал Сопротивление, чтобы загладить свою вину.
Теперь моя очередь пребывать в шоке. Через какие мучения пришлось пройти этому парню? Не думал, что кому-то не нравится работать на «Идеал». Не считая Адама, но он хотя бы не рушит людям жизни, он обычный программист.
– Он всё ещё живёт в Префектуме? Сколько людей он смог собрать? Кто помог сделать вам микрочипы и идентификационные номера? – спросил я. Их черёд отвечать на вопросы, которые полились один за другим.
– Да, сейчас Билл работает менеджером в ресторане. Неплохое прикрытие. После работы поддерживает связь с каждым из нас, предоставляет новую информацию, и мы рассказываем ему о том, что узнали, – теперь говорит Шон, а я внимательно слушаю и удивляюсь, у нас не всё потеряно, – у него осталось несколько верных друзей в «Идеале», они помогают ему, если что-то понадобится. Они не уходят из корпорации, чтобы иметь доступ к системе, сам понимаешь, нужно делать подставные микрочипы и прочее. Тринадцать месяцев назад, когда мы с ним познакомились, в Сопротивлении было около ста человек. Мы не можем назвать точное количество из-за того, что не регистрируемся официально. Быть сопротивленцем равнозначно тому, что быть тенью. Сколько нас сейчас, даже не знаю, наверное, стало в несколько раз больше. Билл находит людей с таким же мнением, оказывается, их много в Префектуме, а мы нашли пока только Трис.
– Вы вчетвером давно знакомы? – спросил я.
– Да, мы учились вместе в универе. Никто из наших родителей не работает в «Идеале», поэтому нам не пришлось делать сложный выбор, как тебе или Биллу. Его родители тоже настаивали на выборе в пользу «Идеала». Билл, скрипя сердцем, согласился, не смог отказать больному раком отцу. После его смерти Билл понял, что так больше продолжаться не может. Он видел пустоту в глазах людей, попавших в ЭО, и решил уйти в отставку, чего бы ему это не стоило. Теперь он – глава Сопротивления, и делает всё возможное, чтобы спасти людей от предстоящих реформ «Идеала», которые не за горами.
У меня ещё полно вопросов, но я вижу, как все устали, пора заканчивать, но не могу удержаться, чтобы не спросить:
– А из Пефома кто-нибудь примкнул к вам? Ваши люди есть на других заводах?
– Всего пара человек. Твой город оказался менее доступным. Билл осторожен в выборе сообщников, иначе придёт конец и нам, и ему. В Пефоме все верны «Идеалу», даже те, кто там не работает. Большинство людей считают учёных элитой Общества, и они доверяют «Идеалу» своё будущее. Я не знаю, почему так. У вас много творческих профессий, все счастливы и богаты, может, поэтому они и не хотят ничего менять. Их просто подкупили дорогими шмотками и набитыми холодильниками. В этом причина, но мы не опускаем руки, тем более у нас появились вы с Алисой. Вы бесценны для нас, – сказал Шон, и мне на душе стало тепло. Потом он ответил и на последний мой вопрос. – Да, наши люди живут во всех пяти существующих ЭО. Это добровольный выбор. Некоторые отправляются работать на заводы, чтобы собрать информацию, некоторые помогают Биллу искать сообщников, но всех нас объединяет одна цель. Что-то мне подсказывает, что скоро «Идеал» прекратит своё существование…
– А что будет дальше? Я никогда об этом не думал… – сказал я. Уже никто не может представить жизнь без «Идеала». Да, они стараются для людей, совершенствуют Общество, но мало кто знает, чем ещё они занимаются в отдалённых уголках страны, как этот…
– Я тоже, – в один голос сказали Шон и Тим. Эта случайность рассмешила нас, и на мгновение я забыл обо всех проблемах, об «Идеале». Остались только я и Мелоди…
– Ладно, дружище, на сегодня хватит, нам всем рано вставать, – сказал Шон. Я ошибался на его счёт. Он оказался весёлым и простым. Хотя его можно понять, с незнакомыми людьми я тоже держусь на расстоянии вытянутой руки и даже двух.
– Да, парни, вы меня утомили, – сказал я, и они снова засмеялись. Я уже не различаю их голосов в темноте, кто-то выключил лампу. Оказывается, Мел права, я тоже умею шутить. Я думал, она ради приличия смеялась с моих шуток.
– Я всё забываю спросить… Почему Алису все зовут Мелоди? – поинтересовался Шон.
