Текст книги "Забери мечту с собой! (СИ)"
Автор книги: Ольга Гусейнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
Тоже жгучий брюнет как и мужчина со шрамом, но его кожа отличалась характерным для стерхов золотистым оттенком, на лице затемненная синеватой щетиной, шикарные черные дуги бровей, кривоватый нос, явно говорящий о том, что он пару раз был сломан, четко очерченные тонкие губы, квадратный подбородок с мягкой ямочкой посредине, и все это мужественное великолепие держалось на весьма мощной шее, которая плавно переходила в широкие, хорошо развитые плечи. Накачанный торс и мощные ноги, затянутые в светло– зеленые штаны и обутые в уже знакомые высокие ботинки, на поясе похожий набор, что и у других мужчин и, судя по лямкам на плечах, также как и у остальных небольшой рюкзак. После того как я закончила его быстрый осмотр, в голове появилась неожиданная мысль и, к сожалению, не сильно приятная для меня. Эти шестеро мужчин являлись, несомненно, людьми и в тоже время, в них было слишком много животного, звериного, и они были в большей степени воинами, чем наши мужчины, которые всю свою жизнь воспитывались скорее как охотники. Наверное, именно поэтому мы проиграли, именно поэтому сейчас мы на грани вымирания. Этот воин с не меньшим интересом рассматривал меня и, наверное, все же в моих глазах отразилась та боль и печаль, что я почувствовала, вспомнив о том, что произошло всего лишь вчера, потому что его глаза, до этого смотревшие на меня с холодным расчетом, вдруг потеплели, и расчет сменился странным любопытством. И это любопытство в его глазах меня встревожило. Этот мужчина стал для меня вдвойне опасен и не только для меня, но и моей сущности. Чуть нахмурив брови, он хриплым, густым баритоном, от звука которого внутри меня что-то тепло шевельнулось и затрепетало, приказал, глядя мне в глаза:
– Назови свое имя, девушка!
Первый порыв задрать подбородок и стегануть злыми словами за то, что посмел приказывать мне, с трудом смогла подавить, только глаза вспыхнули гневным огнем, который был тут же замечен и не оставлен без внимания. Пусть, уже не важно! Я должна выиграть любой ценой, и теперь у меня родилась одна безумная идея, которую надо воплотить в жизнь. Попробовать исполнить мечту, которой вчера так жестоко обрезали крылья. Я не отвела взгляда и также упрямо уставилась ему в глаза:
– Сирила мое имя воин! А как зовут тебя?
Чуть заметная ухмылка на его губах и снова голодное любопытство на лице.
– Ты странно одета, странно говоришь и ты явно не русская девушка. Кто ты и как очутилась здесь?
– Для вас может и странно, для моего народа это привычная одежда. Ваш язык для меня внове, поэтому и говорю странно, и ты прав воин, я не русская.
О том, что я не человек, говорить не стала. В памяти девочки упоминания о других расах не было. Возможно это – мономир. И ответ на вопрос о моем появлении пропустила, также как и он свое имя. Вечер на носу, а там страдают женщины, а мы тут лясы точим. Мужчина все также пристально смотрел на меня, стерев со своего лица все признаки эмоций, и произнес, чуть склонив голову набок:
– Слишком хорошо дерешься, причем с использованием холодного оружия. Прекрасная физическая подготовка, что еще более интересно – невероятная психологическая устойчивость и плюс к этому, судя по тому, что ты сделала и вытянула из моих ребят, ты владеешь техникой гипноза. И все эти достоинства скрываются внутри красивой юной девушки. Не правда ли странно, ты не находишь, красавица?
Его описание моей внешности и достоинств вызвали легкую улыбку, но вот явный угрожающий подтекст его монолога, заставил напрячься и тревожно заглянуть ему в глаза:
– Назови свое имя, воин!
Сощуренные в гневе глаза и все та же пустая маска на лице, но я буду ведущей в этой игре.
– Глеб! Мое имя Глеб. Ты довольна?
Чуть склонила голову, чтобы скрыть довольный блеск глаз, а потом новый виток игры.
