Текст книги "У любви пушистый хвост, или В погоне за счастьем! (СИ)"
Автор книги: Ольга Гусейнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Я мысленно ехидно хихикнула: «Если он сейчас «стаю» женщин с таким трудом переносит, что дальше будет? Да еще с женами. Их-то не выставишь из дому прочь. Хотя, кто знает этих пришлых со змеями в советчиках.
– Эта недокошка с даром проклятийницы! Она меня запаха лишила! – как обманутая торговка на базаре вопила Эльса. Всхлипнула и взвыла в отчаянии: – А вы обеща-али нас защищать!
Валиан, тяжело ступая, сейчас в нем ничего не осталось от кошачьей плавности и мягкости, подошел к обеим и посмотрел на Мидари таким взглядом, будто уже мысленно убил и сдирает шкуру:
– Невеста, которая скрывает от нас дар проклятийника, не заслуживает доверия. И не может продолжать участие в смотринах!
Я с ним полностью согласилась. Известно, что проклятийники не одаренные, а проклятые. Несдержанные, вспыльчивые, их темная суть так и рвется наружу оскорбить, осквернить, заляпать нечистотами любого. Каждое слово, брошенное в сердцах, может стать роковым проклятием. Такая женщина в гареме не приживется, а вернее, в скором времени весь гарем изведет. Да и супруг с такой женой мучился бы вечным несварением или в страхе жил, опасаясь, не проклянет ли благоверная мимоходом, если не угодит чем.
– У меня слабенький дар, проклятия хватит лишь на неделю… – оправдывалась Мидари. Ну точно опасная «одаренная», потому что еще и ума нет.
Мы осуждающе воззрились на нее, проявив невиданное прежде единодушие. Ведь вероломно лишив Эльсу запаха, Мидари урезала ее шансы на успех в смотринах. Одно дело пошипеть друг на друга, поцапаться еще куда ни шло, а другое – к темной силе обращаться.
– Увести! – приказал князь, осмотрительно вернувшись на возвышение. Проводив взглядом рыдающую Мидари, вымученно улыбнулся нам, и попрощался: – Вас осталось двенадцать. Дюжина – прекрасное число, и не менее прекрасные девушки остались на следующий тур. Сегодня отдохните от трудов, завтра будет нелегкий день, но, очень надеюсь, – вкусный и не менее занимательный.
За сим князь покинул зал, а оставшиеся участницы смотрин гуськом потянулись к дверям. Пока я шла в свою горницу-опочивальню, разглядывала проходивших мимо придворных, прислужников и с тревогой раздумывала: зачем я здесь? Нужно ли мне это место?
Глава 12
Огромное поле, щедро залитое ярким, слепящим глаза солнцем, заставляющим жмуриться, и невероятное чувство свободы и покоя. Мягкая, нагретая земля и высокая трава, щекочущая босые ноги, – какое же это приятное ощущение единения с природой, наслаждения летним днем. Словно сливаешься со всем миром. Я мягко ступаю, приподняв подол светлого легкого сарафана, чтобы не мешался под ногами и не цеплялся за репейник, и касаюсь верхушек разнотравья. Так хорошо, беззаботно и радостно, как в детстве.
Шаг – и я оказалась в зарослях аррайи. Белоснежные цветы буквально впитывают лучи солнца и исходят неповторимо насыщенным ароматом. Я замерла в центре дивного цветника. Мой белый сарафан сливается с белизной благоуханных цветочных лепестков. Плотные, сочные, ярко-зеленые листья касаются ног. Бескрайнее голубое небо над головой, почти обжигающее кожу солнце и ласковая прохлада листьев – невообразимое сочетание.
Я зачем-то сорвала цветок и растерла его лепестки. В нос ударил стократ усилившийся запах, шепчущий о свободе, проникающий в самую суть, буквально оглушающий чувства. Аромат горячего южного солнца, раскаленного песка и смятых лепестков ядовитой аррайи – вся эта смесь отдавала волнующей горчинкой и будоражила мой нос, мои чувства и моего зверя…
Лениво, неохотно приоткрыв глаза, я зажмурилась от утреннего солнышка, во всю светившего в окна моей опочивальни в княжеском дворце. И никакого поля! Правда, запах лета и аррайи витал в воздухе, невольно заставляя принюхиваться в поиске неведомого источника. Тряхнув головой, освобождаясь ото сна, я в полном недоумении уставилась на мохнатые рыжеватые лапы. Подняла одну, потом вторую, потерла нос, затем и вовсе села. Пробежав взглядом по короткому, но вполне красивому и любимому собственному хвосту, я мысленно признала: «Дожилась!»
