Текст книги "Иллюзии (СИ)"

Автор книги: Ольга Барбанель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

– Не спросишь, как я попал к тебе?

– Звонок в дверь, – лаконично ответил я. Говорить вообще не хотелось.

– Не все так плохо, молодец!

Я сидел, уставившись в одну точку, и старался ни о чем не думать.

– Это не поможет, – сочувственно сказал синеглазый. – Слушай, а злобно ты зеркало приложил. Наверно, отстойно смотреть в него и видеть не свое лицо.

– Откуда ты знаешь? – поднял я глаза на него.

– Я много знаю о тебе.

Синеглазый устроился напротив меня, тоже прислонясь спиной к стене.

– С чего все началось? – спросил он тихо.

– Иди к черту.

– Так не должно было быть. С тобой не должно было происходить всего этого.

Против воли меня затянуло в омут воспоминаний, темный и глубокий. Всеми силами я старался не допускать туда свою память, боялся, что меня затянет эта черная глубокая вода, так, что никогда уже не смогу выплыть.

Раньше мы были счастливой семьей – мама, Игорь и я. Пока что-то сидящее глубоко во мне не проснулось и не разрушило все. Сначала, лет с десяти, – кошмары. Воспоминания о том, чего быть не могло, странные видения. Мама водила меня к врачам, отчим таскал по спортивным секциям – "в здоровом теле здоровый дух", вот его любимое изречение.

Это было еще терпимо.

Потом как-то утром я посмотрел в зеркало и не узнал себя. Там было чужое лицо. Тогда-то я и разбил свое первое зеркало. Дальше становилось только хуже – галлюцинации, припадки, агрессия. Игорь, который сначала хорошо ко мне относился, теперь не переносил. Каждый день начинался с разговоров о том, что меня нужно лечить, и предложений различных психиатрических лечебниц. Он был готов заплатить любые деньги, только бы избавиться от меня. Мама плакала, я злился, отчим орал. Этот ад продолжался до тех пор, пока я не ушел из дома в пятнадцать лет. Было легче, когда никто не видел моей агонии.

Кое-как я приспособился, перестал смотреть в зеркало и смирился с судьбой. Можно сказать, я стал фаталистом.

Но и это не было самым страшным.

Золотая змея.

В полутемной каморке пахло чем-то затхлым. Глаза после бессонной ночи, проведенной за монитором, слезились, а дневной свет казался чем-то чужеродным, неправильным. Кто-нибудь там, выключите солнце.

– Эй, Артур! Забирай.

Коренастый мужик с лицом, напоминавшим картошку, на которой лопатой смеха ради вырезали физиономию, – мой начальник – протягивал небольшую пачку денег. Я пересчитал и сунул зарплату в карман. Во дворе водители пили кофе из пластиковых стаканчиков и обменивались впечатлениями за ночь. Выходя, я махнул им рукой.

Ночной диспетчер в такси – не ахти какая работа, но меня устраивала.

Ноги сами несли к остановке.

Я пристроился в уголке автобуса. От мерного покачивания и духоты голова затуманивалась и глаза закрывались сами собой.

Находясь в состоянии полудремы, я периодически заставлял себя открывать глаза, чтобы не заснуть окончательно и не пропустить свою остановку.

Рядом был поручень, и я наблюдал, как сменяются на нем руки. Вот мужская рука с толстыми красными пальцами; вот сухая, как куриная лапа, вся в венах рука старухи; изящная с наманикюренными ноготками; совсем юная с черными короткими ногтями и кольцом в виде черепа.

Я поймал себя на том, что почти сплю, а перед глазами покачивается золотая змея, вместо глаз – изумруды. Она изящно обвила женский палец. Какое оригинальное кольцо.

Змея с тихим шипением стала сползать с пальца, одновременно увеличиваясь в размере.

Я покрутил головой.

Мне не привыкать к странностям, чего стоит только каждое утро смотреть в зеркало и видеть не себя, а какого-то незнакомого парнишу, – но такого еще не было. Наверно, я таки уснул.

Змея уже достигла натурального размера и, поднимаясь по поручню, тянулась ко мне.

Это просто сон. Нужно проснуться.

Щеки коснулась холодная чешуя.