– Во мне нет ничего странного Глеб. Меня с детства обучали бою с холодным оружием и то, что твой боец все еще жив, говорит только о том, что он великолепный воин, ну и немного о том, что я сразу поняла, что он не хочет меня ранить, а только проверяет мои способности. Насчет моей устойчивости, я хранительница своего народа, и мое спокойствие и уверенность – это залог покоя моих соплеменников. Гипноз, хмм...
Мне пришлось несколько мгновений искать аналог в памяти девочки и, с трудом соотнеся то, что знало об этом слове она и, сделав свои выводы, я только облегченно хмыкнула. Ну, гипноз так гипноз!
– Да, я обладаю гипнозом, Глеб, это моя защита, и она действует, не правда ли?
Я с улыбкой оглядела присутствующих здесь мужчин и, насладившись их зверскими лицами, на которых расцветали различные выражения от 'Убью, как только поймаю!', до 'Молодец, девчонка!', снова посмотрела на Глеба и выразила то, что явно его должно беспокоить:
– Прошу помочь Вас своему народу, Глеб, и освободить женщин из рук врага! Также хочу сказать, что я не немец и не имею к ним никакого отношения. И из уже личного опыта добавлю, что постараюсь держаться от них как можно дальше. Так что Вам не стоит меня опасаться Глеб. И последнее.... Я никогда не была и не буду предателем или нарушителем своего слова, клянусь памятью своих предков. А, как Вам известно, я дала слово Вашему ... человеку, что не раскрою Ваши секреты никому и никогда. А сейчас я прошу у Вас прощения, но мой долг перед нуждающимися детьми выполнен, и я должна покинуть Вас.
Под его скептическим взглядом, сделала пару шагов назад, на ходу поднимая клинки, но тут же до меня донесся легкий запах стоящего позади меня мужчины. Медленно выпрямившись и обернувшись назад, увидела невысокого, но от этого не менее опасного мужчину. Желтые игривые глаза, в которых отражались солнечные блики, яркая, огненная коротко стриженая голова и кожа лица, покрытая веснушками. Приплюснутый нос и пухлые, кривящиеся ехидной улыбкой губы. Широкие плечи, длинный торс и немного коротковатые мощные ноги. Мужчина сильно смахивал на болотного кота Вриса из моего родного мира. Его веселый голос резко контрастировал с боевой стойкой.
– Куда-то собралась, красавица? Не стоит спешить, ведь мы еще не договорили!
Слишком много мужчин на одну маленькую девушку, и теперь круг полностью замкнулся, заставив меня стоять и трепетать от страха в его середине. Их семеро, я одна, и даже с одним из них исход боя был бы под вопросом, а теперь любое мое резкое движение может вызвать агрессию в этих хищниках. Я обвела взглядом каждого из них, заглядывая в глаза и остановилась на Глебе, который все также без эмоционально смотрел на меня исподлобья своими сумеречными глазами.
– Боюсь, Сирила, Вы не сможете так быстро нас покинуть. Пока мы не выясним, кто Вы такая и что здесь делаете так не вовремя для нас. Хотя, может быть, Вы облегчите нам задачу и поведаете нам свою историю сами.
Я улыбнулась про себя, ну что ж, ты сам облегчил мою задачу и наметил дальнейший путь. И, хвала Великой богине, мне не придется искать другой способ познакомиться с тобой, изучить тебя, приручить тебя, воин по имени Глеб. Внешне я слегка ссутулилась, показывая свое поражение, зато внутри все затвердело от напряжения. Они слишком опасны, любой из них, а тем более все вместе. Я все же решилась приоткрыть немного завесу моей тайны, от этого вреда никакого, ведь в правду они не поверят, а он должен быть заранее подготовлен.
– Я – стерх, еще я – хранительница, причем последняя из рода, если я погибну, мой народ обречен на вымирание. Нас осталось слишком мало после того, что случилось недавно. Большая часть населения погибла, преданная людьми и выпотрошенная вечными врагами. Оставшиеся женщины, дети и маленькая толика мужчин, ушла под защиту горных вершин, мне же пришлось прикрывать отход последних идущих. На мне слишком великий долг, воин, и тяжелая обязанность хранить и защищать, думаю, ты поймешь меня, я чувствую, мы похожи. Я обязана выжить и вернуться к своему народу, если ты сейчас оставишь меня при себе, ты должен дать мне слово, что я нахожусь под твоей защитой.