Неосознанная смена ипостаси во сне бывает только у малолеток в период созревания. А тут у припозднившейся девицы двадцати трех лет отроду случилась. «Не-ет, срочно пора замуж!» – напрашивалось само собой.
Потом, не изменяя своей утренней привычке, сладко потянулась кошачьим телом, правда перед этим раздраженно выбралась из пут ночной рубашки. Затем легко спрыгнула на пол, побегала туда-сюда, с удовольствием ощущая своего зверя. И все, пора менять ипостась и умываться, чай, не на воле.
Разглядывая свое отражение в зеркале, я хмурилась: княжеские смотрины и бабья возня, по-другому не скажешь, раздражали; тем более, уже поняла, что Валиан не мой оборотень. А соперничать с другими женами за любовь мужа – так и хочется сказать собственного, но этого не предвидится, – точно не хочу. И не смогу! Эх, чего греха таить, сглупила не столько по незнанию, сколько по наивности, вот и расплачиваюсь. Но, как ни крути, ехать на смотрины все равно бы пришлось. Может уйти отсюда? Как-нибудь?
Зеленые глаза в зеркале смотрели все печальнее, уши прижались к макушке, без слов отражая мое тревожное состояние. Тяжелые раздумья прервали знакомые лисички прислужницы. Они с приветливыми улыбками пожелали доброго утра и сноровисто накрыли на стол. Затем, кажется уже привычно, попросили поторопиться: князь Валиан желает объявить невестам условия нового тура.
Вскоре мы с Глашей и Марийкой спешили за шустрой рыжехвостой проводницей, петляя по коридорам и лестницам. Помня о вчерашней уборке, сегодня все трое оделись попроще. И не прогадали: наш путь лежал во двор, а потом и вовсе – в погреб.
Эльса вновь оказалась рядом и не сдержала ехидства:
– А князь-то наш еще тот затейник!
Марийка хмыкнула согласно, но быстренько вернула себе вид забитой, не слишком умной девочки-ромашки.
А вот Глаша взглядом металась по лицам княжеской свиты в поисках своего обожаемого Шана Гадючного. Она уже раз пять спросила придворных и прислугу, будет ли советник на оглашении тура. Бедняжка последний ум растеряла. Это ж надо было додуматься – влюбиться в чешуйчатого?! Бр-р-р…
Вместе с другими девушками я слегка ошарашенно крутила головой, разглядывая каменные стены, огромные деревянные лари со съестными запасами. Остро пахло землей, овощами, немного – гнилым луком, чуточку – мышами. В этом подвале, уходившем в скалу, было холодно и сумрачно. Света масляных ламп, наверняка расставленных для сегодняшнего приема в большом количестве, все равно не хватало.
Наконец нас почтил своим присутствием князь. Вальяжной походкой прошел мимо рядком выстроившихся невест, улыбаясь каждой, и одновременно весьма недовольный чем-то. Возле Глаши он сбился с шага, а веко нервно дрогнуло.
Пригладив ворс на черном плюшевом кафтане, наш жених, блеснув клыками, начал:
– Приветствую вас, дорогие невесты, сегодня прекрасное утро! Желаю вам замечательного солнечного дня и вкусного вечера. – После такого пожелания мы замерли и напряглись в ожидании очередной большой подставы. От этого леопарда можно любой гадости ждать. – Теперь перейдем к сути следующего тура. Вы знаете, что будущая княгиня, как и супруга главы клана, должна обладать многими умениями. А не только достоинствами, которые мы вчера у вас выявляли. Сегодня будем выяснять, кто из вас самая рачительная хозяйка. Кто сможет наилучшим образом распорядиться княжеской казной, сберечь ее для более важных нужд и притом в должной мере позаботиться о своих подданных и гостях. Итак, сейчас каждой из вас выдадут пять серебрушек. На эти деньги вы должны накрыть стол для праздничного ужина на двадцать персон – гостей весьма уважаемых и солидных. Из дворцовых запасов в вашем распоряжении все, что находится в этом погребе.