Я заорал и отпрянул, одновременно пытаясь оттолкнуть скользкое змеиное тело.

Люди за моей спиной, в которых я со всей силы врезался, протестующе закричали, кто-то ругался.

– Наркоман чертов, ты вообще обалдел?!

– Да что ты творишь, придурок!

– Идиот!

– Больной!

Поднялся невообразимы гвалт, автобус затормозил, и я выкатился через открывшуюся заднюю дверь, ощутив спиной чувствительный пинок.

Не помню, как оказался дома. Не помню, что было потом, помню только, что это было отвратительно. Змеи, тараканы, черви – довольно банально, как в фильмах про ведьм. Огонь, в котором я сгорал в различных вариациях, – уже интереснее. Вода – своеобразный опыт утонуть в собственном душе. Дальше пошли привидения, монстры и даже зомби – опять банально. Я быстро понял, что это плоды больного мозга, и, наверно, если бы мог – обратился бы к врачам, но только я не мог. Идя в одну сторону, я оказывался в другой, шел в парк, а приходил в себя за городом на трассе. Сколько раз рука тянулась к ножу, чтобы перерезать себе вены и покончить с этим? Сколько раз я взбирался на крыши, чтобы спрыгнуть? Один раз умереть лучше, чем делать это много раз подряд, да еще мучительно. Но вот что интересно – стоило мне решиться на самоубийство, как я снова обретал волю, и мое сознание не выделывало кульбиты.

– Ты не сделал этого тогда. Не покончил с собой.

Синеглазый ходил по комнате, хватая все, что попадалось под руку, а потом небрежно отбрасывая. В углу собралась уже порядочная куча.

– Может, зря, – я пожал плечами.

– Жалкое существо.

– Чего тебе надо?

– Хочу помочь.

– Слышал уже. Зачем?

– Ты вызываешь определенный интерес. Ты можешь пригодиться, если тебя подправить.

– Ты говоришь обо мне, как о вещи.

– Разве? Ну, может, и так. Слушай внимательно, Артур. Если тебе не хочется жить – я просто уйду, и поверь, твоя смерть не заставит себя ждать. Ты ходячий мертвец – тебя уже приговорили. Но, может, интереснее понять, что происходит с тобой и вокруг тебя, понять и сопротивляться.

– Что происходит? Я всего лишь психопат.

– Не будь тупее, чем кажешься.

– Может, и ты плод моего воображения.

– Так ты сдаешься? Идешь, как корова, на бойню?

– Кому нужно меня убивать?

– Это уже вопрос по делу. Согласен бороться?

– Нет. Единственное, с чем я борюсь, – так это со своим взбесившимся мозгом.

– Я разочарован, Артур. Очень разочарован.

Шепот синеглазого растворился в тусклых лучах осеннего утра, и не было в квартире ничего странного, и все было так обыденно. Синеглазый исчез. Я обреченно встал, перекусил, отправился на поиски работы.

Следующая неделя прошла спокойно. Я устроился оператором в маленький магазин и почти вошел в старый ритм жизни – но только почти. Все было бы, как раньше, если бы синеглазый подонок не являлся ко мне вечерами без приглашения и не нашептывал отвратительные небылицы. Это были странные, сюрреалистичные беседы в темноте – не сон и не явь.

– Когда ты видишь нечто невероятное – не верь своим глазам. Верь чувствам, – наставлял меня незнакомец. – Все, что вокруг, – иллюзия, обман. Научись распознавать его, и ты станешь хозяином положения.

– Разумеется, мои галлюцинации – обман. Я и так это знаю.

– У тебя нет галлюцинаций. Твой мозг здоров.

– Но ты сам сказал!

– Я сказал, что твои видения – обман. Но тебя обманывает не твой мозг.

– Не понимаю.

– Потому что ты балда.

– Сам балда. И почему ты еще здесь? Иди к черту, я спать хочу.

– Верь своему обонянию, осязанию, своей памяти. Реальность не меняется.

Я могу заставить тебя видеть то, чего нет.

– Тратишь последние дни своей никчемной жизни на жалкие и никому не нужные попытки казаться нормальным? – насмешливый голос, который я уже ненавидел.

– Опять ты тут? Почему я не могу избавиться от тебя?