Все, открыв рот от удивления, слушали мои откровения, затем Глеб подошел вплотную ко мне и, задрав пальцем мой подбородок, посмотрел мне в глаза. Потом задал вопрос, который я не ждала:
– Как мужчины могли доверить девчонке, прикрывать свой отход?
Я не могла оторваться от искорок гнева в его глазах, а еще краем уха я услышала, что мой воин выразил удивление всех стоящих вокруг меня мужчин. Какое приятное единодушие.
– Ты плохо слушал меня, Глеб! Это моя обязанность и мой долг. К сожалению, ни я и никто из моих людей не предполагал, что Хранительницей я стану так рано. Но в той бойне погибла моя мать, и ее обязанности легли на мои плечи. И мой отец тоже погиб и многие, многие, многие другие. Так много тех, кого не вернуть, если некому будет в очередной раз спеть поминальную песню и обозначить путь для вновь идущих. Каждый оставшийся мужчина сейчас – это надежда на возрождение. Пока вы не поймете то, что я говорю.
– Ну, почему же не поймем, дивчина? Сейчас в каждой деревне остались только дети да бабы, а мужики вон все на войне костьми ложатся, чтобы фашистов проклятых на землю русскую не пустить, а сколько в самом начале войны полегло, и не сосчитать.
Я с благодарностью за эту, пусть и невольную, поддержку посмотрела на русоволосого голубоглазого молодого парня, на плечах которого телегу с конем переносить можно. Уловив мой взгляд, он немного смущенно улыбнулся. О-о-о, как интересно, ведь не железные они, как мне вначале показалось.
– Как твое имя воин?
Его лицо покраснело, и он, поперхнувшись, выдавил из себя:
– Назаром кличут!
Рука на моем подбородке затвердела, и я снова перевела взгляд на Глеба. Сузив глаза и рассматривая мое лицо, он, видно, искал способ, определить, правду говорю или ложь, хрипло спросил:
– Если дам слово о своей защите, ты дашь слово, что не сбежишь от меня, будешь слушаться и поможешь, если потребуется?
Раздумывала над ответом всего пару секунд, потом, видя его хмурящиеся брови, быстро ответила:
– Даю тебе слово, Глеб, что взамен на твою защиту, помогу тебе и твоим воинам, также обещаю слушаться, если будешь прав, и не покину тебя, пока не придет полная луна. Прости, но после не смогу остаться, без моего согласия меня вернут туда, откуда пришла.
Новый вопрос тут же не заставил себя ждать:
– И кто ж тебя заставит-то, особенно, учитывая тот факт, что мы будем рядом? Я таких людей не знаю, кто с нами справиться сможет!
Любопытно взглянула в сторону мужчины, задавшего этот вопрос. Блондина с очень белой кожей и карими глазами. Такой белесый весь, словно снежный отпечаток человека. Красоты нет ни грамма, зато внутренняя сила бурлит как горный поток, грозя смести, если встанешь на его пути, притягивает взгляд и трепещет сердце от мощи его ауры. Этот мужчина походил на горного хозяина неба. Который парит в небесах, и ты им любуешься издалека, но стоит ему обратить на тебя внимание и от страха у тебя трясутся поджилки. Горный орлан, вот на кого он был похож и чью сущность мог бы принять.
– Как твое имя, воин?
– Роман!
-Ну что ж, Роман, меня вернут не люди! Придет время, ты все узнаешь, а если живыми останемся, то и увидишь то, с чем справиться ты не сможешь. Да и я не смогу, если честно, но это не так важно сейчас. Слишком быстро бежит время, а нам выручать ваших женщин надо, ведь спалят, а там мать ребятишек. Думать надо и действовать. Но сначала я все же хотела услышать ТВОЕ слово Глеб, ведь я свое дала.