– Да как же так?.. – потрясенно возопила статная чернявая волчица. – На пять серебрушек на двоих-то впритык, а двадцать гостей… Это невозможно.
– Если будущая княгиня не только говорливостью отличается, но и умом, и сообразительностью, то все возможно. А мы проверим! – отрезал князь.
– Вчера по локоть в грязи, а сегодня…
Возмущенный девичий гул оборвал рык обозленного леопарда:
– Свои успехи покажете на закате, за ужином! – Кажется, князь немного успокоился, потому что продолжил ровнее и с ехидцей: – Времени у вас не так уж много осталось. Сегодня вы покажете, чего стоите как хозяйки. Проявите выдумку и навыки. А дальше, после того как выполните первое задание, вам останется только рассадить гостей за ужином – мужей и дам разного возраста, положения и вкусов, – чтобы угодить всем.
Сразу после князя выступил неизменный лис-распорядитель:
– Хозяюшки, это будет честное, открытое состязание! Каждая из вас постарается сотворить настоящее волшебство – вкусный стол для двадцати своих гостей. Покажете, кто из вас искусница, каких поискать. Кто умеет угодить гостям, не уронив ни своего, ни их статуса и чести рода.
– Похоже, сегодня я с вами попрощаюсь, – якобы расстроенно прощебетала Марийка, притом, что ее буквально распирало от радости, и глаза у этой хитрюшки маленькой загорелись.
А вот я поймала себя на том, что испытываю небывалый азарт. Ведь на самом деле интересное задание – выяснить, способна ли я на что-то большее, чем другие. Эх, решено, сегодня еще побуду в невестах, а завтра придумаю, как «проиграть» смотрины.
Стоило Валиану Северному махнуть рукой, давая понять, что время не ждет, пора начинать, я вместе с остальными девицами рванула обыскивать погреб. И сразу поняла, что, как и вчера, к каждой из нас приставлена пара надсмотрщиков, которые представились помощниками и носильщиками.
***
Городская суета сбивала с толку; слишком тесно, шумно, многолюдно в столице. Аверт в разы превосходит Волчий клык не только размерами, но и количеством народа, это особенно остро чувствовалось. И тем не менее, было интересно глазеть по сторонам без плата, а попутно решать весьма непростую задачку: как накормить двадцать знатных персон за пять серебрушек.
Час назад я нахватала в погребе всего, что успела: немного сушеных ягод, яблок и грибов; судок квашеной капусты, овощей, кучку полусгнившего лука и репу. В общем, не густо у меня с бесплатными запасами. Куда как лучше оказался выбор в торговых рядах, где я жадно вдыхала ароматы, от которых слюной исходила не только я, но и два моих сопровождающих.
Мы время от времени сглатывали слюну, засматриваясь на свисающие с крючьев копченые окорока с чудным пряным запахом, у каждого хозяина или хозяйки своим, секретным и трепетно хранимым. Горки маслянистой белорыбицы и рыбки подешевле благоухали дымом плодовых деревьев и ольхи. Исходившая кисловатым запахом, хрустящая белая капустка радовала глаз и обоняние. Моченые яблоки напоминали о лете, и я не удержалась: съела одно. Зеленые огурчики из дубовых бочонков, отдававшие чесночком, смородиновым листом, хреном и укропом так и просились отведать.
В хлебном ряду я старалась и вовсе не дышать, проходя мимо лотков с пшеничными и ржаными караваями и пирогами. Особенно пирогами! С какой только начинкой их не было: мясной, рыбной, маковой, капустной… Я хорошо позавтракала, но такой взрыв ароматов для чувствительного носа любого оборотня – суровая проверка выдержки, тем более, когда никак не можешь определиться с главным блюдом. Ведь на пять серебрушек мяса много не купишь. Если на десять персон еще можно по небольшому куску зажарить, то остальным исключительно квашеной капустой придется довольствоваться. Или гнилым луком!