– У тебя осталось мало времени. Я бы посоветовал тебе уехать, но, пока ты не умеешь маскироваться, это всего лишь даст тебе маленькую отсрочку.

–Никто не покушается на мою жизнь.

– Идиот. Тебе нужно научиться прятать себя.

– Это как? Засунуть себя в ящик или закопать во дворе?

Синеглазый исчез, зато в комнате появилась кадка с фикусом. Я попытался потрогать ее рукой, но там была лишь пустота, а кадка исчезла. Зато опять появился синеглазый.

– Видишь, я могу заставить тебя видеть то, чего нет, но не могу заставить тебя осязать это. Ты знаешь, что растения в твоей комнате не существует. Но если ты поверишь иллюзии, то сможешь убедить свой мозг, а он уже даст тебе все остальное. Вывод – не верь глазам своим, и не будешь обманут.

– Ты всего лишь плод моего больного воображения. Просто шизофрения перешла на новый уровень.

– Артур, не обижайся, но ты идиот.

– Мне часто так говорят, я уже привык. А ты иди на фиг!

– Они любят играть со своей жертвой, как кошка с мышкой, поэтому не будут убивать тебя сразу, сначала позабавятся. Ты неплохо сопротивлялся, когда тебя пытались принудить к самоубийству, но все же сдался.

– Они? Да что это за "они"?

– Это несущественно сейчас. Если ты докажешь, что можешь бороться, я расскажу тебе больше.

Внезапно мое одеяло стало вести себя агрессивно и принялось душить меня, пользуясь уголками вместо рук. Я отшвырнул его.

– Хорошо, но это просто. А если так?

Жухлый цветок на окне, который я забывал поливать, подарок мамы, внезапно начал расти. Он разрастался и разрастался, заполняя комнату, массивные стебли оплетали ноги и руки. Я заорал и стал отбиваться.

– Нет, так не годится. Страх полностью поглотил тебя, и ты уже не в состоянии мыслить. Ты сам убедил себя, что происходящее – правда, а значит, обрек себя на гибель. Ты ведь понимаешь, что так растения ведут себя только в дешевых ужастиках. Заставь себя вернуться к реальности, не принимай обман.

Агрессивные лианы превратились в легкий дымок и растаяли.

– Что ты делаешь? – закричал я на синеглазого. – Кто ты такой?

– Я плод твоего воображения, разве нет? Попробуем еще раз.

Лианы снова появились и стали подбираться ко мне. Я напомнил себе, что все происходящее мне кажется, и уверенно схватил один из отростков. Он растаял легким дымком.

– Уже лучше, – одобрительно заметил синеглазый, развалившийся в моем кресле.

– Если я могу справиться с одной иллюзией, отчего не могу с другой, – сказал я и, резко встав, схватил синеглазого за руку. Но он не исчез и не стал дымом, я ощутил вполне правдоподобную конечность, чуть прохладнее моей руки. А затем меня отшвырнули обратно на кровать.

– Хорошая попытка, но я настоящий.

Это озадачило меня, потому что я был уверен, что синеглазый – всего лишь мой очередной психоз. И все же, все же! Может, мне показалось, что его рука немного тоньше, чем кажется на первый взгляд? Я легко обхватил ее своими пальцами.

– Ты можешь убедить собственный мозг, что твои видения реальны. Это вроде бы не очень полезное умение, но только на первый взгляд. Если научиться проецировать его наружу, ты сможешь заставить других верить в твои иллюзии.

– Как это делаешь ты?

– Как это делаю я.

– Если бы такое было возможно, то люди давно пользовались бы таким умением, и наш мир стал бы хаосом.

– Меньше думай о других и больше о себе. Если ты не научишься этому, то погибнешь.

– А что тебе за дело до моей смерти?

– У меня есть определенный интерес.

Я фыркнул.

– Конечно, я ведь не альтруист, – синеглазый пожал плечами.

– Какой у тебя интерес? Зачем тебе, чтобы я жил?

– Мне не нужно, чтобы ты жил. Разве только ты сможешь...

– Смогу что?

– Сосредоточься на проблеме собственного выживания. Если ты не поможешь сам себе, то никто тебе не поможет. Попробуем вот что.

И на меня вдруг стал валиться шкаф...

Сколько веревочке ни виться а конец будет.