Мужчина отступил на шаг от меня и внимательно посмотрел мне в глаза, потом также пристально оглядел каждого из присутствующих здесь мужчин и, получив короткий согласный кивок, вновь вернул мне свой взгляд.
– Я даю тебе свое слово, Сирила, и очень надеюсь, что нам не придется пожалеть о своем решении. Но запомни, предашь меня, и твоя смерть будет быстрой, но мучительной.
Я сцепила от гнева зубы и, с трудом не срываясь на звериный рык, прорычала:
– Я та, кто познала предательство, из-за которого практически истреблен весь мой народ, и никогда сама не пойду на него. Запомни это, человек! Предателей мы не жалуем и не прощаем НИКОГДА!
– Я рад, малышка, что мы одинаково относимся к некоторым вещам...
В этот момент со стороны деревни раздались выстрелы, взрывы и многоголосый рев толпы. Я дернулась в сторону детей, которые все также сидели как мыши в сторонке от нас и пристально смотрели за нами, но как только началась эта какофония звуков, они в ужасе повернулись в сторону деревни. Глеб перехватил меня за руку и коротко объяснил:
– Это партизаны на подмогу жителям пришли, нам здесь больше делать нечего.
Я растерянно посмотрела на детей, возле которых стоял мужчина похожий на кота и что-то им говорил. Маша и Миша, кивнув ему головами, резко рванули ко мне. Подбежав, оба повисли на моей шее. Маша утирала рукавом телогрейки струящиеся по щекам слезы, и сквозь всхлипы мы все разобрали ее монолог.
– Спасибо, Сири, спасибо, что не бросила, спасла, отомстила за нас, я всем расскажу какая ты смелая, всем-всем.
– Я тоже...
Обоих детей прервал осторожный, но, тем не менее, очень настойчивый голос Глеба:
– Дети, запомните оба, что вы никому про Сири не расскажите, а про нас и подавно. Мы здесь выполняем опасное задание, и никому про него знать не нужно, вы меня понимаете? Вдруг вас сможет услышать какой-нибудь фашистский недобиток, и тогда вы поставите под удар и Сири и нас. Вы понимаете меня?
Понаблюдав пару мгновений за неуверенными кивками детей, он продолжил:
– Теперь главное! О том, что случилось, расскажете только матери и предупредите ее о секретности, она сама решит, что делать дальше.
Мишка делал вид большого мужика, поэтому с важным видом спросил:
– И с дядьками, которых Сири зарезала, тоже ничего не делать?
Чуть поднявшиеся в удивлении брови Глеба, навели меня на мысль, что он подошел чуть позже, чем остальные мужчины и начальной истории нашего здесь появления не знает. Но он быстро вышел из ситуации.
– Не волнуйся, пацан, мамка найдет с кем решить эту неприятную проблему. Тем более, там сейчас партизаны, они вам помогут. Вы сейчас идите до дому, дядя Миша вас проводит, и ждите мать, а нам надо идти.
Я крепко прижала к себе поникших Машу и Мишу и тихо сказала на прощание:
– Прощайте и спасибо вам за то, что спасли от тоски, дали понимание, что не все люди плохие и предатели. Я рада, что встретила вас на своем пути. С вами я приобрела новый, неоценимый опыт, который очень сильно пригодится в будущем.
Отпустив их от себя, сделала пару шагов назад, устанавливая между нами дистанцию, чтобы им легче было уйти от меня. Пару раз помахав мне рукой, они бросились догонять кота Михаила.
– Нам пора на базу.
Глеб выразительно посмотрел на меня и, повернувшись спиной, направился в сторону сердцевины леса, за ним потянулись остальные, в том числе и я. Так началась моя новая страница жизни, под названием 'Завоюй мечту'.
Глава 6.
Мы вереницей молча двигались между деревьев, стараясь ступать след в след и поэтому разговоры вести было затруднительно. И все же, когда мы прошли довольно приличное расстояние, и я от монотонности движения ушла в свои мысли, не сразу поняла, что происходит. Только когда меня в очередной раз, идущий позади меня, русоволосый парень со смеющимися карими глазами дернул за кончик косы, резко повернула к нему голову и остановилась, молча выжидая. Выпустив из пальцев мои волосы, он повернулся к стоящему позади него второму парню как две капли воды похожему на первого и спросил, смотря на брата, но явно адресуя вопрос мне:
– Данил, как ты думаешь, она специально косу свою выкрасила или у нее свои такие?