Я прошлась глазами по ровным рядам разного, умопомрачительно привлекательного парного мяса. Ум-м-м… Видит око, да зуб неймет! Взгляд сам собой остановился на мяснике, который разделывал тушу небольшого кабанчика. Собственно, от этого поросеночка остались голова да шкура с приличным слоем сала. «Вот оно!» – меня словно озарила мысль о главном блюде, и я рванула к заветному лотку.
– Уважаемый, ата, подождите! – окликнула я мясника, собиравшегося отделить голову от свиной шкуры, на которую положила глаз. – Сколько будут стоить эти остатки былого пиршества?
Обнаженный по пояс волк в плотных штанах и кожаном фартуке дернул серым мохнатым ухом, оглядев меня и двух охранников. Угу, смекнул, небось, торговый проныра, что беднота в сопровождении охранников не ходит. А у меня ведь смотрины! Задание!
– Пять серебрушек. – Мясник решил-таки поживиться за мой счет.
– Да вы что, ата, побойтесь Луну, такие деньги за дырявую скобленую шкуру? – картинно ахнула я. Вцепилась в обожженную сторону шкуры, чтобы руки салом не испачкать, потянула ее на себя. – Да еще с запашком…
– Брехня! – взвился волк, пытаясь выдернуть товар из моих рук. – Кабанчик еще утром хрюкал, видишь разделываю.
– Да она какая-то синяя. Ваш кабан, видать, своей смертью умер, а вы – «хрюкал», – продолжала я торговаться и тянуть на себя шкуру.
«Помощники», стоявшие позади меня, откровенно веселись, но не вмешивались. Ясен пень, полдня таскались за мной по рынку в поисках чего подешевле, мучаясь от голода и скуки, а тут хоть какое-то развлечение.
– А если она синяя, то зачем эта шкура тебе самой нужна? – обиженно взвыл мясник.
– Гостей накормить, – буркнула я.
– Шкурой кабана? – опешил он.
– Какие гости, такая и кормежка, – мрачно усмехнулась я. А потом, вспомнив о том, что в невестах у князя, поправилась: – Я из вашего дохлого кабана мыло сварить хочу.
И, воспользовавшись замешательством мясника, наконец завладела шкурой и головой кабана целиком, чуть не рухнув под ее тяжестью.
– Три! – рявкнул мясник, снизив цену.
– Как вы можете обирать бедную, одинокую…
Наш торг привлекал все больше внимания. Вокруг, как всегда, собирался любопытствующий народ.
– Какая – одинокая? – возмутился ущемленный торговец. – Знамо дело: бедные с охраной не расхаживают!
– Да что б вы знали, любезный, я вообще сирота! А эти, – махнула рукой за спину и продолжила разоряться, – мимо проходили и хотели знакомство свести. По-вашему, не женщина я что ль? На меня уж и внимания обратить нельзя?
Ох, стыд-то какой, этак совсем в хамку превращаюсь! Но ведь кровь из носу, а уложиться в пять серебрушек нужно.
– Уговорила, две серебрушки! – покорно согласился мясник, но быстро пресек дальнейший торг, стоило мне рот открыть: – Иначе ступай отсюдова по добру по здорову!
– Только положите ее, любезнейший, во-он в тот мешок, – указала на новехонький мешок из рогожи и достала деньги из выданного мне распорядителем кошелька.
От мясника я уходила под скрип его клыков, но меня распирало от довольства. Мысленно я уже представила, что и как буду готовить. Один из «мимо проходивших» взвалил на плечо мешок с моим будущим главным блюдом, а я выискивала на лотках необходимый товар. Совсем скоро оба моих охранника-помощника несли покупки, а я неспешно шла к медовому ряду, определив направление по сладкому запаху.
«Ой, а надо бы уже поторапливаться, еще готовить, а кухня-то чужая», – вспомнила я и прибавила шаг.
И в этот момент раздался знакомый голос:
– Отличный товар! Беру!
Глубокий хрипловатый бас, словно стену передо мной выстроил, заставив резко остановиться. Может, показалось? Я глубоко вдохнула, отгоняя необычное возбуждение, и завертела головой по сторонам.