Эта старая народная мудрость звучала в моей голове на разные лады, пока я смотрел на бесконечное количество собственных отражений.

Синеглазый предупреждал меня, а я не верил.

Он не явился вечером раздражать меня, и я обрадовался этому, подумал – наконец у моей головы просветление. Но думал я так недолго, ровно до тех пор, как асфальт на улице, по которой я шел на работу, превратился в пышущую жаром, потрескавшуюся, зыбкую поверхность. Вокруг потемнело, воздух пах серой; дома, пешеходы, машины – все исчезло. В разломах земли булькала лава. Странное видение, глупое и неправдоподобное, хотя раньше я, наверно, решил бы, что попал в ад. Может, уроки синеглазого не прошли даром, потому что я не впал в ступор, а стал думать, как избавиться от наваждения, и не придумал ничего лучшего, как продолжать идти вперед. Под ногами отчетливо ощущался твердый и надежный асфальт, видение задрожало и растаяло дымком.

Значит, синеглазый был прав – я могу управлять этим. А может, синеглазый – это просто попытка моего организма самоизлечиться? Но его рука, схваченная мною впотьмах, была такой чертовски реальной. Я прошел без приключений еще два квартала и свернул направо.

Двое в форме милиционеров подошли ко мне.

– Простите, но вы должны пойти с нами.

– А что случилось?

– Пойдемте. Объяснения потом.

Я кивнул, пытаясь сообразить, в связи с чем простого парня вроде меня могут задержать посреди улицы, – и не находил причин. У меня даже документы не спросили. От размышлений отвлекло позвякивание. Наручники?

Тут в голове всплыли многочисленные предупреждения синеглазого.

"Не верь глазам своим", "Они будут играть с тобой, как кошка со своей добычей", "Ты ходячий мертвец, тебя приговорили", "Если не поможешь сам себе, то никто тебе не поможет".

Милиционеры были странные, мне они не нравились.

Поэтому я оттолкнул пытавшегося пристроить ко мне наручники и побежал. Бегал я не очень быстро, еще не оправился до конца от травм, но милиционеры меня догнать не смогли. Они появлялись то справа, то слева от меня, а когда я уже готов был сдаться и поверить, что это не обман, вдруг исчезли. Я огляделся и обнаружил, что нахожусь далеко от нужного мне места, совсем в другой стороне. Теперь не успею на работу вовремя, и опять придется выслушивать зудение начальства по этому поводу.

Я зашагал в нужном направлении, прихрамывая, – нога уже здорово ныла от резких нагрузок. Но далеко я пройти снова не смог – отвлекли гул и потрескивание рядом. Через дорогу стоял старый пятиэтажный дом – от него-то и исходили шумы. Здание подрагивало и сыпало штукатуркой, и я понял, что сейчас будет, – оно рухнет и, вполне возможно, погребет под обломками меня. Я бросился бежать, понимая, что не успею, пробежал пару кварталов и тогда позволил себе обернуться. За клубами пыли ничего невозможно было разглядеть, но мне показалось, что я слышу вой сирен.

Я присел на ступеньку возле магазина. Свитер под курткой весь пропитался потом, ноги дрожали от усталости. Хорошо, что работа у меня сидячая, сейчас усажу свой зад на стул в подвале и весь день не буду вставать.

Отдохнув минут десять, я прикинул, в какую сторону идти. Странно, – видимо, носясь по городу, я совсем утратил чувство направления, потому что опять был совсем не там, где думал. До магазина, в котором я был оператором, оставалось идти не более пяти минут, а думал, что намного дольше. Я ковылял в нужном направлении, пока не увидел знакомую вывеску, толкнул дверь – и сразу понял, что попался.

Дверь выглядела, как и должна была выглядеть дверь служебного входа в магазин, но по ощущениям она была намного больше и тяжелее, и вместо знакомой суеты в узком коридоре магазина меня окружала темная пустота.

Страх навалился сразу – густой, вязко-холодный, потому что я понял, что попал в ловушку, и, возможно, сейчас меня убьют. Синеглазый предупреждал меня, а я не верил.

Говорят, что в критические моменты реакция ускоряется настолько, что время словно замирает. Наверно, поэтому за несколько секунд в голове пронеслись сотни мыслей, и мне вдруг стало все абсолютно ясно.