От этого вопроса все то, что я вторые сутки пыталась отодвинуть от себя, чтобы иметь возможность трезво мыслить и не сойти с ума, именно сейчас грозило вылиться наружу. Такой глупый странный вопрос практически разрушил плотину, которую я построила между собой и своим ужасом, происшедшим и личным горем. Я думала, она прочная, а она оказалась тонка как бумажный лист, и порвать его не сложно. Я усиленно глубоко задышала и часто заморгала, чтобы спрятать слезы в уголках глаз и рвущиеся наружу всхлипы от рыданий. Парни переглянулись между собой, чуть пожав плечами, и первый парень снова открыл свой рот, чем вызвал все-таки разлом в моей плотине:
– Ну, ладно, если это такой большой секрет, можешь не говорить, как ты выкрасила волосы, что они такими белыми стали.
Видно его брат по имени Данил что-то понял, глядя на меня, но ехидный смешок его брата меня добил окончательно. Да и нечего мне скрывать, это не мой позор, это моя память.
– Это не секрет, и если ты так хочешь, я отвечу на твой вопрос. Когда я родилась у мамы с папой, то порадовала их золотом волос, которые так похожи на мамины. Червонное золото блекло в сравнении с моими волосами. И так было двадцать лет моей жизни, человек. А для того, чтобы мои волосы приобрели столь интересный для тебя белоснежный цвет, два дня назад мне пришлось потерять практически всех, кого я знаю и помню, руками вместе с оставшимися в живых рыть яму, в которой можно уложить рядами больше тысячи женщин, погибших вместе со своими мужьями, оставив своих детей сиротами, а потом лично укрывать лицо своей погибшей матери цветами и поджигать эту общую могилу для того, чтобы облегчить им путь к Вратам смерти. Собирать всю ту боль, что разрывала живых и передать ее земле, чтобы в месте упокоения не смогли ходить чужаки и тревожить ушедших. Потом оставшихся гнали словно охотники добычу, мне пришлось выжечь половину степи, чтобы последние достигли границы, а потом, попав сюда, буквально утром, я впервые в жизни дала попробовать своим клинкам человеческой крови, на глазах детей зарезав тех, кто пытался изнасиловать одного из них. Так как, подходит тебе такой рецепт для покраски волос?
Последнее я с трудом уже вытолкнула из себя и со звериной яростью посмотрела на парня, только эта ярость сейчас спасала от истерики и слез, которые, не слушая моих неистовых протестов, потекли по щекам полноводными ручьями. Позади меня раздалось гневное шипение брюнета, с которым мы станцевали боевой танец:
– Знаешь, Никита, иногда мне кажется, что ты уже взрослый, но вот сейчас я вижу, что из ползунков-то ты еще не вырос. Да еще и круглый идиот.
Виноватые глаза обоих братьев таращились на меня с отчаяньем и мольбой о прощении, о чем они незамедлительно и попросили:
– Сири, прости ты меня дурака, а? По дурости спросил, не подумал!
Зато Шрам задал закономерный вопрос:
– Прости, родная, но я не слышал, чтобы где-то в этих местах такое массовое побоище случилось, ты не подскажешь, где это случилось и с кем?