А вот и лоток с красивыми тиснеными ножнами для оружия, и одни из них держит высокий мужчина, с ног до головы скрытый черным плащом. В левой руке он ловко крутит ножны, пока торговец отсчитывает сдачу. Та самая большая рука с длинными сильными пальцами, привычными к оружию.
Я отвлеклась от прочих запахов и вдохнула, сразу же ощущая один единственный, волнующий мою суть до основания, – смесь солнца, горячего песка и аррайи. Он беспокоил меня во сне, а сейчас завладел наяву.
Словно завороженная, я медленно шла к загадочному незнакомцу, жадно разглядывая его мощную, крепкую фигуру. Нестерпимо хотелось взглянуть ему в лицо – проверить, соответствует ли оно запаху и голосу. Таинственный незнакомец чуть расставил ноги в крепких, отличной выделки ботинках, выглядывающих из-под черного плаща, и постукивал длинным пушистым хвостом по земле.
Интересной расцветки мех у его зверя, судя по видневшемуся из-под подола кончику хвоста: дымчато-серый с темными пятнами. Такого я ни разу не видела, только слышала от мамы, что эти оборотни называются ирбисами. Их мало и живут они на юге, в высоких, заснеженных горах.
Тем временем толстый пушистый пятнистый хвост резко метнулся в сторону и исчез из поля зрения. Куда?! Я осмотрелась: широкая мужская спина мелькнула чуть дальше, между лотками с товарами, и я ринулась за ней. Я же спать спокойно не смогу, пока не разузнаю что и как. А все моя кошачья сущность – каракалы уж больно любопытные.
Следующий час я очарованной тенью скользила за незнакомцем, зацепившись глазами за его спину и мелькающий хвост. Меня словно тянул кто-то следом. А в мыслях билось лишь одно желание: уже даже не посмотреть мужчине в лицо, а хотя бы коснуться заманчивого дымчатого хвоста. Убедиться, что он не только с виду мягонький и пушистый, но и на ощупь.
Позади слышались тяжелая поступь моей охраны, кажется, они спрашивали меня, что же я ищу с таким усердием, а я, себя не помня, пыталась угнаться за незнакомым оборотнем. А тот, словно призрак, то исчезал в толпе, то снова появлялся там, где не ждала. Потом, к моему огромному расстройству, вовсе испарился.
– Тьфу, елки зеленые! – в сердцах выдохнула я, оглядываясь. Нигде нет! И запах пропал!
Зато целый ряд бортников выстроился передо мной. Пожилые, солидные медведи неторопливо перебрасывались слухами и новостями, иногда отвлекаясь на покупателей. С тяжелым, разочарованным вздохом мне пришлось забыть о преследовании и купить туесок ароматного, золотистого меда, не забыв поторговаться. Пора возвращаться.
По дороге во дворец я опять встретила на обочине соклановцев. Как и обещал, Маран караулил и ждал меня при любом раскладе круглые сутки, насколько я знаю этого ответственного и предусмотрительного волка! Не удивлюсь, если он еще и во дворце кого-нибудь подкупил для пущей уверенности. Со своими волками я лишь обменялась взглядами, чтобы не привлекать внимания.
***
Большая дворцовая трапезная зала вместила все длинные столы, за которыми скоро рассядутся приглашенные князем. Сейчас гости – множество мужчин и женщин, как и было обещано, разных возрастов и сословий – с праздным любопытством прохаживаются вдоль стен, ожидая хозяина торжества. Мы же, невесты, взволнованные и в большинстве своем бледные, сбились в тесную кучу, готовясь явить княжеским подданным свои умения.
Судя по выражению лиц и нервным движениям моих соперниц, большинство готовилось пережить позор. Лишь редкие девицы, как я, хранили достоинство и спокойствие. Мне хотелось лишь развлечься в интересной игре. Марийка немного переигрывала, на самом деле она с утра исключила себя из смотрин и предвкушала победу, но не за княжеский гарем, а за свободу.