Не было милиционеров, как не было упавшего дома, меня просто гнали в нужном направлении, подкидывая необходимые раздражители, чтобы я двигался по запланированному маршруту, как лабораторная крыса в лабиринте.

Сначала проверили мою реакцию, подкинув вулканическую землю, потом использовали полученные результаты наблюдения, чтобы уже наверняка воздействовать на мозг.

Как там говорил синеглазый? "Они будут играть с тобой, потому что для них это любимое развлечение".

Сколько веревочке ни виться, а конец будет. Со мной поиграли достаточно, а теперь они сделают свое дело.

Раз уж все равно умирать, то нужно хотя бы видеть, что происходит. Это отвратительно – сгинуть вот так в темноте, не зная, откуда придет конец. Во мне все восставало против такой жалкой смерти, смерти утопленного в ведре щенка, когда не можешь даже сопротивляться и просто ждешь.

Я развел в стороны руки и, насколько мог, быстро пошел вперед, пока не наткнулся на стену. Помещение большое. Я прыгнул вперед, перекатился, задел плечом что-то твердое и побежал вдоль стены, ведя по ней рукой. Дверь? Да, точно, – дверь. Я с разбегу толкнул ее, влетел в другое помещение и сразу застыл. Множество отражений потного, тяжело дышащего, растрепанного парня с расширенными от страха глазами уставились на меня.

Да, вот таким они меня видят – жалкое зрелище.

Комната, полная зеркал, или очередная иллюзия? Я никогда не смогу узнать этого, ведь я не знаю, где нахожусь, и у меня нет времени неспешно исследовать помещение, чтобы разобраться, как оно может выглядеть на самом деле. Я всем телом ощущал приближение убийцы. Что это будет, нож? Или пистолет? Нет, если пистолет, то давно уже можно было стрелять.

"Ты можешь убедить собственный мозг, что твои видения реальны. Это вроде бы не очень полезное уменье, но только на первый взгляд. Если научиться проецировать его наружу, ты сможешь заставить других верить в твои иллюзии".

Вот он, единственный и маленький шанс выжить, а жить мне хотелось. Я словно вдохнул чистый воздух после долгих лет жизни в подвале, словно увидел солнце после долгой ночи. Я не сумасшедший, просто вокруг меня творится нечто такое, во что тяжело поверить. Как глупо понять это и умереть, так и не выяснив, что же, собственно, происходит!

Я прыгнул вперед, и нога отозвалась болью. Стоять на месте и не двигаться – значит быть удобной жертвой, а я этого не хотел. Одновременно я закрыл глаза и изо всех сил оттолкнул от себя образ комнаты с зеркалами. Что здесь может быть – заброшенный дом? Стройка? В любом случае я не мог уйти дальше, чем на пару километров от района, в котором меня застала первая галлюцинация. Здание, куда меня заманили, должно быть, во-первых, довольно большим, то есть это не квартира; во-вторых, пустым – неудобно убивать в людных местах. Первое, что пришло в голову, – ночной клуб. Он как раз где-то в этом районе. Сейчас около восьми, уборщики приходят к десяти, остальные работники – только после обеда, я это знал, потому что пытался устроиться сюда на работу пару лет назад. Если каким-то образом отвлечь охрану и раздобыть ключи, – то вот тебе удобное место.

Неважно, угадал я или нет главное, что теперь можно было удерживать в голове правдоподобную картинку. Первое помещение, куда я попал, наверно, танцзал, а это какая-то служебная комната. Склад? Пусть будет склад. Нет времени думать.

Я закрыл глаза, чтобы не видеть зеркала.

Коробки с пивом, упаковки колы, салфетки. Что еще может быть на складе? Много, много коробок, за которыми не видно меня. Представляя коробки, я одновременно обходил комнату по периметру, пытаясь найти дверь, в которую вошел. И я все еще был жив.

Коробки помогали?

То ли от нервов, то ли от усилий, под закрытыми веками заплясали багровые и синие полосы. Удерживать в голове картинку с коробками было очень тяжело.