Меня уже трясло от еле сдерживаемых слез и боли, поэтому, обернувшись к нему, прохрипела:
– Я знаю, что ты подумаешь сейчас, но я отвечу тебе. Это произошло не здесь, и не эти солнце и луна были тому свидетелями. И поверь, что лично для меня было бы гораздо легче потерять хотя бы на время рассудок, но я не имею на это ни права, ни возможностей. Хранителей для этого специально готовят, но мы все же живые и тоже чувствуем, как и вы. Я замолчала и обошла застывшего Шрама и, опустив голову, пошла вперед, все еще пытаясь судорожно восстановить разрушенную плотину. Через пару шагов я уткнулась головой в чью-то грудь и, инстинктивно подняв голову, окунулась в сумерки глаз Глеба. Он пристально разглядывал мое мокрое от слез лицо, потом молча прижал к себе. Я услышала, как мимо нас прошли мужчины, оставив нас наедине, его рука мягко погладила меня по голове, плавно скользя по платку. Потом по спине и вот то, что не сделала чужая жестокость или глупость, доделала мягкость, нежность и сочувствие. Я разрыдалась, с чувством выплескивая все, что скопилось у меня внутри за эти дни. Боль, страх, отчаянье и одиночество. Двумя руками схватившись за грудки, практически повисла на нем, все теснее прижимаясь к его груди. И только в конце своих слез, я подумала, что ему, наверное, было странно и непривычно слышать тоскливый волчий вой из уст молодой красивой девушки. Когда я успокоилась, то почувствовала себя абсолютно опустошенной, словно из меня выкачали весь воздух и силы, если бы не Глеб, я бы, наверное, упала там, где стояла. Скорее всего, он это почувствовал, потому что, подхватив меня под колени, поднял на руки и быстрым шагом пошел дальше. Я все также держала переднюю часть его куртки, боясь выпустить ее из рук, словно это то, что держит меня на этой земле, и, прижимаясь к его груди, тихо всхлипывала, делая судорожные вздохи. Лежа у него на руках, я впервые за последнее время почувствовала себя в безопасности, и чувство облегчения и покоя затопило все мое существо. Жаль, я не могу находиться в этих руках вечно.
Мы прошли еще столько же, сколько до моего взрыва, и меня так и не выпустили из рук. Когда мы догнали остальных мужчин, никто не сказал и слова, все, мельком бросив сочувствующий взгляд, продолжали идти дальше. Наш путь закончился неожиданно для меня, вот только мы шли, петляя между деревьями, а через мгновение – большая поляна, на краю которой стоит огромный покосившийся от времени и старости амбар с отломанными воротами и проломленной кое-где крышей. Нас встречали, быстро пробежавшись по ним глазами и подсчитав, еще восемь мужчин. Значит, их группа состоит из пятнадцати членов и, как я заметила при ближайшем рассмотрении, все как один хищники! Судя по всему, их тщательно отбирали и подбирали друг к другу, чтобы вот такие опасные, сильные, слишком своевольные личности могли работать вместе. Такие разные и, между тем, столь похожие. Да наши женщины передрались бы между собой, выясняя, кому достанется каждый из них. От этой мысли у меня непроизвольно родился собственнический инстинкт и последовавшие за ним недовольный рык и крепко сжатые на куртке Глеба кулаки. МОЕ!
Глеб, наверное, решил, что я испугалась других мужчин, потому что, наклонив ко мне голову и заглянув в глаза, тихо сказал, прижимая крепко к себе:
– Не бойся, никто тебя не тронет и больше не обидит, я дал тебе свое слово. Веришь?
Я легко улыбнулась и кивнула головой, но подтвердив еще и словами:
– Верю! Как себе!
От моего ответа он слегка удивленно поднял брови, а потом криво ухмыльнулся и подошел вплотную к новеньким, ждущим развлечения в моем лице. Глеб поставил меня лицом ко всем и спиной к себе, положил свои руки мне на плечи и начал всех представлять. Память стерхов идеальна и поэтому запомнить пятнадцать имен для меня не трудно. Я решила на досуге рассмотреть их более подробно и определить их сущности. На будущее, вдруг пригодится!