– Она пишет стихи и поёт с детства. Мел не хотела выступать на концертах под своим именем и взяла второе. В городе её узнавали только знакомые, а остальные знали только Мелоди. А потом все привыкли, она даже стала подписывать свои статьи этим именем. Мы познакомились с ней в издательстве, она пришла ко мне устраиваться на работу и представилась Мелоди, – мне приятно это вспоминать, и я с радостью делюсь с парнями, – а вы слышали её песни?
– Да, когда жили в Префектуме, она становилась популярной. А Трис часто напевала нам её песни, – сказал Шон, – Мелоди – подходящее имя для певицы.
– Я слышал твои отдельные записи, ты круто играешь! – сказал Тим, и я обрадовался тому, что мы переключились с политической темы на музыку. – Как ты научился играть на стольких инструментах?
– Клавиши, барабаны и гитара – это разве много? Я бы ещё что-нибудь освоил. В школе у нас с другом была своя рок-группа.
– Чувак, я знаю, чем мы займёмся после того, как изменим мир, – весело сказал Тим, Шон засмеялся и бросил в него подушку, – я играю на барабанах и всегда мечтал о группе!
Я воодушевился этой идей и уже представил картину: Мел, Тим и я репетируем у меня в студии и записываем совместные песни. Чёрт возьми, я скучаю по музыке…
– Закончим с Мелоди свой альбом и что-нибудь придумаем с тобой! – поддержал я Тима, ещё немного, и он побежит за кастрюлей, чтобы отбивать на ней ложками ритм.
– Будем рубить хардкор! – Тим снял ботинки, встал на кровать, включил свет и показал нам свою татуировку. Это было похоже на выступление в детском садике. Сбоку живота у него рассыпаны ноты разных форм и размеров.
– Ты придурок, угомонись, – Шон стащил Тима с кровати, и они в шутку начали бороться друг с другом. Жаль, что я вовремя не снял этот цирк на видео, Мел с девчонками посмеялись бы.
Когда парни угомонились, и я уже стал засыпать, Тим меня снова удивил:
– Маэстро, ты не скинешь мне на ноутскрин ваши песни?
Чтобы не разбудить Шона нашей болтовнёй, я просто дал Тиму свой ноут. Он вставил наушники и уснул под прекрасный голос Мелоди. Мне больше нечего прятать в тумбочке, потому что сегодня моя принцесса попросила свой серебристый ноутскрин…
Завтра последний рабочий день, и мы увидимся снова. Её настроение, взгляд и мимика сменяются с такой бешеной скоростью, что я не успеваю подстраиваться под него. Я вижу, как она борется со своим страхом. Она всегда сторонилась чужих людей, а я сейчас, можно сказать, для неё незнакомец. Я ловлю на себе её изучающие взгляды, иногда она улыбается, но чаще находится в своих мыслях. Я прекрасно её понимаю и не тороплю. Я буду ждать столько, сколько потребуется. Я заглажу свою вину перед ней.
Я даже полюбил эту рутинную работу, хоть и эти дни мне приходилось составлять спортивные костюмы то для женщин, то для мужчин. Я удивляюсь, с какой лёгкостью Мелоди справляется с заданиями. Она хорошо одевалась в Пефоме, впрочем, как и все жители, но всё же она умеет сочетать одну вещь с другой. Я и не подозревал, что у неё есть дизайнерские наклонности. Как говорится, талантливый человек – талантлив во всём. Я жду не дождусь той минуты, когда смогу взять в руки гитару и подыграть Мел любую мелодию… Я мечтаю услышать её голос вживую, а не те записи, что у меня есть. Мне так этого не хватает. Скучаю по тем бессонным ночам, проведённым в студии… Пусть сейчас наше настоящее испорчено, драгоценные месяцы утеряны, но будущее у нас никто не праве украсть. Мы будем бороться до тех пор, пока каждый человек не будет свободен в своих желаниях! То, во что превратили ЭО, не назовёшь идеалом. Это безумие, и оно недопустимо для нормального Общества.
Я не могу думать ни о чём и ни о ком, кроме Мелоди. Она, как никогда, нуждается в моей заботе. Слышу, как в наушниках Тима играет моя новая мелодия, и засыпаю…
Глава 10. Алиса Мелоди.
Воспоминания.
Держи воспоминания под замком,
но береги ключ от своей памяти!
Завтра будет первый выходной в общежитии, который я проведу не в компании Николь. Как я и предполагала, мне придётся привыкнуть к новой жизни. Нужно начинать с мелочей. Здание, в котором я живу почти полгода, официально называется Корпусом, а не так, как я его привыкла называть. Об этом мне рассказала Трис на одном из наших совместных перерывов. С каждым днём мне всё интересней ходить на завод. Во-первых, потому что Николь до сих пор не обращает на меня внимания, и дома мне не с кем поговорить, а, во-вторых, потому что целый час я могу провести в окружении близких людей.