Рядом раздался какой-то шорох, и я ощутил движение. Меня сильно толкнули, и одновременно мои руки нащупали дверь. Я вывалился из комнаты, вскочил на ноги и открыл глаза, вспоминая, как выглядит главный зал клуба. В полумраке слабо виднелась дверь, и я, перебирая ногами изо всех сил, молился, чтобы она была не заперта.

Она была открыта, и я зажмурился от яркого света, но не остановился ни на секунду.

– Эй! Сюда!

Синеглазый стоял через дорогу и махал мне. Я, не задумываясь, кинулся к нему под гудки и пронзительный скрип тормозов.

– Полегче! Хочешь опять под машину попасть? Быстрее, времени нет.

И мы побежали. Меня хватило кварталов на шесть. К горлу подкатила тошнота, в глазах потемнело, а собственные ноги послали куда подальше. Я остановился и оперся руками об колени.

– Ты чего? Эй!

Синеглазый притормозил и вернулся ко мне.

– Нужно передохнуть.

– Ну как, теперь ты мне веришь?

– Теперь да.

Я с трудом выпрямился. Бок неприятно саднило. Да откуда такая слабость? Я потер бок и тупо уставился на свою руку. Кровь?

Синеглазый втолкнул меня в подъезд рядом, прислонил к стене и бесцеремонно задрал свитер.

– Ерунда, – облегченно вздохнул он. – Просто царапина. Облокотись об меня.

Он поймал такси, и мы поехали куда-то. Если бы не слабость, то я бы, конечно, не дал ему увезти себя, потому что после произошедшего стал маниакально подозрителен, но на тот момент мне было слишком хреново. В голове прояснилось, только когда синеглазый втащил меня в какую-то квартиру, посадил на стол в кухне и облил бок спиртом. Вот тогда-то я и пришел в себя окончательно.

– Это чем так меня? Ножом? – поинтересовался я, когда снова смог нормально говорить, одновременно осматриваясь. Маленькая кухонька, моя куртка и свитер валяются в углу.

– Чем-то таким. Тебе повезло.

– Я представлял везение как-то по-другому. Эй, ты что, собираешься воткнуть в меня это?

Синеглазый достал откуда-то кривую иглу и сейчас тщательно протирал ее спиртом.

– Расслабься, я знаю, что делаю.

– Я в этом не уверен.

Синеглазый усмехнулся и пшикнул мне на бок какой-то дрянью. Живот мгновенно онемел.

– Тебе крупно повезло, что смог остаться живым. Может, ты все-таки не безнадежен?

Игла воткнулась в тело, и я вздрогнул.

– Расскажи, как ты сделал это.

– Сделал что?

– Смог обмануть убийц. Как ты выжил? Тебе удалось почувствовать, где иллюзия, а где правда?

– Кто хочет убить меня? Зачем?

– Все узнаешь в свое время.

– Ты не отвечаешь на мои вопросы, с чего я буду отвечать на твои?

– Потому что от твоих ответов зависит твоя жизнь, – спокойно ответил синеглазый и вздохнул, почувствовав, как я напрягся.

– Я не сделаю тебе ничего плохого. Или ты думаешь, я напрасно потратил на тебя столько времени?

– Ты так и не сказал, зачем тебе это.

– Я заинтересован в твоих умениях. Если ты научишься... Неважно. Потом расскажу. А сейчас отдохни. Я буду вечером.

Синеглазый ловко налепил мне на бок пластырь, взял куртку и подошел к двери.

– Если у тебя есть хоть капля мозгов – не выходи из квартиры, – бросил он на прощание.

Я пожал плечами. Нет причин не доверять синеглазому, но как знать. Я, по сути, не знаком с ним, даже имени его не знаю. Зато знаю, что он умеет воздействовать на мозг, навевая миражи, так же, как и те, что хотят меня убить. Не сам ли он все это подстроил? Сам меня подрезал, а потом сам залатал? Нет, вряд ли. Но просто так никто помогать не будет, и синеглазый сам признался, что у него есть определенный интерес. Так что он ведет какую-то свою, непонятную игру.

Синеглазый вернулся под вечер и бросил мне под ноги спортивную сумку.

– Что это?

– Твое барахло. Все, что необходимо.

Я оглядел небольшую сумку.

– То есть домой я не вернусь?

– Только если ты еще глупее, чем кажешься. Или хочешь умереть.