Оказалось, что Шрам носит имя Виктор, позади него стояли двое мужчин с явным подозрением смотрящих на меня. Обоих звали Сергей, но один из них был еще крупнее, чем Глеб, и жуть как походил на большого злого вредного голодного медведюка, как у нас на Циссе звали местных медведей. Второй – невысокий, мускулистый шатен с серо-зелеными глазами напоминал всеми своими движениями и плутовским взглядом лисвана, который в этом мире носит название лиса. В сторонке от нас стояли две интересные личности. Один весь какой-то серый и волосы, и глаза, и одежда на нем, а второй среднего роста, жгучий брюнет с гладкой безволосой кожей лица и узкими черными глазами. Он смотрел без выражения и стоял, вытянув руки вдоль тела словно статуя. Серого звали Трофим, а вот его узкоглазого друга Мичиро. Как только прозвучало его имя, он сделал плавное движение в мою сторону и поклонился мне. Я тоже коротко поклонилась в ответ, про себя отметив, что слишком он смахивает на удру. В этом мире удра носил бы имя змея. Большая такая, опасная змея. Пока знакомились с этими, подошли другие четверо мужчин, до этого беседующие тихонько с Назаром и Романом. Двое блондинов явно были волками как Глеб и Виктор и носили имена Владимир и Ярослав, зато оставшиеся двое меня почти не впечатлили. Высокие симпатичные шатен и брюнет, спокойные как вода в болоте, открытые лица и прямой взгляд. Два Саши! Закончив представлять меня мужчинам, Глеб коротко объяснил мое здесь присутствие тем, что я великолепный гипнотезер и это для всей группы великое подспорье. Заметив не верящие удивленные взгляды новичков, только ухмыльнулась и пошла за Глебом в амбар, устраиваться на ночлег. Очень хотелось есть и пить, но хлеба в сумке на всех не хватит, и я решила, что, скорее всего, у них есть еда и меня покормят. Если же нет, то ночью придется пойти на охоту самой. Через час мне предложили металлическую миску с жидкой мясной похлебкой и я, жмурясь от удовольствия, чем немного развеселила своих спутников, быстро ее съела. Потом мне досталась кружка с горячей жидкостью, которую назвали чаем, и этот напиток весьма пришелся мне по вкусу. Осенью темнеет быстро и снаружи уже давно светили звезды и луна. Наевшись и напившись, я быстро сходила в кустики неподалеку и, вернувшись назад и подложив под голову сумку, свернулась калачиком возле догорающего костерка. Скоро заметив, что все спят кто где, ворочалась, пытаясь свернуться так, чтобы было не холодно. За стеной бдела пара сторожей, а я все вертелась. Не выдержав, я села и, обняв колени обеими руками, посмотрела в сторону большой кучи старого сена, на которой лежал Глеб, освещенный луной, заглядывающей в пролом крыши, и пристально смотрел на меня. Я вздохнула и, прихватив сумку с собой, на карачках поползла к нему. Добравшись под его насмешливым взглядом до него, робко улеглась рядом, стараясь хотя бы одним боком прижаться к нему. Все же на Циссе в это время гораздо теплее, чем здесь в этом мире. Глеб, как только моя тушка прижалась боком к нему, обнял двумя руками, переместив меня практически на него, от чего мне стало сразу спокойнее и теплее, и, глубоко втянув его запах, я удовлетворенно заснула.
Глава 7.
Мне снился кошмар, все повторялось вновь и вновь. Крики гибнущих женщин, звон стали, рыдания детей. Огонь вокруг и жжет глаза от дыма...
Я резко открыла глаза и села, трясущимися руками стирая с лица остатки сна и ужаса. Тряхнув головой, наконец, смогла окончательно проснуться. Отвела руки от лица и уткнулась в серые омуты глаз, в которых светились тревога и сочувствие. Зато когда я перевела взгляд на остальных мужчин, полукругом стоящих вокруг, у меня непроизвольно вырвался вопрос:
– Что-то случилось?
С тревогой оглядев каждого и заметив их любопытные и удивленные взгляды, отметила про себя, что солнце уже хорошо освещает все вокруг. На мой вопрос ответил Сергей-лисван, который с таким жарким интересом смотрел на меня, что вызвал у меня невольное смущение:
– Ты громко кричала, Сири, поэтому мы здесь. Тем более за нами скоро придут. А у тебя интересные ушки, красавица, никогда таких не видел.
Я быстро рукой провела по волосам и только сейчас заметила, что платок лежит рядом со мной на сене. Ну что ж и к этому их тоже придется приучать, жаль, что так скоро. Задрав подбородок и оглядев любопытные лица, прокомментировала вопрос Сергея:
– Мои уши обычные, Сергей, это особенность моего народа. У всех стерхов есть подобное украшение с кисточками, не только у меня.