Эльса, поджав губы, равнодушно смотрела по сторонам; кажется, ей все равно, что будет дальше. Глаша, как обычно, разыскивала глазами своего чешуйчатого «красавчика» среди множества лиц.
Высокие стрельчатые двери распахнулись – и распорядитель торжественно объявил:
– Светлейший князь Валиан Северный!
В зал вошел высокомерно улыбающийся леопард, как ни крути, а пришлый. В этот раз облаченный в кафтан, крытый плотным ярко-голубым шелком. Штаны на нем не облегающие как обычно шьют, а довольно свободные, даже широкие. Длинный, рыжевато-золотистый хвост гордо парил над наборным полом, загибаясь кверху колечком, как у пса дворового. А вот дымчатый хвост незнакомца-ирбиса чуть не стелился по земле, словно готов был в любой момент сбить противника с ног или предупреждая об осторожности любого встречного.
Тьфу ты, елки зеленые! О чем я только думаю?!
– Добро пожаловать на торжественный ужин, подготовленный моими прекрасными будущими хозяюшками! – произнес князь, в голосе которого прозвучала нескрываемая насмешка. Явно ждет нашего провала. – Пусть видит Луна, у нас самые справедливые и честные смотрины на всей Зеленой стороне! Победят только самые искусные и достойные девицы!
– Уважаемые гости, прошу вас, – громко пригласил распорядитель лис. – Вам накануне сказали, за какой стол присесть. Подходите к ним, чтобы наши прекрасные хозяюшки смогли помочь вам найти свое место.
«Началось!» – мысленно выдохнула я, устремляясь к своему столу, второму с края.
Быстро обежав взглядом двадцать доставшихся мне гостей, я начала с улыбкой рассаживать их сообразно полученному списку, по чинам и регалиям, как говорится. В первую очередь, чтобы за ужином всем было интересно. Молодых вдовушек посадила с еще не старыми, но солидными холостяками. Тех, кто помоложе, – через одного с пожилыми, таким образом надеясь, что молодые вовлекут старших в беседу и сами перекинутся меж собой парой слов. В общем, я постаралась каждому найти пару по интересам; при этом, чтобы родовитые не мучились изжогой от соседства, скажем, с лавочниками.
В ожидании прислуги, которая скоро должна будет вносить блюда, я позволила себе тихонько поглазеть – и чуть не прыснула со смеху: Глаша поделила стол на мужскую и женскую половины. Эльса пошла по моему пути, кое-кто из девушек тоже. Большинство же, особенно городские, авертовские, рассадили знать в один конец стола, а менее родовитых – в другой. Кто-то, как Марийка, пошел еще дальше, посадив пожилых вместе, а молодых подальше от них. Но пока все молчали, лишь умудренные опытом оборотни за столами хитро улыбались.
А дальше «праздник» продолжился еще веселее, в трапезную молчаливыми вышколенными тенями скользили хорошенькие нарядные лисички в белых передничках, чепчиках и пушистыми рыжими хвостиками оглаживали стулья гостей. Этот бело-рыжий ручеек быстро вносил многочисленные блюда, целиком накрывая столы один за другим. А невесты жадно следили за происходящим, разглядывая блюда своих соперниц и гадая, кто и как справился с заданием.
Смекалистыми оказались далеко не все девицы. Первый стол накрыли лишь печеными в меду яблоками, белым хлебом, обильно смазанным тем же медом, и сбитнем. Сладко до приторности, вот гости сразу же и просили воды у прислужниц. А медок-то по весне дорог, вот ни на что другое у девицы денег и не хватило. С другой стороны, может и не умеет больше ничего готовить.
Глаша, довольная собой, наблюдала за тем, как ее гости выпивают медовуху, закусывая квашеной капусткой, солеными огурчиками, пареной репой, приправленной зеленым, пророщенным по весне лучком и пахучими сухими травами: укропчиком и петрушечкой. Для верности она еще и темные ломти ржаного хлебца солью посыпала. На горячее гиена выставила телячьи потрошки, от которых шел густой мясной дух. Обычная недорогая закуска к крепкой выпивке, но такие блюда не для всех, если ты, конечно, не наемник, привыкший есть любую пищу в пути. А дамы за Глашиным столом морщились.