– Спасибо, очень тактичный ответ.

– Да пожалуйста. Встретимся через неделю вот здесь, – он протянул мне листок с несколькими небрежно написанными строчками. – Если сможешь добраться туда живым, то я отвечу тебе на твои вопросы.

– Зачем откладывать? Ответь сейчас.

– Я хочу убедиться, что ты стоишь того.

– То есть это экзамен?

– Да, именно так.

– А если я не справлюсь?

– Ты умрешь.

– Вот так просто?

Синеглазый пожал плечами.

– Это не я хочу твоей смерти.

– Но и спасать меня не намерен.

– Я делал это несколько раз. А теперь настала пора посмотреть, не напрасно ли.

– Да иди ты в задницу.

Я подобрал с пола сумку и собрался уйти.

– Эй, Артур! Ты можешь еще побыть тут до завтра.

– Я сказал: иди на хрен.

– Ну, как знаешь. Но помни: они теперь насторожились, и больше везения для тебя не будет. Любая дверь, в которую ты входишь, может оказаться дверью в ловушку; любой человек, проходящий мимо, – убийцей. Не верь своим глазам, никогда никому не доверяй.

Беглец.

Я молча захлопнул за собой дверь и, прихрамывая, поковылял по лестнице. Я не смогу в таком состоянии долго ходить, значит, мне нужна машина. В кошельке оставалась пара сотен, этого едва хватит на еду. Всего два месяца назад я был готов покончить с жизнью, а сейчас отчаянно за нее цепляюсь.

Почему?

Потому что мне интересно, вот почему. Столько тайн и вопросов, на которые нет ответов, а я хочу все понять.

Я могу попробовать использовать умение, о котором говорил синеглазый. Идея безумная, конечно, но что мне еще остается? Во всяком случае, попытаться стоит.

Для начала мне нужно раздобыть машину. Украсть машину, если называть все своими именами.

Тяжело решиться на такое в первый раз, но безвыходность – хороший учитель. Я не умею заводить машины без ключа, значит, нужно подстеречь хозяина и отобрать ключи, так, чтобы он меня не смог потом опознать, если вдруг я попадусь.

На лицо можно натянуть капюшон и попробовать убедить себя и всех остальных, что я ниже ростом, шире в плечах, и у меня в руках пушка. Мне стало не по себе – если не выйдет, то я не смогу далеко убежать.

Я прошел еще пару метров, и мне повезло – небольшое "Шевроле" притормозило возле ларька с сигаретами, выпивкой и жвачками. Я глубоко вздохнул и подошел поближе – сердце колотилось, как бешеное. Выставил руку, как будто в ней пистолет. Хозяин уже шел обратно с бутылкой пива в руке. На меня он не обратил внимания и достал ключи. Я изо всех сил пытался убедить себя, что у меня действительно есть в руке что-то кроме воздуха.

– Эй, ты! Ну-ка брось мне ключи и отвали от тачки!

Мужчина недоуменно повернул голову.

– Что?

– Брось ключи и отойди от машины, придурок!

Для наглядности я пошевелил рукой с воображаемым пистолетом.

Мужчина застыл. Не вышло, он не поверил! Нужно бежать, пока еще есть такая возможность.

– Хорошо, хорошо! – хозяин машины уронил ключи и поднял руки. – Только не стреляй, ладно?

– Отойди от машины!

Мужчина послушно сделал несколько шагов назад. Воздух возле меня вдруг пошел рябью.

Нет, только не сейчас!

К ряби добавились полосы. Я мучительным усилием отодвинул их и подобрал ключи. Последний раз я сидел за рулем, когда сдавал на права. Повернуть ключ, нажать на газ. Машина рванула вперед, и я чуть не вписался в угол дома.

Так тебя перетак.

Кое-как я вырулил на дорогу. К месту назначения так быстро не доберешься, ведь там указан другой конец страны. Синеглазый мерзавец выбрал для меня долгий экзамен.

Хозяин авто мне поверил. Он был уверен, что у меня в руках пистолет. Я притормозил у обочины, закрыл глаза и откинулся на спинку. А может, он просто решил, что я псих? В таком случае он был не так уж и неправ. Ну так где же этот приступ? Фигово будет, если он застанет меня за рулем. Но нет, полосы перед глазами исчезли окончательно. Раньше приступы не проходили, пока меня не отколбасит по полной, но сейчас я был в норме.