Сегодня Трис рассказала нам про внутреннее строение фабрики. Не знаю, как для ребят, но для меня это было новостью. С тех пор как Трис перебралась из Корпуса в город, она входит на завод с другой стороны. Оказывается, швейная фабрика стоит между Корпусом и жилыми домами Далласа. Как я понимаю, горожане не знают о существовании общежития, или не догадываются об истинной причине нашего здесь пребывания. Получается, у нас два отдельных входа на завод: для жителей Корпуса и для простых рабочих из Далласа. Трис не должна была об этом знать, а говорить нам тем более. Она сказала, что ей попытались стереть память, но её микрочип уже не активирован, поэтому из этого ничего не вышло. Я не поняла этой части истории о микрочипах, главное, что Трис помнит о главном принципе фабрики: люди из города не должны встречаться с работниками из Корпуса.
Фабрика разделена на пять секторов. О двух я знаю: в первом работает Николь и швеи, во втором – я и дизайнеры. Мой сектор относится к среднему уровню доступа, первый сектор – к низшему. Рабочие из общежития взаимодействуют с рабочими из Далласа исключительно по деловым вопросам, чтобы передать информацию, например, как Джо. Остальные три сектора занимают рабочие из городка, как Трис. Они относятся к высшему уровню иерархической структуры завода. Трис сейчас работает в третьем секторе, занимается проверкой готовой продукции на брак и сортировкой. Четвёртый сектор занимается закупкой материалов и складированием продукции, а пятый, соответственно, экспортом и продажей готовой одежды. Чем выше сектор, он же этаж, тем выше занимаемая должность. Об этом всём нам рассказала Трис. Я, конечно, знала, что должны быть и другие работники помимо нас, но не думала, что структура завода настолько сложна.
Я долго думала над тем, что ещё сказала Трис. Каждое утро в девять часов мы собираемся в холле и приветствуем мистера Грина, но работники верхних секторов делают то же самое. Трис уверена, что Грин произносит свою речь в то же время, что и нам. Как такое может быть, если наш холл разделён стеной? Я никогда не вижу Трис по утрам, а она меня, это доказывает то, что мы находимся в разных концах здания. Я ещё больше запуталась после её рассказа… Она подумала, что её наручные часы идут неправильно, но мы сверили с моими. Время одинаково.
Рабочие верхних секторов поднимаются на лифте (Трис узнала, что на первых двух этажах со стороны Далласа находятся склады), а нам подняться по лестнице на второй этаж не составляет труда. Поэтому рабочие Корпуса и Далласа практически не пересекаются друг с другом. Ещё Трис сказала, что на заводе не одна столовая, а две: одна для первого и второго секторов, другая для остальных. Между ними стоит звуконепроницаемая стена. Моя маленькая подруга всегда приходит обедать к нам, значит, охраны нет, и можно свободно перемещаться. Мы не рискуем и остаёмся на своём месте. Никто из нас не может понять, для чего нужна такая секретность. Может, организаторы считают, что кто-то из нас, преступников, спятит и набросится на кого-то из верхнего персонала? Не могу привыкнуть, что я живу в тюрьме… На перерыве я питаюсь не только порцией еды, но и дозой информации. Ник и Трис мне ещё не всё рассказали, но то, что я знаю, приводит меня в дикий ужас…
В среду у меня был особенный день. Не знаю, что на меня нашло, но за обедом я попросила у Ника свой ноут обратно. Он сначала удивился, а потом с радостной улыбкой вручил мне это чудо техники. Всю неделю мы практически не разговаривали о нас, только слушали Трис или молча обедали. На работе нет времени на разговоры, иначе зануда Джо даст дополнительное задание. Может, он раньше был школьным учителем?
На перерыве Николас напомнил, что я не любила пользоваться ноутскрином, и все записи вела в планшете. Удивительно, но когда он протянул мне под столом бумажный свёрток, я вспомнила кое-что трогательное и важное для меня…
– Здравствуйте, меня зовут Мелоди, я хочу работать в вашем издательстве журналисткой, – произнесла я свою заранее отрепетированную перед зеркалом речь. Это была наша первая встреча с Ником. Я знала, что он занимается музыкой, к тому времени он уже был знаменит в нашем городе, поэтому безумно нервничала… Мне сразу показалось, что мы чем-то похожи, что будем не просто коллегами по перу.