Только Глашины гостьи зашептались, что она де страшная и не видать ей князя, как собственного клыка, к ее столу скользнул, сверкая полосатым, красно-синим чулком, Шан Гадючный собственной персоной и в синем суконном кафтане. Всем улыбнувшись, сверкнув иглоподобными клыками, советник подцепил странным предметом, похожим на маленькие вилы, потрошков и положил в рот. Пока жевал, жмурился от удовольствия, а потом залпом дернул стакан медовухи. Крепкий змей, однако!
Нарядная Глафира, глядя на Шана, светилась от счастья. А Валиан Северный, подперев голову кулаком, сверлил своего советника-иноземца напряженным взглядом.
На другой стол подали жареху – картошку, жаренную с солеными грибами, приправленную пахучим постным маслом. Картошка – товар привозной и потому дорогой по весне. В качестве выпивки было вино. Тоже дорогое удовольствие! Видно, все пять серебрушек хозяйка на него и спустила, решив украсить стол именно выпивкой.
Следующее невестино угощение оказалось несравненно лучше, опять же на мой вкус. Несколько блюд с ароматными золотистыми блинами, сметанкой и клюквенным киселем. Гости с удовольствием ели, особо не отвлекаясь на разговоры.
Марийка испекла лепешки, а вместо горячего нарезала соленого сала. Посредине стола поставили ендову с квасом и штоф с водкой. Редкостная дрянь, по-моему, полшкалика – и развозит до песен. Я ее для настоек, которые по капельке пьют, использовала. Однако распорядитель косил на нее масленым взглядом и сглатывал слюну.
Одна из невест сварила похлебку, но гости попробовали и затосковали, не без сожаления глядя на более удачливых едоков. И попахивало это малопривлекательное варево странно. Подобных этой девице горе-стряпух оказалось не менее четырех.
Мои гости, по опыту уже отведавших яств за другими столами, ничего особенного, видимо, не ждали. Скорее надеялись хотя бы на блинчики, с завистью поглядывая на соседей. Наконец рыжий лисий ручеек потек к нам; выставили ту же капустку и огурчики, жареный с чесночком хлебушек. Все, что досталось бесплатно, я использовала для приготовления нескольких блюд. Пусть с одинаковыми продуктами, но в разных видах. Часть ягод пустила на взвар для женщин, часть выставила, полив медом. Пустят сок, которым можно любое блюдо сдобрить.
Яблочки я притомила в сладком сиропе и положила рядом ломти пшеничного хлеба. Братец очень любил это немудреное блюдо, с удовольствием макал в кисловато-сладкий сироп свежий хлеб и запивал горячим травяным отваром. Вот и лисички поставили на краю стола огромный самовар с таким же отваром и наливать его будут гостям в круглые нарядные кружки.
Главное блюдо моего пиршества внесли под дружный, изумленный вздох на огромном блюде – целого печеного поросенка. Аромат по трапезной пополз непередаваемый, не только у моих гостей слюнки потекли. Кабанчика, обмазанного сметаной, с зеленым лучком в пасти поставили на стол под восторженные голодные взгляды, а следом по трапезной прокатился возмущенный ропот невест: не поверили, что за пять серебрушек можно купить целую тушу.
Мысленно усмехнувшись, я дала знак. И вот тесак врезается в румяный бок кабана, шкура лопается, «туша» распадается – и оттуда сыплется греча, томленая на свином сале, да с лучком, грибочками и сушеными ягодами.
Я собой аж загордилась – так аппетитно, вкусно выглядела горка рассыпчатой, зернышко к зернышку, каши. А судя по тому, как скоро начали работать ложками мои враз подобревшие гости, кушанье удалось на славу. Уши и голова тоже пользовались спросом.
Подобную еду готовили в клане лет десять назад, когда из-за летней засухи и суровой зимы в Волчьей долине едва не бедствовали. Собирали снедь всем миром и готовили, думая лишь о выживании. Старожилки тогда много чего вспомнили и придумали, чтобы разнообразить скудный стол всего клана. Чтобы одним кабаном накормить несколько сотен ртов – большим умом и способностями обладать надо. И вот тот опыт мне очень даже пригодился.