Виктор, пристально наблюдающий за мной, едко спросил:
– А мне вот интересно, какие еще особенности стерхов ты от нас прячешь, Сири? Может, нам лучше заранее о них узнать, чтобы избавиться от ненужных нам сейчас сюрпризов.
Глеб встал одним движением, потом подал руку мне, и как только я встала, он положил обе руки мне на плечи как вчера. Затем спокойно, но, тем не менее, настойчиво сказал, обращаясь к мужчине, но так, чтобы поняли и все остальные:
– Виктор, я рад, что ты всегда задаешь правильные вопросы в нужное время. Но не в этом случае и не с ней. Я уже знаю все, что нам нужно знать, надеюсь, мне ты доверяешь?
Виктор внимательно посмотрел сначала на меня, а потом уперся взглядом в Глеба. Я почувствовала, что в этот момент его тело затвердело словно камень от напряжения. Затем Виктор, ухмыльнувшись, глядя на Глеба, ответил:
– Тебе я доверяю Глеб, ты знаешь, что ты для меня больше, чем брат, но хочу уточнить для себя, неужели ты веришь этой темной лошадке, особенно сейчас, когда на кону стоит успех операции?
– Да, брат, верю! Не волнуйся, ее сюрпризы нам не помешают, а вполне возможно кому-то из нас сохранят жизнь.
– Ну-ну, командир, надеюсь, твое доверие к ней вытекает не из твоих штанов?
Ну все, этот хитрован Серега меня практически достал. Я вся напряглась, раздумывая, чем бы побольнее его огреть, но тут Глеб чуть ли не в ухо мне прорычал. Я знала, что этот рык не в мою сторону и все равно чуть не присела от страха.
– Заткни свою пасть, сержант! Сейчас я твой командир и в этой операции мое слово закон. И если я еще раз услышу нечто подобное, то я на время отложу свои командирские полномочия и надеру тебе задницу!
Я уловила шум в кустах на краю поляны и подняла руку, призывая всех к молчанию. Чуть повернув ухо в сторону шума, определила, что там по крайне мере два человека.
– У нас гости!
Виктор с Глебом оба переглянулись и улыбнулись.
– С той стороны должен подойти наш постовой и встречающие нас люди.
В этот момент, раздвигая заросли, на поляну вышел Трофим с низким мужичком. Глеб отошел в сторону с ним и, переговорив недолго, приказал всем собираться и выдвигаться в сторону отряда партизан, расположенного в нескольких километрах отсюда. Я снова одела платок на голову, хотя он мне и мешал нормально слушать лес, но шокировать других людей больше не хотелось. Надо меньше привлекать к себе внимание, вон как они бурно на все реагируют.
Прямо посредине леса между деревьев, были вырыты большие земляные домики сверху закрытые бревнами и дерном. То там, то здесь стояли привязанные лошади и копошились люди, с интересом наблюдающие за нашим продвижением по их территории. Возле одной из землянок, нам приказали оставаться и ждать, а Глеб с Виктором зашли внутрь знакомиться с начальством. Мои спутники расселись на большой поленнице расположенной недалеко, я же, как только потеряла Глеба из вида, почувствовала себя одиноко и неприкаянно. Меня коснулись. Резко вскинув голову, столкнулась с пронзительными голубыми глазами Назара.
– Пойдем, Сири, вместе с нашими посидим, они там долго будут беседовать, а ногам отдыхать тоже нужно.
От его слов стало тепло и легко, кивнув пошла за ним, все еще радуясь тому, как он сказал 'с нашими'. Значит, благодаря Глебу, меня все-таки приняли в этот маленький отряд. Как только мы с Назаром подошли к остальным, нам сразу выделили место посередине бревна. Сев, я чуть привалилась к плечу Назара и с вновь вернувшейся тоской начала наблюдать за дверью ненавистной землянки, скрывающей от меня Глеба. Затем, вспомнив про свой план, решила начать воплощать его в жизнь. Оглядевшись вокруг и не заметив посторонних вокруг нашей тесно сидящей компании, принялась задавать интересующие меня вопросы. Издалека!