За городом было холоднее, и, когда я вышел из машины, изо рта вырвалось облачко пара. Светящаяся вывеска заявляла, что в мотеле "На хуторе" уютно, как дома. Надеюсь, не так, как у меня дома, а то остались бы без клиентов. На стоянке было пусто, и ветер гонял сухие листья. Черт, ну и ночка. Я нащупал в кармане нож, который купил. Глупо рассчитывать, что он мне поможет, но это хоть какое-то оружие. Я обошел здание по периметру, ведя рукой по стене, а перед тем, как зайти в дверь, ощупал ее снаружи, проверяя, соответствует ли она своему внешнему виду. Вроде ничего подозрительного. Парень за столом в холле выглядел напряженным, его смутили мои манипуляции с дверью.

– Здравствуйте, чем могу помочь?

– Нужна комната.

–Одноместная?

Нет, черт возьми, трехместная. Видит же, что я один.

– Да. Сколько?

– 150. Оформляем?

Я кивнул и достал из кармана заранее подготовленные бумажки. Лоб покрылся испариной. Нет, это не просто бумага, а три купюры по пятьдесят. У меня в руках деньги, у меня в руках деньги!

– На одну ночь? Без завтрака?

Я снова кивнул и протянул бумажки, то есть деньги. Парень быстро пересчитал их, бросил в стол и протянул мне карточку.

– Второй этаж справа.

Я подхватил сумку и на негнущихся ногах, но внутренне ликуя, поднялся по лестнице.

Обычная безликая комната – кровать, тумбочка, телевизор. Я бросил сумку с вещами на кровать и решил посмотреть, что же туда положил синеглазый. Пара чистых вещей на смену, полотенце, бритва, аптечка, а в ней все необходимое для перевязки. Как предусмотрительно, бок болел, и, наверно, повязку не помешает сменить.

Черт, я не знаю даже, как зовут этого синеглазого уродца! За все это время, и не узнать даже имени? Я действительно полный идиот.

Я сходил к машине и положил в нее сумку, потом долго смотрел на пустошь за окном, освещенную луной, и лег спать, не раздеваясь.

Черт, кого я обманывал, мне было страшно. Страшно до чертиков.

Я проснулся резко, как от пинка, и уставился в темноту. Мне всегда казалось, что тот, кто долго думает в такие моменты, – совершает глупость, поэтому я выхватил нож и полоснул воздух над кроватью. Воздух отозвался сдавленным стоном. Я упал на пол, перекатился и с размаху выбросил себя в окно, не тратя времени на открывание створки. Звон битого стекла слился с чьим-то ругательством. Добежать до машины заняло всего минуту или около того, но я успел заметить, что на стоянке нет другого транспорта.

"Шевроле" протестующе взвизгнул, выезжая на шоссе.

Они специально оставили транспорт подальше от мотеля, чтобы не привлекать внимания. Какая маниакальная осторожность. И самое отвратительное, что никого из убийц я не видел, ни тогда в городе, ни сейчас. Почему я их не вижу?

На часах было около четырех утра. В таком режиме я не протяну и двух дней. Рано или поздно усталость возьмет свое, и тогда...

Шоссе летело под колеса с убаюкивающей монотонностью. В такое время на дорогах никого не было, разве что фургоны иногда попадались. Я успокоился, и, конечно, сразу захотелось спать, наверно, поэтому я попался на очевидную ловушку. Огромный фургон на встречной потерял управление, его занесло на меня. Я машинально вывернул руль, машина пошла юзом и вылетела с трассы, врезавшись в лесопосадку чуть поодаль от дороги, а я успел выпасть из автомобиля за секунду до того, как смятый металл придавил водительское сиденье. От мотора повалил пар. На дороге, конечно же, было пусто – никакого фургона никогда не существовало. Я отполз в кусты, надеясь, что никто меня не видел, и в деталях представил, как машина красочно взрывается. Может, это отвлечет их внимание от меня, оглушенного и беззащитного. Я крепче сжал в кармане нож и затаился. Ушибленный бок отчаянно болел и был подозрительно влажным, не удивлюсь, если я порвал швы.