Я польщенно улыбнулась, когда сам князь жестом приказал принести ему гречи со свиной шкурой, которая, по словам гостей, таяла во рту. Поел и смерил меня долгим, пристальным, чересчур заинтересованным взглядом. Гадский советник пробовать не стал, но тоже воззрился на меня с любопытством. А дальше мой кураж стремительно угас, сменившись пониманием, что старалась-то зря, по многолетней привычке. Круглая дура! Зачем, спрашивается, на глаза лезла? Не дай Луна, выиграю!
Под конец ужина голодные и оставшиеся недовольными гости с мстительным удовлетворением наблюдали, как князь прощался с невестами-неумехами. Потом он объявил, что следующий тур будет последним. И участвовать в нем будут восемь невест. Но выбывших все равно оставили во дворце до конца смотрин, как было обещано.
Глава 13
Солнечное утро нового дня меня почти не радует. Во-первых, вчера перестаралась, а во-вторых, с Марийкой простилась. Никак не ожидала, что вечером шакаленок, не захотевшая остаться во дворце и лишнего часа, придет ко мне попрощаться. Не по годам умненькая и расторопная девчонка, к которой я за несколько дней успела привязаться, крепко обняла меня, пожелала «удачи и не выиграть» и чуть ли не вприпрыжку унеслась. Потом я стояла у окна и со светлой грустью смотрела, как Марийку встречал во внутреннем дворе возница, ее сопровождающий.
Я не ошиблась: этих шакалов связывает нечто большее, чем один клан. Парень, увидев Марийку, расправил плечи, словно сбросил огромный, давивший груз, цепко стрельнул глазами по сторонам и забрал у прислуги баулы своей «подопечной». И уходили они из дворца, хоть не об руку, но как слаженная, влюбленная парочка – что-то такое витало вокруг них, проскальзывая в наклоне головы, взглядах, движениях, стремительной походке…
Верится мне, Марийка выиграла главный приз на этих смотринах. А я… еще некоторое время пялилась в наступающие сумерки, чувствуя в груди тягостный ком: как же так повелось-то, что всех, к кому я привязываюсь, рано или чуть позже теряю…
Прошлой ночью меня больше не мучил запах аррайи, зато снились родные. Сначала – почти забытое лицо мамы, затем – теплая, чуть грустная улыбка отца, а под утро – вырвал из сна яростный взгляд брата. Поэтому я успела тщательно приготовиться к завтраку. Выбрала, вопреки хмурому, серому настроению, белый сарафан, расшитый алыми маками и красные ленты: украшенную бисером повязала на лоб, а обычную вплела в косу. В зеркале отразилась нарядная, но немного грустная, неуверенная девушка.
«Что это ты раскисла, квашня?» – шикнула я на себя. – «А то ишь, битой молью шкуркой прикинулась. Нечего тут жалиться!»
– Лу Савери, у вас все хорошо? – заставила меня вздрогнуть замершая за спиной милая лисичка прислужница.
Глядела она с подозрением. Ну конечно, гостья то беседовала с отражением. Прокашлявшись, я выдавила:
– Да так, командовать пробовала, а то в княгини прочат, а я и не умею.
Девушка вскинула на меня недоверчиво насмешливый взгляд и сразу же отвела глаза. Кивнула и передала, как обычно:
– Его светлость просили невест поторопиться в торжественный зал. Там огласят условия последнего тура. И еще всех ожидает сюрприз.
Последнее слово сквозняком прошлось по спине, даже волоски дыбом встали. Ох, не люблю я теперь сюрпризы…
В коридоре меня неизменно поджидала Глаша и радостно улыбнулась. Как бы ни воротили нос, ни фыркали остальные невесты, но она прошла очередной тур. По моему мнению, благодаря Шану Гадючному. Уж больно напряженный, хоть и тихий, разговор был у советника с князем перед оглашением результата. Да и сама Глафира расцветала, жадными горящими глазами наблюдая за каждым движением обожаемого змея. Глядя на нее, верилось, что любовь – страшная сила, к тому же еще и слепая!
Хм-м, что-то я завидовать начинаю! Нехорошо это, не по-человечески!
